ДЖЕК: Что это такое?
      БЕСС: Кукурузная мука.
      ДЖЕК: Кукурузная мука. И что ты собираешься с нею делать?
      БЕСС: Напеку тебе кукурузных лепешек. Лепешки на Рождество. Сюрприз.
      ДЖЕК: Ага. Да, настоящий большой сюрприз. Ух! Сюрприз! У-ух!
      БЕСС: Особенный. Угощение. Горячий кукурузный хлеб. Гораздо лучше, чем тот, что мы раньше на углях пекли.
      ДЖЕК: Ага, конечно. Только я не хочу подавиться никаким хлебом. Я не собираюсь посинеть, побагроветь и позеленеть до смерти, когда буду есть этот хлеб, испеченный на углях.
      БЕСС: Да ты и кукурузной лепешкой не подавишься.
      ДЖЕК: Ты это Майку скажи. Скажи это моему брату Майку, который отломил себе большущий ломоть кукурузной лепешки и подавился, пока скакал без седла по подвесному мосту.
      БЕСС: Я этого не знала. Я не знала, как он умер. Клянусь, не знала.
      ДЖЕК: Может, и не знала. Возможно, тебе этого никогда не говорили. Но я готов спорить, что ты догадалась. Тебе это приснилось. Сперва Майк, потом собачка, теперь я. Ты хочешь, чтобы мы все сдохли, не так ли? Тебе нравится, когда все мертвое. Ты все себя хочешь. Ну так вот тебе. Забирай. Швыряет горсть кукурузной муки ей в лицо.
      БЕСС: Нет...
      ДЖЕК (продолжает кидать в нее мукой): Вот. Вот тебе.
      БЕСС: Перестань.
      ДЖЕК: Все забирай!
      БЕСС: Я хотела как лучше.
      ДЖЕК: Забирай.
      БЕСС: Я хотела быть тебе верной женой.
      Сцена 8
      Та же ночь. Хижина Уилла. Мэйкон с Уиллом пьют что-то крепкое. Рождество.
      МЭЙКОН: Я так не думаю, мистер Кертис. Я так нисколечки не считаю. Мы тут не договоримся, ни за что.
      УИЛЛ: Полагаться на один урожай слишком рискованно. Я больше ничего не скажу.
      МЭЙКОН: Говорю тебе, пшеница обещает самый крупный оборот средств, и с нею ничто не сравнится.
      УИЛЛ: К тому же, не забывай о других опасениях. Нам не нужно расширяться слишком быстро. Не следует самих себя обгонять.
      МЭЙКОН: А мы никак себя обогнать и не сможем. Тем более, когда придет бригада "Юнион Пасифик" рельсы прокладывать. Мы должны в будущее смотреть. Разве я тебе неправильно присоветовала цены на свинину? Нет, правильно. Мы на прибыль от солонины купили восточное поле Дэна Рэймонда. Подумай об этом своей головой хоть минутку.
      УИЛЛ: Слушай сюда...
      МЭЙКОН: Шшш! Шш. Ты подумай. Помозгуй. Помучайся. Ну вот, давай я нам еще по стаканчику налью. В конце концов Рождество на дворе. (Разливает.)
      УИЛЛ: Ты так славно напиток наливаешь. Очень нежно выглядит.
      МЭЙКОН: Это у него цвет симпатичный. У напитка.
      УИЛЛ: Мэйкон?
      МЭЙКОН: А?
      УИЛЛ: Тут... тут кое-что для тебя. Святой Николай оставил, наверное. (Протягивает ей подарок вместе с открыткой. Она принимается разворачивать.)
      МЭЙКОН: Подарок для меня.
      УИЛЛ: Погоди, погоди. Там открытка. Прочти открытку.
      МЭЙКОН: Ах, да. "Веселого Рождества, миссис Кертис. Вы сладкая, как мед. От Буренки." От Буренки?
      УИЛЛ (смеется): Ага.
      МЭЙКОН: От Буренки, коровы?
      УИЛЛ: Она ведь у тебя любимица, разве нет?
      МЭЙКОН: Да нет, на самом деле. Мне больше Белянка нравится.
      УИЛЛ: О, о, тогда пусть будет от Белянки. Это должно было быть от Белянки. Ну ладно, теперь разворачивай. Но сначала скажи мне, как ты думаешь, что там будет?
      МЭЙКОН: Да не знаю. Надеюсь, что-нибудь.
      УИЛЛ: У меня такое чувство, что там как раз то, на что ты надеешься. (Она разворачивает подарок.) Ну как?
      МЭЙКОН: Что это?
      УИЛЛ: Это глаз. Стеклянный глаз. Карий, видишь?
      МЭЙКОН: О, ну да.
      УИЛЛ: Я обещал тебе, что достану, и сдержал слово. Хочешь, вставлю?
      МЭЙКОН: Давай.
      УИЛЛ: Мне нужно зеркало. (Идет вставлять глаз.) Я его уже примерял сразу, как прислали. Уже полтора месяца его держу. С ним не очень... (стонет) ...удобно, но он меняет мне внещность. Я думаю, ты это оценишь. (Поворачивается к ней со вставленным глазом.) Привет.
      МЭЙКОН: Здор_во.
      УИЛЛ: Ну, что скажешь? Выглядит совсем как настоящий, а?
      МЭЙКОН: Угу.
      УИЛЛ: Если б не шрам, никто бы и не догадался, какой из них всамделишний, а какой стеклянный.
      МЭЙКОН: А тебе там внутри не больно?
      УИЛЛ: Больно, конечно, но это ничего. Привыкну. Налей-ка мне еще. Это поможет. (Мэйкон наливает ему еще стакан.) Мне нравится смотреть, как льется. Твои руки. Нежные. (Она подносит ему стакан и отворачивается, чтобы уйти. Он мягко удерживает ее за руку.) Останься. (Отпивает.) Мэйкон, я знаю, что тебе по большей части не очень хочется быть со мной милой. Но я думал, что сегодня, коль скоро у меня есть мой новый глаз, может, ты захочешь.
      МЭЙКОН (после паузы): Хорошо. (Расстегивает блузу и снимает ее.) Мистер Кертис?
      УИЛЛ: Да?
      МЭЙКОН: А ты больше не думал о том, чтоб засеять пшеницей восточное поле?
      УИЛЛ: Не особенно.
      МЭЙКОН: Хорошая мысль была бы.
      УИЛЛ: Ну ладно, если ты так считаешь. Так и сделаем.
      Раздается громкий отчаянный стук в дверь.
      БЕСС (из-за сцены): Мэйкон! Мэйкон, впусти. Пожалуйста. Впусти меня. Пожалуйста, ну прошу тебя.
      Мэйкон бросается к двери. Входит Бесс. На ней тонкое пальтишко. Она вся в снегу, пшенице и кукурузной муке. На лбу запеклась кровь.
      МЭЙКОН: Бесс, Бесс, заходи. Входи же. Посмотри на себя. Ты ранена.
      БЕСС: Ты должна мне помочь. Мой муж Джек - он просто обезумел.
      МЭЙКОН: Она замерзла. Принеси одеяло. Боже мой. Боже мой.
      БЕСС: Он схватил головешку и поджег нашу хижину. Она горит жарко, жарко под снегом.
      МЭЙКОН: Уилл, мы должны пойти к Джеку Флэну.
      УИЛЛ: Я с ним сам разберусь. Сам схожу. Вы обе здесь оставайтесь. Посмотрим, что у него там за расстройство. (Уходит.)
      .МЭЙКОН: Вот, снимай скорее эти мокрые сапоги. Как же ты сюда дошла? Как же ты через ущелье в такую пургу перебралась и до смерти не замерзла?
      БЕСС: Замерзнуть до смерти. Замерзнуть до смерти. Мне нравится, как звучит такое предсказание. Я истомилась по трепету ангельских крыльев. (Ее начинает трясти.)
      МЭЙКОН: Успокойся. Ты просто бредишь. Давай я тебе лицо умою.
      БЕСС: Все разворачивается. Пружины у меня в уме. У меня в теле. Они все теперь свободны и выскакивают. Ржавые и гнутые.
      МЭЙКОН: Мне надо было прийти к тебе. Надо было преодолеть буран. Я вам все рождественское угощение уже сложила, я просто ждала, пока погода успоится.
      БЕСС: Хорошо, если б ты пришла. Мне было так одиноко. Я выходила наружу и обнимала обледенелые деревья, прижималась к ним, будто они живые и могли бы меня поддержать. Иногда мне так пусто внутри, что я ем теплую грязь, чтобы заглушить это стремление. (Ее бьет сильная дрожь.)
      МЭЙКОН: Ну тише, тише. Ты теперь со мной. Давай, я тебе волосы расчешу. У тебя в волосах солома и ветки.
      БЕСС: Я только хочу скаватъ... я только хочу сказать...
      МЭЙКОН: Что?
      БЕСС: Ранние разочарования отравили мне жизнь.
      МЭЙКОН: Я согрею тебя ванну с травами. На тебя сон упадет. Он твой покой восстановит.
      БЕСС: Мэйкон?
      МЭЙКОН: А?
      БЕСС: Пойдем на запад.
      МЭЙКОН: На запад?
      БЕСС: Давай начнем все заново. Давай начнем с нуля. Видишь, я все старалась и старалась, но теперь я начинаю верить... Джек... его просто не было в моих звездах.
      МЭЙКОН: Я должна сказать... Надо вспомнить... Да, я всегда считала, что из меня что-то лучшее получится, нежели вот это. Мой муж подарил мне на Рождество открытку от нашей коровы. И все же мне нужно все обдумать. Мы многого не знаем. Практическое знание, реальностъ и факты.
      БЕСС: Но мы ведь пойдем?
      МЭЙКОН: О да, мы пойдем. Уже скоро.
      БЕСС: Я теперь понимаю... сейчас вот, когда ты расчесываешь мне волосы, что я люблю тебя гораздо больше; больше, чем кого-нибудь другого.
      Мэйкон тихо насвистывает, Бесс тоже откликается свистом.
      Сцена 9
      Прошло больше двух лет. Весна. У хижины Уилла. Яркое солнце освещает Джека, сидящего на заборе и жующего большой кусок фунтового пирога. На нем парадные брюки, но он босиком и без рубашки. Волосы гладко зачесаны назад. Входит Уилл, тоже босиком и без рубашки. Несет две только что отглаженные парадные рубашки.
      УИЛЛ: Вот рубашки.
      ДЖЕК: Спасибо.
      УИЛЛ: Вот это праздничек будет у нас; ужо отметим. (Уилл надевает рубашку. Джек ест пирог.) Поверишь ли - уже четыре года пролетело, как мировой проехал здесь и соединил всех нас святыми узами брака?
      ДЖЕК: Счастливый юбилей.
      УИЛЛ: Да не знаю я. Время проходит.
      ДЖЕК: А что еще оно может делать?
      УИЛЛ: Да-а... А ты записался на эти новые участки, что сейчас выделяют поселенцам?
      ДЖЕК: Я слыхал, что ничего хорошего в них все равно нет.
      УИЛЛ: А-а. Ну, а на своем старом месте ты больше не думал отстроиться?
      ДЖЕК: Там сгорело все.
      УИЛЛ: Что же ты собираешься делать?
      ДЖЕК: По поводу чего?
      УИЛЛ: Да уж срок как бы подошел. Наша годовщина. Мы по рукам ударили, помнишь? Ты и твоя жена могут здесь остаться до вот этой годовщины, а потом всч - время истекло.
      ДЖЕК: Прекрасно. Наше время истекло. Прекрасно. Мы уйдем.
      УИЛЛ: Вы здесь живете уже больше двух лет. Я знаю, некоторое время ты болел, но мы были более чем щедры. Эта хижина чертовски мала.
      ДЖЕК: Я же сказал, мы уйдем.
      УИЛЛ: Куда вы собираетесь идти?
      ДЖЕК: А тебе какая разница?
      УИЛЛ: Что ж, хоть сегодня не уходите. Погодите немного. Сегодня вечером праздник все-таки. Мэйкон к нему готовилась всю неделю. Нам его лучше не портить.
      ДЖЕК: Делай, как знаешь. (Дожевывает кусок пирога.)
      УИЛЛ: Это был тот пирог, что Мэйкон вынесла нам попробовать?
      ДЖЕК: Ага. Чертовски хороший пирог. Теплый и сочный, прямиком из духовки.
      Уилл ищет еще один кусок пирога.
      УИЛЛ: А где мой кусок?
      ДЖЕК: Уже нет.
      УИЛЛ: Она сказала, что мне кусочек оставила. Она сказала, что вынесла два куска.
      ДЖЕК: О, ну это... я их оба съел.
      УИЛЛ: Оба. Ты съел оба. Но один из них был для меня. Один был мой кусок.
      ДЖЕК: Извини, я проголодался.
      УИЛЛ: Ну, проклятье, так я ведь тоже проголодался! Я тоже есть хочу!
      ДЖЕК: Слушай, ты ведь не хочешь себе перед ужином аппетит испортить. У нас будет праздничный ужин. Жалко будет его портить.
      УИЛЛ: Так ты сам ведь не прочь испортить себе аппетит. Тебя-то это не беспокоило. Черт, как пирога хочется.
      ДЖЕК: А вот нету. Пропал. Я его сожрал. Ну что ты тут поделаешь?
      УИЛЛ: Ничего. Ничего и все. Ничегошеньки, черт возьми.
      ДЖЕК: Вот, крошек немного. Чутка крошек осталось.
      УИЛЛ: Да ладно. Не хочу я ничего. Ну их. (Собирает пальцами крошки и засовывает в рот.)
      Сцена 10
      Тот же день. Внутри хижины Уилла. На Бесс накидка. Она ходит по комнате, насвистывая и помахивая в воздухе списком. Мэйкон сидит за столом, надевая на голову пышный шиньон.
      БЕСС: Список составлен. Окончательно составлен. День настал. Время пришло. У нас все собрано: жир, рис, чай, строганина, ведерко с топленым салом, бочонок воды, один чайник, одна сковородка, порох, свинец, дробь... Проверяй. Сама смотри. Список полный.
      МЭЙКОН: А канат у нас есть?
      БЕСС: Да, есть, вот он лежит.
      МЭЙКОН: А ведерко с дегтем?
      БЕСС: Ведерко с дегтем, ведерко с дегтем. Вот оно. (Пауза.) Надо выходить сегодня вечером.
      МЭЙКОН: В годовщину наших свадеб?
      БЕСС: А чего откладывать?
      МЭЙКОН: Для наших мужей это будет жестокий удар, если мы бросим их в такой праздник.
      БЕСС: Привыкнут. Им друг друга хватит.
      МЭЙКОН: Думаю, нам следует немного подождать.
      БЕСС: Мы и так уже слишком долго ждем.
      МЭЙКОН: Я хочу посмотреть, что за тыква на бахче уродится. Подозреваю, урожай будет небывалый.
      БЕСС: А мне на тыкву плевать.
      МЭЙКОН: И еще я заказала себе разноцветную юбку. Не могу же я уехать, не дождавшись. А в следующем месяце мня быть судьей в состязании пекарих. В прошлом году я первый приз завоевала. Мне надо остаться тут и судить. Это обязанность, если первый приз выигрываешь.
      БЕСС: У меня такое чувство, что ты от меня отмазываешься. Ты поклялась в последний раз, что как только я дополню список новыми вещами, то сразу и пойдем. Прощу тебя, я не могу больше здесь оставаться.
      МЭЙКОН: У тебя все не так уж плохо сейчас складывается, когда вы с Джеком переехали к нам. Большую часть времени ты, кажется, довольна.
      БЕСС: Я пытаюсь не выказать боли. Прячу ее по всему дому. Хороню банки ее в погребе; сбрасываю ведра ее в колодец; утюг вглаживаат ее в накрахмаленную одежду, и я развешиваю ее в шкафу. Только я больше не могу ее прятать. Нам надо идти. Ты обещала. Ты поклялась.
      МЭЙКОН: Не подталкивай меня. У меня здесь дела. А там - я не знаю, что.
      Входит Джек в чистой рубашке. Он по-прежнему босиком.
      ДЖЕК (Мэйкон): Привет.
      МЭЙКОН: Привет.
      ДЖЕК: Хороший пирог.
      МЭЙКОН: Спасибо.
      ДЖЕК: Уилл там расстроился. Говорит, что я съел его кусок.
      МЭЙКОН: Я же сказала тебе, что один для него.
      ДЖЕК: Я есть хотел.
      МЭЙКОН: Как не стыдно, Джек Флэн? Схожу отнесу ему миску. Пусть хоть болтушку вылижет. (Уходит. Ужасное мгновение тишины. Бесс берет сапоги Джека и подносит их ему.)
      БЕСС: Я почистила тебе сапоги, Джек.
      Джек берет сапоги, осматривает их, проверяя, хорошо ли они начищены. Бесс стоит рядом, глядя в пол.
      ДЖЕК: Я не вижу себя в носке.
      Бесс молча берет сапог и медленно начинает драить его. Джек бросает на нее взгляд, полный холодного презрения.
      Сцена 11
      Та же ночь. Хижина Уилла после праздничного ужина. Уилл, Мэйкон, Джек и Бесс собрались вместе.
      ДЖЕК: Послушайте меня. Я вас спрашиваю. Это очень важно. Почему мы должны ходить голодными? Почему нас должны донимать жара или холод? Почему от нас должно вонять? Если бы кто-то смог найти средство, мазь, эликсир хотя бы от чего-то одного, а может быть, и от всего сразу, этот человек смог бы загрести огромные деньги. Вообразите убийство. Вообразите, как деньги горят. Факты просты. Никому не хочется вонять. Конечно, не хочется. Если они над этим задумаются. А то пришли бы ко мне: я б дал им мазь - они бы мне ручку посеребрили; спасибо большое, следующий.
      МЭЙКОН: Звучит очень заманчиво.
      ДЖЕК: У меня мозги так работают.
      УИЛЛ: Что ж, в одном он прав: вонять никому не хочется.
      БЕСС: Мне-то уж точно. Я раньше ванилью за ушами посыпала, да Джек скаэал, что от меня едой пахнет.
      ДЖЕК: Вот бы еще хоть кусочек этого восхитительного пирога. Он у меня во рту, как масло, тает.
      Мэйкон берет последний кусок пирога и сталкивает его на тарелку Джеку.
      МЭЙКОН: Что ж, я очень рада, что ничего выбрасывать не придется.
      УИЛЛ: Это был последний.
      МЭЙКОН (кивает): Угу.
      ДЖЕК (вгрызаясь в пирог): Ммм, ммм. Ты готовишь лучше всех, кого я знал.
      МЭЙКОН: Спасибо, Джек, но Бесс мне тоже очень помогла.
      БЕСС: Да не очень, в самом деле.
      ДЖЕК: Она хорошо посуду моет, а пироги все получаются у нее плоскими, как монеты.
      МЭЙКОН: Да что ты, Джек Флэн, это ведь неправда. Ведь тот двухслойный пирог с земляникой, что она мне сделала на день рождения, был потрясающим.
      БЕСС: Ох нет, Мэйкон, ты забыла. Тебе я испекла пятислойный пирог с морковкой, да и тот поднялся только на полдюйма. Мы все над ним тогда так смеялись.
      МЭЙКОН: О, правильно. Теперь я вспомнила.
      УИЛЛ: С твоей женой славно посмеяться можно - я вот что скажу. Помнишь, как она у меня спросила, как это я глаз себе обратно отрастил? (Все смеются.) Она подумала, что этот стеклянный глаз и есть настоящий, что он просто снова вырос в глазнице, как редиска.
      ДЖЕК: Да, это она может.
      БЕСС (бодро): Наверное, я просто всю жизнь была ужасной дурочкой.
      МЭЙКОН: Не слушай их. Им просто весело. Это все глупости. А что, никто даже не заметил банта у Бесс в волосах? Повернись, пожалуйста. Ну не славно ли смотрится?
      ДЖЕК: Славно. У нее хорошие волосы. Это глаза слишком близко сидят, а волосы у нее хорошие. (Мэйкон.) А ты-то? У тебя прическа сегодня другая. Что это с нею стало?
      МЭЙКОН: Шиньон с кудрями. Я заказала его из Бостона. Это последний крик моды. ДЖЕК: Вот это вещь.
      УИЛЛ: Нежный.
      ДЖЕК: Мило, мило, мило.
      БЕСС: А лента моего любимого цвета. Синяя. Мне ее Мэйкон дала поносить. У нее это тоже любимый цвет. Мы похожи с нею. (Показывает на ведерко с маргаритками.) И обе любим маргаритки. Это наш любимый цветок.
      МЭЙКОН: Ох, маргаритки у меня не любимые цветы. Мои любимые цветы тюльпаны.
      БЕСС: Тюльпаны?
      МЭЙКОН: Они растут в такой маленькой стране, Голландия называется. Это самые красивые цветы на свете, маргаритки ни в какое сравнение не идут. Да что там - маргаритки, на самом деле, ведь не что иное, как просто сорняки.
      БЕСС: Ну что ж, я уверена, если мне когда и доведется увидеть тюльпаны, они тоже моими любимыми цветами станут.
      МЭЙКОН: Может, как-нибудь мы все поедем в Голландию и будем собирать там тюльпаны - рядок за рядком. Да-а, потом нам будет что вспомнить. Наполнять себе подолы золотыми тюльпанами и подбрасывать их к небу! Хо! Я сейчас буянить начну, давайте веселиться! Танцевать хочу!
      ДЖЕК: Отлично!
      УИЛЛ: Валяй!
      БЕСС (перекрикивая): Я тоже! Я тоже. Я люблю танцевать!
      МЭЙКОН: Я одну фигуру знаю. Из кадрили. Это последняя мода в танцах.
      ДЖЕК: Давай-ка поглядим!
      МЭЙКОН: Все должны хлопать! (Мэйкон, Бесс и Уилл начинают хлопать.) Давайте, ритм держите! Хорошо! Так и дальше! Джек Флэн, а ты почему не хлопаешь?
      ДЖЕК: Я ничего под музыку не делаю. Я под нее не танцую. Я под нее не хлопаю. Смотреть мне нравится, а участвовать я не буду.
      МЭЙКОН: Такой же смешной, как и обычно - и даже больше, точно. Вот, подержи пока мои гребешки. Держи, глупый. Держи гребешки. (Отдает свои гребни Джеку. Тот держит их, пока она танцует.) (Уиллу и Бесс.) Хлопайте мне! Погромче, пожалуйста! Громче! (Исполняет какие-то причудливые танцевальные па под хлопки.)
      БЕСС: Браво, браво!
      ДЖЕК: Поглядите-ка на нее!
      УИЛЛ: Она нежная! Смотрите, какая нежная!
      БЕСС: Ох, мне тоже хочется!
      МЭЙКОН: Давай, Бесс! Твоя очередь! (Бесс начинает неистово плясать.) Вот так! Поддай-ка! У-ух! Как пляшет!
      УИЛЛ: Берегись! Берегись! О, пусть несется. Да, сэр, да, пускай несется.
      Бесс высоко подкидывает ноги и падает на попку.
      БЕСС: Оп-ля!
      МЭЙКОН: Ох, что же, это было здорово! Здорово! Давайте ей похлопаем!
      БЕСС: Я упала. У меня ничего правильно не выходит. Наверное, я неуклюжая.
      УИЛЛ: Растянулась ты здорово. Прямо в воздух подпрыгнула и шлепнулась.
      ДЖЕК: Попробуй вести себя, как даме подобает. У тебя там под низом всем все видно было.
      МЭЙКОН: Давай, еще покружимся.
      БЕСС: Мне больше не хочется танцевать.
      МЭЙКОН: Кончай. У тебя получается.
      БЕСС: Нет, пожалуйста, оставь меня.
      МЭЙКОН: Ну, тогда я знаю, что: почему б тебе нам не спеть?
      БЕСС: Я не пою. Ты ведь знаешь, что я не пою.
      ДЖЕК: Правильно. Она мне сказала, когда мы поженились, что никогда в жизни не пела. Разве ты не говорила про это в самый первый день, когда мы встретились?
      БЕСС: Это так. Одно время я пела, но больше не пою.
      МЭЙКОН: Ну, если ты пела когда-то, то сможешь спеть снова. Да, я ведь даже, кажется, слышала, как ты поешь, когда белье стираешь.
      БЕСС: Да разве ж это пение, это больше мычанье.
      МЭЙКОН: Ну, раз ты можешь мычать, так и спеть сможешь. Прошу тебя, спой нам песню. Мне хочется послушать.
      БЕСС: Можно, Джек?
      ДЖЕК: Почем я знаю, можешь ты или нет?
      БЕСС: Что ж, я в самом деле вот эту песенку помню.
      МЭЙКОН: Хорошо, давай послушаем. Вот ты на сцене. Вся сцена приготовлена для тебя. Поднимается занавес. Попросим Бесс Флэн с ее песней! (Аплодирует.)
      БЕСС (поет): Где-то в долине
      В дальней дали
      Ветры подули
      С края земли
      С края земли, милый
      С края земли
      Ангелов в Небе
      Люблю я одних...
      МЭЙКОН: Это было чудесно.
      БЕСС: Я... я, наверное, забыла эту песню. Немного. Как там поется.
      УИЛЛ: Я знаю эту песню. Я ее раньше слыхал. Ты неправильно спела.
      МЭЙКОН: А другую знаешь?
      ДЖЕК: Она и этой-то не энала.
      МЭЙКОН: Она вспомнила ее почти полностью, к тому же, у нее такой славный голос.
      ДЖЕК: Не знаю я ничего про пение, но мне кажется, что раз уж взялся петь песню, так хоть слова знать нужно.
      БЕСС: Я раньше много песен знала. И все наизусть. Просто я не пела с тех пор, как сюда приехала. Смешно так, когда горло распахиваешь, чтоб спеть. Как будто кто-то другой поет. Кто-то другой, а вовсе не я. Я, наверное, наружу выйду, там луна светит, нарву ночного жасмина у пруда. Меня его аромат притягивает. Его запах и лунный свет. (Уходит.)
      ДЖЕК: Ни с того ни с сего, кажется, в уме повредилась.
      МЭЙКОН: Мне кажется, ты ее обидел.
      ДЖЕК: Что? Да ничего подобного. Я ж не сказал ничего против ее пения - кроме того, что слова подучить надо.
      МЭЙКОН: Может, тебе стоит сходить посмотреть, как она там.
      ДЖЕК: Она не хочет, чтобы я к ней ходил.
      МЭЙКОН: Почему же?
      ДЖЕК: Злится на меня из-за своего проклятого пения.
      УИЛЛ: А пирога больше нет, наверное.
      МЭЙКОН: Нет.
      УИЛЛ: Глаз болит. Уже можно вынимать его на вечер. (Мэйкон идет к двери.) Куда ты? МЭЙКОН: Проверю, как она там. (Уходит. Из-за сцены.) Бесс... Бесс...
      УИЛЛ: (после паузы): Как ты думаешь, с ними ничего в темноте не случится?
      ДЖЕК: Не знаю.
      УИЛЛ: Там дикие звери бродят в такое время. Койоты уж точно есть. Медведи и волки.
      ДЖЕК: Может, и индейцы.
      УИЛЛ: Мэйкон! Мэйкон! (Уходит.)
      МЭЙКОН (из-за сцены): Что? Чего?
      УИЛЛ (за сценой): Мэйкон, вернись сюда. Я сам приведу Бесс.
      Джек встает, подходит к столу и наливает себе в стакан. Входит Мэйкон. Джек смотрит на нее, затем опорожняет стакан.
      ДЖЕК: Виски?
      МЭЙКОН: Нет.
      ДЖЕК (наливая себе еще): Ты уверена... Мэри Кей?
      МЭЙКОН: Не называй меня так. Никогда.
      ДЖЕК: Ладно. Вот тебе твои гребни. Я их держал, ты просила. Хорошенькие. И счастливые. Счастливые, что гладят тебя по волосам.
      МЭЙКОН: Не разговаривай со мной. Сиди, где сидишь, и не говори со мной.
      ДЖЕК: (после паузы): Мэри Кей, Мэри Кей, Мэри Кей.
      МЭЙКОН: Закрой рот.
      ДЖЕК: Ты не выходишь у меня из головы. Во всей голове крутишься. Ты для меня более явна, чем любая другая мысль. Я не могу тебя оттуда вытащить. Выбить не могу; выпить не могу; выкричать не могу. Никогда, никогда. Ты вечно там.
      МЭЙКОН: Прекрати. Не надо. Перестань.
      ДЖЕК: Неужели ты не видишь, что я не могу справиться со своими чувствами к тебе?
      МЭЙКОН: Слушай, я не хочу никаких дел с тобой. У меня есть муж, Уилл. У тебя есть жена, Бесс, мой самый дорогой друг. Я бы никогда даже помыслить не могла о том, чтобы предать ее чувства. Никогда, никогда, даже если б мне было до тебя дело, а его нет и никогда не будет, и никогда не может быть. Потому что, если говорить по всей правде, в тебе нет абсолютно ничего, что я бы могла вытерпеть. Ты гадок и себялюбив, ты лжец и змея. Я плюю на твою могилу, и жалко, что ее нельзя выкопать так быстро и так глубоко, чтобы мне понравилось.
      ДЖЕК (после паузы): Что ж, я только одно спросить хочу. Ты мне одно скажи. Зачем ты попросила меня подержать тебе гребни? Ты выбрала меня, чтобы я их тебе держал. Ты вложила их мне в руку. Зачем ты это сделала? А?
      МЭЙКОН: Потому что я... Ты стоял ко мне ближе всех, и я поняла, как я боюсь, что когда начну танцевать, гребни вылетят у меня из волос и потеряются где-нибудь в далеком, дальнем углу комнаты. Ты должен знать - то есть, это всем известно, - что можно попросить кого-нибудь подержать тебе гребни и, однако, верить всем своим сердцем и существом, что ненавидишь его, и что он хуже некуда, но тебе просто нужно, чтобы он подержал тебе гребни, а случилось так, что он - вот, стоит руку протянуть...
      ДЖЕК: Ты в самом деле много говоришь. Заговариваешься. С чего бы?
      МЭЙКОН: Я... я не знаю. Просто говорю. Просто мне хочется поговорить. У меня такое ощущение, оно мне подсказывает, что молчать - не безопасно.
      ДЖЕК: Ну, тише.
      МЭЙКОН: Нет, не могу я позволить молчание, потому что тогда что-то действительно ужасное случится. Мир может перестать вращаться, и от этого земля затрясется, и все просто провалится в тартарары, в кошмарные дыры...
      ДЖЕК: Да замолчи ж ты хоть ни минутку.
      МЭЙКОН: Нет, не буду, не могу, мир тогда расколется; океаны исчезнут; неба не будет; не стану; не могу; не буду...
      ДЖЕК: Тише, или я рот тебе кляпом заткну.
      МЭЙКОН: Не поможет. Я все равно буду мычатъ и стонать под кляпом.
      ДЖЕК: Может быть, тогда мне придется просто свернуть тебе шею. Ну же. Сиди спокойно. (Мэйкон замираяет.) Слышишь? Мир не разваливается. Слышишь? (Она кивает.) Можно справиться, правда?
      МЭЙКОН: Да.
      ДЖЕК (убирая нож): С этим прекрасно можно справиться. (Кладет руку ей на грудь.) Скажи, как ты можешь с этим справиться.
      МЭЙКОН: Могу.
      ДЖЕК: Прекрасно.
      МЭЙКОН: Да.
      Они обнимаются с неистовой страстностью, вгрызаясь друг в друга, как звери. Наконец, Мэйкон вырывается. Слезы ярости струятся по ее лицу.
      МЭЙКОН: Прочь от меня. Гадюка. Змея ползучая.
      Джек беспомощно смотрят на нее, подходит к столу и наливает себе. Мэйкон оправляет платье и прическу, затем садится, сложив руки. Входит Уилл. Его лицо бело. Он несет накидку Бесс.
      МЭЙКОН: Уилл?
      УИЛЛ: У пруда ее нет. Она пропала.
      МЭЙКОН: Это ее накидка.
      УИЛЛ: Я нашел ее на земле. И еще вот это. Я нашел это. (Достает из-под накидки индейскую стрелу.)
      МЭЙКОН: Ох, Боже мой. Где же она? Что произошло?
      ДЖЕК: Чья она?
      УИЛЛ: Похоже, что оглалов.
      ДЖЕК: Ты думаешь, ее схватили индейцы?
      Мэйкон подбегает к двери и выкрикивает в ночь.
      МЭЙКОН: Ох, Господи! Бесс? Бесс!
      УИЛЛ: Мэйкон!
      МЭЙКОН: Пожалуйста. Господи! Бесс!
      Затемнение.
      Конец первого действия
      ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
      Сцена 1
      Пять лет спустя. Хижина Уилла. Весенний вечер. Мэйкон пьет виски. Уилл и Джек едят по огромному куску пирога. Джек отпустил усы.
      ДЖЕК: Мне нравится этот пирог.
      УИЛЛ: У него нежный привкус.
      МЭЙКОН: Я знаю, он у вас у обоих любимый. Со счастливой годовщиной вас.
      УИЛЛ: Со счастливой годовщиной.
      ДЖЕК: Со счастливой годовщиной.
      МЭЙКОН: Поверите ли, как быстро время бежит? Уже девять лет живу эдесь на этой равнине. Молодость - не все, что проносится, как говорится. В смысле, оно ведь кажется прочным, как будто в самом деле было, - то время, что провел молодым. Прочее же здесь просто пролетает мимо, как и все остальное, оно закончится - и вздохнуть не успеешь.
      ДЖЕК: Не хочу я о времени разговаривать. Это не моя любимая тема, не желаю я о нем ничего слышать.
      МЭЙКОН: Извини, Джек. Я знаю, что эти годовщины тебе трудно переносить. Вот, давайте лучше подарки вручать.
      УИЛЛ: Ну и подарки у нас в этом гору. Замечательные сюрпризы.
      Мэйкон вручает два подарка, завернутых одинаково.
      МЭЙКОН: Вот, возьмите. Я заказала их по каталогу. Надеюсь, вам понравится.
      ДЖЕК: Спасибо.
      УИЛЛ: Спасибо, Мэйкон. (Развернув подарок.) Ну-у, это мило. Чудн_я чашка.
      МЭЙКОН: Это чашка для усов. Чтоб усы не замочил, когда пьешь.
      ДЖЕК: Что ж, хитрая мысль. Она в самом деле должна пригодиться.
      УИЛЛ: Так у меня ведь нет усов никаких.
      МЭЙКОН: Ну, может, еще отрастишь. У Джека усы очень мило смотрятся. Я думаю, они как раз в моду входят.
      ДЖЕК: Давай, налей-ка мне. Хочу свою испробовать.
      МЭЙКОН: Ладно, давай поглядим.
      УИЛЛ: Я все равно могу ею пользоваться. Просто буду пить с другой стороны.
      Мэйкон наливает Джеку. Тот успешно пьет из своей чашки для усов.
      МЭЙКОН: Ох, вы только гляньте.
      ДЖЕК: Весьма полезно. Весьма полезно.
      УИЛЛ: Мэйкон, я знаю - сейчас боятся, что железную дорогу будут тянуть по другому маршруту, но я все равно решил кутнуть. Я тебе вот что достал. Я знаю - это то, чего ты хотела. (Дарит Мэйкон две красные подушки.) Алые плюшевые диванные подушки. Две штуки.
      МЭЙКОН: Ох, спасибо тебе, Уилл! Спасибо! Такие славные - просто загляденье!
      УИЛЛ: Они всю комнату оживят.
      МЭЙКОН: Оживят. Ох, как я тебе благодарна, спасибо. Теперь если б я только могла построить себе новую комнату, я была бы довольна. А может быть, и нет. Мне, кажется, вечно чего-то хочется.
      УИЛЛ: Ну, тебе хоть подушки-то нравятся?
      МЭЙКОН: Ага.
      ДЖЕК: У меня есть подарок для тебя, Мэри Кей.
      МЭЙКОН: Правда? Ну, спасибо, Джек.
      УИЛЛ (о подарке): Да мелковат что-то.
      Мэйкон разворачивает подарок.
      МЭЙКОН: Кольцо. Это кольцо. Я очень дорожу кольцами.
      ДЖЕК: С синим сапфиром. Цвет, который тебе больше всего нравится.
      МЭЙКОН (примеряя кольцо): Смотри, как подходит.
      ДЖЕК: В самый раз.
      УИЛЛ: Мне не нравится, что он тебе кольцо дарит. Я - твой муж. Ты должна носить мое кольцо.
      МЭЙКОН: Уилл, я носила ту полоску из олова, что ты мне дал, пока она не слетела с пальца.
      УИЛЛ: Я всегда собирался тебе ещеодно достать. А теперь этот приходит со своим кольцом с сапфиром, и ведь знает, что синий - твой любимый цвет, будто ты ему жена или что-то в этом роде. (Джеку.) Так неправильно. Ты поджигаещь собственный дом, пусть себе пылает, спаливаешь его дотла и потом въезжаешь сюда к нам. Просто приходишь, остаешься и никуда не собираешься уезжать; потом кольца раздавать начинаешь. Кольца своей жене дарить нужно, а она - не твоя жена. Она моя жена. Не хочет она она этого кольца. Оставь его своей чертовой жене.
      МЭЙКОН: Уилл, да что это с тобою такое? Ты ведь знаешь - нету у него никакой жены.