УИЛЛ: Мэйкон, я ухожу отсюда. Ухожу на запад.
      МЭЙКОН: На запад? Куда на запад?
      УИЛЛ: Не знаю.
      МЭЙКОН: Может, нам стоит Айдахо попробовать. В Айдахо есть эта турецкая красная пшеница. У нее зерно твердое. Ее можно всю весну выращивать.
      УИЛЛ: Л не хочу, чтобы ты шла со мной.
      МЭЙКОН: Что?
      УИЛЛ: Моя первая жена, Барбара Джейн - ну, я любил ее. И я помню, что она любила меня. А ты никогда меня не любила, и я тебя никогда не любил. Вот все, что у нас с тобою было. Я такого больще не хочу.
      МЭЙКОН: Ты меня здесь бросаешь? Без ничего?
      УИЛЛ: Вот твое. Лови. (Бросает ей свой стеклянный глаз. Она ловит.) Я его для тебя купил. Мне он никакого добра не принес.
      Уходит. Мэйкон меряет шагами двор, перебрасывая стеклянный глаз из руки в руку.
      МЭЙКОН: У меня ничего нет. Ничего. За все это время. (Пауза.) Ничего.
      Сцена 7
      Пятнадцатъ лет спустя. Номер гостиницы в Сент-Луисе. Бесс пьет виски из стакана. Элмор держит в руках номер "Сент-Луис Кроникл".
      ЭЛМОР: Ты в самом деле хочешь это услышать?
      БЕСС: Угу.
      ЭЛМОР: Это не очена приятно.
      БЕСС: Сейчас, кажется, все так.
      ЭЛМОР: Отвратительно написано.
      БЕСС: Читай, Элмор, это последняя, у меня их больше не будет.
      ЭЛМОР: "Сент-Луис Кроникл" пишет: "Миссис Бесс Джонсон произнесла свою речь со страстным рвением. Тем не менее, ее история казалась полной преувеличений и устаревшей, как изношенная мелодрама, которую можно прочесть в грошовом романе. Тексту не хватало упорядоченного развития, казалось, что он уходит в сторону и бессвязно сбивается, как будто миссис Джонсон, возможно, чуть-чуть хватила лишку."
      БЕСС: Чуть-чуть хватила лишку! Они что, в самом деле рассчитывают, что я буду произносить эти речи, ничего не приняв внутрь? Ах, змея подколодная. Ах, жаба червивая.
      ЭЛМОР (складывая газету): Да, что ж, давай от этого откажемся.
      БЕСС: Боже. Не могу тебе даже сказать, какое облегчение наступит, когда больше не нужно будет воспевать то, как я писала рыбьей кровью или была едва прикрыта юбкой из тонкой коры.
      ЭЛМОР: Да, я очень хорошо понимаю, что мы себя заиграли. Людей больше не интересуют рассказы о неукротимых дикарях. Времена изменились. Сегодня индейцы - излюбленные клоуны в цирке. Вчера я прочел в афишке, что наконец арестовали твоего старого друга Оттову - у реки Пекос. За ним охотились много лет. Он последний держался. В одиночку.
      БЕСС: Оттова - я и не знала, что он еще жив.
      ЭЛМОР: Он и не жив. Он выпил весь керосин из лампы той же ночью, когда его схватили.
      БЕСС: Ох.
      ЭЛМОР (подавая ей контракты): Что ж, вот последние бумаги, распускающие наш долгий и прибыльный союз. Они все в порядке. Ты найдешь в них все, о чем мы говорили.
      БЕСС: Я в этом не сомневаюсь. Просто попрошу своих адвокатов прочесть их прежде, чем подпишу.
      ЭЛМОР: Я восхищаюсь твоим постоянством, Бесс. Все эти годы - и ты ни разу мне не доверяла.
      БЕСС: Прости, Элмор. Я пыталась. И у меня ни разу, на самом деле, не выходило.
      Входит Джек, куря большую черную сигару. Он щегольски одет.
      ДЖЕК: Добрый день.
      ЭЛМОР: Привет, Джек.
      БЕСС: Что это за дрянь?
      ДЖЕК: Сигара за десять центов. Я ее выиграл на комических скачках мулов в балагане.
      ЭЛМОР: Ах да, ну и как балаган?
      ДЖЕК: Убого, нуднятина, как во всех городишках. Даже уроды третьесортные: безрукий мальчик, электрическая девочка, скелет-пижон. О, кстати, ни за что не угадаете, на кого я там наткнулся. Как ее бишь? Мы еще тогда, давно, знакомы были. Ее муж еще повязку за глазу носил.
      БЕСС: Мэйкон?
      ДЖЕК: Да, так, кажется.
      БЕСС: Мэйкон Хилл.
      ДЖЕК: Ты бы ее видела. Отвратительно. У нее что-то вроде сифилиса. По всему лицу высыпало. Она сидела в будочке и торговала виски, табаком и изюмом. Я у нее изюму купил. Она меня не узнала. Я чуть не расхохотался, когда увидал, что у нее под одежду газеты понапиханы, для тепла. Помню, она вечно считала, что у нее все ладится.
      БЕСС: Твоя сигара воняет. Вытащи ее. Убери вообще. (Джек вынимает изо рта сигару.) Боже, что ты за кретин. Зашел, завонял всю комнату своим мерзким дымом. У меня от тебя голова разболелась. Выйду подышу. Проветрите тут все, пока я вернусь. (Уходит.)
      ДЖЕК: Господи, и почему я вообще мил с этой женщиной? Тебе повезло, что из-под нее выбираешься. А я к ней прикован на всю жизнь. Завтра уезжаем к себе в поместье на Белые Равнины. Уходим на покой до конца дней своих. Как же там у нас все будет?
      ЭЛМОР: С нею иногда может быть трудно. Но я думаю, что под этим под всем она к тебе по-настоящему привязана.
      ДЖЕК: Ты так думаешь?
      ЭЛМОР: Такие вещи сразу видны только постороннему.
      ДЖЕК: Что ж, я одно скажу - она никогда не найдет того, кто будет относиться к ней лучше, чем я. Она уже должна бы это понять. Я ей единственный верен.
      Сцена 8
      Несколько часов спустя. Ранний вечер. Палатка Мэйкон. Она сидит одна в тускло освещенной палатке, пьет и играет в солитер. Ее лицо покрыто язвами.
      БЕСС (из-за сцены): Эй? Здесь есть кто-нибудь?
      МЭЙКОН: Да.
      Входит Бесс.
      БЕСС: Мэйкон?
      МЭЙКОН: Бесс?
      БЕСС: Я услышала, что ты здесь.
      МЭЙКОН: Тебе Джек сказал?
      БЕСС: Да.
      МЭЙКОН: Я его сегодня видела. Изюму у меня купил. Разговаривать, правда, не захотел.
      БЕСС: Ну, ты ведь его знаешь.
      МЭЙКОН: Да. Зачем пришла?
      БЕСС: Я... не знаю. Я - вспоминала...
      МЭЙКОН: Угу.
      БЕСС: Так много.
      МЭЙКОН: Ну.
      БЕСС: Как ты жила?
      МЭЙКОН: Здорово. Просто здорово. Да, некоторое время я просто в деньгах купалась, когда продавала это "Индейское Средство". Лекарство от пристрастия к опиуму, морфию, напиткам и табаку. Чертовски сильное было средство. А потом у меня эта гадость на лице появилась, и народ стал не очень охотно у меня его покупать. Но было время, когда я преуспевала. А ты?
      БЕСС: Не знаю. Может, у других людей в жизни было больше смысла, чем у меня.
      МЭЙКОН: Это всегда возможно.
      БЕСС: Ну да. Так и есть, наверное.
      МЭЙКОН: Да, возможности отрезаны и лежат позади, как хвост у ящерицы.
      БЕСС: Сегодня я... Ну, сегодня я узнала, что Оттову, вождя... моего мужа, поймали. Он... э-э... отравился керосином из лампы. Не знаю, почему, но тяжело. Я всегда думала, что смогу... но сегодня уже... никогда его больше не увижу.
      МЭЙКОН: Вот как все оборачивается-то. Богом клянусь, хотелось бы мне знать, как все сделать по-другому.
      БЕСС: Ага. Мне тоже.
      МЭЙКОН: Ты-то, по крайней мере, побывала там и на слона поглядела.
      БЕСС: Да. Да, оглалы знали такие чудесные места. Я видела реки, такие чистые, что виден был каждый камешек, каждая рыбка. А вода там любого цвета, какой только представить себе можно: розовая и бирюзовая, золотая и белая, изумрудно-зеленая..
      МЭЙКОН: Здорово же тебе было с оглалами.
      БЕСС: Мне было прекрасно. Эй, а что слышно про Уилла Кертиса?
      МЭЙКОН: Ничего. Уилл попал в молотилку, еще в 87-м. Ему ногу ножом отрезало. Истек кровью прямо в поле. Смешно, я всегда прикидывала, что его на куски должно разорвать.
      БЕСС: Черт.
      МЭЙКОН: Знаещь, когда я была моложе, я никогда не понимала, кто я, чего хочу, куда иду или как вообще туда попасть. Теперь я стала старше, но этого до сих пор не знаю.
      БЕСС: Что ж, единственное, чего мне хотелось - я знала, что это единственное, чего мне хотелось, - ну, не знаю, наверное, это можно назвать верной любовью. И когда я получила вон те три письма от этого человека, от Майкла Флэна, который написал мне о величине неба, я подумала, что там все в порядке, все у меня в руках, и единственное, что мне нужно сделать, - это уехать на запад, и там оно все будет.
      МЭЙКОН: Думала, просто вытянешься и достанешь - как звезду.
      БЕСС: Да. Думала, что смогу. (Вытягивает руку, словно стараясь схватить звезду.) А-ах!
      МЭЙКОН: Чувствуешь холод?
      БЕСС: Немножко.
      МЭЙКОН: Бесс?
      БЕСС: А?
      МЭЙКОН: Я, ну, у меня сегодня весь день сердце очень болело. Мне страшно, и это мне покоя не дает, но я, наверное, скоро умру.
      БЕСС: ...Что я могу сделать?
      МЭЙКОН: Нечего тут делать. Я просто хотела сказать кому-нибудь, вот и все. Сказать кому-нибудь.
      БЕСС: Что ж, ты мне можешь сказать.
      МЭЙКОН: Да и сказать-то особо нечего.
      БЕСС: Может, и нет, но я рада, что ты ко мне обернулась.
      МЭЙКОН: Угу. Ну да.
      БЕСС: Эй, а ты по-прежнему свистишь?
      МЭЙКОН: Я? Я... Боже... я... (Затем решительно.) Нет.
      Долгая пауза, затем Мэйкон начинает насвистывать мелодию. Бесс откликается. Обе женщины от всей души хохочут. Свет постепенно гаснет. Затемнение.