Пол сказал:
      - А я и не сомневался в том, что мы найдем карриол. Раз мой отец взялся разрешить эту проблему, он ее разрешит. Это начинают понимать и Харконнены.
      "Он хвастает, - подумала Джессика. - Не стоит этого делать. Ни один человек, который - из предосторожности против ласганов - будет спать этой ночью ниже уровня земли, не имеет права хвастать".
      * * *
      Побег невозможен - мы платим за
      жестокость наших предков.
      Принцесса Ирулэн.
      Собрание высказываний Муаддиба.
      Услышав звуки возни в большом холле, Джессика включила свет у кровати. Часы еще не были переведены на местное время, и ей пришлось вычесть 21 минуту, чтобы определить, что уже около двух часов ночи. Звуки были громкими и хаотичными.
      "Что, если на нас напали Харконнены?" - подумала она.
      Она выскользнула из постели и включила экран монитора, желая проверить, где ее семья. Экран показал Пола спящим в глубоком погребе, который они скрепя сердце превратили в спальню для него Шум явно исходил не оттуда В комнате герцога никого не было. Кровать его была не разобрана. Был ли он на летном поле? Другие помещения дома не просматривались.
      Она расслышала чью-то громкую бессвязную речь, потом кто-то позвал доктора Уйе. Джессика нашла халат, накинула его на плечи, сунула ноги в туфли, поправила прикрепленный к ноге криснож.
      Снова чей-то голос позвал Уйе. Джессика запахнула халат и вышла в холл. И снова ее испугала мысль: "Что-то случилось с Лето?!"
      Она торопилась, и путь через коридор показался ей бесконечным. Повернув в конец коридора под арку, она прошла в столовую, а потом - в большой холл, ярко освещенный всеми лампами.
      Справа от нее, возле главного входа, стояли двое охранников, держа под руки Дункана Айдахо. Голова его упала на грудь, и все внезапно погрузилось в тишину.
      Один из охранников с упреком обратился к Айдахо:
      - Видите, что вы наделали? Вы разбудили госпожу Джессику!
      Огромные драпировки за спиной людей качнулись, и оказалось, что входная дверь открыта. Никаких следов герцога или Уйе не было видно. У дверного косяка, холодно глядя на Айдахо, стояла Шадоут. На ней было длинное платье с извилистым рисунком, на ногах - неуместные здесь ботинки для пустыни.
      - Значит, я разбудил госпожу Джессику? - пробормотал Айдахо. Он поднял лицо к потолку и завопил: - Первой моей клятвой было - служить Грамману!
      "Матерь божья! Да он пьян!" - подумала Джессика.
      Айдахо был пьян. Его круглое лицо было мрачно, черные кудрявые волосы перепачканы Сквозь порванную тунику торчала нарядная рубашка, в которой он был за обедом. Джессика подошла к нему. Один из охранников кивнул ей, не выпуская Айдахо.
      - Мы не знали, что с ним делать, моя госпожа Он бушевал у входа и отказывался войти в дом Мы боялись, что местные могут подойти и увидеть, а это совершенно ни к чему...
      - Где он был? - спросила Джессика.
      - Он провожал одну молодую леди после обеда, моя госпожа. Это был приказ Хавата.
      - Какую молодую леди?
      - Одну из женщин Вы понимаете, моя госпожа? - Оглянувшись на Шадоут, он понизил голос. - Ему всегда дают особые задания, когда дело касается леди.
      И Джессика подумала: "Да, это так. Но почему он пьян?" Нахмурившись, она повернулась к Шадоут.
      - Шадоут, принеси стимулянт. Я предлагаю кофеин. Возможно, остался еще кофе.
      Та пожала плечами и направилась в кухню Ее зашнурованные ботинки звонко стучали по полу.
      Айдахо неуверенно повернул голову и неудобно свесил ее, посмотрев на Джессику.
      - У-б-бил для герцога три-ста человек, - пробормотал он. - З-за-зачем я здесь? Не могу жить под землей. Не могу жить без зе-зе-мли. Ч-что тут за место, а?
      Внимание Джессики привлек звук из бокового коридора. Она обернулась и увидела направляющегося к ним доктора Уйе. С его руки свисала медицинская сумка. Он был полностью одет и выглядел бледным и измученным. Бриллиантовая татуировка ясно выступала на его лбу.
      - Д-добрый доктор! - завопил Айдахо. - Ч-что поделываете, док? Распиливаете людей? - Он неуклюже повернулся к Джессике. - Из меня дурака делаете, а?
      Джессика нахмурилась и ничего не ответила, подумав про себя. "Почему Айдахо пьян? Быть может, его подвергли действию наркотиков?"
      - Слишком много пива со спайсом... - Айдахо изо всех сил пытался стать прямо.
      Вернулась Шадоут с чашкой, над которой поднимался пар, и в нерешительности остановилась за спиной Уйе. Она посмотрела на Джессику, и та покачала головой. Уйе поставил сумку на пол и, приветственно кивнув Джессике, сказал:
      - Пиво со спайсом, да? Самая проклятая смесь, которую я когда-либо пил, - говорил Айдахо, пытаясь Привлечь к себе общее внимание. - Впервые моя шпага иск-к-купалась в крови Граммана. Убил Харкон.. убил во славу герцога.
      Уйе повернулся, посмотрел на чашку в руке Шадоут.
      - Что это?
      - Кофеин, - сказала Джессика.
      - Выпейте, я приказываю.
      Голова Айдахо качнулась в сторону Уйе, и он шагнул к нему, увлекая за собой охранников.
      - С-ыт мил-лостью Имперской Вселенной, док. Т-теперь буду делать, что хочу.
      - После того, как вы это выпьете, - наставительно сказал доктор Уйе. - Это всего лишь кофеин.
      - Мерзкий, как и все здесь! Че-ртово солнце слишком яркое. Ни-че-го в целом свете. Все неверное или.
      - Ну-ну, сейчас уже поздно - Доктор говорил нарочито спокойным тоном. - Выпейте это, как пай-мальчик. Вам станет лучше.
      - Не хочу, чтобы мне стало лучше!
      - Вы можете спорить с ним всю ночь, - сказала Джессика.
      - Вам ни к чему здесь оставаться, моя госпожа, - сказал Уйе. - Я могу сам о нем позаботиться.
      Джессика покачала головой. Шагнув вперед, она резко ударила Айдахо по щеке. Вместе с охранниками он отступил назад, глядя на нее во все глаза.
      - Нельзя так себя вести в доме вашего герцога, - сказала она. - А теперь выпейте это! Я вам приказываю!
      Айдахо выпрямился, глядя на нее. Медленно и членораздельно он проговорил:
      - Я не собираюсь подчиняться приказам проклятой шпионки Харконненов.
      Уйе онемел, не отрывая взгляда от лица Джессики.
      Ее лицо сделалось мертвенно-бледным, но она осталась на месте. Все теперь прояснилось, неясные намеки, которые она слышала в словах, видела в действиях окружающих ее людей, можно было теперь перевести на понятный язык. Ее охватил такой приступ гнева, что она потеряла дар речи. Ей понадобилось прибегнуть к самым сокровенным знаниям Бене Гессерит, чтобы успокоить свой пульс и выровнять дыхание. И даже тогда перед ее глазами вспыхивали круги. "Айдахо всегда поручали слежку за леди". Она бросила взгляд на Уйе. Доктор опустил глаза.
      - Вы знали об этом? - повелительным тоном спросила она.
      - До меня... доходили слухи, моя госпожа. Но я не хотел усугублять ваше бремя.
      - Хават! - крикнула она. - Я хочу, чтобы немедленно привезли Зуфира Хавата!
      - Но, моя госпожа...
      - Немедленно!
      "Это должен быть Хават, - подумала она. - Такие подозрения, как эти, не могут исходить из другого источника. Иначе им нет веры.
      Айдахо покачал головой, бормоча:
      - Черт бы все побрал...
      Джессика перевела взгляд на чашку в своей руке и резко выплеснула ее содержимое в лицо Айдахо.
      - Заприте его в одной из комнат для гостей, в восточном крыле, приказала она. - Пусть проспится.
      Охранники хмуро посмотрели на нее. Один сказал:
      - Может быть, нам стоит отвести его еще куда-нибудь, моя леди. Мы могли бы...
      - Ему следует находиться там! - отрезала Джессика. - Для него там есть работа. - В ее голосе зазвучала горечь. - Он умеет так хорошо наблюдать за леди!
      Охранник сглотнул слюну.
      - Вам известно, где находится герцог? - спросила она.
      - Он на командном посту, моя госпожа.
      - Хават с ним?
      - Хават в городе, моя госпожа.
      - Немедленно приведите ко мне Хавата! - распорядилась Джессика Когда он придет, проводите его в мою гостиную.
      - Но, моя госпожа...
      - В случае необходимости я свяжусь с герцогом, - сказала она. Надеюсь, такой необходимости не будет Я не хочу беспокоить его, вмешивая в это дело.
      - Да, моя госпожа.
      Джессика сунула чашку в руки Шадоут и встретилась с вопрошающим взглядом ее синих глаз.
      - Вы можете идти спать, Шадоут.
      - Вы уверены, что я вам не нужна, госпожа?
      - Вполне, - усмехнулась Джессика.
      - Возможно, с этим надо подождать до завтра, - предложил Уйе. - Я могу дать вам снотворное и...
      - Возвращайтесь к себе и предоставьте мне действовать самой. Я сама решу, что делать, - сказала она. Чтобы смягчить суровость своего тона, она потрепала его по руке - Это единственный путь.
      Высоко подняв голову, она резко повернулась и направилась к себе. Холодные стены... коридоры... знакомая дверь. Она рванула ее на себя, вошла и захлопнула ее за собой. Остановившись возле двери, она замерла, глядя на закрытые защитным полем двери и окна своей гостиной. "Хават? Может ли он быть одним из тех, кого удалось подкупить Харконненам? Что ж, посмотрим..."
      Джессика подошла к глубокому старомодному креслу под вышитым чехлом и повернула его так, чтобы можно было сидеть лицом к двери. Внезапно она вспомнила о крисноже, прикрепленном к ноге. Она сняла ножны и зажала кинжал в руке. Еще раз она внимательно оглядела комнату, запечатлевая в памяти каждую мелочь: стул в углу, стулья с прямыми спинками вдоль стены, два низких столика, ее цитра у двери в спальню.
      Суспензерные лампы заливали комнату бледно-розовым светом. Она притушила их, села в кресло и, потеребив обивку, оценила ее прочность.
      "А теперь пусть приходит, - подумала она. - Увидим, что будет". И она принялась готовить себя к встрече, как это делали Боне Гессерит: собрать терпение, наполнить себя силой.
      Раньше, чем она ожидала, в дверь постучали, и появился Хават. Слезящиеся глаза старика блестели. Освещение комнаты придавало его морщинистой коже желтоватый оттенок; на рукаве виднелось мокрое пятно.
      Она поняла, что это кровь. Указав на один из стульев с высокой спинкой, она сказала:
      - Сядь на этот стул лицом ко мне.
      Хават поклонился и сделал так, как она ему велела. "Все этот пьяный дурак Айдахо", - подумал он. Он изучал лицо Джессики, удивляясь ее выдержке.
      - Нам потребуется много времени, чтобы объясниться, - сказала Джессика.
      - Что вас беспокоит, моя госпожа? - Он сел, положив руки на колени.
      - Не надо играть со мной в прятки! - взорвалась она. - Если Уйе не сказал, зачем тебя вызвали, то это должен был сделать один из охранников. Можем мы быть, по крайней мере, честными друг с другом?
      - Как пожелаете, моя госпожа.
      - Прежде всего ты ответишь мне на один вопрос, - сказала она. Являешься ли ты агентом Харконненов?
      Хават сорвался с места, его лицо потемнело от гнева. Он резко бросил:
      - И вы смеете обвинять меня в этом?
      - Сядь, - сказала она. - Ты тоже осмелился обвинить меня в этом.
      Он медленно опустился на стул. А Джессика, читая его мысли, с облегчением подумала: "Это не Хават".
      - Теперь я знаю, что ты хранишь верность моему герцогу, - сказала она. - Поэтому я готова простить тебе свою обиду.
      - А есть ли что прощать, госпожа?
      Джессика нахмурилась, размышляя: "Может сказать ему о моем главном козыре? О дочери герцога, которую я вот уже несколько недель ношу под сердцем? Нет! Сам Лето еще не знает об этом. Это только осложнит его жизнь, рассеет его внимание в то время, когда он должен сосредоточить все свои силы на борьбе за наши жизни. Еще не пришло время об этом говорить".
      - Знающий правду разрешил бы этот наш спор, - примирительно произнесла она, - но у нас нет такого Человека.
      - Как скажете. У нас нет человека, знающего правду.
      - Зато среди нас есть предатель! - воскликнула она. - Я изучила наших людей с огромным вниманием. Кто это может быть? Не Гурни и, конечно, не Дункан. Их лейтенанты недостаточно опытны, чтобы решать серьезные дела. Это не ты, Зуфир. Это не может быть Пол. Я знаю, что это не я. Остается доктор Уйе. Следует ли мне позвать его и устроить ему испытание?
      - Это напрасный труд, - сказал Хават. - Он воспитан Высшим колледжем, это я знаю наверняка.
      - Его жена Бене Гессерит была убита Харконненами, - сказала Джессика.
      - Вот как!
      - Разве вы не слышите ненависти в его голосе, когда он говорит о Харконненах?
      - Вы знаете, что у меня нет слуха.
      - Что заставило вас подозревать меня? - спросила она.
      Хават нахмурился.
      - Моя госпожа ставит своего слугу в неудобное положение Мой первый хозяин - герцог.
      - За это я готова тебе многое простить.
      - И снова я должен спросить: есть ли что прощать?
      - Что же нам делать? - спросила она.
      Он пожал плечами.
      - Давай тогда возьмем кого-нибудь другого, - сказала она. - Дункана Айдахо, например, великолепного воина, чьи способности к охране и наблюдению заслуживают глубокого уважения. Сегодня вечером он переусердствовал кое в чем, носящем название пива со спай сом. Я слышала, что и другие наши люди бывали одурманены этой смесью. Это верно?
      - У вас есть собственная информация, моя госпожа?
      - Да, есть. Неужели вы не рассматриваете это пьянство как симптом, Зуфир?
      - Моя госпожа говорит загадками.
      - Напрягите свои способности ментата! - вспылила она - В чем причина того, что происходит с Дунканом и с остальными? Могу вам ответить: у них нет дома.
      Он указал пальцем в пол:
      - Арраки - вот их дом!
      - Арраки для них - неизвестная земля. Их домом был Каладан, но мы лишились этого дома. У них нет дома, и они боятся, что герцог их покинет.
      Он окаменел от изумления.
      - Если бы так заговорил один из наших людей, то это можно было счесть...
      - Ах, прекратите, Зуфир! Разве доктор совершает предательство, поставив правильный диагноз? Разве можно его за это считать поражением? Моя единственная цель - вылечить болезнь.
      - Герцог доверяет мне в этих вещах.
      - Но вы должны понимать, что у меня есть опыт лечения таких болезней, - сказала она. - И, возможно, ты согласишься, что у меня есть некоторые лекарства.
      "Мне придется ввести его в еще более жестокий шок, - сказала она себе. - Он нуждается во встряске, которая выбьет его из состояния рутины.
      - У вашего умения может быть много интерпретаций, - говоря это, Хават пожал плечами.
      - Вы уже вынесли мне обвинительный приговор?
      - Конечно нет, моя госпожа. Но я должен обратить внимание на любую возможность, и события покажут, насколько они верны.
      - Угроза моему сыну прошла здесь, в этом доме, незамеченная вами, сказала она. - Кто воспользовался этой возможностью?
      Его лицо потемнело.
      - Я принес свои сожаления герцогу.
      - Не сказали ли вы о своих сожалениях также мне... или Полу?
      Теперь он сердился уже открыто - ноздри его раздувались, глаза горели. Она видела, как бьется жилка на его виске.
      - Я - человек герцога, - произнес он четко, с расстановкой выговаривая каждое слово.
      - Это не предательство, - сказала она. - Угроза в чем-то другом. Возможно, это имеет отношение к ласганам Возможно, они рискнут поставить в нескольких ласганах часовые механизмы, нацеленные на домашние защитные поля.
      - И кто сможет сказать после взрыва, не был ли он атомным? - спросил он. - Нет, моя госпожа, они не пойдут на действия столь нелегальные. Радиация рассеивается долго, улики слишком серьезны. Этот путь для них закрыт, ставка должна делаться на предательство.
      - Вы - человек герцога! - не выдержала она - Могли бы вы уничтожить его в попытке спасти?
      Он набрал воздуху в легкие и сказал:
      - Если вы невиновны, я принесу вам самые унизительные извинения.
      - Посмотри на себя, Зуфир, - сказала она. - Люди живут лучше всего тогда, когда каждый из них имеет собственное место, когда каждый знает, что он делает в обществе. Уничтожьте это место - погибнет и человек. Мы с вами, Зуфир, из всех тех, кто любит герцога, лучше всего подходим для того, чтобы уничтожить его место. Разве не могла я нашептать о тебе герцогу ночью? Когда лучше всего западают в голову подобные подозрения? Следует ли мне говорить яснее?
      - Вы мне угрожаете? - насупился он.
      - Конечно же нет. Я просто веду к тому, что кто-то действует против нас, используя для этого устройство нашей жизни Это умно, дьявольски умно Я предлагаю отразить эту атаку, организовав нашу жизнь так, чтобы подобные клинья некуда было вбить.
      - Вы обвиняете меня в распространении беспочвенных подозрений?
      - Беспочвенных - да!
      - Вас больше устраивают собственные подозрения?
      - Это твоя жизнь состоит из подозрений, а не моя.
      - Значит, вы ставите под сомнения мои возможности?
      Она вздохнула.
      - Зуфир, я хочу от тебя, чтобы ты исследовал мою эмоциональную вовлеченность в это дело. Реальный человек - просто животное, без логики. Твое представление о логике неестественно, но оно продолжает оставаться таким. Ты - ментат, воплощение логики. И все же решение твоих проблем строится на том, что в самом прямом смысле слова образуется вне тебя, требует всестороннего изучения и деятельного исследования со всех сторон.
      - Вы решили поучить меня моему ремеслу? - спросил он, не скрывая своего презрения к ее советам.
      - Все, что находится вне тебя, ты можешь видеть и ко всему применить логику, - сказала она. - Но такова уж сущность человека, что, когда мы сталкиваемся с личными проблемами, мы тем неохотнее обращаемся к их изучению при помощи логики, чем более глубокими они являются Мы склонны барахтаться на поверхности, обвиняя все что угодно, только не то, что действительно мучает нас.
      - Вы, я вижу, пытаетесь разрушить мою веру в возможности ментата, раздраженно бросил он. - Где бы я ни обнаружил попытку саботировать любое оружие из нашего арсенала, я бы без колебания обвинил виновных и уничтожил их.
      - Хорошие ментаты питают здоровое уважение к ошибкам в своих расчетах, - сказала она.
      - Я никогда не утверждал обратного.
      - Тогда направь свое внимание на симптомы, видимые нам обоим: пьянство среди мужчин, ссоры; они болтаются и передают друг другу нелепые слухи об Арраки, они игнорируют самые простые...
      - Это у них от безделья. Не пытайтесь отвлечь мое внимание, превращая простое в таинственное.
      Она смотрела на него, думая о людях герцога, напивающихся в барах до такой степени, что от них разит, как из пивной бочки.
      - Почему ты никогда не использовал мои возможности для службы герцогу? - спросила она. - Боишься соперничества?
      Он пристально посмотрел на нес, и в его старческих глазах вспыхнул огонь.
      - Мне известны некоторые приемы, которые преподают в школах Бене Гессерит... - Он умолк, нахмурившись.
      - Продолжайте, - сказала она.
      - Бене Гессерит - ведьмы! Мне известно кое-что об этих приемах, сказал он. - Я наблюдал их у Пола. Ваша школа говорит людям: ты существуешь только для того, чтобы служить...
      "Шок должен быть жестоким, и он почти подготовлен к нему", - подумала она.
      - Ты с уважением слушал меня в Совете, - сказала она, - и все же ты редко следовал моим советам. Почему?
      - Я не доверял вашим побуждениям как Бене Гессерит. Вы думаете, что видите человека насквозь, что можете заставить человека делать то, что вы...
      - Да ты просто дурак, Зуфир! - выдохнула она.
      Он нахмурился и откинулся на спинку стула.
      - Какие бы слухи о наших школах не доходили до тебя, - сказала она, правда о ней гораздо более величественна Если бы я захотела уничтожить герцога или тебя, или любое другое лицо, находящееся в пределах моей досягаемости, ты не смог бы меня остановить.
      И она подумала: "Почему я позволяю себе говорить такие слова? Меня не тому учили, я не этим должна его сразить".
      Хават скользнул рукой в разрез туники, туда, где он держал крошечный металлический прибор с отравленными стрелами "Она не окружена полем, подумал он. - Все это одно лишь хвастовство с ее стороны. Я мог бы убить ее сейчас же, но что, если я ошибусь?"
      Джессика заметила его жест.
      - Будем молиться о том, чтобы насилие никогда не встало между нами, произнесла она.
      - Достойная молитва!
      - Между тем непонимание между нами все растет и растет, - возразила она. - Я снова должна спросить тебя: разве не было бы более разумным предположить, что в расчеты Харконненов входит возбуждать подозрения и сеять между нами вражду?
      - Похоже, что мы снова вернулись к мертвой точке, - сказал он. Она же вздохнула, подумав: "Он почти готов к этому".
      - Мы с герцогом должны заменить нашему народу отца и мать, - сказала она. - Наше положение...
      - Он на вас не женился, - сказал Хават.
      Она с трудом заставила себя сохранять спокойствие, думая про себя: "Хороший ответный выпад".
      - Но он не женился и ни на ком другом! И не женится, пока я жива... О чем это мы говорили? Да, я сказала, что разрушить естественное положение вещей, внести путаницу, сумятицу, разрыв - что может быть полезнее для Харконненов?
      Он понял, к чему она клонит, и насупил брови.
      - Герцог? - спросила она - Привлекательная цель, но никто другой, за исключением Пола, не охраняется так тщательно Я? Это, конечно, серьезное покушение, но они должны знать, что я Бене Гессерит и, значит, труднодоступная цель. Но есть лучшая цель - человек, для которого подозрение естественно так же, как дыхание. Человек, который всю свою жизнь строит на подозрениях и тайне. - Она резким жестом выбросила вперед правую руку. - Ты!
      Хават начал было вставать.
      - Я не отпускала тебя, Зуфир! - вскипела она.
      Старый ментат почти рухнул на стул: так быстро расслабились его мускулы. Она улыбнулась, но в ее улыбке не было радости.
      - Теперь ты знаешь кое-что о настоящих приемах, которым нас научили, - сказала она.
      Хават пытался сглотнуть пересохшим горлом. Ее приказ был категоричен. И тон, и манера, в которой он был произнесен, не допускали ничего, кроме безоговорочного подчинения Его тело повиновалось ему раньше, чем он успел его обдумать. Ничто не могло бы предотвратить его реакцию - ни логика, ни безудержный гнев... ничто! То, что она смогла сделать, говорило о высокой чувствительности, тонком знании людей и о таком глубоком контроле, о существовании которого он раньше и не подозревал.
      - Я уже говорила вам о необходимости взаимопонимания. Я имею в виду, что тебе следует понять меня - я тебя уже поняла. И теперь я должна сказать тебе, что твоя лояльность по отношению к герцогу полностью гарантирует тебе безопасность в отношениях со мной.
      Он не отрывал от нее взгляда, водя языком по пересохшим губам.
      - Если бы я захотела, герцог женился бы на мне, - сказала она. - И даже думал бы, что делает это по собственной воле.
      Хават опустил голову. Лишь самый строгий контроль над собой мешал ему позвать охрану. Контроль... и неуверенность в том, позволит ли ему эта женщина сделать это. В каждой клеточке его тела жили воспоминания о том, как она взяла его под контроль. В эту минуту она могла без колебаний вытащить оружие и убить его.
      "Есть ли у каждого человека такое слепое пятно?" - удивлялся он. Может ли каждый человек Подчиниться приказу, прежде чем он сможет оказать сопротивление? Эта мысль ошеломила его. Кто может остановить лицо, обладающее такой властью?
      - Мы лишь мельком заглянули в тайну Бене Гессерит, - сказала она. То, что я сделала, относительно несложная вещь. Всего моего арсенала вы еще не видели.
      - Почему же вы не уничтожили врагов герцога?
      - Кого бы вы хотели, чтобы я уничтожила? - спросила она. - Вы бы хотели, чтобы я сделала нашего герцога слабым, заставив его во всем опираться на меня?
      - Но с такой властью...
      - Власть - палка о двух концах, Зуфир. Ты думаешь, до чего же ей легко ковать оружие, которое может стать смертельным для врага! Даже для тебя, Зуфир. Но чего я этим достигну? Если бы все Бене Гессерит так поступали, то разве не вызвали бы мы подозрений в глазах людей? Мы не хотим этого, Зуфир. Мы не намерены разрушать сами себя. - Она кивнула. Мы действительно существуем, чтобы служить.
      - Мне нечего вам ответить.
      - Ты никому ничего не расскажешь о случившемся здесь, Зуфир, сказала она. - Я знаю тебя.
      - Моя госпожа... - В горле старика встал комок.
      И она подумала: "Да, у меня огромная власть. Но разве не делает это меня еще более ценным объектом внимания для Харконненов?"
      - Герцог мог бы быть уничтожен его друзьями также быстро, как и врагами, - произнесла она. - Теперь я верю в то, что ты проникнешь в тайну предательства и разгадаешь ее.
      - А если я докажу, что никакой тайны нет?
      - Ты очень упрям!
      - Осторожен, - сказал он. - И знаю цену ошибки.
      - Тогда я предложу тебе еще один вопрос. Как ты отнесешься к такому факту: ты стоишь перед другим человеком, связанный и беспомощный, а другой человек держит нож у твоего горла и все же отказывается убить тебя, освобождает тебя от оков и отдает нож в твое Пользование?
      Она встала и повернулась к нему спиной.
      - Теперь ты можешь идти, Зуфир.
      Старый ментат нерешительно встал. Его рука скользнула в отверстие туники за смертоносным оружием. Он вспомнил о голове быка, об отце герцога, который был храбрым человеком, каковы бы ни были другие его качества, и об одном дне корриды: свирепое черное чудовище стояло, наклонив голову, смущенное и неподвижное. Старый герцог перекинул огненный плащ через руку под одобрительный гул толпы.
      "Я бык, а она матадор", - подумал Хават. Он убрал руку с оружия и посмотрел на капли пота, блестевшие на его ладони.
      Он знал, что, чем бы ни закончилось это дело, он всегда будет вспоминать эту минуту и никогда не утратит чувства глубокого восхищения перед превосходством леди Джессики.
      Он повернулся и вышел из комнаты.
      Джессика отвела взгляд от окон, обернулась и посмотрела на закрытую дверь.
      - Теперь будем ждать нужного действия, - прошептала она.
      * * *
      Дурман пьянящей дремоты опоил вас, борющиеся со
      скалами, сражающиеся с тенями. Ваше время ушло.
      Жизнь ваша украдена: жертвы собственной глупости, вы
      погрязли в пустяках...
      Принцесса Ирулэн.
      Погребальная песня Муаддиба.
      Лето стоял в фойе своего дома, изучая записку при свете единственной лампы. До рассвета было еще несколько часов, и он чувствовал усталость.
      Посланец Свободных только что передал эту записку одному из солдат наружной охраны. Герцог как раз вернулся с командного поста. В записке было: "Столб дыма днем, сноп огня, ночью". Подписи не было. Что бы это могло означать?
      Посланец ушел раньше, не дожидаясь ответа. Он растаял в ночи. Лето сунул записку в карман туники, думая позже показать ее Хавату. Откинув со лба прядь волос, он глубоко вздохнул. Таблетки против усталости уже не помогали. Прошло два долгих дня со времени званого обеда, и все это время он не сомкнул глаз.
      Больше всего его утомило совещание с Хаватом, отчет о их встрече с Джессикой.
      "Следует ли мне разбудить ее? - думал он. - Нет больше смысла играть с ней в таинственность. Или есть? Черт бы побрал этого Дункана Айдахо!"
      Он покачал головой. "Нет, не Дункан виноват. Это я ошибся в самом начале, не оказав ей полного доверия. Я должен что-то сделать, пока не случилось новой беды".
      Приняв это решение, он почувствовал себя бодрым и торопливо направился к фойе большого холла и потом по коридору - к семейному крылу.
      На повороте, который вел в помещение для слуг, он остановился. Из одного коридора доносились странные мяукающие звуки. Лето поднес руку к выключателю защитного пояса и схватился за рукоятку кинжала Это вернуло ему чувство уверенности, так как эти звуки вызвали в нем дрожь.
      Он тихо двинулся по проходу, кляня плохое освещение. Самые маленькие лампы были расположены примерно в восьми метрах друг от друга и поставлены на минимальную мощность. Темные каменные стены поглощали свет.
      Из царившего впереди мрака вырисовывались неясные очертания человеческой фигуры, лежащей на полу.
      Лето заколебался. Почти уже активизировав защитное поле, он в последний момент все же передумал, потому что это ограничило бы его подвижность, его слуховые возможности... И еще потому, что он помнил про попытку захвата корабля с ласганами.
      Соблюдая предосторожности, он подошел ближе. Кто-то лежал на полу ничком. Не отнимая руки от рукоятки ножа. Лето ногой повернул человека на спину и наклонился над ним, вглядываясь в лицо при тусклом свете лампы. Это был контрабандист Туск. На его груди темнело мокрое пятно. Широко раскрытые мертвые глаза напоминали два пустых темных провала. Лето тронул его руку - она была еще теплая.
      "Как мог этот человек оказаться здесь? - спросил себя Лето. - Кто убил его?"
      Звук, напоминающий мяуканье, послышался громче. Он доносился спереди, из бокового коридора, ведущего в комнату, где был установлен главный генератор защитного поля.
      Держа одну руку на выключателе личного защитного поля, а другую на рукоятке кинжала. Лето перешагнул через труп, скользнул дальше по коридору, завернул за угол и направился к генераторной.
      На полу, в нескольких шагах от него, виднелась еще одна груда, и он сразу понял, что это и был источник шума. Тот, кто лежал на полу, медленно пополз к нему, задыхаясь и что-то бормоча.
      Подавив внезапный приступ страха. Лето бросился вперед и наклонился над распростертой фигурой Это была Шадоут, домоправительница из Свободных. Волосы падали ей на лицо, одежда была в беспорядке. Темная дорожка виднелась на ее боку и спине. Он тронул ее за плечо, и она приподнялась на локтях, устремив на него глаза, которые уже заволакивались темнотой.