– Это стихи, – ответила она. – Роберт Браунинг. Вы любите поэзию?

– Я даже опубликовал когда-то несколько стихотворений. Тоненький томик стихов, как называют это в издательском бизнесе. – Он рассмеялся. – Я сочинял быстро и легко, но потом в один прекрасный день вдруг понял, что мои вирши никуда не годятся.

– Не верю. Сочините-ка что-нибудь про меня.

Он зажал во рту сигарету.

– Так и быть. – Девлин подумал немного, затем продекламировал: – Кто ты, девушка-загадка, и куда спешишь ты так? И покачиваешь сладко узкой юбкой шагам в такт.

На его лице появилось озорное выражение; Мэри сжала руку в кулак и легонько ударила его.

– Это ужасно.

– Я предупреждал. – Он закурил сигарету. – В хороших стихах все выражено в нескольких строчках.

– А вы знаете такие строчки обо мне?

– Конечно. «Вперед плыви, ищи и находи».

– Замечательно, – сказала она. – Это написали вы?

– Не совсем. Один американец, Уолт Уитмен. Он первый придумал эти строчки. – Пошел дождь. Девлин взял девушку под руку. – Но я бы посвятил их тебе. Пойдем. – И они поспешили к машине.

Джек Карвер сидел за столом возле окна в своих апартаментах над танцевальным залом «Астория» и завтракал, хотя было уже далеко не утро. Вошел Эрик. На простреленное ухо была наложена многослойная повязка, которую поддерживали перетянутые через лоб бинты. Вид у него был плачевный.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Карвер.

– Ужасно, Джек. Ухо сильно болит. Азиз дал мне какие-то таблетки, но от них никакого толку.

– Он говорит, что Джордж получил серьезные повреждения. Пуля раздробила кость, и, возможно, двигательная функция руки, да и ноги тоже, до конца не восстановится.

Трясущимися руками Эрик налил себе кофе.

– И все из-за этого гада, Джек. Мы должны отомстить ему. Любой ценой.

– Мы найдем его, братишка, – сказал Джек. – И тогда уж отыграемся. Я по всему Лондону разослал описание его внешности. Где-нибудь он все равно объявится. Попей кофе и съешь чего-нибудь.

Сверяясь с картой, Райан довольно легко доехал до Чарбери. В деревенском магазинчике им рассказали, как проехать в Шоу-Плэйс. В конце улицы они увидели огромные проржавевшие железные ворота. Они были открыты. К старому дому вела дорожка из гравия, заросшая травой.

– Поместье с богатым прошлым, – заметил Райан.

Девлин вышел из машины и вытащил из нее передатчик и сумку с фонарями.

– Вы можете ехать, – сказал он. – Дальше я пойду один.

– Когда за тобой вернуться? – спросил Райан.

– Ждите меня на этом же месте через четыре часа. А пока съездите в Рай или еще куда-нибудь.

– Хорошо, – ответил Райан. – Пока, Лайам.

Они уехали.

Девлин подхватил ящик с передатчиком и пошел по дорожке. Вид дома не оставлял сомнений в том, что его хозяева страдали от безденежья. Ставни огромных окон и парадную дверь уже давно не красили. Девлин дернул за шнурок звонка и стал ждать. Ему никто не открыл. Он еще немного подождал, затем взял ящик и обошел дом. Он увидел двор, вымощенный булыжником. Дверь в конюшню была открыта, и оттуда доносился шум. Он поставил ящик на землю и заглянул внутрь.

Лавиния Шоу чистила щеткой рослого черного жеребца. Она была в бриджах для верховой езды и сапогах, ее волосы были убраны под шарф. Девлин достал сигарету и щелкнул зажигалкой. Услышав щелчок, она вздрогнула и обернулась.

– Мисс Лавиния Шоу? – спросил Девлин.

– Да.

– Меня зовут Гарри Конлон. Я звонил вашему брату вчера вечером. Он знает, что я должен приехать.

– Майор Конлон. – В ее голосе и движениях появилась радостная суетливость. Положив щетку и гребень, она вытерла руки о бриджи. – Конечно, он вас ждет. Как хорошо, что вы приехали.

Девлин был поражен: перед ним стояла настоящая леди – ее речь и манера держаться не оставляли в том никаких сомнений. Она протянула руку. Он пожал ее и улыбнулся.

– Рад познакомиться, мисс Шоу.

– Максвелл бродит где-то по болотам с ружьем. Он каждый день ходит на охоту. Вы же знаете, как трудно сейчас приходится. Продуктов мало, а есть что-то надо. – Она болтала без умолку. Казалось, ее ничто не может остановить. – Пойдемте на кухню.

В центре огромной кухни на выложенном красной плиткой полу стоял сосновый стол со стульями. Вокруг было неприбрано, в раковине лежала немытая посуда – в доме явно не хватало прислуги.

– Налить вам чаю? – спросила Лавиния. – Или, может быть, чего-нибудь покрепче?

– Нет, я с удовольствием выпью чаю.

Девлин осторожно поставил на стол передатчик и сумку с фонарями. Лавиния вскипятила воду и заварила чай. Она была взволнована и так нервничала, что залила заварку прежде, чем вода как следует закипела.

– О Боже! Я все испортила.

– Ничего страшного. Вода уже горячая – это самое главное, – успокоил ее Девлин.

Он долил в чашку немного молока. Лавиния села по другую сторону стола, скрестив руки на полной груди. Горящими глазами она не отрываясь смотрела на Девлина.

– Я не могу передать вам, как я взволнована. Я давно уже не испытывала такого чувства.

Она была похожа на героиню из плохой пьесы: на дочь какого-нибудь герцога, которая вдруг появляется в комнате в бриджах для верховой езды и начинает изливать свои чувства всем присутствующим.

– Вы недавно были в Германии? – спросила она.

– О да, – ответил Девлин. – Дня два как из Берлина.

– Как это здорово, что мы помогаем немцам. Здесь все такие самодовольные. Они не понимают того, что фюрер сделал для Германии.

– Можно сказать, для всей Европы, – поправил ее Девлин.

– Вот именно. Он знает, к чему стремится. Он сделал страну сильной, навел везде порядок. А здесь... – Она презрительно рассмеялась. – Этот пьяница Черчилль не ведает что творит. Ошибка за ошибкой.

– Верно, да что с него взять? – сухо поддержал разговор Девлин. – Покажите мне ваше поместье. Я хочу взглянуть на сарай, где у вас стоял самолет, и на луг, с которого вы взлетали.

– Конечно. – Она так стремительно встала из-за стола, что опрокинула стул. Поднимая его, она сказала: – Пойду надену пальто.

Луг был гораздо больше, чем Девлин себе представлял. Там, где он кончался, почти на самом горизонте, виднелось несколько деревьев.

– Какова длина луга? – спросил Девлин. – Двести пятьдесят, триста ярдов?

– Что вы, – ответила Лавиния. – Почти триста пятьдесят. Здесь мало травы, потому что мы сдали его в аренду под пастбище одному здешнему фермеру. Но теперь он продал всех своих овец.

– Вы раньше часто взлетали и садились здесь на своем самолете?

– Постоянно. Пока у меня был самолет. Я любила на нем летать.

– А ангаром вам служил сарай?

– Да. Идемте, я покажу вам.

Сарай был довольно большой, но старый, так же как и особняк. Массивные двери прогнили насквозь, несколько досок были оторваны. Девлин помог Лавинии приоткрыть двери настолько, чтобы можно было войти. В углу сарая стоял проржавевший трактор, у дальней стены лежала кучка трухлявой соломы. Больше там ничего не было. Сквозь дырявую крышу просачивался дождь.

– Вы хотите поставить сюда самолет? – спросила она.

– Совсем ненадолго. Подальше от чужих глаз. Самолет «Лисандер». Он не очень большой и вполне поместится здесь.

– Когда это будет?

– Завтра ночью.

– Боже, так скоро?

– Да. У нас мало времени.

Они вышли из сарая, и Девлин закрыл дверь. Где-то вдалеке раздался ружейный выстрел.

– Это мой брат, – сказала Лавиния. – Может, пойдем поищем его?

Они пошли по лугу.

– У нас был друг из Германии, Вернер Кайтель. Он часто наведывался к нам. Мы с ним вместе летали на моем самолете. Может быть, вы знаете его?

– Он погиб в «Битве за Англию».

Какое-то время Лавиния молчала, затем произнесла:

– Да, я так и думала.

– Простите, – сказал Девлин.

Она пожала плечами.

– Это дело прошлое, майор, – ответила она и ускорила шаг.

Они шли вдоль канавы, пробираясь сквозь густые заросли камыша. Сначала они увидели собаку. Разбрызгивая воду, Нелл подбежала к ним, покрутилась рядом и снова исчезла. Послышался еще один выстрел, потом из дальних зарослей показался Максвелл Шоу и направился к нам.

– Видишь, старушка? – Он поднял вверх двух кроликов.

– Смотри, кто к нам приехал, – крикнула Лавиния.

На мгновение Шоу остановился, затем опять двинулся к ним.

– Конлон, дружище. Рад видеть вас. Обойдемся без рукопожатий. У меня руки в крови. – Он говорил так, будто Девлин просто приехал к нему на выходные. – Пойдемте в дом, там я смогу предложить вам что-нибудь выпить.

Они пошли вдоль канавы к дому. Девлин оглядел простирающиеся вокруг заросли камыша, тут и там прорезанные ручейками.

– Места тут тихие, безлюдные.

– Мертвые, старина. Здесь вокруг все мертво. Дождь, туман и призраки прошлого. Конечно, во времена моего деда здесь все было по-другому. Один только дом обслуживали двадцать пять слуг. А уж сколько их было во всем поместье, бог его знает. – Всю дорогу, пока они шли к дому. Шоу говорил не переставая. – Теперь люди не хотят работать. В том-то вся и беда. Везде эти чертовы большевики. Я преклоняюсь перед фюрером. Он показал, что такое порядок.

– То есть заставил людей делать то, что им приказывают? – уточнил Девлин.

Шоу энергично закивал головой.

– Вот именно, старина, вот именно.

Девлин установил передатчик в небольшом кабинете за старой библиотекой. Шоу пошел мыться в ванную, Лавиния помогала Девлину. Она размотала и протянула через комнату антенну и стала внимательно слушать Девлина, который объяснял ей устройство радиопередатчика.

– Он сильно отличается от того передатчика, который был у вас? – спросил он.

– Немного сложнее, но в целом такой же.

– А азбуку Морзе вы еще не забыли?

– Что вы, майор Конлон, такие вещи не забываются. Я же выучила ее, когда была скаутом.

– Ладно, – сказал Девлин. – Давайте посмотрим, что вы знаете.

В комнате радиосвязи на Принц-Альбрехтштрассе Шелленберг читал сообщение от Девлина. Ознакомившись с ним, он повернулся к Ильзе и Азе Бону.

– Невероятно. Он намеревается выкрасть Штайнера из монастыря завтра вечером, и вам нужно лететь в Шоу-Плэйс. Вы должны прибыть с таким расчетом, чтобы вылететь оттуда не позднее чем в полночь.

– Значит, пора готовиться к вылету, – сказал Аза.

– Да, вчера «Лисандер» доставили в Шерне, – сообщил Шелленберг. – Осталось только нам самим добраться туда. – Он обратился к радисту: – Передайте сообщение Соколу: «Ваши требования будут учтены. О точном времени вылета сообщим завтра вечером».

Он направился к выходу, но радист окликнул его:

– Уже пришел ответ, генерал.

Шелленберг повернулся.

– Что там?

– "Работать с вами большое удовольствие".

Шелленберг улыбнулся и пошел дальше. Аза и Ильзе последовали за ним.

Лавиния сидела за передатчиком в рабочем кабинете Шоу-Плэйс. Она обернулась и спросила:

– Я все сделала как надо?

Максвелл, расположившись возле холодного камина, потягивал из большого стакана виски.

– По-моему, все нормально.

– Вы все сделали замечательно, – похвалил ее Девлин. – Этот передатчик отличается от того, который вы выбросили, еще тем, что он передает речевые сообщения лишь на короткие расстояния. Миль на двадцать пять. Я дал им частоту для речевой связи и настроил на нее передатчик. В дальнейшем достаточно просто включить станцию, и вы можете работать. Это значит, что вы можете вести переговоры с пилотом, когда он будет подлетать к Шоу-Плэйс.

– Превосходно. Будут еще какие-нибудь указания?

– Где-то после семи часов вечера вас вызовут на связь с военной базы во Франции, чтобы сообщить точное время вылета самолета. Будьте наготове. После этого вы расставите фонари на лугу так, как я вам объяснил.

– Я все сделаю, как вы сказали. Можете на нас положиться. – Она повернулась к Шоу. – Как это все замечательно, дорогой.

– Потрясающе, старушка, – ответил он, посмотрев на нее остекленевшими глазами, и налил себе еще виски.

Девлину уже порядком надоела эта компания. Он поднялся.

– Мне пора. Значит, до завтра?

Шоу что-то пробормотал в ответ; Лавиния проводила Девлина в кухню, где он оставил шинель и шляпу.

– Он очухается? – спросил Девлин, когда они подошли к двери.

– Кто, Макс? О, конечно. Об этом не беспокойтесь, майор.

– Тогда до встречи.

Когда он вышел из особняка, на улице лил дождь. Фургона не было видно. Он засунул руки в карманы и стал ждать. Машина подъехала только через полчаса.

– Ну как, все в порядке? – спросил Райан.

– Мы замечательно провели время, – перебила его Мэри. – Рай – прекрасное место.

– Вот и хорошо, я рад за вас, – мрачно произнес Девлин. – А те двое даже не предложили мне поесть.

Аза доедал свой поздний обед, когда в столовую торопливо вошел Шелленберг.

– В нашем плане произошли небольшие изменения. Мне сообщили, что меня вызывает рейхсфюрер. Самое интересное, вы должны ехать со мной.

– Это еще зачем?

– Мне сказали, что вас наградили Железным крестом первой степени, а рейхсфюрер любит сам вручать награды офицерам СС.

– Интересно, как оценил бы это мой отец, – сказал Аза. – Как-никак, я учился в Вест-Пойнте.

– Еще одна проблема в том, что Гиммлер сейчас в Вевельсбурге. Вы, конечно, слышали об этом замке?

– Каждый офицер СС мечтает попасть туда. Но это значит, что наши планы меняются?

– Да в общем-то, нет. В десяти милях от Вевельсбурга есть небольшой военный аэродром. Мы долетим туда на нашем «Сторке», а уже оттуда отправимся в Шерне. – Шелленберг посмотрел на часы. – Встреча назначена на семь часов, а Гиммлер не любит опозданий.

В половине седьмого вечера было уже совсем темно. Райан подвел моторную лодку к полоске гальки возле туннеля, ведущего в склеп монастыря. Повернувшись к Мэри, он сказал:

– Посиди здесь, только не шуми. Мы недолго.

Девлин взял сумку с инструментами и фонарь.

– Ладно, пошли. – Он первым вылез из лодки.

Уровень воды в туннеле был выше, чем в прошлый раз; в одном месте вода доходила до груди. Но они продолжали идти и через несколько минут были у решетки.

– Ты все-таки думаешь, что решетку лучше вытащить заранее? – спросил Райан.

– Майкл, тебе показалось, что снять ее будет нетрудно. А вдруг нам не удастся вытащить решетку завтра вечером, когда мы придем за Штайнером? Я был бы круглым идиотом, если бы не предусмотрел такую возможность.

– Ну ладно, тогда за дело, – сказал Райан.

– Только без шума. Мне совсем не нужно, чтобы кто-нибудь из молящихся в часовне услышал нашу возню.

Поэтому им пришлось провозиться с решеткой дольше, чем они предполагали. Они медленно и осторожно выковыривали ее из кирпичной кладки. Иногда из стены вываливалось сразу по нескольку кирпичей, но в основном кладка была довольно крепкой. За полчаса им удалось освободить от кирпичей только одну сторону решетки.

Они проработали еще минут пятнадцать, ковыряя стену с другой стороны, затем Майкл сказал:

– А, черт, ты был прав, стена оказалась крепкой.

Он со злостью дернул решетку на себя, и она стала падать. Девлин схватил Райана за руку, пытаясь оттащить его от падающей решетки, и одновременно подставил под нее другую руку, чтобы она не свалилась с грохотом.

Он взял фонарь и заглянул в склеп, затем передал его Райану.

– Я войду, а ты посвети мне отсюда.

– Смотри не споткнись.

Девлин вошел в проем и осторожно побрел по воде. Вода в склепе доходила ему до подмышек; гробницы были залиты доверху. Он дошел до ступеней и стал подниматься по ним. Мимо него стремительно проскочила крыса и плюхнулась в воду. На верхней ступеньке он остановился, затем слегка нажал на ручку двери.

Послышался едва слышный скрип, и дверь приоткрылась. Он увидел алтарь, статую Девы Марии, освещенную свечами. Девлин осторожно просунул голову и выглянул из-за двери. В часовне никого не было, но вскоре открылась входная дверь и появилась монахиня. Девлин неслышно закрыл дверь и спустился по ступенькам.

– Все в порядке, – сказал он Райану, выбираясь через проем. – А теперь пошли отсюда.

По прибытии на базу ВВС Шелленберг приказал заправить «Сторк», реквизировал у командира базы его «мерседес» вместе с шофером, и они с Азой поехали в Вевельсбург. Пошел снег. Подъезжая к Вевельсбургу, они сразу же увидели замок: в нарушение всех требований светомаскировки в окнах и над главным входом горел свет.

Аза окинул взглядом замок с башнями на фоне падающего снега.

– О Боже! – воскликнул он в благоговейном страхе. – Такого я еще не видел.

– Да уж. – Шелленберг дотянулся рукой до стеклянной перегородки и задвинул ее, чтобы шофер не слышал их разговора. – Похоже на павильон киностудии. Но на самом деле это личная резиденция Гиммлера. Здесь неустанно изучают проблемы чистоты расы, а для некоторых избранных офицеров СС этот замок стал вторым домом.

– Но чем же они все-таки здесь занимаются?

– Рейхсфюрер одержим идеей возродить ритуалы короля Артура и рыцарей «Круглого стола». Он выбрал двенадцать наиболее доверенных офицеров, и они заседают у него за круглым столом. Это его рыцари.

– Насколько я понимаю, вы не из их числа?

– Это уж точно. Только сумасшедший может участвовать в таких играх. В замке есть один зал, где во весь потолок нарисована свастика; там еще выкопана яма, в которой будут сожжены останки этих избранных после их смерти. А для их праха уже приготовлены урны, которые установлены на двенадцати пьедесталах.

– Вы, должно быть, шутите, – сказал Аза.

– Нет, все так и есть. Если получится, я покажу вам этот зал. – Шелленберг засмеялся и покачал головой. – И такие вот люди вершат судьбами миллионов.

Они зарегистрировались при входе, разделись и передали свои шинели и фуражки сержанту охраны. Он нашел их в списке приглашенных и сказал:

– Рейхсфюрер ждет вас у себя в гостиной в южном крыле в семь часов, генерал Шелленберг. Я провожу вас туда.

– Не нужно. Я знаю, как туда пройти.

Аза и Шелленберг прошли через вестибюль в коридор.

– Вы правы, – произнес американец. – Луи Мейеру такое и не приснилось бы.

Шелленберг посмотрел на часы.

– У нас еще пятнадцать минут. Пойдемте, я покажу вам зал, о котором рассказывал. Он где-то рядом.

Если мне не изменяет память, тут должна быть небольшая галерея. Да, вот она.

Они поднялись по ступенькам к дубовой двери. Шелленберг немного приоткрыл ее, и они услышали чьи-то голоса. Шелленберг нахмурился и, повернувшись к Азе, приложил палец к губам. Затем он осторожно открыл дверь, и они прошли на галерею.

Аза увидел круглую тускло освещенную комнату, словно из мира теней. Здесь были и пьедесталы с урнами, и яма, и свастика на потолке – все, как описывал Шелленберг. Но больше всего его заинтересовали люди, которые находились в этом зале. У стены в ожидании приказаний стоял помощник Гиммлера Россман. Гиммлер и штурмбаннфюрер Хорст Бергер стояли в яме и разговаривали. Все они были в черной парадной форме СС.

– Мы с вами находимся в священном месте, Бергер, и отсюда вы отправитесь выполнять поистине священную миссию.

– Это большая честь для меня, рейхсфюрер.

– Теперь давайте обсудим детали. Завтра в шесть часов вечера на военной базе люфтваффе в Шербуре вы встретите самолет, которым прибудет фюрер. Я прилечу с ним. Вы отвезете нас в замок Бель-Иль, где мы и переночуем. На семь часов утра следующего дня у фюрера назначен завтрак с Роммелем и адмиралом Канарисом. Они приедут на машине.

– Когда я должен начать действовать, рейхсфюрер?

Гиммлер пожал плечами.

– Это не имеет значения. Думаю, сразу же по окончании завтрака. Сколько вы возьмете с собой людей из охраны?

– Тридцать.

– Хорошо. Этого будет достаточно.

– Я отбирал их с особой тщательностью.

– Хорошо. Чем меньше, тем лучше. Мы – те, кто посвящен в этот план, связаны особыми узами братства. Потому что есть и такие, кто не согласится с нашим замыслом.

– Да, конечно, рейхсфюрер.

– Один из таких людей – генерал Шелленберг, но он хитрее самого хитрого лиса. Вот почему я постарался удалить его от наших дел в эти последние три недели и поручил ему организовать нелепую операцию по спасению Штайнера. Эта операция обречена на провал. Из своих источников я узнал, что наш агент в Лондоне, Варгас, работает и на англичан. Мы ведь не сказали об этом Шелленбергу, Россман, не так ли?

– Нет, рейхсфюрер.

– Поэтому можно предположить, что этот ирландец, Девлин, скоро попадет в руки англичан.

– Это было бы замечательно, рейхсфюрер, – сказал Бергер.

– Мы бы выиграли всю войну еще в битве при Дюнкерке, Бергер, если бы фюрер отдал тогда приказ танковым частям выйти к побережью. А он остановил их продвижение. А что в России? Одно поражение за другим! Под Сталинградом немецкая армия потерпела самое сокрушительное поражение за всю свою историю. – Гиммлер вылез из ямы. – Он постоянно принимает неверные решения и по-прежнему никого не хочет слушать.

– Я понимаю вас, рейхсфюрер, – сказал Бергер. – Все разумные люди видят это.

– И Германия, наша дорогая отчизна, неумолимо погружается все глубже и глубже в пучину поражений. Именно поэтому фюрер должен умереть. Осуществить эту миссию я поручаю вам, Бергер. Роммель, Канарис, фюрер. Это будет выглядеть как их подлое нападение на фюрера, в результате которого он, к несчастью, погибнет, но и сами они примут смерть от рук преданных офицеров СС.

– А что потом? – спросил Бергер.

– Мы, офицеры СС, безусловно, возьмем на себя руководство страной. И война будет продолжаться до победного конца. Никто из нас не должен проявить слабость или попытаться увильнуть от выполнения своего долга. – Он положил руку Бергеру на плечо. – Мы принадлежим к одному священному братству, майор. Я завидую, что именно вам выпала возможность доказать свою преданность.

Шелленберг кивнул Азе, чтобы тот выходил, и закрыл дверь.

– Вот это да! – воскликнул Аза. – Что же теперь будет?

– Сейчас мы пойдем на прием к рейхсфюреру. Если Гиммлер узнает, что мы подслушали план их заговора, нам не уйти отсюда живыми. – Они торопливо зашагали по коридору. – Отвечая на вопросы, слушайте мои подсказки, и ни в коем случае не говорите ему, что Девлин уже почти у цели, – сказал Шелленберг.

Он стал первым подниматься по боковой лестнице. Они прошли по коридору и скоро уже были у двери в личную гостиную Гиммлера в южном крыле замка.

Шелленберг сел за стол Россмана.

– Подождем. Они наверняка войдут в комнату через заднюю дверь.

Через минуту дверь отворилась и из-за нее выглянул Россман.

– А, вы уже здесь?

– Мы прибыли без опоздания. – Шелленберг и Аза вошли в гостиную.

Сидя за письменным столом, Гиммлер окинул взглядом вошедших.

– Значит, генерал, это и есть гауптштурмфюрер Вон – пилот, которого вы выбрали для операции по спасению Штайнера?

– Да, рейхсфюрер.

– Что слышно от господина Девлина?

– Пока никаких известий, рейхсфюрер, – ответил Шелленберг.

– Да, это задание не из легких, если не сказать больше. Фюрер скоро вылетит в Шербур. Завтра вечером он будет в замке Бель-Иль. А на следующее утро, в семь часов, у него назначен завтрак с Канарисом и Роммелем. Разумеется, я тоже буду там. Эти идиоты устроили себе поездку по Нормандии. Им пришла в голову сумасшедшая идея, что войска союзников высадятся именно там, и они надеются убедить в этом фюрера.

– Понимаю, рейхсфюрер.

– Теперь о том, зачем я вызвал вас и попросил привезти с собой этого офицера. – Он повернулся к помощнику. – Россман.

Россман открыл футляр с наградой. Гиммлер взял Железный крест, обошел вокруг стола и приколол его Азе на мундир.

– Гауптштурмфюрер Аза Вон из легиона имени Джорджа Вашингтона награждается Железным крестом за храбрость, проявленную во время воздушного боя над территорией Польши.

– Рад служить, рейхсфюрер, – произнес Аза, прилагая неимоверные усилия, чтобы сохранить серьезный вид.

– Теперь можете идти. Я должен работать.

Шелленберг и Аза спустились по лестнице, оделись и вышли на улицу к ожидавшему их «мерседесу».

– На базу, – приказал Шелленберг шоферу, и они с Азой сели в машину.

Когда они отъехали от замка, Аза задвинул стеклянную перегородку и спросил:

– Что вы об этом думаете?

– Наверняка я знаю только одно, – ответил Шелленберг. – Убийство Гитлера – это самое худшее, что может произойти. Благодаря его некомпетентности наша армия постоянно терпит поражения, и, по крайней мере, можно надеяться, что война не протянется долго. Если же его место займет Гиммлер – все будет по-другому. Разве можно представить это животное у кормила власти, а СС – во главе правительства и армии? Война может продолжаться много лет.

– В таком случае, что вы собираетесь предпринять? Предупредить Роммеля и Канариса?

– Во-первых, я не знаю точно, где они сейчас. Да и потом, поверят ли они? Почему они должны мне поверить? Что значит мое слово против заверений рейхсфюрера СС?

– Да будет вам, генерал. Лайам Девлин очень высокого мнения о вас. Вы непременно что-нибудь придумаете.

– Я буду стараться всей душой и сердцем, – пообещал Шелленберг. – Однако сейчас давайте сосредоточимся на другом. Мы приезжаем на базу и тут же вылетаем в Шерне. Я хочу поскорее добраться туда.