Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Лесь (№1) - Лесь

ModernLib.Net / Юмористическая проза / Хмелевская Иоанна / Лесь - Чтение (стр. 16)
Автор: Хмелевская Иоанна
Жанр: Юмористическая проза
Серия: Лесь

 

 


Поэтому он прошёл через подмостки сзади декорации и подался в ратушу. Среди звуков оркестра, гомона и криков толпы двинулись на ближайшее взгорье, а председатель вбежал в свой кабинет. Он упал на стул, дрожащими от волнения ладонями открыл ящик стола и вытащил чекушку рябиновки.

Уже через минуту приятное тепло успокоило его возбуждённые нервы, ставя на их место ощущение гордости и счастья. Все, что он пережил в этот вечер, страшные моменты, связанные с грохотом последнего прибывшего зрителя, который слетел по ступенькам с самого верха, во странным поведением персонала бюро, которое чуть не погубило пьесу, со сложностями с пиротехником, отдалилось в даль, а осталось лишь сознание полученного успеха. Он лихорадочно употребил крышку бутылки второй раз, потом третий и четвёртый…

Барбары нигде не было. Из темноты вынырнул возле Леся и Каролека главный инженер, который то и дело выглядывал на улицу, раздражённый, нервный и полный сомнений.

— Все уже ушли! — прошептал он лихорадочно. — Если мы должны красть, то только сейчас! Сейчас двинутся те холодные огни, станет видно, господи, когда вы все то успеете начертить, печати нужно подбросить обратно!..

Достаточно бессмысленные и полные тревоги слова главного инженера снова выявили все трудности и мощное беспокойство. Ситуация становилась критической. Почти не сознавая, что он делает, Лесь нервно бросился развязывать мешок. Трясущимися руками Каролек приспосабливал на нем горб, сам, в свою очередь используя помощь главного инженера.

— Скорее, черт побери, здесь кто-нибудь может появиться! — гневно шептал главный инженер. — Что за кретинская организация!

— Барбара! — стонал в панике и отчаянии Каролек. — Барбара должна уже прийти! Как уборщица! Беременная!..

— Идите уж! — подгонял их главный инженер. — Иди сам, холера, ты по лестнице не можешь идти?!.

— Да идите же наконец! — подгонял Лесь.

Каролек чувствовал нарастающее ошеломление. Он безусловно хотел пояснить коллегам, что между появлением в ратуше уборщицы или церковного сторожа есть большая разница, но не был в состоянии подобрать соответствующие слова. Он стонал над мешком, прижимая к себе подушку, обвязанную многочисленными шнурками.

— Но Барбара… Что с этим делать… Кто-то должен быть уборщицей!.. — упирался он в отчаянии.

— Ну так обвяжи себя этим сам, черт побери, какая разница в конце концов! — нетерпеливо сказал Лесь.

— Он говорит дело, — поддержал его главный инженер, окончательно разнервничавшийся. — Переоденься в ту уборщицу, если надо! Теперь уже все равно!

Каролек потерял голову окончательно. При помощи главного инженера, не отдающего себе отчёта в том, что делает, он привязал к себе мощное оборудование, повязал платок и вытащил из кармана очки.

— Я ничего не вижу! — запротестовал он со стоном, приложив их к глазам. — Что ты привёз, все замазано!

— Не было слабее. Идите уже ко всем чертям! Я прослежу на площади!

Каролек больше не протестовал. Он схватил ключ и отмычки и выбежал на улицу вслед за Лесем. Оба нервным бегом обежали ратушу сзади, а Каролек помчался дальше, в направлении города.

В этот момент и выстрелили огни.

Председатель местного совета в своём кабинете захлебнулся смородиновой настойкой. В глубине души он уже чувствовал желанное устойчивое спокойствие, а в голове — первые нарастающие довольно быстро шумы, но в один миг он успел понять, что должен быть в эту минуту не здесь, в тиши своего места работы, а там, среди приглашённых и угощаемых важных персон. Время прихода в себя пролетело слишком быстро. Потрясённый собственным скандальным не досмотром, он сорвался с места и, не пряча бутылки, не закрывая бюро и кабинет, внезапно кашляя, он помчался вниз. На пороге он задержался, вдохнул свежий воздух, прикрыл глаза и находился так некоторое время неподвижно, все ещё покашливая и силясь овладеть внезапным завихрением в голове.

Крадущийся под стеной Каролек достиг дверей дома с бьющимся сердцем, замедлил и достал из железа нужный ключ. Он уже намеревался взойти по лестнице, когда услышал кашель и остановился как вкопанный. Сердце прыгнуло у него в грудной клетке, в голове мелькнула вспыхнувшая мысль о необходимости придания себе вида уборщицы, лихорадочно достал из кармана очки, надел их, благодаря чему совершенно перестал видеть. Он застыл неподвижно там, где стоял, с пустотой в голове, полностью лишённый творческой деятельности.

Ракетницы снова выстрелили с громким звуком, председатель местного совета поднял веки, и глазам его представилась в красном блеске горбатый Каролек в женским платье на голове, в очках и на девятом месяце беременности.

Каролек и дальше не видел ничего, кроме красного отблеска, в котором замаячила некая смутная фигура. Фигура издала что-то вроде стона. Он не знал, что делать, поэтому и дальше он стоял неподвижно.

Председатель местного совета отреагировал первым. Отдавая себе отчёт в том, что он употребил спиртное и издав стон, он снова закрыл глаза и покрутил головой с надеждой, что непонятная галлюцинация исчезнет с его поля зрения. Отчаянным жестом закрыл при этом лицо ладонью.

Свидетелем страшной для обоих сцены и стал главный инженер. Оторванный от сослуживцев и предоставленный самому себе, он постепенно пришёл в себя. В момент, когда в красном отблеске увидел на лестнице председатели местного совета, а напротив него как-то странно выглядевшего Каролека, он понял, что существует нечто, подобное до разницы полов, и ему стало нехорошо. Только теперь он понял, как необходимо было присутствие Барбары. Однако он мужественно преодолел потрясение и вмешался в операцию.

Пурпурный свет превратился в темноту, которая стала ещё гуще. Председатель местного совета, открыв лицо, осторожно посмотрел. Страшное видение, видимо, переполнило его, но на его месте он узрел маячившего в темноте обычного человека.

Главный инженер решительным жестом взял его за руку.

— Я не знаю, как пройти к тому фейерверку, — сказал он, а в голосе его прозвучали нотки отчаянной решимости. — Я буду премного благодарен, если вы туда меня проводите.

Намерения председателя полностью соответствовали желанию важного лица, который в довершение всего показался ему знакомым, хотя он не знал, откуда. В опасении, что может это кто-нибудь из неучтённых высокопоставленных лиц, он послушно послужил ему в качестве проводника, не поняв, что главный инженер решил про себя в случае отказа завлечь его на место торжеств силой.

Каролек услышал голос главного инженера, и его остолбенение несколько уменьшилось.

Два неясных силуэта, видимые в свете снова взорвавшихся ракет, пропали с его поля зрения, закрытого очками. Двери ратуши остались открытыми. Каролек споткнулся на лестнице и поэтому стремительно влетел в середину дома.

Кабинет председателя оказался также открытым, как и входные двери. Сквозь окно светилось зелёным светом торжество, отмычка прекрасно подошла к шкафу, а печати в открытом столе сами впихивались в руки.

Через несколько минут Лесь с бьющимся сердцем и свёрнутым в рулон оттиском протискивался переулками к машине главного инженера, а Каролек под дверьми ратуши переживал муки раздвоения, не зная, закрыть или оставить открытыми входные двери. Мешающие ему очки он снова надел на нос и, ничего не видя, колебался в ключом в руках.

Так его и застали Барбара и Януш, которым только сейчас удалось вырваться из когтей инструктора культуры и кучи поклонников. При виде стоящей на крыльце дома фигуры они задержались словно громом поражённые.

— Боже, эта уборщица! — прошептал поражённо Януш.

— Святая Мария, это Кароль!.. — прошептала мгновением позже Барбара тоном безграничного изумления.

Януш присмотрелся пристальней и с определённым усилием поверил собственным глазам.

— Они что, полностью стали идиотами? — слабо спросил он, явственно чувствуя, как при мысли о замене Каролека в уборщицу вместо Барбары у него мутится в голове.

— Я вытираю пыль, потому что утром не успею, — сказал Каролек удивительно писклявым голосом. Он сделал какое-то нерешительное движение, споткнулся и слетел с лестницы, при этом очки у него упали тоже.

— Вытираю пыль… — начал он снова неестественным дискантом и внезапно узнал друзей. — А, это вы, сказал он нормальным голосом. — Я думал, что это люди… Барбара обрела дар слова.

— Господи боже мой, кому это пришло в голову, чтобы переодеть тебя в уборщицу?! — простонала она.

— Если бы это был Лесь, то я не удивился бы… — добавил Януш, все ещё в недоумении.

— Не знаю, — нервно сказал Каролек, поднимаясь с земли. — Само собой как-то вышло.

С него было уже достаточно. Несколько сумбурно, но кратко, он известил друзей о положении, и как Януш, так и Барбара пришли в себя.

— Замыкай, — решил Януш. — Где печати?

— У меня в кармане.

— Тем более нужно замкнуть. Лучше, чтобы туда никто больше не входил. Сразу поставим печать и вернём их обратно.

— Я больше туда не пойду! И вообще хватит с меня той беременности! Должна была быть Барбара!..

— Хорошо, я пойду туда… Успокойся ради бога, не переодевайся сейчас! Бежим отсюда!..

Через час новая уборщица прокралась в ратушу и подбросила печати обратно в стол. В первом часу после полуночи насыщенные впечатлениями толпы укладывались отдыхать, а в пансионате с фонтаном восемь рук чертили одновременно со всех сторон на одном столе, а главный инженер прилагал нечеловеческие усилия, чтобы склонить председателя местного совета вернуться к месту отдыха. Председатель с похвальным упорством выказывал энтузиазм в исполнении служебных обязанностей и тянул главного инженера в сторону ратуши, а тот тянул его в противоположную сторону, не будучи уверенным, удалась ли кража. В третьем часу главный инженер победил.

Почти до следующего вечера председатель местного совета безуспешно старался избавиться от назойливого клиента из Варшавы. Вывезенный на машине не просто за город, а и за границы района, он в изумлении выслушивал поразительные и в большинстве случаев взаимно исключающие предложения главного инженера, употреблял пищу в неизвестных ресторанах, исследовал глубину придорожных рвов и осматривал натыканные по дороге санитарные устройства. Нарастающая боль головы мешала ему собраться с мыслями и понять, для чего все это делается. Волочащий его за собой парень выказывал поразительную фантазию и с редко встречающейся нерешительностью, что приводило его к постоянному изменению направления движения, поворотам, блужданиям и вращением по кругу. Председатель местного совета перестал в конце концов что-либо понимать, перестал слушать, перестал протестовать и в мрачном молчании мечтал лишь о том, чтобы наконец вернуться в собственный дом, лечь в тихом спокойном месте, положить холодный компресс на больную голову и закрыть глаза.

Главный инженер выполнил доверенное ему задание тщательно и безошибочно.

* * *

Во втором часу ночи весь персонал бюро облегчённо вздохнул, отёр пот со лба и триумфально поглядел на сотворённую вновь карту. Триумф был несколько затуманен мелким и мало значащим обстоятельством.

— Ты же брал те печати, как хотел, — сказал раздражённо Януш Каролеку. — Не мог уже посмотреть, не осталась ли какая-нибудь из них?

— Смотреть-то я мог, но ничего не было видно, — неуверенно отвечал Каролек. — Мне все мешало, а те очки совершенно были ни к чему.

— Вообще неизвестно, есть та печать там или нет, — недовольно произнесла Барбара. — Вероятно, она находится в пожарной охране.

— В пожарную охрану вламываться не будем, но немедленно это следует уточнить. Если есть та печать, то её нужно извлечь, отпечатать, а завтра подбросить при оказии. На старательно вычерченной карте не хватало маленькой, немного невыразительной печати инспектора противопожарной охраны. После некоторого размышления решено было забрать карту в ратушу и во время подбрасывания украденного оттиска приложить печать на нужном месте. Это сохраняло дальнейшие усилия и беспокойных сложностей.

Необычайно работящая уборщица снова вошла в ратушу. Из окна женского туалета вылетел шнур. Горбатый Лесь привязал к шнуру большой рулон. Горбатый Януш скрывался на площади в тени бани.

Горбатый Каролек следил за выходом улицы сзади дома. Главный инженер ждал на окраине городка в машине.

Через четверть часа раздался шум мотора, и весь персонал бюро, вместе с картой в сирене Стефана, возвращался обратно в пансионат, где сокрушавшийся Бьерн приготовлял несколько опоздавший ужин.

— Я должна сказать вам, что у нас было просто слепое счастье, — сказала Барбара, отпихивая валявшуюся под ногами подушку, снятую с себя. — Не знаю, что мы делали бы, если бы тот председатель не упился бы и не оставил бы все открытым. Ни одна отмычка не подходит ни к столу, ни к двери в кабинет, я специально проверяла. Замки испорчены и очень туго открываются. Подходит только только один — тот, к шкафу, потому что только там стоит новый прекрасный замок…

Разбуженные ролью графа старые чувства Леся снова опутали его воображение. Их огонь, правда, несколько уменьшился, но все же угли ещё тлели в его душе, только смысл их немного изменился. Руины замка вызывали романтические ассоциации, и глазам его явились образы разнообразных героических поступков. Он явственно видел заключённую в башню красивую кастелянку и спасающего её из затруднительного положения влюблённого рыцаря, бородатых разбойников, нападающих на даму в повозке, сорвавшегося с цепи медведя или тигра и нападающего на них с копьём энергичного оруженосца, отдельно какой-то поединок на ристалище… Победитель в поединке, влюблённый рыцарь, атаман разбойников и энергичный оруженосец несомненно имели черты лица, которые ежедневно он видел в зеркале.

Башня лежала в руинах и не была похожа на тюрьму ни в коем случае, тигров не было даже на лекарство, в качестве разбойников могли выступить лишь местные хулиганы, но и как хулиганы они были удивительно вялыми и мало агрессивными. Прозаичная действительность не давала нужных реквизитов, и волей-неволей Лесь должен был прекратить бесплодные мечты.

Инвентаризационные работы подходили к концу. После захода солнца весь персонал бюро прерывал служебные работы, потому что в неосвещённом замке быстрее темнело, и измерения становились невозможными. Барбара, Каролек, Януш и Бьерн отдыхали на опушке рощицы вблизи городка, поедая с трудом добытые Барбарой помидоры и ожидая Леся, который был занят тем, что отдавал в вулканизацию шину мотороллера. Перед ними, на хорошо наклонённом склоне расстилалась поляна в цветах, на середине которой пасся молодой бугай.

— Чтобы их привлечь сюда для туристов, это было бы очень тяжело, — сказал Януш, посыпая солью помидор. — Будет все: гостиница в замке, бассейны, посещение шахты, но есть ли у вас понятие, как это все подать в рекламе?

— Бассейны есть всюду, — недовольно сказал Каролек. — Эта гостиница в замке и шахта — может быть в этом что-то есть…

— Ничего нет, а пропагандируем, — прервала его Барбара. — И люди приедут. Только мы все скрываем вместо того, чтобы показывать. Хороший человек для рекламы — вот чего нам не хватает!

— Что-то нужно придумать, — задумчиво сказал Каролек. — Что-нибудь вроде того, что один американец задумал здесь играть свадьбу. Распространить лозунг: только свадьба в польских замках даёт нам максимум удовольствия!

— И брать за это огромные деньги, потому что иначе это будет малопривлекательно…

— Весь объект окупится за два года, а остальное — это уже чистая прибыль. Понимаете? Мы выигрываем баталию за туризм, у нас есть заказы на десять ближайших лет, общее развитие строительства…

— А этого человека для рекламы уже имеешь? — иронически прервала его Барбара.

Нарастающий энтузиазм увял внезапно, как сорванный цветок. Каролек впихнул в рот целый помидор и с возмущением забормотал что-то неразборчивое. Януш недовольно пожал плечами.

На противоположном склоне появился Лесь. Он избавился от шины и теперь шёл медленно в направлении друзей, полностью поглощённый сценой побега на вороном коне с кастелянкой в объятиях. Погоню организовал несимпатичный муж кастелянки.

— Вот он спокойно себе пасётся, а как ударит ему что-нибудь в голову, так неизвестно, что будет, — вдруг сказал Януш, морщась от неудовольствия.

Наблюдая за Лесем, Барбара и Каролек ощутили нечто вроде беспокойства. Лесь шёл медленно с опущенной головой, но расстояние его лица от буйной травы была довольно большой. Ничего не указывало на то, что он будет в этот момент есть.

— Почему ты считаешь, что он пасётся? — спросила Барбара с нескрываемым интересом.

— Ну а что он делает? Ты же видишь, что он жрёт траву!

— Я не вижу, — запротестовал Каролек. — Он идёт и ничего не срывает.

Теперь уже и Януш ощутил странность положения.

— Ты что, поглупела? Что он должен срывать? Мордой жрёт непосредственно!

Барбара и Каролек вытаращили глаза на Леся в убеждении, что какие-то его действия ускользают от их внимания.

— Ты видишь, что он что-то жрёт? — спросила Барбара недоверчиво.

— Не вижу, — решительно произнёс Каролек. — Он идёт и даже не наклоняется. Ему, видимо, эти помидоры не пошли на пользу, и у него галлюцинации.

Януш оторвал взгляд от бугая и посмотрел с удивлением на Каролека.

— О чем вы говорите? — подозрительно спросил он.

— О Лесе. Он идёт и ничего не жрёт…

— А, вы о Лесе! Что вы, я ведь говорю о том бугае!..

Бугай пасся спокойно, как баран. Идущий через самую середину лужайки Лесь приближался к нему все больше. В сердцах персонала бюро начало пробуждаться любопытство.

— Я и не знал, что он такой храбрый, — удивился Каролек.

— Ну что ты! Он, вероятно, не видит…

— Сидите тихо, — буркнула Барбара. — Может быть, они не видят друг друга взаимно.

— Как будто бугая нужно схватить за хвост и перекрутить, сказал оживлённо Януш. — Он ляжет и не пошевелится.

— И так будет лежать даже тогда, когда его отпустить? — заинтересовался Каролек.

— Не совсем. В этом и заключается сложность. Без помощи извне нужно будет сидеть до конца жизни.

— Того держащего или бугая?

— Это уж более менее все равно.

— В случае чего подбежишь и схватишь?..

Януш с жалостью постучал пальцем по своему лбу. Лесь шёл дальше в глубокой задумчивости и уже был на середине лужайки. Бугай поднял голову и посмотрел на него. Даже на расстоянии нескольких десятков метров было видно, что выражение его морды было мало доброжелательным.

— Эта анимал. Хороша есть? — вдруг спросил Бьерн, прислушиваясь с большим вниманием к разговору.

— Не очень… — буркнул Каролек.

— В зависимости от чего, — ответил одновременно Януш. — Он даст возможность испечь и съесть.

— Сейчас? — заинтересовался Бьерн.

— Сейчас, вероятно, нет, — ответил Януш, и в его тоне появилась тень беспокойства.

Вот уже в течение нескольких минут бугай перестал жевать. Он опустил лоб и наблюдал за Лесем, причём выглядел так, словно разбухал. Лесь сделал какой-то непонятный жест руками, левой махнул перед собой, а правой отпихнул что-то сзади. Группа следящих за ним приятелей замерла без движения.

Удивительный жест пробудил в бугае величайшую в мире неприязнь, Он внезапно наклонил голову ещё ниже, затопал ногами, фыркнул и стал двигаться. Фонтан земли и травы рванул вверх вместе с вырванным без усилия колышка, а бубнящий грохот копыт зазвучал зловеще. Лесь услышал за собой шум погони, организованной несимпатичным мужем и помимо воли ускорил шаги.

Весь персонал бюро сорвался на ноги. Внезапные жесты и предостерегающие крики, видимо, разозлили бугая, потому что он ускорил свой бег. Лесь поднял голову и, поняв поведение сотрудников как взрыв невнятного энтузиазма, удивился так, что остановился, несколько дезориентированный. Опасность сзади приближалась с поразительной скоростью.

— Беги! — орал Януш. — Беги, ради бога!!!

— Обернись!!! — верещал Каролек, исполняя дикие прыжки.

До Леся наконец что-то дошло. Он обернулся и увидел прямо за собой разъярённую гору, изрыгающую огонь изо рта и сверкающую яростными глазами. Он замер лишь на миг, а затем стартовал сумасшедшим галопом на расстоянии два метра перед бугаём. На счастье он помчался не прямо, а под углом, что принудило преследующего его чудовища изменить направление. Получив таким образом преимущество в несколько метров, Лесь мчался прямо вперёд, топоча почти так же, как и бугай. Кастелянки и рысаки вылетели у него из головы, на мгновение у него мелькнула мысль о корриде и тореадорах, после чего все исчезло, а осталось лишь паническое состояние.

— Он убьёт его! Господи, он его убьёт! — трагически стонала Барбара. — Делайте же что-нибудь, чего стоите?!!!

Замечание было совершенно ни к чему. Никто из наблюдателей страшного видения не стоял. Все как один скакали, махали руками, топали ногами, бегали вокруг и даже пробовали в приливе отчаянной отваги выбегать на лужайку, стараясь отвлечь внимание бугая от Леся. Казалось, что уже ничто его не спасёт, чудовище бесновалось сразу за спиной Леся. Внезапно мчавшийся Лесь попал ногой в ямку и упал, скользя животом по траве. Бугай перелетел через него, затормозил на расстоянии девять метров от упавшего, моментально повернулся и снова помчался.

Но, подстёгиваемый дикими криками друзей, Лесь успел вскочить, также исполнить молниеносный поворот и помчаться в противоположном направлении, то есть прямо к ним.

Лесок, на краю которого отдыхали замученные работой сотрудники, был небольшим и полностью лишённый старых деревьев. Молодые берёзки, вперемежку с также молодыми сосенками, не позволяли ни в какой способ взобраться на безопасную высоту. Существовал однако определённый шанс, что они задержат разозлённого зверя. Прежде чем запыхавшийся, потрясённый, бледный от опасности Лесь достиг первых кустов, весь персонал бюро уже рассыпался в панике, укрываясь за толстыми пнями.

Бугай на краю лесочка на самом деле притормозил. Гневными и налитыми кровью глазами он повёл вокруг, увидел увеличившееся количество несимпатичных ему особ, фыркнул яростно и помчался наугад.

— Януш, внимание!!! — крикнул предостерегающе согласный хор. Януш сделал великолепный пляс вокруг молодой берёзки.

— Барбара!!! — раздалось отчаянно через минуту.

— Боже мой, неужели он никогда не устанет?! — стонал Каролек, оторванный центробежной силой от избавительного пня, вокруг которого он совершал уже седьмой круг.

— Это очень… господи!!! выносливые звери!.. — дышал Януш в ответ.

Весь персонал бюро с необычайным оживлением играл во что-то вроде лапты, молниеносно сменяя позицию с помощью прыжков, похожих на прыжки кенгуру. Веселья от этой игры не удалось прочитать ни на одном из лиц. Бугай имел неограниченные силы, а лесок ограниченные размеры, и не было способа оставить его, потому что между ним и ближайшими строениями было открытое пространство.

— Что ему пришло в голову сказать, что неизвестно, что ему прийдет в голову?! — запыхавшись, возмущённо говорил Каролек по адресу Януша. — Накаркал!..

— Поймай его!!! — умоляла Барбара в отчаянии. — За тот хвост!.. И перекрути…

— Сама лови! — дышал гневно Януш. — Холера, что он во мне видит?!

По неизвестным причинам бугай целиком игнорировал Леся и занялся исключительно Янушем. В отличие от нападавшего весь персонал выбивался уже из сил. В душах у всех возникло ужасное убеждение, что до самого конца света они обречены на присутствие в этом лесочке в обществе упрямо атакующего их чудовища.

И вот внезапно явилось чудо. На лужайке показался немолодой человек в помятой кепке с веткой орешника в руке. Без боязни и лишней поспешности он пересёк пастбище и, присматриваясь с любопытством к участникам игры среди деревьев, приблизился к бугаю.

— Ну, ну, маленький, — укоряюще сказал он с лёгким недовольством. — Иди сюда, иди. Не убегай. Иди сюда, говорю тебе.

Изрыгающий огонь из пасти чудовище внезапно удивительно подобрело. Потерявший дар речи от испуга и ожидавший кровавого месива персонал бюро замер неподвижно на своих оборонных объектах. Собственник без особых усилий взял волочащийся за бугаём кусок верёвки.

— Вы раздразнили зверя, — сделал выговор он им. — Но для него это неплохо, если немного побегает…

Он двинулся обратно через лужайку, а добрый, словно баран, зверь послушно пошёл за ним, провожаемый взглядом пяти пар полных страха и недоверием глаз.

Вообще говоря, лишь четыре пары глаз выражали страх. Пятая пара выражала по контрасту с ними восхищение. Пятая пара глаз принадлежала Бьерну.

— Красивый край, анимал, красивый драка! — выкрикнул он с энтузиазмом, возвращаясь домой вместе со всеми, еле двигающими ногами сотрудниками. — Я буду говорить мой френдс! Ферие в Польша!

Когда он умолк наконец возле фонтана, из его выкриков можно было сделать вывод, что польские бои быков кажутся ему гораздо привлекательнее, чем испанские. Выпас на лужайках диких, гоняющихся за туристами быков он расценил как великолепную идею, нигде больше не применяемую. В тот же самый вечер он уселся писать энтузиастические письма ко всем знакомым лицам, не скрывая, что намерен склонить их к посещению страны, в которой можно получить свежие, оригинальные, необычные развлечения.

Разговоры Бьерна давали много пищи для размышления. Все больше захваченный новой проблемой персонал бюро закончил инвентаризацию остатки камина в стиле барокко.

— Я могу сказать вам, что это не так глупо, — сказал Януш, пробуждая эхо в зале, называемом когда-то рыцарским. — Тот бугай сделал нам неплохую рекламу. Кстати, а где Бобек?

— Пишет пригласительные письма, — ответил Каролек. — Я уговорил его, чтобы он не переставал писать. Я тоже считаю, что это лучше, чем все усилия бюро путешествий «Орбис». В официальную рекламу они не верят, а если напишут им частным образом, то пол Европы будет сюда стремиться.

— У нас должны быть заказы ещё до окончания строительства, — с надеждой сказала Барбара.

— Но это продлится довольно долго, — озабоченно сказал Януш. —Я боюсь, что до того времени все забудут…

— Могли бы уже и сейчас приезжать…

— Сюда?!.

— Нет, куда-нибудь ещё. Валюта нам не помешает. А вообще, не знаю, может быть, один бугай — это мало? Монет быть, ещё что-нибудь организовать? Например, дикие кабаны или ещё что-нибудь…

Все взгляды невольно направились на Леся с выражением ожидания. Лесь на минуту прервал тщательный осмотр и чертёж камина.

— Вы что, ненормальные или что? — с недовольством сказал он. — Откуда я вам возьму диких кабанов?

— А откуда взял бугая? — спросил Каролек. — Тебе всегда удаются удивительные вещи, только напрягись немного. Если не кабаны, то, возможно, что-нибудь другое.

Лесь неохотно пожал плечами, сравнил свой рисунок с оригиналом и вдруг почувствовал потрясение. В его голове блеснуло сознание изменения, которое произошло в его существовании в течение двух последних лет. Постепенно, как бы этапами или, возможно, этажами, он прошёл огромный путь! Его уже больше не считали за недоразвитого идиота, проклятия бюро, бесталанного кретина, которому ничего не удаётся! Наоборот: вот персонал бюро сейчас глядит на него с уважением, с надеждой, с доброжелательным удивлением, от него ожидают получения нужных привлекательных действий… Что бы он ни сделал, все оказывается теперь ценным, интересным, нужным…

Эти, здесь, требуют от него какой-то идеи, большой прекрасной идеи, которая принесёт пользу всей стране, обогатит народное хозяйство и принесёт славу отчизне. Дикие кабаны?.. Кабанов нет, но что-то нужно придумать! Он не может обмануть ожидания и доверия!

Он поднял голову над чертежом и посмотрел на товарищей, оживлённый новой, ещё не совсем оформившейся идеей.

— Лохи, — сказал он поспешно. — Здесь есть лохи <Непереводимая игра слов. По-польски лох — это пещера, лоха — самка дикого кабана. Лесь имеет в виду пещеры (Прим. перев.)>.

Минуту царило молчание.

— Лохи — это очень опасно, — предостерегающе сказал Януш. — Особенно, если у них есть дети. Нападает на всех.

Барбара и Каролек согласно почувствовали какое-то удивительное ошеломление. Оба знали, что лоха — это самка дикого кабана, но в первую минуту им показалось, что Лесь имеет в виду местность ниже замковых погребов. Видение лохов, рожающих маленьких кабанят и нападающих на всех, лишило их голоса.

Лесь посмотрел на Януша взглядом, полностью лишённым смысла.

— Они, вероятно, уже старые, — сказал он неуверенно. — И почему вообще маленькие?..

— Ну, маленькие, — нетерпеливо пояснил Януш. — Поросята. Я не знаю, могут ли старые иметь поросят, но ведь есть и молодые!

Теперь Лесь почувствовал ошеломление. Барбара и Каролек обменялись взглядами.

— Один из них сошёл с ума. Я только не знаю, который, — тревожно сказала Барбара.

— Мне кажется, что оба, — сказал Каролек с глубоким убеждением.

— О чем идёт речь? — удивился Януш. — Разве я неясно говорю? Поросята. У лохов бывают поросята.

— Нет, это у нас есть лохи, — слабо запротестовал Лесь, и Януш посмотрел на него с нескрываемым изумлением.

— Лох… — начал Каролек.

— Лоха, — поправил его Януш.

— Спасите, — безнадёжно сказала Барбара.

Следующие несколько минут общих усилий позволили выяснить мелкое недоразумение. Без жалости они оставили диких кабанов и посвятили время новому обстоятельству.

— Откуда ты знаешь, что здесь вообще есть пещеры? — заинтересовался Януш. — Мы ещё не делали подземелий.

— Я слышал краем уха. То есть говорил мне тут один такой. Короче говоря, один пастух из госхоза, очень старый. Вроде есть пещеры, которые соединяются со старой шахтой. Дивным давно там держали узников, а кто-то даже замуровал жену.

— Зачем? — поинтересовался Каролек.

— Подробно не знаю. Есть две версии. Одна, что была ужасно некрасивой и болезненной, и он хотел избавиться от неё, а другая — наоборот. Была красивая и молодая, не хотела его, а имела кучу любовников.

— Неотёсанный грубиян, — сделала вывод Барбара. — В каждой версии.

— Грубиян — не грубиян, а идея неплохая, — сказал Януш. — Кто это сочинил?

— Я не знаю, — ответил Лесь. — Не я. Тот пастух из госхоза, вероятно, тоже нет. Люди говорили.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18