ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОГРАБЛЕНИЕ ВЕКА

Вот уже некоторое время в архитектурном бюро явственно вырисовывались существенные финансовые затруднения.

Началом и непосредственной причиной этому послужил заманчивый и грандиозный конкурс, в котором, по решению директора, все бюро приняло непосредственное участие.

Предложение было весьма соблазнительным, так как необходимо было разработать проект туристского комплекса в Польше, на самых выгодных участках. Запроектировать следовало все: начиная от урбанистики и кончая эстетикой мусоросборников. Дополнительным стимулом являлось то, что комплекс был предназначен для иностранных туристов. Победа в конкурсе означала славу и известность, не говоря уже о больших деньгах!

Директор сразу представил себе толпы восхищённых иностранцев, массами наводняющих прекрасные запроектированные гостиницы, плавающих в красочных бассейнах, льющихся потоками по паркетам ресторанов и кафе, издающих крики восхищения на каждом шагу. В своих снах он видел бледнеющие от зависти лица и застывшие глаза заграничных архитекторов. Всюду ему мерещились хвалебные отзывы в отечественной прессе и в заграничной периодике, они прыгали по всем стенам и потолкам на всех мыслимых и немыслимых языках, а однажды подобная статья явилась ему на арабском языке арабскими крючками, причём он не мог ни понять, ни прочитать этой статьи, но твёрдо знал, что статья была самой хвалебной из всех остальных. Он уже видел себя в окружении высокого начальства, выказывающего ему свою признательность, на своей груди он ощущал тяжесть наград, а однажды ему приснился сам премьер-министр, который остановил возле него свой мерседес, вышел и публично, при всех, принёс ему личные поздравления и благодарность.

Правительственная особа явилась последней каплей, и директору без особого труда удалось вдохновить своих подчинённых на разработку конкурсного проекта.

Почти три месяца продолжалась работа над проектом. Почти три месяца около дюжины работников забывали о своих непосредственных служебных обязанностях, самоотверженно отдаваясь черчению, лепке, рисованию, оформлению и вычислениям, жертвуя на это все свои последние средства, не досыпая, тратя свои силы и здоровье. Воплощая в жизнь сумасшедшую мечту, вдохновлённое творческим воображением, претворяя в реальный проект свои мечты, бюро до последней минуты изменяло, перерабатывало, улучшало проект, не обращая внимания на время. И вдруг оказалось, что беспощадное время куда-то испарилось и наступили последние сутки.

Последние сутки явились как конец света, землетрясение и дантовский ад, соединённые вместе.

В семь часов вечера великолепный макет проекта был уже совсем окончен. Януш и Каролек сбивали ящик из досок, в котором макет должен был быть отправлен во Вроцлав. Барбара, не обращая внимания на все нападки, тщательно, и аккуратно выписывала зеленой краской последние травинки. Влодек феном для волос сушил последние фотографии, а директор топал ногами и рвал на себе волосы в интролигаторском отделе, где испытывались на прочность балки. В десять часов оказалось, что в одном интерьере отклеилась целая стена, выложенная клинкером. В половине одиннадцатого кто-то сигаретой прожёг последнюю страницу технического проекта, старательно оформленного пани Матильдой. В одиннадцать, во время упаковки, оторвался камин котельной. В одиннадцать тридцать все учреждение потрясло известие, что в автомобиле Влодека испортилось зажигание, а это был автомобиль, на котором проект предполагалось доставить на вокзал, и другого не было, потому что в автомобиль нельзя было втиснуть весь проект. Ящик с макетом мог поместиться только в багажник вартбурга-комби, принадлежащего Влодеку. Поиски багажного такси не привели бы к успеху, потому что такси не филантропическая организация, а с момента включения в конкурс финансовые средства бюро были почти на нуле.

Ровно в полночь истекал последний срок представления на конкурс всех материалов.

Директор все же решил бороться до конца. Ведь рядом с ним находилась хорошо знающая все административные дела пани Матильда, издающая мало понятные, но наполняющие его душу надеждой восклицания:

— Число!.. — бормотала она в отчаянии, — Сегодняшнее число! Только через мой труп!.. Число!..

В первом часу ночи на улице перед бюро можно было услышать голоса:

— Эх, взяли! Ещё раз взяли! Толкай же, к черту, чего ты стоишь, словно столб! Раз-два, взяли! Двигайся в тройке! В тройке!!! Ты что, думаешь, что мы так и будем толкать до самого вокзала?!

Доведённые до крайности сотрудники все же преодолели соблазн поссориться , что уже явственно висело в воздухе.

Почта на вокзале была последней преградой на пути к славе. Это препятствие взяла на себя пани Матильда.

С пылающим взором она безошибочно выловила женщину, которая ставила штампы с датами на почтовых отправлениях. Бросив на произвол судьбы мечущихся вокруг тяжестей будущих лауреатов, она настигла эту женщину. Бормоча какие-то непонятные слова, она вытащила её из-за стола, завлекла в женский туалет и там, рыдая, как белуга, упала ей на грудь.

— В ваших руках наше будущее! — рыдала пани Матильда, — В ваших руках наша жизнь! Мы для вас сделаем все! Все!..

Одной рукой повиснув на её шее, пани Матильда другой рукой пыталась всунуть ей последние, спрятанные на чёрный день сто злотых. Из речей, слезливых, драматических и временами даже кровожадных, ошеломлённая женщина все же поняла, что дело заключается в сущем пустяке — просто необходимо было на эту громоздкую посылку поставить штемпель с вчерашним числом.

— Всего полтора часа! — рыдала пани Матильда. — Полтора часа!.. И вся жизнь!.. Что для вас полтора часа!..

Совершенно растерянная, чрезмерно удивлённая работница почты прониклась сочувствием к трагедии, совершенно ей не понятной, но происходящей у неё на глазах и на груди. Кроме того, у неё возникли сомнения относительно душевного здоровья пани Матильды, и на всякий случай она решила не нервировать её. Она крутанула в штемпеле одно колёсико и принялась ставить печати одну за другой. Пани Матильда, с распущенными волосами, с горящими глазами, угрюмо следила за ней, словно палач, не выпуская из поля зрения ни одного действия. Когда был поставлен последний штемпель, пани Матильда глубоко и облегчённо вздохнула.

— Ваши старания воздадутся вам сторицей, — торжественно произнесла она. Тогда ошеломлённая работница почты вспомнила, что ей в интимном месте всучили что-то вроде взятки, и попыталась вернуть деньги, но пани Матильда угрожающе мотнула головой и, издавая протестующие возгласы, спешно ретировалась. Конкурсный проект отбыл в назначенный срок!

На следующий день выяснилось, что ещё неделю тому назад, вследствие просьб и протестов большинства авторов, сроки представления проектов были перенесены на месяц вперёд. Это известие не дошло вовремя до одуревших от творческого горения сотрудников, его не получил даже менее одуревший главный инженер. Весть, пришедшая после стольких мучений, уже не вызвала никакой реакции.

Измученный от перенапряжения коллектив архитектурного конструкторского бюро с тяжёлым вздохом отёр пот со своего лица и приступил к выполнению запущенных дел. И тут вырисовалась следующая невесёлая картина.

В течение трех месяцев договоры с заказчиками лежали мёртвым грузом, все сроки выполнения заказов давно прошли, премий не было, зато всплыли финансовые санкции за невыполнение договорных обязательств. К счастью, эти санкции были не очень значительными, ибо, несмотря на то, что директор совершенно утратил здравый смысл и заинтересованность в земных делах, его главный инженер сохранил и здравый смысл и ясность мысли относительно непосредственных служебных обязанностей. Разработанный им план деятельности бюро на ближайшие полгода позволял надеяться, что при интенсивной работе всех сотрудников и максимальном напряжении сил бюро снова станет на ноги, если, конечно заказов будет в достаточном количестве.

Получить достаточное количество заказов тем не менее было довольно трудно, потому что недоверие со стороны заказчиков, вызванное нарушением сроков выполнения заказов, привело к тому, что те не торопились что-либо заказывать. Поэтому победа в конкурсе и получение заказа на реализацию конкурсного проекта стали насущной проблемой и единственным выходом из этого запутанного положения. В ожидании ещё очень далёких результатов конкурса все как один сотрудники бюро объявили себя готовыми к самой интенсивной деятельности. Эта деятельность исключала всякую иную активность на стороне. Никаких халтур! Никаких посторонних заказов, никаких дополнительных заработков! Все силы для бюро!

А конкурс, между прочим, выкачал до самого дна все служебные и личные сбережения…

Влодек, бледнея, обнаружил, что учтивый директор ОРСа соглашался отсрочить очередной взнос за автомобиль. Но теперь необходимо было уплатить по крайней мере три очередных взноса, а, может, и четвёртый, что составляло семь тысяч двести злотых или — все пропало!

Януш и Каролек оказались на пороге исключения из жилищного кооператива, который требовал от каждого из них скромной суммы в шестнадцать тысяч, причём благодаря каторжному труду своих родичей, Янушу не хватало около девяти, а Каралеку — восьми тысяч.

У прекрасной Барбары в самом разгаре был ремонт квартиры. Её супруг, занятый докторской диссертацией по химии, отказался участвовать в этом строительном мероприятии, и все заботы и ответственность пала на её плечи. В её дивных глазах горели искорки грусти, когда она своим сладким голосом уговаривала по телефону столяра, что в самое ближайшее время она выплатит причитающуюся ему сумму в семь тысяч злотых. Тоскливый блеск в её глазах свидетельствовал о том, что в ближайшее время никакие усилия не позволят ей достать эти семь тысяч.

У Леся было хуже всех. Четыре счета за телефон, три за свет и три за квартиру составляли вместе круглую сумму в четыре тысячи злотых, которая не поражала размерами, но привела к отключению телефона, электричества и газа. Лесь с большой охотой воспользовался бы кредитом богатых приятелей, но, с одной стороны, у него не было богатых приятелей, а с другой, — он и так уже был должен различным лицам около пяти тысяч. Смертельно боясь вступать в конфликт с ОРСом и пытаясь скрыть от жены своё плачевное финансовое положение, он до самого последнего момента регулярно платил взносы за холодильник и телевизор, но крайне нетактичное поведение Бюро по уплате за телефон и Бюро инкассо, которое ведало платежами за электричество и газ, потрясло до основания фундамент его семейного счастья и радикально изменило его тягу к семейному очагу.

Главному инженеру, постепенно выплачивающему долг за односекционный домик, не хватило денег на очередной взнос, директор бюро увидел дно копилки в тот момент, когда уже стал считать себя полноправным владельцем автомашины. Анджей, санинспектор, был вынужден отложить свою свадьбу из-за невозможности купить обручальные кольца, что произвело очень невыгодное впечатление на родителей невесты. Личная свобода Стефана, тоже санинспектора, подверглась опасности, поскольку он, будучи виновником небольшой автомобильной аварии, не в состоянии был выплатить компенсацию за повреждения, и ему грозило тюремное заключение на несколько недель. Оставшаяся часть персонала, выбиваясь из последних сил, также была на грани банкротства.

Короче говоря, финансовое состояние архитектурного учреждения достигло дна пропасти.

Игру в тото-лотко <польский вариант спортлото> каждый из них начал давно, в одиночку и вслепую. Очень скоро выяснилось, что в эту игру ударились все, видя в ней единственное спасение перед наступающей финансовой катастрофой. Хаотическая и неорганизованная деятельность постепенно вытеснялась применением научных методов. Поздними вечерами, собравшись все вместе, они производили сложнейшие математические расчёты, овладевая все более новыми, улучшенными системами игры.

Улучшенные системы выдали одну четвёрку и три тройки, что ни в коем случае не могло удовлетворить шестерых играющих. Нужда и отчаяние усиливались. Не отвергая научных методов, они решили привлечь к игре сверхъестественные силы.

Вдохновение пришло к Лесю, жена которого регулярно пичкала его белым сыром и творогом, и он питал к ним искреннее отвращение. Но, видимо, белый сыр положительно повлиял на некоторые участки его мозга, потому что однажды вечером, в пятницу, Лесь сказал задумчиво:

— Вы знаете, мне кажется, что мы ошибаемся. В этом тото-лотко все случайно, правда? Наши методы хороши, и все должно получиться, только неизвестно когда. Может, это будут как раз последние возможные числа?

— А что ты можешь предложить? — спросил Каролек, с интересом приглядываясь к Лесю, и добавил:

— Слушай, давай поменяемся. Дай мне твой сыр, а сам возьми у меня яйцо. Я уже смотреть не могу на яйца.

— Что ты говоришь! А я — на сыр! — утешился Лесь, с удовольствием соглашаясь на обмен. — Я думаю, что мы в какой-то мере тоже должны рассчитывать на случай. Не полностью, но хотя бы частично…

Засидевшийся в своём кабинете директор услышал вдали голоса сотрудников и почувствовал глубокую признательность. Какие исключительные у него подчинённые! В такой поздний час!.. Он посмотрел на часы. В десятом часу и такая тяга к работе, такое оживление! И это в конце рабочей недели, в пятницу, когда за плечами нелёгкая трудовая неделя, не говоря уже о тех трех месяцах тяжелейших усилий! Нет, в самом деле, с такими сотрудниками горы можно перевернуть!..

Голоса вдали иногда стихали, иногда весьма значительно усиливались. У взволнованного до глубины души директора проснулось любопытство. Интересно, какую творческую проблему решают сейчас его сотрудники, что вызывавает такую горячую дискуссию? Он ощутил в себе потребность разрешить своим авторитетом их споры, встал и, переполненный возвышенными чувствами, направился в комнату таких родных и близких его сердцу архитекторов.

В тот момент, когда он поворачивал дверную ручку, за которой только что царила тишина, он услышал нетерпеливый и гневный голос:

— Ты куда плюёшь, кретин?!

Ошеломительный с профессиональной точки зрения вопрос на мгновение задержал директора на пороге. Чрезвычайно заинтригованный, он несколько неуверенно приоткрыл дверь, и глазам его предстала картина, редко встречающаяся в проектных бюро. На полу, спиной к нему, ползая на четвереньках, кряхтя, Лесь старательно вычерчивал на полихлорвиниловых плитках зелёным мелом идеальную окружность. Спиной к кругу, на кресле стояла Барбара и держала в руках бумажный кулёк в форме рога изобилия. Каролек сидел за столом, склонившись над билетом тото-лотко, а Януш вытирал о брюки коробку со спичками и мрачно смотрел на Леся.

— Вот недоумок, оплевал мне все спички! — бормотал он с возмущением.

Директор не знал, что перед употреблением зелёный мел был старательно оплёван всеми участниками и что Лесь по ошибке плюнул на спички Януша. Поэтому он мог лишь остолбенело смотреть, не в состоянии понять смысла услышанного им крика.

— Ну что, уже? — нетерпеливо спросила Барбара.

— Уже, — ответил Лесь, поднимаясь на ноги.

— Через левое плечо! — закричал Януш предупреждающе.

Барбара как-то непонятно размахнулась, и из рога изобилия посыпался дождь белых бумажек, покрывший белый круг и его границу.

Внимательно следя за полётом бумажек, архитекторы не обращали никакого внимания на директора. Януш и Лесь бросились к бумажкам, упавшим на окружность, и лихорадочно стали их разворачивать.

— Шестнадцать, — сообщил Януш Каролеку.

— Четырнадцать, — сказал Лесь.

— Бога ради, скажите, что здесь происходит? — спросил директор.

Застигнутые врасплох за сеансом чёрной магии, сотрудники на мгновение прекратили свою борьбу с судьбой. Они рассеянно посмотрели на директора, потом друг на друга и вернулись к прерванному занятию.

— Семнадцать, — сказал Януш. — Барбара, объясни ему, что к чему, у нас возникли сложности. Вышло восемь номеров.

— Заполним билет за пятьдесят шесть злотых, — резонно заметила Барбара. — Не мешай нам. Во внерабочее время мы имеем право на личную жизнь. Или ты можешь одолжить нам сто тысяч злотых?

Директор потрясённо замолчал. Все присутствующие невольно посмотрели на него, ибо, вопреки логике и здравому смыслу, у них вдруг блеснула сумасшедшая надежда. Выражение глаз архитекторов напоминало взгляды голодных людоедов, с вожделением глядящих на толстого миссионера, и директор стал сомневаться в здравом уме присутствующих. Ведь среди них находился Лесь…

— Мне очень жаль, но у меня нет ста тысяч злотых, — на всякий случай мягко и дружелюбно сказал директор, пятясь, выскочил за дверь и облегчённо вздохнул.

А в комнате, уже без директора, чёрная магия забушевала уже без преград. Соединение чернокнижных методов с научными, безусловно, должно было принести свои плоды. Понедельника все ждали с нетерпением.

— Есть тройка, почему бы ей не быть, — уныло сообщил Януш в понедельник. — Если очень постараемся, то на папиросы нам хватит.