Глава 6

Не всем известна причина, по которой пострадавших колдунов первым делом накачивают блокираторами. Лечению это тоже помогает, но все же первая забота штатных целителей – не дать увечному чародею разгуляться. Магия сильно бьет по мозгам, а потеря контроля над ней очень дорого обходится окружающим. Надо ли говорить, что мое стремление обойтись без эликсиров целители категорически не понимали? И вот мне, несмотря на полуобморочное состояние, приходилось спорить до хрипоты, доказывая, что с тем же успехом мне можно прописать мышьяк – результат будет одинаковый. Да и с последствиями для окружающих я не был уверен: откат от ритуала получился слишком слабым. Куда делась остальная энергия, накопленная плетениями?

Весь день ко мне ходили какие-то светила местного масштаба, мешая отдохнуть и сосредоточиться. Видимой пользы от них не было. Визитеры задумчиво качали головами и с интересом рассматривали тонкие спиралевидные ожоги, оставшиеся на моих руках после той долбаной ворожбы. Самый непосредственный из гостей (естественно, белый) после осмотра задал сопровождающему забавный вопрос: «Он понимает речь?» Да, да, не только понимаю, но и неплохо формулирую мысль!

Ночь тоже прошла беспокойно: меня преследовали непонятные звуки, запахи и обрывки чужих кошмаров. Но, по крайней мере, я мог спать – если бы не помощь Шороха, первый же сон стал бы для меня смертным. Сказать об этом Саталу? Нет, лучше никому не говорить. Наверное, из живущих я единственный готов принять помощь от чудища с моралью, у остальных идея довериться Шороху вызовет только нервную дрожь.

Утром я обнаружил рядом с кроватью любимого учителя, словно он и не уходил совсем.

– Здравствуйте!

– Привет типа. – Сатал выглядел смущенным. Держите меня четверо! – Ты, того, встать сможешь?

– А надо?

Он тяжело вздохнул:

– Надо!

Я начал выползать из-под одеяла. Вот так даже умереть спокойно не дадут!

– Проблемы у нас, понимаешь? – Сатал пытался подавать мне вещи и этим только мешал. – Пресса рвет и мечет: кто-то сказал им, что у нас зомби разбежались.

Естественно! Чтобы тот, кто потратил столько денег на дорогой яд, не начал развивать успех?

– А я при чем?

– По версии писак, мертвецы перебили своих создателей, и теперь их некому остановить. Ну, знаешь, как в бульварных книжках?

Как же, знаю. Профаны вечно путают зомби с гулями, от этого все зло. Да, оживленная каким-нибудь идиотом кошечка или собачка способна натворить бед, но долго резвиться на воле ей не судьба – импульс реанимирующих проклятий ослабевает, и кровожадный зомби попросту разваливается на куски. В отличие от порожденных Потусторонним гулей рукотворные мертвецы крайне нестабильны.

– А я, стало быть, признанный эксперт?

– Типа того.

Вот этого я больше всего и боялся.

– Да алхимик ты, алхимик! Только прессу уйми.

Что противнее всего – выбора не было. Если выдать за эксперта кого-то другого, журналюги ему ни за что не поверят, а среди виноватых я окажусь все равно. Тонко продуманная комбинация! Надеюсь, тот, кто ее планировал, не учел присутствия меня в живом виде. Потому что я зол, а, когда я зол, меня даже Шорох боится.

Прокляну! Сам не успею – Саталу завещаю. В кошмарах буду приходить до самой смерти, в желтый дом загоню, микстуры пить горькие и со слабительным эффектом. Будут ссаться и плакать, ссаться и плакать! У людей таких слов нет, чтобы описать, что я с ними сделаю.

Наверное, общий ход моих мыслей читался по выражению лица, потому что поначалу представители местного надзора попытались провести конференцию без моего участия. Они бойко отвечали на сыплющиеся градом вопросы, не давая мне рта раскрыть. Дискуссия напоминала попытку убедить девственницу, что драконов не существует. «Как это не существует?!» Но долго лафа продолжаться не могла – один живчик с блокнотом явно нацелился на меня, и я мрачно улыбнулся: «Ну-ну, попробуй».

Моя улыбка его не остановила.

– Сэр! Вы, именно вы, – вылез вперед герой-одиночка. – Какова практическая ценность некромантии? Зачем воскрешать эту спорную дисциплину?

Ну, о применении в криминалистике им господа полицейские полчаса поют, надо придумать что-то оригинальное, чтобы мозги дыбом.

– Целительство! – не задумываясь, выдал я. – Белая магия остановилась в развитии. Основные приемы работы с живой плотью отработаны несколько веков назад и с тех пор почти не менялись. Некромантия приносит в эту область свежий взгляд! Почему лишь исправление тела, почему не замена дефектных частей? Человек не должен быть ограничен регенерационными возможностями организма. Я не говорю уже о лечении повреждений, нанесенных Потусторонним. До сих пор основной прием целителей в этом случае – карантин. Процесс перерождения живого в немертвое изучен совершенно недостаточно! Возможно, буден найден способ зафиксировать промежуточные состояния. Как знать?

Наверное, внутренняя красота и неземная гармония моей мысли парализовала способность «надзоровцев» управлять дискуссией. Журналист тоже готовился к какому-то другому ответу. Вопрос о целительстве замяли, вместо этого мы минут пять препирались на тему боевых возможностей зомби. Девять: ноль в мою пользу. Можно подумать, я не ломал голову над этим вопросом! Нет-нет, классические зомби хороши только как телохранители, будущее – в синтезе магии и алхимии, точно вам говорю. Сами посудите: заслать некроманта на передовую может только скорбный умом или купленный Искусниками, а заломать сколь угодно хорошего гоула способна пара боевых магов, и не обязательно гениальных. Наличие защитных амулетов предъявляет к нападающим чуть большие требования, но и только. Тогда какой смысл рисковать уникальным специалистом? Недаром же предки сделали големов совершенно на других принципах!

Но объяснить журналистам, какие ограничения накладывает на тварь отсутствие собственного Источника, оказалось выше моих сил. Простые люди оказались до изумления несведущи в магии. И это властители дум, глашатаи общественного мнения!

От перехода на физические аргументы дискуссию спас новый вопрос.

– Ваши комментарии к словам мистера Фирсена! – вклинилась в разговор дамочка в очках с во-от такими линзами.

Знать бы еще, что сказал этот мистер Фирсен (момент представления здешних «надзоровцев» я благополучно прослушал). Осталось многозначительно кривить морду.

– Доверять надо здравому смыслу, а не сплетням одичавших хуторян.

Самое смешное, что слова угодили в точку.

– Откуда вы знаете, что свидетель родом из Арангена? – подпрыгнула репортерша.

Я постарался ничем не выразить своего удивления. Буду казаться мудрым и проницательным.

– Это логично! Только человек, не контактировавший с НЗАМИПС десять лет, может предположить, что наши сотрудники создадут проблему, которую сами же вынуждены будут решать. Личная заинтересованность, полагаю. Бедняга потерял все из-за попустительства местных властей. Призвать негодяев к ответу он хочет, а понимать, что надзор отвечает за каждый свой шаг, не желает.

– То, что из здания выносили мертвеца, видели несколько человек!

Думаю, что про сорвавшийся ритуал им знать не следует.

Я пожал плечами.

– Да, в своей работе мы используем тела людей, но исключительно с согласия родственников или по завещанию покойных.

Журналисты загомонили, а меня чуть не силой вытолкали за кулисы. Сатал ухватил меня за пиджак и принялся трясти:

– Ты что несешь, правдоруб-провокатор?!!

Что ж такое, опять меня тискают.

– Да ладно вам, учитель! Не может быть, чтобы Чарак воровал трупы с кладбища.

– Тьфу!

Следом за Саталом, посмеиваясь, подошел местный полицейский чин.

– Ничего-ничего! Теперь у прессы будет возможность мусолить реальный жареный факт. Лучше так, чем безадресная истерика.

– И что смешно? – Наверное, я, единственный здесь, способен мыслить, несмотря на обилие гостей в голове. – Ищите лучше! Откуда-то должны появиться эти обещанные зомби, кто-то не просто так слухи распускает. Между прочим, поднимать мертвецов способны не только черные. Особенно, если задача контроля не ставится.

Неужели я единственный, кто вспомнил слово на букву «и»?

– Мы ищем, – очень серьезно кивнул местный чин. – Весь инструментальный контроль нацелен на раннее обнаружение ритуала.

Тут я заметил в дверях напряженно прислушивающегося журналиста.

– А ну, пошел отсюда, собака страшная!

Писака словно испарился. Вот ведь не наша сила! Хуже всяких гулей, только смотри.

После конференции пресса временно угомонилась. Вероятно, на журналистов подействовали не столько объяснения, сколько сам мой вид (слух гласил, что зомби разорвали всех своих создателей). Что означало: репортеры запомнили меня именно как некроманта. Это они еще не раскопали, кто был мой отец!

По-хорошему, надо было убираться отсюда, наплевав на обещанную Саталом помощь. Все равно целители не понимают, что со мной происходит. Но тогда шанс осуществить месть становился ничтожным: закончив дела в Финкауне, злоумышленники разбегутся, и тогда моей жизни может не хватить на то, чтобы их достать.

Тихо помирать в одиночестве я был не согласен.

Глава 7

Провал некромантического ритуала прошел для Финкауна на удивление тихо и незаметно: если бы не труп черного мага в морге, можно было бы сделать вид, что ничего не произошло. Но шеф городского надзора знал, какие большие люди ратовали за то, чтобы выяснение древних истин произошло именно в его городе. На таких не покажешь пальцем – «вот вам Искусники»! Это означало, что дело мгновенно проскочит стадию «кто виноват» и сосредоточится на «неизбежности возмездия». С последним у капитана Фирсена не ладилось.

Финкаунское отделение НЗАМИПС невозможно было упрекнуть в бездействии: весь списочный состав службы прочесывал город квартал за кварталом. С таким же успехом они могли носить воду решетом. Как можно найти в огромном городе маленькую, хорошо законспирированную группу, которая к тому же знает, что ты ее ищешь?

А то, что знает, – к гадалке не ходи. Кто-то ведь сообщил сектантам точную дату ритуала, переносившегося бог знает сколько раз. И то, что нападение было совершено не только на одиозного ведущего Круга, но и на никому не известного Максима Хока, – это ведь неспроста. В любом другом случае Фирсен живо раскрутил бы такой жирный след. Сейчас же следователи трясли службу поддержки как незрелый орешник, но результата не было: все ниточки упирались в тех самых «больших людей». Временами капитан начинал жалеть, что у ритуала было так мало жертв – испугайся начальство чуть сильнее, оно могло бы поделиться с ним полномочиями. Теперь же, если ожидаемое пришествие зомби произойдет, шефу городского надзора останется только повеситься, чтобы не беспокоить понапрасну трибунал.

Надо ли говорить, что Фирсен жаждал помощи извне или хотя бы возможности разделить ответственность? Появление полномочного представителя старшего координатора региона было как нельзя кстати.

Эдан Сатал придал деятельности надзора новую направленность.

– Им нужно будет много тел и время для их обработки, а еще лучше получать жертвы еще живыми, – рассуждал вслух черный маг, не допускавший даже мысли, что кто-то может его не слушать. – Прошлый раз они давили картинку запрещенной ворожбы особым периметром. Значит, следует обращать внимание на места, где есть, – он начал загибать пальцы, – нестандартный периметр, недавно модифицированный периметр или, – тут маг задумчиво почесался, – надо начать со всяких богаделен. Ну, там, лечебницы, приюты, общежития всякие, где народ собирается, а контроля за ним нет.

Приказ начальства – закон для подчиненного. Именно поэтому треть агентов проверяла всевозможные пансионы, начиная с тех, в которых защитный периметр точно был, и неважно, что капитан Фирсен думал на этот счет. В старом городе одних только школ с проживанием штук пятьдесят! А для того, чтобы определить всех, кто может сдавать жилье, налоговой службе придется копаться в архивах не меньше недели. За это время даже черепахи способны разбежаться.

Но, видимо, что-то все-таки есть в сильных магах такое, из-за чего реальность идет им навстречу гораздо охотнее, чем простым людям. Капитана Фирсена ожидал шок – поиск неуловимых Искусников занял чуть больше суток. Произошла так называемая «закономерная случайность»: совпали место из группы риска, сообщение информатора и физическая доступность объекта – агентам было проще начать осмотр с него. Три коммивояжера подошли к воротам частной лечебницы для детей с отклонениями в развитии, и в этот момент особняк накрыл защитный периметр такой мощности, какой смог бы проломить не всякий армейский маг.

Истерически запульсировали амулеты инструментального контроля. Команды чистильщиков, осовевшие от сидения по казармам в состоянии «товсь», облегченно вздохнули и ринулись выполнять свой долг. Капитан Фирсен прибыл на место с первой группой, чтобы узнать – зомби не предвидится. Времени Искусникам не хватило или что-то еще пошло не так, но под защитой такого сложного заклятия завершить ворожбу они не могли. Однако расслабляться не стоило: фанатики были настроены, уходя, громко хлопнуть дверью. Теперь счет времени пошел на часы.

Подразделение чистильщиков и белых магов возводило вокруг здания систему отражателей на все случаи жизни. Мнения насчет того, какие именно случаи входят в понятие «все», не совпадали (вынужденные коллеги были близки к тому, чтобы пойти врукопашную). Команда отчаянно бранящихся белых магов – незабываемое зрелище!

– Джерад, разберись с ними! – Сатал примчался на место по первому звонку и теперь морщился, наблюдая царящий вокруг бардак. – Зевак гнать в шею. Людей из домов вывести на два квартала вокруг, или мы им безопасность не гарантируем.

Расторопный лейтенант, выбранный Саталом в помощники, умчался выполнять приказание. Теперь внимание черного мага сосредоточилось на шефе финкаунского надзора (капитан Фирсен с мученическим видом следил за его приближением).

– Докладывайте!

– Один, гм, доброжелатель, – тут взгляды скрестились на компании журналистов, отчаянно сопротивляющихся попытке выгнать их за оцепление, – сообщил, что здешний периметр был недавно модифицирован, без лицензии и санкции НЗАМИПС. Откуда хмырю стало известно, что именно мы ищем, выясняется.

– Продолжай!

– Двое сотрудников, высланных для проверки, пострадали, один погиб. Его оказалось некому вытащить из зоны действия периметра.

– Раззявы! Так проколоться!!!

– Сотрудники были в штатском, – набычился офицер. – Вероятно, кого-то из них знали в лицо. Сектанты захватили больных, гражданский персонал и посетителей (если там вообще такие были), высвистели журналистов и теперь время от времени оглашают свою позицию. Несут полный бред. Судя по всему, им безразлично, как мы на это отреагируем.

– Но к заключительному номеру они еще не готовы, – усмехнулся бывший координатор.

– А мы не готовы к штурму, – пожал плечами капитан. – Для взлома такого периметра имеющихся сил недостаточно, подкрепления подойдут только через два часа.

– Пусть не спешат, штурмовать они все равно ничего не будут, – неожиданно объявил черный. – Тяните время, вступайте в переговоры, оглашайте призывы к миру и спокойствию, хоть на ушах пляшите, но нужно придержать клиентов до вечера. Заболтать, короче. Понятно?

Капитан скептически поджал губы.

– Да, сэр.

– Выполнять!

Надо отдать должное финкаунскому шефу: к выполнению приказа он подошел творчески. За считаные минуты у границы мерцающей магической пелены развернулся штаб переговоров. Откуда-то возникли рыдающие родственники, священники с одухотворенными ликами, генерал в блестящем мундире и даже городской мэр. Мощное заклятие Речи сотрясало воздух, через оцепление вновь просочились журналисты, кто-то растянул вдоль ограды лечебницы транспарант с призывом любить друг друга (пол любовников в плакате не уточнялся), и начался цирк.

Такого напора Искусники не ожидали. Потребовав убрать чистильщиков и обнаружив, что черные маги действительно ушли, сектанты перестали реагировать на происходящее и что-то требовать, очевидно, опасаясь получить запрошенное. На заднем плане специалисты надзора закончили установку отражателей и тоже испарились.

Но наступившее благолепие радовало не всех.

Через час капитан Фирсен отыскал Сатала у фургона целителей, превращенного в неформальную ставку командования.

– Сэр, если вы действительно не хотите штурма, надо его отсюда убрать.

Среди галдящих журналистов и дезориентированных жандармов черной тенью метался господин Аксель. Сатал выругался и ринулся наперерез.

– А ну-ка, иди отсюда! Понял? Не пугай мою массовку.

Глаза Акселя метали молнии.

– Я старший координатор!!!

– Не этого региона. Ларкес уполномочил меня лично разобраться с проблемой. Ты – мешаешь!

Два черных мага свирепо уставились друг на друга, но Сатал продолжать конфликт не пожелал:

– Не время тешить самолюбие! Тебя учли и предусмотрели, твое присутствие им на руку. Подчинись или уйди.

– Ты отрицаешь, что действовать надо резко?

Сатал усмехнулся:

– Прошлый раз место моего интереса они обложили нитроглицерином. Как думаешь, сколько галлонов взрывчатки поместится в этом здании?

– Какой глицерин?! У них периметр во всю мощь кочегарит!

– А то, что в заклинании нет ни одного элемента флаттера или трансформации, ты заметил? – Улыбка Сатала сочилась ядом. – Впрочем, ты же их НЕ ВИДИШЬ.

На лице старого мага отразилось замешательство.

– Привыкай! Новое время – новые методы. Штурмовать это здание мы будем, но вручную. Подразделение с костюмами высшей защиты уже в пути.

– Пара бойцов проблемы не решит…

– Два десятка. – Казалось, Саталу начал надоедать этот разговор. – Господин Ларкес распорядился вооружить таким образом два подразделения штурмовиков и расположить их на расстоянии суточной доступности от крупных городов. К сожалению, комплект для финкаунской группы еще не готов, но команда из Дрейзела уже едет. Я жду их сегодня к вечеру, а до той поры мы будем образцом миролюбия и соглашательства. Понятно?

– Могут не успеть, – недовольно буркнул Аксель (ни один черный не признает вслух, что посрамлен).

– Значит, опоздают.

Сатал дал понять, что дискуссия закрыта.

О том, что ситуация вошла в стадию конфронтации, я узнал от Шороха – последнее время мы с ним жили душа в душу (грех-то какой!). Нежить, очевидно, незаметно подсматривал за Саталом, а потом сливал информацию мне.

Вот и замечательно! Я распихал по карманам амулеты, аэрозоли, порошковый яд, закинул на плечо кошелку с новой версией голема и отправился мстить. Мне даже идти далеко не пришлось: перебрался через чугунку (без мотоцикла это было намного проще) и прошлепал пешком два квартала практически по прямой. Очевидно, зомби предполагалось выпускать невдалеке от жилища некроманта.

Финкаунские жандармы сработали быстро: место действия уже было плотно оцеплено. Я готовился скандалить и потрясать своим удостоверением, но суровые полисмены только зыркнули на меня недовольно и пропустили без лишних слов. Складывалось впечатление, что идиотический вид – нечто вроде пропуска в партер. Тихой сапой я просочился мимо нервно курящих жандармов, крытых грузовиков, в которых вполголоса матерились отстраненные от дела чистильщики и влился в клокочущую толпу, которая меньше всего напоминала полицейское подразделение.

Тут у меня отпала не только челюсть, но и будущий зубной протез. Убей бог! Я думал, что салемские братчики умеют делать цирк, я не знал, о чем говорю. Это надо было видеть.

Огромный (действительно очень большой) купол полностью накрывал отдельно стоящий двухэтажный особняк, окруженный цивильно подстриженными зелеными насаждениями (линия знаков шла по ограде). Очень похоже на новогодний шарик с домиком, если не задумываться, сколько сил нужно вложить в такую штуку. Дом казался слепым: все окна зашторены, ни огонька, ни тени. А вокруг…

Группа расхристанных белых скандировала речовки, самый активный из них забрался на фонарь и раскачивался там на манер шимпанзе. Рядом давали друг другу интервью какие-то колоритные персонажи в котелках и с тросточками. На параллельной улице проводился натуральный молебен (хорошо, если без жертвоприношения). Единственным признаком активности НЗАМИПС были водруженные на высоких треногах амулеты-отражатели совершенно армейского вида (к смертному проклятию они, что ли, приготовились?). Потрясенные активностью масс, жандармы жались к фургонам целителей, а лекари взирали на творящийся бардак с циничными ухмылками коновалов – «и этих тоже вылечим». На появление еще одного персонажа никто не обратил внимания.

Я робко протиснулся к ограде особняка. Все-таки люди не до конца одурели: никто не приближался к гудящему мареву периметра ближе, чем на четыре метра. Два активиста сосредоточенно расписывали брусчатку непонятными пиктограммами, значение которых я спрашивать не рискнул (психи всегда вызывали у меня смутные опасения). Искусники никак не реагировали на происходящее, и, возможно, это была наилучшая тактика.

Хаос был настолько совершенен, что просто не мог образоваться случайно. Не знаю, что задумало руководство, но мне лучше провернуть свою месть до того, как они к этому приступят. С чего бы начать? Периметр казался абсолютно непроницаемым, причем его совершенно точно укрепили каким-то сортом беломагических плетений, так что обычный зомби в нем просто испекся бы. Черные не могут воспринимать энергию белого Источника непосредственно, но, видимо, обилие жильцов что-то повернуло в моей голове, потому что я явственно ощущал трескучий жар, источаемый волшебной завесой, а краем глаза различал парящие в зыбком мареве знаки.

М-да, шифер с крыши облетает. Спрашивается, что мне у целителей-то не сиделось?

Постоянное присутствие черного Источника обдавало меня сполохами низменных эмоций. Сущность мертвеца вбрасывала в сознание ложные образы и обрывки ситуаций, совершенно не связанные с реальностью, но на долгие секунды отвлекающие от решения текущих задач. Что я могу в таком состоянии? Глупый вопрос. Все, начиная от отравления виновных самым экзотичным способом и кончая магической диверсией при помощи дядюшкиных бус (заправленных как раз на такой случай). В конце концов, я-то за заложников не отвечаю! И судить меня не успеют, если уж на то пошло. Но это все не комильфо, примитивно, господа, скучно. Мое оскорбленное самолюбие требовало иного размаха, они должны быть морально уничтожены, сокрушены чем-то недоступным их пониманию. Руки сами собой потянулись к кошелке с големоимитаторами. Ух, я сейчас развернусь!

Кошелку удалось незаметно подсунуть вплотную к отверстию водостока – прямой магистральный зомбипровод. Остальные манипуляции желательно было выполнять у всех на виду, чтобы избегнуть подозрения в злых помыслах. Я стал выбираться из толпы и тут же оказался схвачен любимым учителем. И кто-то мне будет говорить, что этот бардак никем не управляется!

– Ты чего сюда приперся? – подозрительно прищурился Сатал.

Я принял максимально наивный вид и захлопал глазами.

– Помогать. Вдруг действительно – зомби!

Сатал молча пошлепал губами, вероятно, считая сразу до тридцати пяти.

– Не вздумай влезть! – отчеканил он. – За одну попытку в такой карантин загоню, что Шорох не отыщет. Ты с твоими травмами полгорода уложить можешь одним чихом.

Сам такой.

Но прогнать меня не прогнали, только приставили к команде целителей – чтобы под рукой был и на виду. Собственно, это мне и требовалось. Устроившись у лекарской кареты, я открыл жестянку из-под леденцов и вытряхнул на ладонь массивный медный диск, напоминающий игру в лабиринты.

Штатный лекарь тут же оказался рядом.

– Вам нельзя ворожить!!!

– А я и не ворожу. Это головоломка.

Амулет в моих руках был одним целым с ордой шестипалых големов и реагировал на прикосновения, задавая (в этом вся соль!) точку сбора группы в пределах границ контроля, а дальше каждый муравей сам выбирал наилучший маршрут достижения цели. Никакой магии, правда, с обратной связью некоторые проблемы, но в данном случае сложных действий от них не потребуется. Мои губы неудержимо расползались в злорадной ухмылке…

От вопля, раздавшегося через несколько секунд, натурально зазвенели стекла. Ага, ага! Вид муравья с ладонь величиной даже на черного оторопь наводит, а уж каково белому обнаружить такую штуку рядом с собой… Тут логика отдыхает – действуют рефлексы.

Еще через мгновение из здания во все щели, забыв о наличии дверей и не заморачиваясь снятием охранки, ломанулись сектанты и их жертвы, все без разбору. Вышибая оконные рамы, проламывая живую изгородь, видя, как бегущие впереди корчатся под ударами периметра, и все равно не задерживаясь ни на секунду. Хорошо хоть здание двухэтажное, не то поубивались бы все на фиг! Жандармы от такого напора даже обалдели.

– Что замерли? Хватайте их быстрей!!!

Точки, обозначавшие на амулете положение големов, запульсировали: кто-то там сохранил достаточно самообладания, чтобы попытаться раздавить ползучую дрянь. Муравьям-то пофиг, они же составные, а я ухмыльнулся и нажал руну «атака на тепло», получив ее, конструкты устремились к предметам, имеющим температуру человеческого тела, и закрепились на них (а еще у меня в арсенале есть «проникновение внутрь»).

Периметр затрещал и осыпался – противник был морально сокрушен. Я дал големам команду на возвращение, они обернулись мелкими (не больше ногтя) паучками и заспешили назад в кошелку. Вот так! Никаких следов преступления. Тех, кто будет кричать о нашествии гигантских насекомых, примут за безумцев или любителей «драконьих слез».

Надзоровцы, конечно, не зевали: бойцы устремились внутрь в тот же момент, когда распалось заклинание. Воевать там было особенно не с кем, но чтобы захватить трофеи – самое оно. Наружу потянулись носилки с уродцами и дурачками, испуганными, перепачканными и совершенно не понимающими причины странных поворотов своей судьбы. Последним полицейские под руки вывели пожилого господина, исцарапанного в кровь (големы таких ран нанести не могли, это он сам себя). Взгляд Искусника блуждал, тело судорожно подергивалось, словно пытаясь стряхнуть невидимых тварей. Интересно, он всегда выглядел как буйный псих или только теперь внешнее пришло в равновесие с внутренним? Да пофиг! Эффект не хуже, чем у черной ворожбы.

– Твоих рук дело?

Аксель. Любопытство замучило. Шел бы он к Королю!

– Не понимаю, о чем вы.

– Тебе это нравится? – Моих возражений колдун словно не заметил. – Их беспомощность доставляет тебе удовольствие? Радуйся, радуйся. Но помни: эта радость входит в душу, как яд, и выходит только с кровью!

Ты посмотри – еще один монстр с моралью, предлагает щадить сектантам нервы. Интересно, а он просыпался когда-нибудь голый и без Источника?

В висках тихо ныло от ставшего уже привычным усилия, беспокойный мертвец ворочался в голове. Они пытались меня убить, растерзать магией на ритуале, уклониться от которого я не имел возможности, а получать люлей собирались понарошку? Красиво шествовать в наручниках и гуманно тянуть пожизненный срок, когда я буду блевать и биться в конвульсиях? Нет уж! Справедливость, так всем – поровну.