— Спасибо нашей Миссии, — произнесла Wala. — Слава Господу. Зато теперь мы исцелились и стали как все.
      — Ну, не совсем как все, — возразил Yo-630.
      — Почему же не совсем?
      — А потому что все, — Yo-630 саркастически кивнул на окно, откуда долетали невнятные голоса и скрипы, — потому что все сегодня празднуют. И, прости Господи, пьют…
      — Я думаю, мы абсолютно как все, — строго возразила Wala. — Мы давным-давно излечились и тоже можем закинуть по маленькой как все. Просто нам это не надо.
      — Абсолютно не надо, — подтвердил Yo-630. - И даже совершенно не хочется.
      — Совершенно не хочется, — согласилась Wala.
      — Слушай, Wala, а ты серьезно думаешь, мы бы смогли? Вот так, как все — хлопнуть по маленькой в честь праздника и не сорваться?
      — Могу спорить на что угодно — смогли бы. Только абсолютно не хочется.
      — Абсолютно. И я уверен — нам было бы просто противно. Вот так вот вместе, на этом топчане, вылить в себя по дозе яда в честь праздника… — Yo-630 вскочил и прошелся по комнате. — Знаешь, при других обстоятельствах я бы может даже наверно и попробовал!
      — Ты это серьезно? — ледяным тоном произнесла Wala.
      Yo-630 осекся и замер.
      — Да нет, я конечно шучу! Неужели ты не понимаешь? Я просто говорю, что теоретически — чисто теоретически! — лично мне наверно было бы интересно — и даже полезно! — убедиться в том, что я полностью излечился. Выпить маленькую и убедиться, что это теперь меня абсолютно не интересует, и продолжать не хочется. Но это я, разумеется, в шутку, а не всерьез! О чем тут можно говорить всерьез, если мы оба знаем, что натриевая капсула, как только на нее попадет хоть капля воды…
      — Да ее легко выковырять.
      — Выковырять?
      — Ну, не насовсем, разумеется. А на время праздника.
      — На время праздника? А потом обратно поставить?
      — Ну да…
      Yo-630 дернулся и резко прошелся взад — вперед.
      — Черт возьми, а, может, действительно, испытать себя разок? — произнес он. — Доказать себе раз и навсегда, что этот грех больше над нами не властен? А?
      — Не знаю, Yo, тебе решать… Но если ты так уверен в своей силе воли…
      — Уверен!!! А ты в своей?
      — Ну я-то уверена…
      — Тогда давай попробуем? Что для этого нужно?
      — Как минимум — вода, — улыбнулась Wala.
      — Не проблема — город набит круглосуточными ларьками и лавочками. А вот чем капсулу…
      — Крючком из проволоки. У меня с собой, — Wala похлопала по набедренной сумочке.
      — Ты точно сумеешь сделать мне это?
      — Можешь не сомневаться.
      — А покажешь, как это делается, что чтобы и я тебе смог?
      — Нет, мне не надо.
      Yo-630 шагнул к двери.
      — Я мигом! Ты крючка достать не успеешь, как я вернусь! — Он повернулся, распахнул дверь и вдруг замер на пороге. — Стой. Что ты сейчас сказала? Тебе — не надо? Ты со мной не будешь?! Как же так?! Я думал, мы… Что мы вместе…
      — Я свою уже вынула, — улыбнулась Wala.
 

***

 
      Едкая жидкость бросилась внутрь жадно, и деловито там расползлась. В первый миг не было ничего, кроме этого неописуемого и незабываемого ощущения едкости повсюду внутри: в манипуляторах, в головном механизме. Затем в комнате прибавилось света и стало гораздо удобнее сидеть на топчане от того, что тело стало легким, а конечности — гибкими. Затем такая же легкость появилась и в висках, а вскоре внутри всей головы. Но главное — легко стало на душе. Как будто не было всего этого кошмара, не было скандалов, не было беспамятства, не было Миссии с ее бесконечными постами и мастерскими, не было долгого и унизительного устройства на работу в котельный цех и заваленного экзамена по квалификации. Ничего этого не было — все теперь стояло на своих местах.
      Yo-630 повернулся и увидел на ее прекрасном лице такое же абсолютно удовлетворенное выражение. Он рывком придвинулся и игриво положил манипулятор ей на плечевую пластину. Wala прижалась к нему, жарко обдав прекрасной едкой сыростью.
      — Ты знаешь, — произнес Yo-630, - это самый лучший Новый ход из тех, что я встречал в своей жизни!
      — Ты часто эту фразу говорил? — Wala игриво отстранилась и с мелодичным звоном легла спиной на топчан.
      — Ну зачем ты так?! - оскорбился Yo-630. А затем вдруг понял — вспомнил — что Wala права, и от этого оскорбился еще больше.
      — Ну прости, прости, я шучу! — Wala протянула к нему манипуляторы. — Прости, маленький. Хочешь, поцелую?
      — Хочу! — с вызовом крикнул Yo-630, наваливаясь на нее всем телом, чувствуя, как сладко скрежещет ее грудная пластина под его пластиной.
      Под фалангами его правого манипулятора вдруг сама собой оказалась ее тонкая конечность, и он нежно провел по ней вниз, а затем обратно — до самого верху, с удовольствием поняв, что ее поршень гладкий и маслянистый, и на нем почти не чувствуется шершавых следов ржавчины. Wala выгнулась и тонко взвизгнула, а затем вцепилась в него обоими манипуляторами и прижала так, что едва не хрустнул кожух.
      — Да! — прошептала Wala.
      — Знаешь, как я тебя хочу?! - страстно зашептал Yo-630, легонько сжимая манипулятором ее нижний шарнир. — Всю жизнь тебя хотел!
      — Да! — прошептала Wala.
      — Помнишь, как мы пили коктейль нулевой у фонтана? Помнишь? Помнишь?!
      — Да!
      — Так вот знаешь, как я хотел тебя тогда! Обнять хотя бы! Или… или манипулятором дотронуться!
      — И что же ты, глупый?!! Я тоже так хотела там, у фонтана!!! Что же ты?
      — А ты?
      — А ты?
      Yo-630 рывком приподнял ее и с ревом вжал в топчан. Wala застонала.
      — Да! Да! — прошептала она. — Да!
      — Wala!!!
      — Да! Да, родной! Да! Да! Да!
      — Wala!!!
      — Да!!! Да!!! Да!!!
      — Нет! — вдруг сказал Yo-630 неожиданно для самого себя и приподнялся на манипуляторах. — Нет! Сперва — еще по одной!
      — Да! — кивнула Wala, и ее прекрасное лицо вдруг снова приобрело осмысленное выражение.
      Вторая пошла мягче и как-то будничней — такого пронзительного ощущения едкости уже не было. И внешний мир и внутренние ощущения изменились совсем не так сильно, как в первый раз. До обидного не так сильно. Мягкости добавилось совсем чуть-чуть, а воздушности — почти совсем не прибавилось.
      — Ну как? — спросил Yo-630.
      — Что-то я не поняла, — ответила Wala. — Давай-ка еще?
      — Давай, — кивнул Yo-630 и с размаху плеснул в жестяную кружку до середины.
      — Идиот! — заорала Wala. — Мимо кружки пролил!
      — Да там пара капель… — насупился Yo-630.
      — Это пара капель? — Она провела фалангой по столу, запрокинула голову и потрясла мокрыми фалангами над раскрытой воронкой.
      — Да прямо и лей сколько тебе надо, — Yo-630 обиженно вручил ей колбу.
      Wala схватила колбу, перевернула и вылила ровно половину оставшегося. Yo-630 вынул из ее манипулятора колбу, покачал и вылил в себя без остатка.
      Некоторое время сидели молча.
      — Ну и… и как? — спросил Yo-630.
      — Никак! — огрызнулась Wala. — Говорю: дай, а он — льет! Я тебе сказала? Или кому? Все вылил!
      — А че ты на меня орешь-то? — вскинулся Yo-630, неловко водя манипулятором по влажному столу. — Ты сама все размазала здесь…
      — Кто размазал?!
      — Да ты!!!
      — Я?! Де?! - Wala качнулась вперед, затем назад, и стукнулась спиной о стену над топчаном.
      — А ни де! — заорал Yo-630. - Что — де?
      — Размазал!
      — Де! Здесь и размазал… — Yo-630 посмотрел на свой влажный манипулятор и снова хотел опустить его на стол, но попал на кружку.
      Наполовину полная кружка скрипнула и перевернулась, брызнув водой во все стороны.
      — Да ты что же творишь, выродок!!! - заорала Wala, схватила колбу и с размаху опустила ему на голову, обдав вихрем сырых осколков.
      — Я убью тебя, тварь!!! - взревел Yo-630 и что было сил ударил ее манипулятором наотмашь.
      — Эй! — донеслось из раскрытого окна. — Эй, на этаже! Шо у вас там при… при-исходит?!!
      — Щас выйду и убью всех! — громко пообещал Yo-630, но его голос потонул в далеком сыром хохоте.
      Wala лежала на полу и тихо всхлипывала. Yo-630 подполз на всех четырех манипуляторах и лег рядом. Вытянув правый манипулятор, он начал гладить ее по спинной пластине.
      — Лан те, — бормотал он. — Лан те… Я ж те не… Не это…
      В какой-то момент он заметил, что все это время гладит не ее, а пол. А Wala лежит с другой стороны. Но почему-то казалось, что это не важно, что так и должно быть.
 

***

 
      Разбудила его Wala — тормошила за плечо и протягивала жестянку.
      — Масла хочешь? — повторяла она.
      Мир был отвратителен. В голове грохотали чугунные молотки, и какая-то крупная шестерня с лязгом проворачивалась, всякий раз застревая на поврежденном зубце. Yo-630 с трудом потянул манипулятор и вылил в ротовую воронку кружку масла. Стало немного легче, особенно после того, как Wala легла рядом бок о бок.
      — Ты меня вчера трахнул? — спросила она игриво.
      — Кажется да, — ответил Yo-630, подумав. — Хотя точно не помню.
      Wala цинично засунула верхний манипулятор между нижних шарниров и поводила там фалангами.
      — Кажется трахнул, — сказал она, — судя по бардаку в комнате. Герой!
      — Это потому, что я тебя люблю, — убедительно произнес Yo-630. - Но мне плохо.
      — Сейчас воды налью, — Wala кивнула и встала.
      — А у нас еще осталось?!
      — Я уже сходила.
      После стаканчика мир стал добрее и праздничнее. Теперь верилось, что наступило утро Нового хода. Они немного посидели на топчане, обнявшись.
      — Ты помнишь Pi? — вдруг спросила Wala. — Его больше нет. Сорвался и заржавел.
      — Господи… — выдохнул Yo-630.
      — А помнишь музыканта Olo? Заржавел и лежит парализованный, даже окуляры не двигаются.
      — Господи… Господи… — Yo-630 долго сидел потрясенный, пока не спохватился: — Надо же за упокой…
      Они влили еще по стаканчику.
      — Откуда ты это знаешь? — спросил Yo-630.
      Wala не ответила. Она задумчиво смотрела вдаль.
      — Знаешь, — медленно произнесла она, — я так соскучилась по нашим… Я так давно не видела мастера Zozo… Ведь он столько сделал для нас. А ведь он уже очень старенький…
      — Давай его поздравим с Новым ходом! — вдруг предложил Yo-630.
      — Поймаем машину и поедем? — обернулась Wala. — Прямо сейчас?! А давай! Только сию же секунду, пока не передумали!
      Они вскочили и, сцепившись манипуляторами, вышли из квартиры.
      Во дворе вокруг лавочки валялись вповалку трое мужиков — все как на подбор с помятыми кожухами и толстыми поршнями. А на лавочке спала, скрючившись, маленькая женщина — тоненькая и ажурная, практически без следов ржавчины. В манипуляторе она сжимала здоровенную колбу, где еще оставалась добрая треть. Yo-630 шагнул к ней, схватил колбу и дернул. Женщина с трудом распахнула шторки мутных окуляров, и сжала колбу крепче.
      — А ну, дай сюда, подстилка ржавая! — прошипел Yo-630 и грозно замахнулся.
      Женщина отпустила колбу, закрыла шторки и снова погрузилась в сон.
      — А ты хам, — удивленно констатировала Wala.
      — Для ее же блага, — объяснил Yo-630. - Сама видишь, ей уже хватит, сырая насквозь.
 

***

 
      Разбудил их водитель.
      — Приехали, — сказал он зло и хмуро, сверля сухим завистливым взглядом.
      Yo-630 рассчитался. Машина взревела поршнями, пыхнула котлом и укатилась.
      — Сколько времени-то? Все спят наверно… — удивленно произнесла Wala, массируя шторки окуляров.
      — Да ладно, пойдем… Только колбу эту брось.
      — Колбу?
      — Ну не с колбой же мы туда пойдем? — Yo-630 карикатурно скривился: — Здрасьте, Господи, я пришла вся влажная! — передразнил он.
      — А зачем ты вообще эту колбу взял? — спросила Wala, с удивлением разглядывая ее.
      — Не знаю, — честно ответил Yo-630. - Тогда знал. А сейчас проветрился, поиспарялся, и уже не знаю… Давай ее спрячем пока?
      Wala молча размахнулась и швырнула колбу об камень. Раздался глухой звон и брызнули осколки.
      — Ну зачем же так-то? — обиделся Yo-630.
      — А затем! — зло ответила Wala, — Что хватит! Понимаешь? Хватит! Ты понимаешь, что мы сделали? Мы — сорвались!
      — Ну… — растерялся Yo-630. - Вообще-то да…
      — Вперед! — Она решительно взяла его за манипулятор и потащила к воротам. — Упасть в ноги мастеру Zozo и каяться, каяться, каяться… И все сначала… Труд и молитва. Иначе — гибель. Ты понимаешь?
      Yo-630 ошарашенно кивнул.
      За воротами Миссии оказалось тихо — похоже, все и правда спали. Yo-630 и Wala тихонько прошли через двор, вошли в обитель и стали подниматься по винтовой лестнице в башенку мастера Zozo. Сверху раздавался мерный грохот: «Бах! Бах! Бах!» — И что мы ему скажем? — спросил Yo-630. - Он там за всех нас поклоны бьет, а тут мы такие…
      — А ничего не скажем! — огрызнулась Wala. — Он сам все поймет, на то и мастер. Посмотрит на нас — и все поймет.
      Дальше шагали молча. Грохот становился все ближе. Они остановились перед дверью.
      — Стучись! — прошептала Wala.
      — Почему я?
      — Ты мужчина или ветошь в конце концов?!
      Yo-630 глубоко вздохнул, поднял манипулятор и аккуратно постучал.
      «БАХ! БАХ! БАХ!» — грохотало за дверью.
      — Откроет — сразу падаем к стопам! — скомандовала Wala. — Тогда меньше объяснять не придется.
      Yo-630 постучал снова. Мастер Zozo продолжал бить поклоны. Ожидание стало нестерпимым. Тогда Yo-630 что было силы замолотил в дверь манипулятором. И вдруг она распахнулась…
      Келья была крохотной, но казалось, что здесь пульсирует сама Вселенная. Здесь грохотало и сверкало, словно сам Господь сошел с небес. Распахнув в шоке ротовые пластины, Yo-630 и Wala как зачарованные шагнули вперед — к этому вспыхивающему алтарю внутри каморки. Но тут же оба споткнулись и упали, словно Господь с размаху уронил их, собираясь раздавить в гневе, искрошить, рассверлить…
      Ритмичный грохот продолжался, вспышки на алтаре били все так же ярко. А позади раздалось невнятное мычание. Первой опомнилась Wala. Она зашевелилась, обернулась — и вдруг вскрикнула. Yo-630 тоже обернулся — и увидел то, обо что они споткнулись.
      Мастер Zozo лежал на спине, широко раскинув манипуляторы. Один его окуляр был почти закрыт, другой нелепо двигался взад-вперед, поскрипывая червячной передачей. В громовых вспышках линза объектива казалось влажной и мутной.
      — Ата… ма-а-ата… — бормотал мастер Zozo. — Зя… Зя… у мамы сирота-а-а…
      Yo-630 в страхе кинулся к нему, забыв даже про алтарь и вспышки:
      — Мастер Zozo! Мастер Zozo! Вам плохо?! У вас случился удар?!
      Но тут почувствовал на плечевой пластине ее манипулятор.
      — Оставь его, — жестко сказала Wala. — Обернись!
      Yo-630 послушно обернулся. Wala подняла железный табурет и швырнула его в алтарь — туда, где сияло, где грохотали молнии. Раздался стеклянный звон, все смолкло и потухло.
      — Что это было? — прошептал Yo-630. - Что это все значит?
      — А это, — жестко ответила Wala, подходя к столу, усыпанному битым стеклом, — если не ошибаюсь… Нет, я не ошибаюсь. Знай: это — эвдиометр. Установка по окислению водорода небесной громовой дугой! Вот это — баллон с водородом, вот это — кислород из окиси. А вот по этой трубке капает готовая вода — видишь, куда капает? В пустой баллон из-под масла. Ты помнишь его? Мы его возили менять на такой же, но с маслом.
      Yo-630 перевел взгляд на мастера Zozo, затем — снова на разбитый стол.
      — Пошли отсюда, — проскрипела Wala.
      — Куда? — глухо произнес Yo-630.
      — Кто куда, — тихо ответила Wala.
 

***

 
      Казалось, прошла вечность. По крайней мере, несколько лет. Или дней. Хотя, может, часов. Наконец дверь отъехала в сторону, и появился рослый мастер с неровной лицевой пластиной, чуть румяной от ржавчины.
      — Вы ее родственник? — строго спросил мастер.
      — Ну?! Что с ней?! - умоляюще крикнул Yo-630, - Не молчи!!! Ну?
      — Что с ней… — медленно повторил мастер, стягивая рукавицы. — Пока ничего сказать нельзя. Мы сделали все возможное, и теперь надо просто ждать. Это был очень сильный удар, все поршни, все главные шестеренки… Очень сильный удар. Хотя надежда есть всегда.
      — Кто ее ударил?! Кто?!! - закричал Yo-630. - Я ничего не знаю!!! Мне сказали, что Wala попала в мастерскую, я тут же примчался и…
      — Три дня назад она переходила улицу, и ее сбил грузовик, — сухо ответил мастер.
      — Подонок!!! - прошипел Yo-630, сжимая манипуляторы. — Мерзкий подонок!!! Наверняка сел за руль сырым!
      — Да, — тихо кивнул мастер. — Да и она тоже.
      — А вот этого не может быть!!! Мы расстались, поклявшись друг другу, что встретимся снова, когда с грехом будет покончено… Мы поклялись, что все для этого сделаем!!! И я, и она…
      Мастер посмотрел на Yo-630 усталыми окулярами и покивал головой.
      — Как вас зовут? — спросил он.
      — Yo-630.
      — Yo, вы ничем здесь ей не поможете. И повидать ее сейчас нельзя — туда не пустят. Так что мой вам совет: идите домой и постарайтесь успокоиться. Если ее состояние хоть как-то изменится — мы вам сразу сообщим.
      Подходя к дому, Yo-630 купил в ларьке колбу и почти бегом дошагал до парадного.
      — Один глоток, чтобы успокоиться! — твердо сказал он. — И больше — никогда. Глоток — и колбу вдребезги! Глоток — и сразу вдребезги об камень! Клянусь! Или будь я проклят!
      Он запрокинул голову и сделал ровно один большой глоток. Некоторое время стоял, прислонившись спинной пластиной к стене и чувствуя, как в груди бьется поршенек, а черная беспросветность отступает. А вместо беспросветности со всех сторон наплывает влажная надежда. Наконец он глубоко вздохнул, подтянулся и бойко затопал по лестнице в свою квартиру, слегка сутулясь и нелепо покачивая сжатой в манипуляторе колбой.
       май 2006, Москва
 

МНЕ ПОВЕЗЕТ