Старцы согласно кивали.
      - Но поскольку ты - Млый, и наш по крови, то мы согласны, чтобы ты остался жить в деревне. Скоро начнет таять снег и сюда приедет Свентовит. Подождем до весны, а потом решим с ним вместе, что нам следует делать.
      - Но люди не смогут выстоять до весны, - неожиданно вмешался в разговор Фока. - Они погибнут.
      - Не погибли же они до сих пор, - старец едва удостоил Фоку взглядом. - Поскольку остальные пришли вместе с Млыем, то и они могут жить в деревне. Но оружия им возвращать не следует.
      Млый попытался возражать. Он говорил горячо и убежденно, доказывал, что помощь городу требуется немедленная, но все его аргументы спокойно отметались один за другим.
      - Тогда просто позвольте нам уйти! - крикнул Млый, обращаясь больше к Бороде, чем к его спутникам. - Зачем вы привели нас в деревню? Не проще ли было оставить в степи и предоставить нам возможность идти на все четыре стороны!
      - Мы не знаем ваших намерений, - в голосе Бороды слышались извиняющиеся нотки, но в главном он оставался непреклонен. - А вдруг вы лазутчики. Поживите вместе с нами, позвольте нам убедиться, что говорите правду, а весной приедет Свентовит...
      - Дался вам этот урод! - запальчиво крикнул Павел. - Видел я вашего Свентовита, правда, издали. Смотреть страшно.
      - И не смотри, - старцы, кряхтя, начали подниматься с лавки. - Для кого - урод, а для кого - первый защитник.
      Разговор оказался окончательно испорчен.
      - Зачем вы стали возражать! - после ухода старцев Млый дал волю своим чувствам. - Зачем вмешивались! Теперь добиться доверия будет еще труднее. Глядишь, я бы смог убедить старейшин хотя бы отпустить нас и вернуть оружие.
      - Будет надо, уйдем и так, - буркнул Фока. - С автоматами степняки обращаться не умеют. Следует лишь выяснить, где они их хранят. А нам на крайний случай остались пистолеты.
      - Шума от них больше, чем пользы, - раздраженно возразил Млый. - Стоит один раз выстрелить, как сбежится вся деревня.
      Положение представлялось безвыходным.
      Охрану от дома сняли в тот же день, но Фоке и Павлу не составило труда убедиться, что, даже покинув деревню, далеко уйти не удастся - догонят немедленно. Млый это понимал и раньше, поэтому сейчас его больше всего интересовало самочувствие Курта. Прихватив с собой Ольгу, он отправился к избе Бесноватого.
      Ольга послушно последовала за ним, но Млый чувствовал, что в этом послушании больше покорности, чем искреннего желания быть с ним рядом. С момента полета на планере что-то изменилось в поведении девушки. Сам Млый был готов опекать ее, как ребенка, но Ольга вдруг словно потеряла уверенность не только в себе, но и в нем. Думая об этом, Млый отчетливо понял, что эта неясность их отношений родилась уже там, в городе, и если свое чувство он мог бы назвать любовью, то не понятно, что испытывает сама Ольга, ведь кроме общих фраз они не обменивались ни одним сокровенным желанием, не доверяли друг другу ни одной потаенной мысли. Следовало что-то немедленно изменить в их словах и поступках, но, как это сделать, Млый не знал и потому вдруг замкнулся, ушел в себя, отчетливо при этом осознавая, что неправ.
      Первым на улице навстречу им попался Санька-Свисток. Шел он расхлябанной походкой и взглянул на Ольгу с интересом, а на Млыя с вызовом. Млый сделал вид, что ничего не заметил, и направился в дальний конец деревни, к избе Бесноватого. Детишки в тулупчиках и валенках, краснощекие от мороза, весело перекрикивались и шли за ними следом, соблюдая, впрочем, приличное расстояние.
      - Здесь нет детских садов? - Ольга с удивлением смотрела на беспечно возящихся в снегу детей. - Они играют, где хотят?
      - Да, здесь дети живут в семьях, с родителями, - Млый отбил летящий в него снежок и наклонился, делая вид, что и сам сейчас ответит ребятишкам тем же. С довольным визгом они бросились врассыпную. - Здесь живут так, как жили раньше.
      Чем ближе подходили к избе Бесноватого, тем дальше отставала от них ребячья стайка. К изгороди с черепами Млый и Ольга подошли в полном одиночестве.
      - Зачем это? - спросила Ольга, указывая на черепа.
      - Да кто же его знает, - угрюмо ответил Млый. - Надо бы позвать хозяина.
      Как вчера это делал Борода, Млый несколько раз поклонился и окрикнул Бесноватого - обычаи надо соблюдать. Но то ли кричал он не особенно громко, то ли хозяин не желал его слушать - калитка не отворилась. Чувствуя себя довольно глупо, Млый поклонился в сторону дома еще раз, Ольга наблюдала за ним с удивлением.
      - Твой друг жив, - сухой бесцветный голос раздался совсем рядом, и вначале Млый не понял, в чем дело, но Ольга испуганно ойкнула и крепко уцепилась за его рукав. - Сейчас не время для разговоров, приходи сюда завтра.
      У Млыя была уверенность, что Бесноватый вступил с ним в ментальную связь, но тогда почему испугалась Ольга, ведь она не должна ничего слышать, а между тем по выражению лица и охватившему ее страху было понятно, что это не так. Спрятавшись за спину Млыя, Ольга выставила вперед руку, указывая на изгородь. Посмотрев в этом направлении, Млый увидел, как человеческий череп слабо шевельнул челюстью, и одновременно с этим движением вновь послышался голос:
      - Время поговорить будет.
      Опять эти колдовские штучки! Беседа с черепом Млыя не удивила, приходилось сталкиваться и не с такими чудесами. Род мог заставить говорить любой предмет. Да и не только Род. Но Бесноватому следовало подумать, что Млый сейчас не один. Волховать он умеет, но пусть не думает, что способен вызвать трепет дешевыми эффектами.
      - Я приду завтра, - раздраженно крикнул Млый. - Но я хочу говорить с хозяином, а не с его изгородью.
      Взяв Ольгу за руку, он быстро пошел обратно, девушка испуганно оборачивалась, словно их преследовали чудовища.
      - Разве так бывает? - решилась она на вопрос, когда отошли от избы на порядочное расстояние. - Странные дела творятся в степи.
      - Не менее странные, чем в городе. Почему-то тебя не удивляют килоты эти ожившие мертвецы, не говоря уже об Отшельниках. Мир катастрофически изменился. Для каждого свои чудеса.
      Ольга в ответ лишь молча покачала головой.
      В доме, который им определили для постоя, не оказалось никого. Даже Архимед убрел куда-то. Млый потыкался по комнате, словно оставаться наедине с Ольгой было для него в тягость, и только набрал в грудь воздуха, решившись на откровенный разговор, как в избу ввалился Архимед, неожиданно веселый.
      - Здесь потрясающие возможности для улучшения быта, - с порога объявил он, словно продолжал уже начатую беседу. - Я предложил Бороде сделать в деревне водопровод. Смотри - река вот здесь... - Архимед жестом опытного лектора указал в сторону окна. - А вот здесь деревня...
      - Послушай, - раздраженно перебил его Млый. - Чего ты несешь! Какой водопровод. Нас тут заперли, как зверьков в клетке. Разве за этим мы выбирались из города, чтобы строить водопроводы?
      - Слова сказать нельзя, - обиделся Архимед. - А чего это вы такие мрачные? К шаману вашему ходили?
      - Он не шаман, - Млый выразительно посмотрел на Архимеда. - И умеет побольше твоего. Курта он на ноги поставит, я уверен.
      В сенях послышались голоса вернувшихся Фоки и Павла.
      - Мы знаем, куда они отнесли автоматы, - Фока аккуратно и привычно, словно занимался этим с детства, обмел веником где-то раздобытые валенки. Возьмем без шума. Избу Бороды и не охраняет никто. Хорошими лыжами тоже разжиться не проблема. А потом пусть догоняют. Несколько раз выстрелим в воздух, они и отстанут.
      Через час даже Млый поверил в то, что нельзя больше терять времени на переговоры. Еще неизвестно, удастся ли выпросить у старейшин людей, чтобы сформировать большой отряд для похода к кораблю. А на пути туда могут попасться и другие деревни, в которых столковаться со степняками будет намного легче. За жизнь Курта можно больше не беспокоиться. Пойдут обратно, заберут его с собой.
      Млыю все же претила мысль, что придется силой отбирать свое же собственное оружие, но другого выхода не предвиделось.
      Под конец жарких споров пришли к согласию, что не стоит суетиться, надо дать возможность отряду два дня отдохнуть, раздобыть у деревенских более подходящую для этого времени года одежду. Свечей допоздна жечь на стали, пораньше легли спать. А на следующий день к избе неожиданно с раннего утра пожаловал сам Бесноватый.
      - Жив, жив твой товарищ! - вместо приветствия объявил он с порога, увидев, как вскинулся ему навстречу Млый, ожидавший от подобного визита самых худших известий. - Выздоровеет. - Глаза из чащи волос поблескивали у Бесноватого как две голубые льдышки. - А вот задумали вы пустое. Стоит мне слово сказать, и вас без греха отпустят с миром. Только зачем?
      - Как это зачем? - Павел привычно потрогал ободранную в схватке с марами скулу. - Разве ваши бойцы стали бы задерживаться в пути, если бы их послали за помощью? Нам надо добраться до корабля, и как можно быстрее.
      Бесноватый пожевал губами, отчего его борода задвигалась, как ожившая мочалка. Потом медленно выговорил:
      - Торопиться - не значит успеть. Сегодня же пойдем в капище, будем просить совета. Ты-то, - обратился он к Млыю, - мог бы обойтись и без этого. Вернись к Роду. Или гордость не позволяет?
      Млый не нашелся, что ответить, растерянно развел руками.
      - А с девкой чего мнешься? - неожиданно переменил тему Бесноватый. Зачем таскаешь ее за собой, как игрушку. Любишь, так и скажи. А что? усмехнулся он, глядя как щеки Ольги окрасил румянец. - Сыграем свадебку? Да и куда спешить? Построим вам дом, нарожаете детей. Чем не жизнь?
      - Давайте, давайте, - Фока даже смотрел в сторону, словно напрочь решил отмеживаться от подобных рассуждений. - Свадебку играйте, дома стройте. Видно, прав был Бруно. Язычник навсегда останется дикарем.
      Рука Млыя непроизвольно дернулась к бедру, чтобы лечь на рукоятку меча, но вышло так, будто он просто растерянно хлопнул себя по боку. Впрочем, и опомнился он раньше, чем понял, что делает. Ссоры сейчас ни к чему. Сказал Бесноватый, пойдем в капище, значит, пойдем. Пусть советуется с идолами, если считает, что это необходимо. А свадьба? Что ж, потом можно будет подумать и об этом. Главное, что ответит Ольга, а она пока молчит.
      - Пойдем, когда солнце укажет на юг, - сказал напоследок Бесноватый и вышел - за окном тут же раздался визг разбегающихся от крыльца ребятишек.
      - Да здесь и слова сказать нельзя, чтобы не услышали, - Павел быстро подошел к двери и выглянул наружу, чтобы убедиться, не стоит ли кто около дома. - Что же нам теперь делать?
      - Пусть готовятся, - Фока, мрачно сопя, полез во внутренний карман и вытащил пистолет. Вынул и вновь вогнал обойму, щелкнул предохранителем. Только со мной у них такой фокус не пройдет.
      - Решил геройски умереть? - Млый походил по комнате, подошел и приобнял за плечи Ольгу. Та не противилась. - Сделаем так, как сказал Бесноватый. От нас не убудет. А вдруг все обернется в лучшую сторону? Тогда отправимся в путь немедленно.
      - А если нет? - спросил Павел.
      - Если - нет, будет время вернуться к прежнему решению. Хотя не хотелось бы.
      К полудню Млый вывел своих людей на улицу сам. Наотрез отказался идти в капище один Архимед. Он демонстративно уселся за стол и начал чертить угольком на доске какую-то конструкцию, уверяя, что изобрел замечательные сани со сменными полозьями - на таких ничего не будет стоить перетащить сюда весь корабль, а не один генератор. Млый с сомнением рассмотрел чертеж и в конце концов заметил, что впрягать в такую чудовищную повозку понадобится по меньшей мере слона. Но тут же вспомнил о Семаргле и радостно объявил, что сумеет, наверное, договориться с псом. На вопросы, кто такой Семаргл, отвечать уже было некогда - пора собираться в капище.
      Почему-то Млый думал, что в капище отправится чуть ли не вся деревня, и очень удивился, увидев на безлюдной площади лишь Бесноватого в сопровождении деревенского дурачка с перекинутой через плечо торбой. Отсутствовали даже старейшины, и Млый не знал, как истолковать это.
      День выдался ясный. Зима постепенно отступала, из-под стрех крыш свисали большие искрящиеся сосульки, в воздухе ощутимо пахло весной.
      Не говоря лишних слов, Бесноватый повернулся к Млыю спиной и медленно побрел к воротам. За деревней снег в ложбинах отливал синевой, к капищу уводила неширокая тропинка, постепенно забирая в гору.
      Шли молча, как на прогулке, оглядываясь по сторонам. Квадратная спина Бесноватого, несмотря на холод, прикрытая лишь холщовой рубахой, маячила метрах в двадцати впереди. Дурачок то отставал от волхва, то, как собачонка, беспечно забегал вперед.
      Частокол капища неровной стенкой чернел на склоне холма. Еще издали Млый заметил, что над изгородью поднимается легкий дымок - курился священный очаг.
      Здесь, в степи, Млый мог бы попытаться связаться с Родом напрямую, не заглядывая в святилище. Но из какого-то мальчишеского упрямства словно зажимал себе рот рукой. Разве для этого он навсегда покинул родной для него когда-то дом, чтобы потом вернуться и жаловаться на собственное бессилие? Ничего, он справится. А что Бесноватому ответит Род, он догадывался и так.
      Тропинка стала еще круче, предстояло преодолеть последний подъем, ведущий к воротам. Потом начался настил, сделанный из больших цельных бревен. Перед самыми воротами Бесноватый остановился, широко раскинув руки крестом, словно спрашивая разрешения ступить на священную землю.
      Сразу за изгородью открылась уходящая вверх площадка. Она ограничивалась внутренним более низким частоколом, выгнутым в обратную сторону, за ним стоял длинный полукруглый дом. Между внутренней и внешней изгородью также полукругом располагались идолы. Млый без труда узнал каждого.
      Вот стоит сам Род, сложив на груди руки. На плечи спадают длинные волосы, перехваченные на лбу тонким ремешком. Столб с его изображением самый высокий. Вот четырехголовый Свентовит с золотыми волосами и серебряными усами. Одной рукой он оперся на громадный меч, во второй держит копье. Конь под ним под стать великану. А вот и Мокоша в женском платье до пят, не поймешь сразу - мужчина это или женщина. Вот Велес, словно выросший из земли, с громадными руками, удерживающими корчагу.
      - А что делать нам? - не удержалась от вопроса Ольга, тихонько потянув Млыя за рукав.
      - Молчите! - приказал Бесноватый.
      Не глядя в сторону дурачка, он протянул руку и взял торбу, Потом неторопливо извлек из нее лепешки и положил их в чаши, стоящие перед каждым идолом. В другие чаши поменьше влил из большого стеклянного штофа сваренный для веселья мед.
      От огня, горящего в священном очаге внутри полукруглого дома, вдруг повалил густой белый дым, и Млый подумал было, что это случилось само собой, но увидел возвращающегося к ним из дома дурачка. Тот бережно нес перед собой большую чару, доверху заполненную водой.
      По краям чары, Млый знал это, были выбиты черты и резы, изображающие календарь - двенадцать секторов каждый со своим знаком.
      На этот раз Бесноватый обернулся - готовы ли - и, подойдя к чаре, плавно провел над ней руками. Необъяснимым образом вода неожиданно взбурлила, как кипяток на огне, но это было холодное кипение - так бурлит студеная вода в полынье. Ледяные брызги летели во все стороны. Бесноватый еще раз провел над чарой руками, и вода так же стремительно, как и закипела, успокоилась.
      - Всесущий Род, Отец и Покровитель,
      несущий жизнь и смерть,
      И Велес, брат его, земли степной хозяин,
      И Свентовит бесстрашный с хранящим всех мечом...
      Бесноватый не договорил.
      Вспышка невероятной яркости полыхнула над степью так, что дневной свет после нее показался мраком. Потом до холма донесся рев сжигаемого в гигантской топке воздуха. Потом закачалась сама земля, и все инстинктивно попадали ниц, закрывая головы руками. А когда поднялись, то в стороне города над горизонтом стремительно рос, устремляясь в стратосферу, невиданный отвратительно-белый гриб, подкручиваясь по краям необъятной шляпки черной оторочкой.
      БИТВА
      - Вот и нет больше города!
      - А мне кажется, там еще кое-что осталось.
      - Что там может остаться, кроме руин. Прах и пепел.
      - Остались Отшельники, а вот людям не повезло.
      - Как жаль! Лучше бы случилось наоборот.
      - Конечно. А теперь надо что-то немедленно делать - страшно подумать, что может начаться в степи, если Отшельники покинут город.
      - Да-да, и я об этом. Как там Млый?
      - Разве только о нем надо теперь беспокоиться? Лучше подумай, как нам справиться с этой бедой.
      - Почему молчит Род?
      - Уже не молчит. Разве ты не слышишь - вновь общий сбор!
      - Где?
      - В капище, около деревни.
      - Летим!
      Млый смотрел на гриб взрыва, не отрываясь, такого видеть ему еще не доводилось. Плоская вначале шляпка начала пухнуть, как перебродившее тесто, в центре ее образовался темный горб. Земля вновь вздрогнула, но уже слабее, а позже последовали более мелкие судороги - это валились поднятые вихрем громадные обломки зданий. Над далекой рекой начал подниматься пар, расползаясь по степи, словно упавшее с неба облако.
      - Ты хотел получить ответ! - яростно крикнул Млый, повернувшись к Бесноватому. - Теперь доволен?
      Священная чара с водой опрокинулась. Бесноватый стоял над ней на коленях, седые космы торчали во все стороны, руки распахнуты то ли в молитве, то ли в недоумении. Деревенский дурачок, тихо вереща, ползал на четвереньках рядом.
      - Город взорвался? - полуутвердительно спросил Фока. - От него ничего не осталось?
      - Думаю, что наших друзей в нем не осталось точно. - Млый ощутил на лице теплый ветер, дующий от реки, но этот ветер пах смертью. Собирайтесь! - приказал он отряду. - Надо возвращаться.
      Одновременно с его словами по земле промелькнули две громадные тени, и, задрав голову, Млый увидел прямо над капищем Алконоста и Гамаюна. Так низко они еще никогда не спускались. Алконост и Гамаюн пронеслись над ними, как два привидения, и тут же устремились ввысь, словно и показались только затем, чтобы предупредить о чем-то. Бесноватый вновь повалился лицом вниз.
      - Я видел этих птиц! - Павел вытянул вверх руку. - Они были рядом с планером, когда на нас напал Отшельник.
      - Они теперь все время будут рядом, - Млый сам не знал, откуда у него появилась эта уверенность. - И, может, не только они.
      - Ты прав! - голос Рода заставил Млыя вздрогнуть. - Настал час быть вместе.
      Род стоял около идола, похожий на собственное изображение и в то же время совсем другой. В руках он держал завернутый в старую парчу меч - тот самый, который всегда хранился на дне сундука. Лицо его было сурово.
      - Город погиб, но не погибли те, кто его уничтожил. Настал час битвы.
      - Мы будем вместе! - Млый увидел возникшего как из-под земли Раха, не потерявшего от суровости момента своей искрящейся улыбки. Торс его, несмотря на холод, был, как всегда, обнажен, по загорелым плечам пробегали искры.
      Громовой топот послышался от подножия холма, и, развернувшись по направлению к воротам, Млый заметил могучую фигуру Свентовита на буланом коне, вздымающим снежную пыль. А еще секунду спустя в капище появился грозный Сварог в надвинутом на лоб железном шлеме, и сразу вслед за ним в центре площадки закрутился жаркий вихрь, превратившийся в великого Перуна.
      Внезапное появление странных и загадочных существ оказалось слишком серьезным испытанием для горожан. Фока и Павел отступили к частоколу, Ольга спряталась за спину Млыя.
      Сам Млый не знал, как себя вести. Первым движением было броситься к Роду, но что-то остановило его - не время для бурных объятий после долгой разлуки. Да и Род сейчас мало чем напоминал заботливого воспитателя. Он смотрел в сторону города, как на поле боя, как маршал, соизмеряющий силы своего войска с силами противника.
      Рах по-свойски хлопнул Млыя по плечу, шутливо, как в детстве, несильно дернул за ухо.
      - Ну что, насмотрелся на другую жизнь?
      Свентовит величественно кивнул своей четырехлицей головой и стукнул копьем о землю.
      - Не сейчас, - предупредительно сказал Род. - Дождемся остальных.
      Млый оглядел капище, которое словно преобразилось в старинный форт с двойным рядом укреплений. Кинувшегося к нему в ноги Бесноватого Род отослал в деревню одним движением руки. Похоже, сейчас ему были ни к чему ни слабые союзники, ни лишние свидетели.
      Потом Род подозвал к себе Млыя.
      Тот подошел, как провинившийся мальчишка, хотя и не знал, в чем виноват. Может быть, в том, что ослушался мудрых советов и покинул степь в поисках новых впечатлений, а может быть, уверился в своих силах, но их оказалось недостаточно?
      - Ты все делал правильно, - неожиданно сказал Род, и по выражению его глаз и тону голоса Млый понял, что он не кривит душой. - Кроме одного. Никто не в силах в одиночку победить зло. Да, ты бился вместе с людьми, предупредил Род возражения Млыя. - Но разве они знали, с кем сражаются? А ты должен был догадаться. Но в этом есть и моя вина. Вернее, не только моя, - Род хмуро посмотрел на Свентовита. - Мы-то знали, что происходит. Надо было прийти на помощь раньше, но теперь об этом говорить уже поздно. Отведи своих людей в деревню и немедленно возвращайся.
      Покидал Млый капище, оглядываясь, хотя и впереди было на что посмотреть. Степь стремительно изменилась. Поверхность снега подернула темная дымка, солнце едва пробивалось сквозь сплошную пелену облаков, за которыми скрылся циклопический гриб взрыва, местами появились проталины. От дуновения теплого ветра хотелось зажать нос - ветер нес горячий пепел и Млый знал насколько он смертелен для людей.
      - Укроетесь в доме, и ни шагу на улицу, - предупредил он Фоку и Павла.
      - А ты? - не удержалась Ольга.
      - Обо мне не беспокойтесь. Я вернусь в капище.
      - Так это и есть твои друзья? - прямо спросил Фока. - Вот эти... - он попытался подобрать слово. - Эти...
      - Да, - Млыю не хотелось сейчас объяснений.
      - Да они те же Отшельники, только ряженые!
      Ряженые - это вы, хотел возразить Млый, но промолчал.
      Деревенская улица казалось вымершей. Только Бесноватый в сопровождении дурачка ходил от дома к дому, взмахивал руками и бормотал заговоры от мора, от хлада, от смертельного гада. Млыю было некогда повторять наставления о соблюдении безопасности. Архимед встретил их возвращение понимающим взглядом.
      Обратную дорогу к капищу Млый одолел бегом. Он проскочил во внутренний двор и тут же отметил, что их полку прибыло. На крыше святилища застыла колеблющаяся, как в мареве, фигура Стрибога, и вскоре ветер переменился он задул в сторону города, унося из степи смертоносный пепел.
      - Еще! - приказал Род.
      Ветер усилился. Облака с неимоверной скоростью помчались прочь, на глазах превращаясь в лохмотья. Степь обнажилась для взгляда.
      Извилистое русло небольшой реки, по которому Борода привел их к деревне, ощетинилось остриями взломанного льда. Верхушки невысоких холмов, еще недавно присыпанные снегом, чернели болотными кочками. Сухие остовы деревьев повалило, как бурьян в грозу.
      Но страшнее всего было смотреть на небо. Даже освободившись от туч, оно продолжало оставаться непрозрачным, заполненным какими-то хлопьями и мутью. Солнце едва угадывалось и постоянно меняло цвет от багрового до желтого.
      - Конец света, - тихо сказал Млый, подойдя к Роду.
      - Да, похоже, - согласился тот.
      Сзади послышалось знакомое громыхание доспехов, Свентовит привязывал к собственному идолу коня.
      - Ударить бы сейчас, - крикнул он. - Только время теряем. Пусть хоть Перун выпустит несколько стрел!
      - Зачем? - возразил Род. - Огня в руинах хватает и без того. Сейчас, когда мы выдвинулись вперед, Отшельники в степь не сунутся. А завтра посмотрим.
      - И чего смотреть, - заворчал Свентовит. - Свернем шею одним ударом.
      - Род прав, - возразил Сварог. - Надо подумать. Мы сами вырастили эту язву, надеялись - обойдется. Не обошлось. Млый, подойди.
      Млый робко подошел к величественному Сварогу, который раньше его едва замечал. Что-то изменилось?
      - Возьми, - Сварог вытащил из-за пояса металлические боевые перчатки. - Бери, бери, - усмехнулся он, заметив замешательство юноши.
      Приступить к обсуждению плана не успели, послышался жестяной треск крыльев, и во двор капища, как камень, свалился сверху Семаргл. Пес запыхался, длинный красный язык болтался из пасти, как флаг.
      - Думал, опоздаю, - вокруг разгоряченного тела Семаргла тут же вытаяла приличная проплешина. - И где тут враги?
      - Отдышись сначала, - добродушно заметил Свентовит. - Род говорит, надо подумать.
      Семаргл в приступе внезапной нежности попытался лизнуть Млыя, тот едва успел уклониться, потрепал пса по шерсти.
      - Давно не виделись.
      - Сто лет прошло, - Семаргл тяжело рухнул на снег. - Там тебя грифоны заждались.
      - Неужели не всех потрепал?
      - Да уцелела парочка, - небрежно заметил пес. - Оставил для развода.
      Позже всех заявился Ярила. Был он хмелен и настроен воинственно, но, услышав, что выступать немедленно никто не собирается, тут же заявил, что пойдет в деревню.
      - По местным девкам соскучился, - хмуро сказал Род. - Ничего, побудешь пока здесь. И чтобы больше ни капли.
      - А ну вас! - надулся Ярила. - Без водки какая драка, скука одна.
      Про себя Млый отметил, что Ярила ему чем-то очень напоминает Саньку-Свистка. Тот же налет наглости и самодовольства, да и по части девок не дурак.
      - Эй, Алконост! - крикнул Род, подняв лицо к небу. - Эй, Гамаюн! Что видите вы в степи?
      - Мрак бездны! - донеслось из поднебесья. - От города не осталось ничего.
      Поднимая сильный ветер, Алконост и Гамаюн спустились вниз и уселись рядом на гребне крыши. Клювы их не уступали по размеру мечам, но у Гамаюна клюв был загнут вниз, как ятаган, а у Алконоста торчал, как пика.
      - Птицы летят сюда, - сказал Гамаюн и, словно руку, поднял правое крыло. - На помощь Перуну спешит Могол, заживляющий раны, к Сварогуогненный Рарог, Велес велел Сирину быть с нами рядом, а Финист спешит с юга на помощь Раху. Далеко же на севере поднялся с моря Лебедь-Обида и будет кружить над землей до окончания битвы.
      Стемнело раньше, чем обычно. Перед закатом небо окрасилось в фантастические тона, часто меняя цвет, как во время северного сияния. Род увел всех в святилище. В жертвенный очаг подбросили хворост - дым уходил из дома через круглое отверстие в крыше. Очаг грел плохо, но трепещущие язычки огня создавали ощущение уюта.
      - Вот мы и собрали все наши силы, - сказал Род. Временами его лицо оказывалось ярко освещено пляшущим пламенем, иногда скрывалось в тени. Выступим с восходом солнца. Отшельники готовы к битве прямо сейчас, но этого мы им сделать не позволим. Как ветер, Стрибог?
      - Сейчас начнется буря, - Стрибог легкой тенью выскользнул на улицу.
      - Мы переждем ураган, в потом станем ураганом сами, - Род усмехнулся и внимательно оглядел свое воинство. - Сварог, Свентовит, Перун, Ярила и Млый пойдут низом так быстро, как только смогут. Я, Стрибог, Рах, Семаргл и птицы поддержат вас с воздуха. Биться придется в открытую. Передайте вашу силу мечам и стрелам, пусть они не знают промаха и не изведают поражения.
      Косматый Перун тряхнул свой колчан, словно погремушку, и огромные стрелы, каждая не меньше обыкновенного копья, застучали в нем, как карандаши в стакане.
      - Не думаю, что они устоят против нас, - гулко отозвался он. - И все же раньше никто не знал никаких Отшельников. Откуда они пришли?
      - А откуда приходят в мир ненависть и злоба, как появляются жадность и глупость? - отозвался Род. - Они были всегда. Просто настают времена, когда мир обнажается до самых корней, и многие из них уходят в Навь.
      - Но тогда надо уничтожить саму Навь! - запальчиво крикнул Млый.
      - Уже пытались, - Свентовит вытянул руку и успокаивающе потрепал Млыя по плечу.
      - Но, может быть, стоит попытаться еще раз?
      - Может быть, - Род встал, пошевелил жаркие угли. - Но пока предстоит справиться с этой напастью. Отшельники - еще не Навь, но сил у них достаточно.
      Снаружи бушевала буря. Стены святилища дрожали, как в ознобе, дым стало забивать внутрь дома, и Род погасил очаг. Вместе с завыванием ветра в степи слышались громкие стенания и крики - это Кара и Желя бродили по равнине, оплакивая погибших.
      Перед рассветом ветер стих. Млый вышел из дома и удивился наступившей тишине. Серая пелена окутала все вокруг и ощущалась давящей плотной силой, но низкая луна расплывшимся пятном все же пробивалась сквозь марево, постепенно поднимаясь ввысь, словно пытаясь заменить собой солнце. Само солнце вставало на востоке, и два неравных по размеру диска смотрели на землю, как два глаза - красное воспаленное и холодное белое.
      За Млыем, которого потряхивало от нетерпения словно в лихорадке, к выходу потянулись остальные. Семаргл взмыл ввысь, где его уже дожидались кружащие над капищем птицы. Млый сосчитал их всех. Гамаюн и Алконост вились выше всех, но все еще поднимались, вычерчивая широкую спираль. Стремительный Финист, способный крылом перерубить сталь любого меча, как тростинку, мелькал в стороне деревни. Грузный черный Могол плыл в воздухе неспешно, а огненный Рарог при каждом взмахе криво очерченных крыльев рассыпал в воздухе искры, как оживший костер.
      Свентовит, сев на своего буланого, первым направился к выходу из капища. Млый еще оглянулся на Рода, ожидания каких- нибудь приказаний, но тот отрицательно покачал головой и просто указал рукой на степь. Другой рукой он прижимал к груди по-прежнему завернутый в парчу гигантский меч.
      Млый бегом догнал Свентовита, уцепился за стремя. Бывший еще недавно рыхлым снег покрылся толстым крепким настом. Спекшаяся ледяная корка хорошо держала не только пешего, но и всадника.
      Непостижимым образом и время, словно осевший снег, спрессовалось в плотный ком, и Млый с удивлением отметил, что движутся они очень быстро, быстрее, чем можно было предположить, как будто нарушились привычные физические законы. Только что миновали деревню, а вот уже показались и ракетные шахты, а еще через десяток минут открылась равнина, выходящая к берегу реки, за которым раньше был виден город.