Он свернул свой плащ поудобнее и улегся на пол, привалившись спиной к стене. Уснул тут же и вскоре уже вовсю храпел. Иван постоял еще, подумал и последовал его примеру. Немного поворочался и наконец устроился на жесткой рогожке, заляпанной кровью. Веста подошла к нему и, не говоря ни слова, легла рядом, вытянув лапы и положив морду Ване под мышку. Засопела жарко, что?то невнятно пробурчала и затихла. Ваня приобнял волчицу одной рукой. Ему очень хотелось сказать ей что?то хорошее, поведать, как сильно он успел к ней привязаться, но Ивану казалось, что об этом и говорить сейчас немыслимо. Кто знает, что ответит ему волчица? А вдруг поднимет на смех или, еще того хуже, вздумает обидеться? Долго он сидел рядом, не зная толком, с чего начать и о чем говорить, но, подумав еще немного, решился на задушевный разговор.
      — Веста, милая моя Веста, — торопливо зашептал Иван на ухо волчице, — что мне делать, милая моя, верная подруга? Я меняюсь, беспрестанно меняюсь, и знала бы ты, как меня пугают эти перемены! Мое сердце становится горячим, словно бы в нем поселилось пламя, мою душу разрывают сотни сомнений, но единственное, что мне сейчас становится более или менее ясно, — это то, что назад пути нет! Прошлое словно закрылось от меня серой пеленой, я не помню своего дома, всеми своими помыслами я только здесь! Я не представляю, что будет со мной потом, после того как я пройду свой путь, я не хочу больше покоя — только в дороге я нашел и обрел себя, только здесь я понял, зачем живу на свете! Что мне делать? Скажи мне, направь меня, ведь ты намного мудрее, намного опытнее. Почему я меняюсь? И как меняюсь — я все тот же Ваня, которым был раньше, или на моем месте совсем другой человек, более сильный, более смелый, более горячий? И почему больше всего на свете мне хочется, чтобы рассвет так и не наступил, хочется остаться здесь с тобой в беспокойном ожидании, в тревоге и сомнениях? Что со мной, милая Веста? Что со мной случилось?
      Волчица перевернулась на бок и всхрапнула. Ваня посмотрел на нее и грустно улыбнулся:
      — Ты уже спишь… Прости, что докучаю тебе пустыми речами. Спокойного тебе сна и доброй ночи, моя белая волчица.
      Утро подкралось незаметно — еще бы, в горнице не было ни одного окна. Если бы не пришедшая вовремя Яга, все бы дружно проспали.
      — Просыпайтесь, олухи! — заорала она с порога, да так, что бедная Веста с перепугу стукнулась мордой об пол.
      — Рассвело давно! Утро на дворе! Петухи уже надорвались, а вы все спите, чурбаны несусветные! — не унималась Яга. — Вы что, решили все дело загубить, охальники эдакие?
      Ваня открыл глаза и резко сел, спросонок не понимая, где он и чего от него хотят. Пересвет и вовсе вскочил на ноги, напрочь позабыв о низком потолке, мигом набил шишку на темени и, тихо шипя, опустился на пол.
      — Случилось?то чего? — спросил Ваня. — Неужто ночь уже пролетела?
      — Болван, — беззлобно махнула на него рукой Яга, — и как ты только уродился такой, беспутная твоя головушка! Вставайте, добры молодцы, красны девицы, — обратилась она уже ко всем, — чего разлеглись? Время не ждет! Да и Далмат тоже.
      — Это как Далмат? — изумился мигом проснувшийся Иван. — Откуда Далмат?
      — Оттуда и есть, — пожала Яга плечами, — в сенях дожидается. Право, я и не ожидала, что он в такого дюжего молодца обернется, он и в юные годы никогда эдаким могутным хлопцем не бывал. Признавайтесь, бесстыжие, сколько ему яблок скормили?
      — Четыре, — улыбнулся Ваня, — а что?
      — Да уж ничего, — сурово хмыкнула Яга, — оно и видно. Далмат?то не один притащился. Никак нет, други мои, он и доченьку свою ненаглядную приволок. Будет сватать — не пугайтесь дюже, он с этой девкой который год мается, все с рук сбыть пытается, да не за парня из своего царства, а за чужеродного молодца, да такого, чтобы всем статьям отвечал — и собой хорош, и за душой не грош.
      — Он мне ее сватал, — осипшим голосом проговорил Ваня, — ох и силен царь?батюшка, всего умучил, еле я от него ноги унес!
      — А то! — усмехнулась Яга. — Помнится, он еще Темнополка в зятья прочил, так я ему тогда едва глаза не выцарапала, чтобы на чужое добро не зарился, срамник эдакий.
      — А что, — задумчиво протянул Пересвет, — видал я царевну Калину, ничего себе такая. Али попытать счастья?
      — Попытай, попытай! — радостно схватил Ваня его за руку. — Попытай, голубчик, ввек не забуду!
      — А что такого?то? — удивился Пересвет. — Чего ты так суетишься?
      — А, — махнул рукой Ваня, — сам увидишь!
      — Далмат — это, значит, раз, — начала загибать пальцы Яга, — однако же я сложа руки не сидела и кого надобно призвала. Братцы мужа пожаловать готовы, несравненные деверя, слыхали уже давеча — Ярополком и Святополком кличут.
      — Ярополка я знаю, — кивнул Иван, — виделись уже, помнишь? А со Святополком увидеться не довелось, каков он из себя?
      — Словно бы Темнополк, только ростом пониже будет, — улыбнулась Веста, — знаю я его, сколько раз одной дорогой шли!
      — Ну, раз знаешь, оно и к лучшему, — рассеянно сказала Яга. — И Темнополк будет с нами, авось супротив трех верных вестников мало кто устоит. Да все одно — мало нас слишком, чтобы на сумеречное войско войной идти!
      — Не мало, — выступил вперед Пересвет, — я вчера вечером пораскинул умишком и вот что удумал…
      Тут он замолчал и посмотрел куда?то вверх, очевидно, собираясь с мыслями. Начал негромко:
      — Войско медное исстари было под царевым предводительством. Воины наши славные, воины наши верные все как есть за царем Елисеем идти готовы. Не все Рогнеде доверяют, не всем идти на Серебряное да Золотое царство в охотку было. Уж и ропот, шепоток ходил в рядах — дескать, опоила Рогнеда царя?батюшку колдовским зельем да за его спиной дела и ворочает. А не попробовать ли мне выйти войску навстречу да не сказать ли слово свое верное? Мол, воины верные, бойцы славные, отчего идете за той, кто гибель державе нашей замышляет?
      — Думаешь, послушают, поверят? — с сомнением вопросила Яга.
      — Попробую, — пожал Пересвет плечами, — а чего терять?
      — Ну, попробуй, — согласилась Яга, — главное, чтобы еще хуже не было.
      — И так все хуже некуда, — пробурчал Ваня.
      Он совершенно не выспался и был не в самом лучшем настроении. Веста, хоть ей и самой было не лучше, старалась всячески подбодрить друга. Она осторожно толкала его мокрым носом, забегала вперед и смотрела ласковыми глазами, трогала лапой и отбегала, повизгивая, всем своим видом показывая, что ей очень хочется заслужить Ванино одобрение. Иван молча покивал ей, пару раз потрепал по голове и махнул рукой. С утра не хотелось ничего говорить, вчерашнее романтическое настроение испарилось, словно бы его и не было. Больше всего на свете сейчас Ване хотелось уснуть.
      — Ну, чего встали? — грубо окликнула Яга. — Пойдемте медное войско встречать. Победители, как?никак!
      Иван рассеянно кивнул и, положив руку Весте на шею, медленным шагом отправился прочь с постоялого двора. Заспанный хозяин проводил всю компанию недовольным взглядом, но ничего не сказал: накануне ему заплатили гораздо больше положенного. Волчица на ходу потянулась, зевнула во всю пасть, показав целый ряд белоснежных зубов, и печально проговорила:
      — Вот бы сейчас не шагать невесть куда, а мирным сном почивать где?нибудь на лесной полянке…
      — Ага, — подхватила Яга, — спать?почивать, птичек заливистых слушать и жизни радоваться, покамест не доберется царь Еруслан до твоей полянки и не свернет твою глупую шею!
      Веста обиженно промолчала. Заговорил Ваня:
      — Я одного не понимаю: если Медное царство так уж царю Еруслану занадобилось, то отчего же он стал ожидать, когда Рогнеда присоединит к своему владению еще и другие державы? Зачем они ему?
      — Не просто другие державы, — важно поправила его Яга, — а Золотую и Серебряную державы! Ты, Ивашка, видно, совсем не разбираешься в том, где да что находится в нашем краю. Оно и неудивительно. Так знай, друг мой, Сумеречный чертог находится на самом что ни на есть западе, как раз там, куда закатывается каждый вечер ясное солнышко. Медное же царство суть восточная держава, новый день рождается как раз у его границ. А Золотое и Серебряное царства лежат аккурат посередке, одно за одним. Они?то и мешают Еруслану в его великой мечте о Студенце, городе магов и чародеев.
      — Чем мешают? — не понял Ваня.
      Яга пояснила:
      — Я не спрашиваю тебя, как ты добирался от Медного царства до Золотого, — и сама знаю. Леший и тот ногу сломит, путник заплутает, птица перелетная с дороги собьется. А царь Еруслан мечтает провести прямой мост от Сумеречного государства до своего великого града, который так и видит он в своих мечтах, грезах да чаяниях, и чтобы мост тот был весь из горного хрусталя, без единого гвоздика выстроен, чтобы, как огонь, горел, как птица, пел, сердце радовал. Да только как построишь дот мост — по земле али по небу, когда на пути его встречаются два царства великие? Вот и решил Еруслан захватить обе державы руками Рогнеды?царицы, а уж после все с землей сровнять, с прахом и пеплом смешать, назвать мастеров со всех мест, дабы построили мост великий прямо на пепелище. Такие вот, — вздохнула Яга, — у него задумки. Таков он, Еруслан?царь.
      — Да уж, — хмыкнул Ваня, — задумки у него знатные, да только выйдет ли?
      — А отчего бы не выйти, — спокойно сказала Яга, — очень даже выйдет.
      — Не выйдет! — так и рявкнул Иван. — Покуда мы живы, не бывать тому!
      — Экий ты! — усмехнулась Яга и больше не сказала ни слова.
      На улице путешественников поразила огромная и неизвестно откуда взявшаяся толпа, валом валившая к городским воротам. В основном это были дети и женщины, все в праздничных одеждах, многие несли в руках цветы и пучки ароматных трав.
      — Это еще что такое? — спросил Ваня, стараясь перекричать толпу. — Куда они идут?
      — Знамо дело, победителей встречать да чествовать! — прокричал ему в ответ Пересвет.
      — Вот еще задача! — сокрушенно воскликнул Иван. — Как же мы теперь к воротам проберемся?
      — Да уж проберемся как?нибудь! — решительно воскликнула Яга и, ухватив Ваню и Пересвета под руки, начала продираться сквозь толпу разряженных и смеющихся людей.
      Она так усердно работала локтями, что вскоре оказалась уже в самой гуще. Ивана давили со всех сторон, он едва мог дышать и только поминутно оглядывался, ища Весту. А той приходилось хуже всех, ей наступали на лапы, толкали в бока и спину, пробовали хватать за холку. Наконец волчица не выдержала и, рявкнув как следует, тяпнула кого?то за руку. Укушенный взвыл, схватившись за раненую конечность, завопил: «Волк, волк!» — и народ тут же стал расступаться, с испугом глядя на разозленную Весту.
      — Вот так?то лучше, — удовлетворенно проговорила волчица и, прихватив зубами Ваню за рукав, нетерпеливо потребовала: — Ну пошли, что ли?
      Иван вздохнул с облегчением и быстро зашагал, на этот раз надежно вцепившись рукой в длинную шерсть на волчьей шее. Весте было немного больно, но она понимала, что уж лучше идти так, чем потеряться в такой толчее. Следом еле поспевали Яга с Пересветом, причем Яга что?то громко говорила Пересвету на ухо, но что — было непонятно.
      Наконец добрались до ворот, здесь было свободнее, и толпа не так сильно напирала.
      — А Далмат?то где? — вспомнил Иван. — Ты же говорила, что он нас ждет!
      — Вон он, — показала Яга рукой куда?то вдаль, — во?он, подле рыжей лошади стоит дожидается.
      Ваня посмотрел, но поначалу увидел только одну лошадь, когда же пригляделся получше, то приметил и царевну Калину, которая сидела там же на корточках. Далмата нигде не было, Иван было обрадовался, что ему не придется больше увидеться с назойливым царем, как вдруг его хлопнули по плечу.
      — А, Ванюша, — пропел прямо над ухом знакомый голос, — дружок дорогой!
      Ваня похолодел, думая, что сейчас ему опять начнут сватать Калину, и уже внутренне приготовился высказать все, что он думает по этому поводу, но, когда он обернулся и увидел царя Далмата, сразу понял, что это излишне. Помолодевшее лицо царя избороздили глубокие морщины, лоб рассекал длинный шрам, заканчивавшийся где?то под волосами.
      — Здравствуй, Ванюша, — повторил царь, — вот мы и встретились.
      — Здравствуй, Далмат, — поклонился Ваня, не отпуская волчицу, — хорошо бы в другое время свидеться!
      — Хорошо бы, — помрачнел Далмат, — да уж куда там, коли беда неминучая грядет! Друг твой, что ли? — Он кивнул на Пересвета.
      — Друг, — коротко ответил Иван, — царевич Пересвет.
      — О как, — покачал головой царь, — поди, и не помнит меня уже. А я в былые годы его на руках качал, когда еще царь Елисей в силах был.
      — Здравствуй, Далмат, — протянул руку Пересвет, — рад я, что серебряный владыка здесь с нами.
      — С вами, — печально повторил царь и обратился к Весте, — тебя?то я, милая, и не приметил. Ты прости уж старика.
      — Да уж какого там старика, — усмехнулась волчица, — ты себя?то, Далмат?батюшка, видел али нет?
      Далмат смущенно кашлянул. Тут наконец не выдержала Яга:
      — Ну как, друга, дело будем делать али лясы точить? Гляньте?ка, войско медное уже на подходе!
      — На подходе, — раздался позади голос Темнополка, — я уж думал, не успею.
      Яга радостно вскрикнула и обняла мужа за шею. Тот похлопал ее по спине рукой и отстранил немного от себя. Поцеловал в лоб и тихо сказал:
      — Время пришло.
      — Пришло, — согласилась Яга.
      В этот миг запели боевые рога, запели звонко и торжествующе, в их звуках слышалась радость победы, слава и гордость. Толпу охватило ликование, разнеслись крики и возгласы.
      — Они что, не понимают? — шепнул Ваня на ухо Весте.
      Та, подумав, ответила тихонько:
      — Понимают. Но какая разница, все это ничто по сравнению с торжеством победителей!
      — Может быть, — протянул Иван.
      И тут все увидели медное войско. Будто огненное зарево надвигалось на Медное царство — до того сверкали доспехи воинов. Расшитые знамена, факелы и драгоценная сбруя коней, копья с пунцовыми лентами, прикрепленными к наконечникам, щиты с самоцветными узорами — все это горело, переливалось и сияло так, что было больно глазам.
      — Скоро солнце встанет, — тревожно проговорил Далмат, которого уже просветили относительно замысла Пересвета, — успеешь ли?
      — Успею, — уверенно кивнул тот, — надо успеть.
      — Хорошо бы, — с беспокойством кивнул царь, — надеюсь, что успеешь.
      — Все мы надеемся, — тихо сказала Веста.
      Тем временем медное войско подошло совсем близко, крики в толпе стали громче, в воздух полетели шапки и цветы. Пересвет быстро проговорил Далмату:
      — Можно я возьму твоего коня?
      — Бери, — с удивлением сказал тот, — а твой где?
      — Не смог его взять, толпа велика, — признался Пересвет, — спасибо тебе.
      Он вскочил на рыжего скакуна и помчался навстречу медному войску.
      — Верные воины царя Елисея! Я царевич Пересвет!
      Какой?то воин повыше других ростом и в доспехах, украшенных самоцветными каменьями, сделал знак рукой, и все полчище остановилось, ожидая команды.
      — Здравствуй, Пересвет, — зычно проговорил он, — раз ты сам пришел к нам, мне надлежит только отвести тебя к нашей царице!
      — К вашей царице! — с горечью воскликнул Пересвет. — Неужто к той, которая отдаст вас под пяту Еруслану во имя своей безумной жажды власти? Опомнись, Радимир! Ведь ты же друг мне!
      — Не время говорить о дружбе, царевич, коли дело касается чести и совести! Кто смеет говорить речи, подобные твоим, наводить тень на нашу царицу Рогнеду? Да мне следует убить тебя на месте за такие слова!
      — Остынь, Радимир! — проговорил Пересвет уже мягче. — В чем моя вина пред тобой, что ты, словно пес, готов броситься на меня с раскрытой пастью? Или я солгал тебе в чем?то, или чем?то тебя обидел — отчего нет больше мне веры?
      — В чем мне верить тебе? — воскликнул Радимир. — Ты предал нас, ты предал свое верное войско, покорное твоему слову и твоей воле! Ты сошел с пути воина, изменил своему царю, а разве есть вера изменнику?
      Вокруг наступила полная тишина. Пересвет медлил с ответом, и слышно было, как стучит копытами оземь конь царя Далмата. Наконец Пересвет заговорил:
      — Война, говоришь, Радимир? О, то война была, когда изгоняли мы мечом и пламенем полчища проклятых южан, осаждающих наши земли! О, то война была, когда мы рука об руку с тобой, Радимир, несли смерть и ужас народам севера, не желавшим платить дань царю нашему Елисею! Но надо ли обагрять меч кровью невинных людей, все помыслы которых сводились лишь к доброй дружбе и добрососедству? Враг ли нам был покоренный царь Далмат, недруг ли нам был царь Кусман? Много ли славы принесли тебе победы над державами, которые не оказали никакого сопротивления, сдались без крови, без честной битвы? Скажи, Радимир! Скажи всем, что принесли тебе эти победы!
      Радимир молчал. Пересвет продолжил:
      — Царь Елисей безумен, и мы все это знаем! Ты можешь говорить, что не веришь досужим слухам, но ты знаешь, что это так! Ты знаешь, что царица Рогнеда опоила нашего царя и своего мужа колдовским зельем и единолично правит Медным царством, отдавая приказы один другого гибельнее! Ты знаешь это, Радимир, и ты продолжаешь идти вперед? Но знаешь ли ты то, что не успеет еще взойти солнце, как у этих стен будет стоять войско, равного которому нет во всех землях! Сумеречное войско придет сюда, но не для того, чтобы отпраздновать великую победу, а для того, чтобы ровнять наши города с землей, душегубствовать и нести смерть всему сущему!
      — Нет! — в отчаянии закричал Радимир. — Этого не может быть!
      — Опомнись, Радимир! — воскликнул и Пересвет. — Неужели ты сам не догадывался о коварстве царя Еруслана? Зачем ему, великому владыке, заключать мир с Медным царством, которому со всей своей армией не устоять против сумеречного войска? Он испепелит Медное царство и построит вечный город чародеев, тот самый град, о котором уже слагают песни бродячие певцы в его чертоге! Радимир! Опомнись!
      Радимир стоял белый как снег, даже его огненно?рыжие волосы, казалось, тронула седина. Лицо его исказила такая гримаса боли, что оно стало похожим на маску. Радимир долго молчал, наконец заговорил глухим голосом так, как будто ему было больно говорить:
      — Я подозревал это. Не думал только, что все может быть так скоро. Думал, надеялся, вдруг все станет по?прежнему. Вдруг царь Елисей, тот царь, которому я поклялся служить вечно и верно, опомнится. Но, видимо, этому не суждено быть… Не суждено.
      Он замолчал. Молчал и Пересвет, глядя куда?то в землю.
      — Друг! — воскликнул наконец Радимир. — Брат! Царевич!
      Тут он подошел к Пересвету и упал перед ним на колени. Пересвет сошел с коня и положил руки Радимиру на плечи.
      — Встань, друг, — сказал он мягко, — встань, брат мой!
      Радимир поднялся и посмотрел Пересвету в глаза. Сказал так тихо, что его услышали только воины, стоящие очень близко:
      — Спасибо, царевич, что заставил меня вспомнить о моем долге. Спасибо за то, что снял пелену с моих глаз. Теперь будто наяву я вижу все то зло, которое совершил по приказу царицы. Моя вина в том, что я был глух и слеп. Но теперь все будет по?иному.
      С этими словами Радимир развернулся к войску и закричал громким раскатистым голосом:
      — Воины мои верные, воины мои славные! Коли есть среди вас те, в коих уже были ростки сомнения, коли были среди вас те, кто слушал одно только свое сердце, низкий вам поклон, братья, вы были правы, а я был неправ! Простите меня, братья мои!
      И Радимир низко поклонился всем, перед кем считал себя виноватым. Затем он снова расправил плечи и продолжил:
      — Те из вас, кто душой радеет за Медное царство, те из вас, кто остался верен царю нашему Елисею, вспомните былую присягу, сойдите с пути междоусобных войн с добрыми соседями! Все как один восстанем против сумеречного войска, дадим отпор коварному владыке Еруслану, который решил захватить наши земли!
      Словно волна прошла по медному полчищу. — говорили все, кричали все, сомневались все, не было только равнодушных. Как один все воины пали на колени и восславили царевича Пересвета, который изгнал прочь сомнения и тревоги. Воины славили царя Елисея, каялись в содеянном зле и были готовы грудью защищать свое царство хотя бы и от самого страшного воинства на земле.
      — Готовы ли вы, славные воины Медного государства, пойти в бой, последний бой с царем Ерусланом? — закричал Пересвет, когда волнение немного улеглось. — Готовы ли вы расстаться с жизнью, защищая свой дом и свой край?
      — Готовы! Да здравствует царь Елисей! — вразнобой проревели тысячи голосов. — Да славится Медное царство!
      — Готовы ли вы присягнуть мне в верности, готовы ли вы пойти за мной навстречу смерти и славе?
      — Смерть! Слава! Слава царевичу Пересвету! — взывали воины. — Слава! Слава! Слава!
      — Готовы ли вы… — охрипшим голосом закричал Пересвет, но замер на полуслове, потому как над его головой закружила темная тень, которая все приближалась и приближалась и наконец оказалась огромным черным вороном. Птица, сделав пару кругов над ними Радимиром, обернулась вдруг царицей Рогнедой.
      — Здравствуй, любезный сын, — усмехнулась она, — вот мы и встретились наконец, мой несравненный Пересвет!
      — Ты не мать мне боле! — тихо проговорил Пересвет. — Ты убила сестру, ты околдовала отца…
      — Он не отец тебе, — перебила его Рогнеда, — князь Ингвар твой отец!
      — Пусть так, — Пересвет сурово нахмурился, — если ты пришла, чтобы убить меня, что ж, убей! Убей, как убила и сестру мою Радонику.
      — Я не убивала ее, глупец, — расхохоталась Рогнеда, — но убила бы, знай, как она отплатит мне после всего, что я для нее сделала! Но покорись же сейчас, блудный сын мой, дурной сын, покорись и восславь мое владычество!
      — Тебе недолго осталось властвовать, — усмехнулся Пересвет, — еще немного, и царь Еруслан убьет тебя и покорит все наше царство.
      — Убьет? Убьет ли? — только и рассмеялась царица.
      И тут взошло солнце. Стрелой промчался красный всадник Ярополк, осадил коня у самых медных ворот и встал рядом с Иваном, изумленно наблюдая за странными событиями, творящимися у стен Медного царства.
      — Убьет! Меня! — хохотала Рогнеда, рассыпая черные перья, не до конца сошедшие с рук, которые еще недавно были крыльями. — Да неужели вы, — она обвела безумным взором и медное войско и толпу горожан, собравшихся у ворот, — неужели вы все думали, что я настолько глупа?
      Рогнеда, уперев руки в боки, хохотала, сверкала глазами и встряхивала головой, да так, что толстые косы били ее по спине. А на западе тем временем гремел гром, надвигалось что?то огромное, земля дрожала под богатырской поступью. Сумеречное войско — страшное, темное полчище тенью наползало на Медное царство. Толпа отхлынула от ворот обратно, с криками и плачем спасались люди, прятались кто где — по подвалам и каморкам, на чердаках и в подполье. Воины обошли город с юга и остановились напротив медного войска, ожидая команды. Впереди, на сером, как дождь, коне ехал царь Еруслан, закутанный в черный плащ так, что видны были только глаза. Он лихо проскакал между двумя войсками и остановился напротив Рогнеды, которая улыбалась и протягивала ему руки.
      — Здравствуй, Еруслан!
      — Здравствуй, Рогнеда, — ответил он приглушенным голосом и, спешившись, привлек ее к себе, — как же я рад вновь видеть тебя!
      — Сегодня день нашей славы, Еруслан, — с волнением проговорила она, — мы должны запомнить его! — И с этими словами Рогнеда обернулась к сумеречному войску: — День славы!
      — Славы! — откликнулись воины хором. — Слава государю Еруслану!
      Еруслан молча всем поклонился и, увидев царевича Пересвета, усмехаясь, крикнул ему:
      — Что, Пересвет? Отчего не порадуешься ты вместе с матерью своей, прекрасной княжной Рогнедой?
      — Нечему радоваться ныне, — понуро ответил Пересвет, все еще не понимая, что задумала царица, — коли суждено земле обагриться нынче горячей кровью — да будет так.
      — Возлюбленный сын мой! — со смехом проговорила ему Рогнеда. — Сегодня мы с Ерусланом объединим наши силы! Мы уже связали наши державы узами дружбы, сегодня же, когда царь Елисей мертв, мы свяжем себя узами любви!
      — Ложь! — вдруг неистово закричала Яга. — Царь Елисей жив!
      — Увы, увы, — сокрушенно покачала головой Рогнеда, — мой несравненный супруг стал жертвой дворцового переворота. Слуги схватили его сонного, связали и бросили вниз с городской стены. Я покарала виновных смертью, но мой муж, великий царь Елисей, к тому времени уже скоропостижно скончался.
      На этот раз не выдержал Пересвет:
      — Ты убила его!
      — Что ты, — улыбнулась Рогнеда, — неужто я могла бы поднять руку на своего любимого супруга и великого государя? Опомнись, сын!
      — Я не сын тебе боле, — с горечью повторил Пересвет, — и я стыжусь того, что когда?то был на твоей стороне.
      — Ну что ж, — усмехнулся Еруслан, — тем лучше для тебя. Значит, не твоими руками будет разрушено Медное царство и не твоими руками будут возведены стены великого града именем Студенец!
      — Медное царство никогда не будет разрушено, — прорычал Пересвет, сжимая кулаки от ярости. — Не бывать темному граду на этой земле!
      — Ой ли! — Еруслан рассмеялся. — Но кто помешает мне и моей прекрасной царице осуществить задуманное? Медное войско? Да, оно велико, но и оно ничто по сравнению с моими чудо?богатырями. Яга? Она преисполнена ненависти и гнева, все ее помыслы были сосредоточены только на Елисее, она и жила только ради своей мести. Она не помощник тебе боле. Может быть, этот жалкий человек, ранивший мою бесценную Рогнеду и дерзко бросивший ей вызов посреди ее же владений? Но что может сделать такое ничтожество против сумеречного войска! А может быть, — тут Еруслан перешел на громкий шепот, — а может быть, ты? Может быть, ты, юнец, осмелишься противостоять мне? Ты, один?единственный?
      — Он не один! — воскликнул Темнополк и сделал шаг вперед. — Я встану с ним плечо к плечу и буду биться с тобой до темной ночи, когда уже ни ты, ни кто?либо другой не сможет сравняться со мной в силе.
      — Я буду с тобой, брат! — выступил Ярополк. — И в часы заката не будет воина, который сможет бросить мне вызов!
      — И я с вами, братья, — раздался незнакомый голос, зычный и раскатистый.
      На мгновение показалось, будто солнце спустилось на землю — до того яркий свет струился от одежды всадника на белом, как снег, коне.
      — Святополк! — улыбнулся Пересвет. — И ты здесь?
      — Здесь, — кивнул белый всадник, — когда братья мои в беде, не след оставаться в стороне. — Тут он грозно посмотрел на сумеречного владыку. — Что скажешь теперь, Еруслан? Кому равняться со мной при свете дня? Кто сравнится с нами, тремя вестовыми всадниками, которые будут оборонять родную державу от всякого зла?
      Еруслан посмотрел на Рогнеду, та была изумлена не меньше его и что?то быстро шепнула ему на ухо. Он немного постоял, словно раздумывая, наконец, усмехнувшись, сказал, обращаясь к Пересвету:
      — Твоя взяла, царевич. Мне не одолеть тебя без крови и сечи.
      — Не одолеть, — ответил приободренный Пересвет, — кому, как не тебе, знать, что ныне наши силы равны!
      — Равны, — задумчиво проговорил Еруслан и вдруг рявкнул: — Выбирайте поединщика!
      — Поединщика! — хором подхватило сумеречное войско. — Поединщика для владыки Еруслана!
      — Это что значит? — тихо шепнул Ваня на ухо Весте.
      — Если силы равны, то по закону от каждого войска нужно выбрать по одному воину. Они должны будут сразиться, и тот из них, кто победит, решит исход войны. Войско побежденного воина должно будет отступить, — объяснила волчица.
      — Поединщика, — повторил Еруслан и усмехнулся: — Или среди вас нет настоящих воинов?
      В рядах медного войска произошло смятение. Воеводы, ротные, пешие, конные — никто не хотел брать на себя ответственность за исход войны. Большой прятался за среднего, средний за меньшего, а от меньшего и ответа нет. Наступила такая тишина, что слышно было, как, тихо шепчет царица Рогнеда что?то Еруслану на ухо и как усмехается Еруслан, покусывая черный ус.
      Ваня оглядел войска, нашел взглядом Пересвета, но и Пересвет молчал. Темнополк, Елисей, Яга, Ярополк, Святополк — все стояли тихо, не показывая вида, что им страшно, но и не делая и шага вперед. Все боялись царя Еруслана. Иван посмотрел на Весту. Улыбнулся ей одними глазами и, выхватив меч из?за пояса ближайшего воина, смело выступил навстречу сумеречному владыке.
      — Я буду биться с тобой!
      — Ты? — расхохотался Еруслан. — Опомнись, мальчишка! Неужто в обоих царствах не найдется мне достойного супротивника?
      — Я буду биться с тобой, — повторил Иван.
      Улыбка сползла с лица царя, он понял, что Ваня не шутит.
      — Ну, будь по?твоему.
      — Ты что задумал? — истошно закричала Яга и рванулась было к Ивану.
      Темнополк мягко, но решительно удержал ее за руку:
      — Не торопись. Все идет так, как и должно идти.
      Иван же спокойно стоял напротив страшного Еруслана. Он не доставал царю и до плеча, но без страха смотрел в его темные глаза, без страха сжимал в руке рукоять меча. Только раз оглянулся Иван, еще раз взглянул на волчицу и услышал, как она шепчет: «Ничего не бойся. Если веришь…» Ему почудилось или Веста и вправду добавила: «Если любишь»? Но времени на раздумья не было. Рогнеда, холодная и спокойная, вспыхнувшим вдруг перстом очертила на земле круг, который, зашипев, засиял ярким голубым светом, поднимающимся вверх на целую сажень.
      Еруслан провозгласил:
      — Биться будем по?старинному, так, как бились в нашем царстве издревле, так, как бились мои предки. В смерти нет проку — победит тот, кто заставит противника коснуться земли трижды — плечом, грудью и коленом. Круг сделает бой честным, он испепелит любого, кто выйдет за его границы. Итак, начнем.
      — Начнем, — кивнул Ваня, отведя руку с мечом чуть в сторону.
      Рогнеда раскрыла руками светящиеся стены круга и, холодно улыбаясь, предложила Ивану войти первым. Он замешкался, ища глазами Весту, не нашел и, потупив голову, вошел внутрь круга. Следом за ним уверенно вступил усмехающийся Еруслан. Круг закрылся. Бой начался.
      Несколько минут Еруслан стоял и молча смотрел на Ваню насмешливым взглядом. В руках у царя был двухаршинный меч с эфесом, оплетенным шнуром, и обоюдоострым клинком, по которому тонкой вязью были начертаны какие?то письмена. Ваня покрепче сжал свой меч, эфес которого тоже был оплетен шнуром, но зато сам клинок был короткий и однолезвийный. С сожалением Иван подумал о чудесном кладенце, но решил, что здесь уж ничего не попишешь. Он дерзко посмотрел на своего противника: