Государство было заинтересовано в сохранении тяглоспособности посадского населения как одного из основных источников пополнения казны.

На протяжении всего XVII в. на это была направлена политика правительства в области посадского строения. Она не ограничивалась только мерами по закреплению тяглых людей на посадах, согласно Соборному Уложению 1649 г. Сделки продажи и наймы посадских дворов допускались, прежде всего, между тяглыми людьми. С середины XVII в. владельческих торговых крестьян, постоянно проживающих в тяглых дворах, и купивших или взявших под заклад тяглые дворы, лавки, амбары, соляные варницы, включали в тягло, а те, кто торговал наездами, должны были продать свои лавки, амбары и промысловые заведения тяглым людям. По указу 1655 г. стольники, стряпчие и дворяне московские, женившись на дочерях и вдовах членов Гостиной, Суконной и Черной сотен, должны были тянуть тягло с этими сотнями. Это положение было распространено в 1677 г. и на частновладельческих крестьян, вступающих в родство с посадскими людьми. Еще с 1665 г. осуществлялась практика закрепления частновладельческих крестьян за дворцовыми слободами. А указы 1685 и 1688 гг. закрепили всех частновладельческих крестьян, появившихся на посаде с 1649 г. по декабрь 1684 г., имеющих посадские дворы и занимающихся промыслами и торговлей, за посадами городов.

После ликвидации освобожденных от тягла, так называемых белых слобод, по Соборному Уложению 1649 г., беломестцы, несмотря на запреты, все же могли владеть тяглыми дворами, но только при условии несения тягла за них или выплаты оброчных денег сотским и старостам. Они имели право продать эти дворы вместе с тяглыми и оброчными обязательствами, предложив совершить покупку в первую очередь посадским людям, и только при отсутствии у них средств – другим беломестцам. Особые права предоставлялись белорусским и украинским городам, оказавшим содействие России в войне с Польшей: сбор податей и доходов в ратушу, выбор судей, беспошлинная торговля и т. д.

Многие тяглые посадские люди сочетали ремесленную и торговую деятельность с земледелием и скотоводством. Они имели пахотные и сенокосные угодья, кормились также за счет огородных работ. С одной стороны, общинная система управления и хозяйственная использовались как в городе, так и в черносошной деревне. С другой стороны, верховная государственная собственность на землю сочеталась с правом черных крестьян и посадских людей распоряжаться ею при условии несения тягла новым владельцем. Все это создавали условия для покупки земли городскими жителями в уезде, а сельскими тяглецами – торговых мест в городах. В этом случае они несли двойное тягло – и с крестьянской, и с посадской общинами.

Соборным Уложением 1649 г. были утверждены внутрисословные группы крестьян с соответствующим правовым статусом. Основной группой были государственные крестьяне (в нее входили черносошные и дворцовые), далее шли поместно-вотчинные и церковные. Две последних группы составляли категорию частновладельческих крестьян.

В черносошной деревне существуют два вида общественных отношений – с государством и другими тяглецами. Система государственной феодализации допускает наследственное владение и распоряжение крестьян землей в соответствии с нормами обычного права. Наиболее четко это прослеживается в Поморье и Сибири. Новый владелец принимал на себя обязательства по несению тягла, поэтому сделки могли совершаться не только между членами общины, но и со сторонними покупателями. Довольно широкое обращение черной земли свидетельствует о развитии товарно-денежных отношений. Крестьяне Севера предпочитали куплю-продажу, а старопоселенцы Сибири – сдачу тягла новопоселенцам за материальную компенсацию. Эти сделки позволяли поддерживать тяглоспособность крестьянских хозяйств и являлись инструментом регулирования их экономического развития. При этом ни община, ни государство не участвовали в этом процессе как самостоятельные стороны, так как несмотря на смену владельца, фонд государственной земли, закрепленной за конкретной общиной, оставался в прежнем объеме.

Правительство широко использовало общинные механизмы круговой поруки, активно внедряя институт поручительства. На поручителей переводилась пашня беглых крестьян, они же гарантировали возможность крестьян платить подати после использования льготы – освобождения от налогов на конкретный срок. При определении срока учитывались рабочие возможности крестьян, давность пустоши, ее величина.

Частновладельческие крестьяне заключали те же сделки, что и государственные – купля-продажа, наследование, раздел, обмен. Но возможность их заключения была ограничена принадлежностью покупателя к той же вотчине. Данные о 365 имениях в междуречье Оки и Волги в первой половине XVII в. свидетельствуют, что несмотря на довольно благоприятные климатические условия для ведения сельского хозяйства, барщина в чистом виде существовала только в 2,9 % имений, а оброк – в 14,7 %. При этом в основной части имений присутствовали обе формы эксплуатации. Денежный оброк наряду с ремесленной деятельностью крестьян активно способствовали разрушению натурального характера феодального хозяйства.

Поскольку 6–8 месяцев в году из-за климатических условий Нечерноземья заниматься земледелием было невозможно, в деревне активно развивались домашние промыслы. Они были ориентированы как на удовлетворении личных потребностей, так и на рынок. Кроме того, как государственные, так и частновладельческие крестьяне-отходники нанимались на различные работы на речном транспорте Волги и Северной Двины, в артели плотников, звероловов, строителей и т. д., на мануфактуры, к купцам, богатым посадским людям и крестьянам. При этом богатые крестьяне имели по несколько дворов и лавок в городах, осуществляли крупные торговые операции, брали на оброк рыбные ловли, дворовые места и т. д., а холопы могли стать высококвалифицированными специалистами на мануфактурном предприятии, получая оклад до 90 рублей серебром в год.

В XVII в. преобладало прикрепление крестьян к земле, а не к личности феодала, как это было в XVIII–XIX вв. Хотя уже встречаются случаи передачи вотчинной крестьянской семьи с имуществом, но без земли (при разделе наследства,

выделении приданого невесте, в счет долга и т. д.). Указ 1675 г. разрешил, а указ 1688 г. закрепил регистрацию подобных купчих. Соборным Уложением 1649 г. запрещался перевод крестьян из поместий в вотчины, а указами 1676, 1677, 1681 и 1689 гг. – из вотчин – в поместья. В 1690 г. был разрешен перевод крестьян из вотчин в другую вотчину или поместье, а из поместья – только в поместье. Иногда помещики уступали беглых крестьян вместе с передачей права на их сыск и получение компенсации с укрывающих крестьян землевладельцев как в денежном выражении (пожилое), так и рабочими руками (наддаточные крестьяне).

Одним из источников пополнения частновладельческих крестьян и холопов были пленные неправославного вероисповедания. Другой источник – поступление «вольных людей»: выходцев из-за рубежа, холопов и крестьян, отпущенных другими феодалами, в том числе после завершения срока кабалы в связи со смертью господина. По указу 1690 г. обязательное предоставление отпускных после смерти господина было распространено и на дворовых людей. Права помещиков и вотчинников подкреплялись послушными грамотами крестьянам. В случае, если землевладелец нарушал принцип «посильного» взимания податей и разорял крестьянское хозяйство, у него конфисковывались вотчины и поместья, полученные от Государя, а крестьяне купленных вотчин передавались его родственникам. Соборное Уложение 1649 г. закрепляло право частновладельческих крестьян уходить на заработки на условиях вольного найма, и землевладелец не мог препятствовать этому. В некоторых случаях найм становился формой укрывательства беглых крестьян. Круг лиц, принимающих беглых крестьян, значительно расширился. Согласно челобитным дворян за 1682 г., в него вошли не только феодалы, но и подьячие, белое духовенство, служилые люди по прибору, посадские люди, дворцовые и черносошные крестьяне.

Отход от бессрочного сыска беглых допускало и правительство в случаях, когда речь шла о пограничных районах. Указ 1656 г. устанавливал срок сыска в городах по Белгородской черте только с 1653 г. А по указу 1683 г. разбор служилых людей 1675 г. закрепил беглых крестьян и холопов в государевой полковой и городовой службе. В то же время тех, кто был записан в посаде или тягле, надлежало возвращать в соответствии с указом 1656 г. При дальнейших разборах беглых по-прежнему пишут в солдаты, стрельцы и т. д., за ними постепенно закрепляется наследственный принцип службы. Наказ 1692 г. даже предписывал возвращать в службу «по прибору» крестьян, если их отцы и деды были в разборе 1675 г. Указы 1656 и 1683 гг. действовали не только на южной окраине Белгородского и Севского полков, но и на востоке – в поволжских и сибирских городах. В 1671 г. в Сибири на государственных землях были закреплены беглые крестьяне из центральных уездов. Это было продиктовано необходимостью освоения новых земель. В уездах, перешедших к России по Андрусовскому перемирию, срок сыска устанавливался по переписным книгам 1668 г. Бежавшие до этого срока закреплялись по новому месту жительства.