После того как паци прибрали к рукам Новую Россию и Лербену, Белонна стала последним прибежищем гладиаторов. Остальные Свободные Планеты уже не рисковали проводить турниры, опасаясь спровоцировать вторжение войск Пацифиса. Лишь гордая Белонна во всеуслышание заявляла о своей приверженности идеям иррационализма, а ее сферотрансляторы регулярно передавали репортажи с гладиаторских турниров.
      Казалось, в этом уютном мире ничего не изменилось. Малиновое солнце было по-прежнему ласково, люди приветливы и улыбчивы, улицы утопали в зелени, стеллажи торговых модулей ломились от товаров. По вечерам раздавалась негромкая музыка, и до самого утра по улицам нетвердым шагом бродили гуляки, дегустирующие всевозможные напитки — от старого андалусийского до модного ныне кепча.
      Внешне ничего не изменилось. Но на деле все уже было не так, как прежде. Планету окутала тяжелая пелена обреченности. Пацифис одерживал верх, об этом свидетельствовало многое — гладиаторы завершали карьеру, стремительно сокращалось число зрителей, резко упали доходы маклерских контор. Люди стали осторожней в словах, понимая, что может наступить день, когда сказанное будет поставлено им в вину.
      Тени заполнили узкие улочки Вольтервилля. День близился к концу. Солнечный диск наполовину утонул в бездне Лазурного моря. Сплевывая шелуху сладких терратовых орешков, Керл неторопливо шагал по направлению к Замку Меча.
      Вольтервилль был типичным городом эпохи Становления. Ровные ряды аккуратных небольших домиков с обязательными цветниками под окнами перемежались тавернами, барами и домашними пансионами, где за умеренную плату можно было жить и столоваться хоть круглый год. Скоро Керлу, возможно, придется поселиться в одном из подобных пансионов. Завтра последний день турнира «Корона и щит», что будет дальше, никто не знает. Впервые за многие годы не поступило ни одной заявки на проведение очередного турнира. Могло случиться так, что турнир в Вольтервилле окажется последним.
      По большому счету, Керлу было наплевать на это. Жаль, конечно, расставаться с занятием гладиатора, в котором он достиг такого совершенства, но если Гильдия умрет, Керл не останется без дела. Пока есть парни, заботящиеся не о том, чтобы прожить дольше, а о том, чтобы прожить повеселее, Керл Вельхоум найдет себе занятие. И даже если эти парни вымрут, подобно мастодонтам Сягьерры, Керл рассчитывал оставить этот бренный мир последним. Закончив карьеру гладиатора, он может записаться в укротители диких сатардов на недавно открытой Кээне или стать косморазведчиком. Во Вселенной еще предостаточно мест, где требуются меткий глаз, сильная рука и железная выдержка.
      Керл выбросил опустевший пакетик в утилизаторный контейнер и свернул на улицу Торландера, которая выводила прямо к Замку Меча. Торландер некогда был его учителем в фехтовании. Очень хорошим учителем. Пожалуй; даже слишком хорошим, потому что в конце концов Керл убил его в поединке на мечах. Прекрасно владевший обеими руками Торландер перебросил меч в левую ладонь, чтобы ошеломить Керла неожиданным выпадом, но Керл подсел под удар и вонзил свой клинок точно в сердце противнику. Теперь Торландер лежал в Пантеоне, а так как на его счету было более сотни побед, в его честь назвали улицу в центре Вольтервилля.
      Известность — весьма приятная штука, но порою она раздражает. Керл не раз имел возможность убедиться в этом. Вот и сейчас он начинал злиться из-за того, что прохожие — а этим теплым вечером их было необычайно много — уделяли гладиатору слишком пристальное внимание.
      Подобные издержки популярности отравляли Керлу жизнь уже лет десять — с тех пор как он одержал свои первые победы на гладиаторских турнирах. Одно время Керл улыбался приветствующим его, затем они стали его раздражать. Порой он даже доходил до того, что изменял свою внешность, на планетах Пацифиса это, кроме того, было необходимой предосторожностью. Однако на Белонне Керл никогда не прятал своего лица — это был его дом, где Вельхоума по-настоящему любили. Появись он на улицах Вольтервилля или Гамеса с приклеенными усами — это стало бы страшным оскорблением для белоннитов. Приходилось терпеть.
      Но на сегодня лимит терпения был исчерпан. Керл был утомлен, к тому же ему пришлось изрядно понервничать во время утреннего поединка. Он бился против пяти гладиаторов-лербенитов, и был момент, когда противники загнали его в ловушку каменный карьер, щедро напичканный минами и синхронизированными гранатами. Стоило Керлу запаниковать — и он остался бы в том карьере навечно, но он сумел затаиться, а затем выбрался наверх и перестрелял своих оппонентов. За этот поединок он получил пятнадцать тысяч. Завтрашний бой с Костоломом Барри Гилмором принесет ему в случае удачи еще двадцать. Неслыханная сумма за один поединок! Таким образом устроители пытались повысить интерес к играм. Гильдия агонизировала. Керл подумал, что мог бы неплохо истратить эти деньги. На них, к примеру, можно было бы купить небольшую яхту и отправиться в созвездие Желтых Карликов — любимое место отдыха богачей с Сомметы и Океаниды. По слухам, в системе Терезы вновь объявились космические корсары. В случае чего можно было попытать счастья в их компании.
      Какая-то девушка слегка задела Керла плечом — наверняка чтобы обратить на себя внимание — и тут же извинилась. Вот этого ей как раз не стоило делать. Гладиатор кисло улыбнулся в ответ, машинально ощупывая взглядом ладную фигурку. Девушка была очень даже ничего себе, но в этот вечер Керлу было не до женщин.
      Он стоял на перекрестке и размышлял, куда податься. Идти в свои апартаменты в Замок Меча Керлу отчего-то расхотелось. Ночи на Белонне длинны, и он имел в запасе куда больше времени, чем требовалось, чтобы отдохнуть перед боем. Можно было, конечно, посидеть в баре «У Керла» — за право дать своему заведению это название Лур Пуряну отсчитал Керлу триста кредитов, — но там попадалось слишком много знакомых, каждый из которых считал своим долгом похлопать знаменитого гладиатора по плечу. Керл не испытывал желания попасть в их дружеские объятия. Еще можно было пойти в гости к Квинту Курцию, который перебрался на Белонну незадолго до того, как на его родном Катанре одержали верх паци. Квинт был хорошим приятелем, Керл сблизился с ним с тех пор, как они совершили полное опасностей путешествие на Соммету, на обратном пути едва ускользнув от кораблей тмендян. Но Квинт Курций слишком любил поговорить, а Керл в этот вечер не был склонен слушать умные речи.
      Пам-рам-пари-бом-пам-рам!
      Незатейливый мотивчик, долетевший из бара напротив, заставил Керла встрепенуться. Он чем-то напоминал мелодию «Луча зеленой звезды», только был немного медленнее. Где-то Керлу уже доводилось слушать эту незатейливую музыку. Пам-рам… Но где? Внезапно нога скользнула чуть вправо и назад, гладиатор широко улыбнулся, вспоминая. Выбор был сделан. Плавно, почти пританцовывая, Керл пересек улицу и вошел в мягкий полумрак бара.
      Заведение было небольшим и не слишком презентабельным. Декоративная обшивка под шкуру лилового тигропарда, покрывавшая стойку, порядком облезла, пол был обшарпан, а на пластиковых столах виднелись глубокие царапины, которые при внимательном изучении складывались в замысловатые выражения примерно на двенадцати языках Содружества. Керл устроился на табурете у стойки и заказал пиво. Он сидел, опершись на локти, и прихлебывал из высокого бокала, а в голове звучал нехитрый мотив. Музыка плавно растворилась в воздухе, и тогда Керл бросил на стойку монету.
      — Еще раз!
      — Что еще раз? — угодливо спросил бармен, обнаружив, что посетитель швыряется двойными кредитами.
      — Повтори эту песню.
      — Момент!
      Кабатчик метнулся к музофону и набрал код столь понравившейся гостю мелодии. Он льстиво улыбался, ведь монеты, небрежно брошенной на влажную стойку, хватило бы на то, чтобы заказывать музыку не один вечер.
      Тоненько запел саксофон, начал отбивать такт невидимый барабанщик.
      Пам-рам-пари-бом-пам-рам.
      Керл неторопливо глотал пиво. Его ноздри раздувались, втягивая прохладный, чуть влажный воздух, тело медленно покачивалось в такт мелодии — пам-рам…
      Посетителей в баре в этот вечер было немного. Один из столиков занимала веселая компания Отчаянных — так именовали себя парни, отвергающие все статусы, в том числе и иррациональный. Керл, как и большинство белоннян, считал их, Отчаянных, идиотами, способными лишь на то, чтобы бузить на ночных улицах, мешая своими воплями отдыху добропорядочных обывателей. Через столик сидели три размалеванные девицы неопределенного возраста. Девицы скучали и были явно не прочь подсесть к Керлу или, на худой конец, к Отчаянным. Еще одна девушка сидела в дальнем углу зала, ее небольшая фигурка утопала в полумраке. Спустя какое-то время она оставила свой столик и подсела к стойке неподалеку от Керла. Рыжеватые волосы, мягкой пеленой спадавшие на плечи, прятали ее профиль, от них исходил дразнящий тонкий запах. Медленно играла музыка, рождая в сознании Керла неясные грезы.
      Пам-рам-пари-бом-пам-рам. И так несчетное число раз. Но вот саксофоны стали играть глуше, в их хор тоненько вплелась труба. Несколько визгливых звуков синтескрипки — и музыка растворилась в тишине. Бармен вопросительно взглянул на Керла, однако в этот миг по стойке прокатилась монета и смутно знакомый женский голос произнес:
      — Еще раз эту же.
      Керл вздрогнул и медленно повернул голову к своей соседке. Она также посмотрела на него. Вне всякого сомнения, это была она — девушка, с которой он танцевал утром на улицах Таама и которую он видел в штабе генерала Сатга. Те же припухлые губы, чуть вздернутый носик, миндалевидные серые глаза.
      Прозвучали первые аккорды. Пам-рам-пари-бом-пам-рам.
      Керл встал с табурета и подал девушке руку. Ему показалось, что она восприняла этот жест слегка удивленно, но приглашение приняла, вложив свои изящные пальчики в ладонь гладиатора. Легко, словно паря в воздухе, они медленно поплыли по серому влажному полу — сначала мимо стойки, затем вдоль стены с игровыми роботами, между столиками. Пам-рам-пари-бом… Смех и разговоры разом оборвались. Отчаянные и девицы с изумлением взирали на эту странную пару, которая вела себя так, словно этот мир принадлежал лишь ей. Пам-рам…
      — Я уже стал забывать твое лицо — наклонившись к уху девушки, шепнул Керл.
      — Но я не знаю вас.
      Керл улыбнулся и заглянул в глубину ее приподнятых глаз, оттененных пушистыми ресницами.
      — Я танцевал с тобой на Соммете. И потом еще много раз во сне. Я танцевал во сне. Я не мог забыть твое лицо…
      — Ты же сам сказал, что стал забывать его.
      — Да. Но не мог забыть.
      Она улыбнулась ласково и нежно, чуть раскрыв лепестки губ:
      — Как тебя зовут?
      — Керл. Керл Вельхоум.
      — Тот самый знаменитый Керл Вельхоум?
      — Да, тот самый. Разве ты не знаешь мое имя?
      — Я слышала его.
      — Нет, я не о том. — Керл дунул, отбрасывая с ее лба тоненькую прядку рыжеватого цвета. — Я ведь уже называл тебе свое имя. Раньше. А ты мне свое.
      Она молчала, ее стройные ножки медленно плыли по-воздуху. Пам-рам-пари…
      — И как же меня зовут?
      — Первый раз ты назвалась странным именем — Вельхаум Керл. Но потом я узнал твое настоящее имя — прекрасное, словно цветок сомметанского лотоса. Даймэ Ким!
      — Действительно, красивое имя, — задумчиво промолвила девушка, старательно подстраивая свой шаг под замедляющиеся такты музыки. — Ты говоришь, мы целовались?
      — Да, — выдохнул Керл, и его руки почувствовали, как гибкая спина чуть дрогнула под тонким шелком невесомого платья.
      — Это забавно! — Девушка рассмеялась и прильнула головой к груди Керла. Точь-в-точь как во время колдовского танца на Соммете.
      — А еще я пел песню, — добавил гладиатор и негромко зашептал, аккуратно перелагая слова в переливающиеся ячейки мелодии:
 
Я не помню уж цвета живых лепестков,
Их прозрачную плоть заметает пурга…
 
      — Странно, — задумчиво шепнула девушка. — кажется, я уже слышала эти слова.
      Тоненько запела труба, и мелодия стихла.
      — Еще! — велел Керл.
      Они стояли, прильнув друг к другу, неподвижно, почти не дыша, пока не раздались первые аккорды. Пам-рам…
      И тогда девушка шепнула:
      — Пойдем отсюда. Мне холодно.
      В это мгновение она была похожа на уставшую, чуть поблекшую бабочку. Керлу захотелось прижать ее к своей груди и вернуть ей былую яркость.
      — Пойдем, — ответил он.
      Гладиатор был счастлив, что не захватил с собой плащ — ведь теперь он мог согревать ее теплом своего тела. Керл не глядя бросил на стойку несколько кредитов, и они направились к выходу. Их ноги ступали в такт, скользя по истертым ступеням, а за спиной звучала музыка. Пам-рам…
      Веселые парни больше не смеялись. Они танцевали, прижимая к себе девок, по размалеванным лицам которых текли нежданные слезы.
      Ночной Вольтервилль был тих, прохладен и навевал меланхолию. Гладиатор и его знакомая незнакомка ступали по вымощенной пластиковыми брусочками улице. Нежно обнимая талию девушки, Керл вдыхал сладкий аромат, исходивший от ее кожи. Так и не сказав ни слова, они дошли ло Замка Меча, и лишь здесь гладиатор спохватился:
      — Извини, я забыл спросить, где ты живешь.
      — В отеле «Ринлаунд». — Керлу показалось, что в ее голосе прозвучало легкое недоумение. — А ты здесь?
      — Да. Вот уже пять лет я имею постоянные апартаменты в Замке Меча.
      — Апартаменты? Это звучит по-королевски!
      — Здесь прежде действительно жили короли и прочие знатные особы, прибывавшие со Свободных Планет и, тайком, с планет Пацифиса. Люди с тугими кошельками. Но потом они перестали посещать турниры, и их апартаменты отдали самым известным гладиаторам.
      Керл замолчал, не зная, что делать дальше. Неловкую паузу прервала девушка.
      — Апартаменты, — произнесла она мечтательно. — Быть может, это покажется тебе неприличным, но я с удовольствием посмотрела бы, как ты живешь.
      Гладиатор обрадовался:
      — Честно говоря, я просто не смел предложить.
      — Не смел? — Девушка подняла на Керла смеющиеся глаза. — Я почему-то полагала, что гладиаторы решительны абсолютно во всем.
      — Это так, — поспешно подтвердил Керл. — Но не всегда.
      Она засмеялась, блеснув линией ровных зубов.
      — Веди меня, король гладиаторов, в свои апартаменты!
      Слово «апартаменты» перекатывалось в ее губах, словно сладкая карамелька. И Керл повел.
      — Да, это действительно нельзя назвать по-другому! — восторженно протянула гостья несколько мгновений спустя, окидывая взглядом огромную залу, оформленную в стиле эпохи Древнеземного рыцарства: много бронзы, стекло, мебель с деревянными панелями и серебряной инкрустацией, синтетические гобелены, заполненные фигурами гладиаторов, рыцарей, фантастических животных и прочей древней нелепицей.
      — В свое время здесь останавливался король Дукара! — не без гордости заметил Керл, колдуя над извлеченной из морозильного контейнера бутылкой. — До тех пор, пока Пацифис не решил, что дукарцам не нужны короли.
      Девушка перевела взгляд на гладиатора:
      — А может, и впрямь не нужны?
      — Должно быть, так, — не стал спорить Керл. Он вытащил из бутылки пробку и наполнил бокалы. — За нашу встречу!
      Девушка молча поднесла бокал к губам. Они сидели в креслах и медленно тянули вино. Керл откровенно любовался своей гостьей, ее взгляд был неуловим. Он то скользил по крошечному солнцу внутри бокала, то взлетал к украшенному лепниной потолку, то вдруг стремительно перебегал на лицо Керла, и тогда девушка чуть краснела. Эта безмолвная игра продолжалась довольно долго, затем девушка отставила недопитый бокал и поднялась.
      — Мне пора.
      — Уже ночь, — зачем-то напомнил Керл и, решившись, добавил: — Я полагал, ты останешься у меня.
      — Однако ты не такой робкий, каким показался вначале!
      — Я наглый, — вздохнув, сказал Керл. — И еще я очень хочу, чтобы ты осталась. Ты будешь смеяться, но, кажется, я влюбился в тебя.
      Она действительно рассмеялась и одарила Керла странным взглядом. Маленькие острые зубки слегка прикусили нижнюю губу.
      — Хорошо, — сказала она после краткой паузы, которая показалась Керлу вечностью. — Я останусь.
      И снова играла музыка. И Керл целовал ее пахнущую цветами кожу. Это была любовная феерия, любовное безумие. Керл и не подозревал, что женщина может подарить такую бездну наслаждения. Он овладевал ею и, утомившись, падал навзничь на подушки. Ее мягкие губы ласкали его тело, вливая в него новую силу, и Керл вновь сжимал гостью в своих объятиях. И любил, страстно и нежно.
      Ему стоило бы давно остановиться, хотя бы потому, что утром его ждал бой с Барри Гилмором, но Керл забыл обо всем на свете. Страсть поглотила его целиком, Керл с трудом вырвался из ее сладких пут, когда раздался гнусавый сигнал радиофона. Неохотно выпустив покрытое душистой испариной тело девушки из рук, Керл нажал на кнопку приема:
      — Керл.
      — Керл, это я, Тан Шиммер. Надеюсь, я не разбудил тебя?
      — Разбудил, — буркнул гладиатор. — Что это тебе вздумалось звонить мне ночью?
      — Керл, я должен предупредить тебя, что произошли кое-какие изменения. Завтра будет еще один бой.
      — С кем?
      — Победитель будет драться с женщиной по имени Немма Тосьер. Керл возмущенно фыркнул:
      — Что? С женщиной?! С каких это пор баб стали записывать в гладиаторы?!
      — Не горячись. В Кодексе Гильдии нет запрета на участие в состязаниях женщин. Если ты помнишь, женщины уже пару раз сражались на арене.
      — Еще бы! Лига воинствующих феминисток требовала моей казни, когда я оттрахал одну из этих новоявленных гладиаторш на арене в Торлтоне. Мне пришлось клясться на Собрании Гильдии, что таким способом я пытался уничтожить свою противницу!
      — Я помню это, Керл. Но это совершенно иной случай. Она выдержала все испытания и прошла отбор…
      — Слушай, Тан, а нельзя ли послать ее ко всем десяти заповедям Пацифиса? Устроитель засмеялся:
      — Не получится. Тем более, что она сама паци.
      — Паци?! — во всю силу легких завопил Керл. — Как же она может принимать участие в играх?
      — Гильдия постановила допускать к участию всех желающих при условии, что они пройдут отбор. Сейчас не то время, чтобы быть слишком разборчивыми. Тем более эта дамочка сама назначила призовые деньги. Очень неплохие призовые деньги.
      — Сколько?
      — Десять тысяч.
      Керл удивленно присвистнул.
      — Ничего себе! Прежде, чтобы заработать такие деньги, мне требовалось угробить по меньшей мере десяток здоровенных мужиков!
      — Тогда все улажено?
      — Ладно, черт с тобой. Я с ней пообщаюсь. Хотя, честно говоря, ты мне удружил — кончать карьеру на бабе!
      — Лишь голубые кончают на мужиках! — не удержавшись, съязвил Тан. — Доброй ночи, Керл.
      Пожелав Тану провести свой отпуск на Супане, гладиатор выключил связь и откинулся на подушки.
      — Ну и дела! Ты слышала, что они надумали?
      Девушка не ответила, и Керл протянул руку в ее сторону, ожидая наткнуться на теплое упругое тело, но обнаружил лишь смятую простыню.
      — Эй, где ты? — негромко позвал гладиатор. Ответом была тишина. Керл начал медленно сползать с кровати, готовый при малейшем подозрительном шорохе упасть на пол. В этот миг раздался негромкий щелчок, и комнату залило ярким светом. Гостья стояла у стены, касаясь рукой пыльного гобелена. Почему-то она была одета.
      — Ты что? — не понимая, в чем дело, спросил Керл. — Я чем-то обидел тебя?
      — Нет, просто я хочу расставить все на свои места. Меня зовут не Даймэ Ким. Мое имя — Немма Тосьер. Это я буду завтра драться с тобой!
      Что ж, если Керл иногда и удивлялся, то никогда де показывал этого. Вот и сейчас он остался внешне бесстрастным, лишь чуть дернулась нервным тиком щека. Девушка была слегка разочарована тем спокойствием, с каким он воспринял эту новость.
      — Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
      — Зачем? Ты все расскажешь мне сама. Ты ведь именно за этим пришла сюда.
      — Да, ты прав. — Немма замолчала, следя за тем, как Керл натягивает на свое мускулистое тело гимпиор. — Завтра, когда ты разделаешься с Костоломом Гилмором, тебе придется драться со мной.
      — Я это уже слышал. И постараюсь, чтобы ты умерла быстро и безболезненно.
      Слегка распухшие от поцелуев губы девушки превратились в тонкую линию.
      — Ты слишком самонадеян, гладиатор Керл Вельхоум. Завтра настанет день твоего поражения.
      Керл замкнул последнюю застежку и подошел, вплотную к девушке. Она едва доставала ему до плеча.
      — Ты рассчитываешь победить меня? — Керл взял в ладони ее миниатюрную голову и заглянул в серые глаза. — Если только в постели.
      Немма не обратила внимания на дерзкие слова гладиатора.
      — Я прошла специальное обучение. Я убью тебя.
      — Посьерранские рейнджеры — хорошие солдаты, но это не война, а поединок. И здесь правят иные законы.
      — Я не рейнджер. Я нечто большее. Я создана, чтобы убить тебя!
      — Создана? Нечто? — хмыкнул Керл. — Ты говоришь о себе, словно о механической кукле.
      — Отчасти так оно и есть. Меня лишь наполовину можно считать человеком.
      Гладиатор был обескуражен подобным признанием.
      — Как это понимать? Кто же ты в таком случае?
      — Тебе приходилось слышать о киборгах?
      Керл криво усмехнулся:
      — И не только слышать. Это синтетические болваны, которых паци производят на заводах Сомметы и Океаниды.
      — Tы имеешь в виду киборгов-онгов, которые несовершенны и представляют собой по сути обычных роботов с весьма высокой степенью интеллекта и человеческой оболочкой. В последние годы кибергенетики Пацифиса работали над созданием принципиально иных кибернетических систем. Им удалось создать киборгов, которые значительно превосходят человека в физическом и интеллектуальном отношении и в то же время совершенно неотличимы от него внешне. Я как раз и есть такой киборг.
      — Брось рассказывать сказки! Ты человек с нежной и теплой плотью. Я имел возможность убедиться в этом!
      — Не кричи. Лучше присядь и выслушай то, что я тебе скажу. И учти, я не должна была ни говорить тебе этого, ни даже встречаться с тобой. Возможно, меня за это накажут, но уж если судьбе было угодно свести нас в этом баре…
      Пам-рам…
      — Хорошо, говори.
      Керл присел на край ложа, девушка устроилась в одном из кресел.
      — Идея создания киборгов — полулюдей-полуроботов — возникла давно, еще на Древней Земле. Она заключалась в том, чтобы создать некое человекоподобное существо, значительно превосходящее человека по мыслительным и физическим параметрам. Некоторые называли это существо сверхчеловеком. В последующие столетия теория киборгов получила дальнейшее развитие в трудах древнеземных ученых-футурологов, но лишь с возникновением Пацифиса она начала обретать практические формы…
      — Будь любезна, избавь меня от этой лекции. Переходи ближе к делу.
      — Хорошо, — девушка бросила на гладиатора быстрый взгляд, в котором, как показалось Керлу, промелькнула грусть. — Я родилась в семье фермера по имени Ким, проживавшей на Фалтее, и была обычным ребенком. Когда мне было пятнадцать, произошел космический катаклизм, о котором ты, наверное, слышал.
      — Еще бы, — пробормотал Керл. — Звезды взрываются не каждый день.
      — Верно, — подтвердила девушка. — Это взорвалась вторая звезда Фалтеи. Вся моя семья погибла, я же чудом осталась в живых, но при этом получила чудовищную дозу радиации. Врачи сказали, что я проживу от силы год. Я медленно умирала, чувствуя, как тело становится чужим, меня терзали страшные боли. Однажды в госпиталь на Соммете, куда меня поместили, пришел профессор Долл Кромер. Он искал добровольцев для опасного эксперимента. Мне было нечего терять, и я согласилась, так как профессор сказал, что в случае успеха я буду жить, хотя и в несколько ином состоянии. Я не придала тогда значения его словам. Меня поместили в закрытую лабораторию в Форшауне, это недалеко от Делла-Нова. Кроме меня там было еще человек пятнадцать добровольцев, согласившихся принять участие в эксперименте во имя идей Пацифиса. Профессор Кромер объявил нам, что конечная цель его исследований — создание киборгов с очень высокими функциональными способностями, киборгов, в основе которых не синтезистаторы, а обычные люди. Опыты велись около двух лет. Примерно половина группы Гемма, как нас именовали в секретных докладах, погибла, зато выжившие стали теми, в кого нас хотел превратить профессор. Мы — киборги новой формации, которые в будущем, вероятно, вытеснят человека.
      — Чем же ты отличаешься, скажем, от меня?
      — Я сильнее тебя. Мой мозг, благодаря имплантированным в него микромодулям, по своей разрешающей способности сравним с мощнейшим компьютером. Внутренние органы не претерпели значительных изменений, разве что генная перестройка сделала их более долговечными. Костный мозг, пораженный излучением, заменен кремниево-белковым составом, формулу которого профессор хранит в тайне. В моих венах течет не кровь, а синтетическая плазма, мышцы пропитаны стероидами, а в кожу введен специальный фермент, делающий ее крепкой, словно броня. Ну и последнее: мои глаза изменены таким образом, что я могу великолепно видеть в полной темноте. После того как перестройка моего организма была завершена, я три года занималась в специальных школах на Посьерре и Араннме, где меня обучили владеть абсолютно всеми видами оружия, когда-либо применявшимися в Содружестве или на Древней Земле. Надеюсь, тебе понятно, кого из меня готовили?
      — Да. Идеального убийцу.
      — Нет, ты ошибаешься, Керл Вельхоум, — певуче растягивая слова, произнесла Немма. — Из меня готовили убийцу убийц. Я киборг-охотник, чье назначение убить самого опасного врага Пацифиса — гладиатора Керла Вельхоума. Меня готовили специально для этой цели.
      — Вот как? — Керл усмехнулся. — Между мною и паци не было никаких серьезных недоразумений. Чем же я не угодил его величеству Пацифису?
      — Фактом своего существования. Пацифис не может более терпеть, что существует некий Керл Вельхоум, который противопоставляет себя заповедям нашего общества и является символом иррационального неповиновения разумному началу.
      — Старая песня. Я ее уже слышал. Но я не могу понять, зачем Пацифису убивать меня. Ведь он фактически уже добился своей цели — умертвил Гильдию. Завтра мой последний бой, и больше турниров, как я подозреваю, не будет. Так что гладиатор Керл Вельхоум мирно исчезнет.
      Немма покачала головой:
      — В том-то все и дело, что гладиатор Керл Вельхоум останется. Непобедимый Керл Вельхоум! Пусть он уже не будет гладиатором, но люди по-прежнему будут помнить о нем и шепотом пересказывать друг другу легенды о его невероятных приключениях где-нибудь на Элвере. Непобедимый герой, символ отвергающего рациум, останется. А этого Пацифис не может допустить. Потому я должна убить тебя.
      — Валяй, — сказал Керл. — Это даже забавно.
      — Ты слишком легко относишься к собственной смерти, Керл Вельхоум, и у меня нет желания отправлять тебя в вечное небытие. Я покончу с тобой другим способом.
      — Неужели паци изобрели способ умерщвлять людей, не предавая их смерти?
      Девушка не обратила внимания на эскападу Керла.
      — Завтра мне предстоит назначать оружие. Я выберу меч. Я знаю, что ты неважно владеешь мечом, Керл Вельхоум, неважно по сравнению с прочими видами оружия. Поэтому ты проиграешь, но я не убью тебя, а сделаю так, чтобы ты был полностью лишен того, что делает тебя гладиатором — силы, движения, острого глаза. Ты станешь беспомощней младенца, и тогда ты будешь жалок. Это будет лучшим уроком всем тем, кто отвергает идеи Пацифиса. А потом на Белонну опустятся военные корабли, и тебя увезут на Соммету, где выставят на всеобщее обозрение в клетке — словно дикого парда, у которого вырваны клыки. И люди будут приходить и глазеть на то, что осталось от гладиатора Керла Вельхоума.