– За сюрпризы!
Ева достала из холодильника все, что нужно для салата, причем уже в нарезанном виде.
– Перемешай это все, а я займусь куриным филе, надо его запечь. – На это Адам только кивнул, и она добавила: – А потом, будь любезен, подожди, пока я все накрою, и не мешай мне, ладно? Тилли говорит, что главное в приготовлении пищи – выдержать правильное время.
Подойдя к плите, Ева в ужасе заметила, что соус кипит ключом на слишком сильном огне. Она повернула переключатель конфорки. Ничего, может, еще все получится.
Зазвенел таймер – надо проверить филе.
– Да оно еще не готово! – заметила Ева.
– Пусть еще поджарится, – отозвался Адам. Открыв духовку, она достала оттуда кастрюльку с суфле и осторожно поставила ее на теплую конфорку, чтобы не остыло.
– Вот насчет суфле я не уверена, что получилось.
– Суфле? – удивился Адам. – Я думал, что ты не умеешь готовить.
– А рецепты на что?
Ева сняла с кастрюльки лист пергамента и увидела, что блюдо получилось – суфле поднялось и покрылось золотистой корочкой. Слава Богу! Теперь надо проверить соус. Вот с ним дело обстояло хуже – все масло оказалось сверху. Ева стала перемешивать массу, и она превратилась в белую пасту с желтыми каплями. Основа слишком загустела во время варки. А что, если добавить немного молока? Она глянула на часы – скоро нужно вынимать филе – и попыталась исправить положение. Хорошо, что Адам стоит спиной и ничего не видит.
Но как она ни старалась, ничего с этим соусом не получилось. В нем появились комки, которые не растирались ложкой. Ева подогрела его немного, но от этого он стал выглядеть еще хуже. Если бы не Адам, она бы выругалась. Но решила не огорчаться из-за такой чепухи, как неудачный соус.
Ева отнесла суфле на стол и поставила его рядом с вазой с цветами. Потом положила на каждую тарелку по куску куриного филе и полила соусом, собрав все комочки с порции Адама.
Тут он подошел с салатницей в руках.
– Ух ты! И выглядит, и пахнет замечательно, – не удержался он от похвалы. – Ты, оказывается, не просто умеешь готовить, а еще можешь делать такие деликатесы!
Он наклонился и нежно поцеловал Еву в губы.
– Вот самое вкусное блюдо на сегодня! – сказал он, весело подмигнув ей.
Ева рассмеялась:
– Что мне нравится в тебе, так это твое умение развеселить меня.
Он погладил ее по руке.
– Тогда мне придется без конца шутить, верно? – сказал он, глядя ей в глаза. – Ты создана для радости и веселья, но мне кажется, что в твоей жизни именно этого и не хватает. Поэтому я постараюсь, чтобы у тебя всегда было хорошее настроение.
– Спасибо, – проговорила Ева, она была тронута его проникновенными словами. – А теперь – к столу, пока все не остыло.
Она положила на его тарелку порцию суфле. Адам ужасно проголодался и сразу принялся за еду.
– Мм, как вкусно! – сказал он, попробовав суфле.
Он хотел отрезать кусочек филе, но оно оказалось жестковатым. С небольшим усилием Адам надрезал мясо, и в тарелку потек розоватый сок.
– Не хотелось бы огорчать тебя, – сказал он, – но как долго ты жарила это филе?
Ева удивленно взглянула на Адама:
– Шесть минут. Так мне сказала Тилли. Что-то не так? Адам еще раз ковырнул мясо ножом и наткнулся на косточку.
– А в рецепте не говорится, что надо снять мясо с кости?
Ева покраснела.
– Ой, я совсем забыла об этом! А что, разве это так важно? – Она тоже стала резать свой кусок. – Вижу, что да, – растерянно пробормотала она.
Ева уставилась на недожаренный кусок филе, и на глаза у нее навернулись слезы.
– Подумаешь! – воскликнул Адам. – Тоже мне проблема! Мы сейчас поставим эту курятину жарить на сковороде, а суфле подогреем немного. Куда его – в нижнюю духовку?
Ева только кивнула. Он быстро все сделал: мясо наверх, суфле вниз. Потом отнес салат в холодильник и вернулся к столу.
Адам взял Еву за руку, отвел ее в гостиную к дивану и уже собирался сесть рядом, но, увидев слезы в ее глазах, передумал и усадил к себе на колени. Ева не поднимала голову. Адам убрал волосы с ее лица и сказал:
– Перестань, ужин состоится, но только через несколько минут.
– Не утешай меня, – сказала Ева. – А то я разревусь. Адам притянул ее к себе и, с удовольствием вдыхая аромат ее волос, прошептал:
– У нас с тобой небольшой перерыв, дорогая. И мы времени терять не будем, правда?
Он провел губами по ее шее вверх к подбородку… Но Ева вдруг резко отстранилась:
– Ты не понимаешь! Я чувствую себя полной дурой. Ну просто тупицей, раз даже по рецепту не могу ничего приготовить!
– А ну, посмотри на меня!
Она послушно взглянула ему в глаза и увидела в них такую нежность, такое сочувствие, что мгновенно оттаяла и бросилась обнимать его. Адам нашел ее губы, они радостно поцеловались. Раздался лай Шебы, но они не обратили на нее внимания.
Чуть позже, поглаживая Еву по волосам, Адам сказал:
– Я хочу сказать тебе, что ты самая прекрасная девушка на свете. У тебя множество талантов. А что касается кулинарии, то с помощью Сэйди ты быстро всему научишься.
– Ох, Адам, что-то я не уверена. У меня все так плохо получается.
– Мне придется вселить в тебя эту уверенность, а у меня, как ты знаешь, существуют свои способы!
Ева залилась краской. В это время они услышали шкворчание жарящегося мяса.
– Ах ты Господи! – воскликнул Адам и поспешил на кухню, бросив на ходу: – Не хватало, чтобы наш ужин сгорел.
Он перевернул куски филе и убавил огонь. Потом, прихватив бутылку вина и бокалы, вернулся в гостиную. Разливая вино, Адам заметил на журнальном столике какой-го сверток.
– Что это? – поинтересовался он. Ева улыбнулась и подала ему сверток.
– Это для тебя, – сказала она.
Адам развернул его и увидел картину в рамке: акварельный портрет Шебы. Он сразу узнал глаза, морду, позу. Не так давно он видел наброски, но это – настоящий сюрприз. Ева нарисовала картину для него, постаралась сделать ему приятное.
– Как же ты мне угодила! Приятнее подарка я никогда не получал, – признался Адам.
Он нежно поцеловал ее, не отрывая взгляда от акварели. Оценить ее беспристрастно Адам не мог, но, что ни говори, работа прекрасная.
– Ты просто гений! – сказал он, обнимая Еву. – Спасибо, что ты так понимаешь меня.
Он зарылся лицом в ее роскошные волосы, мечтая вдохнуть их неповторимый аромат – луговые цветы и травы. Но что-то мешало ему почувствовать ставший знакомым запах. Адам отстранил голову и потянул носом… Пахнет чем-то горелым… Ужин! Он вскочил и помчался на кухню. Там все было в дыму.
– О нет! – вскрикнула Ева за его спиной.
Адам открыл нижнюю духовку, выключил ее и достал сковороду с мясом. Нет, не сгорело. Ева распахнула дверцу наверху и ахнула, прижав ладони к щекам. Пирог, про который она совсем забыла!
– Открой окно! – скомандовал Адам.
Ева бросилась к окну, а он достал пирог. Из духовки валил черный дым, с пирога на пол стекал липкий сок.
– Поставь его в раковину, – сказала Ева.
Хотя пирога в печи уже не было, дыма от этого не убавилось. Ева взглянула на пирог – вид у него был вовсе не сгоревший, корка хотя и темная, но не черная.
– Не понимаю, в чем дело, – сказала она. – Откуда этот дым?
Адам взял лопаточку с длинной ручкой и поскреб по дну духовки. На лопатке остались черные корки.
– Это сок. Вытек из пирога.
Он стал быстро чистить духовку. Пока он занимался этим, Ева достала снизу кастрюльку с суфле. Выглядело оно отвратительно – масса осела, кроме того, пахла гарью. Ева поставила кастрюльку на плиту и поглядела на так называемый ужин: испорченное суфле, пережаренное филе, безобразный соус и пирог, из которого сочится начинка.
Адам подошел к ней и обнял за плечи.
– Пойдем, – ласково сказал он и подвел Еву к холодильнику. – У нас с тобой еще есть салат.
Ева жалко усмехнулась, потом улыбнулась, а через секунду разразилась хохотом. Адам тоже рассмеялся. А что им оставалось делать?
– Знаешь что? – сказал Адам сквозь смех. – Пошли ко мне ужинать.
– Отличная мысль, – согласилась Ева.
Они проверили, все ли выключено, и направились к двери.
– Представляешь, как ты все это будешь рассказывать своим внукам когда-нибудь? – спросил Адам.
Ева бродила по огромному торговому центру в Милуоки. Она искала хоть какую-нибудь закусочную, в которой можно было бы быстро поесть. Через час она должна быть в магазине Элис, чтобы та успела на уроки в школу. Закусочная оказалась почти у самого выхода.
Стоя в очереди, Ева вспомнила о своей сегодняшней покупке. В отделе готовой одежды она примеряла очередные джинсы. Посмотрела на себя в зеркало и подумала, что в последнее время она практически ни в чем, кроме джинсов и маек, не ходит. Тут Ева и поняла, что ей захотелось сменить имидж, ведь она нарочно предпочла этот стиль, чтобы не выделяться среди людей, которые ее теперь окружают. В Чикаго она славилась безупречным вкусом, ее гардероб был всегда тщательно подобран, каждый наряд продуман до мелочей.
Ева решительно стала перебирать одежду, вывешенную в отделе, пока не натолкнулась на замечательный, бежевого цвета, брючный костюм из шелковистой ткани.
Вот в этом костюме, очень довольная собой, Ева и красовалась сейчас в очереди. Она поправила ремешок сумочки на плече, продвинулась ближе к стойке и, заглянув в меню, стала наблюдать за официанткой, которая быстро и умело обслуживала посетителей, в мгновение ока выставляя на стойку заказанные блюда. Оглянувшись в поисках свободного места, Ева обратила внимание на одну женщину, лицо которой показалось ей знакомым. «Да это же подруга Джейн Хартвиг! Они тогда вместе были в магазине», – догадалась она. И теперь они были вместе – сидели вдвоем за столиком, только Джейн – спиной к ней.
Ева тут же отвернулась. Подошла ее очередь, и она заказала круассан с ветчиной и сыром и колу. Взяла поднос и двинулась было к свободному столику, который себе приметила, но внезапно остановилась, так как ее взору предстала сцена, которая произвела на нее неизгладимое впечатление. Ей даже показалось, что она как бы окунулась в собственное прошлое, настолько все напоминало события школьных времен.
Тогда было вот что. Ева рассталась со своим возлюбленным, вернее, он ее оставил. И вот она с Дафной, своей близкой подругой, сидела в школьной столовой и поделилась с ней своей бедой. Плакать она не плакала, но была ужасно подавлена. Подруга изо всех сил старалась ее утешить, что-то говорила ей, но Ева не слышала и сидела, потерянно уставившись в пол.
И вот теперь она увидела Джейн в таком же состоянии. Все как бы повторилось: и кафе, и подруга-утешительница, и выражение отчаяния на лице другой девушки… Странно, но она вдруг посочувствовала Джейн.
Приехав к Элис, Ева рассказала ей об этом инциденте и добавила в конце:
– У Джейн, правда, есть мать, но Сэйди говорит, что миссис Хартвиг занята только собой да всякими общественными делами. С отцом, насколько я могу судить, они вряд ли близки. Она одна, совсем одна. И это мне так понятно. Элис только покачала головой:
– Ты, конечно, вправе сочувствовать Джейн, но не сравнивай ее с собой. Вы очень разные. Она думает только о себе.
– Ты что, не понимаешь? Мне ее жалко потому, что ей неоткуда ждать поддержки. Она как бы между двух огней, если знать о вражде между Адамом и ее отцом! – Ева нахмурилась и продолжала развивать свою мысль: – Может быть, она другая, нежели ее отец, и ей как раз по душе такой человек, как Адам? И неудивительно – он такой добрый и отзывчивый по натуре. Правда, ненавидит Хартвигов. Она пыталась завоевать его, но Джейн для Адама – только представитель семьи Хартвигов.
Элис внимательно выслушала Еву и обняла ее, сказав:
– Давай как-нибудь еще поговорим об этом, ладно? Мне сейчас нужно бежать.
Она схватила портфель, поцеловала дочку и, помахав на прощание рукой, исчезла за дверями.
Ева подошла к Карен и в задумчивости уставилась на резвящуюся в коляске девочку. Мысли ее были только об Адаме. Она вспомнила его поцелуи и тяжело вздохнула. Карен залопотала что-то на своем младенческом языке и улыбнулась Еве.
– Да, крошка! Это действительно замечательно. Но сейчас мне надо срочно позвонить Сэйди и договориться об уроках кулинарии.
Глава 11
В течение трех недель Адам ежедневно ездил с Евой кататься верхом, но сегодняшний день был непохож на другие. Они уже объездили всю долину, но излюбленным местом все-таки оставалась лужайка на холме. Вот они и приехали сегодня именно туда.
Адам наблюдал, как Ева распаковывает корзинку: холодный жареный цыпленок, салат и шоколадное печенье – все ее собственного приготовления. Уроки Сэйди не прошли даром – Ева стала прекрасно готовить вкуснейшие блюда.
Сама она выглядела сегодня так очаровательно, что Адам не мог не любоваться ею: роскошные золотистые волосы, ниспадающие волнами на плечи, нежная бархатистая кожа… Он отметил, что Ева чуть-чуть загорела, а на носу появились симпатичные веснушки. Ему все в ней нравилось, все его восхищало. За последнее время Адам понял, что дорожит этой девушкой, не может прожить без нее ни минуты. Если они не виделись, он не переставая думал о ней. Поразительно, как быстро Ева адаптировалась к деревенской жизни. А ведь он поддразнивал ее, называя горожанкой! У нее необычайно легкий характер, она умна и талантлива, дело у нее всегда спорится, за что бы она ни бралась.
– Пойди-ка сюда, – сказал он, поймав Еву за руку и притягивая к себе. – Хочу сказать тебе кое-что. Я дал себе обещание, что не буду торопиться с признаниями, но ты должна знать: я не позволю тебе исчезнуть из моей жизни так же неожиданно, как ты в ней появилась.
Он увидел, что Еву поразили его слова – она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
– Что тебя так удивляет? – спросил он.
– Но ты… ты же ничего обо мне толком не знаешь… Адам взял ее за плечи и сказал уверенно, не сводя с нее глаз:
– Знаю одно – ты прекрасна и душой, и телом. Что бы ты ни делала, во всем проявляется самое главное в твоей личности, и это нельзя не заметить. Я также знаю, что ты всю жизнь старалась заменить своему отцу сына, которого у него не было. Свою карьеру ты избрала ради отца, она тебе не по душе, и ты решила наконец понять, на что способна.
Мне известно, что ты разошлась со своим женихом и не стала убиваться по этому поводу. Он большой дурак, раз упустил тебя, но я ему благодарен за это. – Адам крепче сжал ее плечи. – Что еще я знаю? Ты талантлива, добра, энергична. Дай мне еще три недели – и я смогу сказать о тебе больше. Но самое важное, ты – живое воплощение моей мечты.
Ева, все еще не оправившись от изумления, слушала его. Она была так хороша, что Адам не удержался и нежно поцеловал ее. Ему хотелось сказать ей о своей любви, но он не посмел: ее чувства к нему важнее.
– Так значит… – проговорила Ева наконец, – ты… любишь меня?
Она обо всем догадалась сама!
– Вот хорошо, что ты сразу это поняла.
– Но… Не слишком ли рано говорить об этом?
– Ты так считаешь? Серьезно? – смутился Адам. – Тогда скажи ты, каковы твои чувства ко мне?
Ева опустила глаза. Чтобы искренне ответить на такой вопрос, ей пришлось преодолеть некий психологический барьер, который долгие годы мешал ей раскрыться перед другими.
– Мне трудно сказать… – начала она нерешительно. – Все еще так непонятно… Но ты мне далеко не безразличен, я даже увлечена тобой…
– Ага, хоть что-то! – усмехнулся Адам. – Значит, ты увлечена мной? Правда, раньше я сомневался в этом. Ты хорошо держалась.
– Потому что заботилась о своем моральном облике. Хороша бы я была, если бы, не успев расторгнуть помолвку с женихом, тут же увлеклась другим мужчиной!
– Ладно, – сказал Адам, продолжая улыбаться, – я скажу по-другому: тебе просто было немного стыдно быть счастливой, когда по всем правилам ты должна была горевать.
Еве понравился ход его мыслей, она улыбнулась, но покачала головой.
– Слушай, – Адам взял ее за руки и зажал ее ладони в своих, – не стоит отрицать очевидное. Я очень наблюдательный, разбираюсь в психологии. Мне не составило никакого труда заметить, что я тебе нравлюсь.
– Ух, как же ты уверен в себе!
– Не в этом дело. Я же сказал, что все подмечаю. А кроме того, никогда не теряю надежды. Если бы я был тебе совсем не интересен, ты бы не стала ездить со мной верхом каждый день. Верно? Не можешь же ты так любить лошадей и мою собаку!
Еве стало смешно, она улыбнулась и подумала, что Адам, как никто другой, умеет рассмешить ее.
– Если ты хочешь сказать, что любишь меня, не стесняйся – говори, я буду просто счастлив услышать это.
Он ласково смотрел на нее, и сердце Евы наполнилось нежностью. Но что она может сказать ему? Он, несомненно, очень нравится ей, но любит ли она его? Она вообще не верит, что в состоянии распознать собственные чувства.
– Ох, Адам, – сказала она, – разве ты не видишь, как мне трудно? Все случилось так быстро. Я совсем не уверена… Вообще ни в чем не могу быть уверена.
– Не думай, что я не понимаю тебя, – уверил ее Адам, коснувшись губами кончиков ее пальцев. – Я поторопился, прости. Хотел еще подождать, дать тебе время разобраться в себе, но не смог. Это выше моих сил.
Он наклонился и поцеловал ее в губы, а потом сказал с улыбкой:
– И не могу не целовать тебя!
«И слава Богу! Лучше тебя никто не целуется», – чуть не сказала Ева, но промолчала.
– Понимаешь, легче целоваться с тобой, чем говорить, честное слово, – заметил Адам.
– За чем же дело стало? – поддразнила его Ева.
– Всегда рад доставить удовольствие даме.
Через некоторое время Ева спросила Адама:
– Скажи, а когда ты понял, что влюбился в меня?
Она вся светилась счастьем, от былого замешательства не осталось и следа.
– Честно говоря, все произошло раньше, чем я осознал это. Возможно, почти сразу после того, как я встретил тебя на дороге и привез к себе. С каждым днем, с каждым часом все больше тянулся к тебе. Ты стала воплощением моей мечты. У любого мужчины есть свой идеал женщины, которая должна дать ему счастье, так что ты и есть мой идеал, только… – тут он с лукавой улыбкой посмотрел на Еву, – поменьше ростом. Но зато все остальное в полном порядке.
Они оба рассмеялись, и Адам снова поцеловал ее.
– Но самое важное, дорогая, это то, что у тебя красивая душа и доброе сердце, – добавил он.
– У тебя тоже, – сказала Ева. – Ты совсем не похож на других!
Адаму хотелось бы услышать больше, но он понимал, что Ева не готова к признанию.
– Получается вот что, – сказал он. – У меня хватает уверенности в наших чувствах за двоих. Я не тороплю тебя. Привыкни пока к этой мысли.
Он провел пальцем по ее пухлым губам. Нелегко оставаться джентльменом! Но Адам надеялся, что в конце концов Ева поймет, что они действительно созданы друг для друга. А пока…
Они опустились на траву. Адам сжал Еву в объятиях и стал целовать ее. Ева никогда не испытывала такого удовольствия от поцелуев. Впервые она могла расслабиться и не думать о том, как ей при этом вести себя. С Ричардом все было по-другому: она держала себя под постоянным контролем, просчитывая каждое свое движение, беспокоясь, стоит ли гладить его лицо, надо ли крепко обнимать его или же просто терпеть эти поцелуи. Адам же будил в ней, казалось, забытые чувства, а кроме того, он так искусно целовал ее, что ей и заботиться было не о чем. Все получалось само собой. Правда, Ева все-таки оставалась безучастной: она принимала ласки, испытывала наслаждение, но не находила возможности ответить тем же Адаму.
Адам перевел дыхание и слегка отодвинулся от Евы. Она лежала рядом с ним с закрытыми глазами.
– Убить меня мало, что я опять нарушил свое обещание, – сказал он. – Не могу вести себя по-джентльменски, и все тут. Рядом с тобой это не мудрено… И тебя ввожу в искушение… Я постараюсь быть паинькой, правда, это нелегко.
Адам пытался прийти в себя. Все его тело горело от нестерпимого желания обладать ею, но он не был человеком, которым руководят инстинкты. Прежде всего нужно думать о том, что чувствует Ева. Она сейчас не готова к тому, чтобы стать его любовницей, но приучить ее к этой мысли необходимо. Адам взглянул на нее. Ева лежала рядом и выглядела слишком спокойной, даже безучастной, а на лице застыло какое-то горестное выражение.
– В чем дело? – спросил он, привстав на локте и заглядывая ей в глаза. – Что с тобой?
– Не притворяйся, что ты не понял, – с горечью в голосе ответила Ева. – Со мной всегда так, и я привыкла к этому.
Она попыталась встать, но Адам не пустил. Он обнял ее за плечи и уложил обратно.
– Я ничего не понимаю, честно, – признался он, глядя ей в глаза.
Ева была просто в отчаянии. Она бы разревелась, если бы могла себе это позволить. Вот еще один мужчина разочаровался в ней, расшевелить ее невозможно, и не раз она слышала такие обвинения. Теперь Адам… Он хоть попытался оправдаться собственным, якобы необузданным поведением…
– Я знаю, что кажусь тебе холодной и безучастной, не отвечаю на ласки… Знаю. Мужчины говорили мне это, и не раз.
Адам в растерянности слушал ее, потом воскликнул:
– Ах вот оно что!
В мгновение ока он оказался сверху, придавив Еву своим телом. Обвив ее стан руками, он так крепко прижал ее к себе, что у нее перехватило дыхание. Его губы были совсем близко, но он не целовал ее.
– Любимая, тебя обманули, – проговорил он. – Или же ты имела дело с дураками. С тобой все в порядке, поверь. Я отодвинулся от тебя в тот момент только из-за того, что мое наслаждение тобой перешло все границы, понятно?
Ева хотела высвободиться, но тщетно, правда, она и не очень старалась. Адам все еще не целовал ее, а искушение припасть к его губам было так сильно, что Ева с трудом сдержала себя. А он опустил голову еще ниже, его мягкие усы приятно щекотали кожу.
– Если хочешь, – прошептал он, и его губы скользнули по ее губам, – я докажу тебе самой, какая ты…
Он касался поцелуем уголков ее рта, нижней губы, верхней… целовал ее осторожно, легонько, потом сильнее, и снова нежно… Еве этого было уже мало, она знала, как он умеет это делать – так, что дух захватывает. Она приоткрыла губы, чтобы самой поймать его поцелуй и задержать на минуту, но он дразнил ее, не давая возможности продлить удовольствие. Неожиданно Адам перевернулся на спину, Ева очутилась сверху и вдруг каким-то образом оказалась стоящей над ним на коленях. Адам смотрел на нее взглядом, полным ожидания, и она поняла – инициатива отдана ей. Склонившись так, что ее волосы скрыли их обоих, Ева наконец припала к его губам долгожданным, страстным поцелуем. Она чувствовала, как руки Адама скользят по ее телу, ласкают плечи, грудь, бедра. Но через одежду… Еве вдруг ужасно захотелось раздеться донага… Адам притянул ее к себе, и она послушно опустилась на его крепкое напряженное тело, сразу же ощутив, как Адам возбужден. Вот и доказательство его искренности!
Адам почувствовал, что по телу Евы пробежала дрожь, что поцелуй ее стал настойчивее, и ему стоило невероятных усилий сдержать свою страсть и не наброситься на нее в исступленном вожделении. Он ослабил объятия, и Ева перевела дыхание.
– Если мне еще не удалось переубедить тебя, – прошептал он ей в ухо, – то следующую попытку я не перенесу. Тут уж я за себя не ручаюсь.
Ева положила голову ему на грудь и улыбнулась. Она тоже за себя не ручается, это точно. Но зато теперь уверена, что никакой «холодности» в ней нет и в помине, раз она может так возбудить мужчину, нет, не просто мужчину, а Адама. В голове ее рождались сладострастные мечты, и она с трудом взяла себя в руки.
Перевернувшись на спину, Ева рассмеялась.
– Ну что ж, – сказала она. – Не буду больше искушать тебя!
Никогда еще она не произносила подобных слов, и радость наполнила ее сердце.
Адам улыбнулся и, опираясь на локоть, прилег на бок рядом с ней. Пригладил ее растрепавшиеся волосы и сказал:
– Главное, вовремя остановиться, пока не прибежала Шеба.
Ева так и прыснула от смеха. Они захохотали оба, живо представив себе, что может произойти. Адам был счастлив: здоровый смех Еве только на пользу. Скоро она навсегда забудет о комплексах.
– Я рад, что теперь ты все видишь совсем в ином свете. И какой идиот мог вбить тебе в голову подобные глупости? Ну, жених твой, а еще кто? Они и не представляли, какое ты сокровище!
Не желая говорить об этом, Ева обняла его за шею и притянула к себе. Ей еще хотелось попробовать силу своих чар. Ну, немножко помучить Адама. Они исступленно целовались некоторое время, пока она не взмолилась:
– Боже мой, не могу! Слишком хорошо ты целуешься!
– Между прочим, мы это делаем вместе, – сказал Адам. – Как говорится, танго танцуют только вдвоем. Как же ты позволила, чтобы тебя обвинили в холодности?
– А я не понимала тогда, в чем дело. Теперь мне ясно, что дело было вовсе не во мне. Я никем не была серьезно увлечена, пока не перешла в последний класс колледжа. Тот, с кем я стала встречаться, нравился мне ужасно, но я стыдилась открыться. Он же твердил, что меня невозможно расшевелить и со мной неинтересно. Потом я узнала, что его интересовала как раз не я, а положение и связи моего отца.
Ева заметила, как Адам немного нахмурился, но ничего не сказал. Он просто внимательно ее слушал, за что она была благодарна ему. Впервые Ева, что называется, раскрыла душу. Но она с радостью отметила, что на этот раз горькое воспоминание не отозвалось болью в сердце, как было раньше. Убедив себя еще в школьном возрасте в том, что она ущербна как женщина, Ева всегда испытывала чувство жгучей вины за свою неполноценность.
– Как ты понимаешь, это все только усугубило мою закомплексованность. Я решила, что ничего не могу предложить мужчине. Стала страшно заторможенной.
Адам взял ее руку и трепетно поцеловал ладонь.
– Ты сдержанна, но о заторможенности нет и речи, – поправил он ее. – Продолжай.
– Потом появился Ричард. – Увидев удивленный взгляд Адама, Ева объяснила: – Он был протеже моего отца, и я привыкла, что он всегда рядом. Когда отец умер, именно Ричард помог мне пережить этот удар. Мы проводили много времени вместе, и после того как он сделал мне предложение, связать свою жизнь с ним показалось вполне естественным. С Ричардом мне было комфортно, спокойно, я доверяла ему… – Ева сокрушенно покачала головой. – И очень ошиблась в нем. Но даже до того, как я поняла это, стала сомневаться в правильности своего выбора. Ричард перестал относиться терпеливо к моей… сдержанности в чувствах. Он стал настойчив, и меня это повергало в отчаяние…
Она села, Адам тоже. Он обнял Еву за плечи.
– Значит, ты дала ему от ворот поворот?
– К сожалению, нет, – ответила Ева со вздохом. – Пока я собиралась с духом, чтобы сделать это, обнаружила, что его во мне интересует именно то, что привлекало в свое время моего возлюбленного в колледже.
Адам видел, какую боль причиняют Еве эти мучительные воспоминания. Попался бы ему этот Ричард! Узнал бы, каково обижать такую девушку, как Ева.
– Рассказывать дальше? – не сразу спросила она.
– Нет, – отрезал Адам. – От одной мысли, что этот подонок посмел оскорбить тебя, у меня кулаки сжимаются.
Ева не стала объяснять, что в данном случае его заступничество ни к чему и жалеть ее вовсе не надо. Ей было приятно чувствовать себя под такой надежной защитой. Она просто прильнула к Адаму, замирая от счастья, что есть на свете человек, готовый отвести от нее все беды – прошлые и грядущие.
– Я вот что хочу тебе сказать, – начал вдруг Адам. – Как только увидел твоего дядю, сразу подумал – он человек с достатком. А то, что ты рассказала сейчас, подтверждает это. Но знай, тебе нечего беспокоиться о нашем материальном благополучии. Конечно, златых гор сулить не буду, но работой на ферме и в клинике я смогу прокормить нас. Пойми, я люблю всем сердцем тебя, с твоим талантом и прекрасной душой, и дядя тут ни при чем.
– О Адам!
Слова его так тронули Еву, что она не выдержала и заплакала. Вот сейчас самое время признаться ему в том, кто она на самом деле. И Ева уже решилась было сделать это, но Адам расцеловал ее, утер ей слезы и объявил, что они еще поговорят об этом позже.
– А сейчас, – добавил он с усмешкой, – давай воспользуемся моментом, пока Шеба носится по лесу и не мешает!
Ева ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть. Нет, она больше не думала о своих проблемах. Воспоминания этого дня наполняли ее сердце счастьем, согревали недавно столь одинокую душу.
Она даже позволила себе помечтать о том, как поселится здесь, в Висконсине… Вдруг ей стало страшно. Мечты мечтами, но она слишком разумна и трезво относится к жизни, чтобы не понимать грядущих проблем.
Сейчас она очарована людьми, с которыми подружилась, ей импонирует их стиль жизни. Но будет ли так всегда? Через месяц, два?.. А достаточно ли она талантлива, чтобы стать настоящей художницей, или заблуждается? И самое главное – как отреагирует Адам на ее признание в том, кто она на самом деле?
Почему она побоялась открыться ему сегодня, когда он проявил такое понимание, такое сочувствие к ней? Боялась потерять его! И хотела еще немного побыть в образе обычной девушки. Но Адам заслуживает правды. Необходимо все ему рассказать. И поскорее.
Глава 12
Ева взбила подушки на диване и обвела взглядом комнату: чисто прибрано, все на местах, стол накрыт. Адам должен прийти с минуту на минуту к ужину. Она начала готовить вместе с Сэйди, они пробовали новый рецепт, а потом уж Ева старалась сама изо всех сил.
Девушка волновалась невероятно, потому что решила наконец все рассказать Адаму о себе. Она походила из угла в угол, подошла к столу и откупорила бутылку вина, думая о том, с чего лучше начать и что сказать потом.
Когда Адам появился, она все еще, не подготовила соответствующую речь. Он подошел к Еве и наклонился к ее затылку.
