Солнце

Каждый листик, каждая веточка стали видны резко и отчётливо.

Небо опустилось низко-низко, и теперь стояло в обнимку с деревьями. Когда появлялось солнце, становилось так радостно и печально, как никогда не бывает летом.

— Отчего так печально? — спрашивал Ёжика Медвежонок. — Солнышко, а печально?

— Глупый, — говорил Ёжик. — Это последнее солнышко, поэтому и печально.

— Хорошо бы, чтобы оно никогда не уходило. Чтобы всегда-всегда светило, и было тепло.

— Так не бывает, — сказал Ёжик. — Дни станут тёмные, короткие, а ночи — длинные, большие.

— А что мы будем делать?

— Топить печь, глядеть на огонь и вспоминать лето.

— Хорошо бы, если б у нас дома было своё солнышко, — сказал Медвежонок. — Мы бы просыпались, а солнышко — в углу. Я бы его чистил и поливал.

— Что же оно — цветок?

— Я бы за ним ухаживал лучше, чем за цветком. Я бы с ним разговаривал, — сказал Медвежонок.

— А что б ты ему сказал?

— Я бы сказал: «Доброе утро, солнышко!»

— Это утром. А потом?

— Не перебивай, — сказал Медвежонок. — Я бы ему сказал:

«Доброе утро, солнышко! Я — Медвежонок». «Знаю», — сказало бы оно. «У меня есть друг. Он скоро придёт. Его зовут Ёжик». «Знаю», — сказало бы оно. «Вот он придёт, и мы сядем завтракать. Ты что больше любишь — мёд или грибки?» «Мёд», — сказало бы солнышко.

— Это почему? — спросил Ёжик.

— Мне так кажется. Оно — золотое, и мёд золотой. А что такое грибы?

— Что?

— Плесень, — сказал Медвежонок.

— Это грибы-то плесень?!

— А что же ещё? Самая настоящая плесень.

— Значит, я больше всего на свете люблю плесень?

— Нет, почему? Ты яблоки тоже любишь.

— Но грибы-то я люблю больше!

— Я не знал, — сказал Медвежонок. — Я думал, ты яблоки любишь больше.

— Нет уж, предложи ему грибков — вот увидишь, оно не откажется.

— Солнышко, хочешь грибков? — спросил Медвежонок.

— А какие грибы? — вдруг выглянуло Солнце.

— Постой, кто это говорит? — спросил Ёжик.

— Солнышко, — еле слышно сказал Медвежонок. — Оно с нами заговорило. — И ещё тише, Ёжику: «Какие у нас грибы?»

— Опята, — прошептал Ёжик.

— Опята, — громко сказал Медвежонок.

— Очень люблю опята, — сказало Солнце. — Я на них подолгу смотрю, когда они греются у пенька. Соберутся кучей и — молчат.

— А почему молчат? — спросил Медвежонок.

— А о чём говорить, если я на них гляжу и глажу шершавой ладонью?

— А она у вас шершавая? — спросил Медвежонок. — Мне казалось, она у вас мягкая, ласковая.

— И чуть-чуть шершавенькая, — сказал Ёжик. — Это очень приятно.

— Это мой друг Ёжик, — сказал Медвежонок.

— Знаю, — сказало Солнце.

— Как неожиданно вы появились, — сказал Ёжик. — Мы только заговорили, что скоро вы будете приходить всё реже и реже…

— А вы тут как тут! — сказал Медвежонок. — Если бы только можно было, я бы очень хотел, чтобы вы пожили у меня дома.

— Приглашаешь?

— Приглашаю, — сказал Медвежонок. — Только я не знаю… У меня очень маленький дом…

— На всю зиму?

— На всю, на всю, — закивал Медвежонок. — Только вот поместитесь ли?

Они все трое стояли на поляне перед медвежачьим домиком — Ёжик, Солнце и Медвежонок. Ёжик с Медвежонком стояли друг против друга, а Солнце как раз посерёдке.

— Идём, — сказало Солнце. — Показывай свой дом.

— Пожалуйста!

Медвежонок пошёл первым, рядом с ним — Солнце, а Ёжик чуть позади.

— Вот он, — сказал Медвежонок.

И Солнце вошло в медвежий дом, заглянуло в каждый уголок и снова появилось на крыльце.

— Очень хороший дом, — сказало Солнце. — Здесь и перезимую.

— Согласно! — прошептал Ёжик.

— Ур-ра! — закричал Медвежонок. И сразу подумал: «Теперь только бы его не обидеть, только бы ничем не огорчить».

— Ты уж теперь это… Ты постарайся, — шепнул Ёжик.

— Угу, — сказал Медвежонок.

Ты лети! Я машу крыльями

Взошло солнце, и река, и лес, и холм были так прекрасны, что от них нельзя было отвести глаз.

Поэтому с утра Ёжик выбежал на берег, глядел и глядел, дышал и дышал, и никак не мог надышаться.

— Дышишь? — спросил Заяц.

— Дышу, — сказал Ёжик.

— Дыши, — сказал Заяц. — А я побегу, потому что на ходу лучше дышится.

И убежал.

Потом пришла Мышь. Это была важная лесная Мышь с зонтом.

— Зачем тебе зонтик? — спросил Ёжик.

— Я — дама, — сказала Мышь. — А где ты видел, чтобы дама выходила из дома без зонта?

— Но ведь дождя-то нет!

— А если пойдёт? — и Мышь, повертев зонтиком, удалилась.

Потом пришёл Медвежонок. Он ничего не сказал, сел рядом с Ёжиком и зажмурился.

Ёжик тоже зажмурился, и так они посидели молча.

— Хорошо, да? — сказал Ёжик.

— Ага, — сказал Медвежонок.

— А всё-таки смотреть лучше, — и Ёжик открыл глаза.

Бледно-голубая река уходила за поворот и в дымке таяла.

Ёжику было так хорошо, что хотелось лететь. Расправить крылья, взлететь высоко-высоко и долго-долго парить, не шевеля крыльями.

«Если бы я был птицей, — думал Ёжик, — у меня обязательно были бы очень большие крылья. Один раз взмахнул, и — летишь…»

— Всё равно надо махать, — вдруг сказал Медвежонок. — Взмахивать.

— Что?

— Я говорю, даже если, как у орла, всё равно надо разика два, а взмахнуть.

— Ты о чём? — спросил Ёжик.

— О том, — сказал Медвежонок. — О чём ты думаешь.

— Откуда ты знаешь, о чём я думаю?

— А чего тут знать-то? — не открывая глаз, сказал Медвежонок. — Ты всегда думаешь об одном и том же.

— О чём же?

— «О чём же?» — передразнил Медвежонок. — О том, что надо махать. А ты — ленивый. Тебе бы только лететь. Лети и лети, а машет пусть Медвежонок.

— Ты чего ворчишь? — изумился Ёжик. — Я тебе что-нибудь сказал?

— А тебе и говорить не надо! Ему бы только лететь, видишь ли, лететь и лететь, а машет пусть Медвежонок.

— Да где ты за меня махал?

— Я всегда за тебя машу, — сказал Медвежонок. — Ты только не знаешь.

— Где? Когда?

— Везде. Всегда!

— Ты что — за меня дом убираешь?

— Причём здесь дом, когда мы говорим о крыльях?

— Ты что, за меня махал крыльями?

— Махал, — сказал Медвежонок.

— Когда?

— Всегда, — сказал Медвежонок. — Всегда, когда ты летишь, я машу крыльями.

Ёжик вдруг зажмурился и когда открыл глаза, увидел вокруг такую красоту, что в душе взлетел высоко в небо и оттуда, сверху, вдруг увидел маленького себя и Медвежонка, и Мышь с зонтиком, и реку, и холм, и лес, и совсем крошечный Медвежонок вдруг вскочил, замахал лапами и закричал: «Ты не бойся! Ты лети! Я машу крыльями!»

Чудо

Медвежонок проснулся, увидел нежных солнечных зайцев на утреннем снегу и понял, что сегодня должно произойти чудо.

Он умылся и сел завтракать. Но это было ещё не чудо.

Пробежался по лесу — что ж тут чудесного?

Встретил Белку.

— Как хорошо! — сказала Белка. — Весна!

Помог Поросёнку довезти от проруби воду.

«Нет-нет, — бормотал Медвежонок. — Это ещё не чудо!»

Перед обедом колол дрова.

Щепки разлетались, как птицы, но успевали спеть Медвежонку картавую песенку.

А одна села на крышу и прямо защебетала. Слетелись синицы.

— Подумаешь! — сказал Медвежонок. — Тоже мне чудо!

Обедали с Ёжиком.

Обед был вкусный, а на сладкое — клюковка.

«Может это, — думал Медвежонок, — и есть — чудо?»

После обеда долго ходили, заложив лапы за спину, и Ёжик что-то говорил, а Медвежонок слушал и ждал чуда.

А когда стало заходить солнце, и тени от ёлок подплыли к крыльцу, они с Ёжиком уселись в креслица и долго глядели в затухающий лес.

«Где же чудо?» — бормотал Медвежонок.

И только, когда совсем стемнело, вдруг понял, что весь этот солнечный день и был самым настоящим мгновенным чудом вспыхнувшего и погасшего весеннего дня.

Сны

Если бы ты только знал, Медвежонок, как я по тебе скучаю!

— И я.

— Я так по тебе скучаю, что стал даже с тобой говорить во сне.

— И я.

— Однажды я тебе говорю: «Эй, ты где?»

— А я?

— А ты: «Здесь я, Ёжик, здесь! Просто меня не видно».

— Как же меня может быть не видно? Вон я какой!

— Я знаю. Но так ты сказал во сне.

— А дальше?

— Я говорил: «Ты покажись! Покажись, где ты?»

«Сейчас», — говоришь и…

— Что?

— Так… Что-то промелькнуло… «Это ты?» — говорю. «Ага».

— Что — ага?

— Во сне ты сказал: «Ага».

— А меня не видно?

— Не-а. Что-то промелькнуло и всё.

— Та-ак.

— А в другой раз — будто мы с тобой идём по большому лугу. Жарко, жаворонок поёт. И я говорю: «Медвежонок, правда это как давным-давно?.. Вот так же мы шли, и ты пел, и птицы…» А ты…

— Что?

— Молчишь.

— Нет, — сказал Медвежонок. — Ты мне лучше снился. Ты мне снился так хорошо, что просто замечательно!

— А как?

— Знаешь, я даже сказать не могу. Я проснулся и целый день ходил радостный.

— А что я говорил?

— Много. Ты и говорил, и пел. Я даже смеялся во сне. И проснулся — весь радостный!

— Откуда ты знаешь?

— Лягушка сказала. Пришла утром и говорит: «Ква-а-а, говорит, ну, Медвежонок, ты и хохотал во сне!»

— Нет, мне так не снилось… А я однажды проснулся и — весь в слезах.

— Ты… не расстраивайся, знаешь? Если я потом ещё тебе приснюсь, ты мне скажи: «Медвежонок, а Медвежонок, хочешь мёду?» И я обязательно скажу: «Хочу!»

— Хорошо бы, — сказал Ёжик.

— Что ж ты думаешь — я мёда не захочу?

— Не знаю. Только ты в следующий раз не молчи, ладно?

Они, разговаривая, перешли поле, прошли лесом и вышли к реке. Было тихо-тихо.

— В следующий раз ты ни за что не молчи, Медвежонок, — сказал Ёжик.

— Нет-нет, что ты! Я обязательно что-нибудь скажу. Уж теперь ты не бойся: я — скажу.

Плеснула рыба. Кругами, на цыпочках побежала по воде тишина.

Великое имя Басё

В начале декабря, когда в лес никак не могла прийти настоящая зима и снег то падал, то таял, в гости к Ёжику с Медвежонком пришёл Кот. Через плечо у него на верёвке висела деревянная сковородка со струнами.

— Балалайка? — спросил Медвежонок.

— Банджо, — сказал Кот.

— Ты из деревни? — спросил Ёжик.

— Из города.

— Как тебя зовут?

— Басё.

— Какое странное имя!

— Это — великое имя, — важно сказал Кот.

И его пригласили к столу пить чай со сливками.

— Давно не едал таких сливок, — жмурясь, сказал Кот.

Ёжик с медвежонком глядели на него во все глаза.

— Расскажи, — попросил Медвежонок. — Расскажи про своё великое имя.

Кот доел сливки, взял в руки банджо.

запел Кот. —

— Красиво, — сказал Ёжик.

пел Кот, —

— А мы не бьём, — сказал Медвежонок.

тянул Кот, —

— Правильно, — сказал Ёжик, — если бы у нас так было, мы бы обязательно сходили за водой к Хомячку.

А Кот играл и пел, и Ёжик с Медвежонком стали потихоньку ему подтягивать.

пели они уже вместе, —

затянул Кот, —

подхватили Ёжик с Медвежонком.

— Чудно! — сказал Заяц, и все увидели в форточке его уши. — Я давно уже вас слушаю.

завели Ёжик с Медвежонком, —

второй пошёл Заяц…

— Ах, — сказал Заяц, входя в дом, — Как чудесно! В лесу ни то, ни сё, а мы сидим и поём. Представьте меня.

— Это Заяц, — сказал Ёжик, — наш друг.

— Басё, — слегка привстав сказал Кот.

— Чудесное имя, очень приятно познакомиться.

И они запели про вьюн и бадью.

— Но почему тебя всё же так странно зовут? — спросил Медвежонок, когда поспел самовар и все снова сели пить чай со сливками.

— Это необъяснимо, — сказал Кот, — я толком и сам не знаю. Но это — великое имя.

Горький дым

Всю ночь Ёжику снился странный сон. Будто он вошёл в лес и стал говорить с листьями. Нет, не с одним каким-то листом — ну что тут особенного, поговорить с берёзовым листиком? — но с листьями, со всей вместе листвой, Ёжик ещё никогда не говорил. Он шёл по тропинке, шумел лес.

— Я хочу поговорить с вами, листья, — сказал Ёжик во сне.

— Говори, — прошелестела листва.

— Вот вы шумите, а потом?

Всё стихло.

— Знаю, — сказал Ёжик во сне. — Мне вас так жалко!..

— Не жалей нас, Ёжик!

— Сперва мы маленькие, глядим…

— Потом побольше — лепечем…

— Потом — шумим..

— А потом — свободны!

— И летим, летим!..

— Ты знаешь, какое это счастье — свобода?

— А в дождь? Знаешь, как это сладко, прищурившись, слушать дождь?

— Ведь ты не знаешь, что у нас есть глаза, Ёжик!

— Мы видим!

— И нас с Медвежонком?

— Конечно!

— И Зайца?

— Ещё бы! Он так боится, когда мы шуршим.

— Осенью мне бывает так грустно, — сказал во сне Ёжик. — Мне кажется, ветер вас уносит с земли.

— Не грусти!

— Ты слышишь, как мы шуршим?

— Это мы смеёмся!

— Нам смешно, что какой-то ветер хочет нас сдуть с земли.

— А вас… нельзя?

— Что ты, Ёжик!

— Кто же может листву сдуть с земли?

— Но вас… жгут! — сказал во сне Ёжик.

— Зато как сладок… Как горек наш дым!..

— Но вам же больно!

— Нет!

— Мы сгораем все вместе…

— Тесно прижавшись друг к другу.

— Страшно, — сказал Ёжик во сне.

— Страшно остаться последним листом.

— Все улетели…

— Все свободны…

— А ты один…

— И видишь, как дружно раскрываются весной новые почки…

— И появляется молодая листва…

— С ними…

— С новыми…

— Не поговорить: о чём?

— Что они видели?

— Что знают?

— А ты, ты помнишь всех своих братьев…

— И думаешь: вот на этой ветке сидел весёлый хохотун, грустный ворчун, молчаливый друг…

— И — никого!..

«Какие они удивительные, листья! — подумал во сне Ёжик. — Надо рассказать Медвежонку».

И, не просыпаясь, стал думать о том, как это можно радоваться, что после тебя останется горький дым.

Ёжикина радость

— Помоги, Медвединька, помоги!

— Что с тобой, Ёжик?

— Не знаю. Плохо мне.

Медвежонок обошёл Ёжика со всех сторон, пощупал голову:

— Здесь не болит?

— Нет.

— А тут?

— Не-а.

Было раннее утро. Пели птицы. Всё цвело.

— Посмотри, какое солнышко! — сказал Медвежонок.

— Вижу.

— Послушай! Слышишь, как птицы поют?

Ёжик кивнул.

— Ты мне расскажи поподробней, — сказал Медвежонок. — Вдвоём мы с тобой что-нибудь придумаем.

— Понимаешь, — сказал Ёжик. — Страшно мне.

— Да почему?

— Радости нет, — сказал Ёжик. — Бывало, проснусь, увижу солнце и радуюсь. А теперь — нет.

— Радости нет… Радости нет… — забормотал Медвежонок. — Да почему же это у тебя нет радости?

— Не знаю, — Ёжик закрыл глаза.

«Что же это может быть? — думал Медвежонок. — Что же это могло случиться, чтобы от Ёжика убежала радость?»

Он сказал:

— Не может такого быть! Это тебе показалось, и всё. От кого-от кого, а уж от тебя ни за что не может убежать радость. Она где-то спряталась, понял?

— Где?

— В животе.

Они вдвоём внимательно осмотрели ёжикин живот.

— Или вот под мышкой!

Ёжик поднял лапу.

— Или… знаю! — закричал Медвежонок. — Мы оставили её на реке! Помнишь, когда солнце садилось, что-то радостное-радостное перебежало на тот берег?

— Солнечный заяц, — сказал Ёжик.

— Как же! Заяц! Это была твоя радость. Бежим!

И они помчались к реке, увидели её всю-всю, сияющую в восходящем солнце, и огромная, горячая ёжикина радость, вся в остреньких иголочках, как сам Ёжик, выскочила из кустов, перебежала по воде и вернулась к Ёжику.

Падал снежок. Была оттепель

— Медвежонок, если всё плохо, плохо, плохо, то потом ведь должно стать хорошо?

— Потом — да, — сказал Медвежонок.

У Ёжика в июле утонуло ведро, в сентябре ветер сломал любимый Ёжикин вяз, в октябре шли такие дожди, что река разлилась и затопила Ёжикин домик, а в ноябре Ёжика чуть не убил сорвавшийся с горы камень.

И вот теперь какой-то грабитель забрался в дом Медвежонка и утащил все припасы.

По мягкому снегу прибежал Заяц:

— А я знаю, как поймать грабителя!

Падал мелкий снежок. И даже не падал, а всё как бы норовил пойти с левой лапы.

— Видишь? — сказал Медвежонок Зайцу. — Припадает?

— Пропадает, — поправил Заяц. — Снег в снег, и — никого.

Медвежонок поглядел на Ёжика.

Ёжик отвернулся.

— Это Рысь, — говорил Заяц. — Больше некому. У неё уши такие — с кисточками. Айда!

И зашагал по мокрому снегу.

Перешли ручей, взобрались на гору.

— Вот он! Дом Рыси! — Заяц вытянул лапу.

Рысь сидела на крыльце и ела вареники. Кисточки на ушах действительно были рыжие.

— Я же говорил! — сказал Заяц.

— Ничего ты не говорил.

— Тогда — подразумевал…

Рысь ела вареники и причмокивала.

— Эй ты! — крикнул Медвежонок. — Ты зачем ограбила мой дом?

— Унесла наши припасы… — сказал Ёжик.

Рысь пошевелила ушами, и рыжие кисточки на ушах пошевелились.

Затем ушла в дом и вернулась с лорнетом.

— Что это у неё? — спросил Заяц.

— Бинокль, — сказал Ёжик.

Рысь навела на друзей лорнет.

— Ну что? — сказала Рысь. — Будете есть вареники или — война?

— Ты зачем ограбила мой дом? — очень тихо сказал Медвежонок.

— Слушайте: грабят — это когда гребут сено. А я пришла, вошла, сварила вареники и хочу ими вас угостить.

— Дрянь! — беззвучно сказал Ёжик.

Заяц кивнул.

— Ну и дрянь! — прошептал Медвежонок. — Или ты, Рысь, сейчас же перевезёшь все мои припасы назад… — сказал он громко.

— В его кладовку, — показал на Медвежонка лапой Заяц.

— Или Заяц, — Медвежонок показал на Зайца, — сейчас же привезёт пушку…

— Большую пушку, — сказал Ёжик.

Рысь повесила лорнет на специальный гвоздик, задумалась.

«Отдавать или не отдавать?» — думала Рысь.

— А у вас пушки нет, — сказала она.

— А мы тебе сейчас и без пушки кисточки оторвём! — крикнул Ёжик.

— И хвост! — сказал Медвежонок.

— И хвост! — спрятался за Медвежонка Заяц.

— Хе-хе! — сказала Рысь и принялась за вареники.

Заяц привёз пушку.

Ёжик прочистил банником ствол.

Медвежонок засыпал пороха и навёл.

Заяц запалил фитиль.

— Ну!.. — крикнул Медвежонок.

— Сдаюсь, — Рысь утёрлась салфеточкой и пошла за припасами.

Целый день Рысь таскала в дом Медвежонка покражу, а Заяц, Ёжик, Медвежонок с пушкой стояли на холме, и фитиль в лапе Медвежонка дымился.

К вечеру снежинки стали спускаться, припадая на правую лапу.

— Видишь? Припадают, — снова показал Зайцу на снежинки Медвежонок.

— Снег в снег и — никого. Пропадают, — снова поправил Заяц.

И Ёжик с Медвежонком переглянулись.

А вечером, когда пили чай, Медвежонок сказал:

— Не знаю когда, но когда-нибудь обязательно будет лучше.

— Ещё бы! — подхватил Заяц.

А Ёжик думал:

«Не может же быть, чтобы всё плохо и плохо — ведь когда-нибудь должно стать хорошо!..»

Сиреневый лес

Заяц бегал и прыгал, прыгал и пел, и был счастлив, потому что светило солнце.

— Ну что ты прыгаешь? — зудел Комар.

— Как же мне не прыгать? — ликовал Заяц. — Солнце!

Солнце, солнце, только оно давало Зайцу эту необъятную радость. Ни капуста, ни морковка, ни кора с яблоньки — ничто так не радовало Зайца, и поэтому он прыгал и скакал с утра до вечера, забывая поесть.

— Внучек! Беги чай пить! — кричал дед.

— После.

— Помрёт с голоду, — ворчала бабка.

А Заяц только хохотал, приплясывая:

«Я-то при чём?» — подумал Комар. Но вылезать из-под лопуха не стал.

А Заяц прыгал, пел, кувыркался, даже влез на берёзу — так ему было хорошо и привольно.

Но настал вечер, смерклось, и Заяц пошёл домой.

— Давай чаю, — сказал он бабке.

— А где — «пожалуйста»?

— Пожалуйста!

— Набегался? — спросил дед. — Напелся?

Заяц кивнул, хрумтя морковкой.

— Когда остепенишься? — спросила бабка. — Когда опомнишься?

— Скворечник сделал? — спросил дед.

— А обещал, — сказала бабка. — Капустки дать?

— Угу.

— «Угу!» — передразнила бабка и положила перед Зайцем кочерыжку. — Обещал ведь.

— Я маленький, — сказал Заяц. — Вырасту — построю.

— А я — старенький! — сказал дед.

— Я молоденька, да? — начала бабка.

«Ну, поехали!» — подумал Заяц и стал глядеть в сиреневый лес…

«Как это было давно!» — думал много лет спустя Заяц, сидя в сумерках на том же крыльце, глядя в тот же сиреневый лес, с грустью вспоминая деда, бабку, и как всё хорошо, как радостно тогда было.

Званый обед

Иностранный Слон приплыл из-за моря на большом пароходе.

Он сидел в высоком шатре за круглым столом в огромном кресле.

Два креслица поменьше ждали Ёжика и Медвежонка.

— Вилку надо держать в левой лапе, а ложку — в правой.

— Да почему же вилку — в левой?

— Потому что вилке ты будешь помогать ножом. Вилку воткнул, ножичком отрезал — и всё.

— А что резать?

— А это чем Слон угостит.

Они были приглашены на званный обед, и теперь Ёжик учил Медвежонка пользоваться ложкой, вилкой и ножом.

— Давай попробуем. На первое — суп!

И они съели воображаемый суп.

— Теперь — жареные грибы!

— А чего тут резать?

— Ничего не резать: ножичком накладывай на вилку и в рот.

— Теперь — компот! — крикнул Медвежонок.

— Выпьешь жижу, потом маленькой ложечкой — гущу.

— Она и так съедет.

— Нет, — сказал Ёжик. И показал Медвежонку, как надо есть компот.

Они шли через лес, и по дороге Ёжик учил:

— Салфетку заткни за воротник.

— У меня нет воротника.

— Повяжи вокруг шеи.

— А если маленькая?..

— Здравствуйте! Здравствуйте! — вышел навстречу гостям Слон. — Очень рад вас видеть!

— Мы тоже очень рады! — сказал Ёжик.

— Садитесь, садитесь, сейчас подадут первое. — И Слон повязал салфетку.

Ёжик помог Медвежонку повязать салфетку, и они сели в креслица.

— Расскажите что-нибудь о себе, — попросил Слон.

— Мы очень рады вас видеть, — улыбнулся Ёжик.

Большая добрая Кенгуру разлила серебряным половником суп.

— И вот пришли к вам на обед, — сказал Медвежонок и стал хлебать прямо из тарелки.

— Возьми ложку! — шикнул Ёжик. — Не хлюпай!

Высокий красавец Жираф сменил приборы. Зебры несли второе.

На второе было что-то невообразимо вкусное, и Медвежонок стал есть лапой.

— Ф-фу! — фыркнул Ёжик.

И Медвежонок взял вилку и нож.

Слон ел молча и добрыми серыми глазками глядел на Ёжика с Медвежонком.

Вошёл элегантный Крокодил, проглотил грязные тарелки и, ласково улыбнувшись, удалился.

Мартышки внесли сладкое.

— А компот? — спросил Медвежонок.

Но Ёжик толкнул его под столом лапой, и все стали есть бананы, апельсины, ананасы, финики и запивать сладким молочком из кокосовых орехов.

У медвежонка так разбежались глаза, что первый банан он съел со шкурой.

— Смотри! — еле слышно выдохнул Ёжик. И, улыбнувшись Слону, показал, как надо чистить банан.

Медвежонок, стараясь не чавкать, ел бананы, во все глаза глядел на Слона, на зебр и мартышек, выстроившихся у него за спиной, и думал, что, если бы у них с Ёжиком был такой пароход и свои крокодилы, жирафы, кенгуру и мартышки, они бы ни за что не сели обедать, не повязав шеи салфетками.

А уже зима

Холодно, звонко стало в лесу. И так светло и далеко видно, что, если бы не гора, Ёжик из своего дома мог бы увидеть дом Медвежонка.

— Ау! — крикнул Ёжик, выйдя звонким холодным утром на крыльцо.

— Ау! — крикнул Медвежонок со своего крыльца.

Они не видели друг друга, но, проснувшись, одновременно подумали: «И он там, за горой, наверное, проснулся и вышел на крыльцо».

Ёжик прислушался. Было тихо.

Медвежонок даже повернул ухо в сторону Ёжикиного дома.

— Всё-таки далеко, — пробормотал Медвежонок. И побежал к Ёжику.

— Я тебе кричал! — ещё издали крикнул Медвежонок.

— И я, — сказал Ёжик.

— И что?

— Не слышно. Гора мешает, — сказал Медвежонок. — Гора не пускает наши голоса.

— Давай сдвинем.

— Ха-ха-ха! — сказал Медвежонок. — Скажешь тоже!

— У кого будем завтракать? — спросил Ёжик.

— Давай у меня.

— А что у тебя на завтрак?

— Чай, мёд, для тебя — гриб.

— А какой гриб?

— Маслёнок, — сказал Медвежонок.

— Маринованный?

— Что ты! Я его только вчера нашёл.

— Так он же замёрз!

— Ну и что? Чем плохо — крепкий замёрзший гриб?

— Крепких замёрзших грибов я ещё зимой наемся.

— Где же ты возьмёшь зимой свежезамёрзший гриб?

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Ну, скажи!

— На горе, — сказал Ёжик. — Снегу мало. Они — замерзают и уже до весны свежезамороженные.

— И что ты с ними делаешь?

— А ты не знаешь?

— Нет.

— Ем, — сказал Ёжик.

Медвежонок расхохотался.

— Ладно, идём ко мне, — сказал он. — Я дам тебе белый сушёный.

— А ещё что?

— Мёду.

— А ещё?

— Ну, варенья твоего любимого, малинового.

— Пойдём, — сказал Ёжик.

И они зашагали к дому Медвежонка, шурша подмёрзшей травой, хрумтя палыми листьями и тонким ледком на лужах.

— Светло и просторно, — сказал Медвежонок. — Замечательно! Снегу нет, а уже зима.

Австралийская пегая

Всю ночь выл ветер, и домик Зайца скрипел и трясся.

Стонали сосны, падали шишки и дребезжало окно.

К утру ветер стих и пошёл меленький дождь, и не верилось, что было так тепло, и идёт дождь в феврале.

Лес стоял чёрный, сырой, и Заяц подумал: «Вот было бы весело, если б лес вдруг взял и встряхнулся, как собака!»

И Заяц представил себе, как лес присел на задние лапы и затряс хвоей: фрр!.. Во все стороны полетели брызги, и тут же стало сухо и светло.

Эта картина так развеселила Зайца, что он закричал на весь лес:

— Э-гей!

И тут же из-под крыльца выпрыгнул Лягушонок.

— Ты кто? — спросил Заяц.

— Я — твоя собака.

— Таких собак не бывает!