Он со всех ног кинулся к шеренге черных магов. Позади послышался исполненный муки вопль кого-то из охотников, оказавшегося менее удачливым, чем он. Судя по голосу, это был Дет.
      Конечно, Хантер мог вернуться и попытаться помочь товарищу. Только скорее всего в этом не было уже никакого смысла. Сети черных магов были буквально нашпигованы смертельно опасными нитями. Спасти того, кого коснулась хотя бы одна из них, было уже невозможно.
      Кроме того, главным сейчас было добраться до черных магов, сойтись с ними вплотную, врезаться в их ряды и пустить в дело магический кинжал.
      Если ему это удастся -- бой выигран.
      Хантер на бегу оглянулся.
      Сеть, от которой он ускользнул, продолжала разваливаться. Однако центр ее все еще держался, и из него, словно тычинки из чашечки цветка, вырастали толстые нити самых зловещих расцветок. Вот одна из них упруго откачнулась назад и. будто пущенная из лука стрела, полетела к нему
      О-ля-ля!
      Резко метнувшись вправо, Хантер рубанул кинжалом пролетавшую мимо нить и рассек ее надвое.
      Вот так! Вот таким образом! Хрен вы меня возьмете! Кишка тонка!
      Он вспрыгнул на небольшой холмик и хотел было броситься дальше. Вершина холмика под его ногой съехала в сторону, и Хантер повалился на землю. Вскакивая, он увидел, как возле его левого плеча пронеслась синяя, опутанная спиралью ядовито-зеленого цвета нить.
      Ага, мгновенная остановка сердца. Это серьезно.
      Рубанув нить кинжалом, Хантер услышал, как зашипело вошедшее с ней в соприкосновение лезвие. Обрубок нити упал на землю и стал извиваться, словно змея, которой отрубили голову.
      Перепрыгнув через него, Хантер устремился дальше.
      Фигушки! Вам меня не взять. Не на такого напали.
      Прежде чем расстояние между ним и магами сократилось до двадцати шагов, Хантер успел увернуться от еще одной сети и перерубить штук пять пытавшихся добраться до него нитей.
      Еще раз оглянувшись, он успел заметить бегущего неподалеку Алвиса. Тот отставал шагов на десять. Там, где на них опустились сети черных магов, лежало два тела. Одно наверняка принадлежало Дету. Но вот кто был второй?
      Не важно. Сейчас это не имеет значения.
      Хантер вдруг понял, что наступила пора использовать кое-какие сюрпризы. Сунув на бегу кинжал за пояс, он переложил в правую руку камень проклятия сонной ведьмы и, широко размахнувшись, кинул его в шеренгу магов. Не медля ни мгновения, он выдрал из кармана второй камешек и отправил его вслед за первым.
      Вот так. А теперь...
      Посреди шеренги черных магов одна за другой выросли призрачные фигуры сонных ведьм. Заливаясь зловещим хохотом, ведьмы почти синхронно подняли синевато отсвечивающие кривые ятаганы. Стоявшие рядом с ними черные маги истошно завопили.
      Ятаганы ударили раз, другой. Хохот сонных ведьм стал стихать, призрачные фигуры на глазах растворялись, исчезали. Четыре черных мага упали как подкошенные.
      Оба-на! Что, не ожидали? То-то же! В другой раз будете знать, что попадаться под руку тем, кого неожиданно пробудили от глубокого сна, не рекомендуется.
      Хантер помчался так, как уже давно не бегал.
      Момент был самый подходящий. Черные маги, после знакомства с сонными ведьмами, впали в полный ступор. Но продлится это недолго. Если он успеет добежать до их шеренги, прежде чем они очнутся. -- дело будет в шляпе.
      Метрах в пяти от шеренги он выхватил из-за пояса магический кинжал.
      Вот сейчас... еще немного...
      Хантер остановился.
      Из-за шеренги черных магов вдруг поднялся и устремился к нему целый частокол иссиня-чер-ных нитей. Их было так много, что проскользнуть между ними не было никакой возможности. Хотя бы одна заденет обязательно.
      "Лендлорд, -- подумал Хантер. -- Чертов лендлорд. Кажется, это все".
      Воспитатель, это и есть кнюк? -- Да, он самый. Причем, как вы успели заметить, кнюк, готовящийся к драке. Еще немного, и он нападет вон на тех людей.
      -- Вон тех?
      -- Да, они как раз воюют со своими соплеменниками.
      -- Но ведь их меньше, чем тех, на кого они напали.
      -- Правильно. Только именно эти люди относятся к очень опасному виду. Они не только могут видеть нити судьбы, они, кроме всего прочего, и хорошо умеют владеть оружием. Запомните этот вид и старайтесь к ним не приближаться.
      -- Воспитатель, а кнюк тоже опасен?
      -- Безусловно.
      -- А можно, я его убью?
      -- А если он убьет тебя?
      -- Да ну, с чего бы это? Разве я не дракон?
      -- Джоливер, сколько раз тебе повторять? Настоящий дракон -- это не разинутая пасть, безостановочно изрыгающая огонь, и не гора мускулов, тупо бросающаяся на все, что выглядит как добыча. Настоящий дракон -- это точный расчет, глубокие знания и в первую очередь осмотрительность. Понимаешь? Осмотрительность!
      -- Понял, все понял. Настоящий дракон -- это осмотрительность. А все-таки неужели этот кнюк так уж опасен?
      Фараох хмыкнул.
      -- Ну, некоего молодого, слишком самоуверенного дракончика он сожрет и даже не поморщится.
      -- Так уж и сожрет?
      -- Пренепременно.
      -- Ух ты! Какое страшилище! А если на него нападет взрослый, опытный дракон?
      -- Тогда все будет наоборот;
      -- Почему?
      -- Потому что взрослый, опытный дракон знает, как убивать кнюков, умеет выбрать самый для этого благоприятный момент и будет действовать осмотрительно.
      -- Вот это да! Вот это здорово! А...
      -- Джоливер, ты, кажется, испытываешь мое терпение на прочность? Уверяю, это бесполезный труд. По крайней мере в отношении юных и пока еще совершенно не знающих жизни драконов. Повторяю -- бесполезный труд. Дошло?
      -- Еще бы.
      -- Вот так. И не задавай мне больше глупых вопросов. Лучше послушай, что я тебе расскажу. Кнюки, как правило, живут...
      -- Воспитатель, а что, если...
      -- Джоливер. ты хотел спросить, что будет; если я все-таки надумаю тебя наказать за непослушание? Отвечаю -- ничего хорошего. По крайней мере для тебя. И вообще, тебе не кажется, что ты мешаешь своим товарищам получать знания, которые им в будущей жизни, несомненно, пригодятся?
      -- Воспитатель, я не прав. Но все-таки мне бы хотелось задать один вопрос. Один-разъединст-венный. Совсем крохотный вопросик.
      Фараох обреченно вздохнул.
      -- Хорошо, задавай. Но только самый последний. И если ты думаешь...
      -- Воспитатель, судя по твоим словам, убить кнюка может любой достаточно опытный, взрослый дракон?
      Фараох щелкнул клыками.
      Все. Ловушка захлопнулась. Если он допустит, чтобы Джоливер задал следующий вопрос, то проиграет в любом случае. Не нужно большого ума, чтобы угадать, каким он будет.
      Может ли их воспитатель убить кнюка?
      Ответ: конечно, может.
      Вот только если он, Фараох, допустит, чтобы Джоливер задал этот вопрос, то обязательно проиграет. Потому что ответ на этот вопрос может быть только утвердительный или отрицательный. Если он ответит отрицательно, то воспитанники подумают, что он испугался. Если положительно, то ему придется в доказательство своих слов убить кнюка. В этом случае воспитанники поймут, что можно с помощью определенным образом заданных вопросов заставить воспитателя плясать под свою дудку.
      Таким образом, единственный метод с честью выбраться из этой ловушки -упредить следующий вопрос.
      Фараох вздохнул.
      -- Ладно, воспитанники, сознаюсь, в мои планы входило не только показать вам кнюка, но также продемонстрировать, как его может убить опытный, взрослый дракон.
      -- Прямо сейчас?!
      -- Ну конечно, прямо сейчас. Ночь вот-вот кончится, и нам придется уходить из этого мира. А настоящие, злобные кнюки не так уж и часто встречаются.
      -- Воспитатель, и ты этого кнюка нисколько не боишься?
      -- Нисколько, -- безмятежно ответил Фараох. -- Потому что знаю, как это делается, и намерен действовать осмотрительно.
      Он взглянул вниз.
      Кнюк решил вмешаться в битву людей. Его боевые нити потянулись к сражающимся.
      Итак, подходящий момент, чтобы его убить, Настал.
      Устремляясь к земле, Фараох подумал, что иногда обязанности воспитателя бывают не только обременительны, но и опасны. Вообще, может быть, когда настанет время расставаться с этой группой дракончиков, вместо того чтобы взять новую, он попробует зарабатывать на жизнь каким-нибудь другим образом?
      Откуда именно появился дракон, Алвис не заметил. Собственно, у него на это даже не было времени.
      Когда Хантер с помощью магических камней вверг черных магов в шоковое состояние, Алвис понял, что наступил самый главный момент сражения. ТЬт самый, когда решается, кто именно победит:
      Или сейчас, или никогда.
      Если охотникам удастся добежать до черных магов, прежде чем те придут в себя, победа за ними. В ближнем бою черные маги против них не выдюжат Не привыкли они к рукопашной схватке. Не приходилось им этим заниматься.
      Эти мысли проносились в голове Алвиса в то время, когда он бежал к шеренге черных магов.
      Еще немного, еще несколько шагов, перепрыгнуть через вон тот холмик, продраться через куст. оставив на его колючках куски одежды, поскольку обегать вокруг него уже некогда. Вперед!
      Алвис на ходу перехватил кинжал за лезвие. Если он даже не успеет добежать несколько шагов, прежде чем черные маги начнут действовать,можно его метнуть в ближайшего врага. Благо во внутреннем кармане куртки есть еще два запасных. Вперед!
      И тут он увидел, как из-за шеренги магов по пологой дуге, словно пущенные стрелы, полетели толстые, отвратительно черные нити. Целая лавина нитей, и все они, казалось, были нацелены в него. Алвис понял, что жить ему осталось всего лишь несколько мгновений.
      Черт, и до магов еще далеко. Кидать кинжал нет никакого смысла. Все равно промахнешься.
      Он прикинул, что успеет сделать еще пару шагов, а потом упадет на землю и -- будь что будет. Может быть, ему несказанно повезет и в него не попадет ни одной нити...
      А потом над пустырем, оглушительно хлопая крыльями, пронесся дракон и выпустил струю огня, целясь во что-то позади шеренги черных магов. Там что-то яростно вспыхнуло и почти тотчас же оглушительно рвануло. Черные нити судьбы перестали удлиняться и с сухим треском стали исчезать.
      Алвис ошарашенно помотал головой.
      Так не бывает!
      Кстати, а почему бы нет? И вообще, какого праха он стоит столбом и ждет у моря погоды? Надо шевелиться.
      И все-таки он не удержался, еще раз посмотрел на дракона, по пологой дуге уносившегося вверх, в ночное небо, туда, где парила стая его соплеменников.
      Счастья тебе, дракоша! Похоже, сейчас ты совершил самый лучший поступок в своей жизни?
      А теперь -- вперед!
      Он побежал к магам. Хантер, опередивший его шагов на десять, уже врезался в шеренгу и вонзил кинжал одному из них в живот. Кажется, рядом с ним уже орудовал Ион.
      Алвис был в двух шагах от ближайшего черного мага, когда тот сделал неуловимое движение правой рукой. Фиолетовая, тонкая как струна нить полетела Алвису в грудь. Охотник попытался отпрыгнуть в сторону, зацепился ногой за какой-то некстати подвернувшийся камень и стал падать на левый бок. Именно поэтому нить вонзилась ему не в грудь, а в плечо.
      Чувствуя, как его тело терзает жуткая боль, Алвис еще успел подумать о том, что нити фиолетового спектра, как правило, не бывают смертельно опасными. Обычно черные маги их используют для того, чтобы оглушить кого-нибудь. И стало быть, ничего страшного не произойдет. Может быть, он даже потеряет сознание. Но потом, когда с черными магами уже будет покончено, обязательно очнется. Конечно, черный Mai; не обладая достаточным опытом, мог, создавая эту нить, допустить какую-то ошибку. И тогда теоретически она могла стать смертельно опасной.
      Вот только вероятность этого была настолько мала. что ее можно и не учитывать.
      Стало быть, не стоит беспокоиться. Он потеряет сознание, а потом очнется, и отпразднует с другими охотниками победу, и вернется к Жанет...
      Он наконец-то упал на землю и даже успел перекатиться на живот. Ему почему-то казалось, что в этом положении он наверняка не потеряет сознание. Но тут боль стала просто нестерпимой, и Алвис умер.
      Ночь уходила.
      Нет, это еще был не рассвет, но небо на востоке уже слегка посветлело, воздух словно бы стал чище и прозрачнее, а в кустах зашевелились и подали первые голоса лесные птахи. Среди их голосов резким диссонансом выделялись пронзительные вопли серых птеродактилей, самых маленьких среди своих собратьев и, конечно, самых крикливых.
      Хантер посмотрел вверх. Драконы один за другим исчезали, уходили куда-то в другой мир, туда, откуда появлялись раз в году, туда, где, возможно, все по-иному, где наверняка живут странные, невиданные создания, такие, что он, Хантер, даже и не может себе представить. Может быть, там, в этом мире, откуда прилетают драконы, можно жить совсем по-другому, не лгать, не обманывать, не испытывать угрызений совести за ошибки, потому что эти ошибки не совершаются, и самое главное -- не убивать. И еще там живут драконы, красивые и гордые, недосягаемые для житейских мелочей, ведающие самый простой и короткий путь к мудрости, пониманию, состраданию... Хантер устало провел ладонью по лицу,
      Великий дух, о чем он думает? Какая чушь лезет ему в голову! Подумать только...
      Он встал и только сейчас заметил, что все еще сжимает в руке магический кинжал. Лезвие его почернело, обуглилось и явно уже ни на что не годилось.
      Отбросив кинжал в сторону, Хантер достал из внутреннего кармана куртки другой. Последний. Тот, который уже не понадобится, потому что все кончилось. Потому что они победили.
      Вот только какой ценой далась им эта победа?
      Он огляделся.
      Христиан, Ион и он сам. Все! Остальные погибли. Та самая пресловутая цена, которую пришлось заплатить за свободу этого мира.
      Дорого? Очень. Только на что он рассчитывал? Что все обойдется без крови? Нет, так не бывает;
      За все в жизни надо платить. Причем, как правило, чем больше ты хочешь, тем дороже это тебе обходится. В конечном итоге всегда выясняется, что цена, которую с тебя берет жизнь, всегда гораздо выше, чем то, что ты за нее получаешь. Значительно выше.
      -- ...И вот когда-нибудь ночью, когда ты этого меньше всего ожидаешь, -- сказал Христиан, -- я прокрадусь в твою комнату и шарахну тебя ножкой стула по голове, да так, что ты сразу отдашь концы.
      Хантер машинально кивнул, потом до него дошло, что именно сказал ученик, и он спросил:
      -- За что?
      -- А за то, что ты оглушил меня. За то, что ты не дал мне сразиться с черными магами.
      Он явственно всхлипнул.
      Хантер ошарашенно помотал головой, потом еще раз посмотрел на Христиана. Точно, у того по щекам бежали слезы. И это Хантера добило окончательно.
      -- Ты что -- чокнутый? -- зло спросил он. -- Да если бы я этого не сделал, ты сейчас был бы мертв. Понимаешь? Мертв окончательно и бесповоротно.
      -- Почему это?
      -- Потому что в драках с черными магами раненых не бывает. Или мертв, или жив. Иного не дано. Так вот ты лично был бы сейчас мертв. И на моей совести сейчас были бы не только охотники, здоровые, сильные мужики, знавшие, на что шли, а еще и юный сопляк, которого я вовремя не шандарахнул по голове, чтобы он не лез туда, ще его присутствие совершенно нежелательно. ТЫ хоть понимаешь, что мы победили буквально чудом? Если бы не этот дракон, которому вдруг захотелось помочь нам, кретинам, решившим совершить групповое самоубийство, мы бы полегли все до одного, даже не нанеся черным магам серьезного урона. Все, понимаешь? И после этого...
      Он вдруг понял, что уже кричит, и резко замолчал. Потому что это была слабость, непростительная для охотника и вдвойне непростительная для учителя. Потому что на самом деле он кричал это не Христиану, а себе. И ученик, по большому счету, тут был совсем ни при чем. Он говорил то. что думал. Это было его право.
      Кстати, существовала еще одна причина, может быть, самая главная.
      Что сделано -- то сделано. И изменить ничего уже нельзя. Нельзя повернуть колесо времени вспять, переиграть все по-другому, исправить ошибки, не дать погибнуть друзьям.
      Нельзя. Сделано. Припечатано. Изменению не
      подлежит.
      Остались лишь воспоминания и, конечно, угрызения совести. Впрочем, он тоже знал, на что
      шел,
      Хантер махнул рукой, подошел к Иону, устроившемуся на небольшом пригорке, и, сунув кинжал за пояс, сел рядом с ним. Ион молча вынул из кармана коробочку сигарет, выудил одну, сунул в рот, другую протянул Хантеру.
      Они прикурили, сделали несколько затяжек, и тогда Ион сказал:
      -- А все-таки мы победили.
      -- Могли и проиграть, -- буркнул Хантер.
      -- Но все-таки победили. Понимаешь? Утерли этим мерзавцам нос. Конечно, остались еще те, в городах, и с ними придется повозиться. Но главное -сделано.
      -- Да, главное -- сделано, -- согласился Хантер. -- Но кто будет его заканчивать? Мы, втроем? Я, ты и Христиан?
      -- Появятся новые охотники, -- убежденно сказал Ион. -- Они уже есть. Надо прошерстить те приюты, в которых маги отбирали себе учеников. Теперь делать это будет некому. А мы... мы вырастим из этих мальчишек новых охотников.
      -- Возможно, ты прав, -- кивнул Хантер. -- Только надо все это хорошенько обдумать.
      -- Вот и обдумаем. Время у нас теперь есть.
      Он выкинул окурок и посмотрел сначала в сторону долины, потом туда, где лежали трупы охотников и черных магов.
      -- Пошли? -- спросил Хантер. Встав, он кинул окурок на землю и придавил каблуком ботинка.
      -- Хоронить наших? -- спросил Ион.
      -- Мы их похороним, -- сказал Хантер. -- Только сначала надо осмотреть долину. Мы должны убедиться, что никому из черных магов не удалось уцелеть. И еще лендлорды... Их было двое. Одного сжег дракон. А куда делся второй?
      -- Скорее всего, дракон накрыл их обоих. Если бы один из них уцелел, он бы уже до нас добрался.
      -- Конечно, ты прав. Но все-таки надо проверить. На всякий случай.
      Хантер вытащил из-за пояса магический кинжал. И как только его ладонь ощутила шероховатую, очень удобную рукоятку, почувствовал, как к нему возвращаются собранность, воля-, уверенность в себе.
      Потому что ничего еще не кончено. Да, они победили, да, у врага сломан хребет. Но понадобятся еще годы и годы, для того чтобы можно было уверенно сказать, что в этом мире больше никогда не будет черных магов.
      И сейчас он должен перестать терзать себя бесполезными угрызениями совести. Для них нет времени. Надо пойти и для начала хотя бы убедиться, что в долине и в самом деле не осталось ни одного черного мага.
      Пойти и убедиться.
      Он посмотрел на Христиана.
      А тот уже стоял на ногах, и в руке у него, конечно, был кинжал, а глаза так и светились надеждой. И вовсе не нужно было смотреть на его нити судьбы, чтобы определить, о чем он сейчас думает. Конечно, о том, как было бы здорово, если бы один маг все-таки уцелел. Лично для него.
      -- Понятно, -- хмыкнул Хантер. -- Значит,
      ты готов?
      -- Еще бы, -- сказал Христиан.
      -- А ножкой от стула меня по голове бить не
      будешь?
      -- Если ты больше никогда не станешь обзывать меня "сопляком".
      -- Не буду.
      -- Ну, тогда и я не буду. Так мы идем?
      -- Конечно, идем. ТЪлько ты будешь держаться в пяти шагах позади меня. И если ты сейчас рискнешь мне возражать или надумаешь выкинуть очередную штучку, опять получишь по кум-полу. И будешь отдыхать до тех пор, пока мы не
      сделаем все дело. Дошло?
      -- Дошло, -- вздохнул Христиан.
      -- Вот то-то, -- сказал Хантер.
      -- Ладно, -- добродушно сказал Ион. -- Кончай его запугивать. А то вырастет у тебя не охотник, а маменькин сынок.
      -- Вот обзаведешься собственным учеником, будешь воспитывать его, как пожелаешь. А моего не тронь... И вообще, дай-ка еще одну сигарету.
      Хантер взял у Иона сигарету, прикурил ее и с наслаждением затянулся табачным дымом. А потом они пошли к долине. Хантер и Ион рядом, Христиан -на пять шагов сзади.
      Ха, эти болваны все-таки победили. Кот спрыгнул с ветки, с которой наблюдал за пустырем, и остановился, чтобы принюхаться. Удостоверившись, что поблизости нет хищников, которые могли бы угрожать его драгоценной жизни, он неторопливо побежал через пустырь, туда, где начинался проход в долину.
      Итак, люди победили других людей. Потом они немного отдохнули и отправились посмотреть, из-за чего же они все-таки резали друг другу глотки.
      Можно держать пари, что они сейчас в хорошем настроении. А стало быть, наступил тот самый благоприятный момент; которого он так долго ждал. Еще одно. последнее усилие, и он обзаведется настоящим хозяином. И наверняка сможет отдохнуть. А также съесть чего-нибудь вкусненькое.
      У людей наверняка после такой яростной драки разыгрался аппетит. А что делают люди. когда хотят есть? Правильно, они насыщаются. Так неужели ни один из этих проглотов не пожалеет и не накормит заодно жалкого, бездомного, мечтающего о новом хозяине котика?
      Конечно, накормят. А уж после этого они попались. Тот, кто накормит его в первый раз, сделает это и во второй. А там и в третий. Кот самодовольно мяукнул.
      Кстати, а куда делся тот, кого он называл своим новым хозяином? Сбежал? Спрятался внутри долины? Решил сдаться на милость победителей?
      Может быть, еще не все кончено, и тех троих уцелевших в схватке людей ждет в долине "очень душевный" прием? Да нет, не похоже. Скорее всего этот новый хозяин и в самом деле сделал ноги. Попросту -- смылся.
      А это значит, что из двух возможных вариантов остался только один. Какой? Ну конечно, победители. Кто-то из этой троицы. Кто именно? Ну-у-у... может быть, тот, который помоложе... Вот именно. Скорее всего -- он.
      Кот остановился, плюхнулся на бок и с состраданием посмотрел на свои лапы.
      Между прочим, людям, на их ходулях очень даже хорошо. Вон они у них какие длинные. А его бедные лапки... Эх, сейчас бы отдохнуть. А потом попить теплого молочка. И снова отдохнуть. Уйти в страну снов... надолго... очень надолго.
      Кот почувствовал, что у него слипаются глаза, и, поспешно вскочив, побежал дальше.
      Кукиш. Фигушки. Дуля.
      Заснуть, когда до конца осталось совсем немного! Проспать самый ответственный момент! Такую глупость он себе позволить не может.
      Вперед, к молоку и теплой лежанке. К ласковой руке хозяина и вкусной пище. К уважению и безопасности.
      Там. снаружи, что-то происходило. Первый лендлорд был в этом почти уверен. Либо его вероломный подчиненный наконец-то вступил в сражение с охотниками, либо потерял к нему всякий интерес. По крайней мере, он уже некоторое время не делал попыток разрушить возведенную первым лендлордом защиту.
      Нелогично. По всем прикидкам получалось, что второй лендлорд должен быть заинтересован в том, чтобы покончить с ним как можно быстрее. Однако он почему-то медлил.
      Неужели в этом все-таки виноваты охотники? Если этот недоумок вступил с ними в бой, то может и проиграть. Почему -- может? Наверняка проиграет. И потеряет все, чего они достигли в этом мире, может быть, даже погубит дерево. Кретин. Болван. Недоумок. Имбецил. Все было учтено, все рассчитано. Он, первый лендлорд, мог покончить с этими возомнившими о себе черт знает что людишками одним ударом, мощным и эффективным. Причем так. чтобы это кое-кому запомнилось надолго. Так, чтобы кое-кто
      из черных магов призадумался. А стоит ли устраивать заговоры, пытаться подставить своим учителям подножку, стремиться захватить власть? Стоит ли идти против тех, кто способен покончить с такими сильными врагами, как охотники, всего лишь одним мощным ударом?
      И ведь все, все было для этого готово. Судьба, казалось, сама дала ему в руки все козырные карты.
      Бомба. А также вампирша, управляя которой можно было ее скинуть на головы охотников в самый подходящий момент.
      Если бы не этот честолюбивый недоумок...
      Первый лендлорд вдруг понял, что уже некоторое время испытывает самые настоящие, неподдельные эмоции. Более того, он не только их испытывает. Они его переполняют, они его захлестывают, не давая мыслить логично и холодно, так, как он это привык делать многие, многие сотни лет.
      Кстати, а почему?
      Может быть, потому, что он утратил большую часть своих воспоминаний, сам разрушил их, пытаясь спасти собственную жизнь? Может быть. потому, что большая часть его сознания теперь представляла выжженную пустыню, и, стало быть, уровень его мышления катастрофически снизился. Наверняка он сейчас не дотягивал даже до второго лендлорда, а то и до третьего, четвертого...
      Главное, он сейчас был жив. И единственное, что от него требовалось, это уцелеть и в дальнейшем. Для того чтобы все, кому надо, узнали о предательстве, совершенном вторым лендлордом, для того чтобы его удалось остановить. То, что произошло в этом мире, не должно остаться тайной для других лендлордов. И предатель должен быть уничтожен.
      Месть? Чушь! Какая, к дьяволу, месть?
      Просто монстр, которым стал второй лендлорд, не остановиться. Он уже не может остановится. Он познал вкус убийства себе подобных, и теперь, где бы он ни находился, чем бы ни занимался, его будет тянуть совершить это еще раз. А потом еще, и еще... И с каждым разом он будет становиться все сильнее и сильнее. А если ему удастся продержаться достаточно долго, то остановить его уже не сможет никто. И это будет концом всех лендлордов.
      Первый лендлорд пришел в такой сильный ужас, что ему захотелось немедленно запомнить это чувство, сделать из него самый лучший экспонат своей памяти, поместить его...
      Он вовремя остановился.
      Какие могут быть воспоминания? И куда он собирается их помещать, если большая часть его памяти разрушена? Да и не время сейчас для подобного.
      Он должен действовать. Причем немедленно. Если узурпатор сейчас и в самом деле сражается с охотниками, то после окончания поединка, независимо от его исхода, он, первый лендлорд, проиграет.
      Если победит второй лендлорд, то он обязательно вернется, чтобы его прикончить. Причем тогда у него будет время и силы, чтобы пробить барьер, сделанный из воспоминаний. Если победят охотники, то они разрушат священное дерево. И тогда ему уже не удастся уйти из этого мира. Он останется в нем навечно. А если точнее, то до тех пор, пока его не обнаружат охотники. Первый лендлорд сильно сомневался, что они не попытаются его убить. Причем, учитывая, что у него почти не осталось сил, это будет сделать довольно легко.
      Вот так. Выбора нет. И если он хочет остаться в живых, если он желает остановить предателя, то должен действовать. Немедленно.
      Существовала только одна загвоздка.
      Затишье, а также уход из его сознания второго лендлорда могли быть всего лишь хитростью. Самой элементарной ловушкой. И стоит ему убрать защитный барьер, как последует новое вторжение. Причем второй раз создать такую же мощную защиту он уже не сможет.
      "С другой стороны, -- сказал себе первый лендлорд, -- у меня нет времени на то, чтобы действовать осторожно и расчетливо. Надо рискнуть. Может быть, первый раз в жизни".
      Осознание этого наполнило его новыми, доселе неведомыми ощущениями. И опять, для того чтобы их запомнить, не было ни времени, ни сил.
      Осторожно убрав защитный барьер, первый лендлорд стал лихорадочно восстанавливать основные функции своего сознания. Через некоторое время он уже настолько в этом преуспел, что, замирая от страха и неуверенности, сумел выпустить первую следящую нить.
      Конечно, она была пока еще тонкой и очень слабой. Но все-таки позволила осмотреться.
      Осмотр первого лендлорда порадовал. Ни предателя, ни охотников поблизости не было. Может быть, они еще сражались. Может быть, они даже уничтожили друг друга. Это, конечно, было бы самым лучшим исходом, но, как все самое лучшее, наименее вероятным.
      "Нет, -- сказал себе первый лендлорд. -- И не надейся. Кто-то из них победил. Или вот-вот победит. А поэтому давай -ка, дружок, ползи к священному дереву. Защита и спасение только там. И если ты успеешь до него добраться, то получишь доступ к энергии. Единственное, что тебе сейчас нужно более всего прочего, это энергия. Много энергии. Для того чтобы восстановиться и, конечно, для того чтобы отомстить".
      Первый лендлорд пополз к священному дереву, еще даже до конца не восстановив двигательные функции организма. У него было ощущение, что время стремительно уходит. Если он не успеет слиться с деревом до того, как его заметит одна из выигравших схватку сторон, кто бы это ни оказался, его песенка будет спета.
      А поэтому -- вперед. Расходуя последние капли энергии. Несмотря на пронзающую тело жуткую боль. Вперед. Когда до дерева осталось всего несколько шагов, первый лендлорд почувствовал, что его энергия настолько иссякла, что он может и не доползти.
      И тогда он решился на самый последний шаг. Убрал следящую нить, сэкономив тем самым жал-
      кие крохи энергии, и пополз вслепую. Благо разминуться с деревом уже было невозможно.
      Он дополз. И, чувствуя, как его сознание буквально вопит от боли, вызванной нехваткой энергии, медленно создал нить, которая коснулась коры дерева, прошла через нее, соприкоснулась с наполнявшей дерево жизнью.
      Он дошел! Он сумел!
      Чувствуя, как в него вливается энергия дерева, первый лендлорд рванулся ей навстречу. Он проскользнул в дерево, исчез в нем полностью, растворился. спрятался. Теперь он был в безопасности. Теперь он победил.
      Стало быть, вот тут они, эти гребаные черные маги, и жили? -- мрачно сказал Ион.
      Хантер задумчиво почесал за ухом и еще раз окинул залу взглядом.
      -- Да нет. Скорее всего тут жили их хозяева. Эти самые лендлорды.
      Христиан пнул носком ботинка большой деревянный кубик, и тот с грохотом покатился по выложенному мраморными плитами полу.
      -- А это еще для чего? -- спросил юноша. --Они тут в кости играли?
      -- Вряд ли, -- сказал Ион. -- Наверное, кубик служил им для каких-то упражнений. Или, может быть, они здесь проводили всякие магические ритуалы. Вообще эти их хозяева, лендлорды, как ты их называешь, были довольно странными созданиями. Как они хоть выглядели?