"Какие, к дьяволу, духи? -- подумал Шондибан. -- Конечно, всему виной крак".
      Он попытался вспомнить, что рассказывал о своих видениях тот самый любитель крака. Вроде бы, они появляются после третьей чашки и исчезают после пятой. По крайней мере, у него.
      "Надо попробовать, -- решил Шондибан. -- Сколько я выпил? Как раз три. Стало быть, надо хлобыстнуть еще парочку".
      Он неторопливо огляделся. Ритуальная пляска, собственно, уже закончилась. Самый старый вещий старик сидел рядом и с совершенно безмятежным видом рассматривал бадью с краком. Вот он зачерпнул из нее здоровенной глиняной чашкой и, сделав глоток, крякнул от удовольствия.
      "Ишь, старый хрыч, -- подумал Шондибан. -- Лакает, словно ничего вкуснее за всю жизнь не пробовал. А ведь про него рассказывают, что в свое время он был неплохим воином. И отрядами попредводительствовал, и кровушки полил, и много чего награбил. Должен он был, должен попробовать и городских вин, и их разносолов. Неужели не напробовался всласть? Хотя когда все это было! Теперь ему и в самом деле осталась только одна радость -- ритуальная пляска да чашка простого крака".
      Он тряхнул головой. Не о том сейчас нужно было думать, не о том. Если с ним и в самом деле происходит что-то неладное, воины это узнают быстро. Почувствуют по его поведению, по тому, как он отдает приказы. И тоща -- все. Можно забыть о набеге. Если воины не уверены в своем командире -- удачи не жди. Значит, прямо сейчас надо сделать все, чтобы избавиться от этих проклятых голосов.
      Шондибан неторопливо выбил трубку, сунул ее в карман и тоже придвинулся к бадье.
      Самый старый из вещих стариков вытер рот рукавом и, оскалив почерневшие клыки, сказал:
      -- Хороший будет поход. В благодарность притащишь мне горожанку. Белую, мягкую, не очень старую, и чтобы волосы у нее были длинные.
      Шондибан фыркнул.
      Ишь чего захотел, старый лис! Горожанку! Да ее здесь, наверху, хватит всего лишь на пару месяцев. А потом, когда подуют зимние ветры, она уйдет в страну теней. Однако обычай требовал, чтобы желание отвечавшего за ритуальную пляску было исполнено точь-в-точь.
      -- Ладно, будет тебе горожанка, -- сказал Шондибан.
      Про себя он подумал, что проследит, чтобы женщину для вещего старика подобрали потолще. Толстые, они живут дольше. Пока не похудеют. А там все равно помирают.
      Наполнив чашку краком, он выцедил ее и зачерпнул из бадьи следующую. Самый старый вещий старик удивленно поднял бровь. Уж он-то знал, что Шондибан никогда на крак сильно не налегал. Впрочем, ритуалом священной пляски это не возбранялось. Да и в бадье еще оставалось немало.
      Они выпили еще по чашке. Помолчали. Наконец самый старый вещий старик не выдержал и сказал:
      -- А духам ты пожертвуешь отрез красивой материи, три золотые монеты и какую-нибудь диковинку, на твое усмотрение.
      -- Ладно, -- промолвил Шондибан. Бормотание у него в голове вроде бы стихло. И то хорошо. Может, и в самом деле обойдется. А с краком надо поосторожнее. В следующую ритуальную пляску он выпьет всего лишь одну чашку. ТУ, которую должен выпить обязательно. И не больше.
      -- А еще ты не забудешь про тех, кто так славно сегодня разговаривал с духами, -- гугнил самый старый вещий старик. -- Каждому привезешь по хорошей вещи. Да смотри, чтобы были прочные. В прошлый раз кривому Хмыру досталась цветная коробка. Красивая она была -- ужас. да только стоило на нее один раз сесть, как она и развалилась. Выбери уж, чтобы подарки были прочными.
      Шондибан мысленно чертыхнулся.
      -- Ладно, прослежу, -- покорно сказал он. -- Будут подарки прочными и красивыми.
      -- То-то, уж погляди, -- самый старый вещий старик вновь продемонстрировал клыки и поспешно припал к чашке.
      -- Все? -- спросил Шондибан.
      -- Вроде все, -- оторвавшись от чашки, сказал старик.
      -- Ну тогда приношу духам благодарность за пляску. Можешь дуть по холодку.
      Самый старый вещий старик умильно взглянул на бадью.
      -- Ладно, можешь забирать с собой, -- махнул лапой Шондибан. -- Только давай вали отсюда. Дело сделано. Все положенные слова сказаны. Подарки и приношения будут.
      -- Только не забудь, у горожанки должны быть длинные волосы.
      -- Не забуду Лично прослежу. Волосы будут ниже пояса.
      -- Ну вот и ладно.
      Старик проворно подхватил бадью и потрусил прочь. В самом деле, что еще ему оставалось делать? Ритуальная пляска закончена, а вещие старики через некоторое время очнутся и расползутся по пещерам сами.
      "Небось сейчас залезет в свою берлогу, -- подумал Шондибан. -- Упьется краком и будет вспоминать о походах, битвах, богатых городах. Что ему еще остается? Кстати, с тобой будет то, же самое. Только когда это случится? А пока..."
      Пока ему еще предстоит много, очень много набегов. Может, десять, а если повезет, и пятнадцать. Целая вечность".
      Он снова вытащил трубку и, набив ее корой, прикурил от уголька.
      На второй затяжке его словно ударило. Он услышал голос. Не невнятное бормотание, а ясный, четко слышимый голос.
      -- Стало быть, слушать ты меня не желаешь? -- с легким злорадством спросил он. Шондибан едва не выронил трубку. Зажмурился. "А, горный дух ухвати меня за пятку, -- подумал он. -- Зря я позволил самому старому вещему старику утащить бадейку. Надо было для верности хватить еще пару чашек".
      -- Крак тут тебе не поможет, -- проговорил голос. -- Поскольку я не являюсь слуховой галлюцинацией. Я -- то, что вы называете духом. Я хочу предложить тебе сделку.
      Шондибан открыл глаза и тряхнул головой, словно для того чтобы тот, кто в ней засел, вывалился, будто забежавший в ухо муравей.
      -- И я хочу тебе, ничтожный человечишка, отдать приказ, -- продолжал вещать голос. -- ТЫ должен немедленно...
      -- Стоп, -- пробормотал Шондибан. -- Ну-ка, немного осади. С каких это фиников я должен выполнять твои приказания?
      -- А с таких, что я могу сделать так, что не будет тебе удачи, пусть даже вещие старики запляшутся до смерти. И я же могу сделать твой поход очень удачным, таким, что слава о нем пойдет гулять по всем окрестным горам.
      -- Чем докажешь?
      -- Доказательства? Ну ты и наглец!
      -- А ты что думал? Или ты считаешь, что предводитель отряда воинов должен только уметь махать мечом? Нет, не только это. У него еще и масло в голове должно быть. Иначе после первого же похода воины изберут себе другого командира.
      Дух замолчал.
      Шондибан удовлетворенно усмехнулся.
      Вот так-то. Знай наших. Хоть жители городов и говорят, что мальбы тупые, что мальбы такие-сякие, настоящего предводителя отряда на мякине не проведешь. Водить в набег воинов не каждый способен. Для этого надо уметь не только приказы отдавать, надо еще и суметь всем угодить, заставить всех себя слушаться, а при случае и торговаться не хуже купца.
      -- Хорошо, я докажу тебе, -- промолвил голос. -- Взгляни на своих воинов.
      -- Что?
      -- Что слышал. Взгляни. И если после этого не поверишь, я устрою тебе такое, что небесам станет жарко.
      Шондибан послушно поглядел на тех воинов, которые стояли неподалеку, и, чертыхнувшись, быстро обвел поляну взглядом.
      Да уж, вид у них был неважнецкий. За последние пять лет Шондибану приходилось видеть своих воинов всякими. Как-то, попав в засаду дэвов возле одного города, они даже побежали. Для того чтобы их образумить, Уховерту пришлось убить троих. Только благодаря этому его отряд уцелел. На следующее утро они захватили и разграбили соседний городок. Однако таких странных лиц у его воинов не было даже тогда, когда они бросились наутек.
      -- Как, нравится?
      Шондибан судорожно сглотнул.
      -- Что... что ты с ними сделал?
      -- Ничего особенного. Просто я в них вселился. Ты, надеюсь, слышал, что духи могут вселяться?
      -- Слышал.
      -- Зачем тогда задаешь глупые вопросы? Шондибан откашлялся.
      -- И долго это с ними будет продолжаться?
      -- Столько, сколько я захочу. Ну как, теперь ты выполнишь мои приказания?
      Уховерт еще раз прошелся взглядом по лицам солдат. Ближе всех к нему стоял мохнатый Хрук. На его плоской физиономии, на которой Шондибан за все предыдущие пять лет наблюдал лишь различные вариации угрюмых ухмылок, теперь было написано неизмеримое блаженство. Он улыбался так, словно увидел самую красивую и милую его сердцу вещь на свете. Улыбался, совершенно по-идиотски открыв рот, пуская слюни. Рядом с мохнатым Хруком стоял узколобый Брюх. С первого взгляда Уховерт его даже не узнал. Брюх был известен всему отряду совершенно непроходимой тупостью. Теперь же, сунув палец в рот, сведя глаза к переносице, он о чем-то напряженно думал. А дальше...
      Шондибан поспешно потупился и глухо сказал:
      -- Ладно, твоя взяла. Освободи их.
      -- Немного погодя.
      -- Нет, я хочу, чтобы ты это сделал прямо сейчас, -- упрямо проговорил Шондибан.
      -- Зачем торопиться? Кроме того, ты, я думаю, совсем не желаешь, чтобы твои воины увидели, как их предводитель разговаривает сам с собой. Не так ли?
      Тут неведомый дух был прав.
      -- Ладно, -- сказал Уховерт. -- Что тебе от меня надо?
      -- Ничего особенного. Ты и твои воины должны убить из засады семь путников.
      -- И только-то?
      В голове Шондибана послышался странный звук, более всего похожий на тихое хихиканье.
      -- Учти, эти семеро очень сильные воины.
      -- Пусть они даже будут такими же сильными, как дэвы, мои воины их убьют.
      -- Они гораздо сильнее дэвов. Но твои люди их убьют, поскольку один из них служит мне.
      -- Хорошо, мы это сделаем. Как мы их найдем?
      -- Слушайся моих указаний, и я приведу их к тебе.
      Шондибан глухо заворчал.
      -- Стало быть, ты не уберешься прочь из моей головы?
      -- Пока нет. Пока... Я буду подсказывать тебе, куда идти. Отвечать мне не надо. Просто выполняй все мои приказания.
      Шондибан еще раз затянулся дымом коры из трубки, глянул на своих воинов, все еще пребывающих в состоянии транса, и кивнул.
      -- Ладно, пусть будет так.
      -- Тем более что выбора у тебя нет.
      -- Но ты должен сейчас же освободить моих воинов.
      -- Я это сделаю, как только мы закончим разговор. Итак, ты согласен выполнять мои приказания?
      -- Согласен, -- промолвил Шондибан. -- Однако за это ты должен послать моему отряду удачу.
      -- Да, так и будет.
      -- Очень большую удачу?
      -- Больше не бывает.
      После этих слов Шондибану снова послышался тихий злорадный смех.
      Эти трусливые создания, именующие себя людьми, на самом деле так никогда и не поймут, в чем настоящая прелесть охоты. Они настолько боятся за свое драгоценное здоровье, что стремятся убивать дичь на расстоянии, с помощью ловушек, луков и ружей. Вот попробовали бы они охотиться, рассчитывая лишь на собственную реакцию и смекалку, а также зубы и когти! Уж наверняка тогда бы они осознали все удовольствия настоящей охоты.
      Подумав это, кот осторожно приподнялся и еще раз взглянул на лесную ушастую мышь. Та безмятежно жевала колосок дикой пшеницы. Похоже, настал момент переместиться к ней поближе.
      Кот ловко шмыгнул за ствол тоненькой сосенки и, немного помедлив, выглянул снова. Мышь все еще не подозревала о его присутствии. Так и должно было быть. Похоже, ей все-таки суждено окончить свои дни у него в зубах.
      Со стороны дороги послышался тихий скрип колес. Кот насторожил уши.
      Нет, повозка была пока далеко, и все же стоило поторопиться. Через несколько минут мертвый хозяин и его приятели передвинутся на обочину дороги. Ходить бесшумно они не умеют, а значит. спугнут мышь. Он должен поймать ее раньше, чем это случится.
      Мышь...
      Кот снова выглянул из-за сосенки. Глупая мышь все еще занималась своим колоском. Не стоило дальше испытывать судьбу. Пора было это безобразие прекратить. Метнувшись к мыши, кот на мгновение остановился и вслед за этим прыгнул. Как всегда, он не промахнулся. Острые когти вонзились в тельце мыши, клыки резанули по горлу. Чувствуя, как под его лапами трепещет тельце умирающего зверька, кот подумал, что вот это и есть настоящая охота.
      Видеть, как жизнь покидает пойманную добычу, ощутить вкус ее крови, поймать мгновение, когда ее глаза заволочет пелена смерти, почувствовать, что ты и в самом деле отнимаешь жизнь у живого существа... Охотясь с помощью дурацких инструментов, люди лишают себя самой лучшей части охоты. И поделом им. Незачем так дрожать за собственную шкуру.
      Кот вновь сомкнул клыки на шее мыши, дождался, пока маленькое тельце перестанет дергаться, и с довольным ворчанием поднял голову. Вот сейчас он еще немного поиграет с добычей, и тогда...
      Как раз в этот момент мертвый хозяин двинулся к дороге.
      Кот колебался недолго. Он решил, что забавы с дичью придется отложить. Гораздо интереснее понаблюдать за тем, как будет охотиться тот, кто управляет его мертвым хозяином. Он, похоже, понимал в этом гораздо больше, чем обычные люди. К тому времени когда он увидел дорогу, ехавшая по ней повозка как раз поравнялась с поджидавшими ее мертвым хозяином и его товарищами. Кот увидел, как управлявшие ими нити судьбы стали более яркими. Тотчас после этого три мертвеца выскочили на дорогу.
      Повозка принадлежала человеку с худым лицом, пышными усами и обширной лысиной, одетому как мелкий торговец. Увидев бегущую к его повозке троицу, он, видимо не надеясь на резвость своего игуанодона, коротко вскрикнул и, спрыгнув на дорогу, кинулся наутек. Бегал он. впрочем, неуклюже и довольно медленно. Так что уйти ему удалось недалеко. Один из друзей мертвого хозяина кота ударил его на бегу плечом и сшиб на землю. Не успел несчастный торговец поднять крик, как руки мертвеца сжали его горло.
      Кот разочарованно помотал головой.
      Он это уже видел. Причем за последние несколько часов не менее десяти раз. Конечно, можно было сходить за мертвой мышью и слегка заморить червячка, но он остался. Действие на дороге пока еще не закончилось. Вот-вот должна была начаться самая интересная его часть.
      Один из мертвецов запрыгнул в повозку торговца и стал рыться в наваленных на нее тюках и коробках. Кот знал, что он ищет. Конечно, оружие. По крайней мере у всех предыдущих путников, попавших в лапы мертвецов, искали только это. И как правило, находили. Припомнив, что уже давно ходят слухи о готовящемся набеге мальбов, кот подумал, что ничего необычного в этом нет. Поскольку дорога стала опасной, люди вооружались.
      Правда, против мертвецов это оружие не помогало. Те действовали стремительно и ловко. Кот. даже ощутил что-то похожее на гордость за своего мертвого хозяина.
      Все-таки он понимал в охоте несколько больше остальных людей. Благодаря этому, тому, кто им сейчас управлял, было гораздо легче убивать путников.
      Хм, убивать путников...
      Когда тело торговца перестало дергаться, к нему подошел мертвый хозяин. Он и убивший торговца мертвец простерли над телом руки. Кот видел, как с кончиков их пальцев к трупу устремились малиновые с синими прожилками нити судьбы. Вот они коснулись груди торговца, и мертвое тело затрепетало.
      Через полминуты все было кончено. Мертвый торговец встал и, слегка пошатываясь, сошел с дороги. Вот он скрылся среди деревьев. Наверняка присоединился к группке убитых до него прохожих. Как раз в этот момент обыскивавший повозку мертвец вскрыл очередной тюк и замер. Тотчас же мертвый хозяин И его товарищ устремились к повозке.
      "Все правильно, -- подумал кот. -- Нашли оружие. Это я уже видел".
      Он уселся поудобнее, поднял заднюю лапку и. время от времени искоса поглядывая на дорогу, стал ее вылизывать.
      Война войною, а гигиена превыше всего. Наверняка вскоре он предстанет перед новым хозяином. Для того чтобы ему понравиться, он должен выглядеть самым наилучшим образом.
      Хотя кто знает, что его удовлетворит? Людям в основном нравятся ласковые опрятные кошки с ухоженной шерстью. А новый хозяин может оказаться гостем из другого мира. Вдруг он пожелает, чтобы его кот не реже трех раз в день валялся в грязи?
      "Ну уж нет, -- решил кот. -- Этого он от меня не дождется. И вообще, чем меньше потакаешь хозяину, тем легче живешь. Конечно, ссориться с ним не имеет смысла, но отстаивать свои права -- необходимо".
      Он снова взглянул в сторону повозки и замер.
      Мертвецы как раз сгружали с нее найденное оружие. Очень необычное. По крайней мере, до сих пор ничего похожего кот не видел.
      Найденный в повозке предмет имел округлую форму и размерами был с голову взрослого мужчины.
      Что за такая забавная штука? Может, это и не оружие вовсе?
      Мертвецы сгрузили найденный предмет с повозки и замерли, словно тот, кто ими управлял, на некоторое время задумался. Прошла минута, другая... Коту надоело ждать, что решит неведомый новый хозяин, и он вновь занялся вылизы-ванием.
      Он уже заканчивал вторую лапку, когда наконец мертвецы пришли в движение. Один из них уселся в повозку, хлестнул игуанодона и, съехав с дороги, скрылся в лесу. Два оставшихся подняли странное оружие и осторожно понесли его в другую сторону. Кот отправился за ними. Ему было интересно, что они с этой штукой будут делать. Оказалось, ничего особенного. Сойдя с дороги, мертвецы углубились в лес шагов на десять, осторожно опустили странное оружие на землю и замерли. Похоже, тот, кто ими управлял, снова задумался.
      "Что это все-таки может быть? -- гадал кот. -- И если это оружие, то как оно действует?"
      Впрочем, инстинкт подсказывал ему, что в ближайшее время ничего интересного не случится. А стало быть, можно смело отправиться и вплотную заняться мыип. ю. Пока ей не заинтересовался какой-нибудь мелкий птеродактиль. За последние три-четыре часа кот видел их несколько штук.
      Ничего хорошего от этих крылатых, зубатых, противных тварей он не ждал. Уж во всяком случае, спереть чужую добычу они не постесняются. А значит, следует поторопиться. Иначе останешься голодным.
      Решив так, кот направился туда, где он убил мышь. Когда до полянки, на которой лежала его добыча, осталось совсем немного, кот услышал доносившееся с нее мерзкое шипение.
      "Опоздал! -- ахнул он. -- Проклятые воришки до нее добрались!"
      Так оно и было. Выскочив на поляну, кот узрел небольшого, всего раза в полтора превосходящего его размерами птеродактиля. Тот как раз примеривался, как половчее заглотать тельце мыши.
      Издав яростный вопль, кот ринулся в атаку.
      Он хотел схватить птеродактиля за шею. В этом случае схватка закончилась бы, едва начавшись. Однако крылатый хищник проявил, казалось, совершенно несвойственную ему ловкость.
      Вовремя заметив опасность, тот ударил кота крылом и, отскочив в сторону, злобно зашипел. Кот тоже отпрыгнул в сторону и прижался к земле.
      Эта летучая мышь-переросток оказалась опаснее, чем он считал.
      Маленькие глазки птеродактиля горели неукротимой злобой, кожистые крылья громко хлопали, длинные, острые как шило зубы щелкали. Кошмар какой-то.
      "Может, ну ее к дьяволу, эту мышь? -- подумал кот. -- Поймаю другую. Уж больно грозно выглядит противник".
      Он даже стал потихоньку отступать назад, но тут птеродактиль, видимо, решив, что кошатина явится неплохим добавлением к обеду, бросился в атаку. Страшные клыки щелкнули у самой мордочки кота. Тому ничего не оставалось, как защищаться.
      Упав на спину, кот заработал задними лапами. Острые когти вонзились в живот летающего ящера, провели по нему кровавую борозду. Еще одну... еще... Птеродактиль подался назад, налетел на куст боярышника и рухнул на землю. Развернувшись как пружина, кот снова попытался схватить его за шею.
      И получил чудовищный удар в бок. Спасла кота длинная шерсть. Зубы птеродактиля вырвали огромный клок шерсти и лишь слегка задели кожу. Все же боль была адская. Заорав дурным голосом, кот кинулся наутек.
      Противный ящер и не думал оставить его в покое.
      Кот успел пробежать всего несколько метров, когда птеродактиль напал на него снова. Проклятая тварь все-таки желала полакомиться кошатиной!
      Услышав за спиной хлопанье крыльев, кот опять упал на спину и пустил в ход задние лапы. Это было сделано вовремя. Летающая рептилия была вынуждена отступить.
      "Боже, какого черта я с ним связался! -- подумал кот, вскакивая и снова бросаясь наутек. -- Нет, в этом лесу кошки жить не могут".
      Он уже толком не разбирал, куда именно бежит. Лишь бы скрыться от преследующего его по пятам крылатого ужаса.
      Вот именно -- преследующего. Птеродактиль следовал за ним По пятам. Похоже, он считал, что добыча от него не уйдет.
      "Добыча?! -- лихорадочно думал кот. -- Я -- добыча! Нет, так не бывает. Так не должно быть. С каких это пор благородные коты стали тривиальной добычей?"
      Он продрался через какие-то кусты, скатился в неглубокую яму и гигантским прыжком выскочил из нее. Это спасло его от нового знакомства с зубами ящера.
      Услышав, как за спиной щелкнул клюв, кот перепрыгнул через поваленное дерево и вдруг увидел мертвого хозяина и двух его товарищей. Те все еще стояли возле найденного в повозке торговца предмета.
      Рассчитывать на помощь мертвеца было глупо, но кот уже не мог думать логично. Он кинулся к мертвому хозяину. Шансы на то, что тот его защитит, были самые мизерные. Однако они существовали, и отказываться от них не стоило.
      Увидев, что добыча бежит к трем неподвижным фигурам, птеродактиль преследования не прекратил. И допустил ошибку.
      Кот упал на спину возле ног своего хозяина и приготовился к последнему бою. То, что тот будет именно последним, он не сомневался. Эта тварь не успокоится, пока его не убьет. А раз так, то он постарается, чтобы победа досталась птеродактилю как можно дороже. Хотя бы из принципа. Настоящие коты погибают с музыкой. Да еще какой.
      Наверное, птеродактиль в этот момент испытывал большое удовлетворение. Как же, добыча, которую он все никак не мог ухватить, наконец-то осознала, что ей не уйти. Может быть, он дополнительно к этому предвкушал обильное пиршество. Вероятно, он даже считал себя великим охотником, способным поймать любую бегающую по земле дичь.
      Впрочем, что бы он ни испытывал, о чем бы ни мечтал, сбыться этому не было суждено.
      В тот момент, когда летающий хищник навис над котом и уже приготовился нанести последний, смертельный удар, мертвый хозяин протянул руку и схватил его за крыло.
      Птеродактиль отчаянно запищал и затрепыхался, пытаясь освободиться. Как бы не так. Мертвец пустил в ход вторую руку, в одну секунду свернул ему шею и отбросил прочь.
      Все это произошло так быстро, что к тому времени, когда тушка птеродактиля упала на землю, кот все еще ожидал смертельной схватки.
      Ему понадобилось не менее пары секунд на осознание того, что все на этот раз обошлось благополучно. Через четыре он уже настолько пришел в себя, что сумел благодарно потереться о ноги мертвого хозяина. Тот на это никак не отреагировал.
      Оно и понятно. Мертвец, он и есть мертвец. "И все-таки кто меня спас? -- думал кот, направляясь к тушке птеродактиля. -- Может быть. мертвый хозяин? Вдруг он умер не до конца? Вдруг он еще способен что-то чувствовать?"
      Он подошел к птеродактилю и оглянулся. Мертвый хозяин и два его друга стояли неподвижно, как статуи. Вот они дружно, как по команде, повернулись лицом к дороге. Наверняка приближался очередной путник.
      Кот понюхал птеродактиля. Пахло от него не очень-то аппетитно. Можно даже сказать -- совсем неаппетитно.
      "Нет. это я есть не буду, -- решил кот. -- А схожу-ка я за своей мышью. Пока ей не заинтересовался еще какой-нибудь воришка".
      Он еще раз взглянул на мертвого хозяина и мяукнул. Тот даже не шевельнулся. Ну да, с каких это веников? Он ведь мертвый. И стало быть, своим спасением кот был обязан только новому хозяину.
      "Что он задумал? -- подумал кот; брезгливо трогая лапой мертвого птеродактиля. -- К исходу дня на другой стороне дороги наберется человек двадцать -- двадцать пять. Да еще эти трое. Кого они ждут? С кем это воинство будет сражаться? Ладно, поживем -- увидим".
      Он еще раз понюхал птеродактиля и, окончательно решив, что эту гадость есть не будет, отправился за мышью.
      Старая карга так долго копалась среди банок с горохом, что Элкинсону Зеленому Одуванчику захотелось проломить ей голову. Вместо этого он взял тряпку и во второй раз за последние три часа протер прилавок. Протирал он его очень тщательно, минут пять, не меньше, надеясь, что старая Марта за это время сумеет сделать выбор.
      Как же! Отложив тряпку, Элкинсон увидел, что старуха перебралась к стеллажу, на котором стояли банки с цветной капустой.
      -- Блин! -- пробормотал Элкинсон. -- Задница тираннозавра.
      -- Что вы сказали? -- спросила старуха, разглядывая очередную банку.
      Вид у карги был такой, словно она вот-вот попробует ее крепость зубами.
      -- Ничего, -- нагло соврал Элкинсон. -- Я просто кашлянул. -- Вы в этом уверены?
      -- Абсолютно.
      За несколько лет, в течение которых старая Марта чуть ли не ежедневно покупала в его лавке провизию, Зеленый Одуванчик ее великолепно изучил и собрался отпираться до последнего.
      -- А мне все-таки послышалось...
      -- Вам это всего лишь послышалось.
      -- Ну-ну..
      В голосе старой Марты чувствовалось сомнение. Понимая, что допрос вот-вот возобновится, Элкинсон поспешно сказал:
      -- Кстати, поступила новая партия бобов в банках. Они лежат вон там.
      Он ткнул пальцем в один из дальних стеллажей.
      Старая карга смерила его подозрительным взглядом и просеменила к стеллажу. Элкинсон облегченно вздохнул. Кажется, на этот раз миновало. И дернуло же его за язык...
      Тут пришел носатый Хонк. Физиономия у него была расцарапанная, на лбу красовалась здоровенная шишка. Не теряя времени даром, он потребовал пачку листового табака, полфунта голубого чая и коробку макарон. Взвешивая чай, Элкинсон поинтересовался:
      -- Что, опять твоя кобра разбушевалась?
      -- Точно, -- кротко вздохнул Хонк. -- Будь она неладна.
      Вручая покупки, Элкинсон осуждающе покачал головой.
      -- Но когда-нибудь, -- зловещим голосом сказал Хонк, -- когда-нибудь мое терпение кончится. И тогда...
      Он мечтательно закатил глаза, забрал покупки и потопал прочь. ГЪлова у него была лысая, спина сутулая, а при ходьбе он сильно шаркал ногами. Провожая его сгорбленную фигуру взглядом, Зеленый Одуванчик подумал, что чаяниям этого несчастного не суждено сбыться. Женщины, как и крокодилы, весьма неохотно отпускают попавшую им в зубы жертву.
      Потом заявились два охотника за броненосными крысами и выложили перед ним целый список того, что им требовалось. Обслужив их и получив деньги, Элкинсон наконец-то вспомнил о старой Марте. Та^ к этому времени уже перебралась к стеллажу, на котором стояли банки с маринованными ананасами.
      Взглянув на часы, лавочник увидел, что время обеда уже наступило.
      Конечно, старуха была его постоянной клиенткой. Однако пожертвовать ради нее обеденным перерывом Элкинсон был не в силах. Следующие пять минут он занимался выпроваживанием занудливой старушенции. В результате она купила на две банки меньше, чем обычно, но обеденный перерыв -- дело святое.
      Захлопнув за старой грымзой дверь. Зеленый Одуванчик повесил на нее красивую табличку, возвещавшую, что наступил обеденный перерыв, и облегченно вздохнул.
      Слава Великому Духу. Кажется, у него есть полчаса, чтобы немного отдохнуть.
      Элкинсон поддернул штаны, протопал к стойке и, пошарив под ней, извлек сверток с бутербродами, а также бутылку дешевого напитка из ягод свистовника. Бутерброды были с мясом. Покончив с ними и ополовинив бутылку, Элкинсон удовлетворенно рыгнул и вынул из-под стойки жестяную коробку. Вытащив из нее сигару, он откусил кончик, выплюнул его и чиркнул спичкой.
      Сделав несколько затяжек, он подумал, что через три дня надо будет оплатить закладную. Что ж, месяц можно назвать удачным. Денег наберется. Если так пойдет дальше, то через год-два он получит этот магазин в полную собственность.
      Главное -- бережливость и предприимчивость. Он еще заткнет за пояс всех конкурентов. Лет через десять у него будет уже два или три магазина. А там...
      В дверь магазина легонько постучали. Элкинсон пробормотал короткое ругательство. Тот, кто стучал в его магазин, либо был неграмотным, либо большим наглецом. Впрочем, сейчас, утолив голод, лавочник пребывал в благодушном настроении.
      Направляясь к двери, он подумал, что надо было все-таки дождаться, пока старая Марта переберет все банки. Его нетерпеливость послужила причиной потери прибыли от продажи двух банок. Это плохо. Ну да ничего, в следующий раз он будет ждать хоть до второго пришествия. Бережливость и предприимчивость. За дверью стояла красивая черноволосая девушка с очень бледной кожей. Конечно, редкой красавицей ее назвать было нельзя, но все же... все же... что-то в ней было, от чего Элкинсон почувствовал слабость в коленях, от чего у него захватило дух.
      -- Кажется, у вас закрыто на обед? -- поинтересовалась девушка.
      -- Да... гм... конечно, закрыто... -- пробормотал лавочник. -- Но для вас... Вы можете войти и получить все. в чем нуждаетесь.
      -- Все-все? Девушка улыбнулась.
      -- Все! -- с жаром подтвердил Зеленый Одуванчик.
      -- Отлично. В таком случае, я и в самом деле зайду.
      Она вошла в лавку. Элкинсон покорно отступил в сторону, а когда она оказалась внутри, поспешно закрыл дверь.
      С ним происходило нечто странное, но что именно, он понять не мог. Розовый, мягкий, обволакивающий, растворяющий в своем сладком теле туман опустился на его сознание, мешая думать, не давая сообразить, что именно с ним происходит. Благодаря этому туману девушка казалась ему более красивой, чем на самом деле, а каждое ее слово, каждый жест приобретали особенное, очень важное значение.
      -- Ага, стало быть, эта лавка и в самом деле торгует всем, что способно утолить голод любого усталого путника?
      -- Всем, -- подтвердил Элкинсон. У него почему-то появилось непреодолимое желание вытянуть руки по швам и встать "во фрунт".