Тут мертвец расхохотался
      Пернул, дристнул и пропал...
      Частушки
      Жанр вполне языческий, со всеми вытекающими из того лингвистическими и прочими особенностями. Принимайте (или не принимайте) каков есть.
      Сыкнем, пернем,
      За хуй дернем.
      Мы - с саратовской
      Губерни.
      Полюбила я пилота,
      Он, зараза, улетел,
      Жопу свесил с самолета,
      Обосрать меня хотел.
      Сидит милый на крыльце,
      Моет морду борною,
      Потому что пролетел
      Ероплан с уборною.
      Тракториста полюбила,
      Трактористу я дала.
      Две недели сиськи мыла
      И соляркою ссала.
      Все миленки как миленки,
      А моя как пузырек,
      Сядет срать, пизда отвиснет,
      Как у кепки козырек.
      У неполной средней школы
      Баба пьяная лежит,
      У неё из-под подола
      Жигулевское бежит.
      Моя милка меж вагонов
      Притулилася посрать,
      А кондуктор в жопу палкой:
      Не сери, ебена мать!
      Моя милка спозаранку
      Села срать на борозде.
      Взял горячую картошку
      Залимонил по пизде.
      Я от Семеновны
      Ушел на пять минут,
      Не успел поссать
      Ее уже ебут.
      У мово миленка в жопе
      Обломилась клизма.
      Призрак бродит по Европе
      Призрак коммунизма.
      Диссидентская бардовская
      По времени - конца 60-х. Посвящена героическому подвигу советских ученых, проведших год в сурдобарокамере - специально оборудованном герметично изолированном пространстве. Эксперимент подготовил будущие успехи советской космонавтики, но праздный обывательский ум сумел все опошлить. Песенка явно не вершинного качества. Но, как-никак, документ своего времени. Итак:
      Год сидели мы в говне
      И одним говном питались.
      И в завидной той судьбе
      Все как в капле отражались.
      Припев:
      Из говна конфетку в рот, а потом наоборот.
      По заданию ЦК
      Ка-ка-ка.
      Просидевши год в говне,
      Скажем мы ЦК родному,
      Что готовы на Луне
      Тоже делать по-большому.
      Припев:
      Из говна конфетку в рот, а потом наоборот.
      По заданию ЦК
      Ка-ка-ка.
      Может, там ещё какие куплеты были. Простите, не помню.
      Сортиры и демократия
      Пришло время рассказать дорогому читателю, что подвигло автора, меня то есть, на предмет этих размышлений. Подвигло - многолетнее сотрудничество с Андреем Кончаловским. Как говорится, с кем поведешься...
      Еще где-то в начале 90-х Кончаловский загорелся идеей сделать документальный фильм о русском сортире. Я должен был участвовать в этом проекте, писал заявку - не состоялось. Не нашлось денег.
      Кончаловского же к этой теме подвиг Анатолий Стреляный, выступивший сначала по радио "Свобода", а затем и в печати, яростно, с присущим ему талантом и точностью слова утверждая, что до тех пор, пока в России грязные сортиры, никакой демократии в ней как не было, так и не будет.
      Теперь же, уже работая над книгой, узнал от давней моей приятельницы Нины Виноградовой (ныне редактора издательства, выпустившего эту книгу), что подвигло к этой теме Стреляного. Оказалось, незадолго перед тем журнал "Континент", где её муж, Игорь Виноградов, - главный редактор, проводил в МГУ семинар. Все было подготовлено, организовано, сбоев не ожидалось. Забыли о пустяке - о сортирах. На зарубежных гостей их состояние (и где? в альма-матер российской высшей школы!) произвело столь ошеломляющее впечатление, что ни о чем ином они уже и не могли говорить. Каждый, выходя на трибуну, сообщал о пережитой моральной травме и о том, что прежде, чем вершить судьбы демократии, хорошо бы заняться сортирами.
      Пафос их речей, как видно, совпал с тем, что в душе у Стреляного давно копилось. Поэтому и его выступление, которого я, увы, не слышал, и статья, которую в ту пору читал, а сейчас никак не могу разыскать по газетам, была столь шокирующе эмоциональной. Помню, писал он там о судье в провинциальном городке, которая в перерыве заседания вынуждена была бежать во двор и крючиться там в дощатой будке над немытым очком, поддерживая пальцем рукоятку двери, чтобы никто не всунулся. (Уголовники, которых она судила, по этой части имели перед ней явное преимущество: их в сортир водили под конвоем, а соответственно и дверь снаружи стерегли - никто не войдет, не потревожит.) Откуда в этой униженной сортиром судье взяться чувству самоуважения? Как ей после этого решать чужие судьбы? Чувство человеческого достоинства - начало начал демократии. Не будет у нас ни этого чувства, ни демократии, покуда мы переживаем ежедневное сортирное унижение.
      Кончаловский подхватил его основной тезис: "В стране грязных туалетов демократии не будет!" (так, кстати, называлось его интервью "Комсомольской правде"), но ход его мысли иной. Для него туалет - явление культуры. Культура это не Толстой с Пушкиным - они только её часть. Культура система ценностей, определяющих ежедневное поведение человека. Надежды, что политическая власть может изменить культуру нации, - опасное заблуждение, наглядно опровергнутое последним пятнадцатилетием российской жизни. Не политика определяет культуру, а культура - политику. Демократия для западных стран органична: такова их культура, неотделимая от вроде бы мелких бытовых проявлений - таких, как чистота в общественном туалете, уважение к закону, соблюдение правил дорожного движения.
      Никакое - ни насильственное, ни самое демократическое - изменение политической структуры не меняет менталитета нации. Объявление всеобщей демократии не переменит состояния сортиров, а потому демократия будет таковой лишь по названию. А вот когда мы научимся содержать в чистоте общественные сортиры (без всяких нянечек с швабрами, поминутно вычищающих то, что мы напакостили), тогда можно поговорить и о демократии. Потому что тогда мы уже будем иметь дело с ответственными за свои поступки индивидуумами. И в туалете, и на выборах. Впрочем, передаю слово самому Кончаловскому:
      "Сортир - это отражение отношения человека к своим обязанностям. Почему в семье сортиры чистые? И даже в коммунальной квартире - тоже чистые? Потому что все друг друга знают, сразу ясно, кто насрал мимо. Обратите внимание, в деревнях, в маленьких городах преступность намного ниже: все всегда знают, кто с кем переспал, кто что у кого украл. Чем больше город, тем больше уровень анонимности, тем слабее сдерживающий тормоз. Где анонимность, там и преступность. И так во всех странах.
      Из культур христианских высокий уровень анонимной ответственности только в протестантизме. Из культур нехристианских - у японцев: и в силу того, что они живут на маленьком острове, и в силу обязательств перед душами предков. Это даже нельзя назвать анонимной ответственностью: души предков присутствуют рядом, они все видят. А в Индии, при всем величии и красоте её культуры, в общественный туалет войти невозможно...
      Замятин очень точно заметил, что, если человек ради выгоды может совершить дурной поступок и твердо знает, что о том никто не узнает, он его совершит. Ну найдется один-другой сумасшедший, который не совершит. Но как закономерность - совершит непременно. Он будет иметь дело со своей совестью, а та всегда найдет оправдание типа "детей кормить надо". Всем присущ эгоизм, но эгоизм рациональный в состоянии себя ограничить, держать себя в границах нравственных правил. В примитивных странах - и эгоизм примитивный, детский: "Хочу!"
      Состояние сортира определяет философию жизни. Философия жизни определяется личной анонимной ответственностью и уважением к закону, что неразрывно связано. А из этого вытекает и все остальное. Отношение к своему труду, например. Я делаю свою работу и хочу делать её хорошо - неважно, видит это начальство или нет. Бог видит. Перед ним и перед собой я ответственен за качество того, что делаю".
      Для Кончаловского тема сортира - самая политически злободневная, наиактуальнейшая. Одно время он даже обсуждал со Шмелевым идею создания Партии чистых общественных туалетов. Сейчас готовится к съемкам публицистического телесериала "Культура - это судьба", где одна из серий как раз и будет посвящена туалетам и проблеме анонимной ответственности. Я в этом проекте тоже с самого начала участвовал: пока то да се, пока искались деньги и пр. - собирал материал, вспоминал, размышлял. Всего - и материала, и воспоминаний, и размышлений (чужих и своих) - набралось предостаточно. В общем, извольте, читайте...
      Читателей, не сильно обеспокоенных судьбами демократии в России, а, напротив, желающих отечество видеть монархическим, авторитарным, тоталитарным и пр. (не сомневаюсь, будут и такие), надеюсь видеть все же не противниками идеи чистых общественных туалетов, а даже как бы и сторонниками. Надежду эту питает убежденность, что туалетом в обозримое историческое время равно будут пользоваться представители всех политических течений, религиозных конфессий, профессиональных союзов, рас, национальностей, сексуальных ориентаций, эстетических вкусов, философских воззрений, творческих устремлений и пр., и каждый из них лично для себя предпочтет комфортные условия дискомфортным.
      Что касается симпатий автора, то они на стороне демократии, естественно, в цивилизованном, а не имитационном её виде. Это тот дом, который наша страна сейчас пытается, не с самым большим успехом, но и не без надежды на таковой, строить. А, как известно по опыту, строительство дома вернее всего начинать с сортира. Толковый хозяин только так и поступает. Как же иначе? Посему всецело на стороне Кончаловского и Стреляного: построим сортиры - построим и демократию.
      За годы, прошедшие с того памятного выступления Стреляного, в сортирном обустройстве отечества все-таки что-то поменялось к лучшему. О том, как сегодня обстоит по части канализации, сужу по цифрам, приведенным в журнале Михаила Таратуты "Русские горки". Типовой, единый для всех перечень данных-характеристик, сопровождающий информацию по разным регионам отечества, содержит и графу "Труба канализационная". Беру почти наугад несколько цифр оттуда (первая - для города, вторая для села): Алтайский край - соответственно 78 и 25 процентов, Астраханская область - 70 и 11 процентов, Белгородская область - 75 и 20 процентов, Брянская область - 62 и 15 процентов, Вологодская область - 81 и 17 процентов, Воронежская область - 76 и 17 процентов, Красноярский край - 81 и 10 процентов, Республика Коми - 89 и 13 процентов, Мордовская республика - 76 и 13 процентов и т.д. Порядок цифр примерно таков для всего отечества. Не слишком обнадеживающе, но, памятуя историю вопроса, не беспросветно.
      Что же касается столиц, то комфортабельный, чистый сортир на вполне европейском уровне - уже не редкость, не диковина, а почти непременная составляющая нормально функционирующего офиса, заведения общепита, аэровокзала. На днях возле гостиницы "Москва" увидел сияющий застекленными панно с тюльпанами и ирисами "элитный" (так и анонсируется - "Новейшие технологии чистоты") павильончик. Цена за вход - 25 рублей (курс 29 за доллар), но какой сервис! Тут тебе и стерильные салфетки, и жидкое мыло с антибактериальными добавками, и бумага повышенного качества, и салфетки для рук, и пользование щетками для обуви и одежды, и дезинфекция воздуха после каждого посетителя, и загадочно-таинственное приспособление, именуемое "анти-пук"... Одним словом, семимильными шагами идем к прогрессу! Если мировые цены на нефть ещё с десяток лет не рухнут, может, и мы, грешные, сподобимся!..
      И все же, несмотря на отчаянные успехи сортирного дела, никуда не денешься от российской специфики. Для иллюстрации - микрофрагмент из книги Шера (Бориса Ушеренко) "Моя еврейская судьба":
      "Умеют в Ярославле поднять настроение! В ресторане гостиницы деликатно интересуюсь: где бы помыть руки? Понятливая официантка громогласно уточняет местонахождение сортира. Достигаю. Открываю дверь. Среди мрамора и кафеля три фарфоровых толчка на едином постаменте, не разделенные ни кабинками, ни перегородками. Сумасшедший дом для новых русских. Или отдых в казармах де Тревиля..."
      Глобализация ассенизации
      Конец 80-х, когда перестроечный угар дошел до степеней, позволивших соотечественнику не только думать о классово чуждых советскому народу деньгах, но и легально их зарабатывать, ознаменовался появлением платных кооперативных туалетов. Восприняты они были общественностью как благостный знак новых времен: во-первых, в туалеты стало неомерзительно войти, что уже само по себе поднимало настроение; во-вторых, грела сердца надежда на скорое возникновение и более масштабных форм частного бизнеса. Не без судорог и не без попыток власти откатить ситуацию назад так в итоге и произошло.
      Нарождающийся отечественный капитализм вскоре нашел себе более доходные сферы инвестиций капиталов и талантов, но туалетный бизнес тем не менее остался: не слишком процветает, но все же продолжает быть бизнесом. Как ни странно для уха слышать, скажем, про маркетинговые исследования в туалетной сфере, оказывается, есть и они: позволю поделиться с уважаемым читателем их результатами, обнаруженными в Интернете на каком-то из сайтов:
      "Потребительский рынок Москвы включает в себя 15 миллионов человек, из которых не менее 3 миллионов в будние дни и около 6-8 миллионов в выходные и праздничные дни испытывают (иногда - неоднократно) потребность в общественном туалете.
      Цифры российского туалетного рынка впечатляют ещё больше: 70 миллионов граждан, из которых желают посетить общественный туалет в будние дни - 22 миллиона и до 45 миллионов - в выходные и праздничные дни. Рынок общественных туалетов стабилен, так как данная физиологическая потребность наравне с голодом и жаждой является для человека самой значимой".
      Видите, "самой значимой". То есть даже поважнее, чем секс: в конце концов, без секса можно сколько-то недель, а то и лет перетерпеть, а без туалета дня не перетерпится. Так что, господа бизнесмены, смелее обращайте взоры в сторону алчущего удовлетворения рынка!
      ...Лет пять назад в Москве появились первые аккуратненькие синенькие кабинки биотуалетов. Удобная штука! Скажем, когда к 850-летию Москвы Андрей Кончаловский ставил на Красной площади массовое действо "Наша древняя столица", где участвовало человек с тысячу (в том числе и аз, многогрешный), в постановочном лагере у Кремлевской стены рядом с тентами палаток и служебными вагончиками разместился и долгий ряд этих синих кабинок, избавивший всех, на проекте работавших, от проблем поиска сортира и стояния в очередях к заветному очку.
      Кто бы мог подумать, что у кабинок этих есть своя, достаточно любопытная история, небеспроблемное настоящее, ну и, конечно, светлое будущее! Обо всем этом я узнал от Андрея Петровича Нелюбина, президента Гильдии предприятий коммунального хозяйства. Во владении ООО "МКАД-Сервис", входящего в гильдию, как раз и находятся эти самые бесценные кабинки.
      Так вот, Андрей Петрович просветил меня, что впервые собратья этих кабинок обозначились в истории во время высадки десанта англо-американских войск в Нормандии. Надо же! Не забыли и в таком горячем деле не только о боеприпасах и провианте, но и о пустяшной мелочи вроде походных сортиров! Наши военные до сих пор не имеют такого снаряжения, даже когда отправляют в зарубежные края миротворцев и вроде как пристало держать лицо перед мировым сообществом.
      Падкие на выгоду американцы быстро сообразили, что на кабинках можно делать деньги, и туалетный бизнес постепенно стал завоевывать позиции. А уж в полный голос заявил он о себе на Сеульской олимпиаде 1988 года. Где, как не на таких миллионных скоплениях народа, этим кабинкам самое место! Сегодня Европа располагает парком кабин примерно тысяч в двести. Компании, ими владеющие, скооперированы и в случае каких-то экстренных событий могут без проблем перебросить тысячу-другую кабинок в сопредельную страну, куда вдруг нахлынули нежданные гости.
      По подсчетам Нелюбина, Москве нужен резерв в тысячу штук таких кабинок, в наличии - триста-четыреста: хватает лишь на затыкание дыр в авральном режиме.
      Синие кабинки приживаются плоховато не только по причине вспоминавшегося уже вандализма отдельных граждан, но прежде всего по причине общей неукорененности в умах идеи нормального сортира. Зачем понапрасну тратиться, обходились же как-то прежде! Однако идея эта все же постепенно овладевает массами, которые в немалой своей части вполне уже дозрели до мысли, что цивилизованная кабинка, даже платная, все-таки лучше кустиков и подворотен. И даже родных сердцу скворечников, тем более что по вспоминавшимся уже санитарным правилам от 1972 года выгребные ямы на территории столицы запрещены. Правила эти, по российскому обыкновению, не слишком соблюдаются, но все же и с ними как-то приходится считаться.
      В общем, стоят в Москве кабинки, есть и бесплатные. Если у входа седенькая бабушка торгует билетами, это вовсе не обязательно работник ООО: отдельные энтузиастки пристраиваются к кабинкам бесплатным, восполняя методой Остапа Бендера убогость российского собеса. Кабинки обжили бомжи: за неимением лучшего, можно ночевать и в них. Ассенизаторы, по утрам объезжающие свое хозяйство, знают сортирных бомжей по именам: "Ну-ка, Вася, освободи помещение! Мне тут кой-чего откачать надо!"
      А в полную мощь этот, в ту пору только возникавший, бизнес доказал свою незаменимость в день памятного светомузыкального представления Мишеля Жарра в 1997-м. Тогда кабинки буквально с колес сбрасывали в толпу, запрудившую Манежную площадь, и они чуть ли не на лету успевали обрести горевших нетерпением пользователей. Сегодня машины ООО "МКАД-Сервис" (и этой цифрой снабдил нас Андрей Петрович, сделав несложный подсчет на калькуляторе) ежемесячно вывозят из города 3500 кубов нашего золотца. Вполне хватит для постройки то ли китайской стены, то ли египетской пирамиды...
      Примечательный технический штрих: все машины, развозящие кабины, соединены с диспетчерской через спутниковую связь. Диспетчер на дисплее точно видит, где какая находится и, в случае необходимости, может экстренно направить в нужное место ближайшую. Как видите, без космоса не обходится уже и сортирное дело!
      И ещё один эпизод из рассказа Нелюбина. Чуть было не поехали наши синенькие кабинки в Антарктику. Туда теперь ежегодно отправляется международный экстрим, спортивный парашютный десант, сначала стоящий лагерем на побережье, а потом совершающий красивейшую высадку аж на самом полюсе. Всех участников десанта, за исключением наших, российских, сопровождают эти самые кабинки: потом их увозят, как и накопившееся в них содержимое, естественно, предварительно извлеченное и соответственно упакованное. Как-никак Антарктида, экологический заповедник планеты! А вот по поводу наших участников Гринпис устроил шумный скандал. Ну нельзя ж в таком месте устраивать непотребную яму, пусть и прикрытую палаточкой! В общем, пытались было и наши прихватить с собой кабинки, по застарелой привычке, на халяву, но Нелюбин не дал. Сказал: "Мне рабочих кормить надо, да и своих детей тоже". Кто не таков, брось в него камень.
      Космические горизонты
      Не хочется, да и невозможно ставить точку в конце этого сочинения. История сортира совсем ещё не закончена. Она, можно сказать, в самом пике расцвета. Бьет ключом творческая мысль, предлагая дерзкие по новизне и рабочим принципам конструкции. Здесь уже вспоминалось о японских компьютерных унитазах: нам, покуда пребывающим в ушедшем техническом веке, они вообще кажутся фантастикой почище Азимова и Саймака. А что будет, если вдобавок дополнить эту воплощенную утопию кое-какими невостребованными идеями вчерашнего дня? Скажем, ещё в 60-е годы некий парикмахер из Чикаго изобрел моторизованный туалет с сиденьем, разделенным на две половинки: вибрируя с различной частотой, они мягко и нежно массируют соответствующие места пользователя. А если все это да ещё и управляется не грубой (или даже очень точной) механикой, а компьютером, способным учесть все возможные параметры - от температуры вашего тела до степени шероховатости или увлажненности кожи?! Каково, уважаемый читатель? Да это ж удовольствие почище эротического! А вдруг от таких унитазов произойдет спад рождаемости?
      А может, наука вообще избавит нас от низменной необходимости пользоваться туалетом, переведя нас с (прошу прощения за сугубо научную терминологию) гетеротрофной системы питания на автотрофную. Ну это примерно как растения питаются. Поглощают водичку и соли, а создают органические ткани. Светлые ученые умы полагают, что в принципе это возможно и человеку на день будет хватать 35 граммов пищи (особой, конечно, - не нынешней).
      Ну а пока, оставаясь в прежних физиологических параметрах, человечество не устает расширять свое, так сказать, экскрементальное поле, вынося его уже и в космические миры. Что бы там ни говорили о важности космических исследований, нас с вами, простых обывателей, и в межпланетных мирах интересуют земные детали. В подтверждение ссылаюсь на американца Брайана Бурроу. "В Космическом центре им. Джонсона в Хьюстоне, - пишет он, - я десятки раз наблюдал, как публике предоставлялась возможность задавать вопросы астронавтам. Два вопроса задавались каждый раз, без исключения: как там у вас в космосе устроен туалет и можно ли там заниматься сексом?"
      Про секс оставим другим авторам, а вот насчет туалета - это наш предмет. Жаль, что отечественная популярная литература обходит этот вопрос стороной, видимо, в силу присущей нам деликатности. А вопрос-то не праздный! Представьте космический корабль без этой низменной составляющей: вы парите в условиях невесомости, а рядом с вами парит и благоухает то, что вы изволили выделить. Так что восславим могучую силу науки и техники.
      "Давайте смотреть правде в глаза, - пишет все тот же Бурроу, космические станции - это чернорабочие межзвездных программ. Станция, этот тесный, с не лучшими запахами мобильный дом, просто он работает там, в космосе, и вертится, вертится, вертится вокруг Земли..."
      Вот видите, "с не лучшими запахами...".
      Не имея возможности сослаться на литературу отечественную (не иначе как она с грифом "секретно"), обращаюсь к зарубежной. В картинках-иллюстрациях "Очень специфическая история" красочно представлено, как справляют большую и малую нужду американские астронавты (полагаю, наши космонавты делают то же и так же). Имеются на космическом корабле специальные гофрированные шланги с расширением-раструбом на конце: пописал, и тут же твоя моча улетает в космос, где замерзает, образуя кольцо кристаллов вокруг стремительно летящего снаряда. Зрелище, наверное, феерически прекрасное, радужные сполохи в ледяных искрах, как во дворце Снежной королевы... В общем, обживаем, осваиваем космос.
      Сортирное освоение космоса, как и все иные завоевания человечества, не обходится без моментов драматических, ну как минимум огорчительных. Об одном из таких поведал Игорь Козлов в Интернет-издании "Факты":
      "Чистить туалет - занятие малоприятное. Где бы вы ни находились - на Земле или в космосе. В этом пришлось убедиться экипажу "Дискавери", завершающему свою миссию на международной космической станции.
      Рано утром пилот шаттла Памела Мелрой отправилась выполнять ежедневную рутинную обязанность: "смывать" скопившиеся за ночь отходы человеческой жизнедеятельности. Но система - увы! - не сработала. Памела сообщила неприятную новость остальным астронавтам, и экипаж связался с Землей. Похоже, Мелрой со товарищи надеялись увильнуть от неприятной работенки, потому как стали просить разрешение пользоваться туалетом на борту станции. Но центр управления полетом был непреклонен: во-первых, время посещения МКС экипажем "Дискавери" строго ограничено, во-вторых, туалет на станции ещё не полностью укомплектован.
      Оставалось определить кандидатов на роль космических сантехников. Поскольку пилот Мелрой по совместительству считалась ещё и хозяйкой на шаттле, ей поручили руководить работами. А непосредственным исполнителем стал Джефф Уисофф, накануне совершавший выход в открытый космос. Герою вчерашней нештатной ситуации снова выпало трудное и опасное задание!
      С Земли его засыпали советами и инструкциями, но более всего Уисоффа "достало" предложение воспользоваться резиновыми перчатками.
      - Думаем, подойдут те, что по локоть... - услышал Джефф.
      - Я бы с удовольствием! Но вы, умники, забыли внести перчатки в список обязательного снаряжения.
      Уисоффу пришлось работать голыми руками.
      Несколько часов Джефф с помощью Памелы чистил туалет, и, по выражению Мелрой, руки им действительно пришлось запачкать. Закончив, Памела доложила, что все системы функционируют нормально, но от подробностей воздержалась. Уисофф вообще отказался общаться с Землей..."
      Как ни чужд нашему представлению о героике космоса образ астронавта-золотаря, куда ж без него?! Может, в этом и есть истинная героика и истинная гордость покорителей космоса? Справимся и с такой нештатной ситуацией, хотя, конечно ж, без неё было б и веселей и приятней. Но раз уж выпало... В общем, победи себя - победишь мир.
      На этой светлой ноте веры в научный и нравственный (обязательно нравственный!) прогресс человечества автор ставит в своем сочинении завершающее многоточие... Предисловие
      Человек познает себя, познавая современность и историю. Всего охватить невозможно, но есть вещи сами за себя говорящие, так и просящиеся в книгу, отражающие в себе большой мир. Одна из таковых - сортир, предмет, которому посвящено это сочинение.
      С его автором Александром Липковым мы дружим и сотрудничаем уже 35 лет, успели за это время написать достаточно статей и интервью, несколько книг и сценариев, ну и изрядно надоесть друг другу. Несмотря на это, продолжаем надоедать и далее, собираемся писать и пишем, в том числе и сценарий большого публицистического телесериала "Культура - это судьба". Идею одной из его серий Липков украл у меня для этой книги, за что не слишком его осуждаю. Идеи должны жить и работать.
      По сути, книга эта - историческое исследование на тему: как человек пользуется отхожим местом. Где и когда возникли первые туалеты, какие их следы обнаружены в раскопках? Разве не интересно задуматься и порассуждать об этом? Наверное, когда человек жил в племени, сортир был не нужен. Племя кочевало. Зачем кочевнику сортир? Стали оседлыми, занялись выращиванием агрокультур, оказалось, что под камень все время ходить нельзя - нужно определенное место. Потребовался сортир. Наверное, и у феллаха в пустыне есть сортир. Хотя в пустыне проще: солнце мгновенно убивает любую заразу, все высушивает. Другое дело - скученная Европа, где влага и сырость...
      История сортира - это и история канализации. А история канализации идет по следам эпидемий - чумы, холеры, безжалостно косивших средневековый мир. Связь очевидна. Люди жили в тесных, густонаселенных городах. Тесных, потому что "город" - от слова "ограда": когда нападает враг, можно спрятаться за крепостные стены. Все человеческие отходы выбрасываются на тесные, кривые улочки. Мало-помалу приходило понимание, что от нечистот, кроме вони, - ещё и зараза. Пока будет вонять, будут и болезни. Город обзаводится канализацией. Сначала это просто ров, потом он уходит под землю, образует единую систему с соседними рвами, система становится все более сложной и продуманной. И в Лондоне, и во многих старых городах Европы до сих пор так: прошел дождь, а на асфальте ни единой лужи. Качество канализации обусловлено необходимостью: людей много, а земли мало.
      В России наоборот - земли навалом, людей мало. Можно обойтись и вообще без канализации - где приспичило, там и погадил. Люди никогда не жили скученно. Вышел в поле, до ветра... В европейских языках нет такого выражения - "до ветра". У них - горы, у нас - равнины; у них - теснота, у нас - простор. Оказывается, географические различия сказываются и в такой сугубо специфической сфере, как сортир. Нам по этой части до цивилизованных стран пока далековато. Дело не только в качестве сантехники - у нас другая ментальность. "Как известно, это удобство у громадного большинства русских людей находится в полном презрении", - более ста лет назад заметил Антон Павлович Чехов. Кое-что с тех пор изменилось, но не слишком.
      Увы, жизнь невозможна без ежедневного воспроизведения говна. Не будет его - наступит смерть. Говно - примерно то же, что радиоактивные отходы атомной электростанции. И то и другое - результат горения. Жизнь есть горение. Пища, съедаемая нами, превращается в энергию. Говно - побочный продукт энергетического цикла, необходимая, неотъемлемая часть жизни. Никто не призывает возлюбить его, но само наше отношение к этой части жизни немаловажно.
      Возможно, кому-то эта книга покажется скандальной. Обещаю, что точно такой же будет и навеявшая её телесерия. Но не все же научные факты излагать скучно и пафосно: наука, да и вообще любое познание дело живое, веселое - о чем-то можно поговорить и с улыбкой, и с горечью, тем более что и для того и другого в этой теме места хватает.
      АНДРЕЙ КОНЧАЛОВСКИЙ
      Русский суровый климат располагает к лежанью на печке, к небрежности в туалете.
      Чехов
      Нужно делать так, как нужно, а как не нужно - делать не нужно.
      Винни-Пух
      Словно камень с души свалился!..
      Если опорожнился, то можно жить в свое удовольствие.
      Вольфганг Амадей Моцарт
      Перед дорогой
      Пишут, что в Англии открывают Музей туалета - Глэдстоун Поттери Мьюзеум... Срочно реставрируется здание в местечке Стоук, где в витринах постоянной экспозиции займут свои места уже собранные две тысячи экспонатов. Пишут, что экспонаты будут издавать неотличимые от натуральных запахи, только, так сказать, художественно облагороженные, без всяких натуралистических грубостей - достижения современной химической науки позволяют.
      Ну для чего этот музей жителям Стоука, понятно: для туристов приманка, к тому же местная фабрика слывет одним из главных в мире производителей фаянсовых унитазов и прочего сортирного ассортимента - так что и товару реклама. Но кто за все это платит? Платит государство, отвалившее грант в миллион фунтов стерлингов, платит Европейская ассоциация, добавившая ещё 350 000 фунтов. Им-то для чего тратиться?
      Как я понимаю, тратятся они на национальную историю. На культуру. Потому как какая ж культура без цивилизованного унитаза? Ну а тому, что на один этот музей отписан чуть ли не годовой бюджет нашего Министерства культуры - это момент отдельный. Что тут остается делать? Остается завидовать.