— Я не видел его уже почти неделю, — пробормотал он. — Странно. Он всегда приходил на работу регулярно.

— Тогда я хотел бы поговорить с кем-то другим по неотложному делу.

— Что это за дело? — Судя по надменному тону, мой голос клерку не понравился. Тем лучше.

— Речь идет о поддельных акциях «Компании южных морей». — Я протянул ему одну из акций Мириам.

Можно подумать, я взял и вонзил кинжал прямо в сердце этого клерка — такой был эффект. Другие клерки подняли свои перья, не дописав фразы. Кто-то уронил кипу бухгалтерских книг на пол. Мужчина, с которым я разговаривал, резко отодвинул стул, пронзительно скрипнув ножкой по полу.

Он встал и внимательно посмотрел на бумаги.

— Ах, это, — сказал он с нервным смешком. — Конечно. Подобная ошибка, знаете ли… — Он прочистил горло. — Я тотчас вернусь, — неожиданно сказал он и выбежал в коридор.

Мы стояли и ждали под пристальными взглядами сотрудников «Компании южных морей», пока не вернулся первый клерк и не велел нам следовать за ним.

Клерк шел так быстро, что Мириам с трудом за ним поспевала. Складки ее платья хлопали, как крылья. Несколько раз он останавливался шагах в пятнадцати от нас, поторапливая следовать за ним по коридору и два пролета вверх по лестнице, где он завел нас в приватный кабинет. Посредине комнаты стоял большой стол, на улицу выходило несколько окон. Предложив нам отдохнуть, он удалился, хлопнув за собой дверью.

Мириам смотрела на меня.

— Что теперь будет? — спросила она дрожащим голосом.

— Не надо бояться, — сказал я, несмотря на то, что и сам был слегка напуган. — Думаю, все идет хорошо. Мы привлекли их внимание. У нас преимущество. Они могут попытаться запугать нас, Мириам, вы должны быть готовы к тому, что с вами могут говорить грубо. Но будьте уверены: я не позволю причинить вам никакого вреда.

Боюсь, мои слова скорее напугали ее, чем успокоили. Мириам побледнела, медленно опустилась на стул и начала нервно обмахиваться веером. Я принял спокойную позу, но сел лицом к двери, приготовившись ко всему. Было мало вероятно, что «Компания южных морей» попытается применить ко мне насилие в своем собственном здании, но полностью отвергать такой возможности я не мог.

— Вы должны помнить, — начал я, надеясь успокоить ее, — что преимущество на вашей стороне. Они могут попытаться убедить вас в обратном, но помните: они на все готовы, дабы заручиться вашим молчанием.

Я опасался, что это могло оказаться правдой.

Прошло больше часа, и я видел, что с каждой минутой Мириам становилась все более озабоченной. Несколько раз она прерывала молчание. Один раз — чтобы предположить, будто о нас забыли, в другой — что мы могли бы просто уйти.

— Не могут же они быть настолько грубы, чтобы запереть нас в этой комнате и забыть. Вероятно, нам не стоит терпеть такое непочтительное отношение. Пойдемте.

— Уже поздно, — покачал я головой. — Мы не можем вернуть события вспять. Лучше пойти на конфликт сейчас, пока у нас есть преимущество неожиданности.

Я выбрал неправильные слова, так как Мириам начала нервно теребить выбившуюся нитку на рукаве своего платья. Я испугался, что так она распустит все платье целиком.

Наконец дверь резко распахнулась и в комнату ворвался толстый пожилой человек с красным лицом, размахивая акцией Мириам. На нем был огромный темный парик, подчеркивавший поросячий цвет лица.

— Кто принес это сюда? — требовательно возопил он, хлопнул дверью и бросил документ на стол.

Мириам вздрогнула, словно ее ударили.

— Акция принадлежит этой даме, — сказал я. — Кто вы, сэр?

— Кто я, не ваше дело, Уивер. Меня волнует эта бесстыдная попытка скомпрометировать «Компанию южных морей» и поставить под удар благосостояние нации. Вы надеялись, — продолжил он, глядя прямо в глаза Мириам, — будто можете спокойно принести эту дрянь в «Компанию южных морей», рассчитывая, что мы не узнаем фальшивку? Нам известно, что у вас есть еще такие же фальшивки, низкая шлюха. Где они?

Мириам встала, и я подумал, что она сейчас даст ему пощечину. Не помню, почему я не позволил этой достойной женщине наказать этого мерзавца по заслугам. Но я вмешался.

— Подлец! — вскричал я, вставая между ними. — Как ты смеешь разговаривать с дамой в подобном тоне! Не будь ты жирным пудингом, я бы надрал тебе задницу прямо сейчас. Ты прекрасно знаешь, что эта дама не изготовила фальшивку сама. Если бы твои проблемы крылись в одной практичной вдовушке, как бы тебе повезло!.. Не знаю, чего ты добиваешься, нанося оскорбления женщине, к которой должен относиться с большим почтением, но ты прекрасно понимаешь, что я не потерплю такого отношения к даме, которая находится под моей защитой.

— Не думай обмануть меня своими грубыми уличными россказнями! — завопил человек прямо мне в лицо. — Эта женщина виновна в подделке акции, и я намерен отдать ее под суд.

Это была страшная угроза. Я не сомневался, что Компания смогла бы купить обвинительный приговор, если бы захотела отправить ее на виселицу.

Мириам повернулась ко мне. Она была сильной женщиной, но я видел, что угроза ее напугала. Ее глаза увлажнились, а пальцы задрожали.

— Вы говорили, нам ничего не угрожает… — начала она.

— Не беспокойтесь, — сказал я тихо. — Он не осмелится обратиться в суд.

— Я вижу, что ты, Уивер, сообщник этой нечистой. Лучше ей побеспокоиться, так же как и тебе. Ты что думаешь, что компания, за которой наблюдает сам король, одним из директоров которой является сам принц Уэльский, позволит себе стать жертвой такого мелкого выпада?

— Нет сомнения, что Компания уже пала жертвой выпада, — ответил я, — невзирая на ее покровителей. Вопрос в том, кто кому нанес выпад. Вам прекрасно известно, сударь, что миссис Лиенцо не имеет никакого отношения к подделке акций.

— Что касается тебя, Уивер, — сказал он со злостью, — я не сомневаюсь, что ты сыграл не последнюю роль в этом гнусном деле, и не успокоюсь, пока не увижу тебя на виселице!

— Мне неизвестно ваше имя, — сказал я в ответ, — и мне неизвестна ваша должность, но я знаю, кто вы на самом деле, и это я заставлю вас заплатить за убийство.

— Меня — заплатить за убийство? Да вы сошли с ума! Насколько мне стало известно, это вы совершили убийство. Неужели ты думал, что, открыто выступая против нас, ускользнешь от нашего внимания? Мне известно, что тебя вызывают в суд его величества по делу Кейт Коул, и мне известно, что ты замешан в убийстве того негодяя. Наша компания решительно настроена на то, чтобы ты предстал перед судом.

Я был ошеломлен. Я не мог поверить, что этот человек высказывался столь откровенно. Он признавался в связи — только вот в какой? Означало ли это, что Компания была заодно с Уайльдом? Что Компания практически признавала, что стоит за смертью моего отца? Я ничего не понимал и, ощущая себя загнанным в ловушку зверем, с трудом подавлял желание наброситься на этого человека и избить его до крови.

Мириам молча наблюдала. У нее было лицо как у ребенка, родители которого ссорятся у него на глазах. Мне было жаль, что ей пришлось испытать такой страх, но в данный момент я ничего не мог поделать.

— Вы допустили ошибку, — сказал я представителю «Компании южных морей», — сделав меня своим врагом.

Он громко засмеялся, и моя ярость возросла, так как я ничем не мог напугать его, кроме грубой физической силы. Но неожиданно мне в голову пришла одна мысль.

— Если хотите, чтобы я замолчал, вы можете это сделать здесь и сейчас. Вся ваша болтовня ничего не стоит, так как уверяю: как только я выйду из этого здания, весь мир будет знать об этих поддельных акциях.

— Возможно, мы поспешили. — Я не заметил, как Натан Адельман вошел в комнату. Он стоял на пороге с веселым выражением лица. — Возможно, миссис Лиенцо только жертва, а не преступник.

Я тотчас раскусил их игру. Адельман должен был играть роль сочувствующего. Мириам вздохнула, с облегчением, но я знал, что она не так глупа, чтобы ее можно было так легко обмануть.

— Не вмешивайтесь, Адельман, — сказал человек, — вы не знаете, о чем вы говорите.

— Думаю, знаю. Мириам, вы просто хотите обменять эти акции на наличные деньги, так?

Она медленно кивнула.

— Я вижу, что вас обманули, и я скажу, что мы сделаем. Компания готова заплатить вам триста фунтов за эти акции. Вас это удовлетворит?

Я видел, что по неопытности Мириам была готова принять это скудное предложение. Я не мог этого допустить.

— Адельман, — сердито сказал я, — мы что, по-вашему, дурачки безмозглые? Вам прекрасно известно, что, если бы это были настоящие акции, их можно было бы продать на открытом рынке за цену, по крайней мере вдвое превышающую ваше предложение.

— Вы кое-что узнали о фондовой бирже, Уивер. Приятно видеть, что вы все-таки сын своего отца. Действительно, акции «Компании южных морей» продаются как минимум по двести. Но это ведь фальшивые акции, их ценность определяется стоимостью бумаги, то есть они практически ничего не стоят. На мой взгляд, триста фунтов за бесценок — неплохое предложение.

— То, что есть у нас с Мириам, стоит гораздо дороже, — сказал я, — поскольку теперь у нас есть доказательства того, что в обороте находятся поддельные акции «Компании южных морей». Как это скажется на стоимости акций на рынке, когда слух распространится, Адельман? Ваши попытки превзойти банк провалятся. И не думайте использовать на нас ваши фирменные штучки. Мы подготовились, оставив образцы этих поддельных акций в полудюжине разных мест, — соврал я. — Если мы не заберем их в определенный срок, наши помощники сделают их достоянием гласности. Вы не можете ни запугать нас, ни уничтожить эти акции, не погубив свою компанию.

Мы с Мириам посмотрели друг на друга и кивнули, словно отрепетировали все заранее. Я был восхищен тем, с какой уверенностью она себя вела — скрещенные на груди руки, гордая осанка, высоко поднятый подбородок. Она почувствовала, что баланс сил изменился.

Компаньон Адельмана чуть не плюнул от злости, видя все это.

— Как вы смеете угрожать «Компании южных морей»? — прорычал он.

— Не более чем Компания смеет угрожать нам. Позвольте сделать вам встречное предложение. Эта женщина подпишет документ, в котором поклянется никогда не разглашать то, что ей известно о поддельных акциях, и передаст вам все поддельные акции, которые у нее есть. Она сделает это в обмен на пять тысяч фунтов.

Мириам не сдержалась и ахнула при упоминании этой суммы, которая намного превышала все ее ожидания. Она не понимала, что огромное, по ее меркам, богатство было мизерной суммой для Компании, которая собиралась в ближайшее время предложить правительству миллионы фунтов как безвозмездный дар в обмен на право вести определенный бизнес.

— Пять тысяч фунтов? Вы с ума сошли, сударь? — прорычал сердитый человек.

Адельман вел себя более дипломатично, и от меня не ускользнуло, что он обрадовался такой низкой цене избавления от проблемы.

— Очень хорошо, Уивер. Мириам, вы согласны подписать такой документ? Если вы нарушите обещание, вы нарушите договор с Компанией и будете ей должны пять тысяч фунтов. Обещаю, Компания взыщет долг через суд.

Дама справилась с волнением.

— Я принимаю ваши условия, — сказала она спокойно, хотя, как мне показалось, была готова петь от облегчения и радости.

— Теперь, — обратился Адельман к Мириам, — не могли бы вы подождать снаружи, пока мы закончим дела с мистером Уивером?

Не успела она покинуть комнату, как неприятный человек начал кричать на меня:

— Вы бросаете нам вызов, полагая, что мы до вас не доберемся?! Уверяю вас, Уивер, наша Компания может вас уничтожить!

— Как вы уничтожили моего отца, Майкла Бальфура и Кристофера Ходжа, книготорговца?

— Чепуха! — сказал Адельман, взмахнув рукой. — Вы ведь не думаете, что Компания организовала эти преступления? Сама мысль об этом абсурдна.

Я подумал, что он прав, но не отвел глаз.

— А кто тогда?

— Странно, я думал, вы уже узнали это, — сказал он спокойно. — Мартин Рочестер.

Я понял, что они меня проверяют, стараясь выяснить, что мне известно.

— А кто такой Мартин Рочестер?

— А это, — сказал Адельман, — нам не терпится узнать, так же как и вам. Мы только знаем, что это псевдоним неумелого поставщика поддельных акций. Это мелкий мошенник, который обманул небольшую группу людей, в основном женщин, таких как миссис Лиенцо, которые не разбираются в биржевых сделках.

— Это ложь, — сказал я. — Рочестер — нечто большее, чем мелкий мошенник, и я уверен, он обманул не только небольшую группку дам в белых перчатках. Мириам получала дивиденды, а это означало, что кто-то помогал Рочестеру подделывать не только акции, но и записи в реестрах. Когда мой отец увидел ее акции, он сразу понял, что они обозначали. Он написал: «Этот подлог стал возможен только при содействии определенных элементов внутри самой „Компании южных морей". Компания представляет собой кусок тухлого мяса, кишащего червями». Скажите, — сказал я с улыбкой, — а что случилось с мистером Вирджилом Каупером?

— Мы не следим за нашими клерками! — с неожиданной злобой рявкнул представитель «Компании южных морей». — Мне плевать на ваш глупый вопрос.

— Так чего вы от меня хотите? Какие последуют новые угрозы? Должен ли я ожидать новых нападений и краж, с помощью которых вы рассчитываете охранять вашу тайну?

Адельман переглянулся со своим компаньоном и сказал:

— Вы правильно поняли, что мы желаем сохранить это дело с акциями в тайне, но мы не собираемся вас запугивать. И мне ничего не известно о нападениях и кражах.

— Вы хотите, чтобы я поверил, будто вы не пытались препятствовать выходу в свет сочинения моего отца, в котором говорилось о поддельных акциях?

Они снова переглянулись.

— До настоящего момента, — сказал Адельман, — я не знал, что ваш отец намеревался написать такое сочинение. Не поверю, что он мог совершить такой безрассудный поступок. Если вы видели такую вещь, это еще одна подделка.

Я не знал, стоит ли даже рассматривать подобную возможность. Рукопись выглядела подлинной, я узнал почерк отца. Да и дядя распознал бы подделку. Однако мои враги были искусными специалистами по подделкам. И пожар, в котором погиб Кристофер Ходж, издатель отца, был неподдельным. И единственный экземпляр рукописи украл у меня со стола неподдельный вор. Кто-то отчаянно старался уничтожить все следы этого документа.

— У меня есть убедительное доказательство, что рукопись была настоящей, — объявил я.

— Это доказательство было подброшено, — устало сказал Адельман, — чтобы ввести вас в заблуждение.

Я покачал головой. Не верю.

— Вам нечего больше сказать, что помогло бы мне отыскать убийц моего отца?

— Мы здесь не для того, чтобы вам помогать, Уивер, — сказал со злобой неприятный человек.

Адельман жестом велел своему компаньону замолчать.

— Боюсь, нечего, мистер Уивер. Кроме того, что наши враги используют вас. Я подозреваю, это рука Банка Англии.

— Чепуха! — прошипел я.

Я слишком долго занимался этим делом, чтобы поверить, будто меня с самого начала сбили с пути. Тем не менее я не мог полностью отбросить слова Адельмана, и это наполнило меня гневом — на самого себя, на Адельмана и на всех остальных, чьи имена приходили мне на ум.

— Я вас предостерегал, как вы помните, — продолжал Адельман. — Мы сидели «У Джонатана», и я сказал вам, что вы окажетесь в лабиринте, но те, кто затеял игру, будут наблюдать за вами и сбивать с толку. Вот это и случилось. Все, что вы с таким трудом узнали, оказалось ложью.

— Чепуха! — вскричат я, надеясь заставить прекратить их лгать силой своей убежденности. — Я узнал, что «Компания южных морей» столкнулась с фальшивыми акциями, и это не ложь. Я узнал, что этот Рочестер, который, без сомнения, убил моего отца, стоит за этими фальшивками.

— Вероятнее, что этот Рочестер хоть и мерзавец, но не имеет никакого отношения к смерти вашего отца, — мягко сказал Адельман. — Наши враги хотели, чтобы вы думали иначе, чтобы вы обнародовали существование поддельных акций.

— Я в это не верю, — сказал я непреклонно, словно усилием воли мог рассеять подобные мысли. Мне хотелось схватить Адельмана за горло и душить его, пока он не скажет правду. Мне казалось, что так можно было добиться правды.

— Можете верить во что хотите, по, если вы ищете убийцу своего отца, вы должны признать, что вас сбили с пути. Не сердитесь на себя. Наши враги умны и богаты, и это наши общие враги, поскольку они стремятся причинить вред и нам и вам. В конце концов, вы действительно думаете, что «Компании южных морей» настолько нужна поддержка населения и парламента, дабы вести свои дела, что она готова связать себя с такими презренными и преступными делами, скомпрометировать себя убийством, мистер Уивер, рискуя потерять дело, которое должно служить благу нации и обогащению ее директоров?

У меня не было ответа. Я не мог заставить себя поверить в его слова, но не знал, как их опровергнуть.

Адельман увидел выражение моего лица и решил, что я побежден.

— Итак, мистер Уивер, таково положение дел. Не обязательно быть союзником Компании, но это не означает непременно быть ее врагом. Если у вас возникнут вопросы, можете обращаться ко мне. Мне бы хотелось, чтобы вы более не устраивали подобных сцен и не повторяли таких опасных и лживых утверждений. Вы были эффективным агентом мистера Блотвейта и Банка Англии. Если наша откровенность может сделать вас менее опасным для нашей репутации, тогда мы пойдем на это. — Он отворил дверь. — Желаю вам хорошего дня, сэр.