– У тебя их там куча. Не подоконник, а целый сад, – усмехнулась моя подруга.
      – В один из них воткнута птичка. Для контроля за влажностью почвы.
      – Помню, – Гета кивнула.
      – Так вот. Митя, который Яриков папа, к окну подошел. На птичку взглянул, хвостик ей пальцем погладил и странно так произнес: «Колибри».
      – Ну и что?
      – А то, что мой Митя называл меня: «Птица колибри».
      Гета вскочила на ноги:
      – Пошли смотреть птичку!
      Результаты осмотра ее разочаровали.
      – Она по виду больше не на колибри, а на рахитичного попугая тянет.
      – О том и речь. Совершенно не похожа на колибри, а он сказал: «Колибри».
      – Любишь ты мучиться. Нормальный человек на твоем месте сразу спросил бы: «Митя, это ты?»
      – А если бы это оказался не он? Ну просто чем-то похожий человек. Кем бы я себя выставила? Он решил бы, что я сумасшедшая, и запретил бы сыну жениться на Ольге. А если бы он оказался тем самым Митей, вообще кошмар. Сразу открылось бы мое вранье двадцатилетней давности. Представляешь, выяснять подобные отношения при Ольге, да еще и при Ярике! И опять-таки, он мог из-за этого выступить против их брака. Нет уж, лучше сперва осторожно выяснить все про их семью, дедушек, там, бабушек, сопоставить...
      – А сразу про дедушек-бабушек было спросить слабо?
      – Только потом догадалась. Когда они уже ушли. Я весь тот вечер была стукнутая.
      – По-моему, у тебя это уже хроническое состояние. Потому что все носишь в себе. А я бы спросила в лоб. Плевать, за кого он тебя бы принял. Зато сразу бы выяснила. Чужой мужик, посторонний, и прекрасно. А оказался бы тот самый...
      – Но Ольга, Ольга! Ты забываешь про ее свадьбу.
      – Что ты все про Ольгу? Подумай хоть раз о себе. А сестра твоя сама о себе позаботится. С ее-то характером.
      – Если он и впрямь окажется Митей, просто какое-то кровосмешение выйдет.
      – Где кровосмешение? С какой стороны? – взвилась Гета. – По-моему, ты, дорогая подруга, совсем от своей одинокой бабьей жизни сдурела. Может, тебе просто мужик понравился и ты не знала, как к нему подступиться? Вот и напридумала себе, было что или совпало? Признайся, ведь понравился?
      – Понравился, – с трудом выговорила я.
      – Где ларчик и открывался, – тоном бывалого следователя, распутавшего сложное дело, изрекла Гета. – Тебе понравился мужик. Но у тебя ведь все не как у нормальных людей. Мигом в голове тормоз срабатывает: стоп, территория Ольги, страшно ей напортить. Вдруг она тебя осудит, что ты пытаешься завести шашни с папой ее жениха. И твое подсознание, конечно, хватается за спасительную соломинку в виде имени, ну и еще этого шрама, и в твоей голове возникает сюжет бразильского сериала. Брошенный любовник, кровосмешение, только царя Эдипа с его мамашей и не хватает. Зато появляется благородный предлог проявить повышенное внимание к заинтересовавшему тебя предмету. Ты это внимание для себя как бы узаконила.
      – Гета, а тебе не кажется, что ты неверно профессию выбрала? Тебе бы психологом быть.
      – Нуведь психологию изучалиже в свое время, – ничуть не смутилась она. – А уж на практике каждый день приходится применять. А тебе мой совет такой. Вместо того, чтобы попусту изводить себя призраками из прошлого, возьми-ка ты телефон, позвони этому будущему родственнику и так просто, по-родственному, пригласи его куда-нибудь. Якобы обсудить на нейтральной территории будущее молодых. Но без них, по-взрослому А за разговором прощупай его осторожненько. Окажется твой прежний Митя – покайся. Молодая, мол, была, гордая, глупая, дров наломала. А если не он, еще лучше. Глядишь, чего и завяжется. И безо всяких грузов прошлого. Приличные неженатые мужики его возраста на дороге не валяются. Да и понравился он тебе, и что-то мне подсказывает, ты ему тоже.
      Тут я вспомнила:
      – Знаешь, Гетка, у нас с ним так странно и смешно получилось. Он меня начал вдруг спрашивать, рожала я Ольгу или не рожала...
      – Вопросики у него, однако. С какой стати?
      – Видно, ребята ему мозги запудрили. Ольга меня мамой Катей величала. Он, наверное, и смутился. Но когда я ему сказала, что сестру не рожала, он почему-то жутко обрадовался. И даже на радостях несколько тарелок на пол грохнул.
      – Оригинальный мужчина, – с многозначительным видом заметила Гета. – Недвусмысленно самовыразился. Ты точно привлекла его внимание. Только теперь не теряй времени, действуй, пока у него тоже какие-нибудь заморочки по поводу кровосмешения не пошли. – Она покачала головой. – Что-то мне подсказывает: вы с ним друг друга стоите. Дерзай, Катерина. Как говорится, вперед и с песней.
      – Как птица колибри?
      – Да забудь ты про свою колибри!
 
      Несколько следующих дней я набиралась решимости позвонить Мите. Телефон его я добыла из Ольгиной телефонной книжки. Сперва я его просто попросила, однако она с таким подозрительным и одновременно суровым видом осведомилась, зачем мне звонить Митиному папе, что я была вынуждена пробормотать: «Да мне, в общем-то, и не нужно. Для порядка. На всякий случай». На что сестра моя строже прежнего ответила: «Когда понадобится, тогда и спросишь». В общем, я была вынуждена совершить кражу. Похитив у сестры записную книжку, переписала номер Ярикова домашнего телефона. Теперь требовалось выбрать момент, когда Ольга вместе с Яриком куда-нибудь уйдут. Главное, чтобы в момент моего звонка их не оказалось ни у него дома, ни у нас. И, естественно, нужно было, чтобы Митя оказался дома.
      Я чувствовала себя школьницей, собирающейся первый раз позвонить мальчику, который понравился. И состояние было примерно такое же, и к ухищрениям я прибегла поистине детским. И, в довершение к прочему, словно школьница, набиралась решимости. Не хватало только позвонить и, услышав голос, бросить трубку. Но этого я не сделала. Не успела.
      Я возвращалась после работы из школы домой. У автобусной остановки за моей спиной кто-то резко гуднул. Я шарахнулась и оглянулась. Дверь подъехавшей машины распахнулась. Из нее высунулась голова Мити.
      – Катя, как хорошо, что я вас заметил. Садитесь. Подвезу.
      – Спасибо, не надо, я тут недалеко. Совсем рядышком, – лепетала я, усаживаясь на переднее сиденье.
      – Уже знаю, куда. – При этом зачем-то он улыбнулся, и у меня внутри ухнуло. Улыбка прежнего Мити! «Не может быть, не может быть», – пульсировало у меня в голове.
      – Во-первых, это не очень недалеко, а во-вторых, давайте это на заднее сиденье положим, а то вам будет неудобно.
      Он взялся за мой пластиковый пакет, набитый тетрадками с сочинениями учеников и кое-какими продуктами, которые я купила в школьном буфете. От смущения я, вместо того, чтобы отдать ему бесценный груз, и впрямь мешавший мне удобно устроиться на переднем сиденье, вцепилась в него с такой силой, будто там была спрятана бомба.
      – Не надо, не надо, не надо, – что было мочи тянула я пакет на себя.
      – Нет, все же давайте положим, – не уступал он.
      – Уверяю вас, это совершенно излишне.
      – А я уверяю: без сумки вам станет гораздо комфортнее.
      Пакет не выдержал. Тетрадки вместе с пирожками и творожками рассыпались по просторному салону Митиной машины.
      – Что у вас тут происходит? – просунулось ко мне во окошко лицо под низко надвинутой милицейской фуражкой. – Гражданка, вам помощь не требуется?
      – Нет, нет, все в порядке, – заверила я.
      Но представитель закона и после этого нас не оставил:
      – Все-таки попрошу ваши документы.
      Митя поморщился и полез в пухлую кожаную визитку. «Теперь он меня возненавидит» – я в панике рылась в сумочке, никак не находя паспорт.
      Наконец он нашелся. Милиционер, внимательно изучив наши документы, строго спросил:
      – Он кем вам приходится?
      – Будущим родственником, – опередил меня с ответом Митя.
      – А-а, жених, – масляно улыбнулся старший лейтенант.
      – Да нет, понимаете, жених не он, а его сын, – сбивчивой скороговоркой зачем-то начала объяснять я.
      Глаза у старшего лейтенанта стали квадратные.
      – Его сын ваш жених? – переводя взгляд с Мити на меня, а затем на мой паспорт, спросил представитель закона.
      – Не мой, а моей сестры, – продолжала втолковывать ему я. Мне почему-то тогда представлялось чрезвычайно важным, чтобы он правильно понял ситуацию.
      – Младшей сестры? – зачем-то решил уточнить милиционер.
      – Ну, не старшей же, – ответила я.
      – У вас, значит, и старшая есть? – кажется, его всерьез озаботило количество моих родственников.
      – Нету, нету у меня старшей! – меня вдруг начало охватывать раздражение. – И вообще, какое ваше дело?
      – Да, собственно, никакого. – Он вернул нам документы. – Я просто так, от чистого сердца. Вы уж так, знаете, поосторожней... отношения выясняйте. Ладно. С новосельем вас.
      Козырнув, он удалился. Мы, как стояли возле машины во время разговора с ним, так и застыли. Вернее, застыла я. Митя корчился от хохота.
      – Вы не знаете, при чем тут новоселье? – полюбопытствовала я.
      Митя, беспомощно махнув рукой, залился хохотом сильней прежнего. И я, не выдержав, последовала его примеру. Смех у моего будущего родственнике оказался тоже точь-в-точь, как у моего Мити. И действовал на меня с тою же заразительностью.
      – А он ведь наверняка нас за жениха с невестой принял, – вытирая слезы с глаз, сказал Митя.
      Он произнес это уже без смеха, наоборот, совершенно всерьез. Я пришла в замешательство. К счастью, он не стал развивать тему и, нагнувшись, начал собирать с пола тетради.
      – Я их все-таки положу на заднее сиденье. Не понимаю, чего вы сопротивлялись?
      – И сама не пойму. – Я пожала плечами.
      Он перелистнул страницу одной из школьных тетрадок.
      – О! Образ Катерины из «Грозы»! Неужели это все еще проходят?
      – Проходят, – подтвердила я.
      – Никогда не понимал эту Катерину, – выуживая из-под сиденья пирожки-творожки, продолжал он. – По-моему, если любишь, не надо ничего бояться. Сбежала бы и была бы счастлива.
      Лица его, когда он это говорил, я не видела. Лишь уши у него покраснели. Правда, возможно, из-за того, что он нагнулся. Тон, однако, показался мне многозначительным, и я ломала голову, к чему он принялся обсуждать несчастную Катерину из пьесы. Кстати, Катерину! Меня как ударило. Однако, сумев взять себя в руки, я выкрутилась:
      – Значит вы, Митя, мыслите как большинство моих нынешних учеников. Они, в основном, про «Грозу» пишут: «Не вижу, в чем проблема».
      Митя наконец вылез из-под сиденья и сел за руль.
      – Благодарю за комплимент, Катя. Теперь могу не сомневаться, что я вполне молод и современен.
      По пути наш разговор перешел на обсуждение предстоящей свадьбы Ольги и Ярика. Я все пыталась задать наводящие вопросы, ибо по-прежнему не была до конца уверена, кто передо мной. Однако мы слишком быстро доехали до моего дома, и мне удалось выяснить лишь одно: Митины родители некоторое время назад умерли. И все. Больше я ничего не успела спросить.
      Оставив машину перед моим подъездом, он предложил донести до квартиры тетради и пирожки-тво-рожки, лежавшие на заднем сидении. Прекрасный предлог, чтобы зазвать его домой и продолжить начатый разговор. Я уже собиралась согласно кивнуть, но в последний момент сообразила, что в квартире может оказаться Ольга, и неизвестно как она воспримет наше появление вместе с Яриковым отцом. Да и не выяснишь при ней ничего. И я торопливо проговорила:
      – Что вы, не надо. У меня еще один пакет есть.
      Мне показалось, что он разочарован. Впрочем, он тут же вылез из машины и начал сосредоточенно помогать мне. А потом, когда я уже протянула ему руку для прощания, спросил:
      – У вас мой телефон есть?
      Я помотала головой.
      – Не догадался в прошлый раз оставить, – продолжал он. – А нам сейчас с этой свадьбой постоянный контакт потребуется. И вы мне свой мобильничек оставьте.
      Я продиктовала свой номер. Он тут же занес его в память своего телефона, а мне протянул визитную карточку.
      – Тут и мобильный, и рабочий. Ну и, конечно, домашний. Но его-то как раз вы, наверное, знаете.
      Я покраснела. Если бы он догадался, как и с какой целью я его выяснила! К счастью, он не заметил моего замешательства, ибо уже садился в машину.
      – Так что, Катя, если какие вопросы, я вам буду звонить. И вы звоните, не стесняйтесь.
      На карточку я взглянула только дома. У меня перехватило дыхание. Там черным по белому значилось: «Иванов Дмитрий Сергеевич». Больше ни в какие совпадения я не верила. Это был мой Митя!
      Теперь меня волновал другой вопрос: почему у Ярика другая фамилия? Митин ли он сын? Выяснить это мне было чрезвычайно важно. И я в тот же вечер принялась расспрашивать Ольгу.
      Сестра моя мигом насторожилась.
      – Катя, ты о чем?
      – Но ведь у Ярика другая фамилия, чем у Дмитрия Сергеевича?
      – С чего ты взяла? – она явно об этом не знала.
      – У меня есть визитная карточка Дмитрия Сергеевича. Там написано, что он Иванов, а не Кречетов.
      – Покажи!
      Схватив карточку, она внимательно ее изучила.
      – Действительно. Я-то подумала, Дмитрий Сергеевич тебе по ошибке чужую визитку подсунул, но нет. Имя-отчество то же, и фирма его. Ничего не понимаю. А кстати, – Ольга хитренько глянула на меня, – когда это Дмитрий Сергеевич успел тебе ее дать? – Она помахала перед моим носом белым бумажным прямоугольником. – И почему сей вопрос возник у тебя, мама Катя, лишь неделю спустя после их исторического визита?
      К своему ужасу я почувствовала, что, во-первых, краснею, а во-вторых, не хочу объяснять. Однако скрывать правду от родной сестры тем более глупо. Ложь могла вскрыться через каких-нибудь полчаса, когда Ольга в очередной раз поговорит с Яриком. И я, слыша, как голос мой предательски дрожит, ответила:
      – Да, понимаешь, сегодня случайно по пути с работы домой встретила Дмитрия Сергеевича.
      Ольга продолжала молча просвечивать меня своими ясными голубыми глазами, явно не собираясь облегчать мою участь.
      – Он остановился и предложил меня подвезти на своей машине, – продолжала я обреченно бормотать.
      – Как бы невзначай, да? – с отчетливо уловимым подтекстом проговорила моя сестра. – Ты, Катя, вышла с работы, а Дмитрий Сергеевич, занятый глава фирмы, офис которой находится совсем в другом конце Москвы, вдруг совершенно случайно попал в наши Палестины и еще более совершенно случайно встретил тебя, чтобы довезти до дома.
      – Ольга! Прекрати нести чушь! – Стремясь хоть как-нибудь от нее защититься, я повысила голос, однако лишь усугубила свое дурацкое положение.
      Сестрица моя, похлопав ресницами, ангельским голосом отозвалась:
      – И именно потому, что я несу абсолютную чушь, ты, Катя, сейчас на меня орешь?
      – Извини. Но все действительно получилось случайно.
      – Знаешь, Катя, – Ольга нахмурилась, – мне эта история очень не нравится.
      – Какая еще история?
      – Что ты за моей спиной начала встречаться с Дмитрием Сергеевичем. Тебе самой не кажется, что выходит не совсем прилично? Еще не известно, как Ярик на такое отреагирует. Или ты решила мне свадьбу сорвать?
      – Оля, что ты несешь? Причем тут твоя свадьба? Вы с Яриком сами нас с Дмитрием Сергеевичем познакомили. Что же мне теперь прикажешь, если его случайно на улице встречу, от него бегать?
      – Мы не для того вас знакомили. Я ведь все вижу. И учти: для Ярика память о матери свята.
      – Но ничего же нету! На пустом месте скандал устраиваешь!
      – Да-а? – Ольга встала из кресла и подбоченилась. – Если бы было пустое место, ты про фамилию не у меня, а у него бы выяснила. Не понимаю, Катя, зачем врать? Ты ведь на этого Дмитрия Сергеевича явно глаз положила!

Глава VII