Двадцать лет спустя я опять умудрилась все запутать! Неужели жизненный опыт ничего не дает? А я ведь считала себя достаточно умудренной жизнью, которая отнюдь не всегда меня щадила. Что же я опять делаю?
      Моя надежда встретиться один раз с Романом, чтобы отделаться, потерпела крах. Он позвонил и начал просить прощения за то, что напился, клялся в вечной любви, которая, увы, разгорелась у него с новой силой, звал меня замуж, а потом с ним в Канаду. При этом он совершенно не слышал меня. А я терпеливо пыталась ему втолковать, что больше его не люблю, с ним у нас все сгорело еще тогда, и тем более он мне не нужен сейчас, когда я встретила другого человека, полюбила и собираюсь за него замуж.
      Но он не поверил:
      – Да, да. Ты полюбила и выходишь замуж. Тогда почему, едва я возник на твоем горизонте, тут же со мной встретилась? Понимаю. Ты вчера на меня обиделась. Не очень красиво себя повел. Пить совсем отвык. Но обещаю, больше такого не повторится. Давай забудем вчерашнее и встретимся снова.
      – Роман, я занята.
      – Ладно. До завтра оставлю тебя в покое. Остынь. Подумай серьезно. Я, в общем, тебя с окончательным решением не тороплю. Время есть. И я готов ждать.
      Можешь ко мне сперва в Канаду просто поехать погостить. Посмотри, прикинь, как тебе понравится. Что же кидаться, как в омут.
      – Роман, мне не надо ничего смотреть. Уже все решено.
      Снова мои слова – как горох об стенку.
      – Какая ты стала капризная. Только и слышу: нет, нет. Подумай сперва. А да или нет скажешь позже.
      Так разговор с ним и кончился ничем. Я подумала, не рассказать ли обо всем Мите. Мало ли что у меня было в прошлом, в те двадцать лет. Вряд ли он станет меня ревновать к Роману.
      Вся беда была в том, что Роман сейчас оказался в Москве. Значит, я буду вынуждена признаться Мите, что Роман меня преследует. Иначе вообще зачем о нем рассказывать? Может, Митя и не станет ревновать меня к прошлому, но к настоящему-то станет. Значит, рассказывать никак нельзя. А если мы, например, с Митей где-нибудь наткнемся на Романа и ему станет ясно, что я от него Романа скрывала, выйдет еще хуже. Так рассказывать или не рассказывать? Я мысленно проигрывала то один, то другой вариант, и оба мне страшно не нравились. Признавайся – не признавайся, я окажусь виновата, и Митя наверняка обидится. Ведь я уже скрыла от него, что встречалась с Романом.
      От мучительных размышлений меня смогла отвлечь только Ольга. Она поссорилась с Яриком. Из-за чего начался конфликт, она мне так и не сказала. Лишь самым решительным образом, прямо с порога, едва вернувшись домой, объявила:
      – Мама Катя, свадьбы не будет, туши свечи, платье продавай, хотя у нас с тобой один размер, если оно тебе нравится, можешь оставить себе для свадьбы с Романом. А у меня все кончено. Я свободный человек! Возьмешь меня с собой в Канаду?
      – В какую Канаду? Никуда я не собираюсь! И перестань говорить глупости. Поссорились – помиритесь. Ну что такого ужасного мог совершить Ярик, которого ты еще сегодня утром так любила?
      – Я в нем ошибалась, – объявила сестра совершенно мертвым голосом и с землисто-серым лицом. – Он оказался совсем не такой. Он меня не любит.
      – Оля! – Усадив сестру на диван, я крепко обняла ее, как делала в детстве, когда ее кто-нибудь обижал.
      Она, вдруг всхлипнув, прижалась ко мне. «Какая же она еще маленькая, – тут же подумала я. – Может, и впрямь со свадьбой стоит подождать? Это они только с виду такие циничные и практичные, а поглубже копнешь, совсем дети. Ведь и поссорились наверняка из-за какой-нибудь ерунды».
      Она уже вовсю плакала.
      – Оля, все будет хорошо.
      – Не будет, не будет, не будет, – повторяла она.
      – Да успокойся, завтра же помиритесь.
      – Ни за что не помирюсь!
      Она сползла вниз и рыдала теперь в подушку.
      – Катя, хочу с тобой жить, хочу в Канаду. Уедем подальше из этого проклятого города. Знала бы, что так получится, я бы тогда сделала все, чтобы вы поженились!
      – Оля, прекрати твердить про Канаду. Ты останешься здесь и помиришься с Яриком. Если не хочешь так скоро выходить замуж, не надо. Куда спешить, вся жизнь впереди. У тебя еще столько всего хорошего будет. И замуж обязательно выйдешь. Не за Ярика, так за другого.
      – А я не хочу другого! – ее снова затрясло от рыданий.
      – Может, мне Ярику позвонить? – предложила я.
      Ольга подскочила на диване:
      – Катя, не смей перед ним унижаться! Иначе ты больше мне не сестра.
      Я еще долго ее успокаивала. Наконец, устав от слез, она заснула, а я, плотно притворив дверь на кухню, принялась набирать Митин номер.
      Едва он ответил, я начала шепотом рассказывать ему про ссору молодых. Он оказался в курсе, однако о причине конфликта тоже не знал.
      – Ярик в ужасном состоянии, – сообщил он мне. – Говорит, что свадьбы не будет. У них с Ольгой все кончено.
      – Это Ярик решил порвать отношения?
      – Уж не знаю, кто решил порвать, но отменить свадьбу решила Ольга.
      – Но она так рыдает и говорит, что больше ей никто не нужен...
      – Ты хочешь сказать, мой идиот виноват? – спросил Митя. – Хотя, в общем, я нечто в подобном роде подозревал.
      – Митя, ты хоть пробовал у него выяснить, в чем причина?
      В трубке послышался тяжелый вздох.
      – Кажется, там какая-то полная ерунда. Кто-то кого-то к кому-то приревновал. Только вот кто именно и к кому, я так и не понял. А потом слово за слово, ну сама знаешь, как бывает, и в итоге Ольга объявила, что замуж за Ярика не пойдет. После этого он, естественно, тоже в бутылку полез: не хочешь – не надо, и без тебя обойдусь.
      – Митя, может, ты с Яриком поговоришь по-мужски? – начала уговаривать я. – Пусть позвонит Ольге, повинится. Ну объясни ты ему: она уже сама не рада, что отменила свадьбу.
      – Да я именно так и думал, и пытался уже его убедить, – ответил он. – Но Ярослав еще в полном раже. Хлопнул дверью, заперся у себя в комнате и вообще на мой стук не отвечает. Музыку врубил так, что стены трясутся. Но, думаю, ничего. Он отходчивый. Если не завтра, так через денек успокоится, тогда я с ним еще раз попробую поговорить. Я только волнуюсь, как бы он до этого от расстройства каких-нибудь глупостей не натворил.
      – Митя, я тоже этого очень боюсь, – призналась я. – А представляешь, если Ольга еще что-то вытворит?
      – Маленькие детки – маленькие бедки, большие детки – большие бедки, – устало произнес Митя. – Колибри, ну почему мы с тобой вместо того, чтобы решать свои проблемы, вынуждены заниматься чужими?
      – По-моему, их проблемы тоже наши.
      – С одной стороны, ты, конечно, права. Но с другой, если они считают себя достаточно взрослыми для женитьбы, они должны быть достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно улаживать собственные отношения. Иначе поженятся и через три месяца разведутся.
      – Да я сама думала, может, и впрямь им со свадьбой пока подождать? Или чересчур молоды, или у них недостаточно серьезно. Пусть еще просто повстречаются.
      – Для этого им сперва надо как минимум помириться. Впрочем, это им следует сделать во всех случаях. Иначе не представляю, как мы с тобой поженимся, если они будут друг друга ненавидеть.
      Занятая целиком проблемой Ольги, я как-то об этом не подумала, и теперь, когда Митя сказал, испугалась. Если Ольга и Ярик расстанутся, наша свадьба станет для них дополнительным ударом, и одному Богу известно, во что выльются все наши отношения. От любви до ненависти один шаг, и отчего-то ненависть оказывается чувством гораздо более долговечным. Возможно, они всю оставшуюся жизнь будут друг друга ненавидеть, и на нашу жизнь с Митей это неизбежно повлияет.
      – Нет, мы должны обязательно их помирить! – воскликнула я. – Пусть сами решат, хотят они сейчас свадьбу или на потом отложат, или вообше решат просто так съехаться и жить вместе. И пусть живут. Квартира есть, жильцы из нее съезжают. Ольга с Яриком притрутся, посмотрят, хорошо ли им вместе, так сказать, одним домом.
      – Конечно, – согласился Митя. – Это будет уже их решение. В общем, ты, Колибри, проводи воспитательную работу с Ольгой, прояви свои педагогические способности. А я займусь Яриком.
      То ли Митины педагогические способности оказались куда лучше моих, то ли Ярик был больше влюблен в Ольгу чем она в него, то ли и впрямь оказался виновен в их ссоре, но он уже на следующий день позвонил моей сестре и попытался помириться. Не тут-то было. Ольга не стала с ним разговаривать, бросила трубку, после чего у нее опять началась истерика, и я поняла: помириться-то она хочет, однако, видимо, все еще сильно обижена на жениха и пока не находит сил переломить собственную гордость.
      Я пыталась ее убедить, но она меня не слушала, и я вновь обратилась к Мите:
      – Попробуй-ка ты. Ольга тебя уважает. И вообще, иногда человек со стороны бывает убедительней, чем близкие родственники.
      Митя усмехнулся:
      – Кто из нас, интересно, замдиректора гимназии?
      – Понимаешь, педагогические приемы почему-то лучше действуют на чужих детей. Учительницу послушаешься, а маму не всегда. И случай тут специфический. Если ты Ольге расскажешь, как Ярику без нее плохо, тебе она поверит скорее.
      Митя улыбнулся:
      – Да, Колибри, педагогические способности у тебя – таки есть. Пожалуй, ты права. Только я вот боюсь... – На лице его отразилось смущение. – Твоя сестрица, если я ей позвоню, сразу меня подальше, как Ярика, не пошлет? А то я уже давно заметил: характер у нее будь здоров.
      – Тебя не пошлет, – заверила я, но потом добавила, – во всяком случае, мне так кажется. А что у них с Ольгой все-таки вышло? Удалось хоть в общих чертах выяснить?
      – Как я и предполагал, совершенная чушь, – устало произнес он. – Но именно из-за подобной чуши иногда и рушатся отношения. Особенно, если стороны не желают друг друга слушать. Понимаешь, Ярик в старших классах школы встречался с девочкой. Первая любовь. Потом они расстались. А теперь ее семья решила в Штаты перебраться. И ей приспичило с Яриком прощание устроить. Романтично, да? Мой умник и согласился. И, главное, скрыл от Ольги. Видите ли, не знал, как она отнесется. И вообще, мол, это его личное прошлое. Он и объявил твоей Ольге, что до позднего вечера готовится к экзамену у приятеля. А сам, представляешь, Катя, конспиратор, – Митя покрутил пальцем возле виска, – повел свою бывшую пассию в кафе возле университета, где они обычно с Ольгой сидят. И, по закону подлости, ее, разумеется, туда занесло с подружкой. Ольга их и застукала, нежно так беседующих. И после никаких объяснений от Ярика слышать не хотела.
      – Митя, тем более тебе обязательно нужно с Ольгой поговорить! – уже не сомневалась я.
      И он обещал, что попробует.
      Уговорила на свою голову! Вот уж поистине ходит птичка весело по тропинке бедствий, не предвидя от сего никаких последствий. На следующий же день настала моя очередь рыдать. Я рыдала у Геты, сбежав к ней из собственного дома. Моя жизнь второй раз оказалась разрушена. Полностью и окончательно! И снова из-за Ольги. Жить не хотелось. Совсем. Ибо на сей раз не для кого и не для чего было даже стараться.
      Митя ворвался ко мне в квартиру в состоянии полной ярости. Увидев его, я страшно удивилась. Неужто он так разозлился из-за того, что не ему удалось уговорить Ольгу? Гадать мне, однако, пришлось недолго.
      Едва войдя в комнату, Митя начал кричать:
      – Ты опять мне все наврала! А я тебе опять поверил! Второй раз голову в петлю засунул! Ничему не научился!
      Он с такой силой грохнул кулаком по столу, что я невольно вздрогнула и попятилась, а Романовы розы – стойкие оказались, будь они неладны, до сих пор не завяли! – подпрыгнули вместе с вазой.
      – А-а-а! – прохрипел Митя. – Вижу, все вижу! И цветочков надарил! Щедрый парень!
      Выхватив из вазы букет, Митя вышвырнул его в распахнутое окно.
      – Нечего тут атмосферу портить! – взревел он.
      Я ничего не понимала, однако его поведение начало меня раздражать. И я не выдержала:
      – По-моему, атмосферу портят не розы, а ты. Что случилось?
      – Ага! Цветочки ей жалко! А меня, значит, нет!
      Он побагровел, вены на лбу набухли. Я испугалась, как бы его не хватил удар.
      – Митя, пожалуйста, сядь и объясни, в чем дело.
      Я потянулась к его плечу, но он резким движением отбросил мою руку.
      – Не приближайся ко мне!
      – Митя, ты можешь толком объяснить?
      – А тебе еще нужны объяснения?
      – Естественно. Неужели тебя Ольга так довела?
      Он хрипло расхохотался. У меня мурашки побежали по телу.
      – Нет, твоей сестре я как раз благодарен. Раскрыла мне глаза. Теперь я знаю, кто ты такая! «Митя, Митенька! Всю жизнь тебя ждала!» Конечно, ждала! Другого такого лоха не найти! Хахаль ее богатый бросил, не женился, в Канаду слинял. А тут я нежданно-негаданно появляюсь. Берем в оборот. Раскручиваем. Тем более, я такой тепленький оказался. Помнил все, не забыл, не стерлось! А тут хахаль канадский на горизонте нарисовался. Передумал. Решил-таки жениться. И ты теперь, как буриданов осел, между нами разрываешься. Небось чековые книжки наши сравниваешь? У кого из нас двоих больше возможностей тебе сладкую жизнь обеспечить. Ох, тяжко тебе приходится! Надо же, оба кандидата как на подбор! Замучилась, бедная, выбираючи! А я-то думаю, что она мне все твердит: не могу с тобой встречаться, с Ольгой придется побыть, она обижается. А Ольга-то, оказывается, вовсе не Ольгой, а Ромочкой называется! Ну и как? К какому выводу пришла? Кто из нас лучше?
      Я безмолвно пошевелила губами. Голос от шока пропал.
      – А-а-а! Не можешь? Давай помогу. По параметрам разберем. Кто из нас в постели лучше?
      – Ты! – у меня неожиданно прорезался голос, но лучше бы не прорезался.
      – Значит, я не ошибся! Спала все же с ним, сравнивала! Но может, и хорошо. Один ноль в мою пользу, – паясничал он. – Итак, с сексом разобрались. Приоритет у меня. Гожусь еще на что-то. Спасибо, учту на будущее. А финансы как?
      – Митя, перестань! Что тебе наговорила Ольга? Ты ничего не понял! Да и она про Романа ничего не знает.
      Я вроде начинала понимать, что ему наболтала Ольга.
      – Ах, значит, Роман все же есть! – продолжал бушевать Митя.
      – Есть человек по имени Роман, – пыталась втолковать ему я. – Но мои отношения с ним кончились восемь лет назад.
      – А цветочки, интересно от кого? Неужто любимые ученики преподнесли такую прорву?
      – Цветы от Романа. Он объявился несколько дней назад и действительно звал меня замуж. Но я отказалась. У меня есть ты, и больше мне никто не нужен.
      – И у тебя с ним ничего не было? Смотри мне в глаза!
      Я решила больше ему ни в чем не врать. Пусть даже во спасение.
      – Мы с ним целовались. Я не хотела. Это он сам.
      – О-о-о! Митя добела сжал кулаки, и лицо его снова так покраснело, что мне стало за него страшно. – Ты не хотела, но как откажешь своему бывшему.. Может, еще в чем неудобно было отказать? А иначе с чего Ольга так уверена, что ты выходишь за Романа замуж и уезжаешь в Канаду? Кто, кроме тебя, мог ей это сказать?
      – Она тебе такое сказала? Что за глупость? Кстати, ты уговорил ее с Яриком помириться?
      – Не заговаривай мне зубы! А если уж очень интересно, то вот как получилось. Мне твоя Ольга заявила, что Ярик ей не нужен, свадьба – тоже. И вообще у нее планы поменялись. Вернулся твой бывший жених, ты за него выходишь и уезжаешь в Канаду, и она решила ехать вместе с тобой. Поменять обстановку и начать жизнь с нуля.
      – Митя, но это же полная чушь!
      – И Роман тоже чушь? Фантом?
      – Нет, но я...
      – Не стоит, не старайся. Иначе снова заврешься.
      – А ты Ольге про нас сказал?
      – Не беспокойся. Я не испорчу твоих отношений с Романом. И Ольга пусть сохраняет иллюзию насчет тебя. Хорошо, что мы раньше скрывали. В общем, с этого дня будем считать, будто ничего не было. Езжайте спокойно в свою Канаду. Думаю, так лучше для всех.
      – Митя, я не хочу в Канаду! Выслушай меня! Я не могу без тебя жить!
      – Ерунда! Один раз смогла. И второй раз сможешь. И в третий... Только не надейся, третьего не будет. Я больше не хочу! Не позволю себя еще раз перемолоть в мясорубке.
      Я пыталась ему втолковать: все не так, Ольга неправильно меня поняла, наши с Митей встречи приписала Роману, когда я принесла домой цветы от него...
      Митя, не слушая, двинулся к двери. Я попыталась его остановить.
      – Разреши мне хотя бы...
      В этот момент входная дверь распахнулась. В квартиру влетела Ольга.
      – Дмитрий Сергеевич? Вы?
      Глядя сквозь нее, он вышел на лестничную площадку.
      – Митя!
      Даже не обернувшись он захлопнул дверь.
      – Ну, семейка! Ну, наглость! – с возмущением воскликнула моя сестра. – Пришел тебе мозги компостировать, чтобы я с его дорогим сыночком помирилась.
      – Ты... ты... ты... Только о себе и можешь думать! Что-нибудь вокруг, кроме себя, замечаешь? – Меня наконец прорвало, и ничто уже было не в силах остановить. – Митя ко мне приходил, потому что ты наговорила ему черт знает что! Про Романа и Канаду! Как ты вообще посмела лезть в то, что тебя не касается! Второй раз мне жизнь разрушаешь! Если не любишь своего Ярика или приспичило разрушить собственное счастье, поступай как знаешь. Ты уже взрослая, твое право. А в мою жизнь лезть не смей. Сама разберусь, за кого замуж выйти и куда ехать! Двадцать лет на тебя убила! От Мити из-за тебя отказалась! И теперь снова-здорово! А я его так люблю! Его единственного! Люблю и любила все эти годы!
      – Катюха, я ничего не понимаю, – дрожащим голосом произнесла она. – О ком ты говоришь? Какой Митя?
      – О Мите! Который теперь стал Дмитрием Сергеевичем! Мы полюбили друг друга, когда нам было двадцать лет. И поженились бы, если бы ты не родилась и мама не умерла. Я отказалась от него, чтобы вырастить тебя! А потом мы опять встретились, когда он пришел к нам с Яриком!
      – Почему же вы нам не сказали?
      – Боялись. Не знали, как вы отнесетесь. Не хотели вам свадьбу портить! Думали, поженитесь, тогда уж и...
      – Кошма-ар! – выдохнула Ольга. – А я ему про Романа наплела.
      – Ненавижу тебя! Из-за тебя Митя ко мне никогда не вернется!
      Я действительно в тот момент не могла ее видеть и, схватив сумку, кинулась к Гете.

      Весь путь в такси от дома до Геты я проплакала и когда ворвалась к ней в квартиру, старушка-соседка, знавшая меня много лет, испуганно вскрикнула:
      – Катюша, на вас напали?
      Я даже ответить ей была не в силах. Гета утащила меня в свою комнату.
      – Что-нибудь с Олей-Митей-Яриком?
      – Со всеми сразу! – икая, выдавила из себя я, рухнув ничком поперек ее широченной кровати.
      – На машине разбились!!! – Гета зажала рот рукой.
      – Типун тебе на язык! – у меня даже истерика на мгновение прекратилась. – Живы они, живы! А вот моя жизнь... разбита.
      Меня снова затрясло.
      – Раз живы, уже слава Богу, – сказала Гета и, повысив голос, добавила: – Перестань реветь и выкладывай.
      Но перестать у меня не выходило. Тогда, погремев в холодильнике, Гета сунула мне прямо под нос стакан и жестким голосом приказала:
      – Выпей!
      Я подчинилась. У меня тут же перехватило дыхание.
      – Зачем ты мне водку? Терпеть ее не могу!
      – Зато речь прорезалась. Что и требовалось. Ну-ка, выкладывай!
      Я начала рассказывать, однако слезы снова полились из меня ручьем и Гетке пришлось опять прибегнуть к шокотерапии.
      Дослушав меня до конца, она покачала головой:
      – Ну, у тебя, подруга, одни контрасты. То годами одна сидишь, а то целый шведский стол из мужиков. Выбирай – не хочу.
      – Уже не из кого, Гетка, выбирать. Да мне и не надо. Мне только Митя нужен!
      – Может, еще обойдется. Сейчас он со злости такой. А после очухается.
      – Нет, Гетка, нет. Не очухается! Если бы ты видела, как он уходил! Молча!
      – Вот это действительно плохо, – покачала головой она. – Получается, у вас с Митей отношения по новому кругу пошли.
      – Не пошли, а как раз закончились. На-все-гда!
      – Но ты бы хоть постаралась ему объяснить ситуацию. Большое дело: сходила с бывшим мужиком в ресторан.
      – Я еще с ним целовалась! – Рыдания снова вырывались наружу.
      – Дура! Кто же в таких вещах жениху признается!
      – Мне больше врать ему не хотелось. И так враньем своим все испортила.
      – Потому что вечно врешь не там, где надо. За сорок лет так и не научилась. Немудрено, что Митя твой взбеленился. Мужской логики не понимаешь? Они ведь собой все меряют. Раз призналась, что целовались, значит, наверняка и спали.
      – Он так и подумал! – Горе с удвоенной силой навалилось на меня.
      – Хоть бы со мной сперва посоветовалась.
      – Как ты себе представляешь? Митя на меня орет, а я тебе звоню? Да что теперь вообще обсуждать. Он уже никогда ничему не поверит. Да и не знаю, что Ольга там ему наплела про наши отношения с Романом.
      Я снова билась в истерике. Гетка кинулась к холодильнику за новой порцией шокотерапии.
      Водка, наложенная на потрясение и почти пустой желудок, оказала на меня странное действие. Настал вдруг момент, когда плакать мне резко расхотелось. Категорически расхотелось. Однако слезы лились. Совершенно отдельно от меня. Впрочем, я их уже не замечала и не обращала внимания.
      Мне хотелось действовать. В голове сложилась четкая программа. Сию секунду звоню Роману и объявляю, что согласна на все. Мы с ним женимся и уезжаем в Канаду. Ольгу с собой не беру. Пусть сперва доучится. А начнем с того, что я сейчас хлопну еще рюмашку и поеду отдаться Роману. Так сказать, обрублю все концы и начну новую жизнь. Что Митя считает, то и получит! Считает, что я с Романом переспала, вот и пересплю. Мужик он хороший, добрый. А мне прикажете до старости ждать неземного счастья? Да нет его, было и ушло. Теперь начну строить жизнь, как все.
      Где же у меня телефон Романа? Ведь он мне оставлял. Я вытряхнула на стол содержимое сумки, и, перебирая его, изложила свой план Гете.
      – Отдамся. Прямо сейчас отдамся. – Язык у меня заплетался, твердые согласные выговаривались с трудом, но мне казалось чрезвычайно важным и нужным довести до ее сведения все, что собираюсь в ближайшее время проделать. – Гетка, ты понимаешь, если не сегодня, то я и его упущу.
      – Погоди!
      Гетка встала и принесла небольшое зеркало, которое ткнула мне прямо в физиономию:
      – Посмотри на себя, Катерина. Куда ты такая зареванная? Глаза опухли. Нос картошкой. Кто тебя в таком виде возьмет отдаваться? Да Роман испугается и сбежит. Давай-ка ты сейчас еще рюмочку выпей, а потом баиньки. Выспишься как следует, утром марафет наведешь и при полном параде придешь отдаваться. Вот это и впрямь красиво будет.
      Я пригляделась к своему отражению, которое расплывалось в зеркале, и вынуждена была согласиться, что Гетка права. Кроме того, на меня накатила страшная усталость. Ехать куда-то, да еще отдаваться совсем не было сил. Их хватило лишь на то, чтобы позволить подруге развернуть себя на кровати и прикрыть пледом. На этом сознание мое отключилось.
      Пробуждение мое было ужасно. Глаза ослепил яркий солнечный свет, голова была словно чугунной, во рту пересохло. К тому же меня мутило от омерзительного привкуса. Смутно припомнив то, что происходило вчера, я застонала.
      – Проснулась, Птица колибри? – раздалось у меня за спиной.
      Я с трудом повернулась. На кровати рядом со мной лежал Митя. Полностью одетый. Я натянула на голову плед.
      – Не смотри на меня! И вообще, откуда ты взялся? Ты ведь ушел. Навсегда ушел.
      Я уже грешным делом подумала, что вчерашняя драма просто приснилась мне. Хотя нет. Я высунулась из-под пледа и огляделась. Точно, я у Тетки. На ее кровати. В ее комнате. Значит, вчера все со мной произошло наяву. Но откуда здесь взялся Митя?
      – А где Тетка? – задала глупейший вопрос я.
      – Она была столь любезна, что предоставила в наше распоряжение свою жилплощадь, – Митя засмеялся. – Нашей нам, как видишь, не хватило, и мы вынуждены ютиться в комнате коммуналки.
      Он смеется! Он больше на меня не сердится? Осторожно выглянув из-под пледа, я посмотрела на Митю. Глаза его и впрямь лукаво поблескивали. Он хотел меня раскрыть, но я не позволила.
      – Не надо! Я ужасно выгляжу.
      – С похмелья все ужасно выглядят, – с явно наигранной строгостью отозвался он. – Будем надеяться, такое больше не повторится. Ох уж не думал, не гадал, что ты за двадцать лет еще и алкоголичкой стала.
      – Я вообще практически не пью!
      – Проверим. Теперь время у нас на это будет.
      – Митя, как же ты меня тут нашел?
      – И не думал искать, – он опять засмеялся. – Просто тебе, Катя, крупно повезло с друзьями и родственниками. Они на меня как насели, как в угол зажали...
      – Кто, Ольга?
      – Не только она. Еще и Ярик, – внес ясность Митя.
      – Они же в ссоре.
      – Были. И вчера, Катя, мы, можно сказать, их и помирили. Тем, что сами поссорились.
      – Митя, у меня сейчас голова очень плохо работает, нельзя ли попонятнее?
      – Что голова у тебя работает плохо, не удивляюсь. Гета твоя вчера тебе, кроме водки, для надежности еще и снотворное подсунула. Чтобы ты ненароком в ее отсутствие куда-нибудь не сбежала.
      Услыхав это, я уползла под плед. Ужас! Ведь я вчера, кажется, собралась ехать отдаваться Роману. Неужели она проболталась Мите? Как мне не было стыдно, я решила выяснить:
      – А куда я собиралась бежать? Ничего не помню.
      – Ты собиралась топиться, – ответил Митя. – Так, во всяком случае, Гетка сказала.
      Молодец подруга, не выдала. Правду Митя бы точно не оценил. Но Гетка вдвойне молодчина: не позволила мне вчера позвонить Роману.
      – Колибри, Колибри, ну что мне с тобой делать, – устало продолжал Митя. – Просто талант у тебя все запутывать. Представь себе, если бы Ольга с Гетой вчера ко мне не пришли.
      – Митя, я не нарочно. Так получилось. Я больше не буду...
      – Значит, все-таки у тебя с ним опять что-то началось?
      Митя резко сел на кровати. Лицо у него немедленно сделалось злым.
      – Не было! Не было! – Я схватила его за руку. – Как ты мог подумать? И вообще, поверил! Мало ли что тебе про меня наговорят?
      – Так сказала-то твоя родная сестра. Очень подробно и правдоподобно расписала весь ваш с Романом роман, – едва произнеся слово «роман», Митя сжал кулаки, – и все ваше ближайшее будущее!..
      Я наконец сумела рассказать ему, в чем дело.
      – Митя, Оля почувствовала, что я влюблена. Атак как мы с тобой наши отношения скрывали, то она пришла к вполне логичному для себя выводу, что я все это время встречалась с Романом.
      – А ты ее разубеждать не стала. Это как раз мне понятно, – кивнул Митя. – Но вот зачем тебя с ним понесло встречаться, никак в голове не укладывается. Зачем мужику авансы давать? Или, – лицо у него снова посуровело, – решила на всякий случай Романа придержать? В качестве запасного варианта.
      Вот вам мужская логика! Попробуй им что-нибудь объясни! Но я тем не менее попыталась:
      – Митя, я как раз решила с ним последний раз встретиться, чтоб больше уже никогда не встречаться.
      – Типично женская логика! – воскликнул Митя. – Увы, моему уму недоступно!
      – Ну и пусть недоступно! – Все еще не решаясь явить ему свой лик, я выпростала из-под пледа руку и крепко стиснула его ладонь. – Просто ты должен знать, понимаешь, всегда знать и всегда верить: я люблю только тебя, одного тебя на целом свете!
      За окном громко проскрежетал трамвай. Скоро в Москве их, наверное, вовсе не станет, однако мимо Теткиного дома, в Замоскворечье, они еще бегают. С улицы пахнуло влажной пылью, наверное, только что поливали, и я вновь с радостью ощутила: лето началось, и Митя рядом, и все хорошо. Настолько же хорошо, насколько вчера было ужасно.
      Митя поднес мою руку к лицу и потерся об нее щекой. Со вчерашнего утра не брился, отметила я про себя.
      – Да уж теперь почему-то верю, – нежно проговорил он. – И никуда тебя от себя не отпущу.
      – Митя, я все-таки хочу узнать, как Ольга с Яриком помирились?
      – Ну, твоя деятельная сестрица, осознав собственные ошибки, видимо, поняла, что ей в одиночку со мной не справиться. Тогда, наступив на горло собственной гордости, она с бешеной скоростью обработала Ярика. Потом они вместе разыскали меня и повели совместные наступательные действия в твою защиту. А после присоединилась тяжелая артиллерия в лице твоей Гетки. И крепость, естественно, пала. Разве перед подобным натиском устоишь! Да я и не особенно сопротивлялся.
      Митя вдруг зашелся от хохота.
      – Катя, ты представляешь, Гетка твоя была готова предъявить в качестве вещественного доказательства Романа, который придет и подтвердит, что с тех давних пор между вами ничего не было! Как такая сцена?
      Мое воображение, хоть и богатое, на сей раз спасовало. Отказывалось воспроизводить подобную картину. Я вообще полагаю, что хитрая Гетка, прежде чем предложить, наверняка рассчитала: Митя никогда не согласится. Да и какая ему радость от встречи с Романом.
      – Ты меня, Катя, прости, – он виновато глядел на меня. – Вспылил. Мне невыносима была мысль, что ты с кем-то...
      – Молчи! – Я зажала ему ладонью рот. – Хватит. Проехали.
      – Нет. Ты послушай, – снова заговорил он. – Мне теперь самому стыдно, что Ольге поверил. Не могла ты так цинично...
      Я, изловчившись, вновь зажала ему рот.
      – Митя. Надо смотреть не назад, а в будущее.
      – С будущим как раз ясно! Сначала их свадьба, потом наша. Хорошо, у меня хватило ума ресторан не отменить.
      – Значит, Ольга с Яриком совсем помирились? Они тебе сказали, что все-таки женятся?
      – Катя! – он покачал головой. – Разве все обязательно следует говорить? У них после такой ссоры новый виток любви начнется. Да он у них уже наверняка вовсю идет. Они у меня в квартире остались.
      – А Гетку куда сплавили?
      – У тебя должна была ночевать. Вот что, моя дорогая. – Митя насупился, и я испугалась, что меня опять ждет какая-нибудь неприятность. – Значит так, – продолжал он, – сейчас ты приводишь себя в порядок, и мы едем в загс подавать заявление.