«Это безоговорочное самопожертвование во имя служения Богу и человеку Библия и называет любовью, — добавляет Джон Стотт. — У любви нет корыстных интересов. Ее сущность — в самоотдаче. Даже худшие из людей порой озаряются вспышкой подобного благородства, но жизнь Иисуса излучала Его с немеркнущим сиянием. Иисус был безгрешен благодаря Своей самоотверженности. Мы называем ее любовью. А ведь Бог и есть любовь».
Другой автор, Уилбер Смит, замечает: «Самым выдающимся свойством Иисуса в Его земной жизни было как раз то. чего, по всеобщему признанию, недостает людскому роду, и что мы считаем самой бесценной чертой человеческого характера, а именно: абсолютная доброта, иными словами — совершенная чистота, подлинная святость. все то, что в случае Христа превращается в ни что иное, как безгрешность».
«Какова основная причина нашей веры в безгрешность Иисуса? — пишет С. Е. Джефферсон. — Иисус не дал Своим ближайшим друзьям ни одного повода в ней сомневаться. Ни в одном из Его слов нет ни следа сожаления, ни намека на угрызения совести, ни одного признания в ошибках, ни следа раскаяния. Он учил других пониманию своей греховности и прямо говорил о грехе, гнездящемся в человеческом сердце. Он говорил ученикам, что молиться они должны прежде всего о прощении грехов. И однако Сам Он ни словами, ни поступками даже не намекает на то, что когда-либо сделал нечто, неугодное Богу».
Филипп Шафф делает следующий логический вывод: «Неоспоримо, таким образом, что Христос, если судить по Его служению, по Его неизменному поведению и нескрываемой самоотверженности, знал о Своей свободе от греха и вины. Единственным разумным объяснением будет то, что Он на самом деле был безгрешен».
«Будь на совести Христа какой-нибудь тайный грех или хотя бы память о прошлых грехах, — размышляет А. Е. Гарви, — в Его жизни появилась бы нравственная червоточина, которая непримиримо бы контрастировала с моральной тонкостью Его учения».
«Ничто в словах Иисуса не указывает на ощущение какого-либо чувства вины за совершенный грех», — замечает С. Е. Джефферсон.
Знаменитый историк Кеннет Скотт Латуретт свидетельствует: «За Христом часто замечали еще одну черту: отсутствие чувства Собственной греховности или ущербности… Весьма существенно, что Иисус, с Его острой чувствительностью к нравственным вопросам, Иисус, учивший Своих последователей просить о прощении грехов, не чувствует ни малейшей потребности в прощении для Себя Самого. Иисус никогда не обращается за прощением ни к Богу, ни к окружающим».
В Нагорной проповеди можно найти всю биографию Христа. Каждый слог этой проповеди Он воплотил в Своих делах. Она представляет собой всего-навсего перевод Его жизни на человеческий язык.
Как пишет Генри Моррис, «если Сам Господь, воплощенный в Своем единородном Сыне, не следовал бы собственным высоким заповедям, то наши поиски истины и спасения были бы заведомо тщетными».
Согласно Бернарду Рамму, «Иисус прожил самую благочестивую и святую из всех возможных жизней по единственной причине — потому, что Он был воплощением Бога».
Гриффит Томас добавляет, что «между Ним и Его Божественным Отцом ни на секунду не пролегло ни малейшей тени. Он был безгрешен… да и как же могло быть иначе, если Он был искупителем грехов человечества!»
«Чем лучше и святее человек, — читаем мы у Филиппа Шаффа, — тем острее он чувствует необходимость прощения и свое несоответствие собственному, достаточно несовершенному, идеалу. Однако Христос, с той же природой, что и у нас, подверженный тем же соблазнам, никогда им не поддавался, никогда не имел причины для сожаления о Своих словах или поступках. Он не нуждался ни в прощении, ни в обращении, ни в перевоспитании; Он всегда был в полной гармонии со Своим небесным Отцом. Вся Его жизнь была одним цельным актом самопожертвования во имя славы Божией и спасения людей».
«Я не знаю высшего, более искреннего и долговечного добра, чем то, что сиянием исходит от Иисуса Христа», — писал Уильям Чэннинг.
И, наконец, итог этим размышлениям находим у Уилбура Смита: «Пятнадцать миллионов минут жизни на этой земле, среди злого и совращенного поколения… и каждая Его мысль, каждый поступок. каждое дело, от того момента, когда Он открыл Свои младенческие глаза, вплоть до смерти на кресте, — все они были благословлены Богом. Господу нашему никогда не приходилось исповедоваться в грехах, поскольку грехов у Него не было».
Исторические свидетельства знаменитых скептиков
Знаменитый философ Джон Стюарт Милль задается вопросом: «Кто из Его учеников или последователей был способен придумать слова, приписываемые Иисусу, или вообразить Его жизнь и характер, описанные в Евангелии?»
Ральф Уолдо Эмерсон считал Иисуса «наиболее совершенным из всех живших покуда на земле людей».
Историк Уильям Леки писал, что Он «не только высочайший образец добродетели, но и сильнейший пример, зовущий к подражанию».
Даже Давид Штраус, пишет Уилбур Смит, наиболее решительный противник всех сверхъестественных элементов Нового Завета, тот самый Штраус, чьи работы сделали больше для разрушения христианской веры. чем труды любого другого из ученых нового времени, — даже Штраус, со всей своей злорадной, блестящей и резкой критикой Нового Завета, со своим всем отрицанием всего, что имело какое бы то ни было отношение к чуду. к концу жизни был вынужден признать Христа образцом добродетели, когда написал: «Этот Христос… историчен, а не мифологичен. Он является личностью, а не каким-нибудь символом… Он остается высочайшим образцом религии, доступным нашему воображению… и без Его присутствия в сердце невозможно никакое благочестие».
В заключение приведем слова Бернарда Рамма: «Безгрешное совершенство и совершенная безгрешность — вот то, чего мы вправе ожидать от воплощенного Бога. Именно это мы и обнаруживаем в Иисусе Христе. Факты находятся в полном согласии с гипотезой».
ОТ БОГА, ВОПЛОТИВШЕГОСЯ В ЧЕЛОВЕКА, МЫ ВПРАВЕ ОЖИДАТЬ СВЕРХЕСТЕСТВЕННЫХ ПРОЯВЛЕНИЙ В ВИДЕ ЧУДЕС
"… пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат. мертвые воскресают, и нищие благовествуют…» (Лук. 7:22).
Чудеса Иисуса показывали разнообразие Его могущества: власть над природой, над болезнями, над бесами, даже над смертью. Чудеса Христа свидетельствовали также о том, что Он был тем самым Мессией, приход Которого был предсказан в Ветхом Завете.
Список чудес, упоминаемых в Новом Завете, включает:
ЧУДЕСА ФИЗИЧЕСКОГО ИСЦЕЛЕНИЯ
Прокаженный (Матф. 8:2-4: Map. 1:40-45: Лук. 5:12-15).
Паралитик (Матф. 9:2-8; Map. 2:3-12: Лук. 5:18-26).
Горячка (теща Петра) (Матф. 8:14-17; Map. 1:29-31).
Сын царедворца (Иоан. 4:46-53).
Расслабленный (Иоан. 5:1-9).
Сухорукий (Матф. 12:9-13; Map. 3:1-6: Лук. 6:6-11).
Глухонемой (Map. 7:31-37).
Слепец в Вифсаиде (Map. 8:22-25: в Иерусалиме, Иоан. 9; в Иерихоне
Map. 10:46-52).
Десять прокаженных (Лук. 17:11-19). Отрубленное ухо раба (Лук. 22:47-51). Кровотечение (Матф. 9:20-22; Map. 5:25-34; Лук. 8:43-48). Водянка (Лук. 14:2-4).
ВЛАСТЬ НАД СТИХИЯМИ И ПРИРОДОЙ Превращение воды в вино в Кане (Иоан. 2:1-11). Прекращение бури (Матф. 8:23-27; Map. 4:35-41; Лук. 8:22-25). Чудесный улов рыбы (Лук. 5:1-11; Иоан. 21:6). Чудо о хлебах и рыбах: накормлено 5000 человек (Матф. 14:15-21: Map. 6:34-44; Лук. 9:11-17: Иоан. 6:1-14; на кормлено 4000, Матф. 15:32-39: Map. 8:1-9).
Хождение по воде (Матф. 14:22-23; Map. 6:45-52: Иоан. 6:19). Извлечение монеты из рыбы (Матф. 17:24-27). Засыхание смоковницы (Матф. 21:18-22: Map. 11:12-14).
ЧУДЕСА ВОСКРЕШЕНИЯ ИЗ МеРТВЫХ
Дочь Иаира (Матф. 9:18-26; Map. 5:35-43; Лук. 8:41-56). Сын вдовицы (Лук. 7:11-15). Лазарь (Иоан. 11:1-44).
Комментарии к чудесам Христа
Христос показывал власть над природными силами, которая могла принадлежать только Богу. Который создал эти силы.
Как отмечает К. С. Льюис, «из индуизма можно убрать все чудесное без большого ущерба для основ этой религии. — Почти то же самое справедливо по отношению к мусульманству. Но с христианством такого сделать нельзя, ибо оно — это история Великого Чуда. Рациональный вариант христианства упускает все именно христианское».
О другой цели чудес пишет Бернард Рамм: «В нехристианских религиях полагается верить в чудеса, поскольку верующий уже принимает саму религию. Но в Библии чудеса — это один из способов создать истинную веру. Эта разница имеет огромное значение. Израиль был создан целым рядом чудес, закон Моисеев родился в окружении чудес, и многие из пророков удостоверяли свою роль посланников Бога, совершая — чудеса. Иисус не только проповедовал — Он был и чудотворцем. Иногда чудеса совершали и апостолы. Чудо было подтверждением истинности христианства».
По мнению Филиппа Шаффа, чудеса Христа резко «контрастировали с обманом фокусников и нелепыми чудесами апокрифической литературы. Он делал их без всякого хвастовства, с такой легкостью и простотой, с какими только и можно было совершать Его дела».
Как бы развивая эту мысль, Гриффит Томас обращает наше внимание на то, что чудеса Христа в Евангелиях часто называются просто греческим словом «эрга», означающим «дела». «Они были естественным и необходимым проявлением Его жизни, выражением Его сущности в поступках».
Они отражали также и характер Иисуса.
«Наше исследование сводится к простому вопросу, — продолжает Гриффит Томас. — Если Христос был таким сверхъестественным
Существом, насколько сочетались с Его жизнью сверхъестественные дела? Характер чудес, которые Ему приписываются, их «доброта», сдержанность, с которой они совершались, сравнительно скромное место, которое они занимали в Его служении, постоянный упор с Его стороны на первичность духовных ценностей — все это абсолютно сочетается с жизнью и поступками того чудесного и сверхъестественного Человека, каким мы видим Иисуса Христа».
«Все Его чудеса, — соглашается Шафф, — суть естественные проявления Его личности. Поэтому и совершались они с той же легкостью, с какой мы делаем наши ежедневные дела».
В другом месте Шафф обращает наше внимание на то, что «все без исключения Его чудеса были вызваны чистейшими побуждениями и направлены на восхваление Бога и принесение пользы людям. Это чудеса любви и прощения, полные смысла и значения, находящиеся в согласии с Его характером и служением».
Ф. Х. Чейс пишет: «Мотивы и значение чудес Господних, описания которых содержатся в Евангелиях, неизменны. Чудеса упоминаются в разных местах Евангелий. Однако стоит рассмотреть их взаимоотношение друг с другом, и мы увидим, что они находятся в единстве. Их совокупность покрывает весь труд нашего Господа и Спасителя, Который обновлял все составные части сложного человеческого бытия и восстанавливал мир в физической области. Евангелия ничего не говорято том, что с помощью чудес Иисус хотел возвеличить Свое достоинство и могущество. Если бы они были выдумкой раболепного воображения. рвущегося с помощью фантастических рассказов подчеркнуть Его величие и славу, то подобное тончайшее единство цели, столь последовательно и цельно соблюдаемое в Евангельских рассказах, было бы попросту невозможно».
«Чудеса. — пишет А. Е. Гарви, — гармонично согласуются с характером и сознанием Иисуса Христа. Это не внешние подтверждения, но внутренние составные части выражения любви Небесного Отца, прощения и благодати, явленных в Нем, возлюбленном Сыне Божьем и сострадающем Брате людей».
«Сегодня для нас самое великое чудо — это сама личность Иисуса, — заключает Томас. — И поэтому следует объяснять чудеса личностью Христа, а не наоборот».
Даже ислам признает способность Христа совершать чудеса, поскольку о них упоминается в Коране (об исцелении слепого, прокаженных и воскресении мертвых).
Древнееврейские свидетельства
Как указывал Этельберт Стауфер в своей книге «История Иисуса», упоминания о Его чудесах содержатся во многих еврейских юридических и исторических трудах. «В 95г. ребе Элиеэербен Гиркан из Лидды писал о магических способностях Иисуса. Примерно в тот же период (95-110 г.) была составлена ритуальная формула осуждения: «Иисус занимался волшебством и уводил Израиль с пути истинного». Около 110 г. мы слышим о спорах среди палестинских евреев, на предмет того, разрешается ли исцелять именем Иисуса. Чудотворные исцеления от имени Иисуса подразумевают, что Сам Он был на них способен».
Мы располагаем также косвенным свидетельством от Юлиана Отступника, римского императора в 361-363 г., который был одним из самых даровитых древних противников христианства. В своем труде, направленном против христиан, он пишет, что «Иисусу… поклоняются уже о коло 300 лет, хотя за Свою жизнь Он не совершил ничего достойного славы, если не считать исцеления хромых и слепых и изгнания бесов в деревушках Вифсаиде и Вифании…» Император невольно признает за Христом чудотворные способности.
Возражения критикам
«Если чудеса воспринимаются органами чувств, — подчеркивает Бернард Рамм, — то о них могут говорить свидетели. Если свидетельские показания убедительны, то они, в записанном виде, равноценны опыту очевидца этих чудес».
И действительно, многие чудеса были совершены Христом при очевидцах. Они поддаются открытому исследованию. Скептики могут изучать их, как им угодно. Разберем, например, библейский рассказ о воскрешении Лазаря.
Согласно тому же Бернарду Рамму, «Если воскрешение Лазаря было реально засвидетельствовано Иоанном, а затем он описал его в Евангелии, еще находясь в здравом уме и трезвой памяти, то в юридическом смысле этот рассказ равноценен нашим собственным впечатлениям».
Враги Христа не отрицали воскрешения Лазаря. Вместо этого они постарались как можно скорее убить Христа, покуда за Ним не пошел весь народ (Иоан. 11:48).
Таким образом, и враги Иисуса, и Его друзья признавали за Ним чудотворные силы. Однако враги считали, что эти силы Он получил от дьявола (Матф. 12:24), а друзья — что от Бога.
В ответ на обвинения врагов Христос сказал: «… всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит. И если сатана сатану изгоняет, то он разделился сам с собою: как же устоит царство его?» (Матф. 12:25-26).
Чудеса Христа подтверждены свидетельствами. От них нельзя отмахиваться из-за того, что нам известно о подозрительных языческих чудесах. Некоторые чудеса подложны, но это не означает, что таково вообще все чудесное.
Нередко в чудеса не верят, потому что они нарушают законы природы. Но разве законы, сами по себе, приводят что-либо в действие? Когда чудеса совершал Иисус,
СамБог менял привычный строй вещей на земле. Только так и следует их рассматривать.
Мы видим, что чудеса — это неотъемлемая часть общения Бога с нами. Весь вопрос, таким образом, в конце концов сводится к вопросу о существовании Бога.
Вот как комментирует эту мысль Гриффит Томас: «Если, таким образом, мы позволим перегородить себе путь научной доктриной о непрерывности и однородности природы, то непременно придем к выводу о том, что чудеса невозможны, из чего следует, что невозможен и Христос-чудотворец. Вопрос, таким образом, на самом деле решается априори, еще до всякого анализа свидетельских показаний».
Пол Литтл указывает, что «наука может лишь утверждать, что чудеса несвойственны обычному порядку вещей. Ей не под силу «запретить» чудеса, поскольку законы природы ничего не вызывают, а, следовательно, ничего не могут и запретить».
Комментарий о законах природы находим мы и у Филиппа Шаффа:
«Истинные чудеса находятся НАД законами природы, а не действуют ПРОТИВ них… они суть проявление высшего закона, которому низшие законы обязаны повиноваться».
— В заключение приведем две цитаты, одну из Дж. Бродуса, а вторую — из А. Е. Гарви.
«Возьмите Евангелия сами по себе… и если Иисус из Назарета не совершал чудес, то он неоднократно лгал. Он говорил, как никогда не говорил человек, в Его характере никакой критик не найдет недостатков, и Он действительно вершил чудеса — или же говорил неправду».
«Христос — Сын Божий, стремящийся стать Спасителем человечества, и не совершающий чудес, был бы менее понятен и менее достоин доверия, чем Тот Иисус, о Котором так последовательно пишут Евангелия».
БОГ, ВОПЛОТИВШИЙСЯ В ЧЕЛОВЕКА, ОСТРО ОЩУЩАЛ БЫ СВОЕ ОТЛИЧИЕ ОТ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ
Свидетельства друзей
Влияние Иисуса было таким огромным, что людям приходилось становиться либо на Его сторону, либо против Него. Оставаться к Нему безразличным было невозможно. В Коране Его называют «величайшим в этом мире и в грядущем». Паскаль заметил: «Кто научил евангелистов свойствам совершенной и героической души, которые они с таким мастерством описали в Иисусе Христе?"
Иисус был во всех отношениях самым человечным из людей и — более, чем человечным.
«Невозможно ничего прибавить к чуду, величию и любви, исходящим от Иисуса», — говорил Чаннинг.
«Одним словом, — пишет А. М. Фэрбэрн в своей «Философии христианской религии», — Иисус был Божеством, явленным в человеке, в определенный исторический период. Эта идея поразительна сама по себе, и становится еще более поразительной, поскольку таким чудесным образом была воплощена в жизни конкретного Человека. На свете еще не было идеи более высокой…"
Его жизнь была святой. Его слово — истинным, и весь Его характер был воплощением Истины. Никогда не было в мире более истинного, более подлинного человека, чем Иисус из Назарета.
По мнению У. Р. Грегга, «Иисус был одной из тех редких одаренных натур, — причем наиболее совершенной из них — у которых чистота и полная гармония ума и совести обеспечивают ясность зрения, подымающуюся почти до пророческих высот».
В истории не было еще столь благородной жизни, в которой было бы так мало земного, местного, преходящего; которая служила бы столь высоким и всеобщим целям.
Джон Янг в книге «Христос истории» задает следующий вопрос: «… Как получилось, что из всех людей лишь Он поднялся до духовного совершенства? Если Бог сделал это для укрепления благочестия и добродетели на земле однажды, то Он мог сделать то же самое и в другие времена, в других обстоятельствах. Иными словами, если бы Иисус был только человеком, то в последующие века мы встречали бы других, подобных Ему, и призванных исправлять, учить и оживлять мир. Но Господь этого не сделал…"
«Мы инстинктивно отделяем Христа от других людей, — отмечает Карнеги Симпсон. — Встречая Его имя в каком-нибудь списке выдающихся личностей, рядом с Конфуцием и Гете, мы чувствуем, что нарушается здесь не столько религия, сколько справедливость. Иисус не принадлежит к выдающимся мировым деятелям. Можно говорить об Александре Великом (Македонском), о Карле Великом, о Наполеоне Великом, если угодно… но не о Христе. Христос — не Великий. Он — Единственный. Он — просто Иисус. К этому нечего добавить… Он выходит за рамки любого анализа. Он низвергает наши каноны человеческой природы. Он выше всякой критики. Он заставляет наш дух благоговеть».
Как пишет Филипп Шафф, «Его усердие никогда не оборачивалось пристрастием. Его постоянство — упрямством. Его добросердечие — слабостью. Его нежность — сентиментальностью. Его неземная природа была свободна от безразличия и нелюдимости. Его достоинство — от гордости и самодовольства. Его дружелюбие — от чрезмерной фамильярности. Его самоотречение — от мрачности. Его сдержанность — от суровости. Он сочетал детскую невинность с мужеством, всепоглощающую преданность Богу с неустанным интересом к благоденствию людей, любовь к грешникам — с непримиримым осуждением греха, властное достоинство — с чарующей скромностью, бесстрашие и отвагу — с разумной осторожностью, несгибаемую твердость — с обаятельной мягкостью».
В разговоре с поэтом Робертом Браунингом Чарльз Лам говорил о чувствах, которые бы они испытали, если бы в комнату вошел кто-нибудь из великих людей прошлого. «А что, если бы вошел Христос?» — спросили его. «Если бы к нам явился Шекспир, — ответил Лам, — нам всем следовало бы встать перед ним. Но перед Христом нам следовало бы упасть ниц, чтобы поцеловать край Его одежды».
Гриффит Томас подчеркивает, что Христос «воплощает четкое Божественное вмешательство в жизнь человека в определенный момент истории. Все наши взгляды основаны на этом великом чуде — личности Христа».
«В Нем сходятся все добродетели других людей, и мы не ошибемся, если скажем, что ни одной из добродетелей, свойственных человеку, в Нем не отсутствует».
Еврейский ученый Клаузнер считает, что «Христос был более евреем, чем любой еврей, даже более евреем, чем Гиллель».
Трудно спорить с тем, что Христос учил самым чистым и высоким нравственным правилам, этической системе, затмевающим все моральные положения и максимы мудрейших мыслителей древности.
Джозеф Паркер в своей книге «Се Господь» пишет, что «Замыслить Христа мог только Христос».
Иоганн Готтфрид фон Гердер считал Христа «в благороднейшем и совершеннейшем смысле идеалом человечности».
«Я знаю людей, — говорил Наполеон Бонапарт, — и я могу сказать вам, что Иисус Христос — это не просто человек. Его нельзя сравнить ни с кем из живших на земле. Александр Македонский, Цезарь и Карл Великий, как и я, основали империи. Но на чем держались все наши подвиги? На силе. Иисус Христос основал Свою империю на любви, и в любую минуту миллионы людей готовы умереть ради Него».
Теодор Паркер, знаменитый деятель унитарианской церкви, говорил. что «в Иисусе объединяются высочайшие принципы и самые Божественные дела, в Нем более чем сбываются мечты мудрецов и пророков. Подымаясь над всеми предрассудками Своего времени. племени и секты. Он изливает учение, чистое, как свет, высокое, как небеса, истинное, как Бог. Восемнадцать веков прошло с тех пор, как Иисус, словно солнце, высоко взошел над человечеством. Какой человек, какая секта могли бы выпестовать Его мысли, составить Его учение и столь полно приложить его к жизни».
«Христос поражает и ошеломляет чувственных людей, — отмечает Ральф Уолдо Эмерсон. — Они не могут вписать Его в историю или примирить со своим собственным душевным миром».
В последнем издании«Британской Энциклопедии» Иисусу отведено 20 тысяч слов, среди которых нет ни одного намека на то, что Он мог не существовать. Таким деятелям, как Аристотель, Александр, Юлий Цезарь, Цицерон или Наполеон Бонапарт, замечает Уилбар Смит, места отведено меньше.
Закончим этот раздел словами Филлипса Брукса:
«Иисус Христос — это снисхождение Бога и возвышение человечества».
Что говорят противники христианства
Гете, выдающийся гений, которого трудно было заподозрить в симпатиях к религии, в последние годы жизни, оглядываясь на мировую историю, был вынужден признаться, что «если когда Божество и появлялось на земле, то в личности Иисуса Христа», и что «человеческий ум, как бы далеко он ни заходил во всех других областях, никогда не сможет перерасти высоты и нравственного достоинства христианства, сияющего в Евангелиях.
Я ни на секунду не сомневаюсь в подлинности Евангелий, ибо от них исходит отраженное величие высочайшей натуры, рожденное личностью Иисуса Христа, самое Божественное величие, которое когда-либо нисходило на эту землю».
Знаменитый писатель Герберт Уэллс так свидетельствовал о Христе:
«Он был слишком велик для Своих учеников. И разве удивительно, в свете Его простых слов, что все преуспевающие и богатые испытывали страх перед неведомым, чувствовали, что Его учение раскачивает их привычный мир? Возможно, священники, правители и богачи понимали Его лучше, чем Его последователи. Он заставлял их забывать все маленькие личные отговорки, придуманные для того, чтобы избежать службы на благо общества, ради всеобщей религиозной жизни. Он был словно грозный нравственный охотник, вытаскивающий человечество из нор, в которых оно пребывало. В ослепительном сиянии Его царства не было места ни собственности, ни привилегиям, ни гордости, ни сословиям — никаким движущим силам, в сущности, кроме любви. Что же удивительного в том, что ошеломленные, ослепленные люди принялись травить Его? Даже Его ученики вопили, когда попадали под этот свет. Разве не удивительно, что священники поняли: у них нет выбора, должен погибнуть либо Он, либо ремесло священников. Разве не удивительно, что римские солдаты, столкнувшись с чем-то, что было настолько выше их понимания и угрожало всей их дисциплине, нашли выход в диком хохоте, увенчали Его терновым венцом, одели в пурпур и осмеяли как Царя Иудейского? Ибо принять Его всерьез означало бы войти в непривычную и тревожную жизнь, бросить свои привычки, управлять своими инстинктами и порывами, испытать невероятное счастье…
Разве не удивительно, что до наших дней этот галилеянин слишком велик для наших маленьких сердец?"
Уэллс считал также, что по меркам истории Иисус является величайшим из всех живших на земле.
«Какие бы сюрпризы ни ожидали нас в будущем, — писал Эрнест Ренан, — Христос никогда не будет превзойден».
Томас Карлайл видел в Иисусе «самый наш Божественный символ. Мысль людская ни разу еще не достигала подобных высот. Символ нетленный и бесконечный, зовущий снова и снова обратиться к себе, проявляющийся вновь и вновь».
«Может ли Тот, о Ком пишут Евангелия, быть человеком? — спрашивал Руссо. — Сколько доброты и чистоты в Его поведении, сколько трогательной добродетели в Его учении! Как высоки Его афоризмы, сколь мудры Его рассказы! Как умны, как изобретательны в своей справедливости Его ответы! Да, жизнь и смерть Сократа — это жизнь и смерть философа, а жизнь и смерть Иисуса — это жизнь и смерть Бога».
Завершим этот раздел двумя цитатами: первой — из Бернарда Рамма, а второй — из Дж. А. Росса.
«Иисус Христос, если говорить о Нем как о Богочеловеке, — это величайшая из когда-либо живших
личностей,и потому Его личное воздействие несравнимо с влиянием кого бы то ни было».
«Думал ли кто-нибудь о своеобразном положении Иисуса по отношению к идеалам человеческого пола? Никто не отважится назвать Его бесполым, и, однако, по своему характеру Он возвышается над понятием пола, ибо Его всеобъемлющая человечность есть истинный кладезь идеалов, которые связываются с обоими полами. Женщины, в точности как мужчины, без труда видят в Нем свой идеал. Мужская сила, справедливость и мудрость, женская чувствительность, чистота, интуиция — все это мы находим в Христе, причем ничто не мешало Ему, как нам, развивать столь контрастные добродетели в пределах одной личности».
ЕСЛИ БОГ СТАЛ ЧЕЛОВЕКОМ, ОН ДОЛЖЕН ПРОИЗНОСИТЬ ВЕЛИЧАЙШИЕ СЛОВА В МИРЕ
Сам Иисус говорил: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Лук. 21:33).
По словам Луки (4:32), слушатели «… дивились учению Его, ибо слово Его было со властию».
Служители храмовой стражи признают, что «… никогда человек не говорил так, как Этот Человек» (Иоан. 7:46).
Величайшие слова в истории человечества
Мнение о том, что Иисусу принадлежат величайшие слова в истории человечества, разделяется многими современными учеными. Бернард Рамм подчеркивает, что величие слов Иисуса состоит в их весомости и ясности, при том, что касаются они тяжелейшего бремени и серьезнейших проблем человека, связанных с его отношением к Богу.
«Иисус Христос — самая выдающаяся личность всех времен, — писал Шолом Аш. — Никто другой из учителей мировых религий — еврейской, христианской, буддийской, мусульманской — не оставался в веках в качестве учителя, чьи слова
до сих порслужат путеводной звездой в нашем мире. Другие учителя могут научить восточного человека, западного или араба каким-то основам, но каждое слово и поступок Иисуса обладает непреходящей ценностью для любого из нас. Он стал Светом Мира. Почему мне, еврею, не гордиться этим?"
До нас дошло большое количество высказываний, сделанных Иисусом или приписываемых Ему. Тем более примечательно, пишет Дж. Дж. Романее, что «ни у одного из Его слов нет причины устареть, стать чем-то ненужным. В этом смысле Христос резко отличается от других мыслителей, например, Платона. Прочтите «Диалоги», и вы увидите, сколько в них, в отличие от Евангелий, разнообразных ошибок, абсурдных суждений и морально неприемлемых положений. А ведь Платон, как считают, достиг высочайшего уровня человеческого разума, доступного без помощи Божественного откровения».
Уже две тысячи лет Он служит миру, и слова Его не преходят.
Величие слов Христа коренится в величии Его личности, говорит Рамм.
Эту мысль развивает Ф. Хорт, когда пишет: «Его слова составляли столь неотъемлемую часть Его Самого, что в них не было бы большого смысла, если бы Он произносил их в качестве абстрактных истин, изрекаемых пророком или оракулом. Устраните Его — главный, хотя и не единственный предмет Его слов — и все изречения Христа потеряют смысл».
На ту же тему писали и другие богословы, историки, мыслители.
«Слова и поступки Иисуса отличаются поразительной цельностью, и потому Его высказывания, в подлинности которых мы не сомневаемся. раскрывают нам Его личность. Когда Иисус употребляет местоимение «Я», он стоит за каждым сказанным словом со Своей личной верностью и решимостью. Если Его слова и поступки носят мессианский характер, то лишь благодаря Его намерению, а если у Него есть такое намерение, следовательно. Он ощущает Себя Мессией» (Грюнлер).
«Непреходящая ценность слов Христа связана с Его личностью. Они вечны, поскольку вечен Он» (Гриффит Томас).
«Прочитав учения Платона, Сократа или Аристотеля, мы чувствуем их специфическое отличие от учения Иисуса, то самое, какое существует между умозрением и откровением», — считает Джозеф Паркер.
