Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Опасный розыгрыш

ModernLib.Net / Майклз Ферн / Опасный розыгрыш - Чтение (Весь текст)
Автор: Майклз Ферн
Жанр:

 

 


Майклз Ферн
Опасный розыгрыш

      Тому Картини с благодарностью от Скарблейда

Глава 1

      Заходящее солнце догорало мириадами золотисто-оранжевых бликов, ласкающее тепло дневного воздуха перешло в зябкую прохладу осеннего вечера. Быстро надвигались сумерки. Когда стало совсем темно, богато украшенная карета остановилась посреди дороги, лакей в ливрее спрыгнул с облучка, где занимал место рядом с кучером, и укрепил на дверцах экипажа два зажженных медных фонаря.
      Лорд Нельсон Ролингс, раздосадованный, что его отвлекли от размышлений, нетерпеливо выглянул в окно, разглядывая каменистую ухабистую дорогу, освещенную желтыми кругами от фонарей.
      Карета снова тронулась, трясясь и подскакивая. Лорд Ролингс безуспешно пытался поудобнее устроиться на плюшевом сиденье.
      – Эти дороги просто невыносимы, – пожаловался он своим спутникам. – Если мы доберемся до дома живыми, это произойдет не от усердия кучера. Он еще не пропустил ни одного ухаба на этой чертовой… – лорд сдержал готовое сорваться с языка грубое слово, не желая доставить неудовольствие жене и дочери, и завершил фразу более сдержанно: – … дороге.
      – Да, Нельсон, поговорите, пожалуйста, с возницей, эта поездка ни на что не похожа. У меня болят все кости, – отозвалась леди Ролингс своим мягким детским голоском.
      – Осталось часа два езды, дорогая, – постарался успокоить жену лорд Нельсон. – Нужно запастись храбростью и терпением. Вспомните лучше о приятном лете в нашем загородном поместье, ведь там нам было так хорошо, не правда ли? Теперь настала пора переносить тяготы пути.
      – Вы правы, Нельсон, – согласилась леди Ролингс. Ее хорошенькое личико озарилось улыбкой при мысли, что скоро они наконец вернутся в Лондон.
      Лорд Ролингс снова откинулся на мягкие подушки, прикрыв глаза. Желудок жестоко наказывал за непомерно жирную пищу, съеденную за завтраком. «Будь прокляты эти придорожные харчевни!» – безмолвно жаловался он самому себе, стискивая кулаки от усиливающейся боли. Достал из нагрудного кармана коробочку с мятными пилюлями.
      – Опять беспокоит желудок? – озабоченно спросила леди Лидия.
      – Пустяки, – пробормотал лорд Нельсон, ловко пряча лекарство в ладони. Он не хотел, чтобы жена заметила, что в руках у него не золотая коробочка, а другая, невзрачная на вид. Тяжело вздохнув, он положил пилюли в карман. Лето прошло в бесконечных поездках к ростовщикам, к которым перешли многие безделушки. Но лорд Ролингс ни за что не признался бы жене, что для них настали тяжелые времена.
      Что можно сделать при данных обстоятельствах? Он потерял расположение короля; земли, сдававшиеся в аренду, отняты, он все глубже залезал в долги.
      Ролингс знал: как только они вернутся в Лондон, кредиторы набросятся на него с удвоенной алчностью. Отступать некуда, уже до отъезда он исчерпал все возможности.
      Лорд сокрушенно покачал головой и открыл глаза. Лицо озарилось при взгляде на Викторию, ненаглядную дочь, сидевшую напротив. Она была очаровательна. Кокетливая шляпка прикрывала густые золотистые волосы, несколько непослушных локонов выбились из прически и мило спадали на лоб, зеленые глаза великолепно оттеняли бело-розовый цвет лица. Густые темные ресницы опущены, скрывая неотразимые глаза.
      «Другого пути не остается, – рассуждал лорд Ролингс сам с собой. – Придется пожертвовать дочерью и отдать ее лорду Фаулер-Грину». Мысль об этом господине солидного телосложения и годами старше его самого вызвала новый приступ боли. Все лето Ролингс пытался найти выход и спасти семью от разорения. Виктории всего двадцать два, многие девушки их круга выходят замуж гораздо позже. «Однако, – убеждал себя лорд Нельсон, – мы живем в восемнадцатом веке! Все же глупо смотреть на такую цветущую и образованную девушку, как Виктория, так, словно ее молодость уже кончилась и ей уготована незавидная участь старой девы!»
      Но и сам он не молодеет. Скоро уже пятьдесят девять, пора устроить дочь понадежнее. Если с ним что-то случится, Виктории предстоит позаботится о матери, муж Виктории последит за счетами леди Лидии. А кто справится с этой задачей лучше, чем лорд Фаулер-Грин?
      Важный лорд Фаулер-Грин давно не сводит глаз с Виктории, а прослышав о трудном положении семейства, недвусмысленно дал понять – он согласен помочь, если будет принят в родственники, предпочтительно в качестве зятя. Лорду Нельсону оставалось только убедить Викторию, что лорд Фаулер-Грин – самая подходящая партия.
      При первой попытке разговора о замужестве, Виктория проявила завидную стойкость характера и отцу пришлось выдержать яростную атаку. Беседа была отложена до лучших времен. Лорд Ролингс достаточно хорошо знал дочь и мог с полным основанием предполагать, что худшее в этом вопросе еще впереди.
      Виктория отличалась необузданным своеволием, этого нельзя было отнять. Леди Лидия давно отчаялась укротить дикий нрав и острый язычок дочери. Лорд Нельсон тоже зачастую должен был признать свое бессилие в наставлении ее на правильный путь, но в глубине души не сомневался – если Виктории станут известны все обстоятельства, он сможет убедить ее пойти на уступки, ведь ей нужна надежная опора. Лорд предпочитал, чтобы дочь кричала и брыкалась, нежели страдала молча.
      Он еще раз взглянул на Викторию, молча сидевшую откинувшись на мягкую спинку сиденья. Безмятежная, словно ангел. Однако этот нежный взгляд мог в одну секунду измениться и заморозить кровь в жилах или, напротив, одарить счастливца такой добротой и теплом, что тому век не захочется расстаться с обладательницей магических чар.
      – Вам прохладно, дорогой? – прозвучал участливый голос леди Лидии.
      Лорд Нельсон очнулся от глубокой задумчивости:
      – Нет.
      Слово прозвучало более резко, чем ему хотелось бы. Очевидно, его мучают угрызения совести за продажу дочери, как заложницы. Но другой возможности обеспечить ее будущее нет, и нужно еще позаботиться о Лидии. Захотелось протянуть руку и коснуться жены. Такие же светлые волосы, как у дочери, только бледнее оттенком, выбивались из-под шляпки. «Chapeau », – поправил он себя. Лидия всегда называла свои головные уборы chapeau. Скользнув взглядом по ее стройной фигуре, подумал, что со дня их свадьбы она не прибавила ни фунта.
      Леди Лидия тоже вышла замуж по расчету, но лорду Ролингсу казалось, что со временем она полюбила его. Конечно, не так горячо, как он любил ее, но достаточно сильно, чтобы обеспечить спокойную жизнь, волноваться за его здоровье и благополучие. Милая, дорогая Лидия. Ее верностью можно было только восхищаться. Даже в вопросе о замужестве дочери она всецело приняла сторону мужа, хотя жених годился Виктории в отцы. Она просто заявила дочери: «Дорогая, если ваш отец желает этого брака, вам следует повиноваться». Лорд надеялся, что, оставшись с дочерью наедине, Лидия поведала ей историю собственного замужества и попыталась показать, как в конце концов все хорошо обошлось.
      – Грейнджер, – мягко обратилась Виктория к кузену – четвертому спутнику, сидевшему рядом с лордом, – вы спите?
      – Нет, Тори. Разве можно заснуть при такой тряске, черт побери?
      Грейнджер быстро взглянул в сторону дяди:
      – Прошу прощения, сэр.
      Лорд Ролингс что-то пробурчал себе под нос и отвернулся к окну. Грейнджер подмигнул кузине. Тори – так называли Викторию в семье – тоже посмотрела на отца и хихикнула. Грейнджер всегда чертыхался, что неизменно раздражало лорда Нельсона, и поэтому постоянно извинялся.
      – Грейнджер, пожалуйста, расскажите нам о разбойниках. Вы всегда так интересно рассказываете, а нам не помешает немного развлечься. Откуда вам известно так много подробностей о разбойниках? Вы ведь джентльмен, – добавила она после небольшой паузы.
      Грейнджер Лапид испытующе посмотрел на дядю. И зачем Тори понадобилось напоминать о его осведомленности в делах бандитов, которыми кишат дороги Англии? Хитренькая, ее хлебом не корми, только дай поразвлечься за счет кузена. Она ведь прекрасно знает, что отец не выносит этих разговорчиков.
      От пытливых глаз девушки не укрылось беспокойство кузена. На ее полных губках играла озорная улыбка, она опустила ресницы, чтобы скрыть насмешку. Бедный Грейнджер так боится дяди! Возможно, если бы он не зависел от него материально, то вел бы себя посмелее. Тори казалось, что она видит брата насквозь, до самого хребта, который, по ее мнению, вообще отсутствует в его теле. Грейнджер нервно взъерошил свои светло-каштановые волосы, на лице появилось обиженное выражение.
      – Давай, повесели ребенка, – пробурчал Ролингс. – Если ей не хватает ума-разума понять, что ты вообще ничего не знаешь, тем более об этих негодяях, от которых житья нет на дорогах, значит, на нее не подействуют твои россказни.
      Грейнджер вопросительно посмотрел на кузину. Та видела – слова отца задели брата, и пожалела, что затеяла разговор. Тори было известно, что Грейнджер действительно знаком с жизнью преступников и бродяг, но ей никогда не удавалось защитить его от нападок отца. Впрочем, она не очень старалась, ибо это означало бы признание факта, что Грейнджер посещает подвальчики и гостиницы, пользующиеся дурной репутацией и часто дающие приют подонкам разных мастей. Грейнджеру не хватало характера, чтобы самому испробовать образ жизни отщепенцев, но он тешил самолюбие и удовлетворял страсть к сильным ощущениям, наблюдая эту жизнь со стороны. Казалось, знакомство с ворами и прочими негодяями придает ему вес в обществе и собственных глазах.
      – Дорогая Тори, – произнес Грейнджер гнусавым голосом, зная, как это действует на нервы кузине, – о бандитах с большой дороги известно всем. Это шайка воров и проходимцев. Например, Скарблейд, есть такой типчик. Говорят, у него сердце черного цвета и… – он помедлил и добавил устрашающим тоном: – Ему все равно, на кого нападать. Он не щадит ни мужчин, ни женщин.
      – Как восхитительно! Я бы хотела, чтобы меня ограбил Скарблейд.
      Глаза девушки засияли, что раздосадовало Грейнджера. Он хорошо знал кузину, уж она-то обрадуется, если на них нападут, ей просто не терпится пощекотать нервы.
      – Тори, вы невыносимы, – кисло заметил Грейнджер. – Я, как ни странно, вовсе не желаю быть ограбленным ночью на большой дороге. Кстати, у меня в кармане абсолютно пусто, – он вывернул карманы, чтобы продемонстрировать правдивость утверждения. – Как вы думаете, что скажет Скарблейд, когда узнает, что мне нечем его порадовать?
      – Ну, тогда он, возможно, полоснет вас ножом по горлу. Надеюсь, это случится не сегодня, – успокоила Тори кузена, расправляя складки муслиновой юбки, – так что кровь не прольется.
      Грейнджер побледнел, глядя в задорные глаза девушки.
      – Пожалуйста, не беспокойтесь, Грейнджер. Если на нас нападут, я буду на коленях умолять Скарблейда, чтобы он вас помиловал. Скажу, что ради вашего спасения согласна на все. Кроме того, смогу постоять за себя – ведь не так давно вы научили меня метать нож в цель. Если помните, отлично получалось! У меня меткий бросок, не правда ли?
      Грейнджер совсем побледнел и искоса посмотрел на дядю. Его так часто упрекали, что он плохо влияет на Тори, обучая ее неприличным для леди вещам, что он почти забыл: инициатором всегда выступала Тори, а не он.
      – Боюсь, дорогая кузина, ваши таланты не пригодятся. Этому человеку нужны только деньги и драгоценности. И он не щепетилен в выборе средств. Если возникнет необходимость, он легко обагрит руки кровью. Скарблейд орудует как раз на этой части дороги, но, если удастся проскочить еще несколько миль, мы благополучно доберемся до цели.
      Лорд Ролингс застонал вслух. Грейнджер принялся убеждать почтенного джентльмена, что все сказанное – истинная правда, но тот его почти не слушал. Молодой человек замолчал, считая оскорбительным отсутствие интереса к своим словам. Он не знал одного: лорду Ролингсу никогда уже не выпутаться из финансовых затруднений, если их еще и ограбят.
      Тори заметила реакцию отца, но продолжала подзадоривать Грейнджера.
      – Вы действительно уверены, что это часть дороги Скарблейда? И нас могут здесь ограбить, а может, нам перережут горло? – спросила она тихо, не желая еще больше волновать отца.
      Леди Лидия в ужасе вскрикнула:
      – Какие дикие вещи вы говорите, милочка! Вы слышите, Нельсон, о чем говорит ваша дочь? Что обрезать? Волосы? Но только преступницы и сумасшедшие обрезают волосы. Я запрещаю вам это делать! Слышите? Никогда не слышала ничего подобного! Глупая девчонка, что вы еще придумаете? Я знала, что совершаю ошибку, разрешая вам ребенком играть на кухне! Тори, запрещаю даже думать об этом! И закроем тему, чтобы я больше не слышала подобных глупостей!
      Тори кивнула в знак согласия. Матери бесполезно доказывать, что та все неправильно поняла. В последнее время слух леди Лидии заметно ухудшился. Тори и отец делали вид, что ничего не происходит. Но теперь девушка попыталась представить, как будет выглядеть с обрезанными волосами.
      – Грейнджер, не могли бы вы описать Скарблейда?
      – Внешне он довольно красив, по крайней мере, так утверждают дамы. На левой щеке шрам в виде буквы S, который багровеет, когда разбойник злится. S – соблазн, совращение, – Грейнджер ухмыльнулся. – В городе говорят, что есть знатные леди, которые специально договаривались с ним о повторном нападении, после того как однажды уже побывали в его «объятиях».
      – Подумать только, – задумчиво протянула Тори, – договариваться, чтобы тебя ограбили! Расскажите, пожалуйста, еще.
      – Говорят, у него глаза черные, как агат. Он появляется на великолепном вороном скакуне, и это создает впечатление огромного роста. Вот и все, больше мне ничего не известно, – Грейнджер устало отвернулся к окошку кареты и молча молил Бога, чтобы в этот вечер Он отвлек внимание Скарблейда от дороги.
      – О, – вздохнула Тори, восхищенная рассказом, – как бы мне хотелось встретить этого человека!
      – Виктория! – не выдержал лорд Ролингс, слова дочери шокировали его. С тех пор как она научилась ходить, отец потакал всем ее прихотям. Последнее замечание совершенно в ее духе – своенравная девчонка, любительница острых ощущений! – Пожалуйста, прекратите бессмысленную болтовню.
      Тори всегда оставалась спокойной, когда отец выходил из себя. Она успела хорошо изучить его, и в душе была убеждена, что у старика доброе сердце – даже к Грейнджеру он относится терпимо. Кроме того, девушка понимала: слова кузена действительно взволновали бедного старичка. Тори подавила улыбку, заметив, как лорд Ролингс опустил руку в карман и нащупал кошелек.
      Внезапно карета рванулась вперед, послышался крик кучера, путешественники чуть не свалились на пол и неловко пытались снова усесться на мягких подушках.
      – Что это? Что случилось? – в испуге закричала леди Лидия.
      – Боюсь, сейчас нас начнут грабить, – засмеялась Тори, различив приближающийся стук копыт.

Глава 2

      В желтом свете фонарей, яростно болтавшихся из стороны в сторону, Тори разглядела желто-зеленое лицо кузена и решила его поддразнить.
      – Не стоит так сильно пугаться, – прошипела она. – Разве я не обещала сделать все возможное, чтобы спасти вашу жизнь?
      Грейнджер метнул на сестру злобный взгляд и процедил сквозь стиснутые зубы:
      – Попридержите язык, Тори, и позаботьтесь лучше о собственной шее.
      Лорд Ролингс прошептал:
      – Тише, вы, оба! Если вам повезет и бандиты пощадят нас, обещаю – я буду менее милосерден!
      Леди Лидия, хныкавшая от испуга, не сразу смогла взять себя в руки и поддержать мужа.
      – Тори, сейчас не время для ваших шуточек! Тише! – наконец смогла выдавить она.
      Всмотревшись в темноту за пыльным окном, девушка увидела, что они находятся в лесу. Карета остановилась. Раздались протестующие крики слуг, которых стаскивали со скамейки на передке кареты. Викторию охватил страх, в ушах зазвенело, мешая расслышать, что происходит снаружи.
      Дверь экипажа резко распахнулась, повелительный голос приказал пассажирам выйти.
      Тори крепко сжала руку матери, с помощью одного из разбойников они спустились на землю, за ними последовали лорд Ролингс и Грейнджер.
      Перед каретой стояли трое в нелепых одеждах, рядом на вороном коне возвышалась исполинская фигура всадника. У всех на лицах были темные маски.
      Тори попыталась получше разглядеть всадника. Фонари находились за ее спиной, это давало преимущество, ибо свет бил прямо в глаза бандитам.
      – Деньги и драгоценности! – скомандовал всадник.
      – Почему я должна отдавать вам свои драгоценности? – звонко спросила Тори. – Кто вы, почему скрываете свои лица под масками? Я не желаю отдавать кольцо с изумрудом, которое лежит у меня в кармане!
      – О нет, – пробормотал Грейнджер. Он стоял так близко к девушке, что чувствовал ее дрожь. «Актриса», – подумал он с досадой. Она упивается этой сценой. Эта дурочка погубит всех.
      – Думаю, вы с большой радостью отдадите все ценности, – ответил всадник угрожающим тоном.
      – Вы слишком самоуверенны, разбойник в маске. Я не сбираюсь ничего вам отдавать, и меньше всего мое кольцо. Вы не посмеете обыскивать женщину!
      Лорд Ролингс шагнул к дочери, потянул ее за рукав.
      – Простите ее, сэр, – обратился он к всаднику. – Это моя неразумная дочь. Она глупа от рождения, доставляет нам с женой массу неудобств. Мы возвращаемся из деревни, где она жила летом. Доктор пообещал, что она поправится, но боюсь, испуг вернул ее в прежнее невменяемое состояние.
      – Отец!
      – Успокойся, детка, иначе придется вас снова отвезти в деревню, – прошипел он, больно сжав ее руку.
      Леди Лидия разразилась рыданиями, лорд Ролингс не стал утешать ее, рассудив, что слезы матери убедят разбойников в истинности болезни дочери.
      Тори изучала разбойников. На головах – нелепые шляпы, шелковые накидки дисгармонировали с грязными темными костюмами, снятыми, по-видимому, с прежних жертв. Один из них, глядя на нее, похотливо ухмылялся, обнажив гнилые зубы. Тори почувствовала разочарование. Грейнджер всегда утверждал, что разбойники красивы, а эти напоминали уличных попрошаек. Улыбочка грабителя вызвала в ней отвращение, она отступила на шаг. Грейнджер встал позади и прошипел:
      – Что это вы затеяли? Тори, у вас ведь нет кольца с изумрудом! Вы нас всех погубите!
      – Молчать! – проревел всадник громовым голосом. – Повторяю в последний раз – деньги и драгоценности!
      – Не обращайте внимания на мою дочь! – авторитетно продолжал лорд Ролингс. – Она как малое дитя, сама не знает, что говорит. Могу заверить, у нее нет кольца с изумрудом. Ни у кого из нас нет ни денег, ни драгоценностей. Жена имеет только свадебное колье, надеюсь, вы не станете забирать у нее эту безделушку?
      – Если вы говорите правду – нет. Но в это трудно поверить. Вы – люди с положением. На карете я вижу знак парламента. Мое терпение иссякает. Обычно я делаю только одно предупреждение, за последствия расплачивайтесь сами. Итак, передайте моим людям деньги и ценности, имеющиеся при вас.
      – Нельсон, почему они так грубо с нами обращаются? – прохныкала леди Лидия.
      – Не волнуйтесь, дорогая, все будет хорошо, – успокаивал лорд Ролингс.
      – А если не отдадим, вы перережете нам горло? – спросила Тори. – Вы нас четвертуете? Потащите меня с матерью в свое логово и превратите в рабынь? Тогда ведите! – воскликнула она театрально. – Ибо я ни за что не расстанусь с дорогим моему сердцу кольцом. Его подарил мне жених!
      – Тори, ради Бога, успокойтесь! – шипел Грейнджер.
      – Подойдите! – скомандовал всадник.
      Смело вскинув голову, девушка приблизилась к лошади и посмотрела на разбойника снизу вверх.
      – Это правда? Вы предпочтете стать моей рабыней, нежели расстаться с кольцом?
      Тори только кивнула, вдруг почувствовав, что не может произнести ни слова. Никогда еще ей не приходилось видеть таких черных глаз. Хотя половина лица скрывалась под маской, видно было, что этот негодяй очень красив. Говоря с ней, он улыбался, и Тори обратила внимание на белые ровные красивые зубы. На коне он сидел так естественно и грациозно, словно был с лошадью одним существом. Любовник-кентавр… Тори захотелось дотронуться до скакуна.
      – Не торопитесь с ответом, – прорычал всадник. – Одно слово, и ваша семья примет смерть! Подумайте хорошенько!
      Его голос встревожил коня, тот попятился. Тори протянула руку к уздечке. Этот жест успокоил вороного. Всадника поразило, что девушка так хорошо знает повадки лошадей, он был восхищен ее самообладанием и смелостью.
      – Нет! – воскликнула Тори. Внезапно ее охватила ужасная дрожь. Она зашла слишком далеко – в черных глазах читалась угроза смерти. – Отпустите моих близких, они не сделали ничего плохого. У нас и правда нет денег. Кузен вообще остался без средств. Мы возвращаемся из загородного дома, все вещи отправлены раньше. Умоляю, отпустите мою семью!
      – Вы хорошо просите за родных. Можно считать правдой ваши слова? Не пытайтесь меня обмануть, мне ничего не стоит отыскать вас в Лондоне и убить в ваших собственных постелях.
      – Я сказала правду, – выдавила Тори дрожащим голосом.
      – Я их пощажу, если отдадите кольцо.
      – Не могу, оно от нареченного.
      – Как же нужно любить человека, чтобы быть готовой умереть за его подарок!
      – Всем сердцем…
      Внезапно всадник наклонился, подхватил Тори за руки и поднял с земли. Она сопротивлялась, но разбойник держал крепко.
      Одним рывком подкинул девушку в седло и посадил впереди себя. Ее полет был стремителен, у Тори перехватило дыхание. Она решила проявить мужество, что бы ни случилось. Раздались мольбы отца отпустить дочь, но она не различала слов. Девушка пристально разглядывала лицо пленителя, шрам на щеке, черные, бездонные глаза. Змееподобная линия шрама манила прикоснуться к ней, погладить. Бандит стиснул зубы, шрам принял форму буквы S. Тори чуть не задохнулась, вспомнив – S означает соблазн.
      В глазах всадника Тори уловила страсть охотника, и у нее запершило в горле.
      Свет фонарей оставался внизу, лицо девушки было в тени, в темноте сгустившихся сумерек.
      Всадник заглянул ей под шляпу, но не смог ясно разглядеть черты. Удалось лишь уловить милый облик, приятные формы изящной фигурки, почувствовать нежный запах, исходивший от прижатого к бедру хрупкого тела, скрытого тканью дорогого платья.
      Тори поняла, что произвела впечатление, с удовольствием втянула носом пряный аромат мужского тела, смешанный с терпким запахом лошадиного крупа. Крепкие пальцы впились в ее ребра, подтягивая ближе. Она вдруг ощутила, что сейчас мужчина поцелует ее, и испугалась своего страстного влечения. Тори отодвинулась и резко произнесла:
      – Не говорите, что вы тот самый весельчак-разбойник, который насмехается над знатными дамами, проникая в их спальни. Тот самый низкий и жалкий негодяй, которого называют «целующим бандитом»!
      Разбойник застыл в седле, раздосадованный, что она разгадала его намерения.
      – Предоставляю вам выбор – либо отдаете кольцо, либо я обыщу вас.
      Тори чувствовала на щеке горячее дыхание, ее смущали странные ощущения, которые вызывала в ней его близость. Медленно пошарила в кармане платья и вынула небольшое кольцо. Прикоснувшись к груди всадника, ощутила гулкое биение его сердца. Ее собственное тоже бешено колотилось. В следующее мгновение сильные руки опустили ее на землю. Она чуть не упала, но выпрямилась и решительно тряхнула головой.
      – Возьмите, оно ваше, если не можете обойтись без него. – Она подбросила кольцо в воздух, Скарблейд ловко поймал его.
      – Довольно, дитя. Идите к нам сейчас же, – с мольбой произнес лорд Ролингс.
      – Да, пожалуйста, дорогая, – вторила леди Лидия, готовая впасть в истерику.
      – Слышите, что велят родители? Идите сюда, – шипел Грейнджер.
      Тори не обращала внимания на мольбы семьи, не в силах оторвать взгляда от черных глаз, излучавших откровенное желание.
      – Думаю, сэр, – бросила она с вызовом, – мы еще встретимся. Разрешаю сохранить для меня это кольцо, в наше страшное время никогда не знаешь, с кем сведет судьба на большой дороге. Уверена, в ваших руках оно будет в безопасности.
      Черные как угли глаза бандита сверлили ее насквозь. К своему ужасу, Тори заметила, что шрам на щеке стал совершенно багровым.

Глава 3

      На поляне, окруженной деревьями, разбойник Скарблейд успокоил своего нервного вороного коня, наблюдая за удаляющейся каретой Ролингсов. Грабежи не доставляли ему удовольствия, казалось невероятным, что он, Маркус Чанселор, занимается столь предосудительным делом.
      Словно листки, память отсчитывала назад дни прошедшего года. Вот перевернута последняя страница, скрывавшая роковой день начала разбойничьей жизни…
      Его добротный деревянный дом в штате Каролина. Вечер. Маркус нетерпеливо мерил шагами просторную комнату, время от времени подходил к окну и вглядывался в темноту, надеясь увидеть прибывшую повозку.
      В гостиную, обставленную мягкой провинциальной мебелью, вошел Карвер – иссиня-черный слуга. Вся его фигура выражала вопрос.
      – Пра-ашу пра-ащения, сэр, но неужели вашего а-атца еще нет дома?
      Маркус резко повернулся:
      – Нет, черт возьми, и если ты еще раз войдешь сюда с тем же вопросом, клянусь, я сдеру с тебя шкуру!
      Карвер сочувственно посмотрел на молодого хозяина, горестно опустив уголки широкого рта.
      – Да, сэр.
      – Прости, Карвер, – поморщился Маркус. – Если бы не краснокожие, я бы так не волновался. Самюэль не так молод, как воображает, и берет на себя слишком много. Ты ведь знаешь, как индейцы в Северной Каролине досаждают колонистам постоянными набегами и войнами.
      – Зна-аю, сэр. Этим краснокожим нравится мучить нас, не иначе, – бормотал Карвер.
      Маркус перешел в другой конец комнаты к письменному столу, стал нервно перебирать лежавшие на нем документы, продолжая вслушиваться в темноту. Развернул несколько тяжелых листов пергамента с выгравированными линиями, затушеванными синей краской. Чертежи дома, строящегося по другую сторону холма, ближе к реке. Дом, о котором мечтала мать и который его отец Самюэль обещал для нее построить. Теперь дому суждено стать памятником матери, уже двадцать четыре года ее нет в живых. Самюэль горел решимостью увидеть воплощенной мечту жены, прежде чем настанет его черед занять место рядом с ней.
      Маркус аккуратно свернул пергамент. С сожалением подумал, что вряд ли удастся осуществить заветную мечту. Материалы приходилось доставать на черном рынке, это обходилось слишком дорого. Постоянная угроза со стороны индейцев тормозила строительство. Уже дважды они сжигали постройку до основания. Самюэль не желал признать поражение, устало вздыхал, посылал в адрес налетчиков отборные проклятия и начинал все сначала.
      Маркус сжал кулаки.
      – Проклятие! – выругался он, но тут услышал скрип приближавшейся к дому повозки и подскочил к окну.
      Карвер бежал к двери со всей поспешностью, на которую были способны его больные ноги.
      – Это он! Я слышу, это он! Он здесь!
      Маркус одним прыжком опередил негра, широкой спиной загородив проем двери. Тучному коренастому старику пришлось подняться на цыпочки, чтобы разглядеть приехавших.
      Из крытой черной повозки медленно вылезли Самюэль Чанселор и Майлз Лэмптон, старые доски при этом отчаянно скрипели – оба были внушительного телосложения. Увидев взволнованное лицо сына, Самюэль поспешил объяснить причину столь долгого отсутствия и сообщил об экстренном собрании ассоциации долины Чанселор.
      Объяснения старого джентльмена не произвели на сына должного впечатления.
      – Но почему вы с Майлзом так внезапно уехали? И даже не предупредили – я ведь был недалеко и мог поехать с вами.
      – Полно, сынок, к чему суетиться понапрасну? Еще будет возможность. А теперь лучше послушай, что мы с Майлзом хотим рассказать.
      Маркус уселся поудобнее в маленьком кресле, обычном для провинциального интерьера – его собственные габариты никак не подходили к изящной мебели гостиной, – и пытливым взглядом изучал лицо Майлза, на котором эмоции обычно читались легче, чем на лице отца. Однако, не найдя ответа, обернулся к Самюэлю.
      – Мы были на собрании фермеров и торговцев, – начал отец. – Там присутствовали кое-кто из мошенников, с которыми приходится иметь дело. Эти обдиралы снова повысили цены, зная, что нам некуда деваться, – Самюэль имел в виду торговцев черного рынка, которые были оплотом долины Чанселор. – Естественно, нам пришлось снова принять их условия.
      Майлз, старый закадычный друг Самюэля, вмешался в разговор:
      – Да, Марк, они предложили нам за табак только половину стоимости, а за свою контрабанду потребовали в пять раз дороже.
      – Маркусу трудно понять, что там происходило, Майлз, – нетерпеливо перебил Самюэль. – Переходи к сути, не видишь разве, что он от любопытства готов вылезти из собственной шкуры?
      – Ладно, Маркус. Дело в том, что ассоциация решила послать тебя в Англию, чтобы подать жалобу прямо королю.
      – Не поеду, – громовым голосом проревел Маркус. – Я нужен здесь, вам без меня не обойтись. И разве мне удастся то, что оказалось не под силу нашим «государственным умам»? – закончил он с сарказмом.
      – У тебя есть полное право рассуждать подобным образом, – постарался успокоить его Самюэль. – Мы все считаем, что наша палата лордов с помощью нашего колониального правительства продала нас с потрохами. Именно поэтому долина Чанселор должна послать своего человека, который сможет отстоять наши интересы. Кого-нибудь образованного, языкастого и умеющего говорить авторитетно. Ты получил образование в Англии, поэтому выбор пал на тебя.
      Маркус знал: отец никогда не согласился бы с таким решением, если бы не считал его кандидатуру лучшей из возможных вариантов, и еще раз поразился полному отсутствию эгоизма у отца. Для него отъезд сына представлял ряд Неудобств, как и для самого Маркуса. В последнее время здоровье старика пошатнулось, Маркус чувствовал, что отец долго не протянет. Ужасно не хотелось оставлять его одного с Карвером, ведь их должен был разделять океан и долгие месяцы пути.
      – Это почетное задание можно поручить кому-нибудь другому. Не сошелся же на мне свет клином, – настаивал Маркус.
      – Все уже решено, – властно сказал Самюэль. Отец и сын были удивительно похожи, оба не любили возражений.
      При этих словах проявился шрам на щеке Маркуса – линия, изгибающаяся в виде буквы S. От отца не укрылся гнев сына. Шрам появился со времени поездки в Париж, где молодой человек завязал роман с хорошенькой женой офицера. Драгун вызвал молодого повесу на дуэль, в качестве оружия выбрали рапиры. В результате на щеке Маркуса осталась отметина.
      Самюэлю никогда не удавалось вызвать сына на откровенный разговор о том событии, но от свидетеля поединка он знал, что Маркус предпочел безобразный шрам убийству армейского офицера, который был готов драться до конца, как повелевало чувство собственного достоинства.
      В глубине души Самюэль считал, что шрам не обезобразил лицо сына, напротив, придавал особый шарм и делал похожим на человека, с которым шутки плохи.
      – Поедешь в Бостон, – продолжил Самюэль, – там увидишься с Джейсоном Элиасом. У него собственный корабль, и ему можно доверять. Элиас гарантирует тебе безопасное плавание через океан, и, что еще важнее, любую помощь, какая будет в его силах.
      По лицу отца Маркус видел – тот принял решение и считал разговор законченным. У Маркуса комок подкатился к горлу, но он знал – возражения бесполезны.
      – Подумай обо всем, сын, это все, чего я прошу. Подумай хорошенько!
      – Маркус, отец прав. Подумай, – добавил Майлз, его большое круглое лицо побагровело от бренди. – В долине Чанселор не хватает невесты, которая пришлась бы тебе по вкусу. В Англии все молоденькие девицы будут к твоим услугам – выбирай любую. Сочетание приятного с полезным, не так ли?
      Майлза Лэмптона поразила язвительная усмешка Маркуса, он перевел взгляд на Самюэля, которого явно забавляла реакция сына.
      – Этот довод не сработает, дружище. Отношение Маркуса к женщинам – как бы это помягче выразиться – не отличается большим уважением и почтением. Как ты их называешь, сын? Жадные и загребущие, готовые оседлать любого мужчину, чтобы добиться своего? Маркус разозлился.
      – Пока что мне не случалось получить доказательства обратного. Женщины – особая порода. Да, загребущие и жадные, но эти черты свойственны и мужчинам. Меня просто ужасает, что все женщины состоят в вечном сговоре друг с другом. Их единственная цель – затащить мужчину в сети брака и до конца жизни вытягивать из него всевозможные вещи, которые, как каждая считает, должны принадлежать ей по праву. И все время улыбаются друг другу, подмигивают, хвастают своим искусством надувать и обводить вокруг пальца нашего брата. В этом они видят основу своей привлекательности. Ни одной леди не придет в голову быть откровенной и прямодушной, они считают, что лестью и уловками можно добиться гораздо большего.
      Самюэль тяжело вздохнул – надежда покачать на коленях внуков уплывала довольно далеко.
      – Мне кажется, Майлз, Маркус слишком много времени проводит в мужском обществе.
      – Но, Сэм, разве ты забыл тот скандальчик из-за Маркуса и хорошенькой жены судостроителя, который облетел всю долину прошлой зимой?
      – Ты прав, Майлз, – Самюэль наслаждался смущением сына. – Хоть Маркус и ругает женщин, но это не мешает ему получать удовольствие от их прелестей. Я почти отчаялся увидеть внуков. Боюсь, мне суждено умереть, имея в качестве компаньона сына-холостяка.
      – Не смеши, Сэм, – улыбнулся Маркус, называя отца по имени, как привык делать с детства. – Обещаю, если мне удастся когда-нибудь встретить женщину, способную опровергнуть мои убеждения и доказать, что она может принести большую жертву ради другого человека, я немедленно схвачу ее в объятия и привезу в долину.
      Майлз сочувственно взглянул на Самюэля.
      – Похоже, Сэм, твоим надеждам на внуков действительно не суждено сбыться.
      – Знаешь, Маркусу предстоит еще многое постичь в жизни и понять, что пути Господни неисповедимы. Он еще не встретил ту женщину, которая заставит его отказаться от своих слов. Надеюсь только, что эта встреча состоится не слишком поздно. Кто знает, может быть, ты прав и Маркус встретит в Англии женщину своей мечты, – Самюэль кивнул в сторону сына, поставив точку в разговоре о поездке с петицией к королю.
      Не желая больше слышать подобные замечания, Маркус встал и вышел из дома.
      Вскоре к нему присоединился Майлз Лэмптон, попыхивая трубкой и пуская клубы дыма.
      – Марк, ты должен понять, Сэм никогда бы не стал настаивать на твоем отъезде, если бы этого не требовали обстоятельства. Вот мы, сотня семейств, живем в долине, пытаемся прокормиться этой землей, новой для нас, нетронутой человеком. Индейцы нападают, грабят, жгут посевы, но мы пока держимся. А почему? Потому что люди в долине Чанселор имеют достаточно мужества бороться за свои права. Мы политические беженцы, люди, которые не боятся выступать против коррупции наших губернаторов. За это с нами обращаются как с потенциальными заключенными. Король наложил запрет на наши товары, подверг блокаде порт. Запретил соседям торговать с нами. Марк, – продолжал Майлз с горечью, – нас морят голодом, хотят, чтобы мы вымерли. Знаю, тебе тяжело оставлять Самюэля… Если мне не изменяет чутье, он долго не протянет. Но, я полагаю, когда он просил тебя все обдумать, то хотел, чтобы ты представил, каково ему будет, если люди долины Чанселор, долины, носящей его имя, будут уничтожены. Это убьет его еще быстрее. Он сам предложил твою кандидатуру. Другие тоже рано или поздно пришли бы к этому решению, но дело в том, что Сэм хочет, чтобы эту миссию исполнил именно ты… Это ему нужно. Для нас… и самого себя.

* * *

      Солнце согрело утро горячими лучами.
      Маркус вышел из палаты лордов, в ушах все еще звучали насмешки и издевки «благородных джентльменов». Он позорно провалился. Душа забилась в самый дальний уголок сердца. Какой срам! Что можно сделать? Как показаться в Северной Каролине и сообщить, что король отказал в аудиенции? Две недели Маркус безрезультатно обхаживал королевского секретаря, затем решил найти посредника в палате лордов, чтобы передать петицию королю. Здесь тоже полное фиаско. Наконец, отчаявшись, ценою неимоверных ухищрений и подкупа, удалось добиться приглашения на ланч, и здесь Маркус со всей искренностью поведал о бедственном положении своих земляков. Но был буквально выкинут из зала.
      Подъехал замызганный экипаж, возница предложил подвезти, но Маркус предпочел пешком добраться до места, где остановился. На сердце было тяжко, уязвленная гордость не давала покоя. Хотелось ударить кого-нибудь, разбить что-либо вдребезги. Вдруг донесся голос, назвавший его по имени.
      Маркус обернулся – по булыжной мостовой бежал посыльный, размахивая листком бумаги.
      – Мистер Чанселор! Мистер Чанселор! – кричал он, задыхаясь. – Сэр, подождите!
      Маркус остановился, посыльный поравнялся с ним.
      Дрожащими пальцами Маркус развернул сложенный лист. На нем размашистым небрежным почерком было написано приглашение прийти в дом лорда Фаулер-Грина для обсуждения его вопроса. «Не могу обещать ничего определенного, – гласило письмо, – но возможно, удастся достичь соглашения, которое устраивало бы нас обоих».
      – Скажи лорду Фаулер-Грину, что я приду в назначенное время.
      Все еще не в силах унять дрожь, на этот раз от нетерпения, Маркус остановил первый попавшийся экипаж. Новость распирала его, он должен был поскорее добраться домой и поделиться с Джошем.
      «Джош, конечно, свяжет с этим приглашением не меньшие надежды, чем я», – думал Маркус. Он воочию представил светловолосого гиганта, танцующего по комнате от счастья. Затем появится бутылка бренди и будет предложен тост.
      Джош – самый близкий друг Маркуса. И хотя ему уже около пятидесяти, у них много общего – любовь к свежему воздуху, охоте, рыбной ловле и задушевной беседе у камина холодным вечером.
      Самюэль как-то помог Джошу в трудную минуту – тогда они были еще молодыми – после чего Джош посвятил себя сначала Самюэлю, а потом его сыну. Когда Маркус прибыл в Бостон, чтобы отплыть в Англию на корабле капитана Элиаса, его встретил Джош и предложил сопровождать, не принимая возражений. Он был уверен, что сможет помочь другу в столь непростом деле.
      Джошу дорого обходилась поездка – здоровье оставляло желать лучшего, и теплый климат Северной Каролины лучше бы способствовал выздоровлению.
      Маркус и Джош наняли экипаж и поспешили к дому Фаулер-Грина. Оба горели от нетерпения и досадовали на долгий путь.
      – Это та самая возможность, которую мы так долго ждали, Джош, – Маркус едва сдерживал волнение. – Надо молиться Богу, чтобы этот господин оказался милосердным человеком и захотел бы помочь нам.
      – Да, мой мальчик. И разве он может отказать, зная, что нам так нужна помощь?
      Коляска въехала на широкую, усаженную деревьями улицу и остановилась перед кирпичным домом.
      – Наш лорд неплохо устроился, – прошептал Джош.
      Лакей в ливрее распахнул дверь, Маркус и Джош назвали свои имена. Слуга впустил их, состроив презрительную гримасу при виде довольно просто одетого спутника Маркуса.
      – Милорд ожидает вас, мистер Чанселор, я доложу.
      Вскоре слуга появился снова и повел их в библиотеку.
      Лорд Фаулер-Грин, уже немолодой господин, стоял посреди комнаты, вдоль стен которой располагались глубокие книжные полки. Помещение освещали несколько канделябров, а элегантность обстановки произвела такое впечатление на Джоша, что тот восторженно оглядывал все вокруг.
      Лорд Фаулер-Грин предложил гостям бренди. Маркус заметил, что полнота мешала ему легко двигаться, когда тот прошел по персидскому ковру к звонку, чтобы вызвать дворецкого.
      – Насколько я понимаю, – начал хозяин, – вы столкнулись с серьезной проблемой у себя в колонии. Северная Каролина?
      – Да, сэр, – ответил Маркус. – Очень надеемся, что вы согласитесь замолвить за нас слово перед королем.
      – Непременно, хотя я не имел в виду выступать посредником между вами и королем.
      – Не понимаю, сэр, – Маркус вопросительно посмотрел на лорда.
      Тот продолжал:
      – Считаю позором, что король отказывается откликнуться на ваши нужды, но возможно, вы согласитесь позволить монарху быть вашим… тайным союзником?
      Маркус не мог понять, к чему клонит Фаулер-Грин.
      – Вам хорошо известно, мистер Чанселор, наши богатые люди путешествуют по дорогам Англии, переезжая с одного места на другое. Дамы часто надевают в поездку немыслимо дорогие украшения. Разве плохо посрамить тех вельмож, которые выгнали вас сегодня из палаты лордов, освободив их от излишних драгоценностей? Конечно, потом их можно вернуть владельцам, например, как находку. Разумеется, за соответствующее вознаграждение. Таким образом, лорды Англии в какой-то степени окажут финансовую помощь колонистам.
      Джош мгновенно понял слова лорда и подсказал Маркусу:
      – Не зевай, мой мальчик, лорд говорит дело.
      – Конечно, мистер Чанселор, вы подвергнете себя определенному риску. Возможно, мне удастся сообщить, когда повезут налоги за минувшую часть года, которые как раз собирают. Конечно, это сборы лишь за полгода. Но, боюсь, вы уже упустили удобный момент.
      План Фаулер-Грина заинтересовал Маркуса. Его всегда привлекали опасности и приключения, но как понять, что такое предложение исходит от члена палаты лордов? К тому же есть еще и закон! Маркус всегда питал почтение к закону и правопорядку. Сможет ли он бросить вызов правосудию? С новой силой нахлынули воспоминания о голодных лицах земляков. Голод, намеренно спровоцированный при помощи того самого закона, который он не решается нарушить…
      – Думаю, лорд Фаулер-Грин, мне понятен ваш план. Но должен спросить – почему? Почему вы хотите выступить против людей вашего же сословия, против ваших друзей, и подвергнуть их ограблению?
      Лорд Фаулер-Грин схватился за спинку высокого стула, костяшки пальцев, унизанных дорогими перстнями, побелели. Вперив в Маркуса горящий взгляд, он гневно произнес:
      – Потому что мне предстало видение. Я отчетливо увидел колонии, населенные людьми, которые работают и голодают за идеал – веру в мифические, данные от рождения свободы… – лорд вдруг запнулся на середине фразы.
      – Похоже, вы знакомы с мистером Бенджамином Франклином – он был в Англии прошлым летом.
      – Да, вы догадливы, – лорд несколько успокоился. – И я с ним согласен. Англия в долгу перед колониями, но, как я ни старался, убедить в этом не удалось ни палату лордов, ни короля. На английском обществе это пока явно не отражается, но результаты подобного отношения не замедлят сказаться. С такими вещами не считаться нельзя. Англия пользуется благами, которые обеспечивают колонии, ничего не давая взамен. Я предлагаю реальную помощь.
      Маркус изучал стоящего перед ним человека, стараясь понять, что тот из себя представляет. Да, фанатичный старый дурак, в этом нет сомнений.
      – Вижу по вашему лицу, мистер Чанселор, что, несмотря на возможные слухи обо мне, вы признаете мою способность трезво мыслить. Конечно, я слыву большим любителем роскоши, мне приписывают кое-какие странности, но мне дорога слава Англии. И я понимаю, что ее нельзя сохранить без процветания колоний, потому так заинтересован в благополучии Америки.
      Вошел дворецкий, неся серебряный поднос с графином вина и тремя высокими бокалами.
      – Выпьем за успех, мистер Чанселор! Для такого предприятия вам лучше выбрать псевдоним. Скажем, что-то стильное, что понравится простолюдинам. Например, Скарблейд… В этом имени что-то есть, вам не кажется?

Глава 4

      – О Боже, Тори! Что на вас нашло? Нас могли убить! Ваш отец совершенно прав – вам не хватает кнута, – Грейнджер продолжал распекать кузину, находя в этом видимое удовольствие. Ему не часто удавалось переспорить Тори, но теперь, когда они проехали – опасное место и разбойники удалились, девушка, казалось, не слушала его. Такое равнодушие задевало самолюбие, он наклонился вперед и, всячески стараясь вовлечь кузину в словесную перепалку, повторил: – Вас следует хорошенько высечь.
      – Выстричь? Что это выстричь? – послышался удивленный возглас леди Лидии. – Виктория, не желаю слышать ни о каких стрижках! Нельсон, поговорите с дочерью! Сделайте что-нибудь! – кричала леди Лидия, нервно теребя сумочку, хорошенькое личико выражало волнение. – Нельсон, вы должны позаботиться, чтобы скорее выдать ее замуж. Ей нужна сильная рука. Завтра же прошу этим заняться, иначе я совсем потеряю сон, – последние слова леди Лидия произнесла почти шепотом, чтобы кроме мужа никто не смог услышать.
      Лорд Ролингс нежно погладил маленькую ручку жены.
      – Дорогая, я позабочусь об этом. Успокойтесь, скоро мы будем дома.
      Он осторожно взглянул в сторону дочери. Та была занята оживленным обсуждением достоинств Скарблейда. Упоминание имени бандита снова заставило нащупать кошелек в кармане жилета. Вспомнив о твердом решении выдать дочь замуж, лорд облегченно вздохнул.
      – Грейнджер, клянусь, я сумела бы защитить вас. Вам ничего не угрожало. Вообще, надо заметить, вы должны научиться более экономно тратить деньги, которые дядя дает на карманные расходы. Никогда не мешает приберечь несколько фартингов. Тогда не придется вводить разбойников в искушение перерезать вам горло. Дорогой Грейнджер, ну что мне с вами делать? Ведь я не могу вечно быть вашим телохранителем, – Тори ликовала, видя, как пот проступил на лбу кузена.
      – Что? Виктория, завидую вашему будущему мужу.
      – Неужели? Это почему же?
      – Если у него найдется хоть капля мозгов, он будет лупить вас по три раза в будние дни и по четыре в субботу. Так что, дорогая кузина, скоро веселая жизнь для вас закончится.
      – Грейнджер, запомните, в наш век ни одному мужу не придет в голову бить жену, – ловко парировала Тори.
      – Кузина, когда ваш новоиспеченный муж узнает вас поближе, он горько пожалеет о содеянном, отправит назад к родителям и потребует, чтобы его избавили от такого подарка судьбы.
      – Грейнджер, дорогой, тот, кто на мне женится, будет любить меня до конца дней своих. Я придам новый смысл его жизни. Нарожаю розовощеких детишек… то есть… когда сочту, что готова к этому.
      – Представляю! Держу пари, что на следующий день после свадьбы вы проденете ему кольцо в ноздри.
      – Вот видите, Грейнджер, когда вы не ленитесь шевелить мозгами, то начинаете понимать, что к чему, – весело заключила Тори.
      Тот сделал вид, что не расслышал последнего замечания, и заглянул в искрящиеся зеленые глаза кузины. Она опустила ресницы.
      «Слишком поздно, – подумал Грейнджер. – Я хорошо тебя знаю: что-то произошло там, на дороге, и это тебя пугает. Поэтому и несешь всякую чушь, чтобы я не заметил страха в твоих глазах. Ты, дорогая кузина, и вполовину не такая смелая, какой пытаешься себя изобразить. Но на этот раз зеленые глазки скрывают что-то еще… Думаю, не ошибусь, если назову это желанием… да-да, желанием, которое может испытывать женщина к мужчине».
      Он ухмыльнулся, Тори метнула на кузена недоуменный взгляд.
      – А! Кажется, мы дома, – объявил лорд Ролингс, не скрывая удовольствия. Он нежно посмотрел на дочь. Скоро все волнения кончатся. Для человека под шестьдесят с ней действительно нелегко. Но тут же подумал: каково же будет этому старому бобру Фаулер-Грину, если ему самому нелегко в пятьдесят девять? Не более чем за год он превратится в горстку пепла. Лорд Ролингс повеселел. «Моя дорогая Тори станет красивой вдовушкой… Богатой вдовушкой!» – и просиял при этой мысли.
      – Грейнджер, – прошептала Тори, – зайдите позже в мою комнату, мне нужно кое-что обсудить с вами.
      – Зачем? Я ужасно устал.
      – Скажу потом. Не забудьте же.
      – Как же, забуду! Да вы съедите меня с потрохами, если осмелюсь ослушаться. Но предупреждаю, дорогая, больше я не намерен участвовать в ваших авантюрах.
      – Ну что ж, если предпочитаете жить нищим, не возражаю. Сейчас как раз складывается такая ситуация, что я могла бы помочь вам наполнить пустой карман. Но дело ваше. Пойдемте, мама, я помогу вам. Вы, должно быть, устали. Это ужасное событие на дороге! К чему катится наша страна? Подумать только, остановить посреди леса! – девушка сокрушенно покачала головой.
      – Тори, отец сразу же займется вашей свадьбой. Это отвлечет вас от грустных мыслей. Скоро от вас будет болеть голова у кого-нибудь другого.
      – Что вы хотите сказать, мама? – в голосе Тори слышалась паника.
      – Через две недели вы выйдете замуж. Разве вас это не радует?
      – Мама, я не готова к замужеству, – простонала девушка. – Мы же говорили об этом летом. Не верю, что вы одобряете желание отца сбагрить меня лорду Фаулер-Грину. Я не готова!
      – Дорогая, в замужестве нет ничего плохого. Скоро вы привыкнете к супружеской жизни и будете вполне счастливы. Именно в этом вы нуждаетесь, дорогое дитя. Если вам будет хорошо, то и нам с отцом будет хорошо. Устроим грандиозный пир. Если завтра буду лучше себя чувствовать, займусь приготовлениями. Вам надо сшить подходящее платье.
      – Но, мама…
      – Замолчите, дитя, дайте подумать. Знаю, вас переполняют чувства. Сейчас не надо благодарить ни меня, ни отца – мы будем только рады этим хлопотам.
      – Но, мама…
      – Ни слова больше. Я ужасно устала, – леди Лидия вздохнула и начала подниматься по мраморной лестнице в спальню.
      «Ух! – возмутилась про себя Тори. – Ни за что не выйду замуж без любви, а уж за этого старого толстяка с мешком денег и подавно. Будет всю ночь храпеть, а утром чесаться, тоже мне удовольствие. Единственное, что мне нужно, – это достать денег для Грейнджера. Если будет необходимо, я присоединюсь к ребятам Скарблейда и добуду деньги тем же способом».
      – Тори, мне хотелось бы обсудить с вами важный вопрос после ужина, – командным тоном заявил лорд Ролингс, поняв по лицу дочери – та что-то замышляет.
      – Хорошо, папа, – сдалась Тори.
      От лорда Ролингса не ускользнули покорные нотки в голосе девушки. Внезапно пронзила острая боль в желудке. Ни разу за двадцать два года жизни Тори ни с чем легко не соглашалась, упрямство в ней было сильнее разума. Но на этот раз, если она будет упираться, он просто запрет дочь в спальне. С этим решением лорд последовал за женой.
      Девушка бросила влюбленный взгляд на Грейнджера. Тот побледнел. Тори никогда ни на кого не смотрела с любовью, разве что на свое отражение в зеркале. Поднимаясь в спальню, она подмигнула ему.
      – Не забудьте, Грейнджер. Позднее, в моей комнате.
      Дрожь волнения охватила молодого человека.

Глава 5

      Тори бросилась на высокую кровать и лежала, уставившись в лепной потолок. Необходимо срочно придумать, как расстроить планы отца. Она ни за что не выйдет за старого толстого лорда Сиднея Фаулер-Грина как бы ни был он богат. Отец вынужден будет найти иной выход из создавшегося тяжелого положения, о котором Тори догадывалась. Отец думал, никто не видит, как он украдкой выносит из дома дорогие вещицы, пряча их под сюртуком. Но ее перехитрить не удалось, он недооценил наблюдательность дочери. Ей все равно – пусть окончательно разоряется, просит милостыню, ворует, или, что еще лучше, ползает на брюхе перед королем. Но заключать сделки, пользуясь собственной дочерью, она не позволит. Хотя в глубине души Тори знала – доказать отцу ничего не удастся. Ей был хорошо известен его характер, он вполне мог исполнить угрозу, запереть ее в спальне и силой заставить пройти обряд бракосочетания. Оставалась единственная надежда – Грейнджер. Ему придется помочь дорогой кузине. За деньги Грейнджер пойдет на все, если, конечно, его голове не будет угрожать петля. Скоро у отца кончатся деньги и он не сможет содержать племянника, а о щедрых суммах на карманные расходы и речи не будет. Тори хихикнула, подумав: как бы выкручивался Грейнджер, напади на него грабители? Что бы предложить в обмен на услуги? Она спрыгнула с кровати и открыла шкатулку.
      В отчаянии девушка смотрела на свои безделушки. За все не дадут и десяти соверенов. Какая она дурочка, что не выклянчивала у отца драгоценности, как делают другие девушки. Тори открыла кошелек, пересчитала деньги – немного. Может быть, Грейнджера устроит небольшая сумма? Видимо, придется пустить в ход все – мольбы, уловки, слезы и даже угрозы. Ей известно о кузене кое-что такое, что тот не захочет сделать достоянием гласности.
      Обед прошел мрачно. Мясо, яйца, хлеб – все было холодным и неаппетитным. Тори почти не ела, леди Лидия вскоре удалилась к себе, сославшись на головную боль. Лорд Ролингс пригласил дочь в библиотеку.
      В камине горел огонь – все лето комнаты не отапливались, было сыро и прохладно. Лорд Ролингс предложил Тори сесть в кресло с высокой спинкой поближе к теплу.
      – Нужно обсудить важный вопрос. Пожалуйста, дорогая, постарайтесь меня понять. Как вам хорошо известно, я в опале у короля. Земли, которые я сдавал в аренду, а именно они приносили основной доход, у меня отняли. Теперь наше финансовое положение резко пошатнулось. Денег едва хватит, чтобы протянуть несколько месяцев. После этого, – он жалобно взглянул на дочь, ожидая ее реакции, – меня отправят в долговую тюрьму. Я знаю, – лорд поднял руку, предупреждая ее возражения, – уверен, вы этого не хотите. Поэтому, моя дорогая, я вынужден был дать согласие на ваш брак с лордом Фаулер-Грином. Придется выбросить из головы романтические мечты. Мы живем в жестоком мире, а вы в таком возрасте, когда пора подумать о семье. Еще пара лет, и мы вообще не сможем выдать вас замуж. Вы же не допустите, чтобы мать проливала слезы до конца дней своих, не в силах вызволить меня из Ньюгейтской тюрьмы, не так ли?
      Тори вяло согласилась, отец продолжал.
      – Сумма, которую предложил за вашу руку лорд Фаулер-Грин, достаточна, чтобы оплатить долги, обеспечить старость вашей матери и дать нам возможность пережить тяжелые времена, пока удастся вернуть расположение двора, если это вообще когда-нибудь случится, – добавил он с горечью. – Тори, вы ведь не откажетесь и согласитесь выйти за Фаулер-Грина?
      – Но папа, разве нельзя продать мамины драгоценности? Я могу пойти в гувернантки, буду зарабатывать деньги.
      – Моя дорогая, поверьте, мне тяжело это говорить, но я вынужден. Только ни слова матери. Драгоценности уже проданы. Вместо них остались ничего не стоящие подделки. Единственное, что сохранилось, – это колье, которое я подарил на свадьбу. Не поднялась рука продать его!
      – Колье с рубинами и бриллиантами, которое должно перейти ко мне после смерти матери? Вы про эту драгоценность говорите, отец?
      – Да, – он грустно кивнул. – Ваша мать очень дорожит им, поэтому всегда держит при себе.
      – Вы хотите сказать, что не смогли добраться до ожерелья, а то бы продали и его? – Тори смело смотрела в глаза отцу.
      Лорд Ролингс поежился от резкого тона. Или от того, что дочь угадала правду?
      – Вы согласитесь на брак? Пожалуйста… Тори утвердительно кивнула. В этот момент она решила дать любое обещание. Надо выиграть время и все обдумать. Впереди целая ночь.
      – Дайте слово, что не позволите себе никаких проделок, иначе запру вас в спальне. Дайте слово, Виктория, – повелительно потребовал лорд Ролингс. – Слово христианки.
      – Отец, позвольте напомнить, что я уже не ребенок и не хочу, чтобы со мной обращались как с маленькой девочкой. Слова я не дам. Придется принять меня такой, какая есть. Я не собираюсь препятствовать вам в устройстве свадьбы. Это все. Теперь извините, хочу пожелать маме спокойной ночи.
      «Маленькая плутовка, у нее что-то на уме, – подумал лорд Ролингс. – Надо приказать слугам, чтобы не спускали с нее глаз. Но ей не удастся расстроить мои планы, слишком поздно». Он налил себе стакан вина и сидел, размышляя о замужестве дочери и скором богатстве. Кончатся все несчастья… Появятся внуки… Подумав о возрасте лорда Сиднея, он поправил себя – счастье семейной жизни не только в детях. К тому же, если они пойдут в Тори, может быть, лучше их вообще не иметь.

* * *

      Тори медленно поднималась по лестнице, сердце бешено колотилось. Девушка вошла в спальню леди Лидии и тихо подошла к огромной кровати, на которой в полудреме лежала мать.
      – Мама, можно взглянуть на ваше свадебное ожерелье?
      – М-м-м… да, – сонно ответил детский голосок.
      Тори взяла кожаный футляр, где лежало ожерелье, поднесла к горящей у кровати свече, вынула драгоценность и залюбовалась ее теплым лучистым сиянием.
      – Мама, вы собираетесь когда-нибудь подарить мне это ожерелье?
      – Гм-м-м…
      – Тогда разрешите, пожалуйста, взять его сейчас и распорядиться по своему усмотрению. Слышите, мама? Я возьму ожерелье, ладно? Раз мне предстоит выйти замуж, я хотела бы иметь его.
      – Да, да, – раздался полусонный голос.
      – О, благодарю вас, – воскликнула Тори и запечатлела нежный поцелуй на бледной щеке матери. – Вы спасли мне жизнь!
      – Вот и прекрасно, дорогая, – леди Лидия плотнее закуталась в одеяло.
      Тори на цыпочках вышла из комнаты, испытывая угрызения совести.
      Вернувшись в свою комнату, она присела на маленький диванчик у камина. Двойная дверь, ведущая на балкон, была открыта, легкий сентябрьский ветерок проникал в комнату, принося запах опавших листьев.
      Тори положила сверкающее ожерелье на столик у дивана, рядом сложила свои украшения. Это должно окончательно убедить Грейнджера в необходимости оказать ей помощь. Мысль, что он может отказаться, не приходила в голову. За деньги Грейнджер сделает все. Тори ни минуты не сомневалась, ведь он на грани нищеты. Бедный Грейнджер, вынужденный жить в доме своей тетки и полностью зависимый от милости лорда Ролингса.
      Когда кузену исполнилось пятнадцать лет, его родители погибли при кораблекрушении у берегов Испании. Сэр Лапид, отец Грейнджера, был удачливым капитаном и кораблестроителем, неплохо зарабатывал на импорте и экспорте. Однако, пираты и налоги значительно убавили его состояние. Тогда Сэр Лапид решил попытать счастья в Северной Африке. Грейнджер остался в Англии – ему нужно было учиться – и ожидал возвращения родителей. Леди Сильвия умолила мужа разрешить ей сопровождать его на новеньком корабле. После долгих споров и препираний сэр Лапид согласился. Но корабль в Гибралтаре попал в шторм, и Грейнджер лишился отца, матери и наследства. Все, что имел сэр Лапид, было вложено в Северо-Африканское предприятие. Когда имение было заложено и долги уплачены, у Грейнджера осталось лишь небольшое пособие, которое выплачивалось раз в год и было едва ли достаточным, чтобы свести концы с концами.
      С тех пор лорд Ролингс взял на себя заботу о судьбе племянника. Если говорить правду, этот добрый джентльмен любил молодого человека, хотя ворчал иногда, что парень слишком непоседлив и безответственен, негодовал, когда юноша забивал голову кузины всякими россказнями о разбойниках и прочих страшных происшествиях. Лорд Ролингс часто обвинял бедного Грейнджера в необузданных фантазиях Тори и ее непослушании.
      Не успела Тори положить ожерелье в коробку, а свои безделушки в карман, как раздался легкий стук в дверь.
      – Войдите, Грейнджер, – позвала она приветливо.
      Тот осторожно переступил порог, с опаской озираясь по сторонам.
      – Идите сюда, кузен, присаживайтесь, – Тори показала на место рядом с собой. – Я вас не укушу. Полно, не робейте, – она старалась угадать его настроение. – Мы ведь родственники и можем обойтись без излишних церемоний. Садитесь же, Грейнджер, прошу вас.
      Молодой человек осторожно присел на край дивана, готовый к бегству в любой момент.
      – Ладно, кузина, давайте скорее покончим с этим, я уже говорил, что страшно устал сегодня.
      – Дорогой Грейнджер, если дело только в этом, я тотчас же расскажу, зачем вас пригласила. Я попала в затруднительное положение. Уверена, вам известно намерение отца выдать меня за лорда Фаулер-Грина, – Грейнджер кивнул. – А знаете ли вы, что у отца много долгов и после их уплаты денег на жизнь почти не останется?
      Грейнджер не мог скрыть удивления, разговор начинал ему не нравиться.
      – Это означает, что вам придется искать другое пристанище и другой источник карманных денег. Родители заколотят этот дом и переедут в загородный. Там меньше расходов, но не будет места для вас, – многозначительно произнесла Тори.
      – Но… Но…
      – Мне очень жаль, но именно так обстоят дела. Искренне хотела бы помочь… но как?
      – Есть один способ, дорогая кузина, – Грейнджер намеренно сделал ударение на слове «дорогая». – Когда вы выйдете за лорда Фаулер-Грина, я перееду жить к вам.
      – Грейнджер! – Тори была шокирована. – Я не могу этого допустить! Лорд Фаулер-Грин не захочет поселить вас в своем доме. Он ведь покупает только жену, а не всех ее бедных родственников в придачу. Подумайте, кузен, как это будет выглядеть! Вы, конечно, шутите!
      Грейнджер прикидывал, насколько искренне возмущение Тори.
      – Вы правы, я пошутил, – мрачно произнес он; Тори в душе ликовала – бедный мальчик так расстроен, что не может разглядеть ее проделки. – Но что же со мной будет? Не идти же просить милостыню?
      – Могу посоветовать лучший план. Например, почему бы вам не присоединиться к Скарблейду и его людям? Ваши познания могут им пригодиться. Мне действительно очень жаль вас, дорогой кузен.
      – Не тратьте на меня свое сочувствие. У меня есть голова на плечах, я проживу. Но вы, бедная кузина… Что у вас есть кроме хорошенького личика и изящной фигурки? Когда лорд Фаулер-Грин узнает ваш несносный характер, недостаток воспитания и умения в искусстве ведения хозяйства, он будет держать вас взаперти и постесняется вывозить в общество. Вы осрамите его на всю Англию.
      – Осрамлю? О чем вы говорите, Грейнджер? Как я могу осрамить лорда Фаулер-Грина? Он должен прыгать от счастья, что я дала согласие быть его женой!
      Грейнджер хитро улыбнулся, он сумел задеть Тори за живое, хорошо зная ее слабые струнки. Самый верный способ уязвить девушку – задеть ее самолюбие.
      – Но, конечно, если вы будете хорошо себя вести, улыбаться только дамам и не строить глазки мужчинам, лорду Фаулер-Грину не на что будет роптать. Так что, Тори, ваша судьба в ваших руках.
      – Кузен! – в сердцах воскликнула девушка. – Если вы не перестанете, то не знаю, что с вами сделаю! Что вы имеете в виду – меня будут держать взаперти? Вы же знаете, я терпеть не могу одиночества! Объяснитесь, пожалуйста!
      Грейнджер сделал вид, что не расслышал, и сидел, поправляя кружевные манжеты. Наконец, не выдержав сверлящего взгляда, жалкого вида кузины и испив до конца чашу удовольствия от созерцания ее растерянности, почувствовал, что достаточно отомстил за издевки. Все же это его кузина, которую он любит почти как самого себя. Грейнджер решил успокоить девушку.
      – Послушайте, кузина. То, что я собираюсь вам рассказать – истинная правда. Клянусь могилой матери, – Тори вздохнула и уселась поудобнее. – Конечно, об этом говорят только в кулуарах, но мы же знаем: дыма без огня не бывает.
      – Да, Грейнджер, продолжайте же. Боюсь, я сегодня не расположена к вашим философским рассуждениям.
      – Хорошо, перейдем к сути. Лорд Фаулер-Грин уже много лет живет холостяком, его жена умерла от лихорадки почти тридцать лет тому назад. Она была женщиной очень достойной, настоящей знатной дамой. Немного старовата, конечно, но умом и шармом завоевала для супруга титул и имение, которым он сейчас владеет. Браком по любви их союз трудно было назвать, но наш добрый лорд боготворил ее. И кто бы относился иначе, учитывая все блага, которые дала эта женитьба?
      – Ближе к делу, Грейнджер, ближе к делу!
      – А дело вот в чем. Лорд Фаулер-Грин часто повторял, что никогда не соединит жизнь с женщиной, которая не будет обладать манерами и культурой поведения его первой жены. Многие женщины добивались его благосклонности, но он ни одной не сделал предложения. Ходят слухи, что все эти годы он даже хранил верность покойной.
      – Бр-р! Не могу понять этих баб, что их заставляло добиваться этого жирного, потного, чесоточного…
      – Ну, ну, Тори! Разве вы забыли, что говорите о будущем муже?
      – Ух, Грейнджер! – взревела девушка. – Похоже, вас веселит мое несчастье!
      – Нет, я не такой идиот. Последние несколько лет наши судьбы были так тесно связаны… То, что хорошо для вас, хорошо и для меня.
      – Ловлю на слове. Кстати, если бы не я, отец не увеличил бы ваше денежное пособие, которое намного превышает то, что обычно получают от родителей другие юноши. Я еще не придумала, как избежать этого брака, никого не обидев, но когда придумаю, мне понадобится ваша помощь.
      – Ваш повелительный тон, кузина, раздражает меня. Не возлагайте на меня больших надежд. Я с большим удовольствием посмотрю, как вас обуздают.
      Тори сдержала гнев, решив про себя, что никогда не доставит Грейнджеру такого удовольствия, и собрав все самообладание, мило улыбнулась.
      – Вы будете помогать мне. Подумайте, скоро наступят холода, будут дуть ветры. У меня болит сердце, когда представляю вас бредущим по дороге неизвестно куда, голодного, продрогшего, молящего прохожих о корочке хлеба. И вот вас настигают бандиты. О, Грейнджер, представьте только, что они могут с вами сделать! Как горько мне придется рыдать над вашим замерзшим трупом! Слезы будут замерзать на щеках и превращаться в сосульки! Буду молиться за вас, дорогой кузен. Увы! Похоже, только женщины обладают способностью понимать ситуацию. Бедняжка Грейнджер!
      Тот живо представил нарисованную Тори картину и задрожал мелкой дрожью.
      Девушка протянула руку с лежащими на ладони тремя соверенами и недорогими украшениями.
      – Смеетесь, кузина. Этого едва хватит на месяц.
      – Но у меня больше нет! – запротестовала Тори. Грейнджер заглянул ей в глаза.
      – Можете называть меня лентяем, но дураком я никогда не был. Показывайте остальное.
      Тори нехотя вынула из кармана кожаный футляр, в глазах Грейнджера засверкали алчные огоньки.
      – Давно бы так! Вы ведь это стащили? – спросил он вдруг. – У вас никогда не было ничего подобного. Откуда такая вещь оказалась у вас? Хотя какое мне дело? Надеюсь, когда придется превратить это в деньги, ваша мать будет далеко и я не увижу страдания в ее глазах.
      Грейнджер подбросил бриллиантовое ожерелье в воздух и ловко поймал его.
      Неожиданно Тори выхватила драгоценность и спрятала ее в карман.
      – Не все сразу, кузен. Сейчас получите только часть, а когда согласитесь помочь, подумаем об остальном. Теперь вы должны дать слово джентльмена сделать все, что я попрошу.
      – Выкладывайте план, дорогая кузина. Обещаю всяческое содействие.
      Вскоре Тори забралась в уютную постель, решив отложить грустные мысли о предстоящем браке. В памяти непрошенно возник ласкающий взгляд черных глаз и сильные руки, сжимавшие ее плечи.
      Утро не принесло решения проблемы. Тори встала с темными кругами под глазами и слабостью во всем теле, словно вовсе не спала. Поспешно надев светло-зеленое утреннее платье, которое очень шло к ее глазам, спустилась вниз. Завтракала молча, то и дело бросая взгляд на высокие окна.
      – Тори, вы не слушаете меня! – раздался высокий голос леди Лидии.
      – Слушаю, мама. Я плохо спала ночью. Вы говорили, что завтра хотите устроить званый обед. Я согласна.
      – Ваш жених тоже будет, милая, – щебетала леди Лидия. – Лакей недавно отправился к нему с приглашением от вашего отца. Уверена, лорд Фаулер-Грин придет с радостью. Вы согласны?
      – Да, мама, – вяло ответила Тори.
      Леди Лидия посмотрела на дочь с некоторым страхом. У ребенка явно нездоровый вид. Это из-за свадьбы. Леди Лидия повеселела, вспомнив, как сама нервничала перед обручением. Успокаивала себя, что иной причины болезненного состояния Тори не может быть. Ребенок просто взволнован. В конце концов, дочери рано или поздно все равно придется выйти замуж, не за одного, так за другого. Лучше уж сейчас, пока она молода и может выглядеть привлекательной в свадебном наряде. Леди Лидии пришлось повидать много перезрелых невест, в глубине души она была уверена – женщинам в летах нельзя разрешать официальное бракосочетание. Лишние хлопоты для семьи и неприятные моменты для матерей. Бедняжки были бы счастливы замужеству великовозрастных девиц и без пышных церемоний.
      Леди Лидия снова взглянула на Тори, вяло ковырявшую вилкой в тарелке.
      – Надеюсь, дорогая, вы наденете зеленое шелковое платье, которое так подчеркивает цвет ваших глаз? Ведь мы все хотели бы произвести хорошее впечатление на лорда Фаулер-Грина, не так ли?
      – Да, мама.
      Тори задумчиво подцепила вилкой кусочек ветчины, грустно размышляя о солидном женихе и совместной жизни. Ей часто случалось встречать лорда Фаулер-Грина. Она чуть не застонала вслух, вспомнив белую пухлую, вечно влажную руку, никогда не упускающую возможность потрепать ее по щеке, когда она была ребенком. Он часто позволял себе бестактные шутки, уговаривая поскорее вырасти, чтобы он мог на ней жениться. Слава Богу, когда Тори выросла, лорд стал более сдержан, и уже не позволял себе сажать ее себе на колени, прижимать к огромному животу и обдавать зловонным дыханием.
      Годы не изменили внешность лорда к лучшему. Даже напротив, оказались к нему немилосердны. Если раньше круглое лицо обладало розовой упругостью, то теперь щеки обвисли, на шее появились дряблые складки, нос напоминал круглый комок теста, прилепленный между белыми щеками. Толстые губы были всегда влажны. В молодости они могли сойти за то, что называется чувственным ртом, но с годами очертания исказились, а цвет померк из-за частого употребления нюхательного табака. Мысль, что эти губы могут ее поцеловать, чуть не лишила Тори сознания. Девушка резко встала и, извинившись, выбежал из комнаты, зажав рукой рот, чтобы унять тошноту.

Глава 6

      – Если ты мне понадобишься, Анни, я позвоню, – бросила Тори служанке. – Сегодня вечером оденусь сама. У меня болит голова, хочется побыть одной.
      Удивленная служанка поспешила удалиться, ей никогда не приходилось видеть свою госпожу в таком состоянии. Она подумала, что хозяйка должна быть более счастлива перед замужеством.
      Тори одевалась в состоянии крайней подавленности. «Толстый бык, напыщенный старик, – ворчала она про себя. – Не люблю его и никогда не полюблю. Не хочу выходить за него! Вообще ни за кого не хочу выходить!» По щекам потекли слезы. Вдруг ее осенило. Грейнджер говорил, что лорд божился жениться только на благовоспитанной леди, женщине с хорошим вкусом и манерами. Для него это вопрос престижа. «О-о! Как я жажду сделать его посмешищем в глазах общества! – думала Тори. – Может быть, если буду с ним дерзка и бестактна, он передумает, решит, что я для него недостаточно хороша». «Не слишком ли легко думаешь отделаться, дружище?» – спрашивала она себя. Конечно, если бы не отсутствие денег, отец никогда не потребовал бы от нее такой жертвы. Но он очень огорчится, если дочь будет плохо вести себя за обедом. Нужно сделать все очень тонко, чтобы лорд Ролингс ничего не заподозрил. Тори повеселела. Возможно, если лорд Фаулер-Грин разочаруется в ней и сам разорвет помолвку, то сочтет нужным заплатить отцу за моральный ущерб.
      – Боже, помоги мне! – молила Тори, глядя на себя в зеркало. – Ага! Вот что я сделаю.
      Ярко нарумянила щеки, намазала губы и внимательно посмотрела на свое отражение.
      – Лорд Фаулер-Грин упадет в обморок, – весело сказала она вслух.
      Решительно тряхнула головой и выпустила из прически несколько локонов. Приподняла подол платья и выскользнула из комнаты.
      При виде размалеванного лица дочери лорд Нельсон прирос к стулу, но решил не делать замечаний, а то Тори надуется, удалится к себе и не выйдет к гостям. Он представил, как тянет ее вниз, а дочь брыкается, упирается и отказывается видеть жениха.
      Леди Лидия улыбнулась при виде неестественного румянца дочери. «Неужели лихорадка? Или девочка так взволнована предстоящей встречей с женихом?»
      – Как хорошо, дорогая, что вы выбрали именно это платье, – леди Лидия одобрительно взирала на шелк персикового цвета, перевязанный бледно-голубыми лентами. – Оно придает вашей коже цвет золотистого меда.
      На самом деле леди Лидия была огорчена, что Тори не надела зеленое платье, как обещала, но, поразмыслив, решила не делать упреков по этому поводу. Зная характер дочери, она тоже опасалась, что Тори что-нибудь выкинет.
      Снаружи послышался звук подъехавшего экипажа.
      – А, кажется, приехали лорд и леди Элен! Лорд Нельсон бросил сокрушенный взгляд в сторону дочери и поднялся навстречу гостям.
      Тори едва сдержалась, чтобы не высунуть язык за спиной отца, но пообещала себе сделать это позднее. Она расположилась на диване подле матери в вялой, небрежной позе и заставила себя улыбнуться. Грейнджер назвал бы эту улыбку гримасой.
      Когда гости показались на пороге, Тори вскочила с дивана, демонстрируя почтение к возрасту прибывших. Леди Элен, вдовствующая сестра лорда Фаулер-Грина, первой прошла в гостиную, за ней следовал брат. Леди Элен, сухая, надменная дама, внешне была полной противоположностью брату.
      – Дорогая! – воскликнула леди Элен, устремляясь навстречу Тори и разглядывая яркие краски ее лица. Неодобрительно сузив глаза, сочла нужным произнести несколько елейных фраз, приличествующих встрече: – Виктория, дорогая, как чудесно, что вы собираетесь войти в нашу семью. Мне так не хватает компаньонки, Сидней должен позаботиться, чтобы вы проводили больше времени в моем имении в Сассексе. Сельский воздух очень освежает.
      Тори вежливо улыбалась, готовая разразиться рыданиями. Как это ей раньше не приходило в голову? Конечно, золовке захочется, чтобы она сидела с ней за вышиванием или читала французских классиков. Словно выносить одного лорда Фаулер-Грина – недостаточное наказание.
      Лорд Фаулер-Грин подошел к ним, слегка прихрамывая от нового приступа подагры.
      – Виктория, любимая! – воскликнул он, пытаясь взять ее за руку. – Вы стали еще красивее!
      Он поцеловал руку Тори, хотя та пыталась отдернуть ее, затем запечатлел поцелуй на внутренней стороне запястья, оставив влажный след. Пухлые горячие руки легли на плечи Виктории. Лорд наклонился, вытянув губы, и поцеловал ее в обе щеки. У Тори пробежали по спине мурашки.
      – Дорогая Виктория, – произнес лорд Фаулер-Грин елейным тоном, – счастлив присутствовать в этом доме в качестве вашего жениха. Я просто без ума от счастья в предчувствии нашей скорой свадьбы. Вижу, вы тоже довольны, – добавил он, обратив внимание на яркий румянец девушки. – И вы, дорогой друг, – обратился он к лорду Ролингсу. – Мы всегда были добрыми друзьями, а теперь будем еще ближе, гораздо ближе.
      Лорд Ролингс улыбнулся и позволил будущему зятю похлопать себя по спине. Перспектива иметь лорда Фаулер-Грина в качестве близкого родственника несколько смущала. И, если он правильно понял, жирный осел собирается называть его папой. Лорд вдруг ощутил горечь во рту и скривил губы.
      – Как приятно видеть вашу улыбку, дружище, – шумел лорд Фаулер-Грин. – Если бы мне предстояло расставание с единственной дочерью, я вряд ли смог бы улыбаться.
      Затем, повернувшись к леди Лидии, сказал вполне серьезно:
      – Дорогая леди, смею заверить, что буду денно и нощно боготворить вашу дочь.
      Леди Лидия вежливо улыбнулась, потом вдруг просияла, словно поняла что-то очень важное.
      – Вы говорите, ров? Я не знала, что вокруг вашего дома есть ров. Как замечательно! Вы будете в безопасности от набегов разбойников и всяких проходимцев.
      Грейнджер, входя в гостиную, уловил последнюю фразу леди Лидии. Поперхнулся, закашлялся, и лорд Нельсон похлопал его по спине.
      Объявили обед. Лорд Фаулер-Грин под руку повел Тори в столовую, пытаясь погладить нежную кожу запястья. Разъяренная Тори зашипела:
      – Оставьте ваши фамильярности, сэр. Мы еще не женаты!
      – Гм-м, да. Вы правы. Некоторые леди любят подобные знаки внимания, – прошептал Фаулер-Грин. – Вижу, вы не из их числа, и благодарен вам за это. Я лично считаю, что женщине не стоит принимать ухаживания мужчин. Однако, имея честь быть вашим нареченным, уверен, вы простите мою маленькую вольность, – заметив кривую усмешку на лице Тори, он добавил, сально причмокнув губами: – Приберегу вольности для супружеской спальни.
      Тори сделала вид, что не расслышала последней фразы, злясь на себя – ей пока не удалось дать лорду нужную пищу для размышлений. Лучше было бы притвориться, показать удовольствие от его вольности. Если слова Грейнджера об этом старом дураке правда, то она упустила прекрасный случай вызвать его осуждение. Теперь предстояло ждать следующей возможности показать этому Козлу, как она горит нетерпением залезть в его постель. Возможно, это его оттолкнет. «Да, надо срочно что-то делать! – лихорадочно думала Тори. – У него изо рта воняет, как из помойного ведра». Войдя в столовую, она подошла к своему месту и ждала остальных.
      Грейнджер сопровождал висевшую на его руке леди Элен. На лице кузена было жалобное выражение, и он очень сочувствовал Тори.
      Обед прошел невесело. Казалось, только Грейнджер получил неподдельное удовольствие от жареной баранины – ему дважды наполняли тарелку. Леди Лидия не спускала глаз с Тори, и ее хорошенькое личико недовольно хмурилось. Леди Элен пространно описывала прелести нового лекарства от водянки – она испытывала его на поваре. Тори вежливо слушала, но в голове шумело, словно стучали тысячи молотков.
      Лорд Фаулер-Грин вел беседу с хозяином, голос его набирал силу. Даже леди Элен, привыкшая к громкой речи брата, прервала свой рассказ и прислушалась.
      – Нет, Нельсон. Мы по-разному смотрим на это и вряд ли придем к соглашению.
      – Да, мне никогда не удается принять вашу точку зрения, – лорд Ролингс тоже повысил голос. – Я никогда ничего не делаю втихаря, это ваш метод.
      Полагаю, человеку следует хотя бы знать, что о нем думают и говорят.
      Лорд Фаулер-Грин не стал перекрикивать собеседника, напротив, понизил голос, используя тактику опытного государственного деятеля. Этим он привлек всеобщее внимание, все напряженно ждали, что он скажет.
      – Видите ли, дружище, – произнес он с ударением на последнем слове. – Советую подумать логически над сложившейся ситуацией. Ее нужно воспринимать в целом. Если вы хотите помочь Маркусу Чанселору, это ваше дело, но не следует раздражать тех, кто выступает против. А вы уже сделали это, хотя бы тем, что открыто поддержали упомянутого господина.
      – Открыто? А как по вашему я должен это делать, кто я – неотесанный фермер или член парламента? Сидней, вас, кстати, не было, когда все произошло. Теперь послушайте меня, надо выслушать обе стороны.
      Лорд Фаулер-Грин откинулся на спинку стула и приготовился слушать.
      Лорд Ролингс смягчил тон.
      – Мы присутствовали на ланче – члены парламента. Я в том числе. Откуда-то появился представительный молодой человек. Хорошо одет, настоящий джентльмен. Начал говорить. Вообразите, как были шокированы лорды, услышав ужасный диалект, на котором говорят в колониях! Что он делает дальше? Заметив наше замешательство, переходит на чистейший английский высшего общества, язык нашего круга. Представляете, Сидней? Вы бы подумали, что он родился и вырос в Англии и всю жизнь общался с членами правительства. Но я уклоняюсь от темы. Он сообщил, что его зовут Маркус Чанселор, он приехал из долины Чанселор, из Америки. Рассказал об ужасных испытаниях, которые приходится переживать его соотечественникам из-за нашей блокады и воинственных индейцев. У них ничего не осталось, кроме небольшого количества посевного зерна. Создается впечатление, что население долины Чанселор несет наказание за преступление против правительства. Чанселор объяснил – они все сторонники короля и никаких действий против него не принимали. Выражали недовольство лишь коррумпированными губернаторами, назначаемыми английским правительством, которые набивают карманы, эксплуатируя народ. Так как с его земляками обращаются как с изгоями, для них единственный способ выжить – пользоваться черным рынком, но оказывается, и этот рынок контролируется губернаторами и приносит им доход. Этот Маркус Чанселор просил только об одном – уговорить короля снять блокаду. Кстати, эту мысль подсказал сам губернатор.
      – Нельсон, все это я уже слышал, – заметил лорд Фаулер-Грин. – Меня интересует другое: как вы оказались в столь трудном положении?
      – Оказался? Скорее, меня поставили в трудное положение. Я и несколько моих коллег занялись делом этого молодого человека. Мои помощники проявили немалый интерес к его рассказу. Затем их отношение ко мне резко изменилось. Все ополчились против меня, мне с трудом удалось удержаться в палате лордов. Я очень подозреваю, что среди моих коллег оказались друзья тех самых губернаторов, против которых выступал Маркус Чанселор и которые имеют немалую долю в доходах колоний. Меня объявили врагом короля и лишили земель.
      – Если бы вы были более осмотрительны, Нельсон, – заявил лорд Фаулер-Грин, – вы бы смогли помочь Маркусу Чанселору и не забыть о своих интересах. Если колонисты способны выдержать цены черного рынка, они были бы рады заплатить вам определенную сумму – ведь вы хотите помочь им. Но вместо того чтобы сделать это без лишнего шума, вы лезете на рожон. Кто от этого пострадал? В первую очередь, вы сами. Теперь у вас ничего нет, и вы не можете помочь Маркусу Чанселору при всем желании.
      Тут лорд Фаулер-Грин заметил, с каким вниманием и, пожалуй, удивлением слушают его все сидящие за столом.
      – Вот так-так! Неужели вы только сейчас узнали, в каком положении находится лорд Нельсон Ролингс?

Глава 7

      До свадьбы оставалось меньше недели. Леди Лидия беседовала с миссис Кари, пока та доделывала свою работу. Белый атлас подвенечного платья Тори сверкал и искрился в лучах солнца, пробивавшихся в окна спальни невесты.
      – Случилось то, чего я боялась, леди Ролингс, – сетовала портниха. – Ваша дочь все худеет, и мне каждый раз приходится переставлять швы. Так к свадьбе от нее ничего не останется. На своем веку я обшивала очень много невест и могу по опыту сказать – либо ваша дочь крайне взволнована, либо ей не по душе будущий муж.
      В душе леди Лидия была полностью согласна, хотя более определенно знала причину плохого настроения Тори. Она даже пыталась поговорить с мужем, но тот заявил, что это одна из причуд дочери. Однако леди Лидию беспокоило выражение глаз Тори. Раньше ей никогда не приходилось видеть в них безысходность и поражение. Тори никогда не испытывала поражений. Леди Лидия не знала, как помочь дочери, и была в полной растерянности. Она задумчиво погладила пальцами платье, висевшее на невесте, как на вешалке.
      Тори очнулась от своих мыслей и словно впервые заметила искрящийся атлас. Лицо исказила гримаса ненависти и отчаяния, что не укрылось от обеих женщин. Мастерица поворачивала девушку то в одну, то в другую сторону. Тори механически повиновалась. Платье, несмотря на все усилия, казалось безжизненным, существовавшим как бы отдельно от невесты. Леди Лидия недовольно хмурилась. Миссис Кари тяжело вздыхала. Предстояла целая ночь работы. А ради чего? Если она догадывалась правильно, девушку придется нести под венец на носилках. Кто тогда оценит ее двухнедельный труд? «Все впустую! – бормотала про себя миссис Кари. – Все впустую!»
      Однако портниха не переставала обмерять, подкалывать, подшивать, а Тори проклинала судьбу, приведшую ее к такому трагическому событию. Она пыталась вспомнить более счастливые эпизоды своей жизни: первый бал, утренние прогулки верхом в деревне, когда свежий ветер отбрасывал назад волосы, и те развевались в полете, как знамя. Она любила это чувство свободы. Ей нравилось также просиживать часами в кухне, подражая простонародному говору прислуги. Повар и помощницы весело смеялись над ее представлениями. Она вспоминала, как потешалась над Грейнджером и как кузен отвечал столь же добродушными проказами. От беззаботного детства остались только воспоминания, так незаметно оно прошло.
      Леди Лидия, будучи не в силах вынести тяжелое молчание дочери, под каким-то предлогом выскользнула из спальни. Миссис Кари тоже было не по себе, она решила отвлечь внимание девушки.
      – Ваше лицо, мисс Ролингс, кажется мне очень знакомым. Я уже говорила вам об этом. Долго не могла припомнить, кого вы мне напоминаете. Но этой ночью – я как раз подшивала подол платья – вдруг вспомнила. В гостинице «Совиный Глаз» есть одна служанка. О, я конечно понимаю, вам незнакомо это место. Я сама о нем никогда не узнала бы, если бы не прелестный маленький магазинчик поблизости.
      Тори не выказала интереса к рассказу, и миссис Кари поспешила закончить:
      – Так вот, мисс Ролингс, я думала и думала, и ночью наконец вспомнила. Эта ничтожная служанка из гостиницы «Совиный Глаз» как две капли воды похожа на вас. Просто копия. Мисс Ролингс, не обижайтесь, я не хочу сказать ничего плохого, но могу предположить, что в день свадьбы она вполне сошла бы за вас, надень на нее это платье.
      Тори почти не слушала, наблюдая, как миссис Кари подшивает платье.
      – У нее такие же волосы, как у вас. Если сделать нарядную прическу, то и не отличишь. Только глаза другие. Должна сказать, что таких глаз, как ваши, я никогда не видела.
      – Кто она такая? – Тори вдруг оживилась. Миссис Кари так удивилась внезапному интересу девушки, что чуть не проглотила булавку.
      – Я только что сказала, – она прислуживает в гостинице. Больше мне о ней ничего не известно.
      – В какой гостинице? – Тори совсем повеселела.
      – В той, что я сказала – «Совиный Глаз». В Челси. Очень красивая девушка. Ей бы впору быть знатной леди, как вы.
      Тори начала беспокойно вертеться.
      – Миссис Кари, вы видели моего кузена Грейнджера?
      – Да, мисс, если не ошибаюсь, он был внизу, когда я приехала. Стойте спокойно, мисс. Сейчас закончу. Вот, теперь все. Платье будет готово вовремя. Хотя придется снова работать ночью.
      Тори выскользнула из платья. Руки дрожали, не слушались. Миссис Кари с готовностью помогла девушке. Господи! Она не представляла, что так ослабела. Ей нужно срочно поесть. Нужно вернуть силы, нельзя терять времени.
      – Миссис Кари, когда спуститесь вниз, попросите повара принести мне что-нибудь поесть. Да побольше! Все равно, что. И попросите кого-нибудь прислать ко мне моего кузена Грейнджера. Немедленно!
      – Да, мисс, – пробормотала добрая женщина, не зная, как объяснить внезапную перемену в поведении невесты. Вспомнила свое замужество и подумала, что вела себя точно так же – то грустила, то скакала от радости. «Все образуется, – подумала миссис Кари. – Может, Бог даст, не придется ушивать платье. Если настроение мисс Ролингс продержится несколько дней, она наберет недостающие пять фунтов, и платье будет сидеть отлично».

Глава 8

      – Ой, мисс! Как я рада видеть вас снова в добром здравии! – горничная Анни широко улыбалась, наблюдая, как госпожа уплетает куриную ножку.
      – М-м-м, – промычала Тори с полным ртом. Отложив цыпленка, она принялась за кусок сыра, запивая его молоком. – Уже забыла вкус хорошей пищи. Теперь можешь быть свободна, поднос заберешь утром. Надеюсь, ночью буду крепко спать. Ты мне не понадобишься.
      – Спокойной ночи, мисс. Выспитесь как следует. Ваш жених будет счастлив услышать о вашем выздоровлении.
      – Гм, – пробурчала Тори, скрывая за опущенными ресницами озорные искорки в глазах. – Еще бы, конечно будет, похотливый дурак, – пробормотала она про себя.
      Не успела Анни выйти, как появился Грейнджер.
      – А, заходите, дружище, заходите! – воскликнула Тори. – Мне очень повезло! Просто трудно поверить в такую удачу!
      – Поделитесь новостью, кузина. Уж не попал ли лорд Фаулер-Грин в катастрофу?
      – О, замолчите, Грейнджер, вы несносны. Где это вы пропадали? Я уже целый час вас жду. Или вам не передали мою просьбу?
      – Ах, Тори, вижу по вашему настроению, силы вернулись к вам. Встретив Анни с подносом, я решил, что здесь расквартирован полк солдат. Чему мы обязаны столь чудесным выздоровлением?
      Тори предпочла проигнорировать сарказм.
      – Грейнджер, мне трудно поверить в свое везение. Боги наконец-то смилостивились надо мной.
      Послушайте, что я вам расскажу, вы тоже удивитесь.
      Тори передала кузену слова миссис Кари о служанке гостиницы.
      – Ну разве это не судьба? Неужели вы не рады за меня?
      – О, конечно рад. Но теперь, когда вас стало две, я, пожалуй, соглашусь с предложением вашего отца – он советует мне жениться на леди Элен.
      – Дорогой Грейнджер! Папа не мог сделать такого глупого предложения. Жениться вам на шестидесятилетней старухе? – Тори расхохоталась. – Значит, у нас будет двойная свадьба? Сколько у вас денег в кармане? Чего вы стоите на брачном рынке? Уверена, за вас дадут меньше, чем за меня. Ну-ка, дайте посмотреть на вас, – она внимательно оценивала юное тело кузена. – Боюсь, леди Элен не будет знать, что с вами делать. И все же, Грейнджер, почему вы не согласились? – Тори потешалась, видя замешательство кузена.
      – Посеянное семя возрастает стократно, – продолжала она дразнить кузена. – Возможно, пришло ваше время остепениться и начать стареть. Разве в этом есть что-то зазорное? Леди Элен давно уже вышла из возраста, когда рожают детей. Как хорошо, никто не будет требовать от вас наследства.
      – Ха! А ваш старый осел? Почему вы думаете, что он на что-то способен в постели?
      – У меня нет намерения выходить за этого петуха и проверять его способности на ложе любви. Вот мой план, Грейнджер. И если у вас осталась хоть капля мозгов, данных от рождения, вы все поймете и останетесь со мной. Для такого разностороннего молодого человека, как вы, найдется много способов заработать деньги. А если не получится, сможете жениться на богатой женщине помоложе леди Элен.
      Грейнджер печально кивнул. Он никак не мог представить себя лежащим рядом с этой старой овчаркой. Вообще-то, овчарки – неплохие собаки, ему они даже нравились, но не в постели! Если бы леди Элен была юной цветущей девицей, он не возражал бы. Но нельзя иметь все удовольствия сразу. С другой стороны, что он сейчас имеет? Обещание получить рубиновое ожерелье, если поможет кузине выполнить ее план.
      – Выкладывайте, Тори, что вы задумали?
      – Вот что, Грейнджер. Когда все в доме заснут, мы отправимся в гостиницу «Совиный Глаз» и посмотрим на ту девицу. Я предложу ей поменяться со мной местами.
      Неожиданно Грейнджер разразился гомерическим смехом.
      – Тори, имеете вы хоть малейшее представление о гостинице «Совиный Глаз»? Боюсь, нет. По всей видимости, служанка – не более чем грязная потаскушка. Теперь вообразите выражение лица лорда Фаулер-Грина, когда он обнаружит, что стоял под венцом с проституткой. После всех лет целомудрия! Да он не сможет смотреть людям в глаза!
      – Именно это делает мой план совершенно идеальным! Лорд Фаулер-Грин не захочет публично признать, как его одурачили. Он не решится открыто обвинить отца в содействии авантюре и, по всей видимости, предпочтет забыть о деньгах, которые уплатил за желание обладать его дочерью. Разве не отличный план? Самое большое, что отец потеряет на этом, – это старого друга. Обратите внимание, я сказала «старого друга», а не «хорошего друга».
      – Раз уж вы заговорили об отце, подумайте, что будет с ним, когда обнаружится правда. У него твердые правила чести.
      Тори щелкнула пальцами.
      – Полагаю, дорогой кузен, с моей стороны не менее благородно избавиться от этого жуткого замужества, чем для моего отца принять кошелек в уплату за счастье дочери. Для того, что он пытался сделать, есть название – рабство. Он хотел продать меня, как рабыню, меня, единственную дочь! Я скорее умру, чем выйду замуж за человека по имени Сидней?
      – Это вам еще предстоит. Что будет, когда лорд Фаулер-Грин обнаружит обман? Согласен, он не захочет гласности. Но вряд ли забудет об оскорблении. Боюсь, что нет, кузина, – Грейнджер поправил кружевной воротник, словно ему не хватало воздуха. – А ваша длинная шейка так мила, Тори. Разве вы хотите, чтобы ее сломали? У Сиднея свои способы решать споры. И весь Лондон будет выражать искреннее соболезнование, узнав о трагической смерти его молодой жены. А король, наверное, захочет компенсировать тяжкую утрату, подарив своему верному подданному еще один земельный надел.
      Тори поморщилась.
      – Он заслуживает того, что я хочу сделать. Я не испытываю к нему сожаления.
      – Ошибаетесь, кузина. Сожаления будете заслуживать вы. Согласен, этот похотливый козел, как вы его называете, уже передал увесистый кошелек и обещал удвоить сумму, от чего ваш отец не отказался. Вот как ему не терпится положить вас в чью-нибудь постель.
      Тори вспыхнула негодованием, белки ее глаз стали почти желтыми.
      – Обещаю, Грейнджер, мужчина, с которым я лягу в постель, будет достоин этого. Не с этим грязным старцем! Я молода, полна сил. Мне нужен не жирный немытый старый дурак, а мужчина, способный возбудить во мне ответное чувство. Если мне не суждено испытать большую любовь, я никогда не выйду замуж.

Глава 9

      Когда часы пробили десять, Грейнджер тихо постучал в дверь, которая тут же распахнулась. На пороге стояла кузина, горящие глаза, пылающие щеки говорили о ее крайнем волнении.
      – Идем скорее. Вы еще не готовы? Моя шея не такая длинная и привлекательная, как ваша, я не буду хорошо смотреться на конце веревки. А именно это меня ожидает, если дядя Нельсон узнает, что я вам помогал.
      Тори бросила на него презрительный взгляд, схватила красный бархатный плащ на белой меховой подкладке.
      – Вы договорились насчет экипажа?
      – Все готово, а вы должны мне десять гиней, которые я отдал парню на конюшне.
      – Десять? Получите две, и ни фартинга больше. Не пытайтесь сделать на мне состояние, хитрый вы лис.
      Наблюдая, как Тори закутывается в бархатный плащ, Грейнджер заметил с издевкой:
      – Вы наряжаетесь, как на бал. Не боитесь привлечь лишнее внимание? Мы едем в Уайт-холл.
      – Пусть меня ограбят, но так хочется нарядиться, – прошептала Тори. – Спокойнее, когда выглядишь привлекательной. Грейнджер, вы слишком трусливы, жаль, что я с вами связалась. Темзы вам не поджечь.
      – Давайте ожерелье, – потребовал Грейнджер. – Мне оно нужно сейчас. Не потому, что я вам не доверяю. Но если на нас нападут, не хочу, чтобы оно досталось бандитам. Давайте сюда.
      Тори отдала ожерелье.
      Грейнджер ловко опустил его в правый сапог. Его не смущало, что камни причиняют боль. Он готов был идти хромая хоть в ад, лишь бы сохранить эту драгоценность.
      – Если нас на дороге остановят, не смейте заикаться, что знаете, где они спрятаны, иначе ваша затея полетит к черту. Запомните, Тори. Мне надоели ваши трюки. Дайте слово, или я никуда не еду.
      Девушка фыркнула.
      – Ладно, Грейнджер, если вы мне не доверяете, даю слово.
      – Я не доверяю не вам, а вашему язычку. Иногда мне кажется, что он живет отдельно от вас. Может быть, вы ведьма?
      – Замолчите, Грейнджер, – приказала Тори. Ей самой казалось, что с ней что-то не так. Но рассудив, решила, что ведьмы все безобразные, значит, природа позаботилась и не сделала ее ведьмой.

* * *

      Грейнджер и Тори сидели в обеденном зале гостиницы «Совиный Глаз». Служанка не появлялась.
      Потягивая кислое вино, Тори изучала обстановку. Зал был грязным, обставленным грубой мебелью. Из плохо обструганных скамеек торчали щепки. Тусклый свет свечей падал на заплеванный пол, пахло несвежей пищей и помоями.
      – Тори, ради Бога, перестаньте глазеть по сторонам. Можно подумать, вы в восторге от этого места. Готов поклясться, когда хозяин заметил ваш наряд, он утроил счет. У меня осталось денег только на один стакан вина.
      – Помолчите, Грейнджер. Мне хуже, чем вам. Меня всегда оберегали от темных сторон жизни, я хочу посмотреть, что это такое. Обратите внимание на мужчин в другом конце зала. Приходилось ли вам когда-нибудь видеть такие злодейские рожи?
      – Приходилось. Бандиты, сопровождавшие Скарблейда, выглядели не лучше, и рожи у них были такие же.
      – Какие?
      – Голодные. Если не перестанете пялить на них глаза, мне придется защищать вас от посягательств.
      – Они не посмеют.
      – Неужели? Послушайте, это место не посещают порядочные женщины, здесь привыкли к шлюхам самого низкого пошиба, развлекающим тех, кого вы так романтично называете бандитами с большой дороги. Отвернитесь же, Тори, мне вовсе не хочется, чтобы из-за вас мою голову отделили от туловища.
      – Грейнджер, с чего это вы стали так заботиться о своей голове? Вы меня просто пугаете, дорогой кузен. Советую обратиться к врачу на Харли-стрит, он поможет вам избавиться от навязчивой идеи.
      Тори продолжала подтрунивать над Грейнджером, наблюдая за реакцией кузена. Вдруг его глаза выразили крайнее удивление. Она посмотрела в направлении его взгляда и отшатнулась в испуге. В мигающем свете свечи стояла высокая, стройная блондинка с лицом цвета спелого меда и чертами, которые до сего момента Тори считала своими.
      – Она действительно очень похожа на меня, – в ужасе прошептала Тори.
      – Похожа! Копия! У нее даже подбородок такой же упрямый, как у вас, кузина. Она могла бы сойти за вашу близкую родственницу. Выглядит немного старше вас, не находите? Что вы делаете? – спросил он сердито.
      – Тише! Я не собираюсь все испортить. Лучше, чтобы она пока не видела меня. Если она испытает такие же чувства, как я, то испугается и убежит. Что касается родства, этот вариант возможен. До женитьбы отец не отличался святостью, в этом я абсолютно уверена.
      – Тори, в вас нет ни капли деликатности, – возмутился Грейнджер. – Как же мы теперь поведем себя? Если вы хотите скрыть от девицы свое лицо, мы зря сюда приехали.
      – Не бойтесь, я откроюсь ей, но в другом месте, не перед столькими свидетелями. Или вы хотите, чтобы меня шантажировали до конца жизни? Эти прощелыги уж наверняка воспользуются поводом вытянуть из меня денежки.
      Грейнджер почесал затылок.
      – Вы удивляете меня, кузина. Будьте серьезней. Когда мы подойдем к ней?
      – Подождем, пока она выйдет, и пойдем следом. А вы узнайте у хозяина гостиницы, кто она. Это может помочь.
      – Не думаете, что это будет выглядеть странно? Я сопровождаю молодую леди и вдруг интересуюсь шлюхой?
      – Грейнджер, вас ведь часто считают чудаком… Идите же.
      Только почти дойдя до стойки, молодой человек сообразил, что имела в виду Тори. Он резко повернулся – кузина с невинным видом потягивала вино.

* * *

      Грейнджер вернулся с информацией, которую с нетерпением ожидала Тори. Девушка жила одна, семьи у нее нет. Хозяин назвал ее Долли Флауэрс и деликатно намекнул, что «поговорит» с Долли, если джентльмену будет угодно.
      – О, Грейнджер, просто замечательно!
      – Замечательно? Вы называете замечательным согласие лечь в постель с любым, кто может заплатить? Или вы не поняли, Тори: хозяин предложил продать ночь с Долли.
      – Грейнджер, не будьте таким занудой. Я не наивная школьница, мне приходилось читать и о подобных местах, и о подобных девицах.
      – Вы опять не поняли, кузина. Эта девица просто деловая женщина. Это ее бизнес. Против деловых женщин я не возражаю, они скрашивают одиночество холостякам вроде меня. Шокирует, что вы считаете «замечательным», когда такая симпатичная девушка вынуждена заниматься «древнейшей профессией».
      – Не будьте идиотом. Если бы она была непорочна, как бы мы смогли подбить ее на наш план? В данном деле главное, чтобы она оказалась в постели лорда Фаулер-Грина. Иначе к чему все затевать? Наша единственная надежда, что он побоится разоблачения. Ведь все эти годы лорд клялся, что женится только на достойной женщине. Долли не станет шантажировать нас, ведь она гораздо больше может получить от дорогуши Сиднея.
      – Вот где слабое место вашего плана, дорогая кузина. Лорд Фаулер-Грин – человек настроения. Если Долли вздумается пригрозить ему разоблачением, он просто прикажет перерезать ей горло.
      – Опять вы озабочены шеями! Не будьте дураком, кузен. Лорд Фаулер-Грин никогда этого не сделает. Уже одно то, что мы в курсе, защитит девушку от мести. Лорд Фаулер-Грин не рискнет причинить вред Долли, пока не знает точно, сколько участников замешаны в этом деле. Видите, все отлично устраивается. Лорд Фаулер-Грин получает неожиданный сюрприз, отец – кошелек, вы – ожерелье, а я, дорогой Грейнджер, возвращаю себе свободу.
      – Рано ликовать. Мы еще не уговорили Долли. Допивайте вино.

* * *

      Тори стояла спиной к боковому входу в гостиницу. Рядом страшно воняло помойкой. Грейнджер нетерпеливо показывал на часы, не понимая, почему Долли не появляется. Он прохаживался, прихрамывая, в свете единственной лампы, снедаемый страхом и нетерпением.
      Вскоре боковая дверь открылась и тихо закрылась снова, появилась Долли, мурлыкая себе под нос незатейливую мелодию. Грейнджер бесшумно подошел к девушке, и та чуть не упала от неожиданности. Тори встала за спиной кузена. Так они немного прошли по улице и перешли на противоположную сторону в темную аллею. Вдруг Долли остановилась.
      – Чегой-то вы за мной увязались? Послушайте, у меня в карманах пусто, так что проваливайте. Чего вам от меня нужно?
      – Скажите ей, Грейнджер, не могу больше ждать. Молодой человек откашлялся.
      – Мисс Флауэрс, я Грейнджер Лапид, а это мисс Ролингс, – он указал на Тори. – Мы хотим сделать вам одно предложение, – продолжал он учтиво. – Не могли бы вы уделить нам немного времени?
      – Еще чего, – резко возразила Долли. – Не люблю всякие штучки. Я порядочная девушка, и мне не нравятся всякие глупые шутки, которые ваша братва часто отпускает.
      – Нет-нет, – постарался заверить ее Грейнджер. – Вы не поняли. Мы не замышляли ничего плохого.
      – О, в таком случае, сэр, – просветлела Долли, – можете располагать моим временем, я не спешу. Джентльмены вроде вас мне по душе. Могу уделить вам много времени… – смерив Грейнджера проницательным взглядом, она обратилась к Тори: – А он симпатяшка, правда, мисс?
      – Да, – согласилась Тори. – Он симпатичный.
      Долли вдруг забеспокоилась.
      – А откуда вам известно мое имя?
      Грейнджер признался:
      – От хозяина гостиницы.
      – А-а… Чего вы от меня хотите?
      Грейнджер зажег спичку, Тори откинула капюшон, а Долли остолбенела.
      – Боже мой! Боже мой! – бормотала она, осеняя себя крестом.
      – Мисс Флауэрс, я хочу предложить вам поменяться со мной местами, – выпалила Тори. – Хочу попросить выйти замуж вместо меня.
      – Вы шутите! Вижу, вы меня разыгрываете!
      – Мисс Флауэрс, я вполне серьезна. И уверяю, нахожусь в здравом уме, если вы думаете, что я ненормальная. Если согласитесь на мое предложение, будете намного богаче, чем могли бы мечтать. Пожалуйста, помогите мне, – умоляла Тори со слезами на глазах.
      – А за кого я должна выйти? – спросила Долли.
      – Какая вам разница? – старалась убедить девушку Тори, боясь сказать слишком много. – Так вы согласны?
      – Погодите, мисс… Ролингс. Так вас зовут? Если я выйду замуж за человека под вашим именем, это незаконный брак. Так откуда же возьмутся деньги?
      – Ну, ладно, – вмешался Грейнджер. – Скажем так: женитьба на вас окажется неожиданностью для одного пожилого джентльмена. Он хорошо вам заплатит, чтобы вы не разболтали, в какую историю он влип.
      – Ах да, я слыхала много раз, что люди теряли головы, когда пытались угрожать выдать чужие секреты. Это называется шантаж.
      – Он побоится причинить вам вред, так как мы будем знать, на ком он женился. И вообще, он на это не способен, не так ли, Тори.
      – Конечно, он добродушный старик, – солгала девушка.
      – Если он такой добрый, почему сами за него не выходите?
      – Я бы вышла, – патетически произнесла Тори. – Но мое сердце принадлежит другому. И вообще, мои соображения вас не касаются, – заявила она так горячо, что Долли попятилась. – Я предлагаю вам возможность заработать целое состояние, согласны или нет?
      – Я уже спрашивала – кто этот человек, за которого я должна выйти? Что у него не так? Одна нога? Или еще что? Я имею право знать, ведь я молодая девушка, да, молодая.
      Тори не сдержала улыбку.
      – Понимаю. Вам не следует бояться, мисс Флауэрс. Ваш жених, конечно, в летах, но он еще в силе и ведет активную деятельность в этих местах. Конечно, не могу ручаться, но мне кажется, и в постели вы останетесь довольны.
      – А вы? Если я займу ваше место, что будет с вами?
      – Я займу ваше место.
      – Хотела бы я на это взглянуть, – засмеялась Долли.
      – Могу изобразить, – Тори отпустила длинную тираду на простонародном жаргоне.
      – Ха-ха-ха! Посмотрите на нее! – Долли толкнула Грейнджера в бок. – Кто бы мог подумать, что леди умеет говорить на кокни?
      – Я выучила его у кухарки, – похвасталась Тори. Грейнджер и Долли весело смеялись.
      – Рада была с вами познакомиться и узнать о вашем плане, но это не для меня, – не заметив реакции на лице Тори, Долли продолжила: – Сейчас не могу дать ответ, надо хорошенько подумать.
      – Время не ждет, – почти завыла Тори. – Свадьба послезавтра. Мне нужно ваше решение.
      – Сообщу завтра. Но, мисс Ролингс, если бы у меня был такой красивый плащ, как у вас, это ускорило бы дело.
      Тори развязала ленты и скинула плащ.
      – Возьмите, он ваш. Свадебный подарок от меня.
      – О-о! – воскликнула Долли, поглаживая мягкий мех подкладки. – Приходите утром, я сообщу свое решение. Я снимаю комнату в «Петушином Гребне».
      Долли плотно закуталась в плащ и исчезла в темноте.

Глава 10

      Тори и Грейнджер возвращались домой в уютной, обитой плюшем карете. Девушка молчала, искоса поглядывая на кузена. Наконец, не в состоянии дольше переносить молчание, спросила:
      – Как вы думаете, кузен, Долли согласится? Грейнджер нехотя кивнул.
      – Не вижу, как вам удастся все устроить, даже если она согласится. Скорее всего, у вас ничего не получится. Зачем вы отдали свой плащ? Она может улизнуть с ним, этим все и кончится.
      – Грейнджер, вы не ответили на мой вопрос. Она согласится, как вам кажется?
      – Женщины непредсказуемы. Вот хотя бы вы, – Грейнджер обвиняюще вытянул в сторону Тори палец. – Скажи мне кто-нибудь, что я буду участвовать в подобной авантюре, я бы счел этого человека сумасшедшим. Лучше продумайте детали, на случай если Долли решит принять ваше сумасбродное предложение.
      Подъезжая к дому, Тори сказала:
      – Прикажите кучеру ехать медленнее, нам ни к чему будить весь дом. Как вы объясните, что выезжали так поздно, да еще в моем обществе?
      – Скажу правду, – Грейнджер чувствовал себя крайне неловко, – что идея принадлежит исключительно вам. Зная вашу любовь к проказам, никто не усомнится, – добавил он с кислой миной.

* * *

      Пробравшись в спальню, Тори быстро разделась и нырнула под одеяло. Долли должна согласиться, непременно должна. Другого выхода нет! Она в сердцах ударила кулаком по подушке. Осталось так мало времени.
      Тори знала, что в эту ночь уснуть не удастся. Она вылезла из постели, прошла к умывальнику и сполоснула лицо холодной водой. Надев свежую ночную рубашку, долго ходила из угла в угол, потом выглянула в окно. Скоро наступит канун бракосочетания. Как могли родители так с ней поступить, со своим единственным ребенком! Продать, как телку на аукционе, и даже не испытать чувства раскаяния.
      Тори бесшумно выскользнула из комнаты и направилась к Грейнджеру. Она думала, что тот крепко спит.
      – Тори, вы ступаете как слон, – споткнувшись в темноте, услышала тихий голос кузена. – Я думал, вы сразу же придете. Что вас задержало?
      – О Грейнджер! – воскликнула Тори, падая в его объятия. – Вы тоже не можете уснуть. Клянусь, вы самый лучший из всех кузенов, которые у меня есть.
      – Не лгите, Тори, вы отлично знаете, я ваш единственный кузен, – ответил он довольно сухо, но ласково обнял Тори за плечи, это успокоило девушку и дало уверенность, что он не бросит ее в беде.
      – Вы готовы, Грейнджер? Вам предстоит вернуться и заполучить ответ Долли. Вы должны пообещать ей все, что она попросит, абсолютно все! Сделайте так, чтобы она согласилась.
      – Да, Ваше Высочество. – Тори хотела что-то сказать, но Грейнджер сделал ей знак молчать. – Хорошо, я сделаю так, как вы задумали. Если Долли согласится, то завтра должна явиться сюда, одетая в плащ с капюшоном и с вуалью на лице. Она скажет, что привезла пакет от лорда Фаулер-Грина и хочет передать его вам лично. Когда она придет в вашу комнату, вы поменяетесь одеждой. Правильно?
      Тори, довольная, помогла Грейнджеру одеться, и они спустились вниз.
      – Грейнджер, умоляю, будьте осторожны и не свалитесь с лошади. Опасайтесь бандитов, и, главное, ничего не ешьте, иначе не сможете двигаться. А я не могу долго ждать. Ну, с Богом.
      – Кузина, у меня появилась прекрасная мысль, – возразил Грейнджер. – Почему бы вам не съездить самой? Тогда не пришлось бы волноваться.
      – И лишить вас счастья лишний раз взглянуть на прелестную Долли? Вы же знаете, Грейнджер, я не способна на такое коварство.
      Грейнджер заскрипел зубами.
      – Тори, я впервые слышу от вас похвалу в адрес женщины. Уж не потому ли, что вы очень похожи?
      Грейнджер уехал. Он действительно был не прочь еще раз взглянуть на Долли Флауэрс. Предстояло отыскать место, где она проживает. Он пришпорил коня, вспомнив, как Долли назвала его симпатичным молодым человеком.
      Оставив лошадь на конюшне, где давали напрокат кареты, Грейнджер быстро прошел несколько кварталов и наконец подошел к длинному дому.
      Которая из комнат ее, трудно угадать. Грейнджер осторожно открыл дверь, потом другую. В одних комнатах никого не было, в других спали женщины.
      С пятой попытки Грейнджер заметил красный плащ на белой подкладке. Проникавшие сквозь небольшое грязное окно первые лучики восходящего солнца слабо освещали убогую обстановку комнаты. Долли спала, уткнувшись лицом в мягкий мех плаща, закрытые веки оттенялись длинными темными ресницами, на щеке лежал светлый локон. Во сне облик девушки дышал невинностью, которую не смогли стереть ни тяжелая жизнь, ни время. Грейнджер кашлянул и потряс Долли за плечо. Шепотом спросил:
      – Так вы решили?
      Долли открыла глаза и сонно улыбнулась.
      – А, это вы. Мне снился хороший сон. Говорила я вам вчера, что вы симпатичный? – словно чтобы подтвердить свои слова, она соблазнительно повернулась на узкой кровати, затем сладко потянулась. – Конечно, миленький. Еще вчера все решила.
      Она снова улыбнулась и погладила мех. Плащ соскользнул с плеча, обнажив свежую розовую кожу, выглядевшую привлекательнее, чем мех горностая. У Грейнджера перехватило дыхание.
      – Подойди сюда, сладкий, сядь рядом. Расскажи подробней о вашем плане.
      Грейнджер был не из тех, кто упускает возможность пофлиртовать с хорошенькой женщиной. Не теряя времени, он сел на край кровати и, пока Долли освобождала для Грейнджера место, искоса наблюдал, как плащ, сползая, открывает все больше прелестей.
      Девушка сделала слабое движение, чтобы вернуть плащ на место, но Грейнджер остановил ее. Долли опять потянулась к плащу, но только затем, чтобы убрать его совсем.

* * *

      – О, благодарю, Грейнджер, – говорила Долли, наблюдая, как тот застегивает жилет.
      Тот ничего не понял.
      – Ну как же, дорогуша, сегодня последний день моей свободы! – воскликнула девушка. – Завтра я уже буду замужней женщиной.
      – Должен сказать, Долли, когда лорд Фаулер-Грин узнает тебя в постели, то будет ходить гоголем.
      – Если сможет ходить, – рассмеялась Долли.

Глава 11

      Долли осторожно сбросила одежду, чтобы не повредить свадебную прическу, сделанную по настоянию Грейнджера у парикмахера Тори. В комнате было прохладно, Долли поспешила закутаться в плащ. Наслаждаясь ощущением шелковистого меха, она прошла к зеркалу и стала внимательно изучать свое отражение. В этот момент неожиданно раздался стук в дверь.
      – Должно быть, Блейд, больше не знаю никого, кто стучал бы перед тем, как войти, – Долли колебалась. Что он скажет, увидев ее в таком наряде?
      Девушка отошла на середину комнаты и приняла грациозную позу, позволив плащу несколько соскользнуть с плеча.
      – Входи, Скарблейд, – позвала она.
      Высокий мужчина появился в дверях, черные как угли глаза осмотрели углы.
      – О! – обиженно протянула Долли. – Ты ведь знаешь, как злишь меня, когда так делаешь.
      – Как делаю? – он пристально смотрел на девушку, словно видел впервые.
      – Когда так подозрительно осматриваешь комнату. Словно боишься людей короля, которые схватят тебя.
      – Осторожность никогда не мешает.
      – Конечно. Но как ты можешь подумать, что я прячу здесь врагов и готовлю для тебя ловушку? Хорошего же ты обо мне мнения!
      – Ладно, Долли, перестань. Скажи лучше, что ты с собой сделала? – губы скривились в презрительной гримасе. – Собираешься на маскарад? – он прищурил глаза и ждал ответа.
      – И это говоришь ты! Ты обиделся?
      – Где ты достала этот плащ?
      – Не твое дело.
      – Нет, мое. Отвечай, где ты взяла его? – шагнув к Долли, он взял ее за руку.
      – Убери руки, Скарблейд! Я не твоя рабыня. Хотя на этой кровати мы провели немало приятных часов, с сегодняшнего дня я становлюсь знатной леди. Перестань меня лапать.
      – Разве тебе не приятно? – грубо спросил Скарблейд, притягивая девушку к себе. Долли слышала, как гулко бьется его сердце и чувствовала, как напряглись мышцы.
      – Я помню, дорогая, как ты пылала ко мне страстью, – он потянулся к ее волосам.
      Долли испугалась за прическу и вырвалась из его рук, едва переведя дыхание.
      – Вот что, дорогой, те дни прошли, теперь мне это не нравится.
      – Вижу, ты возомнила себя знатной дамой. Долли, что происходит? У кого ты украла этот плащ?
      – Я не крала его! Мне его подарили. Один джентльмен, – добавила она, поглаживая мех. – И почему тебя так волнует, во что я одета? Раньше было безразлично. Я устала от тебя, Скарблейд. Тебя считают самым грозным разбойником во всей Англии, никто другой не получает такую добычу, но ты ни разу не дал мне даже нескольких шиллингов, чтобы заплатить за комнату или починить туфли. Ни разу! – голос ее звучал на самых высоких нотах. – Для кого ты бережешь это богатство? Скажи же, Скарблейд! Говори! На себя ты тоже не тратишь, – она бросила взгляд на скромный черный камзол и рейтузы. Вид стройных ног вернул воспоминания о близости с этим мужчиной.
      – Долли, – произнес он мягко, стараясь подавить желание рассмеяться, – хочу дать совет: чтобы тебя считали леди, нужно научиться сдерживаться.
      Девушка пожала плечами. Плащ снова соскользнул, обнажив молочно-белое плечо и часть груди. Скарблейд затаил дыхание, в нем закипало желание. Долли, скрывая улыбку, плотнее закуталась в плащ.
      – Если тебе нужны только подарки, то оставайся со своим новым знакомым… джентльменом. От меня тебе подарков не видать, – произнес он спокойно, хотя кровь буквально стучала в голове. – Раньше ты ни о чем не просила. Мне казалось, наше чувство взаимно. Ну же, Долли, распусти волосы и иди ко мне.
      – Сегодня любви не будет, Скарблейд, – заявила Долли, рассматривая свое отражение в треснутом зеркале и чувствуя, как хочется упасть в его объятия.
      – Если дело в прическе, я дам тебе несколько шиллингов, сходишь к парикмахеру, – продолжал уговаривать Скарблейд.
      Долли была поражена нежностью в его голосе и чуть не поддалась, но потом вспомнила, что у парикмахера придется сидеть целое утро и передумала. Еще она не без злорадства решила, что не стоит терять обещанное состояние, а то можно все потерять из-за нескольких часов в постели с молодым кавалером.
      – Нет, благодарствую.
      Скарблейд с изумлением смотрел на нее из-под опущенных ресниц.
      – Теперь, если не возражаешь, я бы хотела… я бы хотела… остаться одна, – в голосе звучало сомнение. – У меня другие планы, Скарблейд. Тебе не удастся меня остановить.
      Он рассмеялся раскатистым смехом, раздававшимся из самой глубины его мощной груди.
      – Ну что ж, Долли, похоже, ты больше леди, чем я думал. В тебе проснулись те же страстишки, что и в твоих знатных соотечественницах, и в первую очередь – жадность, – Скарблейд подошел к кровати, сел, опустив руки на колени.
      Долли молча смотрела, готовясь к приступу его гнева, и была награждена еще одним наглым смешком.
      – Иди сюда, Долли. Ты ведь этого хочешь, – мягко сказал Скарблейд, протянув к ней руки.
      С минуту Долли колебалась: его объятия всегда придавали ей чувство уверенности и безопасности.
      – А что ты дашь мне? А? – спросила она глухо.
      – Все, что захочешь. Что ты хочешь?
      – Золотую гинею!
      – Пусть будет так, – Скарблейд достал из кармана золотую монету и бросил девушке.
      Долли шарила по полу, не зная, как отнестись к случившемуся.
      – Пора уже подарить мне что-то, самое время, – растерянно повторяла она. – Одинокой девушке приходится думать, как получше устроиться в жизни.
      Долли нашла монету, опустила в карман плаща. Посмотрела на Скарблейда и буквально остолбенела. Огненный взгляд словно прожигал ее насквозь, губы сжались в тонкую линию, на щеке обозначился багровый змеевидный шрам.
      Долли попыталась улыбнуться.
      – Я просто дразнила тебя. Мне никогда не нужны были твои деньги. Просто хотела посмотреть, как ты себя поведешь.
      Скарблейд отвернулся, встал с постели, взял свою накидку и вышел из комнаты.

* * *

      Наступило утро свадьбы, Тори в одном пеньюаре нервно ходила по комнате. Стрелки на часах быстро отмеряли секунды, девушка волновалась все больше и больше. Постучал Грейнджер.
      – Она уже здесь?
      Тори оперлась о косяк двери.
      – Нет, Грейнджер. Уж не надула ли она нас? Вдруг с ней что-то случилось? Не поехать ли нам на поиски?
      – Тори, будьте благоразумны. Как я объясню дяде Нельсону, куда еду, разодетый в пух и прах? Не дергайтесь, она придет. Обещаю.
      – Но, Грейнджер, остался только один час! – в панике Тори уже кричала.
      – Не забывайте, ей надо идти пешком, – он прислушался. – Подождите, сюда идет Анни, а с ней кто-то еще.
      – Хоть бы это была Долли!
      – Мисс Виктория, к вам пришли от лорда Фаулер-Грина. Кажется, он посылает подарок, девушке приказано передать пакет в ваши собственные руки. Я подожду ее и провожу, – Анни сгорала от любопытства.
      – Нет необходимости. Лучше помоги маме. Девушку проводит Грейнджер. Поспеши! – приказала Тори.
      Анни нехотя вышла, оглядываясь на заветный пакет, который посыльная держала под мышкой. Тори быстро заперла дверь на засов.
      – Почему, черт возьми, вы так задержались? – набросилась она на Долли. – Очень рада, что вообще сочли нужным прийти, – добавила она с сарказмом.
      – Это я рада, мисс, – отозвалась Долли, не замечая насмешки. Она с любопытством оглядывала богато обставленную комнату и удивлялась обилию дорогих вещей и роскошным портьерам.
      – Скорее, Долли, скорее! Времени мало. Раздевайся! Надеюсь, утром ты приняла ванну.
      Долли вспыхнула.
      – Скоро ты разбогатеешь, – говорила Тори, снимая тонкое белье и передавая его Долли. – Все должно быть в полном порядке, начиная с рубашки.
      – Понимаю, я должна выглядеть как настоящая леди, – Долли восхищенно рассматривала тонкое кружево.
      – Потом налюбуешься! Одевайся поживее! Скоро сюда придет моя мать. Мне еще многое нужно сказать тебе.
      Несколькими минутами позже Долли смотрела на свое великолепное отражение в свадебном платье Тори.
      – Теперь вуаль, – Тори надела на голову Долли венец, густо украшенный жемчугом, и опустила на лицо вуаль. Затем переоделась в старое платье Долли и завязала на талии тесемки передника.
      – Фу! Как ты можешь ходить в этих лохмотьях!
      – Знаете, мисс, когда не на что купить кусок хлеба, чтобы унять голод, плевать на тряпки, – огрызнулась Долли.
      Тори рассердилась.
      – С этой минуты до завтрашнего утра держи рот на замке. И не вздумай поднимать вуаль в присутствии моих родителей. Если сумеешь – мило улыбайся и выказывай покорность лорду Фаулер-Грину, пока… он не поведет тебя в спальню. Главное, не перечить лорду, тогда все пройдет великолепно. Должна предупредить – он любит щипать за мягкие места.
      – Да? Скоро разлюбит, – хихикнула Долли. Тори тоже рассмеялась.
      – Слушай, Долли, я останусь в твоей комнате до прихода Грейнджера, он зайдет за мной после свадьбы. Когда лорд поймет, что его надули, поступай как знаешь. Тебе придется перехитрить его. Как ты думаешь, сможешь справиться?
      Долли кивнула.
      – Да, мисс, на это у меня мозгов хватит. Подумать только, буду настоящей леди. Вот бы моя старуха-мать увидела меня в этом наряде! Словно невинная девица! – она нахмурилась, глядя на белоснежное платье.
      Тори улыбнулась.
      – Знаю, ты видала виды.
      – Думаете, старик заметит? – с тревогой спросила Долли.
      – От тебя зависит сделать так, чтобы не заметил.
      – Как это вы представляете? Как я могу сделать это?
      – Не знаю, у меня нет опыта.
      – Это сразу видно.
      – Долли, мне пора идти, – Тори порывисто обняла «невесту» и прошептала: – Желаю удачи. И самое сердечное спасибо.
      Помахав рукой, Тори вышла из комнаты, пробежала к лестнице, спустилась вниз и вышла через черный ход. Выйдя на дорогу, оглянулась на родной дом. Сердце заныло, на глаза накатились слезы.
      – Иначе поступить я не могла, – сказала она себе и зашагала по дороге к дому, где жила Долли. Там ей предстояло дождаться прихода Грейнджера.

* * *

      Леди Лидия приоткрыла дверь, чтобы сообщить – священник уже ждет.
      – Как хорошо, что вы уже готовы, дорогая. Вы очаровательны, – сказала она радостно. – Отец будет доволен, он с таким нетерпением ждал этого дня. Ваш жених тоже, – леди Лидия закатила вверх голубые глазки. – Он вне себя от счастья! Наверное, не может поверить, что ему удалось вас заполучить.
      Долли кивнула, но ничего не сказала. Обе женщины вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице.
      Лорд Ролингс с любовью посмотрел на дочь. Наконец-то! Она согласилась на бракосочетание! Он не верил, что ему улыбнулась удача. Поглаживая себя по жилету, нащупал в кармане ключ от секретера, однако беспокойство не проходило. Он успокоится только тогда, когда произойдет обмен клятвами и согласием.
      – Виктория, вы были хорошей и преданной дочерью. Мы с матерью очень вас любим. Знаю, вы будете счастливы, – не получив ответа, лорд Ролингс заподозрил неладное. – Так и знал, – бормотал он про себя, – она собирается выкинуть номер. Когда ее спросят, согласна ли она, она скажет: «Не согласна!».
      Он схватил Долли за руку и неистово зашептал:
      – Виктория, смотрите же, не вздумайте сказать, что вы не согласны! Понимаете? Если посмеете, я прикажу вас выпороть, но и это не все. Забудьте о своей строптивости. Все должно пройти гладко. Ясно, Виктория?
      На губах Долли появилась улыбка – вся семья чокнутая. У нее и в мыслях нет отказаться от свадьбы, теперь ее и силой не заставишь. Взглянув на жениха, слегка покачнулась. «Ну и что? – подбадривала она себя. – Может, он не так уж плох. Ему недостает любви, – ухмыльнулась про себя невеста. В этом вопросе Долли считала себя экспертом. – Я заласкаю его до смерти».

Глава 12

      Долли послала воздушный поцелуй упившимся и объевшимся гостям, и не успела сесть в карету, как оказалась в жарких объятиях, которые вернула с не меньшим пылом. Смех, визг, возня – карета едва удерживала равновесие. Лорд Фаулер-Грин вскрикнул, когда Долли шутя, но чувствительно укусила его за мочку уха.
      – Ты маленькая лиса, – засмеялся он.
      Вместо ответа девушка укусила его за другое ухо. Лорд застонал от восторга. Палкой с перламутровым набалдашником он постучал по передней стенке кареты:
      – Кучер, быстрее!
      Лошади рванули вперед. Лорд Фаулер-Грин не удержался и свалился на пол кареты. Долли рухнула на него. Она страстно целовала его, время от времени покусывая мочку уха. Целуя его щеки, шею, губы, она шептала ласковые слова, а когда их трудно было разобрать, лорд шептал: «Еще!».

* * *

      Долли вертела головой во все стороны, стараясь лучше рассмотреть холл, богато украшенную лестницу, по которой они шли в спальню. Когда она на секунду остановилась на галерее, лорд Фаулер-Грин подтолкнул ее вперед, слегка ущипнув сзади.
      Долли улыбнулась, и в ответ ущипнула его за обвисший двойной подбородок. Лорд покраснел и снова ущипнул ее, стараясь скрыть смущение. У него не было опыта обращения с женщинами, даже при жизни жены не пришлось пройти полный курс этой науки. Такой горячий отклик на заигрывания был неожиданной наградой.
      – Скорей, скорей! – шептал он, задыхаясь. Долли засмеялась и ускорила шаг.
      Спеша распахнуть дверь, лорд Фаулер-Грин наступил на подол платья. Долли быстро протянула руки и удержала мужа от падения. Она привлекла его к себе, шепча успокаивающие слова. Еще минута, и лицо лорда оказалось прижатым к мягкой груди. Аромат духов вызвал у него головокружение. Он молил Бога дать ему силы.
      Комната была готова к приему новобрачных. Долли подавила возглас восторга. Она быстро окинула взглядом широченную кровать под красным бархатным балдахином, маленькие столики, на которых красовались вазы с розами. Ноги утонули в пушистом ковре. Мягкий отблеск свечей падал на обтянутые шелком стены. Куда бы ни упал взгляд, везде свежие розы. Она даже не могла представить, где в осеннее время можно было достать столько роз, а их цена не укладывалась в воображении.
      Лорд Фаулер-Грин помог Долли снять алый плащ на меховой подкладке из белого горностая. Долли наклонила голову и получила поцелуй в шею, откинулась назад и прижалась к мужу. С минуту он держал ее в объятиях, не двигаясь. Она медленно обернулась, разрешила обнять себя и почувствовать тепло тела. Тайно улыбнулась, когда лорд прошептал:
      – Я буду двигаться медленно, обещаю, но ты так прекрасна… прости меня.
      Он прижал губы к ее губам, она взяла на себя инициативу – медленно ее губы раскрылись, увлекая его в жаркую влагу рта.
      Долли ни на минуту не забывала свою роль и вдруг испугалась, что проявляет слишком много смелости. Она на мгновение отпрянула, лицо выражало испуг.
      – Не бойся, дорогая, – шепнул лорд. – Вижу, тебя придется многому научить. Это вполне нормальная, естественная вещь. Я немного нетерпелив, потому что очень тебя люблю.
      Они упали на постель, лорд поверх нее. Долли с трудом дышала – он был слишком тяжел, и подумала, что так ничего не получится.
      – Милорд, – сказала она, – простите, но я всего-навсего маленькая девушка. – Она столкнула его с себя, соскользнула с кровати и прошептала: – Минуту, милорд.
      Долли изо всех сил старалась скрыть простонародный акцент.
      Она медленно расстегнула платье и сбросила его на пол. Грациозно переступила через широкие юбки и сняла туфли, не отрывая взгляда от зачарованных глаз лорда Фаулер-Грина.
      Освободившись от сковывающей одежды, прыгнула на высокую кровать, устроилась рядом с мужем и ловко стала раздевать его. Расстегнула пуговицы жилета, сняла галстук. Лорд Сидней не сопротивлялся, помогая ей легкими движениями, как ребенок, которого няня раздевает на ночь.
      Долли нежно попросила снять все кольца, чтобы не поцарапаться. Каждый перстень она примерила себе на палец, взвесила на ладони и только потом положила на прикроватный столик. Лорд Фаулер-Грин притянул ее к себе, но она ловко избежала объятий. Вид белого безволосого тела лорда напомнил о скумбрии, которую часто приходилось потрошить, когда она работала на рыбном рынке. Долли задумалась. «У девушки могут быть свои понятия о стандартах мужской привлекательности», – сетовала она, но взгляд на дорогие перстни прибавил решимости.
      Долли начала развязывать ленты рубашки, боясь передумать. Лорд сладострастно наблюдал за каждым движением, из горла вырвался глухой стон. Из-под опущенных ресниц Долли следила за его реакцией, постепенно раздеваясь.
      Белое тело Долли ярко выделялось на фоне красного полога кровати. Она подняла руки, чтобы распустить волосы, обнажив чистые линии молодой груди.
      Лорд почти не дышал, когда девушка протянула руки, чтобы заключить его в объятия.

* * *

      Лорд Сидней лежал рядом с Долли, лицо выражало немой вопрос. Почувствовав на себе его взгляд, Долли улыбнулась.
      – Кто вы? – спросил он резко. – Ведь вы, конечно, не Виктория.
      – Почему вы так думаете, милорд?
      – У Виктории Ролингс глаза зеленые, как у кошки. А у вас, дитя, серые. Отвечайте, кто вы?
      – Когда вы заметили разницу, милорд? – запинаясь, пролепетала Долли. Ее охватил страх.
      – О нет, не бойтесь. Я не сделаю вам ничего плохого. Я люблю вас.
      – Любите?
      – Да, – подтвердил он. – Я понимаю толк в хороших вещах, когда они попадают ко мне в руки. Но скажите, как вы оказались в моей брачной постели?
      Долли неохотно рассказала историю обмана.
      – За всем этим, конечно, стоит старый лис лорд Ролингс. Он подстроил подлог, чтобы поставить меня в глупое положение и сохранить кошелек. Представляю, как он сейчас потешается. А как поступить мне? Если поднять скандал, сделаю себя всеобщим посмешищем. Так он надеется сохранить при себе дочь и мои деньги в придачу.
      Гнев закипал в душе Фаулер-Грина. Первым желанием было вышвырнуть из дома Долли. Ее лицо помрачнело, глаза наполнял страх. Покрывало сползло, обнажив прелестной формы бедро. В каком-то порыве лорд протянул руки, прижал Долли к себе. В душе пробудилось неведомое дотоле чувство – любовь. Могло быть намного хуже. Прижимая девушку к себе, он бормотал:
      – Сдается мне, детка, мои дела не так уж плохи.
      Долли прижалась к нему крепче, одновременно протянув руку к столику. Схватив один из перстней, она уткнулась лицом в плечо лорда, пряча хитрую улыбку.

* * *

      Уставшая Тори еле доплелась до нужного района и сразу направилась в «Петушиный Гребень», останавливаясь время от времени, чтобы вытряхнуть из обуви мелкие камешки. За время ходьбы туфли совсем продырявились, она мрачно гадала, надолго ли их хватит.
      Тори тихо вошла в дом и пошла по темному коридору. Долли назвала пятую комнату. Медленно открыла дверь и заглянула внутрь. Открывшееся зрелище ужаснуло. Неужели придется ждать в этой дыре? Лежать на узкой бугристой койке? Кособокий комод служил, видно, гардеробом, над ним висело треснутое зеркало. И больше ничего, даже половика нет. Единственное утешение – в комнате чисто и, по-видимому, можно не бояться клопов.
      Тори открыла комод. В нем тоже довольно пусто – одно поношенное платье, рваная рубашка и пара шерстяных чулок. В комнате было прохладно. Тори поежилась. Два тонких одеяла, прикрывавшие постель, не давали надежду согреться. Девушка заглянула под кровать. Ее плащ, где он? Это его Долли принесла в свертке! У нее есть мозги, в этом ей не откажешь! Побоялась оставить, маленькая потаскушка! Все предусмотрела. Это Тори понравилось.
      Ноги болели и требовали отдыха. Тори свернулась калачиком на постели и забылась.
      Внезапно открывшаяся дверь вернула ее к действительности. Раздался грубый голос:
      – Так и думала, что ты лодырничаешь! Разлеглась! Вставай, милашка и гони денежки за комнату. Больше ни дня не спущу!
      – Что-о-о?
      – Деньги! – вопила женщина в неопрятной кофте. – Где деньги?
      Тори охватила паника.
      – У меня нет, – прохныкала она.
      – Так и знала. И не будет, если целыми днями не работаешь. Поднимай зад и чеши в гостиницу. И пусть Джек заплатит тебе сегодня же. Вечером принесешь мне. Иначе, – добавила она угрожающе, – зимовать будешь в долговой тюрьме, в Ньюгейте.
      – В Ньюгейте? Вы шутите! – в страхе воскликнула девушка.
      – Шучу? Еще чего! А ты думала, я буду держать тебя здесь бесплатно? Чтоб сегодня же отдала все сполна, слышишь? – грязная фигура придвинулась ближе. Тори с ужасом смотрела на глубокие морщины безобразного лица и ощущала запах пива и гниющих зубов.
      – Но я не могу сейчас идти на работу, я жду… жду… И мне нездоровится. Но я достану деньги, как только почувствую себя лучше.
      – Что ты мне мозги пудришь? Вечером к тебе приходил кавалер, разве не так? Джентльмен. Не ври, что он тебе ничего не оставил. Ну же, – она повысила голос, – пошевеливайся!
      Тори готова была возмутиться, но вспомнила, что домохозяйка принимает ее за Долли, вспомнила также язык, на котором изъяснялась девушка.
      – Ей-ей он не оставил денег. Когда мне получшеет, я расплачусь.
      Толстая грязнуля подошла еще ближе и уставилась на Тори. Взяла свечу с колченогого стула, зажгла и поднесла к лицу. Тори невольно съежилась от страха. Видно было, толстуха что-то заподозрила. Девушка закрыла глаза, притворившись, что не может смотреть на свет.
      – И в самом деле, Долли, чтой-то ты слиняла с лица. Могу поклясться, у тебя лихорадка. Бедняжка… – не успела Тори обрадоваться, что удалось заполучить сочувствие хозяйки, как та в страхе отшатнулась.
      – Послушай, уж не подцепила ли ты чуму? При одной мысли о чуме женщина попятилась к двери. На свете было только две вещи, которых она панически боялась, – оспа и чума. Инстинктивно вытерла руку о грязный передник, затем, вспомнив о свече, брезгливо бросила ее на столик, плюнула на ладони и снова вытерла их о фартук.
      – Никакой чумы у меня нет. Вы хотите вызвать санитаров, чтобы меня заперли в богадельне? Я не дамся. С чего вы взяли, что у меня чума? Или в доме есть больные чумой? Ну-ка, выкладывайте. – Тори поняла, что взяла верный тон. – Нет у меня чумы, просто не по себе сегодня. К утру пройдет.
      Она с горечью подумала, что Грейнджеру уже пора было бы прийти. «Небось начнет расписывать, как много пил на моей свадьбе».
      – Уж больно ты разошлась, цыпленок. К утру пройдет! – передразнила хозяйка. Потом закричала: – Попридержи язык, когда говоришь со мной, или я вышвырну тебя отсюда!
      Тори переменила тактику.
      – Послушайте, миссис, вы так много говорили о чуме, может, у вас было видение, предупреждение сверху? Тогда поберегитесь, а то, чего доброго, подхватите, – Тори изобразила на лице ужас, потом продолжила, словно что-то вспомнив: – Слыхала, сначала появляется резь в глазах – это первый признак, потом головная боль, потом человек не может следить за собой, начинает кричать, выходить из себя. И наконец, черные пятна. Вы чувствовали что-нибудь в последнее время? О, признайтесь, сегодня вы не в меру раздражены.
      У женщины чуть глаза не вылезли из орбит, челюсть отвисла, лицо исказилось от страха.
      – Говорят также, потом во рту становится сухо, – продолжала разыгрывать представление Тори.
      – Откуда тебе известно все это? – заикаясь спросила хозяйка. Она, несомненно, была поражена совпадением симптомов.
      – Прислуживала в доме доктора. И знаю не только, как распознать, но и лечение.
      – Ха! От чумы нет лечения!
      – Есть, если вовремя спохватиться.
      – Пожалуйста, расскажи все, что знаешь. Скажу по секрету, у меня есть подружка, которая вызывает беспокойство. Последнее время она хворает, я волнуюсь за нее.
      Тори подавила усмешку при неловкой лжи хозяйки.
      – Так и быть. Горячий отвар из овса и гусиного жира – доктор обычно пользовал этим – и полный покой. Он укладывал больных в постель на несколько недель и требовал, чтобы они не общались ни с кем, чтобы не подхватить другую болезнь.
      – Да, да, – хозяйка сделала еще пару шагов к двери. – Никто не скажет, что миссис Кумбз дура и не понимает хороших советов, – произнесла она слабым голосом. – Сейчас же пойду к подружке и велю ей лечь в постель. Сколько нужно лежать? Сколько гусиного жира класть в отвар?
      Тори вздохнула с облегчением, когда за толстухой закрылась дверь. Она надеялась, что до прихода Грейнджера хозяйка больше не покажется.
      Вдруг до нее дошла реальность ситуации. Почему Долли не сказала, что задолжала плату за комнату? А еда? Где она брала еду?

* * *

      Тори провела беспокойную ночь, ее мучили холод и голод. На следующее утро она в страхе ожидала появления миссис Кумбз и с нетерпением вглядывалась в окно, надеясь увидеть Грейнджера. Вдобавок к ее мучениям сквозь щели проникал запах пищи, доносившийся с улицы. Тори проклинала Грейнджера и замышляла самую жестокую месть. Еще тяжелее было думать, что с ним что-то случилось. Она ругала себя за недогадливость – надо было захватить немного денег.
      Мрачные мысли не давали покоя. Скорее всего, Долли разоблачили. Вдруг лорд Фаулер-Грин убил ее? Вдруг Грейнджер попал в беду? От этих волнений Тори превратилась в несчастный дрожащий комок нервов, закутанный в рваное одеяло и одиноко лежащий на узкой койке.
      Наконец голод заставил встать. Нужно раздобыть немного пищи, даже если придется поработать.
      При воспоминании о неаппетитных жирных помоях, которые подавали в гостинице в качестве еды, ее передернуло.
      То, что было задумано как веселая шутка, превращалось в мрачную действительность, не говоря о худших последствиях.
      – Я здесь умру от голода или замерзну, – в отчаянии твердила себе девушка.
      Жалея себя, Тори мысленно перенеслась к свадебному столу, уставленному яствами. Потом вспомнился теплый бархатный плащ на горностаевой подкладке. Проклятая потаскушка! Небось набивает рот мясом и сладостями и нежится в тепле. Затем подумала о лорде Фаулер-Грине и вздрогнула.
      – Никогда!
      Но придется пошевелить задом, как сказала миссис Кумбз, и заявиться в «Совиный Глаз». Если проработает целый день, то сможет, по крайней мере, поесть.
      Тори подошла к гостинице с заднего входа. Неуверенно открыла дверь, вошла. И тут же получила увесистую затрещину, чуть не потеряв сознание. На глаза накатились слезы.
      – Ты опоздала, Долли. Больше предупреждать не буду, а сегодня вычту медяк. Если повторится, будешь уволена. На мою щедрость найдется много желающих.
      – Щедрость? – завизжала Тори, но вспомнив свое место, опустила глаза.
      – Ладно, не стой истуканом. Принимайся за работу. Выскреби полы, вынеси мусор из номеров и отправляйся на кухню. Сегодня много работы. У Джонсонов свадьба, понадобится много эля. Поворачивайся живее, а то получишь еще одну оплеуху.
      Тори прошла в дальний конец коридора, где заметила метлу. Раньше ей не приходилось иметь дело с уборкой, она даже не знала, как держать щетку, у нее это выходило очень неуклюже. Правда, Тори часто видела, как это делают слуги, и ей подобная работа казалась легкой. Она стала двигать метлой в разные стороны, разбрасывая грязь.
      – Ты что делаешь? – завопила повариха. – Не бузи, пока хозяин до тебя не добрался. Кончай мечтать, это до добра не доведет. Деньги сами в руки не идут.
      – Я умираю от голода, – жалобно сказала Тори. Повариха вытаращила глаза.
      – Ты же знаешь, что не получишь еды до закрытия, а до этого еще несколько часов. Долли, что на тебя нашло? К тому же сегодня ты получишь только капусту и хлеб, хозяин тобой недоволен.
      – Я ненавижу капусту! Черствый хлеб! Фу!
      – Захочешь есть – все пойдет.
      Увидев, что повариха готова ее ударить, Тори завопила что было сил. Удивленная такой реакцией, повариха молча направилась на кухню, девушка за ней.
      – Займись помоями, птичка. Чего это ты идешь за мной?
      Тори в растерянности остановилась.
      – Клянусь, Долли, ты сегодня не в своем уме. Возвращайся и вынеси ведра.
      Еле волоча ноги, Тори прошла в одну из комнат гостиницы. Подойдя к полному помойному ведру с отходами, вдруг почувствовала сильную тошноту. В следующую минуту ее вырвало прямо в ведро. Обессиленная, девушка прислонилась к стене, сдерживая слезы. Надо справиться с неприятной работой, раз Долли могла, значит, и она сможет. Скрипя зубами, подняла ведро и вынесла в коридор. Так она посетила еще шесть комнат, потом пошла искать, где выбрасывают помои. Подойдя к выгребной яме, снова почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
      Тори прислонилась к вонючей стене, с трудом переведя дыхание. Ноги стали ватными, руки повисли, как плети, словно их вывернули, шея ныла, будто к ней привязали тяжелую гирю. Глаза снова наполнились слезами.
      Ей нужно отдохнуть. Выспаться. И поесть. Но вначале надо закончить работу, иначе потом она не сможет даже двигаться.
      Тори рывком оторвала себя от стены и встала прямо, хотя ноги дрожали и не слушались.
      Вернувшись в гостиницу, она застала своего хозяина за бочонком эля. Он наполнял этим напитком большие кружки.
      – Сегодня много гостей, – сказал он, увидев девушку. – Прими заказы и прислужи посетителям. И пошевеливайся. Еще не хватало, чтобы клиенты стали орать и стучать тарелками.
      Откинув с лица прядь волос, Тори вошла в обеденный зал. Окинула взглядом посетителей. Одни мужчины, и все похотливо пялятся на нее.
      – Подойди, Долли, и поцелуй меня, – ревел какой-то бородач огромных размеров.
      Тори побледнела, но подошла к мужчине.
      – Сэр, – произнесла она спокойно. – Что желаете заказать на обед?
      – Сэр, ха-ха-ха! – взревел великан. – Хочешь подразнить меня, Долли, любовь моя? Подойди и поцелуй меня сейчас же!
      Тори не успела сделать шаг, как великан схватил ее и усадил на колени. Слегка опрокинув на спину, чмокнул в губы и посадил прямо. Тори судорожно глотнула воздух.
      – Теперь можешь принеси мне мясо с картошкой, – он захохотал.
      Так вот в какие игры играли в гостинице. Долли была для них игрушкой. Работала весь день, как лошадь, а вечером должна была терпеть непристойности клиентов. Стиснув зубы, Тори передала поварихе заказ. Дрожащими руками взяла тарелку, поставила перед бородачом, робко улыбнулась.
      – Долли, надо работать поживее, милашка, – крикнул другой посетитель. – Я не могу набить брюхо твоими улыбками.
      Тори поспешила повиноваться.
      Ожидая заказ перед кухонной дверью, она наблюдала, как повариха кладет на тарелку большие куски баранины с капустой. Грубое обращение мужчин выводило ее из равновесия. В сотый раз за вечер она пожалела Долли за годы тяжелой работы.
      Повариха сунула ей в руки поднос с пивом и тарелками и с любопытством остановила взгляд на лице Тори.
      – Эй, Долли, дорогуша, что с тобой? Ты ведь знаешь – если позволишь этим негодяям сбить тебя с ног, они навалятся все вместе. Ну-ка, куда девался твой задор и острый язычок? Иди и дай им по мозгам!
      Значит, Долли умела постоять за себя и не церемонилась с этой братией. Видимо, это и помогало ей выносить эту жизнь день за днем. Сделав глубокий вдох, Тори понесла поднос.
      Наклонившись над столом, чтобы поставить заказ, она вдруг обнаружила, что кто-то ущипнул ее сзади. Чуть не расплескав пиво, она обернулась и дала пощечину краснолицему мужчине, который был ближе к ней.
      В ужасе от содеянного, Тори приготовилась к бою. Вместо этого раздался всеобщий хохот, все одобрительно кивали и отпускали комплименты, смеясь над пострадавшим.
      – Это больше похоже на нашу Долли, – послышался голос из дальнего угла зала. – Уксус с перцем! Это я всегда говорил, ха-ха!
      Выполнив заказы, Тори с надеждой взирала на повариху, полагая, что заслуживает немного еды. Стряпуха подала ей кусок капустного кочана величиной с яблоко и краюшку черствого хлеба. Девушка отрицательно покачала головой. Ее мутило от голода и отвращения к неаппетитной еде, во рту было горько.
      Она направилась в бар, чтобы получить плату за работу. Шатаясь от слабости и усталости, не заметила специально подставленную ногу, споткнулась и очутилась в лапах бородатого великана, который начал бесцеремонно ее тискать. Тори изо всех сил старалась вырваться, слезы подступили к горлу.
      – Не упрямься, Долли, – раздались голоса. – Давай поиграем!
      Тори вовсе не хотелось веселить компанию подвыпивших грубиянов. Заметив слезы, бородач отпустил девушку. Она подошла к хозяину гостиницы и терпеливо ждала денег. Тот опустил в ее ладонь несколько медных монет. Тори подумала, что этого может оказаться недостаточно для уплаты за комнату. Направилась к выходу, но кто-то схватил ее сзади. Тори завизжала, обидчик перебросил ее дружку. Так они перебрасывали ее от одного к другому под общее веселое ржание и гиканье.
      В это время отворилась дверь, раздался спокойный требовательный голос, перекрывший шум:
      – Оставьте девушку в покое!
      Тори уже не скрывала слез, из груди вырвались горькие рыдания. Перед ней стоял высокий молодой человек с бездонными черными глазами.
      – Долли, с тобой все в порядке? – спросил он чуть хрипло.
      Тори кивнула.
      – Пойдем, я провожу тебя домой, чтобы знать, что добралась благополучно, – мужчина угрожающе посмотрел на притихшую компанию.
      – Поберегись, Долли! Не думай, что со Скарблейдом ты в безопасности! – крикнул кто-то вдогонку, но замолчал под грозным взглядом черных глаз.
      Хозяин гостиницы крикнул вслед:
      – И не приходи завтра, я найму новую служанку, которая будет работать, а не распускать нюни. Подумаешь, пошутили с ней немножко!
      Тори испуганно смотрела на хозяина.
      – Но…
      – Получила деньги, теперь убирайся.
      Тори шла как в тумане, плохо соображая, что происходит. Она только осознавала чувство благодарности к незнакомцу, вставшему на ее защиту. Внезапно она поняла, кто это.

Глава 13

      Он открыл дверь комнаты Долли и ждал на пороге. Тори была в замешательстве, не зная, в каких отношениях находилась Долли с этим человеком. Он сам разрешил проблему, окинув комнату взглядом и не найдя то, что искал. К тому же девушка показалась ему несколько странной.
      – Долли, где плащ?
      – Что? – только и смогла произнести Тори.
      – Плащ с горностаем, который, как ты утверждала, тебе подарил джентльмен? Где он? – А! – Тори лихорадочно соображала. – Я… вернула его джентльмену, потому что из-за него вы расстраивались.
      Очевидно, ответ устроил собеседника, он повеселел.
      – Так ты изменила решение?
      Тори кивнула и ждала, что будет дальше.
      – Ты украла его, правда? – допытывался мужчина. – Никакой джентльмен его тебе не давал? Просто ты хотела, чтобы я подарил тебе что-нибудь, правда?
      Не зная что сказать, Тори снова кивнула.
      – Я так и думал, – Скарблейд был доволен.
      – Иди ко мне, вынь эти проклятые шпильки из волос, сегодня проведем ночь вместе.
      Тори опешила. Что он хочет сказать? Уж не… Она судорожно искала выход.
      – И пожалуйста, без капризов, дорогуша. Я хочу получить благодарность за золотую гинею.
      Он окинул ее насмешливым взглядом. Тори поняла, что шутить с ним нельзя.
      – Или предпочтешь вернуть деньги? Сегодня тебе не удастся легко отделаться.
      Что он имел в виду? Долли не приняла его ухаживаний? В это Тори не могла поверить. У Долли было чутье на мужчин. Вряд ли она отказала этому красивому повесе.
      Скарблейд достал бутылку вина.
      – Пригласите выпить с вами глоток? – игриво спросила Тори.
      – Разумеется, я выбрал его специально для тебя. Доставай чашку. Надо отметить событие.
      – Примирение после размолвки?
      – Да, доставай чашку, – торопил он, вытаскивая пробку.
      Тори сделала несколько шагов в глубь комнаты.
      – Нечего мне праздновать, – сказала Тори, подражая акценту Долли. – Денег дали, чтобы еле-еле свести концы с концами.
      Он весело рассмеялся.
      – Свести концы с концами! Ну ты и скажешь! Долли, любовь моя, хочешь опять разыграть передо мной леди? Забыла, с кем имеешь дело? Хочешь одурачить Блейда? Думаю, как-нибудь выкрутишься. Такая симпатичная девушка и такая сговорчивая! Долли, любовь моя, сговорчивая женщина в жизни не пропадет. Кроме того, где твои сотни монет, о которых ты любишь напоминать? Последнее, о чем я слышал, был подарок короля в золотых соверенах. Ты же не собираешься лишить меня с трудом добытого заработка?
      Тори с негодованием подумала, что в пакете, который крепко прижимала к себе, Долли прятала кое-что еще, кроме плаща. Потаскушка! Не оставила денег даже на уплату аренды. А Грейнджер… Вот только бы добраться до него!
      Но надо думать о более насущных проблемах. Как поступить со Скарблейдом? Он искренне принимал ее за Долли, а его требование заставляло краснеть до ушей. Она вспомнила, что испытала в объятиях бородача, и дрожь пронзила все тело.
      Черные глаза игриво и почти страстно смотрели на нее из-под тяжелых век. Ее снова охватило странное чувство, как в ту сентябрьскую ночь, на дороге, когда она увидела разбойника впервые. Но встретить его снова при таких обстоятельствах!
      – Пей, Долли, или мое вино не слишком изысканно для леди? – язвительно сказал Скарблейд, подходя ближе.
      У Тори подкосились ноги. Если он дотронется, она не уверена, что сможет устоять. Девушка отступила, поднесла чашку к губам и выпила большой глоток, поперхнувшись от кислого запаха. Скарблейд отпил прямо из бутылки.
      Осушив бутылку, он выжидательно смотрел на Тори.
      – Долли, любовь моя, распусти волосы, – мягко уговаривал он.
      Тори заметила, как налился кровью шрам на его щеке, это вселило в нее ужас. В ушах звенело. «Разве он не видит, что я не Долли?» Его голос звучал так интимно. Неужели можно обмануть мужчину, который знает женщину так близко? Несмотря на схожесть в чертах и фигуре, между ней и Долли существует большая разница. Например, глаза. Неужели он не заметил? Тори пришло в голову, что Скарблейду все равно, с какой женщиной иметь дело. Ему важно получить удовольствие, может быть, использовать в своих целях, а нюансы его не интересуют.
      Тори пыталась унять дрожь в ногах. Как бы бросая вызов, она вынула одну шпильку, подобрала выбившиеся пряди и закрепила их более надежно.
      Скарблейд зло прищурился, одним прыжком подскочил к девушке и прижал к себе. Губы впились в ее рот, обдавая запахом кислого вина. Она сопротивлялась неистово, словно боролась за жизнь. Но Скарблейд держал ее как в тисках.
      Слабея от противоречивых чувств, Тори прекратила борьбу. С удвоенной страстью Скарблейд целовал ее лицо, губы. Она ощущала его руки на плечах, груди. Пальцы скользили по спине вниз.
      Тори чувствовала, что у нее мутится рассудок, она невольно отвечала на его ласки, гладя сильные мышцы спины, талию. Сквозь платье ощущала крепость мускулистых ног, прижатых к ее ногам. Он уже не целовал ее, но тяжело, прерывисто дышал. Стон наслаждения вырвался из его груди, когда он прижался губами к ее шее, продвигаясь ниже, к ложбинке на груди. Тори обнимала его, отвечая на горячие ласки. Неужели она так вошла в роль Долли, что переняла и ее моральные устои? Тори вырвалась из рук Скарблейда, ломая ногти о его грудь и шею. Щеки пылали от негодования и унижения при мысли, что чуть было не совершила непоправимое.
      – Ты, дьявол! Убери от меня свои лапы! – она пыталась ногтями дотянуться до его глаз, забыв о необходимости подражать акценту Долли.
      Скарблейд увернулся, схватил ее запястья, притянул к себе и держал как в оковах.
      Пережитые волнения последних дней нахлынули на Тори, грудь теснили готовые вырваться истерические рыдания. Она чувствовала себя побежденной и победительницей одновременно. Сопротивляться дальше не было сил. Пусть делает что хочет, только бы можно было потом поспать, а может быть, умереть.
      Так они и стояли, прижавшись друг к другу. Губы Тори распухли, по телу пробегала невольная дрожь.
      Сквозь корсаж Скарблейд ощущал теплоту и округлость груди девушки, понимая, что вызывает в ней ответное желание.
      Почувствовав, как он напрягся, и видя багровую линию шрама, Тори поняла – сейчас последует главное. В ее глазах горела ответная страсть, грудь вздымалась. Девушка готова была лишиться чувств, предвкушая неизведанное наслаждение.
      Визгливый хохот прервал сцену. Скарблейд отступил. К Тори медленно возвращалось сознание. Повернувшись, увидела в дверях миссис Кумбз.
      Хозяйка не сводила глаз с угрожающе сдвинутых бровей посетителя Долли. Вежливо, насколько позволяло ее воспитание, она извинилась и сказала твердо, словно заявляя свое право на появление без стука.
      – Я пришла за платой, деньги нужны сейчас же, – неопрятные пряди сальных волос затряслись, когда она вскинула голову. – Ну? Есть деньги, или нет?
      Скарблейд вынул из кармана несколько монет и швырнул хозяйке.
      – Забирай, здесь даже больше, чем нужно. Миссис Кумбз согнулась, подбирая монеты, чуть ли не падая от спешки. Собрав все, обратилась к Тори:
      – Буду благодарна, если уберешься из моего дома сейчас же. Не хочу, чтобы такие, как ты, бросали тень на меня. Да не медли, иначе заявлю, что ты хотела меня убить, пусть тебя заберут под стражу.
      Тори онемела от удивления.
      – Ты будешь отрицать, что хотела меня убить? Овсяный отвар с гусиным жиром, как же! Меня чуть не вывернуло наизнанку. Убирайся! Здесь порядочный дом!
      Скарблейд решил, что пора оборвать поток ругательств.
      – Вы получили свои деньги, миссис Кумбз. Эта лачуга столько не стоит.
      Миссис Кумбз выпрямилась и, хотя подбородок дрожал, повелительно заявила:
      – Пусть убирается, понятно? Сейчас же!
      Тори вынула из комода нехитрые пожитки Долли, свернула узелок. Они вышли из комнаты – Скарблейд впереди, она следом. Куда ей идти? Как ее найдет Грейнджер?
      На лице Скарблейда застыло удивленное выражение. Очень непохоже на Долли – так легко подчиниться. Она, скорее всего, набросилась бы на хозяйку, пригрозила расправой своих бравых дружков и заставила ретироваться. Ему приходилось наблюдать подобные сцены в прошлом. А история с плащом? Если она продала его, то должна иметь деньги на уплату жилья. Что-то не так. Он наблюдал, как вяло девушка плетется по дороге. Она, наверное, больна. Куда же ей идти?
      Луна, выглянув из-за тучи, осветила узкую улицу. Скорее всего, проведет ночь на скамье в какой-нибудь аллее и может стать добычей бездомного мерзавца.
      Скарблейд вскочил на своего вороного и догнал девушку. Он желал Долли как никогда раньше, пытаясь обуздать рвущуюся страсть. Сегодня она не похожа на себя. Сопротивлялась, как тигрица. А ведь раньше охотно принимала его ласки, была мягка и податлива. Сегодня на нее что-то нашло. Внезапно ему захотелось вновь заключить ее в объятия. Скарблейду нравились протесты не меньше, чем ответная страсть.
      Поравнявшись с девушкой, он предложил ей сесть на коня. Тори продолжала идти, даже не взглянув на него. Она так устала, что упадет, если остановится. А этот бандит, наигравшись с ней, оставит умирать на дороге. Она должна идти вперед!
      Скарблейд нагнулся, ловко подхватил Тори, усадил впереди себя. Девушка почти теряла сознание и едва не выпала из его рук. Снова, как в ту сентябрьскую ночь, она ощутила биение его сердца. Вдруг ей стало хорошо и спокойно, она повернулась и заглянула в лицо мужчине. Он притянул ее ближе, нагнувшись, поцеловал в щеку. Поймав восторженный, обожающий взгляд, не знал что и думать. Лошадь мерным шагом шла по городу, стук подков гулко отдавался в темноте.
      Через несколько минут Тори уснула. Время от времени Скарблейд бросал взгляд на спящую девушку, пряча странную улыбку.
      Так они ехали около двух часов. Тори не просыпалась.
      Скарблейд въехал на лесную поляну, где его встретили тихим вопросом.
      – Все в порядке, – почти шепотом ответил Блейд. – Не думал, что придется задержаться. Как видите, не обошлось без осложнений, – он кивнул на Тори.
      – Это Долли, – произнес глубокий низкий голос.
      – Да. Ее уволили с работы и прогнали из дома. И, – Блейд понизил голос, – можно сказать, почти избили. Джош, приготовь для нее постель из соломы и уложи поосторожнее.
      Белокурый мужчина осторожно взял девушку на руки.
      – Боже праведный, что-то не припомню, чтобы Долли была так красива.
      – Странно, что ты это говоришь, Джош, я подумал то же самое.
      Верзила подтолкнул всю солому ближе к дереву, расстелил покрывало, осторожно уложил девушку и отступил, чтобы рассмотреть ее. Умея ценить красоту, он одобрительно ухмыльнулся. Маркус не оберется неприятностей, когда его ребятки разглядят красотку.
      Джош подошел к огню, где сидел Маркус с кружкой эля.
      – Ей нельзя здесь оставаться, – произнес он многозначительно.
      Маркус согласно кивнул:
      – Знаю, но что было делать? Не мог же я оставить ее спать на улице. У нее нет денег, а вещей – только эти лохмотья. А как бы ты поступил на моем месте?
      – Точно так же, мой мальчик. Маркус пожал плечами.
      – Лучшее, что можно сделать, это дождаться утра и послушать ее объяснения. Дам денег, чтобы хватило, пока устроится где-нибудь. Сегодня твое дежурство, Джош? – получив утвердительный ответ, Маркус приказал другу не сводить глаз с девушки и разбудить его, когда та проснется.
      Маркус взглянул на звездное небо и поежился. Воздух становился холодным, скоро придется перебираться на зимние квартиры. А что будет с девчонкой? Почему он все время называет ее девчонкой? Хотя раньше легко произносил имя Долли. Что изменилось? Ах да, она отличается от Долли. Внешне похожа, и одета так же, но поведение иное. Эта девчонка мягче и теплее, и глаза, если не мечут молнии, то умеют сладко таять. Маркус поежился. Глупость, кто еще это может быть, кроме Долли?
      Наконец он забылся беспокойным сном. Во сне красивая барышня в дорогом платье просила сохранить ее кольцо, а оборванка умоляла обнять крепче. Маркус проснулся на рассвете. Взгляд тотчас же устремился к свернувшейся калачиком фигурке на соломе, потом к Джошу. Тот кивнул: все в порядке.
      Маркус поднялся, подошел к ведру и погрузил голову в ледяную воду. Вытер волосы полотенцем – капли поблескивали в густых волнистых волосах – и подошел к огню. Джош подал ему кружку дымящегося кофе. Маркус задумчиво отпивал его маленькими глотками.
      – Должен сказать тебе одну неприятную вещь, это касается братьев Джона и Карла, – неуверенно начал Джош. Маркус вопросительно посмотрел на него. – Вчера они ворчали, что добыча не делится поровну. У них на уме что-то нехорошее. Случайно я слышал, как Карл упоминал назначенную за твою голову цену. Он предлагал расправиться с тобой и получить выкуп. Тогда они смогут вести разбой и делить добычу, не отдавая половину. С Ричардом и Недом проще, они не пойдут на предательство – верные ребята, если не задевать их самолюбие.
      – Это говорил Карл, не так ли? – Маркус задумался над словами друга.
      – Предстоят неприятности, Марк, – Джош огляделся по сторонам, не слышал ли кто, как он назвал Чанселора его настоящим именем. У них был договор – Маркус откроет свое имя, только когда все сядут на корабль, чтобы покинуть Англию. – Я чувствую их и думаю, это случится, когда мы будет заняты тем делом, которое ты планируешь.
      Маркус согласно кивнул.
      – Ты, конечно, прав, и прошу – не своди глаз с этой парочки. А я постараюсь держаться поосторожнее. В крайнем случае придется избавиться от них, но ты должен мне помочь.
      На Джоша напал приступ сильного кашля, он полез в карман за платком. Маркус помрачнел, видя состояние друга.
      – Тебя нужно поскорее увезти из этого гнилого климата, дружище. На родине, в Каролине, ты быстро поправишься. Эта сырость и холод никому не приносят пользы.
      Джош, ослабевший от спазм, слабо кивнул.
      – Очень хочется вернуться к друзьям. Мне не по душе разбой, которым мы занимаемся, но я не вижу другого пути помочь колонии. Молюсь только, чтобы Бог дал мне возможность вернуться домой, – произнес он печально. – Я слабею с каждым днем, к чему обманывать себя, да и тебя тоже.
      Маркус нахмурился. Он давно заметил, что другу стало хуже. Джош всегда отличался прекрасным цветом лица и силой, Но в последнее время как-то обмяк. Румянец хотя и не сошел с лица, но приобрел неестественный оттенок, словно его сжигала лихорадка. Но даже теперь остальные члены группы побаивались бородача. Его огромные руки наводили благоговейный ужас, мощная фигура возвышалась даже среди высоких людей, он мог свалить дерево быстрее других и потом без посторонней помощи оттащить в сторону. Все завидовали густой копне золотистых волос и окладистой бороде. Серые глаза великана, добрые, как у младенца, сразу проникали в душу человека и составляли о нем верное суждение. Маркус был признателен судьбе за это качество верного друга и помощника. В последнее время ему стало изменять умение понимать людей с первого взгляда. У Маркуса имелось достаточно ума и опыта, чтобы справляться с нелегкой задачей на дорогах, но он зависел от трезвости суждений и проницательности Джоша, от его здравого смысла.
      – Ты сделал то, что я просил? – внезапно спросил Маркус. Нужно было встряхнуться и заняться делом. Каждый день был на счету, предстояло закончить работу до отплытия корабля.
      – Да, мой мальчик, отнес на корабль целый мешок соверенов. Капитан Элиас получил необходимые инструкции. Он никому не отдаст деньги, только тебе лично. Мешок под надежной охраной, я хорошо заплатил ему и обещал новый дом в Каролине. Для его семьи это большой подарок. Теперь Элиас ждет твоего распоряжения относительно дня отплытия. Не бойся, ему можно доверять, за свою команду он тоже ручается.
      – Нам нужно больше денег. Того мешка может хватить не больше чем на год, если придется пользоваться черным рынком. А что потом? Нас поджимает время, дороги почти опустели, – волна гнева закипала в душе Маркуса, окрашивая шрам в багровый цвет. – Будь проклят король! Если бы он снял блокаду, ему не пришлось бы тратиться на вознаграждение за наши головы, а солдаты проводили бы время с большей пользой, чем рыскать по дорогам в поисках бандитов. Если нас действительно поймают, сотни людей потеряют все: земли, надежды на будущее для своих детей.
      – Если удастся реализовать твой план, мы будем обеспечены на всю жизнь. Как думаешь, получится? – спросил Джош с надеждой.
      – Если каждый в точности исполнит свою роль, думаю, все удастся. Это будет самое дерзкое ограбление в истории Англии. И меня ни капли не беспокоят угрызения совести, – засмеялся Маркус.
      – Представляю лицо короля, когда он узнает, что караван с налогами ограблен. И все в золотых соверенах. Уже недолго осталось, – Джош вздохнул. – Не дождусь, когда снова попаду в Америку. Мне осточертела эта страна.
      – Охраны будет много, – предупредил Маркус. – Хотел бы я знать точнее, чего можно ожидать, сколько их и как вооружены.
      – Я заранее загляну в таверну «Дикий Кабан». Там можно узнать все, если немного постараться, даже цвет нижнего белья монарха, – он весело рассмеялся собственной шутке, но снова задохнулся в приступе кашля. На этот раз платок покрылся пятнами крови. Хотя Джош постарался спрятать его, Маркус успел все заметить, и сердце пронзила боль. Он не мог позволить себе потерять Джоша! Они дружны целую вечность, если нужно будет, он отдаст за друга жизнь.
      – Марк, а что делать с девицей? Тот пожал плечами.
      – Вижу по глазам, ты не очень ей доверяешь. Уж не думаешь ли, что она шпионит в пользу короля? – поддразнил он золотоволосого великана.
      Джош утомленно кивнул, не скрывая сомнений.
      – Но ты не можешь серьезно верить в эту чушь. Ты ведь не знаешь всех обстоятельств. – Маркус быстро рассказал, что произошло и наблюдал за выражением лица друга.
      – Мне кажется, нас разыгрывают. Подумай только, разве Долли вернула бы такую дорогую вещь, как плащ. Меня это беспокоит. Долли, которую мы знаем, никогда бы не выпустила из рук такую ценность. Нам готовят ловушку. И еще, – он покачал огромным пальцем. – Она, конечно, похожа на Долли – то же лицо, те же волосы… Но руки, Маркус, сынок. Ты обратил внимание на ее руки? Белые, как лилии, и не привыкшие к работе. Замерзшие и покрасневшие от холода… но это руки леди. А у Долли руки работницы – сильные, огрубевшие, умелые.
      – Я не обратил внимания. Вот поэтому и не могу обходиться без тебя.
      Маркус подошел к спящей девушке и посмотрел на ее руки. Джош прав. Хотя некоторые ногти обломаны, но это не руки Долли. Он снова вгляделся в лицо – его охватило странное чувство, что он где-то видел эту леди. Но где?
      Маркус разозлился. Теперь вместо одной задачи предстояло решить две. Джон с Карлом и эта особа, выдающая себя за Долли. Он вернулся к огню и принял у Джоша еще кружку кофе.
      – Ты прав, я совершил великую глупость, привезя ее сюда.
      – Не убивайся, Марк, – улыбнулся Джош. – Просто соблюдай осторожность… Это мой совет.
      Маркус поморщился.
      – Я-то послежу за собой и за другими тоже, – пробурчал он угрюмо.
      – Что ты собираешься делать с ней?
      – Пока не знаю. Надо обдумать. Нельзя отказаться от наших планов, даже если она шпионка. Без налоговых денег нам не обойтись, иначе вся поездка окажется напрасной. Еще несколько месяцев, и наши люди в колонии начнут умирать от голода. Этого мы не можем допустить. Смотри, – он кивнул головой в сторону девушки, – она просыпается.
      Тори поднялась на локтях и открыла глаза. Где она? Все тело ужасно ныло. Сможет ли она двигаться? В голове шумело. Она вздохнула и огляделась. Увидев у костра двух разбойников, замерла от страха.
      В утреннем свете стала отчетливо видна разница между Долли и этой девушкой. Ее зеленые глаза сверкали, как у кошки. Как это он не заметил накануне вечером?
      Тори попыталась подняться, но упала на колени. Маркус и Джош внимательно наблюдали. Джош удержал друга за руку, когда тот собирался подбежать к девушке.
      Вот она с усилием поднялась на ноги и стояла, шатаясь на холодном ветру. Увидев висящее на суку ведро, Тори подошла и обхватила ствол дерева. Ее качало, Маркус вскочил, и Джош не успел его удержать. Он подбежал как раз вовремя, чтобы подхватить падавшую девушку.
      – Не торопись, Долли, моя девочка, а то мои ребята решат, что ты стала пьянчужкой.
      Тори нахмурилась. Голова была тяжелой, словно ее набили ватой. Потирая лоб, она почувствовала, что кожа стала очень горячей.
      – Убери от меня руки, – огрызнулась она хриплым голосом. – Оставь меня в покое. Если мне понадобится помощь, я попрошу, – она снова покачнулась.
      – Тогда поспеши или свалишься, – парировал Маркус.
      Тори почувствовала, что падает.
      – Помоги мне, – взмолилась она.
      Маркус снова подхватил ее, и Тори потеряла сознание.
      Джош, наблюдавший эту сцену, подошел и положил руку на ее лоб.
      – У нее жар, и посмотри на щеки… Только этого нам недоставало – больной женщины на руках… которая к тому же может оказаться шпионкой короля.
      Маркус положил Тори на подстилку.
      – Принеси еще одеял и приготовь отвар от простуды.
      Джош отправился исполнять поручение, успев заметить, как Маркус заботливо укрывает девушку одеялом. Великан улыбнулся про себя. Он тоже запомнил, как держал ее на руках, укладывая на соломенную постель. Это было приятное ощущение.
      Тори открыла глаза.
      – Я больна? – спросила она нетвердым голосом.
      Маркус кивнул. Тори снова сомкнула отяжелевшие веки. Казалось, девушка больше не сможет поднять их. Подсознательно она понимала – этот человек позаботится о ней и не причинит вреда. Тори забылась беспокойным сном. В забытье ощутила, как что-то мягкое легло на лоб, шею, плечи. Внезапно стало тепло – ее накрыли несколькими одеялами.
      – Маркус, у нее сильный жар, – раздраженно произнес Джош. – Нужен доктор.
      Маркус отрицательно покачал головой.
      – Полечи ее сам, как можешь. Пока ничего другого мы не можем себе позволить. Везти ее нельзя – опасно, а сюда ни один доктор не придет, ты же понимаешь.
      – Но ее надо перенести в помещение. Здесь холодно и сыро, подхватит лихорадку. Ее нужно поднять с земли.
      – Может быть, если поставить палатку и подложить одеяла, ей будет лучше.
      Вскоре соорудили импровизированное жилище и приподняли постель Тори с земли. Джош взял на себя обязанности сиделки и тщательно выполнял их. Интуитивно он чувствовал, что девушка небезразлична Маркусу, отдает он себе в этом отчет или нет.

Глава 14

      – Пора! Сегодня будет чем поживиться, ребята! – воскликнул Скарблейд. – Гости скоро начнут разъезжаться со свадьбы. Если поспешим и будем осторожны, до наступления ночи перехватим не меньше дюжины. На коней, ребята, и держитесь дорог, которые я указал. Джош останется с больной. Помните предупреждение – никакого насилия, тем более убийств.
      Люди Скарблейда пустили лошадей в галоп, оглашая воздух воинственными криками. Маркус направился к палатке, спросил, как состояние девушки.
      – По-прежнему, – ответил Джош. – Бредит, но ничего важного не говорит. Отправляйся и береги себя.
      Маркус пришпорил коня.
      Джош снова пощупал лоб девушки – температура повысилась. Щеки пылали, но ничего нельзя было поделать, оставалось только ждать.
      Весь день он просидел у постели больной, растирая ей лоб и руки. Время от времени Тори открывала глаза, но вскоре опять впадала в забытье. Иногда она что-то бормотала в бреду. Джош напрасно старался уловить смысл, но понял только «Дорогой Грейнджер! Дорогой Грейнджер!». Он погладил руку девушки, чтобы успокоить.
      Джош продолжал менять травяные примочки и несколько часов спустя, когда снова пощупал лоб девушки, та открыла глаза и хрипло прошептала:
      – Насколько серьезно я больна?
      – Признаюсь, милая, пару часов назад я за твою жизнь не дал бы и выеденной скорлупки. Лихорадка была очень сильной. Но сейчас, – Джош улыбнулся, – думаю, кризис прошел и через несколько дней ты поправишься. Как ты себя чувствуешь?
      – Слабость, – прошептала Тори. – Все тело болит, в голове стучит. Где я?
      – У Скарблейда, душа моя. Разве ты не помнишь меня?
      Тори смутилась. Затем стала вспоминать, слабо кивнула, понимая, что не должна выдать себя.
      – Скажи, Долли, как случилось, что ты попала в такое положение?
      – Не было денег, чтобы заплатить за комнату. Старая ведьма вышвырнула меня на улицу. Скарблейд помог, – еле слышно шептала Тори. Глаза ее закрылись, она уснула, но на этот раз это был крепкий сон выздоравливающего человека. Щеки больше не пылали, лихорадка прошла.
      Джош устало отошел к очагу и взял кусок жареного кролика. Запил элем и тут же разразился кашлем. Платок оказался весь в крови. В последние дни кровь текла более обильно. Он надеялся скрыть это от Маркуса, но утром выдал себя. Нужно приложить все силы, чтобы дотянуть до главного – ограбления фургонов с налогами. Он нужен Маркусу, как и другим жителям Каролины. Бог пошлет ему силы. Горько улыбнулся парадоксальной ситуации – молить Бога о возможности ограбить короля. «Но ради того, чтобы накормить голодных людей», – оправдывал он себя. Если Бог есть, он поможет им успешно совершить задуманное.
      Джош долго сидел у огня, время от времени подбрасывая сучья. Потом разложил одеяла, прилег и вскоре забылся. Его разбудил треск и шипение углей в костре. Примерно через час вдали послышался стук подков. Джош с трудом поднялся и поставил на огонь кофейник. Ребята вернулись в хорошем расположении духа, весело переговаривались и шутили.
      Джош разливал дымящийся кофе. Маркус прибыл последним и вопросительно посмотрел на друга, но не произнес ни слова.
      – Жара уже нет, через несколько дней будет на ногах. Как прошла ночь?
      – Почти королевская добыча, – громко засмеялся Карл. – Мы неплохо поживились. Все знатные дамы были при полном параде и в лучших драгоценностях из своих коллекций.
      Джош молча наблюдал, как вернувшиеся выкладывали добычу на подстилку возле огня.
      – Как минимум двести соверенов, – весело подытожил Джон. – Верно, Скарблейд?
      Маркус пробежал глазами по груде драгоценностей. Завтра они вернутся к владельцам в обмен на вознаграждение в соверенах. Ему достанется около сотни, они тоже будут отправлены в Америку. Но этого мало. Однако не могло быть и речи, чтобы присвоить долю соратников, он не мог поступить с ними не по справедливости.
      – Послушайте, ребята. Я много раз предупреждал вас – не тратьте свои соверены и гинеи, всему свой черед.
      Послышались недовольные возгласы, на сей раз без особой озлобленности. Все понимали – Маркус прав, призывая соблюдать осторожность. Не понимал этого только Карл.
      – Скажи, Скарблейд, какой толк в деньгах, если их нельзя тратить? Я, например, хочу кутнуть, имею право или нет? И еще. Мы с Джоном считаем, что нам причитается больше, дележ неравный. Мы так же рискуем, как ты и все остальные. Ты берешь себе половину, а вторую половину делишь между всеми нами. Это нечестно, Скарблейд, согласись.
      Маркусу никогда не нравился Карл Смайт, а его брат Джон и того меньше. Если бы не особые рекомендации, он никогда бы их не нанял.
      Оба брата были высокого роста и светловолосые. Джон – менее привлекателен, всегда неопрятен и недружелюбен. У обоих бегающий, уклончивый взгляд. Маркусу они напоминали голодных запаршивевших псов, забившихся в угол с найденной костью и нервно оглядывающихся по сторонам, чтобы никто не отнял добычу.
      Все возрастающая жадность братьев злила Чанселора. Нед и Ричард были совсем другими, они подружились с Маркусом и связывали с ним мечты на лучшую жизнь. Когда он подобрал их, они бродяжничали, а теперь готовы были отплыть в Новый Свет, чтобы начать новую жизнь. И все же Маркус опасался, что братья Смайт могут оказать на них дурное влияние, в конечном счете они не так уж далеко ушли от прежней жизни.
      Ворчание Карла вывело Чанселора из себя.
      – Когда мы заключали договор, вы согласились на мои условия. Я предупреждал, что добываю деньги не для себя, а для колонии в Америке. Я также предложил дом и землю в Америке тем, кто захочет поехать со мной. Нед и Ричард достаточно умны, чтобы понять – там их ждет лучшая участь. У вас тоже есть возможность принять мое предложение.
      Что еще я могу обещать? – Маркус старался говорить спокойно, но его глаза сузились от гнева.
      – Равную долю в добыче, – пролаял Карл.
      – Об этом не может быть и речи. Если вас не устраивает, уходите. Мы обойдемся без вас, – Маркус угрожающе повысил голос.
      – Ах вот как, убираться, значит? И отдать вам главную добычу? Отдать все собранные налоги? Нет, Скарблейд, мы прилепимся к тебе как банный лист к интересному месту и получим свою долю. Потом будем решать.
      – Потом будет слишком поздно, – процедил Маркус сквозь зубы. – На следующий день я отплываю. Или, может быть, вы замышляете выдать меня властям и захватить весь улов? Выкладывай, Карл, или я привяжу тебя к ближайшему дереву.
      – Ну что ты, Блейд. Мы просто пошутили. Ты прав, все вполне справедливо. Я дал слово и сдержу его, Джон тоже.
      Маркус не поверил ни единому слову, слишком хорошо зная обоих. Он бросил многозначительный взгляд на Джоша и понял, что тот тоже не поверил Карлу.

* * *

      Тори пощупала грубую ткань бриджей. Наконец-то ее мечта сбылась – она надела брюки. Однако это обстоятельство почему-то не радовало. Захотелось надеть одно из своих самых красивых платьев. В конце концов, ее никогда не привлекало выглядеть мальчиком.
      Тори наблюдала, как Скарблейд легко вскочил в седло, захотелось сделать то же самое. Ей будет недоставать этих людей, они относились к ней по-доброму. Однако настало время проститься. Она оправилась после болезни. Если Скарблейд разрешит взять лошадь, она сможет уехать на рассвете. Если нет, придется идти пешком. Куда она пойдет? Нужно попытаться найти Грейнджера. Приняв решение, Тори робко подошла к Скарблейду. Этот человек внушал робость, а при воспоминании о вечере в комнате Долли ее охватывало странное чувство непреодолимого влечения к нему. Ясно одно: с этим человеком шутить нельзя. Стоило только посмотреть, как действовали его распоряжения на людей, и никаких сомнений не оставалось. Ей уже приходилось наблюдать его в гневе, и она не решалась испытать этот гнев на себе. Дрожа от страха, Тори сказала:
      – Скарблейд, мне пора уходить. Тот резко повернулся.
      – Уходить? Куда? – спросил он холодно, поджав губы.
      Тори пожала плечами.
      – Найду какое-нибудь место. Искренне благодарна за приют и заботу, но дальше оставаться не могу, это просто неприлично, ведь я уже не больна.
      Скарблейд ухмыльнулся.
      – Неприлично?
      Тори поняла, что совершила ошибку. Долли не стала бы думать о приличиях, не говоря уже о том, что это слово в ее лексиконе отсутствовало.
      – Я слышала это выражение от знакомой. Разве в нем есть что-то плохое?
      – Боюсь, дорогая, ты хочешь легко отделаться, – сухо сказал Скарблейд и спрыгнул с коня.
      – Что ты хочешь сказать? – Тори с трудом скрывала страх.
      – Только то, что сказал, дорогая леди, – ответил Скарблейд спокойно.
      Тори охватила паника.
      – Что ты за человек? Если я отвергаю твои ухаживания, почему ты не отнесешься к этому как мужчина и не перестанешь досаждать своими грубостями. Или собираешься держать меня здесь, пока я не сдамся? Но этого не случится, обещаю. Так что лучше мне уйти сейчас.
      – Долли, любовь моя, – хмыкнул Скарблейд. – Ты ведь Долли, или я ошибаюсь?
      «Так вот оно что», – Тори лихорадочно искала выход.
      – Что значит имя? – тихо спросила она.
      – В данном случае, очень много, дорогая леди, – язвительным тоном продолжал Скарблейд. – Например, если ты действительно Долли, мужчины уважают тебя за образ жизни – ты ведь много работаешь. День работы за поденную плату, немного развлечений на стороне, и все довольны. Теперь другой пример. Предположим, ты знатная леди и шпионишь в пользу короля. Это уже совсем другое дело. Мои ребята огорчатся! Мне будет трудно защитить тебя, если они захотят рассчитаться по-своему. Они тебя просто изнасилуют. Все до одного, по очереди. Могут придушить или застрелить как предателя. По глазам вижу, ты собираешься отрицать правду.
      Тори сдержала слезы.
      – Я действительно не Долли. Но это не значит, что шпионю для короля. Я приняла имя Долли по личным причинам и уверяю – я не шпионка. Если хочешь запугать меня, лучше хорошенько подумай. Я езжу верхом не хуже твоих людей и не глупее их, а может быть, даже умнее. Умереть не страшно, если знаешь, за что умираешь, разве не так?
      Скарблейд не сразу ответил, удивляясь, как этой девчонке удалось заставить его чувствовать себя провинившимся школьником. Даже хотелось втянуть плечи и неловко переступить с ноги на ногу.
      – Хочу предупредить, дорогая леди, мне не всегда удается держать моих людей в узде. Тебе придется остаться, и обещаю, что никому не будет известно о твоем желании покинуть нас. Когда придет время, я сам дам знать. Но это решу только я. Ясно? Ради твоей же безопасности постараюсь сдерживать инстинкты моих ребят и держать их подальше.
      – Так ты решил оставить меня в своем личном пользовании? – язвительно спросила девушка.
      Тори тут же пожалела о своих словах. Скарблейд обеспечил ей надежную защиту и не заслуживал несправедливого упрека. Она невольно покраснела, поняв, что ее гнев вызван равнодушием Скарблейда. Это было почти оскорблением после сцены в комнате Долли.
      Маркус гневно приблизился к Тори.
      – Я всегда побеждаю, можешь не заблуждаться на этот счет. Что касается награды, не обольщайся, ты слишком худа, я люблю более полных. И еще предпочитаю, чтобы женщины сами приходили в мою постель. Тогда они меня больше ценят, – Маркус насмешливо скривил губы и толкнул Тори в плечо.
      – Ты… неотесанный мужлан! – выпалила девушка. – Не дотрагивайся без разрешения! – воскликнула она зло. – Я не вещь, которую можно передавать из рук в руки. И запомни, я даже не подумаю остаться здесь. Уйду! Тебе не удастся держать меня как пленницу для своих забав. Я этого не допущу, слышишь?! – Тори кричала и топала ногами. – И убью первого, кто приблизится ко мне, – она стучала кулаками в его широкую грудь, дав волю гневу.
      Маркус смотрел сверху вниз на ее золотистые волосы и маленькие сжатые кулачки. Вдруг он улыбнулся и поймал запястья девушки, подумав, что она не очень-то покладиста и с ней не оберешься хлопот. Удивила мягкость ее тела, ощутимая даже через одежду. Пылающее лицо и мечущие молнии кошачьи глаза внезапно вызвали волну страстного желания. Он медленно наклонился. Тори, угадав его намерения, изо всех сил старалась вырваться, но не могла освободить руки. Он прижался к ее губам долгим поцелуем, и хотя Тори продолжала вырываться, она почувствовала, что решимость оставляет ее, голова кружится, ноги слабеют. Неожиданно для себя она оказалась стоящей на коленях, руки вытянуты вверх. Взглянула в холодные трезвые глаза и ужаснулась тому, что прочла в них.
      Тори замолчала, поняв, какую жалкую картину являет собой, стоя на коленях перед неумолимым гигантом, взывая к милосердию. Какой дьявольской силой нужно обладать, чтобы довести до истерики и тут же повергнуть в состояние униженного просителя!
      Скарблейд возвышался над ней как скала: ноги широко расставлены, одежда плотно облегает мускулистое тело, голова вызывающе откинута. Только сжимавшиеся и разжимавшиеся кулаки выдавали кипящие в душе страсти.
      Вдруг он насторожился и посмотрел поверх головы Тори. Медленно повернувшись, она увидела его людей, которые полукругом стояли за ее спиной, скабрезно ухмыляясь. Похоть исказила их лица. Тори умоляюще посмотрела на Джоша, ища защиты. Его взгляд выражал глубокое сочувствие.
      – Иди в свою палатку, милая. Подальше от греха.
      Тори поднялась с колен и, спотыкаясь, побрела под навес. Презрительный смех, сопровождавший ее унизительное отступление, задел до глубины души.

Глава 15

      Свернувшись в комок в углу палатки, Тори закрыла глаза, пряча свой позор. Где сейчас Грейнджер? Что с ним? Почему он не пришел в комнату Долли? Что с ней будет, если она останется здесь? Нужно найти способ вырваться! Скарблейд и Джош не внушали больших опасений, но остальным она не доверяла. Нед и Ричард не пойдут на насилие – они поглощены добычей денег и, кажется, уважают права человека. Но Карл и Джон позволяли себе гнусные замечания по поводу ее нравственности и смотрели на нее с нескрываемым вожделением, полагаться на их лояльность неразумно. Они не делали секрета из того, что рассчитывают на ее услуги за деньги.
      Тори решила дождаться ночи. Она уже несколько раз видела, как Джош устало дремлет в свое дежурство. Тори знала – он очень болен, и с радостью оказала бы помощь, если бы могла. Джош очень добрый, он заботливо ухаживал за ней во время болезни. Тори была благодарна ему, несмотря на его преданность Скарблейду.
      Кто-то подошел к палатке, остановился снаружи. Тори прислушалась.
      – Скарблейд, я думаю, сегодня рискованно брать с собой Джоша, – говорил Ричард вполголоса. Маркус обычно прислушивался к мнению Ричарда и Неда. В свои двадцать с небольшим лет это были серьезные и надежные ребята. Чанселор чувствовал, что может полагаться на них, так как оба мечтали о достойной жизни, оба не чаяли попасть в Америку.
      – Если на него нападет приступ кашля, это погубит дело, – продолжал Ричард. – Пусть лучше останется, постережет девицу и последит за лагерем.
      Маркус вынужден был согласиться.
      – Скарблейд, ты пытался выяснить, кто эта девица? Все знают, что это не Долли. Так кто она и почему здесь? Ты держишь ее как заложницу, надеешься на выкуп? Лишние денежки не помешают. Но эта жизнь не для нее, Блейд, она слишком изнежена. Похожа на настоящую леди, только очень вспыльчивая, в этом ей не откажешь.
      – Потом решу, что с ней делать, – громко сказал Маркус. – Сейчас нужно заняться делом.
      – Ха! – Карл подошел к беседовавшим, уловив конец фразы. – Как раз время принять решение. Если не собираешься взять за нее выкуп, разреши нам получить удовольствие. Решение за тобой. Мы не договаривались, что к нам присоединится потаскушка. Мы соблюдали все правила, но эта девчонка в условия не входила. Ты отказываешь нам в равной доле прибыли, а теперь хочешь отнять возможность развлечься, которую посылает само небо.
      Подошли другие, тоже недовольно ворча. Маркус беспокойно смотрел в сторону Джоша. Великан сидел с ружьем на коленях, положив палец на курок. Судя по настроению мужчин, ему и Скарблейду придется противостоять четверым.
      – Сказал, что решу позже, сейчас поговорим о деле, – повысил голос Маркус.
      – Дело может подождать! Сначала удовольствие, – загоготал Карл. Стоявшие за ним выразили одобрение.
      Тори скорчилась от страха, сердце бешено колотилось, она вся превратилась в слух, ожидая, что скажет Скарблейд.
      Джош поднялся во весь рост, готовый пустить в ход оружие в любой момент. Скарблейд, несмотря на выдававший его состояние багровый цвет шрама, медленно покачивался на каблуках, сохраняя внешнее спокойствие.
      – Ну, раз так, послушайте, – голос Маркуса звучал громко и четко, вся фигура выражала привычку распоряжаться и не встречать возражений. – Эта девица – шпионка короля. Вы будете продолжать настаивать на своем? Или, подумав, поймете, что нам лучше задержать ее здесь, пока не кончится предприятие, а потом отправить тем же путем, которым прибыла сюда? Если я дам разрешение, которое вы просите, вам придется убить ее. Иначе ни один из нас не уйдет живым, она легко наведет на нас солдат. Что касается меня, я предпочитаю ходить по твердой земле, а не болтаться на виселице.
      – Скарблейд прав, ребята, – вторил Джош. – Я тоже не хочу быть повешенным из-за продажной девки.
      Мужчины продолжали недовольно ворчать, но, кажется, Скарблейд убедил их.
      Тори, дрожа от страха и нервного напряжения, мысленно благодарила Бога. Однако не все вняли словам Скарблейда.
      Быстрым шагом Карл вошел в палатку, схватил Тори за руку и выволок на поляну.
      – Она моя, – он поставил девушку перед собой. – Стреляй, Джош, убей ее. Скарблейд, мы довольно ишачили на тебя и заслужили награду. Нам тоже хочется побаловаться. И что за чушь ты придумал о виселице? Вот уж в самом деле! Сядем на корабль, и тю-тю… что твой король нам сделает? Пусть подберет ее с пристани. Или возьмем с собой, будем развлекаться в пути, – Карл больно стиснул руку Тори.
      – Говори за себя, – возразил Ричард. – Я не собираюсь принимать в этом участия.
      Нед поддержал друга.
      – И я не хочу силой тащить женщину в постель. На меня не рассчитывай.
      Тори вздохнула с некоторым облегчением. Хорошо, хоть эти двое отказались последовать за Карлом. Но если бы он одержал верх, за кем бы они пошли? Горло девушки сдавило от страха. Неужели Скарблейд разрешит Карлу взять ее себе в наложницы? Неужели она ничего для него не значит?
      Карл ждал ответа Скарблейда, но Тори чувствовала – он поступит по-своему, каким бы ответ ни был.
      Она попыталась вырваться.
      – Убери от меня лапы! Никуда я не денусь, мне некуда идти, – прошипела она, переводя взгляд со Скарблейда на Джоша. Скарблейд сохранял равнодушное выражение лица. Нет, умолять его она не собирается. Тяжело дыша, Тори продолжала вырываться.
      Скарблейд с восхищением наблюдал за девушкой. Казалось, она ничуть не боится, кошачьи глаза сузились и метали гневные искры. Нужно что-то решать, он многозначительно смотрел на девушку, желая, чтобы она заговорила.
      – Пусть твои люди делают со мной что хотят, так же, как и ты. Но ты прав, им придется меня убить, ибо, клянусь, расправлюсь с каждым, кто прикоснется ко мне. Если нужно, последую за тобой на край света! Отомщу так, как ты даже не можешь представить. Когда доберусь до всех вас, а я доберусь, тупым ножом отрежу вам уши, собственными руками вырву глаза и сварю из них суп. Вы съедите этот суп, я запихну его вам в глотки! Вырежу ваши мужские достоинства и буду смеяться над вашими воплями, – она захохотала сатанинским смехом.
      Джоша передернуло, он поверил всем словам девушки.
      – Итак, кто первый? – зазывно произнесла Тори, словно говорила с близкими друзьями.
      Карл и Джон отпрянули назад, не скрывая колебаний. Джош подошел ближе к Тори, но Карл тоже придвинулся. Тори выждала, пока Карл оказался совсем близко. Не успел Джош опомниться, как она выхватила нож из-за его пояса. Отскочила и ждала, что Карл сделает дальше. Тот остановился. Тори удовлетворенно ухмыльнулась. Провела пальцем по лезвию, взялась за конец, прицелилась. Карл сделал еще шаг.
      Скарблейд затаил дыхание. Тори подняла руку, держа нож за конец лезвия.
      – Еще шаг, и ты будешь кастрирован, – спокойно произнесла она.
      Карл скривил губы.
      – Я не боюсь тебя, малышка, но и не думал иметь с тобой дело сегодня. Забудем всю эту чушь, – он с опаской следил за рукой Тори.
      Быстрым движением она метнула нож. Тот пролетел, как птица, и пригвоздил к земле маргаритку, чудом уцелевшую на холодном ветру. Тори удовлетворенно проследила за полетом ножа, вошла в палатку и опустила одеяло, служившее дверью. Села на постель, вся сотрясаясь от неукротимой дрожи. «Спасибо, Грейнджер, за твою науку, – повторяла она снова и снова. – Спасибо, Господи, что не дал мне промахнуться».
      Скарблейд выдернул из земли нож и посмотрел на Карла.
      – Прямо в середину, даже лепестки не повредила.
      Карл побледнел как полотно, чувствуя себя полным идиотом.
      Скарблейд решил воспользоваться случаем.
      – Теперь, надеюсь, ты оставишь ее в покое. Она тебе не по зубам.
      – Она шпионка! Где можно научиться так владеть ножом? Цыганка, не иначе.
      Скарблейд повернулся к Джошу, тот стоял, прислонившись спиной к дереву, скрестив руки на груди.
      – Видел?
      Джош рассмеялся.
      – Эта девчонка мне нравится. Как жаль, что она обещана другому.
      – Что? – резко спросил Маркус.
      – Так и есть. В бреду она повторяла имя какого-то Грейнджера. Называла его «дорогим».
      Маркус понял намек. Звала своего возлюбленного, вот как! Маленькая распутница! Соблазняла его своими пухленькими губками, а сама в это время думала о другом!
      Маркус бросил в сторону друга укоризненный взгляд и отошел от платки, готовый свернуть эту нежную белую шейку.
      Почему он не разрешил своим людям позабавиться с ней? Он был бы не прочь посмотреть, как ее низвергнут с пьедестала высокомерия. И все же…
      Нежный овал лица преследовал его. Черты напоминали Долли, тот же цвет волос, но на этом сходство кончалось. Изящный изгиб бровей, капризная верхняя губка, зовущая к поцелую!
      Маркус почувствовал, как боль поднимается откуда-то изнутри, охватывая все тело. Перед глазами стояла картина – леди на коленях, с протянутыми к нему руками, округлая грудь вздымается от прерывистого дыхания. Было так легко взять ее на руки и унести к себе, насытиться красотой.
      Скарблейд мрачно углубился в лес.

Глава 16

      – Ты готова отправиться в путь… Долли? – насмешливо спросил Скарблейд.
      – Разве я не говорила, что отказываюсь принимать участие в ограблениях и прочем бандитизме? – Тори вызывающе вскинула голову.
      – Или ты поедешь, или я привяжу тебя вон к тому дереву, пусть волки полакомятся свежатиной. Решай скорее, я не привык долго ждать.
      Тори обратила полный мольбы взгляд к Джошу. Тот беспомощно пожал плечами, но ей показалось, что его губы тронула улыбка.
      – Нет! – крикнула Тори, топнув ногой по мокрой грязной земле так, что брызги полетели в стороны. – Не поеду, ты не смеешь заставлять меня поступать против моей воли!
      – У меня, как видишь, длинные руки, и они очень хорошо управляются с плеткой, когда нужно кого-нибудь выпороть. Пошевеливайся!
      – Ни за что!
      Не успела Тори произнести эти слова, как Скарблейд легко спрыгнул с лошади и одним прыжком оказался рядом. Насмешливое выражение его глаз совсем вывело Тори из себя.
      – Неужели ты хоть на минуту допускаешь мысль, что я буду участвовать в ограблении невинных людей, как ваша банда? Ты, джентльмен из джентльменов, чего-то все же не понимаешь. Тебе ведь придется дать мне пистолет, а я обещаю, что непременно воспользуюсь им. Я целюсь метко и бью ниже пояса, – добавила она презрительно.
      – Это последнее слово? – улыбнулся Скарблейд. Тори, застигнутая врасплох его улыбкой, нетвердо произнесла:
      – Да.
      – Тогда у меня нет другого выхода, как отыскать твоего дружка – его ведь зовут Грейнджер? – Тори не верила своим ушам. – Где он теперь? В какой петле – на дереве, или на виселице?
      – Ты… – она захлебнулась от гнева. – Ты просто чудовище… ползучий гад… проклятый разбойник! – она вскочила на лошадь, которую Скарблейд держал под уздцы. – Не прикасайся ко мне, омерзительный негодяй!
      Испуганная лошадь взвилась на дыбы. Тори осадила коня и чуть не сбила Скарблейда с ног, тот едва успел отскочить.
      – У тебя быстрые ноги, – насмешливо бросила девушка.
      В глазах Скарблейда мелькнули одновременно ужас и гнев.
      – Ты собиралась проехать по мне?! – он готов был испепелить Тори взглядом.
      – К сожалению, ты оказался быстрее. Да, я бы прогнала это животное по твоему прекрасному телу, и даже не испытала бы ни малейшего сожаления.
      Рассвирепевший Скарблейд вскочил на своего вороного. Эта пигалица смеет насмехаться, да еще в присутствии его людей! Интересно, умеет ли она обращаться с оружием? Возможно, умеет, раз научилась так ловко метать нож. Что еще она может? Уж не колдунья ли? Еще, чего доброго, нашлет на всех порчу. Да, конечно она ведьма!
      – Прекрати глупо улыбаться, Джош! – прорычал Скарблейд.
      – Не сердись, дружок, просто я подумал о диком кабане, попавшем в капкан.
      Скарблейд метнул на него гневный взгляд. Джош продолжал улыбаться. Он знал, что девушка умеет быстро усмирять коня, она полностью владела ситуацией и не собиралась причинять Маркусу вред. Когда Скарблейд отскочил в сторону, она хитро подмигнула Джошу. Да, эта не уступит Маркусу ни в чем.
      – Девица едет со мной, другим я ее доверить не могу. Разделимся на развилке дороги. Помолимся Богу, чтобы дал нам возможность завершить дело. Лорд Старлинг приглашает на обеды только самых богатых людей.
      – Да, Скарблейд, мы заслужили удачу. У развилки разделимся по двое, потом встретимся на том же месте.
      Отряд тихо продвигался вперед. У развилки разбились на пары, Скарблейд и Тори поехали первыми. Блейд протянул ей пистолет, и от неожиданности она чуть не выронила его.
      – Тяжелый.
      – Это значит, ты не умеешь обращаться с оружием? Я думал, ты отличный стрелок. Такое впечатление, что нет ничего, чего бы ты не умела.
      Тори не захотела терпеть насмешки.
      – Помнишь маргаритку? Так вот, я могу попасть отдельно в каждый лепесток, не задев соседнего. Устраивает?
      Тори самодовольно улыбнулась. До этого дня она ни разу не держала в руках пистолет. Но, судя по выражению лица разбойника, ложь оправдала себя. Она вдруг рассмеялась вслух.
      Скарблейд заскрежетал зубами. Она еще раз его обставила.
      – Эта дорога ведет к имению Старлингов. Скоро они проедут здесь. Мы подождем за деревьями. Предупреждаю, никакого Шума. Твоя задача – держать глаза открытыми. Если возникнет необходимость, покажи им пистолет. Но чтобы рот был на замке!
      – Да, милорд. Если бы я не сидела верхом, то сделала бы глубокий реверанс, – съязвила Тори.
      – Не удивлюсь, если окажется, что во рту у тебя несколько языков.
      – Могу продемонстрировать.
      Тори высунула язык и поводила им вверх и вниз, безжалостно хохоча над удивленным выражением лица Скарблейда.
      Тот устало опустил веки. Он совершил ошибку. Все шло хорошо, пока он не привез в лагерь эту девчонку. Теперь все наперекосяк. Несомненно, в ней есть сатанинская сила. Маркус сокрушенно покачал головой.
      – Замолчи, я слышу стук подков. Карету надо пропустить на несколько ярдов, потом я выеду вперед, чтобы кучер меня заметил, и остановлю их. Ты оставайся позади экипажа и, пожалуйста, без всяких выходок. Подумай о дорогом Грейнджере, висящем на дереве.
      Тори состроила гримасу.
      – Помни о Грейнджере и веревке, – передразнила она. – Вот что мне приходится терпеть из-за тебя, дорогой кузен, – она натянула маску.
      Прогромыхала богато украшенная карета. Скарблейд проехал вперед, Тори держалась позади. Она видела, как он остановил экипаж, отняв поводья у кучера, и придержала лошадь. Дверцы открылись, из кареты вышли четверо.
      – Деньги и драгоценности! Поторопитесь! – раздался приказ.
      Тори хорошо была видна высокая фигура Скарблейда. «Надо выстрелить ему в ногу», – подумала она.
      Одна из дам, заметив Тори, воскликнула:
      – Это же просто мальчишка!
      Остальные не скрывали удивления и огорчения, что детям приходится заниматься столь неблаговидным делом.
      «Ну уж проучу я этого разбойника, – мстительно подумала Тори. – Принудить меня заниматься таким грязным делом!» Тут перед ее мысленным взором возникло лицо Грейнджера. Тори заморгала, и видение исчезло. Девушка подъехала ближе к карете.
      – О миледи, – сказала она жалобно. – Вы решили, что я мальчишка? Разве не печально, что подростку приходится появляться на дорогах в компании грабителей? – Пораженные дамы согласно закивали напудренными прическами. – А что вы скажете, узнав, что в своих корыстных целях этот поддонок использует не только мальчиков, но и девочек?
      Театральным жестом Тори сдернула маску, и копна золотистых волос упала на плечи. Лица знатных леди выразили полное негодование. Джентльмены тоже испытывали возмущение. Скарблейд рассвирепел.
      Тори помахала рукой, пригнулась в седле и натянула поводья. Лошадь послушно отступила назад.
      – Ты, исчадие ада, – зашипел Скарблейд. – Скоро я займусь тобой! Бросьте деньги и драгоценности сюда, – он указал на придорожный камень. – Живее! Или карета отправится вперед, а вы останетесь замерзать на дороге. И потрудитесь бросить сюда же тот сундучок с резной крышкой! Ну же!
      – Нет, пожалуйста, – взмолилась одна из дам. – Это мои лучшие платья!
      Скарблейд посмотрел на нее так, что леди сразу замолчала. Он одобрительно смерил ее взглядом и произнес интимным тоном:
      – Миледи, ваша красота не нуждается в изящных туалетах.
      Дама зарделась от удовольствия. Один из джентльменов, скорее всего ее муж, легко ткнул ее в бок.
      Скарблейд усмехнулся. Тори тоже заметила этот жест. Ей хотелось исцарапать лицо разбойника.
      Быстрым движением тот стегнул ведущую лошадь, и карета покатилась по каменистой дороге.
      – Поторапливайтесь, а то пойдете пешком. Догоняйте карету.
      Компания поспешно исполнила приказание и пустилась следом.
      Скарблейд жестом приказал Тори собрать добычу.
      – Сам собирай, я тебе не помощница. Разъяренный разбойник готов был свернуть ей шею.
      – Делай, что говорят! Немедленно!
      – Нет! – Тори медленно отъезжала назад, крепко сжимая пистолет. – Если приблизишься, я выстрелю.
      Скарблейд размышлял. Он не сомневался, что девушка исполнит угрозу. Вопрос в том, какую цель она себе поставит – убить, ранить или предупредить.
      – Будь ты проклята! – заорал он, зная, что она исчезнет в тот же миг, когда он займется добычей.
      Тори догадалась о его мыслях и расхохоталась.
      – Похоже, мистер Скарблейд, мы зашли в тупик. Безвыходное положение, не так ли? – она пригнулась к холке коня, опустив пистолет, волосы закрыли плечи, ниспадали вниз. У Скарблейда перехватило дыхание. Девушка была прекрасна – лунный свет озарял ее золотистые волосы, как нимб. Он молча засунул пистолет за пояс, холодно произнес:
      – Можешь уезжать. Даю тебе свободу. Отправляйся на все четыре стороны.
      – Лжешь, ты так не думаешь.
      – Убирайся.
      – Хочешь пошутить? – Тори смотрела подозрительно.
      – У тебя ума нет ни на грош, судишь по себе. Чего ждешь? Поезжай, пока я не передумал.
      – Дай слово, что не остановишь. Скарблейд резко кивнул.
      Тори пыталась разгадать, что у него на уме. Это может быть просто злой шуткой, но, с другой стороны, возможно, он говорит серьезно. Откинув назад волосы, она сунула пистолет за пояс и пришпорила коня. Тот помчался вперед, словно все дьяволы преисподней гнались за ними.
      На скаку Тори обернулась – так и есть, Скарблейд следовал за ней.
      Ему нужно было только одно – забрать у нее пистолет, но девушка не поняла и сильнее погоняла коня. Еще раз оглянулась – он догонял. Тори пригнулась, чтобы защитить лицо от ледяного ветра, и застонала от досады и напряжения. И вдруг ощутила, что летит по воздуху.
      Пусти меня! – завизжала она. – Не трогай! пусти меня на землю! Ты дал слово! Пусти же!
      – Охотно, – последовал ответ. Тори плюхнулась в грязь.
      – Как ты смеешь… ты…
      – То, что ты собираешься произнести, как я понимаю, совсем не изысканные слова, достойные леди, а оскорбления. Я прав? – он засмеялся.
      – Как ты смеешь насмехаться?
      – Почему бы нет? – Скарблейд был невозмутим.
      – Потому… потому…
      Шрам на его щеке стал темно-багровым. Тори разрывалась между желанием уязвить и страхом.
      – Будь ты проклят! – выпалила она.
      – Какой язык! И у такой благовоспитанной леди!
      – Заткнись!
      – Игра окончена, – произнес он холодно. – Иди сюда, поедем вместе.
      – С тобой, Скарблейд, я не поеду, заруби себе на носу. Лучше останусь здесь и замерзну до смерти.
      Скарблейд спрыгнул с коня, подошел к Тори. Посмотрел на нее сверху вниз, протянул руку. Она отвернулась. Схватив девушку за запястье, он рывком поставил ее на ноги.
      – Убери руки! – кричала Тори, вырываясь. Он схватил ее за вторую руку, Тори ударила его ногой ниже пояса.
      – Если хочешь драться, я покажу тебе, как это делается, ты, бешеная кошка! Скарблейд обвил ногой ее ноги, прижав к себе. Тори не ожидала подобного маневра и на секунду оказалась прижатой к его мощному торсу, почувствовав бешеный стук его сердца. Или это бьется ее собственное? Его близость лишала решимости, Тори чувствовала неодолимое желание в его теле.
      Скарблейду до боли хотелось целовать ее мягкие губы, широко посаженные зеленые глаза, нежные щеки, утопить в страстных объятиях. Чувствовать, как она отзывается на требовательные ласки, как делала тогда, в комнате Долли.
      Тори поняла – ей не вырваться, почувствовала, что слабеет. Глаза затуманились, губы раскрылись, взгляд его черных глаз завораживал, словно окутывал колдовскими чарами. Его губы коснулись ее губ, голова закружилась. Она протянула руки к его лицу и вдруг почувствовала – ей тепло и надежно, и она так желанна.
      Скарблейд оторвался от девушки, губы исказила насмешливая и одновременно гневная улыбка.
      Тори готова была провалиться от унижения, дрожь охватила ее. Этот человек – исчадие ада. Привлечь и тут же оттолкнуть… В глазах Скарблейда горели торжествующие огоньки. Но в коротком поцелуе была страсть, она готова поклясться. Или он сделан из стали?

Глава 17

      Тори сидела в своей палатке, вспоминая, как попала в логово разбойников. Если бы не ее строптивость, этого бы не случилось. Но девушка не хотела думать о собственной вине и больше укоряла судьбу. До нее донесся тихий голос Скарблейда, обращавшегося к Джошу:
      – Пришел конец визита Маркуса Чанселора в Англию. Вечером съезжу в Лондон и постараюсь решить наше дело.
      – Ты все продумал? – хрипло спросил Джош. Он заметно сдал в последнее время.
      – Не совсем. Но думаю, чем больше людей будут знать, что это последний вечер Маркуса в Лондоне, тем лучше. Придется зайти на квартиру, переодеться – предстоит визит в театр и несколько почтенных заведений.
      Тори навострила уши. Имя Маркуса Чанселора показалось знакомым, хотя она не могла припомнить, где его слышала. Двое собеседников удалились, разговор стал не слышен. Она подумала, что давно не была в театре, не надевала красивых платьев и не сидела в обществе утонченных людей.
      Тори выглянула из палатки. Вокруг никого не было. Она не тешила себя напрасной надеждой на побег, но от сундучка с последней добычей Скарблейда ее отделяло всего несколько шагов.
      Девушка вышла из палатки и через минуту сундук с платьями перекочевал к ней. Развязывая петли на крышке, Тори молила Бога, чтобы одежда подошла. Когда они приехали в лагерь, Скарблейд принес ей сундук и разрешил пользоваться его содержимым, добавив, что на носу зима и им некогда возиться с больной женщиной. Теперь Тори пожалела, что отказалась от подарка, хоть он и был предложен без должной деликатности.
      Наконец веревка поддалась, Тори с бьющимся сердцем откинула крышку. «Боже, пусть они подойдут!» – молила она. Под тонкой голубой бумагой лежали два аккуратно сложенные платья – голубое и ярко-зеленое из переливающейся ткани. Под платьями – нарядные туфли, сорочки, шали, ленты и предметы туалета.
      Приложив к себе голубое платье, Тори убедилась, что оно немного велико, но несколько булавок и лент могли спасти положение. А зеленое очень подойдет к ее глазам.
      В палатку вошел Скарблейд и удивленно уставился на Тори.
      – А я-то думал, ты ни за какие коврижки не согласишься воспользоваться сундучком.
      Первое побуждение Тори – сказать грубость, чтобы поставить его на место, но она передумала и повернулась с любезной улыбкой.
      – Раньше у меня не было повода наряжаться. Но ведь сегодня мы идем в Ковент Гарден, и я хотела бы выглядеть достойно, если ты не возражаешь.
      – Идем… куда? – спросил Скарблейд, не веря своим ушам.
      – В театр, конечно. Ты ведь не хочешь, чтобы я выглядела оборванкой.
      – Слушай и постарайся понять – я не собираюсь брать тебя в Лондон. И что за чушь может взбрести в голову?
      – Но я слышала, как ты говорил Джошу, что собираешься ехать в Лондон повидать сэра Чанселора.
      – Выбрось это из головы. Должен сказать, у тебя прекрасные способности метать нож, ездить верхом и… подслушивать чужие разговоры, не говоря уже о таланте лгать, красть и…
      – Можешь не продолжать, у меня нет ни малейшего желания слушать сомнительные комплименты, – ответила Тори игриво, послав ему одну из своих самых обольстительных улыбок.
      – Ах ты, маленькая хищница! – Скарблейд сделал угрожающий шаг в сторону Тори. Та бросилась бежать, Скарблейд за ней.
      – Ну-ка, что здесь происходит? – воскликнул Джош, преграждая девушке дорогу.
      – Эта маленькая… возомнила, что я возьму ее с собой в Лондон.
      – Гм-м… вовсе не плохая идея. Мистер Чанселор, скорее всего, не будет возражать против общества приятной леди во время прощания с Лондоном и его высшим светом. Кроме того, красивая дама всегда привлекает внимание, а мистер Чанселор, насколько мне известно, как раз намеревался придать широкой гласности своей отъезд.
      Маркус принял тираду Джоша как добрый совет и решил ему последовать.
      – Ладно, в словах Джоша есть своя логика. Но ты должна дать обещание, что не устроишь сцену и не попытаешься сбежать. При малейшем намеке на подобное я пристрелю тебя, – Маркус молчал, ожидая реакции девушки, но та не торопилась с ответом. На этот раз обещание должно быть настоящим, легко не отделаешься – или держи слово, или принимай последствия.
      Черные глаза неподвижно остановились на ее лице, вызвав у Тори невольную дрожь.
      – Клянусь, – сказала она со всей искренностью. – Я не буду пытаться сбежать и не устрою сцену. Мне просто необходимо переменить обстановку. Хотя бы на время, и, главное, не видеть Карла.
      – Девочка права, – поддержал Джош. – Я видел, как он следил за ней. Если она будет с тобой, я смогу спокойно поспать эту ночь. Устал ее караулить.
      Тори благодарно улыбнулась великану.
      – Я быстро соберусь. Не больше часа.
      – Час?! А быстрее нельзя? Кроме того, неплохо было бы принять ванну, – сказал Джош. – Уверен, мистер Чанселор разрешит воспользоваться его комнатой, чтобы вы хорошенько подготовились к опере, миледи.
      Тори не могла поверить в свою удачу. Опера и ванна! Она быстро собрала все необходимое в узелок, который привязала к седлу.
      Пока ехали в город, Скарблейд угрюмо молчал, удивляясь легкости, с которой поддался на уговоры взять девушку в Лондон. Ругал себя за доверчивость. Кто будет караулить ее, когда он отправится с визитом к лорду Фаулер-Грину?
      Всадники подъехали к окрестностям Лондона. Иногда нога Скарблейда касалась ноги Тори.
      – Тебе не кажется, что твои знакомые удивятся, встретив тебя на интимной прогулке с особой… твоего же пола?
      Маркус отпрянул, словно попал ногой в костер. Он совершенно забыл, что в мужском платье она похожа на мальчишку.
      Еще через час они въехали на широкую, усаженную деревьями улицу, выходившую к небольшому парку в виде большого треугольника.
      – Мистер Чанселор снимает комнаты в конце этой улицы, – произнес Скарблейд так неожиданно, что Тори вздрогнула.
      Вдруг она вспомнила. Это было дома, во время обеда, когда они принимали лорда Фаулер-Грина и леди Элен. Тогда она впервые услышала имя Чанселора. Лорд Фаулер-Грин рассказывал о джентльмене из Америки, который просил палату лордов убедить короля помочь его колонии. Детали стерлись из памяти, но она отчетливо помнила – отец проявил большое участие в этом деле, настолько большое, что просил в пользу Чанселора, чем прогневал короля и потерял расположение двора.
      – Значит, – сказала Тори, – мне следует благодарить этого Маркуса Чанселора за тяжелое положение, в котором оказалась.
      Скарблейд направил лошадей на задний двор, где их встретил мальчик-конюший.
      – Позаботься, чтобы их накормили и почистили, – приказал он, бросив монету. Затем через заднюю дверь повел Тори в трехэтажный особняк.
      – Надеюсь, ты найдешь все необходимое в комнатах мистера Чанселора-младшего. В доме есть горничная, она поможет одеться к вечеру. Сейчас прикажу приготовить ванну. Пока будешь мыться, я займусь делами, – Скарблейд говорил мягким, тихим голосом, и Тори почти забыла, какие обстоятельства привели ее в этот дом.
      Маркус поднялся по лестнице и открыл дверь своим ключом. Тори удивилась, что Маркус Чанселор мог доверить ключ разбойнику. Для лорда Ролингса могут возникнуть лишние осложнения, если откроется знакомство Чанселора с разбойником Скарблейдом. Вероятно, лорд Фаулер-Грин все же был прав, когда упрекал отца в опрометчивости, которую тот допустил, защищая незнакомого человека в палате лордов.
      Тори никогда не приходилось бывать в домах, сдававшихся респектабельным постояльцам. Ее приятно удивила чистота и ухоженность помещений. Обстановка, хотя и незамысловатая, отличалась хорошим вкусом и говорила о богатстве квартиранта. Ни в какое сравнение с комнатой Долли это не шло.
      Тори подошла к окну, оно выходило в парк через дорогу. Людей в нем не было, скорее всего, из-за снега, но легко было представить оживление, наполнявшее сквер в хорошую погоду.
      – Соображаешь как лучше ускользнуть? – раздался голос позади.
      – Вот уж нет, по крайней мере, не раньше чем приму ванну.
      Тори обернулась и, к своему удивлению, оказалась лицом к лицу с незнакомым мужчиной. Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что смотрит в зеркало на свое отражение.
      Маркус понял причину ее изумления.
      – При твоей любви к мужскому полу, тебе должно понравиться собственное перевоплощение.
      Тори постаралась пустить в ход всю присущую ей женскую мягкость.
      – Сэр, я не собираюсь спорить с вами, пока нахожусь в очень невыгодном положении. После того, как приму ванну и переоденусь, постараюсь дать достойный ответ, вы сами в этом убедитесь.
      Скарблейд решил, улыбнувшись про себя, что у женщин, как у рыцарей и индейцев, есть свое оружие.
      Раздался робкий стук в дверь. Скарблейд разрешил войти. Появилась служанка в бело-голубом переднике в полоску и белоснежной наколке.
      – Вода для ванны, сэр, – робко произнесла она и отдернула штору, за которой стояла большая лохань.
      Трое слуг наполнили ванну горячей водой из ведер, привезенных на тележке. Затем удалились, почтительно поклонившись Скарблейду. Служанка хотела уйти, но он остановил ее.
      – Ты поможешь молодой леди принять ванну и одеться.
      Девушка в недоумении оглядела комнату и вопросительно взглянула на Скарблейда.
      – Эмили, это молодая леди. Сними головной убор, – приказал он Тори.
      Та сняла шапку, золотистые волосы упали почти до пояса. Служанка тихо вскрикнула от неожиданности, но не задала вопросов.
      – Мы вернулись из долгой утомительной поездки верхом. В эту снежную погоду леди предпочла одеться потеплее.
      Умные глаза Эмили выразили сомнение в искренности слов Скарблейда. За годы службы ей приходилось видеть немало странных вещей, теперь она редко удивлялась.
      – Уверен, Эмили, мужской костюм леди больше не понадобится. Я подожду за дверью, и ты передашь его мне, – Скарблейд протянул служанке узел с платьями. – Попроси прачек погладить это и придать вещам презентабельный вид.
      – Да, сэр.
      Погрузившись в горячую ванну, Тори забыла о волнениях. Ей не нравилось, что Скарблейд отобрал мужской костюм, очевидно, это осторожность, чтобы не дать ей возможность сбежать. Теперь он может спокойно заниматься делами. Куда она может пойти нагишом? Эмили тоже не поможет.
      Служанка вернулась с переливающимся зеленым платьем и массой нижних юбок. Все было тщательно отглажено. В отсутствии Эмили Тори вымыла волосы и теперь попросила полить чистой водой, чтобы прополоскать их. Вода в ведре давно остыла, и Тори вскрикнула от неожиданности.
      Обе девушки весело рассмеялись, и разговор пошел легко. Эмили рассказала о своем женихе.
      – Мне кажется, мисс, вы и мистер Чанселор собираетесь пожениться – я обратила внимание, как блестели его глаза, когда он смотрел на вас, – она хихикнула. – Хотела бы я, чтобы мой Джимми так на меня смотрел.
      – О нет, Эмили, мы… – Тори внезапно замолчала. – С кем я собираюсь пожениться? – переспросила она удивленно.
      – Ну конечно же с мистером Чанселором! Скажу по секрету, наши кухарка и прачка от него без ума. О-о, если бы мой Джимми был на него похож! Только на днях я говорила маме…
      Тори погрузилась в размышления, пытаясь собрать воедино обрывки информации. Возможно ли это? Не ошибается ли Эмили? Тори понимала – служанке незачем лгать, и уж подавно она не походила на дуру. Значит, Скарблейд и есть Маркус Чанселор, которому она обязана своими несчастьями. Тори рассмеялась вслух, найдя, что ситуация не лишена юмора. Маркус Чанселор! Это из-за него отец впал в немилость, потерял доходные земли. Из-за него ее решили отдать замуж за старого лорда Фаулер-Грина. Из-за него она связалась с Долли и устроила подложную свадьбу. И теперь из-за него оказалась в плену у бандитов!
      Ее смех был готов перейти в истерику, это встревожило Эмили.
      – О, мисс, что случилось? Чем я могу помочь? Овладев собой, Тори резко сказала:
      – Поторапливайся, Эмили, дай скорее полотенца. Я должна подготовиться к приходу мистера Чанселора и сделать ему сюрприз.
      Эмили поспешила исполнить распоряжение. Она понимала – мисс чем-то расстроена, и ей не понравилось, как было произнесено слово «сюрприз».
      Вытерев волосы, Тори выглянула в окно – наступали сумерки. Пришли слуги, чтобы забрать ванну. Эмили загородила Тори ширмой.
      – Вы расстроились из-за того, что я сказала что-то не то?
      – Вовсе нет. Напротив, ты очень помогла мне.
      – Видите ли, мне бы не хотелось, чтобы мистер Чанселор был недоволен… вашим сюрпризом. Такой обаятельный джентльмен и вообще…
      – Не волнуйся, Эмили, мой сюрприз ему непременно понравится. Понимаешь, мне хочется выглядеть сегодня, как никогда. Хочу вскружить ему голову своей красотой, развлечь остроумием и польстить своим вниманием. Надеюсь, это доставит ему истинное удовольствие, – Тори коварно улыбнулась.
      Скрытая ширмой от глаз Тори, Эмили недоуменно пожала плечами. Все же хорошо, что ее Джимми не из дворянского сословия. Они так усложняют себе жизнь!

* * *

      Маркус спрыгнул с лошади и привязал ее к столбу возле дома лорда Фаулер-Грина. Перепрыгивая через ступеньки, быстро одолел крыльцо и собирался постучать, но слуга уже открыл дверь.
      – Милорд, лорд Фаулер-Грин ожидает вас в библиотеке.
      Маркус не стал ждать второго приглашения и быстро вошел в комнату через тяжелую дубовую дверь, украшенную резьбой. Лорд Фаулер-Грин сидел в любимом кресле, листая старинный том. Увидев Маркуса, он встал и пошел навстречу, радушно протягивая руку.
      – Маркус! Вот уж в самом деле неожиданный сюрприз!
      Чанселор улыбнулся и ответил столь же крепким рукопожатием.
      – Пришел сообщить о скором отъезде из Англии. Хочу поблагодарить вас от имени колонии долины Чанселор за все, что вы для нас сделали.
      – Боюсь, моя заслуга невелика, и уверяю, мне это только доставило удовольствие.
      Лорд действительно привязался к Маркусу и сочувствовал несчастьям колонистов. Маркус рассказал лорду о последних предприятиях, упустив лишь, что держит в плену девушку.
      Они дружелюбно расстались, Маркус закрыл за собой дверь.
      Хотелось поскорее попасть в свою комнату. Нельзя оставлять девчонку надолго одну, без присмотра. В этот момент за спиной послышались шаги. Чанселор обернулся и застыл от удивления – по лестнице спускалась Долли.
      – Скарблейд! Скарблейд! – воскликнула она, бросаясь в его объятия. – Разве это не прекрасно? Мог ли ты подумать, что увидишь меня в этом доме? Бог услышал молитвы твоей старой подружки.
      – Долли, неужели это ты? – Маркус не мог поверить своим глазам.
      – А кто же еще? Посмотри, ты когда-нибудь видел меня в таком великолепном платье? Вообрази, я теперь леди Фаулер-Грин!
      Маркус обратил внимание, что речь Долли стала более грамотной.
      – Ты… леди Фаулер-Грин? Я слышал, что лорд женился, но не предполагал, что за невестой он отправился в «Совиный Глаз». Даже сомневаюсь, знает ли он, где находится эта грязная дыра.
      – Ш-ш, – предупредила Долли. – Это держат в секрете, пока я не овладею манерами леди и не смогу разговаривать так, как положено даме моего положения. Блейд, я подыхаю от тоски, – начала Долли, но вскоре перешла на более изысканный стиль. – Целыми днями занимаюсь с леди Элен, – при упоминании свояченицы Долли скривилась.
      – Но как тебе удалось заарканить лорда?
      – Ты думаешь, я свихнулась? Пойдем в утреннюю гостиную, я тебе все расскажу.

* * *

      Тори стояла пред зеркалом, когда вошел Маркус. Девушка выглядела великолепно, он даже остановился в изумлении. Глубокий вырез платья открывал гладкую кожу длинной шеи и плеч, подчеркивая соблазнительные линии упругой груди. На фоне зеленого платья вымытые волосы, уложенные в замысловатую прическу, отливали золотом. Эмили искусно воспользовалась щипцами, и несколько пышных локонов игриво прикрывали левое ушко молодой леди.
      Маркус почувствовал, что замечательная перемена во внешности девушки не оставила его равнодушным. Под испытующим взглядом черных глаз Тори смутилась. Маркус галантно взял с постели дорогой бархатный плащ и набросил Тори на плечи. Шутливо дернув за ушко, произнес хрипловатым голосом:
      – Что за соблазнительная разбойница из тебя получилась, Долли, просто лиса в бархате.
      – Вам не нравится, милорд? – спросила Тори, трепеща от восторга. Кажется, у нее закружилась голова. Зачем ему обязательно стоять так близко?
      – О да, очень нравится!
      – Отлично! Мое единственное желание – угодить вам, – ответила Тори, не скрывая насмешки.
      – Ты давно оделась и имела возможность улизнуть. Почему же не воспользовалась случаем?
      – Я ведь дала обещание, милорд, – мило ответила Тори. На минуту ей показалось, что он был бы рад, если бы она сбежала. В чем дело? Ей даже не пришла в голову мысль бежать из его дома. Однако ее держало не обещание, а желание преподнести сюрприз Маркусу Чанселору. «Дура!» – упрекнула она себя. – Упустить такую идеальную возможность!»
      В нише стояла приготовленная для Маркуса ванна. Он с раздражением раздумывал, что делать с Тори, пока он будет мыться.
      Девушка заметила его колебания.
      – Можно загородить ванну ширмой. А я посижу в дальнем углу комнаты, пока вы будете принимать ванну.
      – Уверяю, Долли, – он сделал ударение на имени, – я думаю не о том, как сохранить приличия. Даже могу предложить потереть мне спину! – Маркус бросил на нее испытующий взгляд. Что помешает ей выбежать из комнаты, видя, как неподобающе он настроен?
      – Обещаю, я не убегу, – поспешила заверить Тори, не на шутку обеспокоенная его намерением. – Разве я не доказала свою готовность выполнить данное слово? Будучи настоящей леди, я обязана проявить порядочность.
      На самом деле Тори начала обдумывать план побега, но в то же время черные глаза, смотревшие в упор, заставили признаться самой себе – ей не хочется расставаться с ним. Она предпочитает скакать по дорогам с бандой грабителей, если Маркус Чанселор будет рядом.
      Тори поспешила отвернуться, чтобы скрыть опаливший щеки румянец, и покорно прошла в дальний конец комнаты. Маркус быстро вымылся и оделся. Когда он появился из-за ширмы, Тори была приятно удивлена его привлекательной внешностью. Борода исчезла, как и запыленная черная одежда Скарблейда. Перед ней стоял элегантный джентльмен в вечернем костюме. Черный сюртук, голубой жилет, ослепительно-белый галстук…
      Она не сводила с Маркуса глаз, и это его явно забавляло.
      Тори поспешила скрыть восхищение, стала завязывать ленты, нагнув голову. Маркус подошел, встал за спиной, слегка придерживая ее за талию.
      – Ты и в самом деле прелестна, – он нагнулся, вдыхая аромат духов, и поцеловал ее в шею.
      Тори повернулась.
      – Как мило, что вы это признаете, милорд. Осмелюсь заметить, вы тоже выглядите не худшим образом. Мы производим впечатление потрясающе подходящей пары, – поддразнила она. – Разумеется, меня найдут более привлекательной.
      Оба рассмеялись, напряжение разрядилось, и они направились к выходу.
      Маркус нанял на вечер экипаж. Устроившись на мягком сиденье, Тори рискнула задать вопрос:
      – Когда я буду иметь честь познакомиться с вашим другом мистером Чанселором?
      Он не ответил, просто сел напротив так, что их колени иногда слегка соприкасались, и не сводил с нее глаз.
      Тори тоже молчала, пока не доехали до таверны, где должны были пообедать.
      Они заняли места в дальнем углу обеденного зала. Тори не сводила с Маркуса проницательного взгляда, тот чувствовал себя неловко. Чанселор все еще находился под впечатлением всеобщего замешательства, вызванного их появлением. Несколько джентльменов, сидевших тесным кружком, встрепенулись при появлении Тори и проводили ее пристальными взглядами. По залу прокатился легкий шум, Маркус понял, что джентльмены завидуют его роли спутника столь обворожительной леди. Присутствующие дамы тоже обернулись, придирчиво оценивая внешность Тори и ее наряд.
      От девушки не ускользнуло всеобщее оживление, вызванное их появлением. Она готова была лопнуть от гордости за своего кавалера, в то время как другие дамы вынуждены были довольствоваться обществом невыразительных супругов и знакомых. Наверняка они охотно поменялись бы с ней местами.
      Маркус сделал заказ официанту и переключил внимание на Тори.
      – Долли… ты когда-нибудь была в опере? Странно называть тебя этим именем, ты не похожа на прислугу из таверны, как бы ни старалась заставить меня в это поверить.
      Тори взглянула из-под густых ресниц, заметив, что это движение произвело на собеседника большое впечатление.
      – Я думаю, если нам предстоит играть роль больших друзей, то лучше знать друг друга по имени, настоящему имени, Маркус Чанселор. Я Виктория Ролингс, родные и друзья называют меня Тори.
      Он изобразил удивление:
      – Так ты мисс Ролингс?
      Теперь стало ясно, элегантная мисс Ролингс – не шпионка короля, это облегчало задачу предстоящего вечера. А потаскушка Долли – леди Фаулер-Грин. Обе они – Тори и Долли – одного поля ягоды. Однако Маркус попытался сдержать удивление при ее обращении к нему: он не думал, что девушке стало известно его истинное имя.
      – Можно было предположить, что Эмили упомянет мое имя. Да, я Маркус Чанселор.
      Предупреждая следующий вопрос, Маркус наклонился к Тори и объяснил, что заставило его взять псевдоним. Рассказ растрогал Тори до слез, это произвело на Чанселора большое впечатление.
      – Итак, вам известны причины, заставившие меня выйти на большую дорогу, как вы это называете. Но, Тори, – предупредил он, и ее имя в его устах взволновало девушку, – вы должны называть меня Скарблейдом, – по крайней мере, в присутствии моих людей в лагере. Им неизвестно, кто я на самом деле. Так безопаснее – чем меньше они знают, тем больше шансов довезти деньги до Северной Каролины.
      Тори согласилась, хотя едва ли понимала почему. Другая на ее месте выместила бы на Маркусе Чанселоре все, что накипело в душе. В конце концов, он виноват в ее бедственном положении. Но что-то смягчало гнев. Возможно, рассказ о далекой колонии. Лицо Чанселора просветлело, когда он говорил о соотечественниках, в голосе появились нежность и тоска. Нет, она не выдаст его и защитит от этого изверга Карла. Тори чувствовала, что в один прекрасный день Карл может сильно навредить Маркусу, и это подозрение укрепляло желание помочь.

* * *

      После вкусного обеда Тори и Маркус снова сели в экипаж и отправились в Ковент Гарден, находившийся неподалеку. Огромные резные двери знаменитого театра были приветливо распахнуты. Тори бывала в Гарден несколько раз с родителями и Грейнджером, но этот вечер казался особенным. Теперь ее вел под руку один из самых красивых джентльменов, и она сияла от удовольствия, ловя завистливые взгляды.
      Пару раз Тори заметила, что ее узнали. Ей показалось, один из знакомых хотел подойти, но заколебался. Девушка вспомнила, что для всех она – жена лорда Фаулер-Грина. Вряд ли кто-то рискнет привлечь всеобщее внимание к тому, что старого лорда предпочли джентльмену намного моложе и привлекательнее.
      В отдельной ложе Тори и Маркус слушали чарующие звуки музыки. В полутьме Маркус рассматривал свою спутницу и думал, что она одна из самых необычных женщин, которых он знал: здесь, в театре, девушка чувствовала себя так же свободно, как и верхом на коне, и метая нож. Он невольно восторгался ее жизнелюбием, стремлением взять от жизни все, что можно. По лицу и обнаженным плечам пробегали тени от горевших свечей, он снова ощутил на губах вкус нежной кожи, хотя в данный момент Тори вся отдалась музыке, которую, было ясно видно, любила и понимала.
      После оперы Маркус предложил выпить по бокалу бренди в ближайшей таверне. На вопросительный взгляд Тори пояснил – в это место принято заходить после оперы, и это делают многие дамы из высшего общества.
      – Маркус, я предпочла бы воздержаться. Боюсь, долгая поездка верхом по холоду меня утомила. Нельзя ли вернуться к вам и выпить бренди там? Я обратила внимание, на столике у камина стоял поднос с графином и бокалами.
      Маркус улыбнулся. Тори подумала, что это первая искренняя улыбка, предназначавшаяся ей.
      – По правде сказать, Тори, я очень рад вашему предложению вернуться домой. Я не очень уютно чувствую себя в модных местечках, предпочитаю тишину и домашнюю обстановку.
      Тори понравилось, что она назвал комнаты домом. Как бы звучало, если бы «дом» принадлежал им?
      На обратном пути оба смотрели в окно кареты, удивляясь, как за короткое время снег превратил грязные улицы в волшебную сказку.
      Дома Маркус разлил бренди, передал бокал Тори и предложил тост:
      – Прощайте, Скарблейд и Долли, да здравствуют Тори и Маркус!
      Тори выпила до дна, пораженная интимностью его тона.
      – Боюсь, Тори, сегодня вам не придется выспаться. Мы должны к утру вернуться в лагерь. Но немного отдохнуть можно, я разбужу вас, когда настанет время отправляться в дорогу.
      Тори грустно посмотрела на широкую кровать. Как давно она не накрывалась настоящим пуховым одеялом! Веки отяжелели, она подавила зевок.
      – Ложитесь. Я подремлю в кресле.
      Тори с радостью согласилась, и прошла за ширму, чтобы раздеться. Расстегивая на спине крючки платья, поймала себя на мысли, что ей кажется вполне естественным готовиться ко сну в одной комнате с Маркусом Чанселором, словно это их общая спальня. Сбросив вечернее платье, Тори вдруг вспомнила – у нее нет ночной рубашки, а жестко накрахмаленные нижние юбки, призванные держать форму платья, для сна явно не годились.
      В углу ширмы она заметила рубашку Маркуса. Несколько смущенно натянула на себя этот предмет его гардероба, понимая, что рубашка едва доходит до колен.
      Выглянув из-за ширмы с намерением попросить Маркуса отвернуться, пока она заберется в постель, Тори увидела, что тот уже спит.
      Во сне Маркус показался очень молодым, почти юным – мелкие морщинки разгладились, исчезла складка между густыми черными бровями. Тори тихо подошла к зеркалу, чтобы вынуть шпильки из прически. Она расчесала тяжелый золотистый каскад, волосы упали, покрыв ее до колен. Расчесывая последний упрямый локон, Тори поймала в зеркале взгляд Маркуса и поняла, что тот наблюдает за ней.
      Лицо выражало беспокойство, но Тори решила довести дело до конца, хотя и чувствовала изучающий взгляд.
      Маркус задремал совсем ненадолго. Открыв глаза, увидел Тори в своей рубашке из тонкого полотна, женственные формы хорошо просвечивались сквозь ткань. Вот она подняла руки, рубашка стала короче, обнажив красивые стройные бедра. Он улыбнулся, когда девушка поднялась на цыпочки, чтобы расчесать спутавшуюся прядь.
      Тори положила щетку на туалетный столик и, повернувшись, оказалась в объятиях сильных рук. Его губы страстно прижались к ее губам, он сжал ее так крепко, что Тори ощутила боль.
      Она не отстранилась, а прижалась к нему, не столько из страсти, сколько ища поддержки, защиты. Шрам на щеке приобрел багровый оттенок. Маркус отстранился. Они стояли и молча смотрели друг другу в глаза. Страстное желание охватило Тори, она прижалась к Маркусу, покрывая его лицо поцелуями. Он отвечал тем же, руки скользнули по нежной груди, вызывая волны удовольствия во всем теле, опустились ниже, крепко прижимая бедра Тори. Она почувствовала, как напряглась его плоть.
      Поцелуи Маркуса становились все более страстными, Тори хотела раствориться в нем, стать частью его, забыв о себе.
      Маркус посмотрел в глаза девушки с нежностью и немым вопросом. Потом поднял на руки и перенес на кровать.

Глава 18

      – Джош, другого выхода нет, девушка едет с нами, – в голосе Маркуса звучала непреклонность, раньше он не позволял себе такого тона в разговоре с другом.
      – Марк, она околдовала тебя. Зачем она тебе? Я просто не понимаю, – великан не скрывал беспокойства.
      – Прости, – не уступал Маркус. – Ты знаешь, я готов для тебя на все, но в этом деле уступить не могу. Мы поедем все вместе, значит, и она с нами. Тебе хорошо известно, чем мы рискуем, оставляя ее здесь. В данной ситуации нельзя допустить ошибки, совсем скоро пароход отплывет, они и так задерживаются с доставкой налогов, боюсь, виной тому наше последнее ограбление. Видимо, просочились сведения, – Маркус старался убедить друга. – Из-за нас задерживается пароход, дальше оттягивать неразумно. Через четыре месяца начнется посевная, я чувствую, что от меня зависит жизнь колонии. Положение серьезное.
      Взгляд Маркуса стал жестким и холодным.
      – Уже начались снегопады. Что мы будем делать, куда денемся? Нужно спешить. Девчонка поедет с нами, – добавил он решительно.
      Джош понял – в этом споре он проиграл. Впервые Маркус не прислушался к его совету.
      – Остается молить Бога, чтобы он не оставил нас. Кто ей скажет – ты или я?
      – Предоставляю тебе эту почетную миссию, Джош, – Маркусу не хотелось снова тонуть в нежном взгляде Тори, сейчас ему, как никогда, нужно быть собранным, а подходя к ней, он чувствовал, что тает и не может владеть собой. Джош обреченно кивнул.
      – Сначала съезжу в гостиницу «Дикий Кабан» и попытаюсь кое-что разведать.
      – Ты достаточно хорошо себя чувствуешь? – озабоченно спросил Маркус.
      – Вполне, – Джош с трудом поднялся на ноги. – Поеду прямо сейчас, чтобы вернуться к заходу солнца. Следи за Карлом, Марк. Он положил глаз на девушку и от своего не отступится.
      Маркус бросил взгляд на спящих братьев. Он тоже заметил, как Карл поглядывает на Тори. Маркусу и раньше это было небезразлично, а тем более теперь. Если поддонок посмеет к ней прикоснуться, придется с ним покончить.
      Тем не менее Маркус не хотел отпускать Тори, слишком тяжело было бы расставание, она вошла в его жизнь так прочно, что он не мыслил себя без нее.
      Джош выехал на своей лошади, направляясь в «Дикий Кабан». На дороге пустил коня галопом.
      Дневная жизнь лагеря шла своим чередом. Мужчины пилили дрова, поддерживали огонь. К вечеру небо заволокли тучи, температура резко понизилась. Все собрались у костра.
      – Я считаю, нужно зажечь еще несколько костров, расположив кольцом, – предложил Маркус. – Если пойдет снег, а он обязательно пойдет, нам придется померзнуть. Ребята, давайте нарубим еще дров. Я не ошибаюсь в прогнозе, к ночи пойдет снег.
      Люди недовольно ворчали, но принялись за работу – мерзнуть никому не хотелось.
      Тори сидела скорчившись от холода. Она завернулась в изъеденное молью одеяло, но и оно почти не грело. К глазам подступали слезы. Так хотелось забраться в теплую мягкую постель, а главное, не видеть Скарблейда!
      Утром Тори наблюдала, как Маркус рубит дрова, кожаная туника натягивалась на крепких мышцах спины, руки искусно управлялись с топором, капельки пота выступили на лбу. Широкая грудь и сильные стройные ноги вызывали в памяти интимную сцену в Лондоне. Очень захотелось дотронуться до него, Тори тихо подошла. Потрепанный плащ съехал с плеча, волосы развевались на ветру. Она робко дотронулась до руки Скарблейда, от неожиданности тот вздрогнул и, повернувшись, увидел ее полуоткрытые губы, опущенные ресницы, скрывавшие зеленые глаза.
      Резким движением Маркус оттолкнул девушку, избегая прямо смотреть на нее, и приказал возвращаться в палатку. Тори сжалась от обиды и унижения. Она вернулась под навес, с трудом сдерживая слезы. Он воспользовался ею – не без ее согласия, – получил удовлетворение и теперь помыкает, как продажной девкой. В эту минуту Тори ненавидела его, по крайней мере, пыталась убедить себя в этом, но невольно повторяла сквозь слезы: «Господи, помоги мне! Я люблю его! Люблю!». Она поклялась, что забудет его имя и будет называть не иначе как Скарблейд.
      Тори знала, что поедет на дело со всей группой – слышала разговор Маркуса с Джошем. Вдруг, впервые за много дней, почувствовала, что стало тепло – зажгли еще несколько костров. Их теперь восемь, но мужчины продолжали работать топорами, запасая топливо на ночь.
      Маркус перенес свернутые постели в середину круга. Тори почувствовала на себе его взгляд.
      – Раз уж занимаешься грабежом, Скарблейд, мог бы раздобыть для меня теплую одежду. Я замерзаю, – сказала она ворчливо. – Или тебе наплевать? Если я замерзну до смерти, грех будет на твоей совести, если она у тебя есть, конечно.
      Маркус стоял как вкопанный, только черные глаза светились.
      – Не тебе судить о совести и порядочности. Ты присвоила чужое имя, а теперь сидишь здесь и учишь, что мне следует делать и чего не следует. Если бы не я, ты бы уже лежала в могиле.
      Тори не смутилась:
      – Я и сама могу позаботиться о себе, и не прошу тебя об одолжении. А здесь оказалась не по собственному желанию, даже напротив, пыталась вырваться из-под твоей опеки.
      – Чтобы пойти к шерифу и выдать нас. Хотела получить награду?
      – Вот именно, – огрызнулась Тори. – Могла бы выдать тебя без колебаний, если бы была уверена, что на этом мои несчастья закончатся. Тебе я ничего не должна! Ты держишь меня здесь против моей воли.
      Девушка вскочила с подстилки. «О Боже, когда я научусь держать язык за зубами? – отчаивалась она. – Почему я ищу повод, чтобы досадить ему? Только черню себя в его глазах».
      – Скарблейд, дай мне лошадь, и ты больше обо мне не услышишь. Я не пойду к шерифу, клянусь.
      Скарблейд протянул руку, словно собирался схватить Тори в охапку. Та отшатнулась.
      – Не прикасайся ко мне!
      – И не подумаю, Долли, – усмехнулся он. – У меня и в мыслях этого нет, просто хотел посмотреть, много ли снега навалило. Уже начался снегопад.
      – Да, – подтвердила Тори, зная, насколько сложнее теперь будет выполнить план.
      Мужчины устроились посреди круга из костров, наслаждаясь теплом. Приближалась ночь. Тори несколько раз была готова уснуть, но просыпалась от холода, проникавшего под старые одеяла. Ноги и руки стали почти ледяными.
      Маркус то и дело удалялся к краю поляны и прислушивался, не едет ли Джош. Отсутствие друга волновало его. Прошло уже достаточно времени, великану пора было возвращаться. Тори тоже беспокоилась, в последнее время здоровье Джоша ухудшилось – холод и недостаток пищи сделали свое дело.
      Стало совсем темно. Наконец Маркус решил больше не ждать, он поднял людей и приказал отправляться на поиски.
      – А девчонка? – спросил Джон. – Она тоже поедет с нами?
      Маркус заметил беспокойство во взгляде Тори.
      – Ну как, Долли? – спросил он, пряча озабоченность. – Останешься здесь? Видно, с Джошем что-то случилось. Он никогда так не задерживался. Скорее всего, где-то на дороге ему стало плохо и он не может продолжать путь. Когда мы его доставим, понадобится женский уход.
      Тори поняла – Маркус хочет, чтобы она осталась, но боится побега.
      – Хорошо, я буду ждать здесь. Он ухаживал за мной, когда я болела, я обещаю, что не сбегу. Найди его, Скарблейд, и привези сюда.
      Маркус улыбнулся.
      – Мы недолго. Он мог ехать только двумя дорогами.
      Не тратя больше времени на объяснения, Маркус вскочил на вороного и скрылся за деревьями.
      Тори занималась постелью Джоша – надо было прогреть ее у огня. Потом поставила на огонь котелок с говяжьим бульоном. Окунувшись в работу, не слышала шороха и не замечала, что кто-то крадется сзади. Вдруг сильный удар свалил ее на землю. Напрасно Тори пыталась вырваться из цепких рук, пытавшихся перевернуть ее и расстегнуть пояс, стягивающий бриджи. Тори поняла, что это Карл.
      Глаза нападавшего горели звериным блеском. Тори попыталась сбросить его, но получила удар по голове. В глазах потемнело, голова закружилась. Если ей суждено быть изнасилованной, лучше пусть это случится, когда она будет без сознания.
      Но Карл начал трясти ее за плечи и тереть лицо снегом.
      – Нет, б… так не пойдет! Я хочу, чтобы ты сопротивлялась, ну-ка, перестань прикидываться! – грубый голос гулко отдавался в мозгу.
      От ужаса Тори снова стала неистово стараться сбросить с себя бандита. Если бы только подняться на ноги, она убежала бы от него, спряталась в пурге.
      Но Карл навалился всей тяжестью и рвал одежду. Упали башмаки, он содрал шаль и рвал тонкую рубашку, впиваясь губами в покрасневшую от борьбы кожу. Вот рванул нижнюю сорочку, одновременно сжав рукой горло Тори так, что она стала задыхаться.
      Зажав ноги девушки в своих, Карл пытался сорвать с нее брюки, наконец это удалось. Не скрывая похотливого нетерпения, он расстегивал свои штаны.
      Тори выругалась, хотя до сих пор не подозревала, что знает подобные слова. Как дикая кошка, она пыталась попасть ногтями в горящие похотливые глаза.
      Позади раздался голос. Карл вскочил, на лице появилось выражение загнанного зверя.
      – Ну конечно это Карл! Опять за свое! Значит, я вовремя вспомнил, что оставил Долли одну, без защиты, и не зря волновался за нее!
      – Мы просто немного позабавились, Скарблейд. Я не собирался сделать ей ничего плохого. Ей это нравится, правда, Долли? Скажи, что тебе это нравится!
      Лицо Карла перекосилось от страха, он молил о защите, но видя, что эти мольбы не находят отклика, переменил тон:
      – А ну, скажи ему, скажи, что это не в первый раз, что все уже было много раз. И скажи, что тебе больше нравится, когда с тобой обращаются грубо. Говори!
      Вместо ответа Тори плюнула в его сторону, не скрывая ненависти и отвращения. Маркус ударил Карла кулаком в лицо. Тори как завороженная наблюдала, поражаясь силе Маркуса. Карл намного уступал ему в силе и росте.
      Шрам на лице Чанселора стал багровым, когда он схватил насильника и ударил в челюсть. Посыпались зубы, кровь брызнула прямо в пламя, раздалось шипение.
      Маркус повернулся к Тори, не скрывая волнения. Она сидела, скорчившись и дрожа от страха. Маркус поправил на ней обрывки одежды, попытался заставить распрямиться.
      – Тори, Тори, – тихо позвал он.
      Девушка медленно подняла голову, из глаз катились крупные слезы. Сдавленные рыдания вырвались из груди. Она задыхалась в истерике.
      Маркус нежно поднял Тори на руки, сел поближе к огню, посадив ее на колени. Гладил волосы, шептал нежные слова, стараясь успокоить. Он видел, как сильно она переживала насилие. Эта женщина могла отдать себя только тому, кого любила. Принадлежать нелюбимому человеку для нее хуже смерти.
      Наконец Тори немного успокоилась. Рыдания, сотрясавшие тело, перешли в тихое всхлипывание.
      – Зря я не убил этого ублюдка. Тебе лучше? Тори поднесла пальцы к его губам.
      – Хорошо, что не убил. Я не хочу, чтобы твои руки обагрились кровью из-за меня. Теперь все прошло, все кончилось.
      Маркус видел – она говорит правду. Щеки порозовели, губы больше не были белыми как полотно. Но глаза все еще возбужденно блестели, зрачки расширены.
      – Маркус, тебе нужно ехать и разыскать Джоша, ему ты сейчас нужен больше. Обещаю, со мной все будет в порядке.
      Тори невольно перевела взгляд туда, где сидел Карл, и снова задрожала. Маркус видел, какую жертву она приносила, согласившись остаться одна. Тори угадала его мысли.
      – Если у меня будет пистолет, я сумею себя защитить.
      – Тори, ты храбрая девушка, – очень нежно сказал Маркус.
      У Тори перехватило дыхание, она чуть не бросилась в его объятия, но вовремя остановилась. Несмотря на благодарность за спасение, она не позволит ему снова унизить себя отказом от ее ласки.

Глава 19

      Маркус вскочил, заслышав стук копыт. На поляну въехали Джон и Ричард, ведя за собой коня. Джош был привязан к седлу, брови и ресницы покрылись сосульками.
      Маркус и Ричард вдвоем сняли Джоша с лошади.
      – Заверните его в одеяло, я напою его бульоном и кофе, – Тори забыла о своей беде. – Если у него начнется приступ кашля…
      Девушка не закончила, но Маркус все понял.
      Он бережно опустил друга на расстеленную на земле постель, закутал одеялами, которые Тори прогрела у костра.
      Спустя час Джош почувствовал себя бодрее.
      – Мне лучше, дружище, – Джош пытался улыбнуться Маркусу. – Сейчас переведу дух и расскажу, что удалось узнать в таверне. Ты будешь очень удивлен.
      Снег продолжал валить тяжелыми хлопьями, ветер налетал резкими порывами.
      – Надвигается сильный шторм, – Маркус задумчиво смотрел на друга.
      – Да, – сонно отозвался Джош. – Но тебе он только поможет. Подожди горевать, лучше послушай, что я скажу.
      – Не к спеху, сначала отдохни. Сегодня ночью мы никуда не торопимся. Я подброшу дров в огонь и сложу поленья, чтобы не отсырели. Присмотришь за Джошем, Долли? – спросил он с усмешкой.
      Глядя на неподвижное тело Джоша, Тори чувствовала, как к горлу подкатывает комок. Время от времени великан начинал дремать. Тори укутывала его теплее и меняла нагретые на костре камни, поддерживающие тепло его постели. Вскоре мужчины сложили дрова и вернулись к кострам. Карл, отлеживающийся после побоев, тоже подполз поближе. Джон делал ему примочки, Ричард растапливал снег и протирал лицо Карла. Они обменивались замечаниями, но видно было, что придерживаются разных мнений насчет случившегося.
      Тори испытывала стыд от того, что подверглась нападению, как грязная уличная девка. Можно ли найти оправдание поступку Карла? Инстинктивно она чувствовала, что он на этом не остановится и еще рассчитается и с нею, и со Скарблейдом.
      Мужчины сидели у огня, Тори раздала каждому по кружке бульона, потом налила кофе. Маркус поджарил четырех кроликов.
      Закончив скромный ужин, мужчины устроились на ночь. Метель усилилась.
      – Скоро появятся волки, – тихо сказал Маркус. Тори испуганно посмотрела на него.
      – Они не подойдут близко к огню, – успокоил он девушку. – Хотя и окружат наши костры.
      Тори испугалась по-настоящему. Голос Маркуса звучал абсолютно серьезно, без намека на обычную насмешку. Тори вспомнила страшные рассказы о волках, которые слышала в детстве.
      Пламя бросало отсвет на лицо Джоша, делало его более умиротворенным. Тори восхищалась этим добрым и мудрым человеком. Видимо, он глубоко верил в значение своей миссии. Тори неоднократно слышала обрывки его бесед с Маркусом о колонистах в Америке. Джош называл их «мой народ». Его и Маркуса. Тори знала – эти люди голодали.
      Когда Маркус говорил о голодных детях, Тори представляла свадебный пир в ее доме и испытывала почти физические муки. Половину пищи, вероятно, выбросили. Мысль о голодных людях вызывала слезы. Наконец она забылась тяжелым сном.
      Внезапно странный звук разбудил девушку. Вглядевшись в темноту за кострами, Тори заметила странные огоньки, и не сразу догадалась, что это волчьи глаза, отражавшие пламя. Оттуда же доносился низкий, протяжный вой. Тори задрожала от страха, однако, вспомнив заверение Маркуса, что звери не подойдут близко к огню, немного успокоилась, удивившись при этом своему доверию этому человеку.
      При первых проблесках зари Тори сменила пропотевшую насквозь рубашку Джоша, заботливо прижимая к груди его голову. От холода ткань сразу стала твердой и потрескивала в руках.
      – Скажи, милая, что подумают люди, увидев меня в столь двусмысленной позе? – шутил великан.
      Тори залилась краской.
      – По вашему виду, Джош, чувствуется – вам лучше. Очень этому рада, – искренне призналась девушка. – И какое мне дело, что подумают другие? Стая шакалов, у них всегда на уме одно и тоже. Не могу понять, как вы и Скарблейд могли связаться с ними. Лежите спокойно, сейчас принесу кофе.
      – Скарблейд, подойди сюда, – позвал Джош.
      Маркус подошел.
      – Послушай, что я слышал в таверне. Говорить буду тихо, так что слушай внимательно.
      – Мне уйти? – неуверенно спросила Тори.
      – Идти некуда, милая, – Джош смотрел на кружащийся снег. – Оставайся, какая разница, когда ты все узнаешь.
      Маркус согласился. Тори устроилась на постели Джоша, потягивая горячий кофе.
      – В «Кабане» я слыхал, как посетители говорили о налогах. Тебе известно, что в этом году сумму сбора удвоили?
      – Удвоили? – удивился Маркус. – Почему?
      – Похоже, наш добрый король Георг вышел из детского возраста. Удивительно, как с годами растут расходы на любовные похождения!
      – Ах, вот что, – засмеялся Маркус. – Значит, мы станем вдвое богаче. Отлично!
      – Вскоре после полудня в таверну зашли двое людей шерифа, которые собирали налоги. Я слушал очень внимательно. Впечатление, что они не боятся говорить об этом вслух. Трещали как сороки. Один напился раньше другого, завязался спор относительно перевозки денег. Более трезвый утверждал, что снег им будет в помощь – заметает следы.
      Маркус был в замешательстве.
      – Сначала я не совсем понял, – продолжал Джош. – Похоже, они считают, что никто не сможет догнать фургоны, если будет идти снег. В каждой упряжке будет шестерка лошадей из конюшни самого короля. Признаюсь, мой мальчик, я едва удержался, чтобы не рассмеяться им в лицо. По снегу фургоны не смогут двигаться быстро, преимущество в скорости будет на нашей стороне. И в метели они не сразу заметят нас, это хорошая маскировка. Что думаешь?
      Маркус пожал плечами.
      – Сколько вооруженной охраны? Они ожидают нападения?
      – Да. Один всадник едет впереди. Джон сможет перехватить его на повороте. Один вооруженный охранник будет сидеть рядом с кучером. Оба – отличные стрелки, – мрачно добавил Джош. – Еще двое – в фургоне. Всего три фургона, при них двенадцать человек и всадник. А нас только шестеро. С ней семеро, – он кивнул на Тори.
      – А маршрут? Они поедут так, как мы отметили на карте?
      – Да. Я знаю дорогу как свои пять пальцев, там они от нас не скроются.
      – А засада? Король наверняка прикажет расставить вооруженных солдат за деревьями вдоль дороги.
      – Не думаю. Эти болтуны проговорились бы. Они все время хвастались, как тщательно выбирался маршрут. И конечно же, упомянули бы солдат, будь такой план. Думаю, тебе нужно подъехать к ним по дороге, ведущей через лес. Это самое опасное из наших предприятий, ошибка грозит виселицей, – Джош повел ребром ладони по горлу.
      – Другого выхода нет. В какое время отправляются фургоны?
      – На рассвете. Прямо сейчас! У нас в запасе три часа, пока они доедут до фермы Каттера. Тогда придется поспешить. Оттуда до пристани еще час езды в нормальную погоду. Надо собрать вещи, и конец нашим мытарствам. В такую погоду нужно выехать пораньше.
      Маркус сидел ссутулившись. По сосредоточенному выражению лица трудно было догадаться, о чем он думает.
      – Что-то слишком легко. Это меня настораживает. Боюсь, нам готовят ловушку.
      – Марк, какая ловушка в такой снег? Ты не прав. Вытянутой ладони не видно.
      – Если есть ловушка, придется убрать охранников и занять их место. У меня есть план, – Маркус посмотрел на Тори. – Но мы пустим его в ход только в самом крайнем случае.
      Девушка, заметив взгляд Чанселора, испугалась – неужели ей придется играть роль приманки?!

Глава 20

      Снег кружил над пламенем костров, падающие в огонь холопья шипели. Тори напряженно следила за выражением лица Маркуса – он выглядел крайне взволнованным. Поднялся и стал подбрасывать поленья в костер, потом разбудил людей.
      – Чувствую себя как новорожденный, – кисло улыбнулся Джош. – Или предвкушение морского плавания так отразилось на моих ногах, что они отказываются двигаться, – он плотнее натянул плащ и потер руки. Тори дрожала от холода, тщетно ища защиты под старым одеялом, наброшенным на плечи. Она вспомнила свой алый бархатный плащ на меховой подкладке и на минуту даже стало теплее.
      Маркус вывел лошадей за огненный круг и приказал привязать веревки от одного седла к другому. Чтобы не сбиться с пути, придется следовать друг за другом гуськом. Снег слепил глаза, было трудно разобрать дорогу. Сердце сжалось при виде Тори и Джоша, забирающихся в седло. Джош выразил желание ехать впереди, уверяя, что его лошадь найдет дорогу вслепую. Маркус надеялся, что Джош не преувеличивает, времени оставалось в обрез, все должно идти строго по плану.
      Тори оглянулась на горящие костры. На секунду стало грустно расставаться с лагерем. «Должно быть, я ненормальная, – упрекнула она себя. – Ведь я еду домой». Тем не менее непрошенная боль утраты сдавила сердце.
      Почти два часа небольшой отряд всадников пробирался сквозь пургу. Джош натянул капюшон почти на глаза. Остальные слепо следовали за ним. Джош крикнул Маркусу:
      – Впереди развилка. Если нам устроили засаду, она должна быть, скорее всего, на подъеме дороги. Как ты думаешь, что это может быть?
      – Поезжай дальше! – прокричал Чанселор. – Если они там ждут, то, наверное, развели костер.
      – Мы увидим дым и почувствуем запах.
      – Поезжай!
      Джош дернул поводья.
      Снег покрывал дорогу толстым слоем. Двигались очень медленно. Все молчали, погруженные в свои мысли. Тори вспомнила дни беззаботного детства, когда ее не волновали столь мрачные мысли, как сейчас. Маркус молил Бога, чтобы тот дал Джошу сил дотянуть до отправки корабля. Джош старался преодолеть нестерпимую боль в груди. Казалось, он уже никогда не увидит ласковое солнце Северной Каролины и своих соотечественников. «Увижу! – твердил он упрямо. – Должен увидеть!»
      Карл ехал позади скрюченной фигурки Тори. Когда они остановятся на привал, он утолит свой голод по ней раз и навсегда. Джош не сможет помешать, он слишком слаб. Скарблейда можно прикончить, если дойдет до этого. Карл плотнее закутался в плащ, и ему стало теплее при мысли о наслаждении.
      Джон, Нед и Ричард строили планы, как лучше потратить деньги, которые им достанутся.
      Конь Джоша снова остановился и встал на дыбы, издавая агрессивное ржание.
      – Скарблейд, ты был прав. За холмом лагерь. Интересно, сколько их там?
      – Возможно, дюжина. Они знают, что нас только шестеро. Дела плохи. Но у меня есть план, – Маркус наклонился к уху Джоша и что-то прошептал.
      Джош неодобрительно покачал головой.
      – Они убьют ее, нельзя принимать их за идиотов. Что может делать молодая девушка одна, в пургу в этом безлюдном месте? Подумай!
      Маркус упрямо тряхнул головой.
      – Другого выхода нет. Ее надо использовать как приманку. Она хороша собой. Первым их побуждением будет поразвлечься. Когда они окружат ее, она сможет сообразить, как выпутаться. Иного пути нет, ты сам это понимаешь. Будет обидно потратить столько усилий зря.
      – А что, если бы ее не было с нами? Как бы ты тогда поступил?
      – Сейчас не время гадать. Она есть, и нужно действовать. Я поговорю с ней.
      Маркус подъехал к Тори. Непостижимо, он всегда считал себя одним из тех, кому нравится получать удовольствие от женских прелестей, не мучаясь излишними угрызениями совести. Но с Тори все иначе. Эта женщина не предназначалась для «разового пользования», после чего ее можно было бы сбросить со счетов. На таких женщинах полагается жениться. А Маркус считал себя неспособным к семейной жизни. Так, по крайней мере, он заявил Самюэлю и Майлзу Лэмптону перед отъездом из Америки. Он должен найти женщину, которая опровергла бы все, что можно сказать плохого о женщинах. Способную на жертву ради другого человека. Такую женщину он готов привезти в долину.
      Маркус кратко и быстро изложил Тори свой план. К его удивлению, она тут же согласилась. Ему была ненавистна мысль заставлять девушку играть эту неблаговидную роль, но другого выхода из создавшейся ситуации он не видел.
      По лицу Маркуса Тори поняла – он переживает за нее, и это наполнило сердце ликованием. Дрожащими губами она произнесла согласие, подавляя слезы.
      Какая разница как умереть? За последние часы Тори почти свыклась с мыслью, что ей не удастся живой вернуться домой. Но если она может чем-то помочь голодающим людям в далекой Америке, то сделает это.
      Маркус освободил лошадь Тори и вывел ее вперед.
      – Тори, хочу сказать вам одну вещь, – Маркус колебался, на лице застыло выражение обреченности.
      – Меня могут убить. – Тори едва сдерживала слезы. – Я давно поняла это, еще когда вы объясняли мне положение дел. Молю Бога, чтобы вам повезло. Не сочтите слишком смелым, но я хотела бы попросить об одной услуге.
      Маркус кивнул, комок в горле мешал говорить.
      – Поберегите Джоша и позаботьтесь, чтобы он сел на корабль.
      Прежде чем Маркус смог ответить, Тори пришпорила коня и исчезла в пурге. Снег надежно скрыл ее от глаз.
      Чанселор рассвирепел. Он не мог смириться с необходимостью посылать девушку на рискованное задание, грозившее ей гибелью. Сама мысль об этом была тяжела.
      От него зависели сотни жизней других молодых девушек, детей. Она не смела соглашаться, не смела заставлять его испытывать раскаяние.
      К Маркусу подъехал Джош, он тяжело дышал.
      – Не кори себя, ты абсолютно прав, другого выхода нет. Просто ты ошибался по поводу этой девушки, – не смог не добавить великан. – Когда случается настоящая беда, всегда находится кто-то, кто искренне готов помочь. Она доказала это.
      Джош сделал знак спешиться. Держа оружие наготове, все медленно поползли по глубокому снегу.
      В морозном воздухе прогремел выстрел. Джош сдержал Маркуса, рванувшегося вперед. Карл тихо отдавал команды остальным.
      – Спокойно, ребята. Ни звука. Образуем полукруг. Стреляйте быстро и часто. Другого шанса не будет.
      Сжав плечо Карла, Маркус прошептал:
      – Только без жертв.
      – Слишком поздно, Скарблейд, – Карл выругался, еле шевеля распухшими губами. – Если не убьем мы, убьют нас.
      Остальные согласно кивнули.
      Маркус знал, что против него большинство, но сделал еще одну попытку.
      – Тогда старайтесь ранить, я не хочу брать грех убийства на душу.
      – Скарблейд, можешь печься о своей душе сколько угодно, мне все равно.
      Подполз Джош, вернувшийся из разведки.
      – Скарблейд, их там восемь, и девчонка сидит у костра. Сдается мне, она их обворожила, как думаешь?
      Увидев выражение лица друга, великан ухмыльнулся.
      Спустя несколько минут все было кончено. Карл своей кошачьей походкой подобрался сзади и столкнул головами двух солдат так, что раздался треск. Джош зажал голову еще одного, обхватив его шею согнутой рукой. Нед, Ричард и Джон стояли, наставив пистолеты. Пять королевских гвардейцев сдались и сложили оружие.
      Скарблейд благодарил Бога, что обошлось без трупов.
      – Теперь свяжите их и оставьте у огня, – приказал он. – Подбросьте в костер дров и вяжите не туго, чтобы через некоторое время они смогли освободиться.
      Маркус взглянул в холодные враждебные глаза Виктории Ролингс, и странное волнение охватило его. В свете пламени золотисто-зеленые глаза казались сонными. Поймав его взгляд, Тори опустила ресницы и встала.
      «Хорошо сработала», – сказала Тори себе. Чего она ожидала? Благодарности? Хотя бы одного доброго слова? Маркус молчал, на лице застыло странное выражение, которого она не поняла.
      Джош прокричал, перекрывая вой метели:
      – Этот человек, – он указал на одного из солдат, – говорит, что нужно ехать на юг, фургоны можно нагнать за час, – он понизил голос, чтобы его мог слышать только Маркус. – Тогда мы окажемся не меньше чем в двух часах езды от пристани.
      – Раз он говорит на юг, значит, надо ехать на север, – заявил Чанселор. – Чувствую, они изменили маршрут. Поговори с ним, Джош, добейся правды.
      – Это правда. Чтобы узнать ее, пришлось расквасить бедняге нос и выбить пару зубов. Ехать надо на юг. Фургоны движутся медленно – дорога идет в гору. За час нагоним.
      – Возьмите их лошадей, наши устали, а путь предстоит долгий.
      Люди Скарблейда поспешили исполнить приказание. Джош не согласился оставить своего скакуна – его конь может везти без отдыха несколько дней.
      – Это единственное, что у меня осталось, – сказал он просто.
      В суматохе никто не обратил внимания, как неуклюже Тори пытается забраться в седло – ее левая рука безжизненно висела.
      Тори в точности исполнила замысел Маркуса. Она направилась прямо к лагерю гвардейцев, не пытаясь маскироваться. Треск сучьев предупредил о ее приближении. Маркус приказал не появляться неожиданно. Но ему были неизвестны условия, в которых пребывали гвардейцы. Они почти закоченели, были голодны и опасались за свои жизни.
      Тори даже не услышала выстрела. Она только поняла, что молодой перепуганный солдат выстрелил наугад по кустам, откуда донесся звук подков. Придя в себя, остальные кинулись обыскивать кусты и нашли Тори. Они грубо поставили ее на ноги, подтащили к костру и заставили сесть. Когда подоспели люди Маркуса, допрос был в самом разгаре.
      Тори осторожно прикрыла руку старым одеялом, которое служило ей плащом. Рука онемела и не двигалась. Кружилась голова, Тори плохо сознавала, что происходит. Она стиснула зубы от боли, моля Бога, чтобы рана оказалась неглубокой.
      Кавалькада двинулась вперед. Время от времени метель утихала и всадники могли видеть друг друга. Потом ветер налетал с новой силой, слепил глаза, сковывал холодом тела.
      Тори временами опасалась, что выпадет из седла. Казалось, порывы ледяного ветра замораживают. Вдруг лошадь остановилась. Девушка молча ждала, покачиваясь в седле, надеясь, что ее не заставят сойти на землю.
      Маркус спрыгнул с коня, подошел к Джошу.
      – В чем дело?
      – Фургоны впереди, стоят без движения. Мне кажется, у одного сломалось колесо, это видно по следу на снегу. Но не могу точно сказать, который из них поврежден. Если средний, все в порядке. Трудно сказать, но думаю, они застряли прочно.
      – Тогда пойдем пешком, – сказал Маркус.
      – Не знаю. Я совсем закоченел. Если дойдет до драки, другие вряд ли окажутся в лучшем положении. Мы можем не справиться.
      – Но, Джош, те люди замерзли не меньше нас. Им будет не легче справиться с оружием, чем нам. Можно подползти сзади и начать с последнего фургона. Главное – молчание. Девчонка пусть останется верхом.
      Мужчины поползли к фургонам. Скарблейд дал сигнал привести в готовность оружие.
      – Наш конек – внезапность нападения. Они не ожидают беды. Только молчание.
      Снова все поползли по снегу.
      – Смотри, Джош, – прошептал Маркус, – занавеси на фургонах совсем замерзли. Им не видно, что происходит снаружи. Хорошо, если удастся отцепить повозки. С засовами нелегко будет справиться. Держите оружие наготове, возможно, придется выбивать засовы пулями.
      Люди медленно приблизились к последнему фургону. Джош первым оказался у двери. Кругом было тихо. Он наклонился ближе – металлические стенки фургона были все покрыты льдом. Осторожно потянул за ручку, та не поддалась. Прислушался, но изнутри не доносилось ни звука.
      Джош изо всех сил стукнул по двери и одновременно дернул за ручку. Дверь распахнулась. Внутри, прижавшись друг к другу, молча сидели слуги короля, пытаясь согреться. Появление Джоша застало их врасплох. Не дав им опомниться, он направил на них пистолет.
      За Джошем в фургон влез Маркус и по одному выбросил охранников на снег.
      – Свяжите их, но так, чтобы потом смогли освободиться, – приказал он Джону и Ричарду. – Не шевелиться! – прикрикнул он на пленников. – А то схлопочете пулю!
      Один из них разглядел шрам на лице главаря разбойников:
      – Скарблейд!
      Связав пленников и надежно заперев их в фургоне, люди Скарблейда занялись следующим, который стоял, накренившись набок. Все произошло точно так, как и с первым. Охрана внутри была в полуобморочном состоянии и не оказала сопротивления.
      – Через несколько часов они умрут, – предупредил Джош. – Остальные тоже. Люди не могут долго протянуть на таком холоде без пищи и теплой одежды. Можете не связывать их, сражаться они не станут – у них нет сил. Мы ничего не можем сделать для них – они дали клятву и не имеют права бросить фургоны, в любом случае, смерть для них неизбежна. Иначе они давно бы смылись.
      – Когда в фургонах не останется денег, у них будут все основания воспользоваться лошадьми и добраться до Лондона, – продолжал Джош. – Но они настолько обессилены, что не справятся с лошадьми. Нашей вины здесь нет, Скарблейд.
      В третьем фургоне находились трое, все были мертвы. Они лежали поверх друг друга, видно, пытались согреться.
      – Дело дрянь, – сказал Маркус. – Отдали жизнь за короля и за это заслуживают восхищения.
      – Попробуй убедить в этом их семьи, если у них пустые желудки, – возразил Джош. – Кто будет их кормить? Неужто король? Подохнут от голода, как наши колонисты.
      – Карл, – сказал Маркус. – Развяжи охрану из первого фургона и предложи им лошадей. Если они доберутся до Лондона, нам нужно будет только позаботиться о деньгах, но, думаю, они предпочтут остаться и умереть, ибо не смогут смыть позора до конца дней своих.
      – Ладно, – сказал Джош. – Чем займемся? Как перевезти деньги на корабль?
      – Придется воспользоваться первым фургоном, остальные завалены снегом, нам не удастся сдвинуть их с места. Деньги с этих фургонов частично перегрузите в первый, частично на лошадей. Возьмите сколько сможем унести, остальное оставим. Думаю, основную массу уместим в фургоне. Им нужны были три повозки не столько из-за тяжести, сколько для безопасности. Принимаемся за работу, – распорядился Чанселор. – Чем быстрее будем двигаться, тем теплее будет, – он поглядел вверх. – Смотрите, снег перестает идти!
      – В самом деле! – радостно рассмеялся Джош. – Это облегчит работу. Как думаешь, Скарблейд, не вытряхнуть ли нам деньги из мешков? Веса будет меньше. К тому же мешки нам понадобятся для других целей.
      – Чем легче груз, тем лучше, Джош. Снег глубокий, а лошади устали.
      – Да, мой мальчик. Давай помолимся, чтобы все обошлось. Пока вы займетесь разгрузкой, я посмотрю, как там наша леди, – он сочувственно посмотрел на почти замерзшую Тори. – Скоро поедем, милая, – сказал он, подъехав к девушке. – Как ты, выдержишь?
      Тори устало кивнула. Пришлось приложить усилие, чтобы открыть глаза.
      – Снег прекратился! – удивилась она. – Как дела, Джош? Что-нибудь получилось?
      – Весь конвой или мертв, или при смерти.
      – Тогда почему мы еще живы? Ведь мы в дороге столько же, сколько и они.
      – Ошибаешься, душа моя. Конвой выехал ночью, а мы только утром, и то не очень рано. Должно быть, моя молитва помогла, – пошутил он.
      Тори пыталась улыбнуться, но губы не слушались. Боже, как она устала, замерзла и проголодалась!
      Вид Тори обеспокоил Джоша.
      – Остановимся у первого постоялого двора. Здесь недалеко есть такое место. Потерпишь?
      Тори с трудом выдавила из себя:
      – Не волнуйтесь. Может быть, мне помочь с разгрузкой?
      – Лучше подвигайся, проедь немного на лошади, разомни руки.
      Тори чуть не рассмеялась вслух. Размять руки! Рана, похоже, снова начала кровоточить.
      – Хорошо, – пробормотала она. – Попробую подвигать руками, – слегка пришпорила коня, подъехала к повозкам и остановилась, наблюдая за разгрузкой.
      Почувствовав взгляд, Маркус посмотрел на девушку и обомлел – у нее был вид умирающей.
      – С тобой все в порядке? – озабоченно спросил он. – Жаль, что в фургоне не будет для тебя места – мешки заполнили все пространство.
      Тори вздохнула. Она не смогла бы слезть с лошади. Стиснула зубы, сжала здоровую руку в кулак, подумав: «О Господи, помоги мне пережить еще один час, потом можешь взять мою душу».

Глава 21

      – Вот гостиница! – крикнул Джош. – Мы спасены.
      Маркус въехал во двор и спрыгнул с коня.
      – Давайте сделаем остановку. Нужно согреться и поесть, иначе не доберемся до гавани. Теперь всем надо соблюдать осторожность – не болтайте. Внесите мешки, которые везем, разделим деньги.
      Тори продолжала сидеть верхом, не в силах сама сойти на землю. Сильные руки подхватили ее из седла, но Тори чуть не закричала от боли. Лицо стало совсем белым, она упала бы, если бы Джош не держал ее крепко.
      – Все будет хорошо, детка, потерпи несколько минут, скоро согреешься и отдохнешь. И наешься до отвала. Обопрись на меня, милая.
      Великан почти втащил Тори в гостиницу.
      Жаркий воздух помещения произвел впечатление удара. Огромная комната была пуста, если не считать грузного детину, угрюмо наблюдавшего, как Джош дотащил девушку до камина и бережно усадил на скамью.
      – Скоро согреешься, – улыбнулся он. – Отдыхай, я помогу ребятам.
      Отдыхать! Легко сказать! Рука горела и пульсировала нестерпимой болью. Тори подняла глаза, посмотрела на хозяина гостиницы и поняла, что с ним что-то не так. Он держал наготове револьвер. Тори задрожала. Вынести столько невзгод и позволить какому-то мужлану погубить все! Девушка заставила себя выпрямиться, ударилась обо что-то плечом.
      «Ты сможешь, ты сделаешь все необходимое!» Чьи это слова? Грейнджера? Он всегда говорил, что она способна на самые невероятные вещи. «Так и будет, Грейнджер, я и это осилю!» – думала она, скрипя зубами.
      Хозяин не обращал внимания на Тори, подозрительно наблюдая за дверью. Тори здоровой рукой ухватилась за тяжелые каминные щипцы и попыталась встать на ноги. Это удалось, но кружилась голова.
      С ее места дверь хорошо просматривалась. Первый, кто войдет, получит пулю. Она перевела взгляд на хозяина, потом снова на дверь и чуть не упала в обморок.
      К двери приближались Маркус и Джон, неся тяжелый мешок. Святой Боже! Тори, шатаясь, подняла щипцы. Маркус, заметив девушку и видя, что она сейчас упадет, оттолкнул Джона, уронив свой конец мешка, и бросился к Тори. Хозяин, не целясь, выстрелил, Джон рухнул на пол. Рядом упал бездыханный хозяин.
      Маркус подскочил к Тори в тот момент, когда она падала. Джош что-то кричал, но Карл оттолкнул его.
      – Я все видел! Ты убил моего брата, Скарблейд! – дико кричал он. – Ты толкнул его под пулю! Я все видел, – повторял он снова и снова.
      – Ты спятил, парень, – защищал друга Джош. – У тебя от холода мозги перестали работать. Подожди, дай разобраться. Что происходит, Скарблейд?
      Маркус, ничего не понимая, тупо смотрел на безжизненное тело Тори.
      – Джош, она пыталась спасти нас. Пуля угодила в Джона, когда этот мерзавец целился в нас. Смотри, она бросила в него щипцы. Видишь, вот они.
      – Вот, Карл, в этом все и дело. Теперь возьми себя в руки, Джона не вернешь.
      Карл снова оттолкнул Джоша.
      – Я все видел, – упрямо повторял он.
      – Да, я толкнул Джона, – объяснял Маркус. – Но только потому, что девчонка теряла сознание. Я боялся, что она упадет головой в огонь. Поверь, Карл, этот тип палил наугад, когда она бросила щипцы, чтобы спасти меня и Джона.
      – Унесите тела в кухню, – приказал Маркус Неду и Ричарду, которые вбежали в гостиницу. – Накройте чем-нибудь. В эту погоду нам не удастся их достойно похоронить.
      – Мне не нужна помощь, – мрачно произнес Карл. – Я сам могу позаботиться о своем брате. «И о других тоже», – добавил он про себя.
      Джош вопросительно посмотрел на Маркуса.
      – Ничего не знаю. Не представляю, что было на уме у этого мерзавца. Мы не сделали ему ничего плохого, и, судя по виду этого помещения, воровать здесь нечего, – Маркус все еще держал на руках бесчувственную Тори.
      – Джош, она спасла мне жизнь. Если бы не она, пуля попала бы не в Джона, а в меня. Помоги уложить ее и поищи, чем укрыть. У нее совсем больной вид.
      – Да, мой мальчик, я и сам это заметил. Вскоре Джош вернулся, неся несколько простыней и одеял.
      – Они чистые, я убедился, никаких насекомых.
      Они осторожно уложили Тори у огня, и попытались снять промерзшее одеяло, в которое она была плотно укутана.
      – Примерзло к руке. Святая Мадонна! – закричал Джош.
      Ножом он обрезал одеяло и снял слипшийся от крови кусок с руки Тори. Перед ним предстала большая воспаленная кровоточащая рана. На мгновение Джош застыл на месте от сострадания.
      – Боль, должно быть, была невыносимой, – прошептал он. – Надо остановить кровь, она и так уже потеряла ее слишком много. Не хочу показаться жестоким, Скарблейд, но тебе лучше поскорее двинуться в путь, доставить деньги на корабль, я присмотрю за девушкой. Время не ждет, а ты его теряешь понапрасну. Она очень ослабела, но когда остановим кровь, накормим и отогреем, ей станет лучше. Даю слово.
      Маркус медленно поднялся, не сводя с Тори глаз. Мысли путались. Почему это случилось? Он ощутил физическую боль, на глаза навернулись слезы. Но Джош прав – промедление могло стоить жизни, многих жизней.
      – Хорошо, Джош, позаботься о девчонке. Мне еще многое нужно сказать ей.
      С помощью Ричарда рану Тори промыли и перевязали, саму закутали в одеяла и уложили у огня. Джош распорядился, чтобы принесли пищу.
      – Горячую еду, и получше!
      Тори сначала задремала, потом забылась глубоким сном.
      – Послушай, Джош, – сказал Ричард. – Мы можем попасть в ловушку – Карл отправился к шерифу. Я не заметил, когда он улизнул. Смерть Джона вывела его из себя, он может наделать беды.
      – Это была случайность, Скарблейд не виноват, – вступился за Маркуса Джош.
      – Мы знаем. Но, если появятся власти, как объяснить, откуда здесь два трупа?
      – По-моему, надо спрятать тела. Не хотел просить вас, думал справиться сам, но боюсь, что не смогу. Придется вынести их во двор, завернуть и укрыть под снегом. Сейчас ничего лучше не придумаешь. Если появятся власти, я прикинусь хозяином гостиницы. Вы будете моими помощниками, а девушка – больной сестрой. Если трюк не удастся, придется туго.

* * *

      Спустя несколько часов Нед и Ричард закончили скорбный труд и понуро сидели у огня. Джош стоял к ним спиной, погруженный в мрачные раздумья.
      – Скарблейду уже пора вернуться. Прошло почти шесть часов. Обратно он едет налегке, без груза, на это не нужно много времени. Я начинаю беспокоиться.
      Нед и Ричард кивнули.
      – Скажите, что вы оба решили? Отправитесь завтра с нами?
      – Да, Джош, мы едем, – ответил Нед.
      – Молодцы. Я уже начал сомневаться. А что вы думаете насчет Скарблейда?
      Ричард нахмурил брови.
      – Он должен был давно вернуться. Здесь без Карла не обошлось, я почти уверен.
      Джош расстроенно кивнул.
      – Единственное, о чем можно не беспокоиться, – это о деньгах. Скарблейд умно поступил, что никому не сообщил ни названия корабля, ни место стоянки. Но на обратном пути мог попасть в лапы либо Карла, либо людей шерифа… Думаю, о деньгах Карл не проболтается, он сделает попытку вздернуть Скарблейда за убийство брата. Блейду не просто будет доказать, что он не принимал участия в перестрелке.
      Прошло еще несколько часов. Нед и Ричард наконец перестали шагать по комнате из угла в угол и уснули. Вдруг дверь распахнулась, вошли четверо дюжих мужчин с оружием наготове.
      – Полегче, ребята, в чем дело? Забирайте все, что у нас есть, к чему кипятиться? Эй, там, живее! – крикнул Джош, будя Неда и Ричарда. – Принесите джентльменам еды и эля!
      – Мы пришли не есть и пить, нам нужен Скарблейд!
      – Почему вы ищете его здесь? У меня, как видите, не притон для бандитов, – Джош обвел комнату рукой. – Почему вы предполагаете, что он скрывается в моей маленькой гостинице? Со вчерашнего вечера здесь не было ни души. Присаживайтесь, джентльмены, давайте поговорим.
      – Не за разговорами пришли, – огрызнулся один, поигрывая револьвером.
      – Это я успел заметить. Тогда обыщите дом. Только ничего не найдете, уверяю вас. Никого постороннего здесь нет.
      – Обыщите гостиницу, – приказал один, видимо старший. – Да повнимательней, все углы проверьте.
      – Сдается мне, вы неглупый человек, – улыбнулся Джош. – Скажите, в чем дело, как вы оказались здесь?
      – Сегодня до нас дошли невероятные слухи, – ответил человек, несколько удивленный тоном Джоша. – Некий Карл Смайт утверждает, что Скарблейд убил здесь его брата и хозяина гостиницы.
      – Скарблейд? Неужели? – расхохотался Джош. – А что ему понадобилось в моей гостинице? Мне кажется, этот Карл немного пошутил над вами. Какой негодяй – заставил ехать в такую погоду. Советую поймать его и вздернуть повыше за такие шутки.
      Трое людей, обыскивавших гостиницу, вернулись в зал.
      – Ничего, сэр, никаких следов. Этот малый просто дурачил нас.
      Главный кивнул.
      – Тогда скажите, как вас зовут – ведь вы утверждаете, что вы хозяин гостиницы.
      Джош громко захохотал. К счастью, на глаза попалась табличка на стойке бара, которая гласила, что гостиница принадлежит Эндрю Симпсону.
      – Эндрю Симпсон, сэр, так меня величают, так назвала меня моя матушка в тот день, когда я появился на свет.
      – А кто эта молодая особа у камина?
      – Это моя сестра. У нее не в порядке с головой, – добавил Джош, постучав пальцем по лбу. – Всего-навсего Нелли. Не бойся, голубка, – бросил он Тори.
      Тори вскипела от негодования. Объявить ее полоумной! Она хотела сказать колкость, но сдержалась, чуть не плача. Вместо ответа закатила глаза и промычала что-то невнятное.
      – Тяжелый случай, такого мне не приходилось встречать, – посочувствовал главный. – Таких надо изолировать или пристреливать.
      – Конечно, – засмеялся Джош. – Она меня уже измотала. Последнее время стала хуже, сами видите. Закатывает глаза, что-то бормочет. Мне это действует на нервы, но ведь сестра все-таки.
      Получив подсказку, Тори снова закатила глаза и выдавила из себя те же кошачьи звуки. Она уже успела накопить слюну и теперь выпустила ее изо рта.
      – Смотреть противно, – заявил главный, отвернувшись.
      – Не обращайте внимания, сэр.
      Джош распорядился, чтобы Ричард и Нед принесли еду и эль, сам присел к грубо отесанному столу, бдительно следя за посетителями. На какое-то время удалось отвести подозрения, но что потом? Сыщик был не глуп, нужно поскорее выпроводить их из гостиницы.
      – Ну и метель сегодня! – начал Джош, желая завязать беседу.
      – Да, – согласился главный. – Повсюду рыщут вооруженные гвардейцы, прочесывают места вокруг фермы Каттерса и досюда, – он не спускал глаз с лица Джоша.
      Тот прикинулся непонимающим.
      – Зачем? – голос прозвучал достаточно равнодушно.
      – Думаю, вам можно сказать, – человек прищурил глаза. – Рано или поздно они будут здесь, чтобы поесть и согреться. Конвой с фургонами, в которых везли налоги, не прибыл в Лондон, – он понизил голос.
      – Что?! – воскликнул Джош, изобразив крайнее потрясение.
      Довольный произведенным впечатлением, человек, назвавший себя Саймоном, продолжал:
      – Говорят, их обокрала банда Скарблейда.
      – В такую пургу? – удивился Джош.
      – Именно так, приятель.
      – Скорее можно подумать, что фургоны застряли где-то на дороге, в снегу, – сокрушался Джош.
      – На этот конвой не похоже. У них были лучшие лошади из королевской конюшни и металлические фургоны. Нет, их могли задержать только грабители.
      – Если так, то я не дам полушки за жизнь этого негодяя Скарблейда.
      – Не беспокойтесь, его уже поймали.
      – Что?! – вырвалось у Джоша, он поспешил загладить свою оплошность. – Этого мерзавца действительно поймали? – голос великана невольно дрожал.
      – Точно так. Но при нем ничего не нашли, и он отрицает, что участвовал в ограблении. Но на его счету много других делишек. Рано или поздно мы найдем деньги, это вопрос времени.
      – Если так, куда он дел золото?
      – Кто знает? Может, передал сообщникам.
      – Не могу в это поверить, – Джош покачал головой. – Слышите, ребята, Скарблейда поймали, – Нед и Ричард кивнули, но лица оставались бесстрастными.
      – Его повесили? – спокойно спросил Нед.
      – Еще нет, но за этим дело не станет, – коварно улыбнулся Саймон.
      – Но вы говорите, при нем не было денег. Может статься, он действительно не грабил фургоны.
      – Сейчас это не имеет значения, – засмеялся Саймон. – Его вздернут за другие грабежи. Ну, ладно, – сказал он, подчищая тарелку. – Спасибо за еду и пиво. Нам пора. Если услышите что-то или увидите кого-нибудь, похожего на людей Скарблейда, уведомите шерифа. И, – он кивнул в сторону Тори, – пристройте вашу сестру подальше отсюда.
      Когда незваные гости удалились, Джош запер дверь на засов и оглядел зал.
      – Слыхали, ребята? Нам тоже не мешает поспешить.
      Тори с трудом поднялась на ноги.
      – Джош, что делать? Они повесят его, – простонала она.
      – Пока рано убиваться. Еще есть надежда.
      – Мы останемся с тобой. Поможем.
      Джош посмотрел на Тори, нахмурил брови, но ничего не сказал.
      – Куда они посадили его? Великан беспомощно пожал плечами:
      – Куда бы ни посадили, оттуда вряд ли можно выбраться. Наверняка туда не всех пустят на свидание с ним, только тех, кто пользуется особыми привилегиями.
      – Что вы имеете в виду, Джош?
      – Например, лорда Уимси, лорда Старлинга, лорда Фаулер-Грина.
      – Кого? Фаулер-Грина? – удивленно повторила Тори. – Вы считаете, что только эти люди могут получить разрешение на свидание с Маркусом?
      – Так мне кажется. Но почему ты спрашиваешь, милая?
      – О нет, нет! – простонала Тори. Она бессильно опустилась на скамью, в глазах стояли слезы. – Словно на всем белом свете нет других людей!

Глава 22

      Раздался громкий, настойчивый стук в дверь. Тори вопросительно посмотрела на Джоша.
      – Помни, детка, ты не совсем нормальная, – предупредил тот и пошел открывать.
      Вошел человек в плаще с поднятым воротником и надвинутой на глаза шляпе. Он топал ногами и потирал руки от холода.
      – Мне нужен кров и пища, – едва переведя дыхание, выпалил мужчина. – Скакал несколько часов и умираю от голода.
      Он устало снял шляпу и плащ и швырнул их на пол.
      Тори не верила своим глазам.
      – Грейнджер! Грейнджер, это ты?! Милосердный Боже! – она бросилась ему на шею, но тут же отпрянула. – Почему ты не пришел за мной к Долли, черт тебя побери? Где тебя носило?
      – Тори? Неужели ты? Или это обман зрения? Повтори еще раз, что это ты!
      Джош молча наблюдал за сценой. Значит, вот он, Грейнджер. «Дорогой Грейнджер», которым Тори бредила во время болезни. Он неодобрительно засопел. Ну и мужчина! Просто щенок недоделанный! Тори, должно быть, и в самом деле свихнулась.
      – Да, это я. Грейнджер, что случилось? Как родители? Сядь, у тебя нездоровый вид. Ты болен?
      – Пока нет, но если не замолчишь, то наверняка заболею. Тебя не остановишь! У меня трещит голова, и я так голоден, что могу проглотить этот кувшин.
      – Джош, принеси чего-нибудь поесть, – скомандовала Тори. – Он голоден.
      «И не только, – подумал Джош, морща нос. – Интересно, когда этот денди в последний раз принимал ванну?»
      Тори, очевидно, подумала то же самое, ибо у нее вдруг вырвалось:
      – Фу, Грейнджер, что за запах!
      – От тебя несло бы точно так же, если бы тебе пришлось спать со стадом овец, – огрызнулся Грейнджер. – Сейчас все боятся незнакомых людей, никто не пускает в дом на ночлег. Так как денег у меня нет, то сарай для овец оказался единственным местом, где удалось поспать в тепле.
      – Ты шутишь! – засмеялась Тори.
      – На твоей свадьбе пришлось напиться, на меня возложили почетную миссию развлекать сестрицу лорда Фаулер-Грина, а она взяла меня в плен и не отпускала несколько часов, – Грейнджера передернуло от воспоминаний. – Потом я боялся лорда, не представлял, что он может сделать, когда откроется подлог. В твоем плане ты не подумала обо мне, спряталась в укромном месте и подставила меня под удар!
      – В укромном месте! Ах ты, неблагодарный… трусишка! Теперь послушай меня, – Тори замолчала, увидев знакомый блеск в глазах кузена. Оба разразились веселым смехом. – А я и не поняла, что ты меня разыгрываешь!
      Насмеявшись, Грейнджер продолжал:
      – Наконец мне удалось выбраться из дома. Но у Долли тебя не оказалось, и я пустился на поиски. Вскоре на дороге меня остановили и отняли все деньги. Без денег в этом жестоком мире можно только сдохнуть. Я обратился за помощью к твоему отцу, но тот сказал, что пришло время мне самому зарабатывать себе на жизнь. Я уже собирался сдаться на милость одного из школьных друзей, и вот оказался здесь!
      Джош принес полную тарелку горячей еды. Грейнджер рвал мясо зубами, как голодный зверь. Джош вопросительно посмотрел на Тори.
      – Это ответ на наши молитвы, – сказала девушка. Уловив сомнение в глазах Джоша, она поспешила все объяснить и вкратце рассказала историю своей помолвки, «замужества» и последующие события. Теперь Джош иначе смотрел на молодого человека.
      Тори посвятила Грейнджера в ситуацию и хотела попросить об услуге.
      – Что бы это ни было, мой ответ – нет! – пробормотал Грейнджер с полным ртом. – Если бы не ты, я бы не сидел в этой жалкой харчевне и от меня не разило бы, как от козла!
      – Расскажи о родителях, как они? – перевела разговор Тори.
      Проглотив большой кусок, Грейнджер обратил к кузине сочувственный взгляд. Тори повторила вопрос.
      – Я совсем забыл, что ты ничего не знаешь, – произнес Грейнджер почти ласково. – Несколько дней назад они уехали в Америку. Твой отец вдруг опять обрел благосклонность нашего монарха, и ему предложили должность управляющего в новом поселении в Америке.
      – Неужели они уехали в Америку? – слезы потекли по щекам Тори. – Они знают, на ком женился лорд Фаулер-Грин?
      – Нет. Думаю, их отъезд был подстроен лордом. Они отбыли в полной уверенности, что ты замужем и счастлива, – сказал Грейнджер тихо. – Только не знали одного – их дочь уже ждет ребенка, – добавил он, ухмыляясь.
      – Что?!
      Грейнджер кивком подтвердил сказанное.
      – Наша общая подруга Долли постаралась сделать своего мужа вдвойне счастливым.

* * *

      Маркус проснулся от размеренного звука капающей воды. Сначала он не мог вспомнить, где находится и как попал в эту темную вонючую яму. Постепенно прошедшие события всплыли в памяти, хотя вспоминать особенно было нечего. Его выследили, схватили и бросили в подземелье в Ньюгейтской тюрьме.
      Он остановил взгляд на липких от грязи стенах и царапинах на цементе, скрепляющем каменные блоки. На память пришли вызывающие дрожь рассказы об узниках, теряющих рассудок в подземельях и заживо погребенных в гнилых камерах. Он подумал о тех, чьи пальцы оставили нацарапанные послания боли и отчаяния.
      В дальнем конце камеры – деревянная дощатая скамья, прикрепленная к стене и служившая кроватью, когда Маркус лежал в беспамятстве. В стенах ни окон, ни других отверстий. Единственный источник свежего воздуха – дверь, запертая, но имеющая широкие щели. Вонь в камере одуряла и вызывала тошноту – разлагающиеся остатки пищи, человеческие экскременты мутили сознание.
      Внимание Маркуса привлек тихий царапающий звук – из дыры в стене выползла крыса, но тут же в страхе заметалась, словно тоже испугалась смердящего запаха. Крыса перебегала из одного угла камеры в другой, пыталась влезть на стену, но соскальзывала вниз. Наконец исчезла в той же дыре, из которой появилась.
      Маркус опустился на скамью в полном отчаянии.
      Звуки звонкого смеха и образ девушки с золотисто-зелеными глазами возникли в сознании. Он прилег на узкую скамью, почувствовав, как в тело впиваются щепки.
      Маркус засмеялся, сначала отрывисто, потом раскатистым долгим смехом. Какая злая ирония судьбы! Он вспомнил о далеком вечере, когда отец объявил, что сын поедет в Англию просить короля о снисхождении. Именно тогда Маркус впервые дал обет – если найдет женщину, способную на большую жертву, то привезет ее в долину и сделает своей женой.
      А разве Тори не принесла такую жертву? Рисковала жизнью, согласившись отвлечь внимание гвардейцев. Ее ранили. Но и потом, увидев, что хозяин гостиницы собирается убить Маркуса, бросила в него щипцы, сама совершив убийство. Красота, сострадание, твердость характера, мужество – в ней есть все, что он искал в женщине. А когда нашел, должен потерять. Вместо того чтобы отвезти ее в долину Чанселор, заживо гниет в вонючей яме, а если ему и суждено увидеть небо еще раз, то только с конца веревки на виселице.

* * *

      Тори умоляюще посмотрела на Грейнджера:
      – Ты ведь поможешь нам, не так ли?
      Тот устало кивнул. Много дней он разыскивал Тори и вот нашел. Но теперь почти жалел об этом. Он, конечно, мог и догадаться, что кузина попала в беду.
      – Ты рассказываешь какие-то небылицы, дорогая Тори, но, к несчастью, я верю каждому слову. Зная тебя, можно предположить, что все именно так и должно было быть, все другое просто не имело бы никакого смысла. Неужели ты тоже участвовала в ограблении королевской казны? Клянусь, весь план не иначе как твоя идея? – спросил он с ноткой подозрения.
      – Говори что хочешь, думай что хочешь, мне все равно. Я просто счастлива видеть тебя. Ты согрелся? – спросила Тори заботливо. – Согрелся. Хорошо. Дайте его плащ, Джош, ему пора ехать. Сию же минуту! Ты поедешь к лорду Фаулер-Грину!
      Слушая указания Тори, Грейнджер время от времени согласно кивал головой. Джош тоже кое-что добавлял.
      – Возвращайтесь как можно скорее, юноша. Мы постараемся тоже не терять зря времени.
      После отъезда Грейнджера Тори и Джош сели за стол. Оба были поглощены своими мыслями. Джош иногда вставал, чтобы подбросить дров в огонь. Тори съежилась, пытаясь собраться с мыслями и размышляя о своей дальнейшей судьбе. Родители уехали в Америку, а от Грейнджера мало толку. Как они будут жить, на какие средства?
      – Почему бы тебе не отправиться с нами в Америку, дочка? Больше мы ничего не можем для тебя сделать, – предложил Джош.
      – Америка? Что я там буду делать?
      – Для начала объявишься родителям. Потом начнешь новую жизнь.
      – Вы считаете, из этого что-нибудь получится?
      – Да, милая. Я лично прослежу, чтобы все получилось так, как надо.
      – А Грейнджер? Можно ему тоже поехать?
      – Можно, – кисло согласился Джош. – При условии, что примет ванну.
      – Уж я об этом позабочусь, – засмеялась Тори. – Вот уж удивятся родители, когда мы заявимся вместе.
      Она хихикнула, представив лицо лорда Нельсона, когда он увидит Грейнджера.

* * *

      На своем мерине, единственной собственности, которая еще у него осталась, Грейнджер пробирался по глубокому снегу, размышляя о лорде Фаулер-Грине. Захочет ли он помочь Тори? Даже не ей, а ее бандиту? Возможно, сейчас, влюбленный в жену, лорд будет милостив.
      Резкий окрик, приказывающий остановиться, испугал Грейнджера. Усталый, замерзший, он ожидал вопросов.
      – Вам попадались всадники на этой дороге? – прокричал голос.
      – Ни души за несколько часов езды, – соврал Грейнджер.
      – Куда направляетесь, сэр?
      – К лорду Фаулер-Грину. А в чем, собственно, дело? – с опаской спросил Грейнджер.
      – Это вас не касается. Поезжайте своей дорогой, – с этими словами запорошенные снегом фигуры скрылись в противоположном направлении.
      Грейнджер вздохнул с облегчением и пришпорил коня, но черные мысли не оставляли его. Патруль мог направиться в гостиницу к Симпсону. Принимая во внимание «везение» и его, и Тори, один из гвардейцев может знать хозяина в лицо, обман откроется. Воспаленное воображение рисовало картину болтающейся на виселице Тори. Грейнджер поехал быстрее.
      Тело ныло от холода, просило внимания – горячую ванну, немного вина, заботливых женских рук. Но все это только мечты.
      Грейнджер подъехал к дому лорда Фаулер-Грина. Дорога у дома была очищена от снега и вела к особняку, стоявшему в уютной рощице за деревьями. Грейнджер давно не видел такой красоты: деревья были покрыты пушистым снегом, кое-где заледеневшим. Он проехал под этим белым шатром, напоминавшем невесту в подвенечном наряде. Но тут вспомнил о прогулке с леди Элен и почувствовал колики в желудке.
      Выпрыгивая из седла, Грейнджер запутался в стремени и шлепнулся на землю. Чертыхаясь про себя, освободил ногу и встал. Взбежал по ступеням крыльца, дрожа от холода и страха, и дернул за шнурок звонка.
      Тяжелая дверь медленно открылась, на него удивленно смотрела служанка.
      – Чем могу служить? – спросила она.
      – Передайте лорду Фаулер-Грину, что его хочет видеть Грейнджер Лапид, – повелительно произнес молодой человек.
      Его тон произвел впечатление, служанка заговорила более приветливо:
      – Да, да, сейчас. Заходите и грейтесь у камина. Я доложу о вас.
      Грейнджер стоял перед камином, протянув к огню замерзшие руки. Произнося про себя молитвы, он оглядел большую комнату. Богатство! Ах, если бы у него был такой роскошный дом! И никогда не знать денежных затруднений! Может быть, когда-нибудь и ему повезет.
      Раздались тяжелые шаги, вернув Грейнджера к действительности.
      – А, лорд Фаулер-Грин! Как поживаете? Как леди Фаулер-Грин? – подумав, Грейнджер осведомился и о леди Элен.
      – Прекрасно, просто прекрасно, – пробасил лорд. – А вы? Как перенесли эту ужасную пургу?
      – Прекрасно, просто прекрасно, – передразнил Грейнджер. – Милорд, я приехал по делу чрезвычайной важности. Мне нужна ваша помощь.
      Лорд Фаулер-Грин был в замешательстве. Первой мыслью было то, что кто-то проведал о Долли.
      – Что?! – его всего трясло.
      – Это по поводу разбойника Скарблейда. Его схватили.
      – Вы не ошибаетесь? Как вам это стало известно?
      – От Джоша, ближайшего сподвижника Скарблейда.
      Не теряя времени, Грейнджер выложил все, что услышал от Тори и Джоша.
      Лорд Фаулер-Грин задумчиво поглаживал подбородок.
      – А в чем заключается просьба? Чем я могу помочь? Я никак не связан с этим бандитом.
      – Милорд, Джош уверен, что вы можете узнать, куда упрятали Блейда.
      – Откуда мне знать? Мне даже не известно, что его поймали. Возможно, лорд Уимси в курсе, – Фаулер-Грин помолчал. – Предположим, я узнаю, где Скарблейд. Что тогда?
      – Нам нужна помощь, Ваша Светлость.
      – Вы хотите, чтобы я действовал против короля? Молодой человек, что дало вам повод надеяться на мое согласие?
      – Это не моя идея, Ваша Светлость. Это мысль Джоша. Он считает, вы можете помочь.
      Грейнджеру показалось, что лорд колеблется. Поможет ли он?
      – Вы понимаете, чем я рискую, если обнаружится, что я помогаю разбойнику?
      – Да, – печально согласился Грейнджер. – Могу себе представить.
      Лорд нервно ходил по комнате, обдумывая выход из создавшегося положения. Отказав Чанселору в помощи, он рисковал не меньше, чем если бы стало известно о его дружбе с этим человеком. Пожалуй, этот риск даже больше. Менее опасно попытаться помочь.
      – Хорошо. Я пошлю гонца с запиской к лорду Уимси. Остальное будет зависеть от вас. Предупреждаю – Блейда надежно охраняют, и сомневаюсь, что удастся подкупить тюремщиков, – он покачал головой. – Бесполезная затея. Боюсь, у Блейда нет шанса на спасение.
      – Милорд, – возразил Грейнджер, – когда человек находится в таком… тяжелом положении… может быть, ему разрешат повидаться с родственниками… ну, скажем, с любимой сестрой?
      – Такие случаи мне известны. Зависит от места и времени. Но попытаться можно.
      – А почему вы считаете, что взятка не поможет? Лорд Фаулер-Грин покачал головой.
      – За это наказывают смертью. Так что сумма должна быть очень большой, иначе никто не согласится рисковать. Золото, чистое золото, не иначе.
      – Мне совестно спрашивать, Ваша Светлость, но мы в безвыходном положении. Не могли бы вы оказать финансовую поддержку?
      – Вы заходите слишком далеко, молодой человек. О какой финансовой поддержке может идти речь, когда Скарблейд украл полугодовой доход королевства? Он намного богаче меня.
      Двое мужчин молча ожидали ответа лорда Уимси. Лорд Фаулер-Грин дернул за шнурок и распорядился, чтобы принесли вина и медовых пирожных. Потом обратился к Грейнджеру.
      – Скажите, что вам известно о вашей дорогой кузине Виктории?
      Грейнджер вздрогнул, у него не было желания вести игру в кошки-мышки. Он выложил все, что случилось с Тори, не упустив ни малейшей подробности. Лорд печально кивал головой.
      – Я сделал все, чтобы им помочь. Поддержал лорда Ролингса, насколько было в моих силах. Что теперь станет с бедняжкой? И с вами, Грейнджер, что будет с вами?
      – Милорд, не переживайте за нас, мы как-нибудь выпутаемся.
      – Вы не думали уехать в Америку с вашими новыми друзьями?
      Грейнджер опешил, этот вариант не приходил ему в голову.
      – Я могу оплатить ваш проезд на корабле, если на то будет ваше желание. Это ничтожная доля того, что я хотел бы сделать для вас в благодарность за счастье, которое обрел с вашей помощью. Да, Грейнджер, – добавил он, заметив недоверие в глазах собеседника. – Я обрел несказанное счастье! Никогда не думал, что можно так любить человека, как я люблю мою Долли. Но, – он поднял вверх пухлый палец, – мне было бы спокойнее, если бы все участники маленького розыгрыша оказались подальше отсюда. Где-нибудь в Америке.
      Грейнджер понимающе улыбнулся и ответил согласием.
      – Я даже не прочь пожертвовать солидной суммой, чтобы иметь уверенность – вы там хорошо устроились. Вам остается только назвать цифру.
      Грейнджер поспешил воспользоваться предложением.
      – Милорд, вы слишком великодушны. Но боюсь, Тори не захочет уехать без своего возлюбленного Скарблейда.
      Лорд Фаулер-Грин представил, как сильно Тори может помешать той роли в высшем обществе, которую он задумал для Долли. Теперь стало ясно, чтобы выпроводить Тори и Грейнджера из Англии, нужно помочь Скарблейду и проследить, чтобы его благополучно доставили на корабль, уплывающий в Новый Свет.
      Вскоре в руках Грейнджера оказался увесистый кошелек.
      – Это очень большая щедрость с вашей стороны, милорд. Я никогда не смогу сполна отблагодарить вас.
      – Мой дорогой мальчик, я уже получил свое вознаграждение!
      Лорд не мог скрыть своего чувства к жене и предвкушения ожидаемого летом события.
      – Надеюсь, будет мальчик, – засмеялся он. – Продолжатель рода. Так все прекрасно, даже трудно поверить!
      Грейнджер почти не слушал. Кто бы мог подумать, что сумасбродная затея Тори принесет столько счастья этому старику!
      Скрип двери оторвал лорда от счастливых мечтаний.
      – Это ответ. Уверены, что вам нужен именно такой поворот событий? Потом отступать будет некуда.
      Грейнджер не ответил.
      – Очень хорошо, – лорд Фаулер-Грин сломал печать.
      Его лицо побелело, он в смятении посмотрел на молодого человека.
      – Это подземелье в Ньюгейте!

Глава 23

      Тори с ужасом смотрела на Грейнджера.
      – Подземелье? Оттуда нам его не вытащить, – она умоляюще обратилась к Джошу. – Что делать?
      Великан был в растерянности.
      – Хотел бы я сам это знать, душа моя. Грейнджер продолжал:
      – Тори сможет навестить его под видом сестры, а Джош – как монах. Я взял на себя смелость одолжить одежду монаха в деревенском монастыре. Может оказаться коротка, но, в целом, кажется, подойдет.
      Сердце Грейнджера сжалось, когда на глазах Тори появились слезы.
      – Как считаете, Джош, не отправиться ли нам прямо сейчас, если вообще есть смысл сделать попытку?
      – Нам нечего терять, милая. Оденься потеплее, ехать придется долго.
      – Вот письмо от лорда Фаулер-Грина с разрешением посетить узника.
      – Спасибо, Грейнджер, – прошептала Тори. Скоро они были готовы отправиться в путь. Тори надела переливающееся зеленое платье, в котором ходила в оперу и захватила с собой при отъезде. Не верилось, что всего несколько дней тому назад они с Маркусом сидели в ложе театра, наслаждаясь музыкой.
      Молча они доехали до высоких стен тюрьмы.
      – Похоже на саму смерть! – простонала Тори.
      – Да, милая, это и есть дом смерти. Ты, надеюсь, понимаешь, что Маркусу грозит виселица? К чему вводить себя в заблуждение?
      Тори и Джош поднялись по видавшим виды каменным ступеням и вошли в полутемный зал, где к ним вышел тюремщик.
      Человек, представший перед ними, тяжело хромал, в руке держал огромную связку ключей на металлическом кольце. Крупного телосложения, с грубыми чертами лица и копной спутанных каштановых волос. Одна сторона лица изуродована шрамом, пересекавшим щеку и спускавшимся к верхней губе. Свирепый взгляд ужаснул Тори.
      Джош передал письмо от лорда Фаулер-Грина и ждал, опустив голову, как подобает монаху.
      – Заявились вовремя, этот бандюга будет повешен, как только подпишут бумаги. Из-за снега дело пока откладывается. Так что уж будьте добры, помолитесь за его грешную душу, – тюремщик раскатисто загоготал, бормоча что-то на предмет того, какое это будет зрелище – Скарблейд на виселице!
      Их повели куда-то вниз по бесчисленным коридорам и переходам. Чем ниже они спускались, тем непереносимее становилось зловоние. Тори ухватилась за рукав Джоша, ее мутило. Наконец тюремщик остановился, вставил в дверь ключи. Скрежет металла гулко отдавался в каменных стенах.
      – Разбойник с большой дороги! – прогремел бас тюремщика. – К тебе гости, принимай сестру и монаха!
      Он отошел на безопасное расстояние и вытащил пистолет.
      Высокая фигура появилась в дверях, человек остановился, сцепив пальцы. Только черные, как агат, глаза напоминали Маркуса. Тори не могла выдавить из себя ни слова.
      – Маркус, мальчик мой, что мы можем сделать? Как вытащить тебя отсюда? – прошептал Джош.
      – Отсюда нет пути. Только виселица. Это конец. Ты выполнил мои распоряжения? – Чанселор не сводил глаз с Тори.
      – Должен быть какой-нибудь способ, – вдруг заявила девушка, подбежав к двери и схватив Маркуса за руку. – Я не дам им повесить тебя, не позволю! – по ее щекам текли слезы. – Я люблю тебя, Маркус, люблю, – шептала она.
      Чанселор старался навсегда запомнить образ Тори, в последний раз насладиться ее красотой.
      – Сейчас тебе лучше уйти, – он старался преодолеть волнение. – Я не хочу, чтобы ты видела меня в таком виде. – Посмотрев на Джоша, попросил: – Обещай, что не пустишь ее на казнь. Убери подальше!
      Голова у Тори раскалывалась от тупой боли. Как он может с ней так поступить? Отшвырнуть, словно она для него ничего не значит. Словно между ними ничего не было. Отказать в последнем нежном взгляде, добром слове, поцелуе, намеке, что она для него нечто большее, чем просто женщина, с которой он однажды провел ночь! Очередная победа! И теперь он лишает ее даже права на достоинство!
      Шатаясь, Тори отошла от двери, проклиная себя за слабость. Она любит человека по имени Скарблейд и будет любить до самой смерти, несмотря на его равнодушие.
      До нее донесся шепот Джоша:
      – Маркус, мы хотим попытаться подкупить тюремщика. Знаю, ты не позволишь взять деньги из казны, но должно же быть что-то еще.
      Вдруг лицо Маркуса просветлело.
      – Есть одна вещь. Не знаю, сработает ли, но однажды некая молодая леди доверила мне на хранение свою драгоценность, точнее, в один из набегов я заставил ее так поступить. Хитрая лиса, она попросила сохранить этот перстень для нее и вернуть при случае. Возможно, это поможет, – добавил он с надеждой.
      – Да, мой мальчик. Где перстень?
      – В моем мешке, привязан к седлу. Попробуй, Джош, терять нечего.
      Тори была на грани обморока. Она знала, о чем говорит Маркус. Неужели он и в самом деле полагал, что тот перстень имеет ценность? Она проклинала день, когда Грейнджер подарил ей эту безделушку. Кусок стекла. Но отнять у Скарблейда надежду – выше ее сил. Надо что-то придумать. Мысли путались. Тюремщик направился к ним.
      – Нам пора уходить, мой мальчик. Постараюсь что-нибудь сделать.
      Тори бросила на Маркуса взгляд, полный любви. Она хотела что-то сказать, но прочла в его глазах запрет и промолчала.
      – Тори, если мы больше не увидимся…
      – Увидимся, Маркус, я обещаю.
      Пока они выбирались из подземелья, Джош задал охраннику вопрос, волновавший Тори.
      – Можно прийти завтра еще раз?
      – Не вижу в этом вреда, – засмеялся тюремщик, похотливо глядя на девушку. – У вас ведь разрешение.
      Когда они очутились на свежем воздухе, Тори глубоко вздохнула. Она ломала голову, как сказать Джошу, что драгоценность не настоящая. Правда, он скоро сам об этом узнает, но ей было не по себе. Что он скажет? Это приговор Блейду?
      К тому же она серьезно сомневалась, что тюремщик согласится принять взятку.

* * *

      Так как больше идти было некуда, незадачливая троица направилась в комнаты, которые Маркус снимал в Лондоне. Джош, сидя перед камином, вертел в руке поддельный перстень, который достал из мешка Маркуса. Заикаясь, Тори призналась, что безделушка гроша ломаного не стоит. Грейнджер пытался успокоить ее, но ему это плохо удавалось.
      – Значит, конец, – печально заключил Джош. – Золото уже погружено на корабль, взять его нельзя – капитан Элиас скорее умрет, чем нарушит распоряжение Маркуса. После всего, что он сделал для спасения долины, мы не можем освободить его!
      – Не спешите, – перебила Тори. – Можно найти другой выход. Слушайте меня внимательно. Разве я плохо изображала ненормальную перед людьми шерифа? – Джош кивнул. – Тогда почему бы мне не сыграть роль доступной женщины? Чем еще можно отвлечь тюремщика? Разве вы не видели, как он таращился на меня?
      – О Боже, Тори! – воскликнул Грейнджер.
      – Что скажете, Джош? Клюнет он на эту приманку?
      Во взгляде великана засветилась надежда.
      – Милая, Маркус не согласится на это. Ты не смеешь продавать себя даже за его свободу. Он никогда не простит тебя.
      – Ответьте только на один вопрос – есть другой выход или нет?
      Джош печально покачал головой, а Тори повысила голос:
      – Речь идет о моем теле, я вправе им распоряжаться по своему усмотрению. Вы хотите сказать, в этом случае Маркус отвернется от меня? Стараетесь уберечь меня от такой участи? Он уже отвернулся. Иначе зачем приказал убрать с глаз долой? Он просто не выносит меня.
      Джош неодобрительно покачал головой.
      – Решение буду принимать я, – твердо заявила Тори. – Мне нечего терять. Джош, если он умрет, я тоже умру!
      – Тори, – вмешался Грейнджер, – ты уверена, что это единственный путь? Если ты согласна спасти Маркуса даже такой ценой, я готов тебе помочь, – ответ он прочитал в глазах кузины.
      Тори сидела у камина, сцепив на коленях пальцы. Иногда искоса смотрела на Джоша и морщилась, видя выражение его лица.
      Другого пути нет! Время шло, наступал рассвет. Огонь в камине почти погас.
      Наконец Джош вышел из забытья, разворошил угли в камине.
      – Надо поесть, прежде чем тронуться в путь. Его стал душить приступ кашля. Грейнджер усадил Джоша, платок, который тот поднес ко рту, окрасился кровью. Приступ длился дольше обычного и сильно утомил великана.
      – Не волнуйся, юноша, – подбодрил он Грейнджера, – свою роль я исполню. Хотя прошу – если отстану, вы не будете ждать. Обещайте, поклянитесь, что исполните эту просьбу.
      Грейнджер пробормотал что-то невнятное, означавшее, должно быть, согласие.
      Тори едва откусила кусочек мяса и тут же закашлялась. Она не могла есть. Не сейчас. Грейнджер выглянул в окно.
      – Смотрите, опять пошел снег.
      – Нет! – испугалась Тори. – Не надо снега! Джош был смертельно бледен, так плохо он еще никогда не выглядел. Может быть, Грейнджер займет его место?
      Джош ответил на ее немой вопрос.
      – Погода поможет нам, как в день ограбления. Одевайтесь. Через десять минут выезжаем. Вот, – обратился он к молодому человеку, – возьмите пистолет, спрячьте в сапог и будьте осторожны. Сегодня нас обыщут.
      В свой сапог Джош положил нож, пальцы его дрожали.
      Тори, заметив эту дрожь, положила руки на плечи великана.
      – Джош, не лучше ли вам остаться или отправиться на корабль? Мы с Грейнджером справимся. Если нас убьют, никто не пострадает. Пожалуйста, возвращайтесь на корабль, вы там нужнее.
      – Дорогая, ты добрая девушка, но на это я не пойду. Мои дни сочтены, ты это тоже понимаешь. Маркус мне друг, я должен участвовать в его освобождении. Я не смогу предстать перед создателем, если не попытаюсь спасти его.
      Слезы невольно навернулись на глаза Тори.
      – Ладно, Джош, я готова.
      От морозного воздуха у Тори перехватило дыхание. Холод проникал под одежду, раненая рука ныла и пульсировала, но Тори не замечала боли – мысли были заняты другим, тем, как она сможет выполнить предстоящее задание. Сможет ли вообще? Конечно сможет, раз нужно. Тори спрашивала себя, согласна ли умереть, и отвечала – согласна, если так нужно.
      Всадники въехали в ворота тюрьмы, поднялись по каменным ступеням. Тюремщик подозрительно рассматривал их. Тори взяла инициативу на себя.
      – Сэр, – сказала она бодро, подавая письмо лорда Фаулер-Грина и внимательно наблюдая за стражником. Потом протянула руку и игриво потрепала его по щеке. – Вам повезло, в эту мерзкую погоду вы находитесь в помещении. По дороге мне казалось, что я собьюсь с пути в такой пурге, – мурлыкала она, кокетничая и наблюдая за его реакцией. Стражник был рад поговорить.
      – Да, сдается, пурга еще сильнее вчерашней. Просто ураган. Хорошо, что мне есть где укрыться от непогоды. Дома меня ждет горячая печь, хороший ужин и удобная постель. Что еще нужно мужчине? – он многозначительно покосился на Тори.
      – Боюсь, вы упустили одну важную деталь – постель должна быть согрета женщиной, не так ли?
      – В подземельях нет женщин, – посетовал тюремщик.
      Они стали спускаться в подвальную часть тюрьмы, шествие возглавлял Джош, за ним следовал Грейнджер, стражник и Тори замыкали процессию. Вдруг она схватила тюремщика за рукав и спросила, не скрывая волнения:
      – Это вы будете вешать моего брата? Тюремщик зычно засмеялся. Смрадное дыхание ударило Тори в нос, но она подавила тошноту.
      – Нет, эту работу делает палач. Но я собираюсь присутствовать, – он продолжал хохотать. – Мне нравится звук сломанной шеи.
      Тори побледнела, но продолжала идти твердым шагом.
      – А я не услышу этого звука. Меня заметет снегом. Не забудьте отыскать мое тело, когда придет весна.
      По мере того как они спускались вниз, воздух становился все более затхлым. Грейнджер сопел, Джош был погружен в собственные мысли, Тори легко ступала намокшими туфельками, так как несколько раз попала в лужи, которых было множество.
      Тюремщик шагал впереди Тори, но время от времени оборачивался и бросал на нее оценивающий взгляд.
      Девушка боролась с желанием убежать, чтобы не чувствовать дурного запаха тела охранника, но перед глазами вставало лицо Маркуса, и она шла дальше.
      Свисающая с потолка паутина коснулась щеки Тори, та вскрикнула и придвинулась ближе к стражнику. Он не замедлил воспользоваться случаем и со смехом поймал девушку в объятия, прижав к себе. Огромная ручища мяла грудь. Тори смело выдержала его взгляд, не протестуя против заигрываний. Грязная рука крепче сжала грудь, рот оскалился в сальной улыбке, обнажив два ряда гнилых зубов и обложенный язык. Это зрелище было настолько отвратительным, что Тори закрыла глаза, но заставила себя не отстраниться.
      Сочтя поведение девушки поощрением, тюремщик просунул руку под платье, царапая нежную кожу груди заскорузлыми пальцами.
      – Не здесь, – прошептала Тори. – Потом. Сначала я должна увидеть брата.
      Но он сильнее сжал грудь. Нащупав сосок, зажал его пальцами. Острая боль пронзила Тори, девушка вырвалась и прислонилась к стене.
      – Жди здесь, я поговорю с братом. Потом, если хочешь, останусь с тобой до конца дня, – она отвернулась, чтобы не видеть безобразного лица.
      Тюремщик, обрадованный обещанием, тяжело дышал, предвкушая конец дня. «До следующего дежурства будет много времени, да еще ночь», – думал он, не в силах унять похоть. Руки его горели – ему ни разу не приходилось касаться столь гладкой кожи. Не терпелось впиться губами в теплую грудь. Он давно не обнимал женщину, но сегодня наверстает упущенное. Стражник больше не в силах был сдерживаться, тело горело, словно в огне.
      Тори взглянула на Джоша, тот отвел глаза. Грейнджер о чем-то говорил с двумя часовыми, сторожившими дверь, у обоих за поясом торчали пистолеты. Камера Маркуса находилась недалеко. Хриплый голос тюремщика окликнул ее. – Я отойду ненадолго, святой отец, минут на пять, – сказала Тори многозначительно.
      Тюремщик сам направился к ней, не дожидаясь возвращения девушки.
      Тори с ужасом смотрела на горящие глаза охранника, оттопыренные губы. Вот он положил пистолет и ключи на пол, прислонил фонарь к стене. В тусклом свете он казался страшным призраком. Тори молилась, чтобы рука Грейнджера не дрогнула, и все обошлось без шума. Она вынудила себя изобразить на лице подобие улыбки и приблизилась к тюремщику. Сгорая от нетерпения, тот притянул Тори к себе, коленом раздвинул ее ноги. Горячие липкие руки возились с низким вырезом платья, губы вожделенно прижались к ее телу.
      Неужели он решится овладеть ею прямо сейчас, в присутствии других людей? Тори почувствовала, что корявая рука поднимает подол платья, смрадное дыхание обдало удушливой волной. Грязная свинья! Мужчина опустил вторую руку, на мгновение освободив Тори, только ноги прижимали ее к стене, коленями придерживая задранные юбки. Вдруг она ударилась спиной об стену, и какой-то резкий звук смешался с ревом раненого животного.
      Маркус видел, что к камере приближается Джош и какой-то молодой человек, но его внимание было приковано к побелевшему лицу Тори, когда она обращалась к «отцу» Джошу. Что там происходит? Почему Джош держится так неестественно? Что делает Тори у стены и почему не следует за Джошем?
      Маркус расслышал хриплый голос тюремщика, разглядел, что девушка повернулась и идет на зов. Потом увидел, как тюремщик пытается овладеть Тори… его Тори… А она позволяет это!
      Звериный крик вырвался из груди рассвирепевшего Маркуса.
      Джош увидел, что Тори упала на холодный скользкий пол. Рыча проклятия и угрозы, он налетел на тюремщика, вытаскивая на ходу пистолет и не замечая выставленную вперед руку охранника, сжимающую нож. Путаясь в монашеской одежде, Джош рухнул на пол, истекая кровью.
      – Уберите отсюда девушку! – крикнул Маркус, сдерживая рыдания. – Уберите Тори! – кричал он Грейнджеру, пытающемуся поднять ее на руки. – Живее, унесите ее, чтобы она не видела…
      Услышав голос Маркуса, Тори открыла глаза, в недоумении глядя на стражу, заполнившую проход. Затем увидела безжизненную фигуру, распростертую на каменном полу…
      – Джош!
      Грейнджер поставил ее на ноги.
      – Тори, не смотри! Мы ничего не можем для него сделать.
      – Нет, нет… Не может быть… Не должно быть…
      Грейнджер поднял ее на руки, но Тори вырвалась. Она должна быть с Джошем. Это ее друг, друг Маркуса… Почти в беспамятстве она протягивала руки к Джошу, отказываясь верить, что его больше нет.
      Грейнджер оттащил ее от тела убитого, на секунду глаза Тори встретились с глазами Маркуса. Она поняла – он испытывает такое же отчаяние, как и она. Тори пошатнулась, почувствовала, что ее несут. На нее с беспокойством смотрел Грейнджер. Медленно появилось осознание того, что их план позорно провалился. Потом наступила темнота. Больше она ничего не помнила.

Глава 24

      Зал гостиницы «Совиный Глаз» освещался тусклым светом закопченных ламп, испускавших смрадный запах горящего жира. Грейнджер сидел в углу бара, потягивая кислое вино. Он был почти незаметен среди посетителей и их разбитных подружек.
      Всякий раз, когда звонил дверной колокольчик, Грейнджер с надеждой смотрел на входящего.
      Спустя несколько дней после неудачной попытки освободить Скарблейда, Нед и Ричард сообщили, что Карл, напившись, хвастался своим участием в банде Скарблейда. Однако подлые поступки Карла и его грубость не снискали ему симпатий среди обитателей этих мест. Грейнджер пришел в «Совиный Глаз», чтобы убедиться самому, как далеко зашел Карл в своем хвастовстве и какое влияние это может оказать на судьбу Скарблейда.
      Раздался очередной звонок – вошел высокий худой мужчина, лицо его носило следы недавних побоев. Грейнджер прислушался, пытаясь уловить имя посетителя.
      Группа мужчин, сидевших у стойки, при виде вошедшего демонстративно забрала свои кружки и пересела к столу напротив Грейнджера. Они что-то неодобрительно бормотали, не сводя глаз с вошедшего, которому освободили место у стойки. Слова одного из них долетели до Грейнджера:
      – Подлая харя, низкий поддонок, только подумать, что он сделал с той потаскушкой!
      – Что сделал? – спросил второй.
      – Бедная Салли отшила его, он рассвирепел и забил ее до смерти. Все знают, что это был он, но никто не донесет, мы не хотим, чтобы власти лезли в наши дела.
      Чувствуя на себе враждебные взгляды, Карл выругался и крикнул, что готов драться, если найдется мужчина, который не побоится пойти против него. Никто не двинулся с места, но это не угомонило храбреца.
      – Чего уставились? Эта потаскушка пляшет теперь в раю, маленькая дрянь! Отказать мне! У меня тоже есть права, разве я не человек?
      Внимание Карла перешло на кружку, которую поставил перед ним хозяин, он повернулся к залу спиной.
      Грейнджер содрогнулся при мысли, что этот негодяй пытался насильно овладеть Тори, и с удовольствием заметил отметины на его уродливом лице.
      Карл снова повернулся к залу.
      – Столько золота! Столько золота, а у меня в кармане ни гроша!
      Грейнджер не сомневался – он говорил об ограблении фургонов с налогами. Теперь Скарблейд поплатится жизнью, а колония будет по-прежнему голодать. Какая неудача, что лорд Фаулер-Грин запретил капитану отправлять корабль в плавание с крадеными деньгами на борту. Скарблейда повесят ни за что.
      Шум потасовки вывел Грейнджера из задумчивости. Карл швырнул кружку в хозяина, обвинив, что тот налил ему прокисший эль. Все сверлили Карла ненавидящими взглядами, но никто не подошел и не попытался вывести хулигана. Грейнджер знал – никто не позовет патрульных, потому что у многих тоже рыльца в пушку.
      Карл все не унимался.
      – Слышите, вы? Он укокошил моего брата! – беззубый рот осклабился. – Этот грязный выродок подохнет на виселице, уж я-то позаботился об этом.
      Видя, что слова не произвели должного впечатления на присутствующих, Карл продолжал еще с большим запалом:
      – А кто придумал все планы? Думаете, Скарблейд? Этот безмозглый мешок с трухой? Карл Смайт! Вот кто был мозгом всех ограблений! Да, я и мой брат Джон, моя правая рука. Если кто-то и заслуживает славы Скарблейда, то это я!
      Вот наглец! Но вдруг Грейнджера осенило. Что если… убедить власти, что они схватили не того, кого следовало? Грейнджер осушил кружку, поднялся и шатаясь словно пьяный, подошел к Карлу. Когда тот снова стал жаловаться на участь, постигшую брата, Грейнджер выразил ему сочувствие.
      Карл, растаяв от первого за много недель доброго слова, тут же предложил угостить Грейнджера вином и продолжал перечислять несправедливости, которые ему пришлось терпеть в последнее время. Грейнджер поддакивал и в нужных местах сокрушенно прищелкивал языком. Это подзадоривало Карла и он пуще прежнего распускал хвост.
      – Да, я был главарем этой банды. Отдавал приказания и следил, чтобы их исполняли в точности.
      Грейнджер перехватил инициативу:
      – Если вы были главарем, то кто сейчас сидит в Ньюгейте и ждет виселицы?
      Карл, видя, что окружающие стали прислушиваться, повысил голос:
      – Это тот смерд, который продырявил моего брата. Но он был на третьих ролях! Скарблейд – это я! Я! Только у меня есть голова на плечах, а не у того пса! Я Скарблейд!
      Толпа, не в силах больше выносить похвальбу Карла, начала издеваться над ним.
      – Еще чего выдумываешь! Скарблейд, как же! – один голос выделился из общего шума. – И скажешь, по тебе сохли знатные дамы, которых ты грабил, и платили тебе еще больше за возможность переспать с тобой?
      Карл набросился на тех, кто осмелился высмеять его.
      – Раз я говорю, что я Скарблейд, значит, так оно и есть! И кто вы такие, чтобы перечить мне? Мелкие воришки и сводники, – он указал пальцем на одного из мужчин. – А ты, Стив Неспойнт, ты тоже не веришь, что я – Скарблейд? Уж по поводу тебя ни у кого нет сомнений, и патруль был бы не прочь узнать, что здесь сидит любитель присваивать чужие кошельки. А ты, – он ткнул пальцем в другого. – Как насчет того маленького дельца, когда ты поджег дом с квартирантами, чтобы не платить аренду? Нет записи, нет долга. По всем вам плачет тюрьма, а если сейчас не плачет, рано или поздно это все равно случится. Хотите, чтобы я навел гончих на ваш след? Это научило бы вас, как надо относиться к человеку, который называет себя Скарблейд!
      Наступило угрожающее молчание. Грейнджер понимал, Карл слишком пьян, чтобы понимать, какой вред наносит сам себе.
      – Еще кружку эля! – рявкнул тот на хозяина.
      – Я отказываюсь вас обслуживать, сэр Скарблейд, – заявил хозяин гостиницы и бросил кружку, из которой пил Карл, в бак с мусором.
      Карл направился к обидчику, пытаясь схватить его за шею. Хозяин, крепкий грузный человек, удачно увернулся.
      – Вышвырните его вон, – приказал он троим посетителям, сидевшим у двери.
      Сопротивляющегося Карла оторвали от стойки и вынесли из бара. За порогом гостиницы его избили и швырнули под копыта привязанной лошади.
      Испуганное животное встало на дыбы и опустило передние копыта на Карла, снова взвилось и снова ударило подковами лежащее под ногами тело, пытаясь от него освободиться. Карл истошно вопил, кто-то отвязал лошадь, и та пулей понеслась по улице.

* * *

      Тори наняла открытую коляску – единственный экипаж, который удалось поймать в этот декабрьский день, день, когда на Трайберн-хилл должны были повесить Скарблейда. Грейнджер отсутствовал уже трое суток, и Тори не пыталась его разыскать. Она нашла приют в комнатах, которые раньше снимал Маркус. Единственным утешением было то, что эти комнаты, где она была счастлива, не сданы другим постояльцам.
      Коляска приближалась к Трайберн-хилл. Тори машинально стирала брызги грязи, летевшие из-под колес и оседавшие на зеленой шерстяной юбке. Она снова мысленно благодарила Долли, которая догадалась переслать ей чемоданы с платьями и личными вещами, перевезенными ее родителями в дом лорда Фаулер-Грина перед отъездом в Америку. Тори с радостью приняла вещи. Надеть на казнь зеленое платье, в котором она с Маркусом посетила оперу, было выше ее сил.
      Извозчику не показалось странным, что молодая, хорошо одетая леди приказала вести ее на Трайберн-хилл. Он усмехнулся по себя – если в баре ходили правильные слухи, большинство светских дам собирались быть там, чтобы уронить слезу по самому бесстрашному и привлекательному разбойнику. Тори приехала поздно – карет оказалось так много, что ее коляске пришлось довольствоваться местом вдали от виселицы.
      Мальчишка – продавец горячих булочек – подошел к Тори в надежде на заработок.
      – Вали отсюда, – отогнал его извозчик. – Не видишь что ли, она в первый раз на казни. Вся побелела, как фартук моей матушки.
      Неприязнь и отвращение наполнили душу Тори при виде происходящего вокруг. Дети хватали листовки, в которых печатали последнее слово узника, старухи торговали реликвиями – лоскутами одежды и прядями волос прошлых висельников.
      Благородный люд прохаживался рядом с крестьянами. Содержательницы публичных домов выглядывали добычу, у карманников был прибыльный день, старики продавали снадобья, домохозяйки выставляли напоказ кружева, ленты, копчености, рыбу и горячий хлеб, уговаривая прохожих купить их товар. Свершению правосудия, если казнь Скарблейда можно назвать правосудием, предстояло потонуть в сутолоке балагана. Тори начало подташнивать.
      Впереди над помостом мерно раскачивалась толстая веревка с петлей на конце. Вот несколько человек вынырнули из-под деревянного сооружения и поднялись по лестнице. Напрасно она пыталась разглядеть Маркуса. Один из взошедших на помост был одет в черное, Тори предположила, что это палач. Ей не удавалось увидеть Маркуса, и она вдруг поняла, что не хочет его видеть. Лучше запомнить живым, а не в этом ужасном положении, без почестей и торжественности отправляющимся в иной мир.
      Дрожащим от волнения голосом Тори приказала вознице отвезти ее назад в пансион.
      – Ну пожалуйста, мисс, потерпите немного. Я хочу посмотреть, как будут вешать. Теперь немного осталось, прошу вас.
      – Я приказываю! – закричала Тори в истерике. – Увезите меня отсюда!
      Видя, что извозчик не двигается, Тори отдала приказ более твердым тоном. Возница заерзал, но все еще колебался.
      Истерика нарастала в Тори, заставляя разум молчать. Она начала отчаянно дубасить кучера кулаками, трясти за плечи, пытаясь сбросить с козел. Наконец ей удалось столкнуть его на землю. Схватив вожжи и кнут, Тори погнала испуганную лошадь прочь от страшного места.
      В предвкушении зрелища толпа стала понемногу утихать. Звуки проникали в мозг Тори, словно она находилась вблизи помоста. Скрип, треск, вздохи толпы, звук открывающейся двери пронзали ее как выстрелы. Спина напряглась, голова откинулась назад. Ей казалось, что сейчас она умрет. Она хочет умереть! Но Тори еще жива. Как одержимая, она опускала кнут на спину лошади, заставляя ту набирать скорость.

* * *

      Стук в дверь становился все громче, кто-то звал ее по имени.
      – Тори, Тори открой! Я знаю, что ты там! Открой!
      Медленно, превозмогая боль во всем теле, Тори очнулась от забытья.
      – Извините, я никого не хочу видеть, – отозвалась она помертвевшим голосом, совсем непохожим на ее собственный.
      – Тори, это Грейнджер, мне нужно поговорить с тобой, – он продолжал барабанить в дверь.
      Нехотя Тори поднялась с кровати, деревянными ногами дотащилась до двери, отперла замок. Грейнджер буквально влетел в комнату.
      – Он свободен! Твой Маркус на свободе!
      Тори не сразу поняла смысл слов. Голова закружилась, она пошатнулась. Но постепенно ясность сознания возвращалась. Что такое говорит кузен?!
      – Но… я была на Трайберн-хилл! Видела палача, слышала, как открывается дверь! Что ты мелешь?
      – Нет, Тори, Маркус жив. Сегодня повесили кого-то другого – убийцу любовницы или что-то в этом роде. А Маркус жив и даже на свободе, поверь мне!
      Понимая, какое потрясение испытывает Тори, Грейнджер заботливо уложил ее в кровать, сел рядом и, не торопясь, передал события, приведшие к освобождению Чанселора.
      Когда Грейнджер рассказал об обстоятельствах смерти Карла Смайта лорду Фаулер-Грину, тот сразу же решил извлечь из них пользу.
      Убедив капитана Элиаса ослушаться Маркуса и вернуть налоговые деньги, лорд тут же переправил их королю, заявив, что Чанселор оказал помощь в спасении казны. Скарблейд мертв, а Маркус Чанселор, прибывший из Америки, чтобы убедить короля снять эмбарго и блокаду с его колонии, перед несправедливым арестом помог отыскать деньги и доставить их лорду Фаулер-Грину. Лорд объяснил, что не пошел сразу к властям с этой информацией, потому что хотел дать показания и доказательства невиновности Маркуса Чанселора.
      Тори с трудом воспринимала известие.
      – Где он сейчас?
      – На корабле. Я забыл сказать самое главное – король отменил эмбарго, снял блокаду и щедро наградил Маркуса зерном, которого колонистам хватит до следующего урожая.
      Тори пришла в еще большее изумление.
      – Ты видел его, говорил с ним?
      – Конечно, – важно произнес Грейнджер, но, взглянув на Тори, замолчал. В ее глазах застыло выражение раненого зверя, губы дрожали.
      Хорошо зная кузину, Грейнджер легко догадался о мыслях девушки: «Если он жив и на свободе, почему не пришел ко мне? Значит, действительно решил порвать все отношения со мной».
      Пытаясь успокоить Тори, Грейнджер ласково сказал:
      – У него много дел: оформить отмену эмбарго и блокады, погрузить мешки с запасами зерна, у него еще не было ни одной свободной минуты.
      Выражение лица Тори изменилось – стало равнодушным и холодным, зеленые глаза светились презрением.
      – Грейнджер, не понимаю, о чем ты говоришь. Эти россказни утомили меня, тебе пора идти, – она зевнула, демонстрируя желание лечь спать.
      Сбитый с толку поведением кузины, Грейнджер позволил выпроводить себя из комнаты. За спиной раздался стук запирающегося засова. Что он скажет Маркусу? Как объяснит эту сцену? Он и раньше часто повторял, что Тори умеет скрывать свои мысли. Сейчас она продемонстрировала свой талант еще раз.
      Оставшись одна, Тори в изнеможении повалилась на кровать, спрятав лицо в подушку. Мысли путались. Освобождение Маркуса явилось радостной неожиданностью, но сознание, что она ему не нужна, не давало покоя. Бесполезно лгать самой себе, что он отказывается от нее ради ее же блага. Он выбросил ее из своей жизни, как ненужный хлам, и, конечно, облегченно вздохнул. Ведь она сама предложила себя, но ему это не понравилось.
      Краска стыда залила щеки Тори, она долго лежала, уткнувшись носом в подушку, и ей казалось, что та еще хранит запах Маркуса.

* * *

      На следующее утро Тори надела самый нарядный из своих дорожных костюмов, багаж стоял наготове в ожидании заказанного экипажа. Тори намеревалась обратиться к лорду Фаулер-Грину с просьбой оплатить переезд в Америку к родителям. В Англии у нее никого не осталось, да, если говорить правду, она была рада уехать.
      Послышался стук в дверь. Тори решила, что это пришли за багажом и разрешила войти.
      – Тори!
      Ее имя наполнило тишину комнаты, в нем чувствовалась тоска долгого ожидания и любви.
      Тори резко обернулась. Маркус выглядел великолепно, немного бледнее обычного, но все же оставался одним из самых привлекательных мужчин, которых она знала. Покрой сюртука подчеркивал ширину его плеч, узкие бедра. Белоснежный шейный платок оттенял смуглость кожи и черноту глаз.
      – Вы?! – зашипела Тори. – Что вам нужно? Откуда вы узнали, где я? Уходите, вам здесь нечего делать!
      – Грейнджер сказал… – начал он, но девушка прервала поток слов.
      – Ах, Грейнджер? Значит, он доложил… И что же наплел? Что вы унизили его дражайшую кузину, и просил смилостивиться над ней? Убирайтесь!
      Одним прыжком Маркус подскочил к Тори и стал трясти за плечи, пытаясь образумить.
      – Грейнджер предупредил, что у вас рот не закрывается, хотя я и сам это давно понял. Вы, маленькая мегера! Теперь замолчите и выслушайте меня хоть раз! Я не пришел к вам сразу после освобождения из тюрьмы потому что… потому что… Тори, известно ли вам, сколько времени нужно, чтобы избавиться от насекомых, которые пожирают людей в Ньюгейте? Потом лорд Фаулер-Грин объяснил тайну моего освобождения. Наконец, мне предоставилась возможность предстать перед королем и поговорить с ним, а в этом, должен вам сказать, даже вы, дорогая моя малышка, не можете тягаться с нашим монархом…
      Он впился пальцами в плечи Тори и почти рычал на нее.
      – Когда король назначает аудиенцию, простые смертные должны подчиняться! Затем я должен был проследить за погрузкой королевских даров. Корабль отправляется сегодня, через час, откладывать было нельзя.
      Он тряхнул Тори еще раз и отпустил руки. Девушка отлетела назад и упала на кровать.
      – Пока шла погрузка, Грейнджер посвятил меня в план, который вы с Джошем придумали, чтобы вытащить меня из Ньюгейта. Я-то думал, что та вонючая обезьяна собирается изнасиловать вас, а оказалось, идея целиком принадлежала вам.
      Маркус помрачнел, вспомнив о роковом дне, стоившем жизни его другу. Тори видела, какую боль он испытывает, эта боль передалась ей. Но печальные воспоминания не остановят ее, он зашел слишком далеко, придется поставить его на место. Кто он такой, в конце концов, и за кого ее принимает? За ребенка, которого надо отблагодарить за добрые намерения?
      – Значит, Грейнджер рассказал, что я собиралась принести себя в жертву ради вашего освобождения, и вы считаете, что обязаны отблагодарить меня! О, я так и знала! Так и знала!
      – Благодарить? За что? За то, что оказался беспомощным свидетелем того, как грязная свинья чуть не изнасиловала вас на моих глазах? О Боже! Да я готов был убить его! И если бы смог свернуть шею этому поддонку, то сейчас болтался бы на виселице!
      Он хотел обнять Тори, но та отодвинулась.
      – Господи, Тори, они сказали, что меня отправят в сумасшедший дом, если я не перестану беситься и орать. А вы хотите, чтобы я благодарил вас? Я действительно был близок к помешательству.
      Тот страшный день в Ньюгейте всплыл в памяти Тори. Вонь в подземелье, смерть Джоша, леденящий душу крик, похожий на рев раненого зверя. Это кричал Маркус оттого, что не мог прийти ей на помощь.
      – Тори, вы та женщина, которая мне нужна, – хрипло произнес Маркус. – И это давно следовало понять. Ваша красота и храбрость поразили меня при первой же встрече. Потом вы проявили характер и сострадание, которые я давно искал в женщине. Тори, моя очаровательная маленькая Тори, я всегда буду любить вас всей душой.
      Девушка медленно подняла голову, их глаза встретились. Она не ожидала такого объяснения и была поражена силой чувства, звучавшего в его словах, отразившегося во взгляде.
      Маркус молча поднял ее на руки. Его дыхание ласкало ее щеки. Он с нежностью произнес:
      – Вы нужны мне, Тори. Я люблю вас.
      Целуя девушку, он снова положил ее на кровать и прошептал, улыбаясь:
      – У нас есть еще целый час до отплытия корабля.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11