"Купола в России кроют чистым золотом..." - не обойдется и без Высоцкого. Эту строчку мама вспомнит, стоя на парижском мосту... Александра Третьего! Подарок русского царя французам сияет золотыми крылатыми конями по четырем краям. С моста виден золотой купол Дома Инвалидов. Единственные купола в городе, сияющие золотом. И в Версале прозорливая мама заметит, что золото на попках амуров поизносилось, так что наполовину они негритосы. "А где же королевские предметы? У нас-то все вплоть до зубочисток царей!" - Удивление мамы наводит меня на мысль, что русская революция была гуманней, а народ сознательней: здесь не украли только кровать Марии Антуанетты, и то, видимо, потому, что нелегко ее, кроватищу, было красть. Зазывающие сфотографироваться на площади Согласия под украденным Наполеоном в Египте обелиском послужат темой для разговора о том, какой бизнес будет открывать мама, когда окажется среди 30-40 миллионов безработных. Как я не верю Саше Соколову, заявляющему, что "в Греции никто не работает, а все греки богатые..." (интервью в каком-то из номеров журнала "Юность" 89-го года), так я не верю, что все эти миллионы срочно захотят открыть свои лавочки и киоски. "Глажу рубахи!", "Чиню унитазы!", "Сосу ...!" - вот эти последние, предлагающие свой сервис, освободят, правда, занимаемые ими - по документам - должности уборщиц гостиниц.
      Как реликвии, я буду хранить растворимый кофе, чай и зубную пасту, привезенные мамой "хоть как-то помочь тебе за границей". Для простой советской мамы я все еще за границей, вот уже 15 лет. Как странно мне слышать сожаления людей о тех, кто должен жить за границей... Это же такой шанс! Не туристом обежать туристские же достопримечательности, а именно жить. Узнать другую культуру, ритм, обычаи. Чтобы себя узнать! И чтобы стать более зрячей к своему дому, пусть он и не является зафиксированным местом жительства вот уже пятнадцать лет.
      1990 г., Париж
      P.S. СССР уже не существует, как и советский пятачок. Местные дикторы ТВ так же пялятся в зрителя якобы. Но согласно последним высказываниям первого Президента РФ - мир хочет быть разнообразным и не хочет под диктовку Клинтона жить, смеяться и т.п. Разнополярности, многополярности... Ха! сидя перед компьютером и творя каждый свой виртуальный мир! Главное - суметь отличить потом реальный от виртуального.
      1999 г., Москва
      ЩИ КИСЛЫЕ - СОЛЖИКИ ЖАРЕНЫЕ
      "Архипелаг ГУЛАГ" я читала зимой 74-го года в Москве. Только-только изданный за границей, я возила в метро толстенный том первый, будто испытывая судьбу: заберут меня или нет? Наверное, в 16 лет, в поисках острых ощущений, не особенно задумываешься: а не будут ли они настолько острыми, что опасными для жизни? Еще какое-то неверие (в связи с непониманием, видимо) в значимость "Архипелага" придавало смелости и подталкивало на опрометчивые поступки. Требовать от шестнадцатилетнего человека принципиальных и закоренелых взглядов - глупо. Это как раз тот возраст, когда можно все отрицать, но ответов еще не знать. Еще можно... С другой стороны, я согласна с Эрнстом Юнгером (немецкий писатель-философ, одно время национал-большевик, анархист и одиночка), сказавшим, что люди в общем-то не меняются, а наоборот. Действительно, какие-то жизненные понятия у меня остались теми же, что и в 16 лет. Дурацкая вера в справедливость, в то, что самые важные - люди таланта, деньги не важны, вера в героя, то есть романтизм (в смысле идеализма, а не "палатки-костра-водки-гитары")... Поэтому мое отношение к Солженицыну, собственно, не изменилось, а закрепилось. Тот факт, что я "знакома" с ним с 16 лет, видимо, позволяет мне не испытывать трепета перед его именем. Да и вообще, наше поколение, мне кажется, ни перед кем его не испытывает, и фраза: "Нет кумиров в своем отечестве" - распространяется на весь мир. То, что телевидение заменило сегодня библию - истину и правду, - что оно у многих в спальнях - то есть вы у себя в постели "принимаете" и президента, и звезду, и писателя, и философа, - позволяет такое "короткое" отношение к этим "гостям". Укорачивает дистанцию и, разумеется, притупляет значимость и важность событий и персонажей. Сколько раз за день умирают перед глазами, проходят голодные и обездоленные или, наоборот, - озаренные славой... Впечатление подчас, что вы сами уже выступили и на концерте Майкла Джексона, и вы сами сказали, что будем бомбить Ирак, и вы сами едете в шикарном автомобиле к своему дому, а не персонаж "Санта-Барбары"... И эти слова, произнесенные Солженицыным по француз-скому телевидению в программе "Бульон культуры", получается, были сказаны вам, как бы с глазу на глаз... Не затаив дыхания, внимаете вы им, не думаете, что для многих людей, видимо, этот человек "живой миф", профет и мессия.
      Действующие лица спальни:
      Домашняя хозяйка (живет в Париже, коллекционирует работы рус. художников).
      Переводчица (проездом в Париже из Питера).
      Коммерсант (в прошлом работник научно-исследовательского ин-та, тип одновременно "физиков и лириков", занявшийся коммерцией не так давно).
      Аналитик (программист-информатик, полуукраинец, живет в Париже).
      Художник (собирательный персонаж, живет в Париже).
      Певица (живет в Париже, действие происходит в ее спальне).
      Персонажи экрана:
      Солженицын А.И.
      Бернар Пиво - ведущий программ "Апостроф", "Бульон культуры".
      Глюксман - профессиональный диссидент.
      Гер?а - журналист.
      Андронников - переводчик.
      Албанский писатель
      Небольшая комната - диван, постель вечного студента (матрас), кресло, стул. Посередине - столик, заставленный чашками "ЛФЗ", пакетами печенья, сладостей. На стенах - картины, плакаты, в том числе и советские. Над постелью: "Повернуть ход истории вспять не дано никому!" - плакатный рабочий указывает рукой на постель, покрывало которой с аппликацией серпа и молота. Все персонажи у телевизора. Передача уже началась.
      Домашняя хозяйка. Хорошенький! Худенький. Без пуза... Но помню, я была в ужасе от его предыдущего выступления у Пиво, когда он заявил, что всю жизнь мечтал играть в теннис, аж в лагере!
      Художник. У меня от него аллергия! (Встает на стул в позу памятников Ленина.) Но он стал цивилизованней. Для Запада!
      Бернар Пиво. Александр Солхенищин! Первый во-прос к вам: как вы?
      Солженицын. У меня все хорошо. Дела идут плотно. Но когда на Родине они плохи, можно ли думать о своих...
      Певица. На Родине они плохи сейчас. А он все о семнадцатом годе! (Полулежит на постели, курит.)
      Солженицын. Все сегодняшние невзгоды России - в семнадцатом году.
      Певица. После семнадцатого года уже три поколения выросло и четвертое подрастает!
      Коммерсант. А он весь в прошлой борьбе...
      Переводчица. Жаль, за переводом не слышно самого... Еще этот старый Андронников, он у де Голля переводил, с такой плохой дикцией...
      Домашняя хозяйка. А у него трепет перед Солженицыным. Боится лишь бы какое слово употребить... Поэтому не все и переводит... Но этот, Глюксман, чудовище, под горшок остригся, а?
      Переводчица. Он похож на Бабу Ягу!
      Певица. Это еще ничего! Раньше у него были длинные волосы, один нос торчал... Худой, как будто болен СПИДом...
      Аналитик. Солженицын, конечно, далеко от Толстого не ушел...
      Бернар Пиво. Когда? Когда? Когда?
      Солженицын. В мае девяносто четвертого года.
      Певица. Необходимо, чтобы в России до мая прошли выборы, а то он внесет такую сумятицу в и так уже затуманенные умы...
      Бернар Пиво. Значит, ровно через двадцать лет! А почему же раньше вы не ехали?
      Солженицын. Не мог бросить начатую работу. Не мог вернуться туристом. В России негде было жить. Только два года назад получил паспорт.
      Аналитик. Да на кой он нужен, паспорт этот неизвестно какого государства. А теперь еще и выбирать надо! Во, придумали! У Советского Союза хоть было соглашение о двойном гражданстве, а у СНГ...
      Певица (поет). Гэ-гэ-гэ!
      Бернар Пиво. Не думаете ли вы, что пока ваш дом строился, Александр Солхенищин, российский разрушился?!
      Певица. Вот это да! Ну Пиво выдал пафос!
      Солженицын (машет руками). Он разрушался начиная с семнадцатого года!
      Аналитик. Действительно, чего торопиться, раз уж семьдесят лет гниет!.. Вообще, это маразм! Прямо, ничего там не построено?!
      Домашняя хозяйка. Я вот там университет закончила, самый такой факультет... журналистики... никого не брали... Дочь врага народа... Жена врага народа...
      Певица. Почему у русских, на каком бы социальном уровне они ни находились, все сводится к ДАЧЕ?! Это же уму не постижимо! И Руцкой, вон, разоблачал коррумпированных, а сам тем временем... ДАЧУ строил!
      Переводчица. И Собчак залез на дачу нашего бывшего главного обкомовца. За трехметровый забор!
      Певица. Как узко они видят власть! С крыши дачи!
      Художник. Мухи навозные! (Опять на стуле, за его спиной на стене - карта Советского Союза.) Я бы сказал - видите, что за моей спиной?! Вот это все МОЕ! А им шести соток хватает!
      Переводчица. По-моему, ему дали все десять гектаров!
      Певица. Народ, о котором они все так заботятся, никогда, в конце концов, именно этого и не прощает. Раз ДАЧА - символ зловещий и авторитарный! Тем более эта дача его в логове всех номенклатурщиков! Землю-то ему дали, подарили. Ну и что, что строит на свои деньги!
      Аналитик. Это если доллар - тысяча двести рублей, за пятьдесят тысяч долларов можно такой дом отстроить... А что такое пятьдесят тысяч для Солженицына? Плюнуть.
      Солженицын. ...писатель, он должен объединять!
      Переводчица. А сам разъединил всех и разделил - на жертв и палачей!
      Коммерсант. Нет. У него все и палачи и все жертвы.
      Домашняя хозяйка. Наивны эти надежды на всеобщее покаяние. Да и просто чудовищны! Безобразие!
      Певица. На Красную площадь все, на Лобное место!
      Домашняя хозяйка. Тише! Не слышно же! У всех, если уж о православных, для этого есть церковь и священник, к которому можно пойти и покаяться. В молитве человек просит прощения у Бога, и Бог каждого прощает! Тайно и наедине! Бог для этого есть!
      Коммерсант. А Солженицын себя и видит Богом!
      Домашняя хозяйка. Это все пахнет китайской революцией! И потом, вон уже были эти цирковые сжигания партбилетов! Да и почему же все себя должны ощущать виновными и обиженными? У меня вот семья пострадавших, и то я помалкиваю!
      Аналитик. Он вот забывает, что, как он верит в Бога, люди верили в идеи коммунизма!
      Домашняя хозяйка. Местные великие не покаялись. Ни Арагон, ни Сартр, ни Пикассо, ни все эти леваки! А они были куда идейней! Только здесь уже я и услышала действительно сформулированные в идеи речи, от местных! В Московском университете в шестидесятые годы никто не обращал внимания на это. Диамат зубрили для экзаменов. Для диплома! Это же смешно!.. Он мог бы действительно объединить "наших", русских, растолковав им наконец эту фразу Ленина "цель оправдывает средства", а то что это за безобразие: раздирание на куски, захваты территорий и людей! Либо верните границы восемнадцатого года!.. Гера, он все-таки иногда пытался понять что-то, вещая из Москвы!
      Солженицын. ...псевдодемократия... хаотичность... парламент советский... нет, я не буду выдвигать свою кандидатуру в президенты.
      Аналитик. Конечно, что за ерунда: президент! Он будет Царь и Бог и Дух Святой!
      Переводчица. Да, вся его жизнь, выходит, посвящена его месту в истории.
      Домашняя хозяйка. И для таких целей нет ничего лучше, чем еврейская жена. Она у него из прекрасной семьи. Мать ее, Екатерина Фердинандовна... отец генерал... Наша милка сексапилка! Она была очень хорошенькой! И сейчас видно! В "Колесе" у него, когда этот тип изменяет жене, он как раз описал, как это все с ней происходило. Она ему открыла все прелести альковной жизни...
      Переводчица. Поэтому он ближе к Толстому, чем к Достоевскому. У него много плотского и земного. Можно даже сказать материализма. Это, возможно, от постоянного присутствия женщины - женщины куда более земные в силу своих биологических начал: продолжение рода, инстинкт его сохранения.
      Домашняя хозяйка. Ну, Пиво беспардонный... перебивает... Он как посредник поясняет вопросы. А во-просы не по делу! Какое наше дело до его детей? Где они будут жить? Где хотят пусть живут! Кто они такие?
      Коммерсант. Как же? Они с детства у него привлечены к его труду! Помните, в восьмидесятых, как они у него, маленькие, заполняют карточки его словами, словообразованиями... Язык Солжа!
      Переводчица. У него плохой язык. Просто не эстетичный. Обустроить.
      Коммерсант. Это слово Ленина.
      Переводчица. Вот именно - это очень старо. И просто звучит некрасиво. Напрашивается что-то некрасивое - обус... обос... Лингвистический просчет! Как и во многих сегодняшних аббревиатурах, использовании иностранных слов.
      Солженицын (изображает руками круги, которые сужаются, поднимаясь пирамидально вверх). Демократия должна развиваться снизу, постепенно.
      Коммерсант. Ну да: а на самой вершине сидит Солженицын. Просвященная диктатура Солженицына, а демократия пусть внизу растет.
      Солженицын. ...зловещие силы...
      Певица (поет). Силы враждебные веют над нами... - вечная русская идея!
      Гер?а. Вы так же плохо относитесь к Западу, как и когда только приехали?
      Солженицын. ...XX век породил технический прогресс и упадок морали... орган этический и моральный, вбирающий в себя людей лучших из народа (смеется), это сложно осуществить, поэтому я предлагал представителей от всех профессий.
      Певица. Это древние Афины! Греция! Я приветствую! Только в Афинах такими лучшими людьми были граждане, то есть люди не работающие, свободные от работы. Они посвящали все свое время дискуссиям, спорам, выражавшимся в "на мой вкус"! Это и называлось политикой.
      Солженицын. ....он не должен обладать властью.
      Певица. Там и так сплошное безвластие! И даже у власть имущих нет ее, либо не умеют пользоваться!
      Коммерсант. Если бы он согласился там возглавить какое-то движение...
      Певица. Никогда он не примкнет к существующему уже!
      Бернар Пиво. О сегодняшних событиях...
      Солженицын. ...зловещее признание отдельных, не существующих как таковые, государств... границы Тито... границы Сталина... Католичество всегда хотело повернуть православие... всегда требовало от него... православие терпимей... католичество требовало перехода в его веру от православных!
      Певица. Эх, переводчик! Не все ведь перевел! О таком важном, а? Здесь никому ведь не позволено об этом! Хоть Солженицыну дайте сказать!
      Домашняя хозяйка. Да, ублажил душу! Но вот за переводом мы расслышали об украинских националистах, а он не перевел!
      Глюксман. Когда сегодня московскую девушку спрашивают, кем она хочет быть, то получают молниеносный ответ: "звездой", а затем сразу дается второй вариант - проституткой.
      Аналитик. И не просто, а валютной! Забыл сказать Глюксман!
      Глюксман. ...это останется теперь тайной, но вот возможно, что выбор славянского Папы был обусловлен вашим влиянием...
      Домашняя хозяйка. А сам-то ведь против славян! Против сербов, Глюксманище!
      Солженицын. ...написал в опубликованном труде о коррумпированности власть предержащих, о трудностях молодого подрастающего поколения... (Раздается телефонный звонок, и певица снимает трубку: "А, Наденька! Смотрю нашего Заслуженного Валенка!.. Не понимаешь? Солженицына... Вот тебе двадцать лет, что для тебя Солженицын значит? Не стесняйся..." На другом конце телефонного провода девушка тужится: "Нууу. Ээээ. Я не знаю, что представляет для меня Солженицын..." Певица заканчивает разговор.)
      Художник. Мнение простого, дикаря вот: он нас выведет, Солж великий! А по мне - так и пускать не надо!
      Певица. Он осторожен, очень округло отвечает... общие фразы...
      Коммерсант. Нет. Четкие планы. Он будет во главе.
      Переводчица. Он ошибается, говоря о советской власти. Не было еще в истории, чтобы от власти сами ушли!
      Певица. Чушь какая! Это их ушли! После последнего слова Горабачева через секунду, меньше! СССР был отменен! Флаг сняли и водрузили другой! Вы себе такое можете представить? Чтобы вдруг республику отменили. И ни одна сволочь там не выбежала на улицу! Протестуя! Озвереть можно!
      Домашняя хозяйка. Они должны прекратить ходить под знаменами. Конкретные требования! Почему они, те же пенсионеры, считающие себя ограбленными, не выйдут сотнями тысяч перед их белыми домами, мэриями собчаков-лужковых! С требованиями хотя бы город убирать! У Романова в Питере тоже дача была, но и город был чистым!
      Коммерсант. Было уже такое в истории в тысяча восемьсот шестьдесят первом году - самураи отказались от власти.
      Певица. Не дай бог об этом коммунистам намекнуть, прикарманят для сравнения! Самураи... Не партия, а богадельня!
      Бернар Пиво. Как же вы видите, Александр Солхенищин, выход России из хаоса?
      Солженицын. ...травка пробьется и сквозь асфальт...
      Певица. Травка это хорошие, а асфальт - зловещие силы. Да?
      Аналитик. Сорняки да буряки быстрее произрастают!
      Коммерсант. Да, но так оно в конечном счете и будет! Он прав.
      Певица. Только эти самые хорошие, они, эта травка, совсем не такого качества, как он себе представляет! Вот она, молодежь! Жариков из "ДК" издатель "Красной кабалы", диссертацию может защищать. Дугин "Конспирология"! "Зазеркалье" - группа фашистиков! Хулиганская "Х.З.", забивающая х..! Там уже больше четырехсот партий зарегистрировано!
      Коммерсант. С ума сойти! Хорошо хоть многие не больше десяти членов насчитывают!
      Домашняя хозяйка. Мафия не даст ему там так разглагольствовать! Я бы не повезла детей на его месте - убьют топором или лопатой, как там у нас любят! И демократы не дадут! В их руках телевидение, газеты!
      Художник. Человек каменного века! Из-за колючей проволоки жизнь наблюдает! Что он знает? Я бы эту падлюгу вообще...
      Домашняя хозяйка. Да тише же, варвар! Он таки знает, учительствовал. Вот и "Матренин двор" написал...
      Певица. Но все это в прошлом! Где в его творчестве дух, запах, грубо говоря, этой, настоящей эпохи? Даже вот Зиновьев уже написал "Катастройку"! А он все через спицы "Колес", через "Август четырнадцатого", сквозь складки "Узлов", действительно через лагерное окошко!
      Гер?а. ...торговые отношения с Западом за тридцать лет до революции только начались. Поэтому говорить, что дореволюционная Россия была цивилизацией, в нашем понимании, нельзя, наверное.
      Солженицын (машет руками). Да что вы! Купцы существовали в шестнадцатом веке! Вели дела с Китаем, с Персией, плавали через Ледовитый океан!
      Певица. Господи, великий шелковый путь открыть! Сегодня там одни спонсоры и кругом "немцы" - шоп, шоп, шоп!
      Домашняя хозяйка. Иерихонская труба! Просто самая настоящая... Но он прав, что побирательство у Запада ужасно. В этом есть момент разврата, патологии... все эти помощи. Гер?а с Глюксманом этого не понимают, вон глаза выпучили... как это не нужна, мол, помощь?
      Солженицын. ...все нации разные, и в этом их драгоценность...
      Певица. Но ведь он сам говорит, что все в мире видоизменяется, и народы тоже. Что же он думает, что русских это не касается? В России сегодня каждые полгода как десятилетие здесь!
      Аналитик. Но хорошо он по ихней демократии прошелся, по католикам, еще бы про экономику добавить, про наших Нобелевских - Леонтьефф... Контарович...
      Домашняя хозяйка. Но он не трибун!
      Певица. Да это же телевизионная популярная передача. И сам Пиво все упрощает, и Солженицын это понимает, я думаю...
      Солженицын. ...я противник всех революций!
      Домашняя хозяйка. Но все-таки в нем есть пламя. То, что вот он не задумывался, ехать ли на юбилей Вандейский! Я тоже особенно люблю эти страницы истории... А кто такой этот Казанова?
      Аналитик. Лучше бы пригласили Элен Каррер Д'Анкосс, ее представляли на пост посла Франции в России!
      Певица. Наверняка с подсказки русских! Они обожают тех, кто им делает зло! Шеварднадзе вот на пост Председателя ООН предлагали!
      Аналитик. Это было выгодно американцам!
      Коммерсант. Конечно, а то вон их цэрэушника уже кокнули в Грузии!
      Художник. Так это КГБ его шлепнуло! А то, вообще - предатели! Какое право имеет какой-то там директор ЦРУ ехать разбираться на чужой территории, не в своих делах, а? А Солж врет, что будет вне политики! По его хитрым глазам я вижу. Ему только бы, чтоб слушались! Надменный! Божок!
      Переводчица. Никита Кривошеин тоже уже, конечно, но у него хоть дикция получше, хорошо, что меняются переводчики...
      Домашняя хозяйка. Никто из местных провидцев не предугадал развала СССР! Ни один! Они думали, это их "зло" навсегда, - за счет него и кормились, карьеры строили, наживали политические состояния. Никто ничего не предугадал!
      Бернар Пиво. Чем же вы будете заниматься в России, Александр Сулженихиц?
      Солженицын. Общаться с народом.
      Аналитик. Его будут возить в бронепоезде, и он будет из-за пуленепробиваемого стекла вещать...
      Переводчица. Он так разделил народ, что многие его просто ненавидят, именно в нем видя зло российское!
      Аналитик. Будет чаи гонять с этим... Глеб Якунин. Он там на всех демонстрациях стоит рядом с Еленой Боннэр... православный!
      Домашняя хозяйка. Но он вовсе не за демократов, считая их псевдо! И принадлежащими все равно коммунягам!
      Певица. А будто это не так?! Во главе правительства человек, совсем недавно защищавший в своей всемирно известной книге идеи социализма!
      Албанский писатель. ...волнует творчество ваше...
      Певица. Он давно уже им не занимается. Архивариус.
      Солженицын. ...небольшие произведения... у нас там не меньше шести авторских листов надо...
      Переводчица. Да что вы, Александр Исаич! Кирпичи! По четыреста страниц! Меньше не выгодно!
      Аналитик. Можно будет хоть прочесть! А то эти его тома - у кого же есть время читать? Время на зарабатывание уходит! Потреблять чтобы!
      Бернар Пиво. Возможен ли возврат коммунизма?
      Солженицын. Нет. Он был обречен в семнадцатом году.
      Певица. А в Польше вот многие бывшие коммуняги, возможно, получат голоса на выборах*!
      Аналитик. Его критерии начала века!
      Переводчица. А сейчас схожая ситуация. Ломка. Переход.
      Певица. Но тогда путь был неизвестен. Нов! А сейчас в сторону капитализма, который мне, например, хорошо известен из личного опыта жизни в самом развитом, американском. Поэтому вот такие Наденьки двадцати лет и приезжают сюда - зачем строить, если уже есть!
      Глюксман. Возможен какой-то русский путь демократии?
      Солженицын. Я не стал бы использовать эти выражения "русская душа" или "русский путь", но у каждой нации свое лицо.
      Домашняя хозяйка. Все-таки три важных темы затронул: католичество, Вандеи, то есть сравнение с Белой Армией...
      Певица. Которой помогали оружием союзники, а русские, как вспоминает Деникин, собрали четыреста тысяч рублей. Как и сейчас - все заботятся о своем счете в Швейцарии.
      Домашняя хозяйка. ...и конечно, важно о границах! Это черт-те что! Сейчас вот опять будет набор в армию, и что, куда их пошлют, что защищать? Либо определите четко, либо выгнать всех к едрене фене из Москвы! Иностранцы раз! Им газ, им энергию бесплатно! А Украина продаст русский флот! Продаст атомное оружие! Видели вы такое!
      Аналитик. А я крестился этим летом! Там, правда, на Украине организовали Украинскую Православную, ерунда какая-то... Про РУХ ничего не слыхать, правда, ну а западная Украина - это, конечно, штучка-с...
      Бернар Пиво. Ваш сын будет играть с Ростроповичем... (Показывает пластинки Ростроповича, рекламируя, как и на всех своих передачах рекламирует книги.)
      Певица. Он, конечно, не упустит момента! Но и Ростропович тоже и под стеной, и в Белом доме, и на Солженицыне... Какой винегрет устроил: и Николай II, и Анри Труайя, и Достоевский, церковное пение, фильмы...
      Передача окончена. Телефонный звонок. Певица снимает трубку, на другом конце провода: "Помните? Вы у меня были в Париже, я у вас бывал. Якушкин Дмитрий из "Московских новостей".
      Певица. Конечно! Сейчас теле выключу только. (Выключает. Все тем временем доедают печенье, сладости, допивают чай...) Вы надолго?
      Якушкин. На неделю. Я все записал, я там был... О чем бы еще написать французском? Нас там безработица как-то не очень интересует...
      Певица. Все судят по внешним признакам - витрины, транспорт, улицы! А я вот, признаюсь, получила наконец-то, после шести месяцев изучения моего дела, это самое пособие по безработице! Мой рабочий день оценен... в пятьдесят четыре франка и семьдесят сантимов! Вот так-то! Если бы я жила одна, пришлось бы идти в приют ночевать!
      Певица еще во многом призналась, наивно забыв потребовать от журналиста гарантий упоминания (или неупоминания) ее имени. Останется на совести журналиста.
      Якушкин. Я вот думаю, ехать мне в Вандеи или нет? Не очень охота...
      Занавес.
      17-18 сентября 1993 г., Париж
      ВЕЛИКИЙ ПОХОД
      Меня не устают спрашивать, когда же я возвращаюсь в Париж. Русские хотят все зафиксировать навечно, будто жирную точку на вас поставить. Но даже сами французы не хотят возвращаться. Что там делать?! Опять по новой пробивать себе дорогу в буржуазную жизнь, в жизнь административно-бюрократической машины. Как когда-то. Когда я решила стать настоящей француженкой!
      "Ты должна зарегистрироваться! Если ты не работаешь и не зарегистрирована - ты не существуешь!" - во, как мне объяснили.
      Согласна! Буду, как все французы. Зарегистрируюсь! Гип-гип, ур-р-р-а! В Национальное агентство по трудоустройству - шагом марш!
      Оно, агентство, недалеко от дома - рю Оберкамф, - и я иду пешком. Вообще, я редко куда-либо хожу, и каждый раз выход для меня - событие. На улице тепло, на мне новые туфельки, и я резво тюкаю каблучками. Тем не менее я снижаю темп, приближаясь к агентству. Впечатление, что здесь все дворники Парижа, так же как и уборщицы. Некоторое количество "мадам пи-пи" - дам, сидящих при туалетах, перед блюдечками для монеток... Весь этот народ ждет на улице время обеда. Повторяя в уме "равенство и братство", я жду, как и все... Становится жарко; дворники подпирают стены, уборщицы "свингуют": с одного каблука на другой переваливается тяжесть их мощных тел, с одного на другой... Муха! Ох, как она себе по физии залепила! С одного каблука на другой... Окаменевшие "мадам пи-пи" фиксируют свои взгляды на дверях. Как только они открываются, народ оживает. Как картинка в мультфильме. Немного потолкавшись при входе, весь этот люд разбегается по агентству в разных направлениях, скрывшись за различными дверьми. Ишь ты, знают, куда идти... дворники и уборщицы.
      Я перед стойкой в приемной с несколькими маленькими тетками. Фраза, столько раз прорепетированная дома перед зеркалом, не пригождается. "Ваша профессия", - спрашивает меня работник за стойкой. "Я певица!" - отвечаю я гордо, пощипывая воображаемый ус, ха-ха! Такие же ха-ха! выпрыгивают из-под ладоней, прикрывающих рты маленьких теток. "Ну что же вы, мадам... как вы можете сами констатировать, здесь для вас работы нет... Не правда ли... Вот адрес... там, это для вас. Певцы, танцоры, все... артисты!"
      "Равенство и братство!" - опять повторяю я в уме, уже более весело. До свидания, "мадам пи-пи"! Смотрю на адрес - 69, рю Пигаль! Какое артистическое место, а?!
      Здесь тоже много людей на улице. На Пигале. С одного каблука на другой, с одного на... Эти дамы, правда, сами себе находят работу.
      Посреди приемной агентства - панно, будто оплеванное маленькими клочками-объявлениями: "Научитесь петь и играть на гитаре за десять уроков!", "Современный танец и джаз идут вместе!", "Аэробика, сауна, душ Шарко - все для вашего успеха в актерстве!", "Танец, пение, акробатика - за одну цену!"
      Много танцоров здесь. Их легко узнать по полурваным одежкам, по вечным странным движениям-растягиваниям - всегда готовы к работе! Есть рокеры - люди в коже. Барабанщики - черные ребята... Я встаю в очередь, за типом с невероятно огромным шлемом мотоциклиста... может, он каскадер? Здесь как-то тихо, даже не скажешь, что артисты вокруг. Может, это потому, что они сейчас безработные, потеряли свои любимые артистические работки...
      Очередь доходит до меня, и я даю работнику за стойкой - о, эти богини за стойками! - все мои бумажки. Ну, все! Бюллетень зарплаты за три года работы в кабаре, бюллетень зарплаты за съемки в фильмах, за телепередачи, за работу в Швейцарии...
      - Кино... здесь у вас недостаточно... Швейцария... вы не обязаны декларировать...
      А тетка, стоящая за мной, в тюрбане, с ярко накрашенными глазами, - бывшая балерина! - кивает: "Работу за границей не обязаны, не обязаны декларировать..."
      - ...еще фильм! Так вы кто? Певица или актриса?
      - Я сожалею, но я могу, вообще-то, и то и другое! В США меня учили, что надо все уметь делать. В любом случае, мадмуазель, я согласна на любую работу, даже в массовку.
      - Ах, я бы не отказалась от массовки, там вас хоть кормят, - мечтательно говорит бывшая балерина.
      - Так это ж по блату! Массовочка! - подает голос тип с неимоверным шлемом, отвлекшись от изучения объявлений.
      - Мне надо 100 бюллетеней зарплаты или 800 часов работы за последние 18 месяцев. Но!!! Одной и той же работы, понимаете? Мне все равно, что вы делаете, хоть жонглируйте. Но пожалуйста, только жонглируйте, понятно?!
      Понятно-понятно. Ясно, что ни в какое кабаре меня здесь, конечно, не пристроят, тем более русское - они заняты поляками или эсэнгэшными хилями... Эх, мама! И зачем ты меня всему хотела обучить?! И фортепьяно, и пение, и фигурное катание, и балет, и театр, и кино, и черта в ступе! Только жонглировать!
      Я блуждаю взглядом по панно с объявлениями... Нельзя! Не надо и петь и плясать! И играть и танцевать! Non, non, non! На сцене изволь и на шпагат сесть, и что-то против СПИДа прокричать!.. Выйдя из агентства и проходя мимо "свингующих" дам, я засомневалась в том, что они специализируются только на чем-то одном. Они потеряют клиента, если скажут, что только... жонглируют!