Бессмертный

– А это какой мед?

– Лечебный.

Жена послала Костяшкина за медом, и вот он стоял перед медовщиком, не зная, какой мед выбрать. А выбор был. Из двух сортов. Медовщик уже вспотел, нахваливая Костяшкину один сорт и ругая другой. А потом наоборот.

– А от чего лечит? – спрашивал Костяшкин.

– А от всего, милок, – сладко говорил медовщик. – От ожирения, от похудания, от малого роста, от лысины, от СПИДу, от бесплодия, как противогрибковое можно, как противодитяточное. Противогрибковое, значит, так: захотел грибов – принял меду, и грибов уже не хочется. От бесплодия – даешь мед тому, от кого хотишь забеременеть. Противодитяточное – оба едите мед и избегаете всяких половых контактов.

– А это что за мед? – кивнул Костяшкин на другую кучу.

– Бессмертный, – сказал медовщик. – Из бессмертника, значит. Ложку съел – и ты живой.

– Я и так живой, – сказал Костяшкин.

– А будешь живее всех живых! – сказал медовщик.

– А проверить можно бессмертие?

– Можно, – сказал медовщик. – Задавай мне любой вопрос.

– А если я окажусь не бессмертным?

– Тогда ко мне придешь. Я тебе деньги верну.

– А сейчас чем докажешь? – спросил Костяшкин.

– А справку тебе дам, – медовщик послюнил химический карандаш и написал на клочке бумажки «Справка. Сия дана человеку в том, что он бессмертен. Справка действительна 1 день. Центральный колхозный рынок. Медовщик Соколов».

– А на завтра? – спросил Костяшкин.

– А на завтра надо снова ко мне. Вот тут же написано, – медовщик поднес бумажку к глазам. – Не пойму, чего написано… Ага, вот – «…на один день». Было б написано «два дня», тогда б ты два дня веселился.

Костяшкин съел меду на сорок дней.

Когда «скорая» увозила бессмертного Костяшкина с рынка, он приложил все силы, чтобы бессмертие из него не вырвалось.

Утром дома его встретила жена.

– Так, говоришь, меду укушался? А закусывали чем? Пирожными?

– Он бессмертие дает, – сказал Костяшкин.

– Так ты у нас ещё и бессмертный?! – сказала жена, беря сковороду, как гранату.

Разговор становился тяжелым.

– Да, бессмертный, уж извини.

– А я? – спросила жена.

– А ты уж так. Как привыкла. Помрешь, значит. В конце жизни.

– А ты у меня помрешь в расцвете лет! – сказала жена, и на лице бессмертного Костяшкина появился первый синяк.

«Хорошо ещё я ей о противозачаточном не сказал!» – подумал Костяшкин и вышел на улицу. Разговор с женой не испортил ему настроения: ведь вперёди у него было бессмертие. Правда, на 40 дней. Ну, а там можно будет ещё медку подбросить.

«А может, я не бессмертен? – подумал вдруг он. – Может, этот мед – липовый?!»

Чтобы проверить своё бессмертие, Костяшкин бросился под машину.

Машина с визгом затормозила, и из нее с визгом выскочил шофер.

«Да, действительно бессмертный!» – подумал Костяшкин, получая кулаком в ухо.

Выписавшись из больницы, он ещё несколько раз бросался под машины, наводя ужас на всех водителей города.

Чтобы окончательно увериться в своём бессмертии, Костяшкин решил броситься с крыши. С трудом передвигая костыли, он забрался на крышу девятиэтажного дома и бросился вниз. Но зацепился штаниной за карниз второго этажа. Откуда его втащил в комнату хозяин, избил до полусмерти и выкинул обратно в окно.

Так Костяшкин проверял своё бессмертие каждый день. Каждый день он приезжал домой то на милицейской машине, то на пожарной, то на «скорой». И каждый раз ему добавляли от себя.

– Чтоб ты сдох! – говорили ему, но как это сделать, не объясняли.

И тогда Костяшкин решился на последнее. Купил на рынке яду.

– Перед злоупотреблением никому не разбалтывать! – сказал ему на прощание ядовщик.

Костяшкин налил полный стакан. Хыкнул. Выпил. И закусил огурцом.

Но или яд был слабый – разведенный, – или организм Костяшкина был сильный – привычный к таким жидкостям, – а только яд на него не подействовал.

А вот огурец как раз подействовал. Огурец был тайно отравлен химией и неприятно поражен радиацией.

Огуречник, у которого Костяшкин купил огурцы, так ему и сказал:

– Приятного пестицида!

Последнее, что подумал Костяшкин перед смертью:

«Как раз сорок дней. Не надул медовщик».

Надгробный камень ему поставили, как он и просил, с надписью: «Костяшкину – бессмертному».

Новый наряд Королёвой

Королёва проспала на работу и поэтому выскочила из дому, не успев как следует одеться. Из одежды на ней были только туфли. В подъезде её окликнула какая-то старушка.

– Ой, внученька! Время не скажешь?

– Весна! – крикнула Королёва и помчалась дальше.

– Во вырядилась! – плюнула ей вслед старуха.

На улице Королёву остановил милиционер и строго сказал:

– Товарищ! Вы что?! Под машину хотите?!

– Нет, – сказала Королёва. – В автобус.

– Тогда дорогу переходи, где машин нет, – сказал милиционер. – А то враз под шофером окажешься!

Автобус был так переполнен, что если бы Королёва была одета, она бы в него не влезла. У нас же такие автобусы: сначала не влезть, а потом не вылезти. Говорят, в одном автобусе была такая давка, что одна женщина родила. А другая забеременела. В автобусе на Королёву никто не обратил внимания, кроме маленького мальчика, который спросил у отца:

– А откуда она будет доставать талончик?

Когда Королёва вылетела из автобуса, кто-то сказал:

– Что делается! С человека в автобусе все ободрали!

У магазина к ней пристроился какой-то мелкий мужчинка в огромной шапке. Очевидно – житель тундры.

– Дэвушка, – спросил тундрюк, еле поспевая за Королёвой. – Гиде такой костюм брала?

– Родители подарили, – сказала Королёва. – На день рождения.

– А размер какой?

– Сорок восьмой, – сказала Королёва. – Третий рост.

– А чей фирма? – спросил тундрюк. – Французский?

– Нет, наш, – сказала Королёва. – Отечественный.

– А материал какой?

– Кожа, – ответила Королёва. – Натуральная.

– А посчупать можно?

– Я те посчупаю! У тебя все искусственное станет!

– А можно я на себя примерю?

Королёва посмотрела на тундрюка сверху вниз и сказала:

– Тебе велико будет.

– Да я ж для жене, – сказал тундрюк. – Подарку сделать.

– Тыща рублей, – сказала Королёва. – В долларах.

– Однако! – сказал тундрюк. – За такой зиленый диньга я лучше своё что-нибудь продам!

– Во-во! – сказала Королёва. – Шапку свою продай. А то у тебя уже пар из ушей идёт!

– Это не шапка, – обиделся тундрюк. – Это волосы.

На следующее утро Королёва проснулась вовремя. Оделась. Вышла на улицу. На автобусной остановке увидела объявление: «Продается мужеской комбинезон. Кожа натуральный. Толстый. Местами – мех. Спереди – пуговица. Сзади – разрез. Цына – много-много зиленый долар».

Королёва догадалась, что объявление дал тундрюк, потому что на бумажке не было ни адреса, ни телефона. Выйдя из автобуса, она и вправду увидела у магазина маленького мужчинку, на котором из одежды были только черные очки. Да и те без стекол.

Королёва оглядела его с ног до головы и сказала:

– Ты бы хоть комбинезончик свой простирнул!

Идеальный муж

У одной жены был муж. Обыкновенный такой мужчина: поесть любил, выпить, и к женщинам слишком хорошо относился.

А жене все хотелось, чтобы он у нее идеальным стал. Чтобы аппетит у него исчез. И чтобы пить ему было нельзя. И чтобы с женщинами ничего не мог. Чтобы только ею интересовался и мужчинами.

Вот ей соседка и посоветовала:

– Сходи, – говорит, – к экстрасексу. А ещё лучше к какому-нибудь колдуну-патологоанатому. А то от твоего мужа действительно спасу нет!

Вот пошла жена к колдуну.

Он ей рукой по колену погладил и говорит:

– Все, милочка, ты здорова. Денег я за это не беру. А беру только французские духи.

Жена говорит:

– Погодите! Я ж насчет мужа пришла!

Колдун говорит:

– Будет у тебя муж. Через год встретишь своего суженого.

Жена говорит:

– Да я с ним уже десять лет встречаюсь. С моим суженым. Только он не суженый, а расширенный. Ест за двоих и пьет за троих.

– А это такой закон, – говорит колдун. – Как мужа не корми, он все в холодильник смотрит. Он у тебя кто по гороскопу?

– Кобель, – говорит жена. – За бабами незнакомыми бегает.

– А за кем же ему бегать, лапочка? – говорит колдун. – За той женщиной, которая рядом, бегать невозможно, от нее можно только убегать.

Заплакала тут жена, вынула из сумочки французские духи «Шанель» и поставила бутылочку колдуну.

Жалко стало колдуну нашу жену, он ей и говорит:

– Вот что, пусечка. Бери «Шанель», иди домой. А я тебе дам жидкость от твоего мужа.

– Что, ядовитая отрава?! – испугалась жена.

– Наоборот, полезная, – успокоил её колдун. – Все, чем он отравлял тебе жизнь, будет у него теперь уменьшаться.

Принесла жена лекарство домой. Стала думать, как своёму олуху лучше сказать, что это, мол, не лекарство, а так, просто, выпей – и все! Пока думала, он – раз! – и до дна все вылакал!

– Что за гадость? – говорит. – Нет ли у тебя ещё?

– Нет, – говорит жена и думает: «Видно, ему это лекарство – как бегемоту бокал шампанского».

Опустились у нее от этого все руки, и побрела она на кухню обед своёму постылому разогревать. А он следом идёт и спрашивает:

– Нет ли у нас перед обедом чего-нибудь перекусить?

– Перекуси проволоку! – говорит ему жена сквозь зубы.

Оборачивается она – и ничего не понимает. Вроде, её муж, как похудел. Точней, на голову ниже стал. И от этого стал казаться ещё толще.

А потом он стал ростом с табуретку.

А потом – ростом с сапог без каблука.

И чем меньше становился муж, тем больше становились глаза жены.

«Этак он у меня совсем исчезнет!» – испугалась она. Но когда муж достиг размеров стакана с чаем, он в своём развитии остановился.

И начался у них рай в отдельно взятой квартире. Вот что значит маленький муж: мозгов, как у взрослого, а ест, как ребёнок. И не пьет почти. Если раньше три бутылки зараз выпивал, то теперь – только две.

И за чужими женщинами перестал бегать. На таких крысиных ножках разве угонишься?

Ему без помощи жены ни одной женщине по телефону не позвонить, дверь не открыть, ключ никуда не вставить.

Поэтому он все вокруг жены крутится. Спиной об её ногу трется. А то по фартуку к ней на шею вскарабкается и сидит, смотрит, как она пельмени лепит.

Один раз в салат упал. Он и раньше в салат падал, когда взрослым был. Но только – лицом. А тут – полностью. Правда, выбраться сам не может – без потусторонней помощи.

И с мытьем тоже проблемы возникли. Жена его моет. Осторожно: чтобы в порошок не стереть. Спину ему драит зубной щеткой. И следит – чтобы он в тазу не захлебнулся.

– Не заплывай далеко! Утопнешь!

Но зато он к детям стал ближе. И не только – по уму. Сын-первоклассник из школы придёт, муж ему говорит:

– Показывай двойки, бестолочь!

Сын его на колени к себе посадит, двойки ему показывает.

Потом дочка-трехлетка из садика прибежит, слюнявчик на него наденет и кормит его. С ложечки.

Ну, иногда он, конечно, капризничает: не хочет каждый день – овсяную кашу на завтрак, обед и ужин.

А дочка его уговаривает:

– Не будешь есть – никогда не вырастешь!

И гулять стали чаще всей семьей. вперёди – жена с дочкой. Сзади – муж на паровозике. Сын его за собой на веревочке тащит. Жена говорит сыну:

– Только по лужам папку не таскай! Он уже достаточно грязный.

Иногда девушка какая-нибудь на улице их остановит и спрашивает:

– Он у вас смирный? На женщин не бросается?

– Ну, что вы! – говорит жена и берет мужа на руки. – Он у нас совсем ручной! Можете его даже погладить.

И характер у него стал мягкий. Бывало, с работы вернется, от злости на своего начальника – кошку как пнет ногой! А теперь не так. Теперь кошка его ногой пинает. Дескать, брысь с дороги, мелочь пузатая!

А вот в постели сложности появились. Жена его там просто найти не могла. Вечером его рядом с собой на подушку положит, а утром он у нее где-нибудь в ногах спит, клубочком свернувшись.

Ну, а про горшок и говорить нечего. В одиночку ему горшок было не покорить. Сын ему для этой цели машину игрушечную купил с пожарной лесенкой.

И потом. Когда муж и днем, и ночью, как на цепи, ходит вокруг супруги, – это, конечно, каждой женщине приятно. Но только первые двое суток. А на третьи начинаешь об него спотыкаться.

И в гости с ним не пойдешь, и не потанцуешь. Ну, танцевать он, вообще-то, мог, но только один, и только «яблочко», и стоя на тарелочке.

И на работу его никуда не берут. Даже трубочистом. Стала жена тосковать по мужу с большими размерами. Муж, он ведь – как опыт: лучше большой, которым делишься с другими, чем маленький, которого и себе не хватает.

Стала она письма писать в разные учебные заведения. Дескать, помогите мужа сделать мужчиной.

Взять его к себе согласилась только Кунсткамера. «Мы, – говорят, – наклеим на вашего мужа ярлык: „Муж недоразвитый“. И посадим его в банку со спиртом. Если только он даст слово, что не будет спирт из нее кушать».

Обиделась на них жена и пошла опять к соседке за советом. А соседка ей опять к колдуну посоветовала сбегать.

– А пока, – говорит, – ты бегаешь, я с твоим мужем посижу. Чтобы он не баловал.

Вот побежала жена опять к колдуну. Колдун ей то же самое лекарство дает, чтобы она тоже уменьшилась.

– А остатками, – говорит, – протрите мебель, чтобы и мебель стала поменьше.

– Остатками мужа? – говорит жена.

– Нет. Лекарства, – говорит колдун. – Тут два грамма. В этой бутыли.

Жена говорит:

– А нет ли у вас такого лекарства, чтобы у моего мужа все стало побольше?

– Есть, – говорит колдун. – Но и цена за него будет соответственно.

Вот пришла жена утром домой. От колдуна чертова. Вынула из сумочки лекарство и мужа.

– Давай, – говорит ему, – лечись.

Ну, муж – ам! – и все таблетки заглотил. Жена как испугается:

– Ты что?! Он же сказал: три раза в день вместо еды!

И быстрей – на улицу, залегла в канаве, ждёт, чего будет.

Потом набралась храбрости в ресторане первом попавшемся и пошла домой. Открывает квартиру – а там лежит огромный мужик. Голова – на кухне. Руки в туалете. Ноги – в прихожей. И весь – мохнатый, как кокосовый орех.

Для детей, конечно, места не осталось. И для кошки – тоже.

И что интересно, все у него увеличивается: и достоинства, и недостатки.

Ночью муж выбил пятками дверь и въехал в квартиру соседки.

Жене, конечно, обидно, что у нее теперь только одна половина мужа. Причем – не самая лучшая.

И главное – ничего ему сказать нельзя: от каждого замечания он только надувается.

Побежала тогда жена к колдуну в третий раз. Дал он ей последнее лекарство. И теперь муж у нее обычных размеров, любит поесть, выпить и к женщинам имеет устойчивый интерес – в общем, идеальный муж.

Парад

На трибуне появляются министр обороны, маршалы, генералы. Начинается военный парад. На площадь выруливают танки.

Министр, перегнувшись, кричит:

– Здравствуйте, товарищи танкисты!

– Дыг-дыг-дыг-дыг-дыг-дыг-дыг… – отвечают они.

В небе появляются самолеты.

Министр задирает вверх голову:

– Здравствуйте, товарищи летчики!

Летчики молчат.

– Плохие летчики! – обижается министр.

– У них уши закрыты наушниками, – поясняет ему маршал авиации. – Музыку слушают. Надо помахать чем-нибудь.

– У-лю-лю! – машет им министр фуражкой маршала.

На площадь, разбрызгивая воду, выруливают поливальные машины.

– Здравствуйте, товарищи подводники! – кричит министр и идёт сушиться.

На площади появляются межконтинентальные ракеты. Их тащат упряжки лошадей.

– Кого приветствовать? – обращается министр к своёму заместителю. – Ракетчиков или кавалеристов?

– Межконтинентальную кавалерию, – советует заместитель.

– А как они их запускают, если не секрет?

– Секрет. Но я расскажу. Они их вообще не запускают.

– Почему? Хорошие же ракеты!

– Вот именно! Такие хорошие ракеты – и кому-то бесплатно посылать!

– Значит, они пошлют только в ту страну, которая им хорошо заплатит?

– Совершенно верно. Тягачи они уже отослали.

На площади никого нет.

Министр – шепотом:

– Здравствуйте, товарищи разведчики!

– Здравствуйте, товарищ министр, – отвечают ему шепотом за его же спиной.

На площади появляются ещё какие-то войска.

– Здравствуйте, товарищи пехотинцы! – кричит министр.

– Ваше здоровичко! – отвечают пехотинцы и салютуют министру из автоматов.

Министр успевает пригнуться. Несколько пуль попадают в голову одного из генералов. Но отскакивают. Стройными рядами, выбрасывая вперёд твердые ладони и голые пятки, движутся десантники.

– З-здравствуйте… – запинаясь, говорит министр и поворачивается к маршалу десантных войск. – Как вы их так чудно обучаете?

– Это – не проблема, – отвечает маршал. – Проблема – как их остановить.

После прохода десантников толпа зрителей заметно редеет.

– В другой раз, – говорит министр, – следом за десантниками пустим военных медиков.

По площади идёт солдат с пузырьком.

– Да здравствуют химические войска! – кричит министр.

От его крика солдат вздрагивает и роняет пузырек.

– И хим с ним! – говорит министру маршал химии и надевает на себя противогаз. – У нас ещё один есть.

– Что, пузырек?

– Нет, солдат.

По площади идёт шеренга солдат, ударяя перед собой кнутами.

– Да здравствуют бактериологические войска! – кричит министр после того, как догадался, кто это, и смотрит в театральный бинокль на то, что ползет перед солдатами.

– Нно-о, милые! – охаживают солдаты кнутами бактерии.

Последними идут пьяные в обнимку с бабами.

– Да здравствуют военные строители! – кричит министр.

– Пошел на хрен! – дружно отвечают военные строители.

Министр уходит в указанном направлении. А маршалы и генералы присоединяются к военным строителям.

Телефонная ошибка

Они познакомились по телефону. Он ошибся номером. Голос у нее был красивый, женственный. А у него – деловой, мужской. Договорились о встрече. У метро, где обычно встречается полгорода.

На всякий случай он не купил ей цветы. Так и сказал:

– Вы меня легко узнаете – у меня ничего не будет в руках.

Когда встретились, сразу подумал: «Хорошо, что цветы не купил».

А она: «С такой внешностью мог бы что-нибудь и купить».

Спросила для приличия:

– Куда пойдем?

«Ещё куда-то хочет идти, зараза!» – подумал он и сказал:

– Ну, можно – в кафе.

«Лучше уж в кафе, чем ко мне домой, а то её из дома потом не выгонишь!»

Зашли в кафе, и она подумала: «Хоть поем».

– Чайку? – спросил он и подумал: «Сейчас глотнем по чашечке и разбежимся».

«Жмот!» – подумала она и сказала:

– Нет, кофейку. И ликерчику!

«Грабят! – подумал он. – Прямо на людях!»

Из кафе вышли уже врагами.

Когда довел её до дома, она из приличия предложила ему зайти, надеясь, что он из приличия откажется.

«Ну, дура! – подумал он. – ещё час слушать её бредни!» Но согласился.

«Вот раздолбай! – подумала она. – Теперь ко мне попрется!»

Поднялись к ней.

Часа через три она подумала: «Как же этого борова выгнать?!» – и, взглянув на часы, сказала:

– Уже баиньки пора!

«Если положит рядом, это будет фильм ужасов!» – с тоской подумал он и сказал:

– Да, да! Спать! Только спать – и ничего больше!

Она застелила себе большую кровать, а ему – маленький диван: «Пусть на диване, гад, мучается!»

«Куда же ложиться? – подумал он. – Кровать – большая, значит, для меня. А если эта корова ко мне залезет, от нее можно будет хоть в стенку вжаться!»

«Вот кобель! – подумала она. – Улегся именно туда, куда я чистое белье постелила!»

Утром, идя от нее и плюясь во все урны, он думал: «Дай бог, чтобы после этой ночки у меня не было никаких последствий!»

Через девять, примерно, месяцев у них появился ребёнок, и они вынуждены были жениться и прожить вместе целую жизнь, изменяя друг другу и проклиная ту минуту, когда он ошибся номером телефона.

Надежда

Тогда ангелы на бриллиантовых ножках особенно часто ходили по его спине. Они возникали мгновенно: из-за черных лучей ресниц незнакомки, из-за какой-нибудь стихотворной строчки и просто беспричинно, бывает такое вдохновение – непонятно, к чему, – такое юношеское опьянение весенним воздухом, щенячий восторг, когда любой ветер – попутный.

Сердце его порхало меж пролетающими с разными скоростями стрел в попытках зацепить хоть одну.

Ему было двадцать, а ей двадцать три. Но разница между ними была гораздо больше. Между ними была целая жизнь.

Он был ещё птенцом, не пробившим скорлупу. А она была уже женщина, уже мать, хотя и легкомысленная, вся в дочь.

Он влюбился в её лицо. Кроме лиц, тогда ничего не видел. Ни души. Ни тела.

Она была легкая. Маленькая голова, слабая шея, мелкие глазки к вискам, как будто все время щурится.

А нижняя половина была от кого-то другого. И тот другой, видно, долго занимался прыжками вверх: ноги сильные, параллельные друг дружке. А может, потому и прыгала, что такие ноги. Хотя туфельки опять маленькие. Инфузории.

Робкая грудь. Она незаметно для него прижимала локти к своим ребрам, чтобы грудь выросла на несколько минут. Это такой прием. А у кого она низкая, те руки за голову кладут. За свою, конечно. Как бы задумались. И грудь воспрянула. А вместе с ней и сидящий напротив.

Впрочем, и мужчины, завидев красивую женщину, тоже распрямляют позвоночник, надуваются воздухом. Особенно – небольшие. Есть такая полая птица. Называется голубь. По-французски – пижон.

Они сразу влюбились. Бывает так: только с человеком познакомился – и у вас полное взаимопонимание, а с другим живешь много лет – и друг друга абсолютно не понимаете!

Но он ей не очень-то верил. Во-первых, намного старше его. На три года. Потом – с довеском. Шести лет. В-третьих, разведенная. Терять нечего. В четвертых и пятых, из глухомани, без прописки. Нет, все-таки много неясностей в автобиографии.

Практичная. Это – кому как. Одним нравится, другим – нет. Он этого тогда вообще не замечал. Но теперь-то заметил: была практичная. Из ерунды могла сделать салат. Причем сама не ела. Почему они не едят то, что сами же приготовили? Или наедаются, пока это готовят? Или брезгуют, так как видят, из чего это делается? А то блузку себе купит дешевенькую, но как она ей идёт! И другой такой же больше нет ни у кого. Да, одеваться они умеют, в этом мы их никогда не догоним. Мужчина, он же вбухает кучу денег в какую-нибудь куртень, а потом оказывается, что в такой ходят все и всем она одинаково не идёт.

Но мечтала стать романтичной.

Есть женщины-романтики (это которые без денег или, наоборот, денег столько, что они их не замечают). Есть женщины-циники (эти, в основном, из медперсонала, из работников прилавка, видят жизнь с другой стороны экрана, которая обычно темная). Есть женщины-дети (эти откуда угодно, рядом со сценой, например, можно найти).

Много позже он узнал такую. Женщина-ребёнок. Сорок годиков, а все щебечет детским голоском. Девочкой играла во взрослую, а взрослой стала играть в девочку. Обожает детские стихи. Рассмешить её может только юмор в коротких штанишках. Прочие шутки считает грубыми и пошлыми, говорит: фу! Своих детей нет.

У нее-то этого не было. У нее было другое. Другие мухи в голове. Когда «скорая помощь» спросила её: кто вы? – ответила: весы. Как все женщины, ещё не нашедшие своего главного мужчину, верила в гороскопы, приметы, нумерологию. Внимательно следила за совпадениями. И у меня дома такая же чашка! Это тоже мой любимый писатель! Надо же, я только что об этом подумала! Но не сказала! Цыганка ей нагадала их встречу.

Письма и открытки подписывала многозначительно: Надежда. По телефону – тоже: это Надежда. Пауза. Никаких надь и надежд петровн.

В минуты особенно горячие вскрикивала отчетливо ему в ухо: мой! муж! мой! Внушение на близком расстоянии.

А то посмотрит на него в целом и скажет: мы же с тобой так молоды! Ни хрена себе – молоды: бабе уже двадцать три!

Играла с ним как кошка с мышкой. Точней – с мышем. Игра до предпоследнего предела. Последний был всегда на замке. Это её и сгубило. Будь она менее опытной или наоборот, более, опытной настолько, что скрывала бы свой опыт, он бы на ней и женился. Но её игра была рассчитана на опытного мужчину. Это подтверждает тот факт, что через месяц он её бросил. А ещё через два женился на другой. Начинающей женщине. И не такой красивой. И более дурой. И провоевал с ней десять лет. А с Наденькой, то есть Надеждой был бы, наверняка, счастливей. Хотя, наверняка, тоже не больше десяти лет.

Шутка у нее была: у нас с тобой ещё все спереди! Она ею все время острила. И сама же смеялась. Причем совершенно искренне.

Потом они снова встретились. Когда он уже состоял в разводе. Но не развелся. Она опять приехала поступать в институт. Сразу накинулась: а ты меня? как ты все это время?

Совсем не изменилась. Но изменился он. Поэтому она уже стала для него другой. Смешная. Старомодная. И уже неопытная.

Он стал намного опытней. И старше. Хотя ему ещё было чуть больше тридцати. А ей уже хорошо за тридцать.

Ей опять что-то нагадала цыганка. Какое-то крупное счастье.

В первый же день они и дошли до предела, до которого она стратегически не допускала его раньше. Как говорят на исповедях, все произошло быстро и неожиданно, я даже ничего не почувствовала!