ГЛАВА 11

ОПЕРАЦИЯ «ОМОН»

Матч «Вымпел-Зарайск» — «Спартак» был самым обычным в чемпионате. «Спартак», как всегда, возглавлял турнирную таблицу, «Зарайск» ее замыкал, занимая то предпоследнее, то последнее место. Встреча практически ничего не решала.

Но тренеры — Романцев и Севрюков — поставили перед командами чисто спортивные задачи.

Олег Иванович настраивал свою команду на то, чтобы еще раз перед матчем на Кубок «ЕвроТОТО» с серьезным противником, которого выведет на «Спартак» неумолимый жребий, проверить связки, особенно с новыми игроками — португальцем Маркао и двумя турками, и, кроме того, как всегда, сыграть красиво. На сетования кое-кого из игроков, что, дескать, стоит ли сильно надрываться в матче, который ничего не решает, де еще и не будет показан по телевидению, Романцев упрямо твердил:

— Нужно уважать зрителя. Пусть на стадионе будет всего тысяча человек, но пусть у этой тысячи на всю оставшуюся жизнь будет память о блестящей игре «Спартака». И даже если учесть, что из этой тысячи девятьсот болеют за свой «Зарайск», — сыграем для наших ста болельщиков. Мы всегда у них в долгу.

На игру настраивались серьезно. Игроки «Спартака» вышли на поле в хорошем тонусе, с желанием и победить, и показать хорошую игру.

Спортсмены «Зарайска-Вымпела» шли с небольшим «мандражем», не веря в свою победу, но по ходу матча обрели некоторую уверенность в себе, понимая, что терять нечего, и сыграли, может быть, лучшую свою игру в чемпионате — блеснули и в защите и в нападении.

Счет матча — 3:2 — говорил о бескомпромиссном поединке.

Довольны были и болельщики.

Спартаковские возвращались с матча на железнодорожный вокзал, чтобы сесть в поезд Зарайск — Москва, пешком, небольшой толпой человек в 150-170.

В трех кварталах от стадиона на улице Красногвардейской — угол улицы Олега Кошевого перед толпой болельщиков вдруг остановился автобус, из него выскочили человек 25 омоновцев — в камуфляже, масках, шлемах, бронежилетах и, приказав толпе остановиться, развернуться и изменить маршрут, не ожидая выполнения приказа, начали «демократизаторами» избивать ближайших к ним болельщиков.

Повинуясь приказу «старшины» — «В драку с ментами не ввязываться», толпа, которая могла бы в силу численного преимущества просто смять два десятка омоновцев, развернулась и бегом направилась к углу Красногвардейской и проспекта Ленина, надеясь, что омоновцы от них отстанут. Омоновцы действительно еще какое-то время преследовали бело-красных фанатов, потом отстали, вернулись в автобус, и машина резко ушла по улице Олега Кошевого в сторону микрорайона «Октябрьский», где, как известно, была база ОМОНа.

Когда же толпа спартаковских болельщиков достигла угла проспекта Ленина, «старшина», почувствовав, что преследование прекратилось, приказал остановиться.

Позади, метрах в пятидесяти, неподвижно лежали пять тел.

Спартаковские «тиффози» вернулись назад. Их товарищи не подавали признаков жизни. Все пятеро были убиты.

«Старшине» удалось сдержать первую реакцию товарищей — пойти, даже с риском для жизни, «громить ментов». Неподалеку находилось здание городской прокуратуры, рабочий день уже кончился, но как всегда на месте был дежурный прокурор. «Старшина» представился, продемонстрировал тела убитых — их спартаковские болельщики на руках пронесли по улице Приволжской к зданию Зарайской горпрокуратуры. Попросил срочно связаться в Москве со старшим советником юстиции в Генпрокуратуре полковником Егором Федоровичем Патрикеевым. Болельщики отправились в Москву. «Старшина» остался до выяснения инцидента. Дежурный прокурор, связавшись с Москвой и переговорив минут десять с Патрикеевым, дал указания передать тела в морг судмедэкспертизы для последующего их освидетельствования. Егор Патрикеев выехал в Зарайск.

Первые же оперативно-следственные действия на следующий день показали:

— Милиция к инциденту не имела никакого отношения.

— ОМОН вообще в этот вечер не выезжал со своей базы.

— Сo складов ОМОНа в деревне Старбеево неделю назад было украдено 25 комплектов снаряжения, об этом факте начальник склада своему начальству не сообщил, и теперь он привлечен к ответственности по подозрению в соучастии и в хищении.

Энергичные действия прокуратуры, МВД, ФСБ по городу Зарайску позволили достаточно быстро, в течение трех дней, выстроить картину происшедшего.

Комплекты снаряжения ОМОНа были специально похищены со склада для проведения акции против «Спартака». Поскольку спортивной логики в акции не было, стали искать заказчика. Через агентуру УВД, ФСБ и прокуратуры вышли на уголовников, сотрудничающих с «органами», а через них — на троих из тех, что участвовали в акции.

Интересные к тому времени сведения предоставила и судмедэкспертиза: все убитые имели следы от «дeмoкpaтизaтopoв» в области ребер и почек. Причем, как утверждали эксперты, эти удары наносились по телам потерпевших в тот момент, когда их руки были подняты. Возникла логичная версия: при криках «омоновцев», требовавших повернуть от центра в обход к вокзалу, при криках «Милиция!» эти пятеро болельщиков, повинуясь еще и приказу «старшины» не вступать в драки с «ментами», подняли руки, показывая, что оружия у них нет, а есть готовность подчиниться требованиям стражей порядка. Ударами «демократизаторов» «омоновцы» повергли свои жертвы на землю и далее, как считают судмедэксперты, забили их ногами.

Задержанные уголовники дали признательные показания, подтвердив, что им была выдана форма ОМОНа и дана установка на убийство пятерых москвичей.

Вскоре все 25 «омоновцев» были задержаны, им было предъявлено обвинение, предусматривающее уголовное наказание по статье об умышленном убийстве.

Дав признательные показания, члены оргпреступной группировки, совершившей это убийство, долгое время не выдавали своего пахана.

Когда же следователем прокуратуры был предъявлен каждому в отдельности фоторобот пахана, а затем, через сутки, и сведения о нем, накопленные в правоохранительных органах, со всеми мельчайшими подробностями, признательные показания посыпались одно за другим.

Еще через сутки был задержан признанный судом особо опасным преступником, бежавший из заключения в колонии строгого режима в Мордовии и находившийся на нелегальном положении уже около полугода — Вениамин Костырев по кличке Рыжий Веня, вор в законе, один из авторитетов зарайского преступного мира.

Он был препровожден в СИЗО, но, в связи с тем что в момент ареста Рыжий Веня был в состоянии наркотического опьянения, допросить его было решено за следующий день. Однако когда полковник Патрикеев вызвал подозреваемого в прокуратуру, оказалось, что Вениамин Костырев ночью покончил жизнь самоубийством, повесившись на фрамуге окна камеры, использовав в качестве петли жгут из спортивных штанов.

По мнению экспертизы, однако, человек, находившийся в состоянии сильного наркотического опьянения, не мог бы без посторонней помощи разорвать спортивные китайские брюки из черного, плотного искусственного материала и сделать петлю.

Конечно же ему помогли.

И опять пошли допросы тех, кто был в камере, контролеров СИЗО, членов банды, сидевших в других камерах или вообще в другом изоляторе.

Егору Патрикееву было совершенно ясно: фанатов «Спартака» хотят сознательно поссорить с милицией, посеять в их сердца вечную вражду по отношению к человеку в милицейской, омоновской форме, и ясно было, кто проплатил эту акцию.

Но неясно было, как и неясен был механизм взаимоотношений между зарайским блатным миром и элитным миром парижского торгового дома «Диамант».

Помог случай. Или — предусмотрительность полковника Патрикеева.

Он приказал оставить наряд милиции у таежной заимки, в которой арестовали Рыжего Веню, не только после этого ареста, но и после гибели Вениамина Костырева в камере СИЗО.

Интуиция подсказала, что у истории может быть продолжение. И точно: в механизмах любого вида бывают нестыковки, накладки, повреждения. Заказ Вениамином Костыревым был выполнен. Какая-то предоплата наверняка была, но следов ее в Зарайске и на заимке не нашли. Значит, в адрес исполнителя будет направлена остальная сумма. Тот факт, что преступление было оперативно, по горячим следам расследовано правоохранительными органами Зарайска, видимо, не мог быть спрогнозирован заказчиками убийства пятерых футбольных фанатов. И, когда автоматически сработали все защитные механизмы, когда был убит в камере руководитель банды и все концы, казалось, ушли в воду, тут и сработал несовершенный механизм всякого сложно придуманного, с чередой посредников, преступления.

На заимку прибыл курьер с 50 тысячами долларов для Вени Рыжего.

Он был задержан, ему были объяснены все последствия отказа сотрудничать со следствием, и этот человек, прибывший в Зарайск из Москвы, дал признательные показания: кто, когда, при каких обстоятельствах передал ему деньги для Вени Рыжего. В тот же день этот посредник был задержан и в свою очередь дал признательные показания. Следы опять вели в Париж.

Непосредственным заказчиком и этого преступления оказался барон де Понсе.

Папка с надписью Барончик в сейфе Егора Патрикеева толстела.

ГЛАВА 12

ОПЕРАЦИЯ «БАНК ДАННЫХ»

— Поздравляю вас, барон, отличные, прямо-таки превосходные копии! — эксперт торгового аукциона «Дом Друо» Шарль де Барсу просто лучился от удовольствия. Приятно богатому клиенту сделать приятное: подтвердить, что он приобрел превосходные копии известных картин. Одного не мог понять старый виконт де Барсу, почему клиент после его слов побледнел (казалось, белокожий и рыжеволосый барон де Понсе просто физически не может стать еще белее лицом, однако ж такую метаморфозу он только что блистательно продемонстрировал) и, зашатавшись, рухнул в высокое вольтеровское кресло, обитое серебристой парчой с вышитыми по серебряному фону золотыми лилиями.

— Благодарю вас, виконт. Вы свободны, — через минуту выдавил де Понсе из своих полных, искусанных в кровь губ. — Гонорар вам передаст Мадлен. Если будут какие-то проблемы, звоните, Марина уполномочена решать все вопросы, связанные с покупкой, атрибуцией, оценкой новых поступлений.

Пожав плечами, сухонький виконт направился к выходу. Обычно после консультаций они сидели с бароном минут десять-пятнадцать за рюмкой доброго арманьяка. Понятно, что человек он занятой. Но, с другой стороны, такие копии удается приобрести не каждый день. И кракелюры хороши. Полотно искусственно состарено. Просто превосходно! Особенно холст Лукаса Кранаха. Что же касается работы Маренизи, то здесь самое трудное было не увлечься маньеризмом автора, его размашистыми пастозными мазками, не привычными в творчестве мастеров позднего Возрождения. Все элегантно, скромно, точно.

Кроме Мадлен, передавшей конверт с гонораром, в холле его ждала и Марина — жена барона. Она еще раз извинилась за мужа и любезно пригласила «заходить запросто, на чашку чаю»...

Когда Марина вошла в кабинет, Барончик уже пришел в себя.

— Насколько я поняла, ты купил эти работы как подлинники?

— У меня даже на йоту сомнений не было, даже на йоту!..

— У тебя есть какие-то объяснения?

— О Господи, какие тут могут быть объяснения, не будь идиоткой! Меня надули, подставили, «кинули», обманули, обмишурили...

— Не нервничай, давай разберемся. Ты абсолютно уверен, что картины там, где их взяли, были подлинными?

— Абсолютно! Я оплатил поездку в Москву и Петрозаводск весьма дорогостоящего эксперта, Анри Монара. Там вещи были подлинные.

— Кто же мог их подменить? Продавцы?

— Исключено. Люди, которые похитили картины, мне преданы, а главное, они прекрасно знают, что, если обманут меня, до утра не доживут.

— Тогда где же произведена замена?

— В пути. Точно — в пути!

— Но это невозможно, — покачала головой Марина. — Как можно забрать у курьера или исполнителя заказа подлинник и на его место подсунуть копию так, чтобы он этого не заметил?

— Э, матушка, ты не знаешь Егора Патрикеева! Нашему вору все впору. Недаром про него говорят, что он мог бы статую микельанджеловского Давида заменить копией, и никто во Флоренции этого бы не заметил. Это очень серьезный противник! К сожалению, свой талант и искусствоведческие знания он отдал служению российской прокуратуре. А пошел бы в наш мир, миллиардером долларовым был бы давно. Жаль... Это он. Больше некому.

— Почему ты так уверен? Мало ли талантливых людей?

— Конкуренты — «подпольные» коллекционеры — исключены. В нашем мире не принято воровать друг у друга. Наш мир тесен, все друг о друге знают. Риск велик. Месть страшна.

— А что, Патрикеев не боится мести с твоей стороны?

— Может, и боится в глубине души, но виду не покажет. Он ведь не для себя действует, для страны, бессребреник хренов! А там другая логика. Нам с тобой, вольным предпринимателям без родины, этого не понять...

— Ну почему же без родины?

— А по кочану, Маришенька! Ну какие же мы с тобой русские?

— Я — однозначно русская, да и в тебе есть русская кровь.

— Да я не о количестве лейкоцитов и эритроцитов, — черт бы их побрал! — свидетельствующих о принадлежности к тому или иному народу. Мы с тобой — люди мира, личности с планетарным менталитетом. Мы о своей собственной выгоде, о своих удовольствиях, о своих прибылях печемся. А этот придурок Патрикеев за Россию, видишь ли, болеет! Я одно время думал — прикидывается, потом смотрю — нет, искренне верит!

— Купить его пробовал?

— А то нет, деточка! — всплеснул жирными руками Барончик. — Да первое, что я делаю, когда мне человек мешает, это пытаюсь его купить.

— А второе?

— А второе — то, что ты подумала.

Марина молча встала, взяла в баре два больших бокала, налила в них по «чуть-чуть» хорошего арманьяка, протянула один бокал мужу и холодно, рассудительно взглянула на него.

— Расслабься. Давай все взвесим. Насчет того, кто что думает. Есть такой забавный анекдот — Мадлен утром, рассказала: «Когда мужчина задерживается до утра, мать думает, что он в больнице, жена — что у любовницы. Так выпьем за то, чтобы версия матери всегда побеждала. Матери всегда правы».

— И это рассказывает жена мужу...

— А, брось! Какие мы с тобой муж и жена, давно уже просто партнеры, уважающие друг друга.

— Дa, — согласился вдруг Барончик. — Как ни странно, я уже привык верить тебе и доверять твоим советам. Итак?

— Если не прошел первый вариант ослабления позиции противника, попробуй второй, — сказала Марина.

— Это опасно. Я не рассматриваю сейчас моральный аспект. Хотя за годы противостояния даже привык к Егору и по-своему его уважаю.

— Ой, ой, сопли и вопли! — поморщилась жена. — Никогда не поверю, что твое уважение и любовь к далекому профессору Патрикееву из Генпрокуратуры сильнее твоей любви к «ню» и бриллиантам! Кстати, может быть, картины подменили пo приказу кого-то из твоих конкурентов в этой области? Из мести?

— Нет. У меня с конкурентами полный «консенсус».

— А российские партнеры не могли затаить злобу?

— Они куплены с корнями и потрохами, компромата на них — вагон и маленькая тележка. Никогда!

— Скажи, пожалуйста, — продолжала допытываться Марина, — а есть у тебя кто-то, такой же как Патрикеев, непокупаемый противник?

Барон де Понсе на минуту задумался, чуть-чуть поболтал арманьяк в бокале, погрел рукой стекло, подождал, пока тепло его руки через стекло бокала согреет арманьяк, и сделал глоток, чувствуя небом и языком аромат старого напитка.

— Есть, — наконец выдавил он.

— И кто же это, если не секрет?

— Какие от тебя секреты?! Это некий Иса Назимов.

— Работает в нашей сфере?

— Нет, никаких точек соприкосновения в бизнесе, мы с ним не конкуренты

— В чем же он враг?

— В «ЕвроТОТО». Я никогда тебе об этой части своей жизни не говорил. Скажу и сейчас максимально сжато: это часть моего бизнеса, и это — моя страсть, такая же как «ню», как бриллианты. Я ставлю на футбольный тотализатор, в котором играют только миллионеры, огромные суммы, но выигрываю еще большие.

Барончик вдруг задумался.

— Пока выигрываю, — наконец выдавил он. — Возможно, наши интересы с Назимовым столкнулись на этом поле так сильно, что он... Нет, все равно, он мог бы убить моих агентов, устранить моих исполнителей, помешать реализации моего плана, связанного с «ЕвроТОТО». Но он не стал бы мстить мне таким сложным и витиеватым путем. Он проще, чем ты думаешь.

— Достаточно распространенное заблуждение, считать других людей значительно проще себя, — презрительно скривила губы Марина. — Боюсь, ты его недооцениваешь.

— Я его, может быть, даже переоцениваю. Но точно знаю: у него просто мозгов не хватило бы, чтобы подменить картины.

— А у Патрикеева хватило бы?

— Да.

— Значит, нет сомнениям. Выбирай второй способ.

— Мариночка, ты что это такая жестокая?

— Он угрожает нашему семейному материальному благополучию, — спокойно сказала она. — Значит, он мой враг. Извини, но жизнь с тобой не делает женщину мягче и сентиментальнее. Хотя, наверное, я и до нашей встречи была достаточно строгая баба.

— Значит, вперед?

— Без сомнений, друг мой. Действуй! Ибо стоящий на месте всегда проигрывает идущему.

— Я должен уже бежать... Время идет. Мне надо его остановить!

Барон де Понсе поднялся, словно прямо сейчас готов был взять низкий старт в погоне за убегающим от него Егором Патрикеевым. Но Марина его остановила.

— Прости, мой друг. А в этом твоем «ЕвроТОТО» полковник Патрикеев тебе кто — враг или друг? Не исключаешь возможности, что его такой стремительный накат на тебя объясняется не только стремлением в соответствии с его служебным статусом удержать в России раритеты, но и желанием остановить тебя в твоем движении к победе в тотализаторе?

— А это мысль! — загорелся Барончик. — Надо будет, кстати, узнать, за кого болеет Патрикеев.

— Какое это имеет значение?

— Большое. Тогда к его квасному патриотизму прибавляется еще и личная страсть. Не верю я, знаешь ли, в активность людей, не зараженных личной выгодой, страстью и увлечением. А пока ты занимаешься этой спортивной драматургией, я займусь анализом ситуации на алмазном рынке. Пора вытеснять и Оппенгеймеров, и неповоротливых якутов из этого бизнеса. Мне нужно для закупки сырых алмазов в Архангельске 400 миллионов долларов.

— Большая сумма.

— Она окупится. У меня уже есть договоренность на их обработку в Голландии, да и наши фабрики не загружены. И медлить нельзя. В этом деле время решает если не все, то многое!

— В нашем — тоже.

— Неси бумаги на подпись, продай наши векселя по ювелирке, возьми кредит в «Лионском кредите» — пусть банк оправдывает название. Действуй!

— И ты тоже не жди, когда тебя Назимов и Патрикеев обойдут на вираже.

— А я виражей не делаю, — самодовольно ухмыльнулся Барончик. — Я — по прямой. Пусть попробуют догнать.

Марина вышла из кабинета, потрепав белой красивой рукой покрытую рыжими волосками руку мужа. Ни его ни ее такие прикосновения не волновали. Они действительно давно были просто партнерами.

После ухода жены барон де Понсе еще минут пятнадцать обследовал мощной лупой и огромное полотно Лукаса Кранаха Старшего, и меньшее, но в силу более размашистого письма менее удобное для анализа полотно Маренизи.

— Копия, копия... Просто не верится! Что же, он заранее заказал эти копии? Тогда, значит, он с большим запасом узнал о моих планах?.. И тогда вопрос: кто стучит в моем стане? Или?.. У него есть некий источник хороших копий картин западноевропейских мастеров, откуда он сравнительно быстро может заполучить нужную копию? Таких мест в России раз два и обчелся. Это, если судить по уровню работы, могут быть две академии художеств — в Санкт-Петербурге и в Москве. Так старить картины при копировании могут, кажется, только ученики Сергея Сиренко и Сергея Гавриляченко в Москве, профессоров из Суриковского. И, может быть, еще Каверзнев. И все — друзья Патрикеева. Но стрелять будут в Патрикеева.

Потом, закончив все срочные дела, лежа в джакузи, когда две самые дорогие девочки по вызову мыли и ласкали его холеное тело, и потом, когда, тщательно вытерев его после ванны, покрывали это тело бесчисленными нежными поцелуями (это была та форма секса, которую в последние годы единственно признавал Барончик — никаких страстных усилий, никакой напрасной траты энергии), он все продолжал думать о провалах последнего времени.

У него создалось впечатление, что полковник Егор Патрикеев узнает о его замыслах раньше, чем эти замыслы окончательно созревают в его рыжей умной голове. В результате его киллеры промахиваются, его чистильщики оставляют следы, его эмиссары возвращаются ни с чем, его курьеры арестовываются, его картины подменяются копиями.

Прислушиваясь к своим ощущениям, когда купленные девушки позволяли себе слишком откровенные и интимные ласки, и думая, запретить им это или позволить продолжать дальше, Барончик наконец пришел к подозрению, вылившемуся в конкретную вербальную форму.

— У него есть база данных на мою сеть киллеров и чистильщиков! Вот в чем проблема. Как он ее получил — второй вопрос. Возможно, это результат его сотрудничества с Интерполом, хотя Центральное бюро Интерпола в Лионе крайне неохотно делится с российскими коллегами базами данных на европейские оргпреступные группировки. Значит — договорились?..

Он лениво взмахнул рукой, и стоявшая возле джакузи обнаженная юная негритянка тут же протянула ему на подносе хрустальный бокал с морсом комнатной температуры. Барон де Понсе сделал глоток и подумал: «Значит, нужно выкрасть базу данных у них. У Егора — крайне трудноисполнимая задача. Из Центрального бюро Интерпола в Лионе — еще труднее».

Он повернулся, лег на живот, теперь струи воды нежно касались его интимных мест, разгоряченных прикосновениями девиц, а девицы перешли на ублажение освободившихся частей тела.

А почему вообще ему в голову пришла мысль о похищении базы данных? Да потому что, по слухам в криминальном мире, уникальную базу похитили люди Исы Назимова у кого-то из интерполовцев, причем вне штаб-квартиры Интерпола в Лионе, надежно охраняемой. И будто бы в этой базе есть все данные на киллеров и чистильщиков «русской мафии». А к «русской мафии» интерполовцы относят и структуру Исы, и систему Барончика. Значит, сегодня Иса владеет информацией о нем, Барончике. Исключено, чтобы он делился ею с Егором Патрикеевым. Но... но, если захватить эту базу, он, Барончик, получит всю сеть Назимова, тогда как сегодня Иса имеет сеть Барончика.

— Вот откуда все провалы! — торжествующе заключил барон, и вот почему он дал приказ начать операцию «Сан-Тропез». Поначалу Барончик придумал операцию по похищению банка данных Исы в Сан-Тропезе, чтобы знать, каковы планы конкурента в связи с продолжавшимся турниром «ЕвроТОТО».

Однако гениальный человек гениален во всем! Если Полю и Жоржу удастся похитить этот банк, он, Барончик будет владеть интерполовской информацией обо всех конкурирующих криминальных группировках, выходцах из России в Европе.

— А кто владеет информацией, владеет миром! — заключил Барончик.

Но, поскольку сказал он об этом по-русски, ни обе французские девочки по вызову, ни нагая глупая негритянка ничего не поняли.

Впрочем, в их задачу и не входило подслушивать слова барона де Понсе и передавать их конкуренту. Негритянка постоянно докладывала Исе о том, кто ходит к барону, а девочки по вызову — каждый день разные — позволяли корректировать получаемую информацию.

Так что о визите маркиза Шарля де Барсу Иса узнал на второй день. Как и о причине визита. Что же касается плана барона по овладению его базой данных в Сан-Тропезе, то тут Иса Назимов совершил серьезную ошибку. Зная о готовящейся акции из пяти разных, не связанных межу собой источников, он не предупредил Рамона Салми.

И это стоило Рамону жизни.

А с другой стороны, кто мог предположить, что барон, во-первых, так хорошо информирован о частностях и, во-вторых, что он будет так спешить.

ГЛАВА 13

ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ

Из Зарайска Егор Патрикеев сразу выехал в Прикамск. Хотелось выбраться в Москву хотя бы на два дня: в среду в ЦДРИ праздновался 60-летний юбилей его друга, писателя Валерия Поволяева, а в четверг в Центральном доме художника на Крымском валу открывалась новая выставка его друзей — профессоров Суриковского института Каверзнева, Сиренко и Гавриляченко — «Паломником по Руси».