— Нет.

Жаклин поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. Крепкий напиток обжег ей гортань, но вслед за этим в ее груди разлилось приятное тепло, которое помогло ей собраться с мыслями.

— До вас не доходили последние новости из Франции? — неожиданно спросила она.

Арман пожал плечами и уселся на диван напротив камина.

— Революционное правительство закрывает церкви в Париже и его окрестностях, — не спеша начал он. — Доносы все еще считаются проявлением лояльности, поэтому в парижских тюрьмах содержится более семи тысяч заключенных — гильотина не успевает рубить головы так быстро, как этого хотелось бы Комитету. Но, несмотря на все аресты и казни, народ продолжает голодать.

— Неужели именно этого добивались революционеры? — прошептала Жаклин, делая еще один глоток.

Арман отрицательно покачал головой:

— Не думаю, мадемуазель. Часть знати, к которой относился и ваш отец, мечтала о новом порядке, при котором власть но Франции не будет единоличной. Возможно, они даже разделяли взгляды буржуазии и считали, что привилегии должны быть отменены во имя равенства, при котором человека будут оценивать не по его фамилии, а по способностям и поступкам. Крестьяне хотели более простых вещей — хлеба, чтобы поесть, и одежды, чтобы согреться; они мечтали о разрушении той системы, которая заставляет их бороться за свое выживание. Однако сегодняшнее правительство не имеет ничего общего с теми идеалами, которые привели его к власти в 1789 году. Революция вышла из-под контроля. Прежние вожди осуждены и казнены, феодализм отменен, монархия разрушена. Теперь во всех бедах страны обвиняют буржуазию, но народ продолжает голодать. Похоже, что власть начинает испытывать страх перед своим народом.

— Это должно было случиться. — Жаклин тряхнула головой.

Арман с восхищением взглянул на нее. Она стояла перед камином и смотрела на пламя, свет которого переливался на се нежной коже. Маленький локон шаловливо спустился на щеку девушки и теперь дрожал, сверкая как золотой дождь.

Арман вдруг почувствовал нестерпимое желание дотронуться до этого нежного завитка. Ему вспомнился тот вечер, когда Он гримировал ее, превращая в крестьянку. Теперь ему казалось невероятным, что он смог справиться с такой задачей. Глядя на тонкие черты лица, великолепно очерченный подбородок, прямой нос, полураскрытые алые губы Жаклин, Арман не мог представить себе, как можно не хотеть ее.

— Месье Сент-Джеймс, мне нужна ваша помощь, — неожиданно услышал он.

— В самом деле?

Жаклин поставила стакан на каминную полку и начала расхаживать по комнате, обхватив себя руками.

— Сегодня я получила сообщение от своего друга — его арестовали и посадили в тюрьму в Париже по ложному обвинению в пособничестве моему побегу. То, что на самом деле он невиновен, не спасет его от гильотины. — Она остановилась и взглянула на Армана. — Если он еще жив, я хочу нанять вас, чтобы вы спасли его.

Друг. Интересно знать, кто это на самом деле, подумал Арман. При этом выражение его лица ничуть не изменилось, и Жаклин не могла понять, заинтересовало его ее предложение или нет. Он не отказал ей сразу, но и не стал задавать никаких вопросов, что она сочла недобрым знаком.

— Конечно же, я заплачу вам, — поторопилась добавить она: вряд ли он будет рисковать своей жизнью только ради хорошего отношения к ней.

Арман удивленно поднял брови:

— Хотелось бы знать, из каких денег, мадемуазель? Может быть, сэр Эдвард открыл вам неограниченный кредит?

— Вовсе нет. В этой стране я не располагаю нужной мне суммой, но у меня есть достаточно денег во Франции.

Он не мог поверить в то, что услышал.

— Разве вы не знаете, что правительство конфисковало все имущество де Ламберов, включая замок и земли?

— Это так. Но сейчас во Франции мало кто имеет наличные деньги, а владения де Ламберов так велики, что правительство наверняка не нашло покупателя.

Ее доводы были для него непонятны.

— И что с того?

Жаклин села на диван рядом с ним.

— Помните, как в суде общественный обвинитель спрашивал меня о драгоценностях де Ламберов?

Арман кивнул.

Лицо девушки озарила гордая улыбка:

— Это единственное, что не попало в их грязные руки, хотя они больше всего желали заполучить наши сокровища.

— Насколько я помню, вы сказали Фуке-Тенвилю, что все продали.

— Я солгала.

— И теперь эти драгоценности в Англии? — с интересом спросил он.

— Нет, я спрятала их в замке. Когда мы вернемся во Францию, я немедленно достану их и отдам вам.

По мере того как смысл ее слов доходил до Армана, в его глазах начали появляться недобрые огоньки.

— Так вот в чем дело, — разочарованно произнес он. — Мысли о мести до сих пор отравляют ваше сознание и не дают начать нормальную жизнь. — Он резко поднялся и подошел к камину. Его душил гнев.

— Эта миссия не имеет ничего общего с местью! — в сердцах воскликнула Жаклин. — Франсуа-Луи арестован, и ему нужна ваша помощь. Так как я не думаю, что вы будете работать задаром, мне необходимо отправиться с вами, чтобы достать драгоценности. Как только они окажутся у меня в руках, я буду ждать вас в любом месте, которое вы сами выберете. И я не собираюсь сбегать от вас, чтобы отомстить Никола Бурдону. — Она, конечно же, врала, но надеялась, что ее голос звучит достаточно искренне.

Арман обернулся к ней; выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— Мадемуазель, неужели вы считаете меня полным идиотом? Вам, как и мне, прекрасно известно о вашем непреодолимом желании всадить нож в грудь Бурдона. То, что вы обращаетесь ко мне с подобными просьбами, свидетельствует лишь о том, что вам безразлична ваша жизнь, несмотря на наши обязательства перед сестрами. Вы поразительно эгоистичны, — добавил он с досадой.

— Как вы смеете говорить мне подобные вещи! — Жаклин соскочила с дивана и подошла к нему почти вплотную. — Я готова заплатить любую цену, которую вы назначите, месье Сент-Джеймс, только бы Франсуа-Луи был спасен. Я даже готова рискнуть собственной жизнью ради его свободы, а вы обвиняете меня в эгоизме — вы, расчетливый делец, превративший людское горе в товар!

Арман задумчиво посмотрел на нее:

— Жаклин, скажите мне, что значит для вас этот человек, раз вы хотите рискнуть всем ради него?

— Он… мой друг, — неуверенно ответила она. С Франсуа-Луи она собиралась разделить свою жизнь, но так как ей осталось провести на этом свете совсем немного, то не было нужды говорить правду.

— Значит, друг, — повторил Арман. Он не мог понять, почему теперь это приобрело для него такое большое значение. — И что же, вы собираетесь вернуться во Францию, чтобы спасти всех оставшихся там друзей? — спросил он с неожиданной насмешкой.

— Конечно, нет. Но Франсуа-Луи обвинили в том, что он помог мне бежать, поэтому его спасение для меня дело чести. — Она отвернулась, не в силах сдержать ярость, вызванную его расспросами. — Я знаю, месье, вам трудно понять это, так как кодекс чести неизвестен вашему классу.

Зги слова прозвучали как пощечина. Арман схватил ее за плечи и с силой встряхнул.

— Предупреждаю вас, моя очаровательная маленькая аристократка, — тихо произнес он, не ослабляя железной хватки, причинявшей Жаклин сильную боль, — что я не прощаю подобных оскорблений. Если вы хотите осуждать меня, то делайте это исходя из моих поступков, а не из моего происхождения.

Она стояла перед ним и смотрела на него своими темно-серыми глазами, похожими на штормовое море; ее грудь вздымалась от волнения, почти касаясь его груди. Острое желание пронзило Армана с такой силой, что у него едва не закружилась голова. Тот самый шаловливый локон все еще подрагивал на ее щеке, и вдобавок к нему присоединилось несколько непослушных прядей, выбившихся из прически. Ее лицо раскраснелось, то ли от жара, исходившего из камина, то ли от гнева.

Жаклин слегка приоткрыла рот, очевидно, чтобы потребовать немедленно отпустить ее, его рассудок требовал того же, но он больше не мог сдерживать себя.

Наклонив голову, Арман прикоснулся губами к ее влажным губам. В первое мгновение она хотела оттолкнуть нахала, и ее тело напряглось в попытке освободиться из его объятий. Но тут губы Армана начали медленно и нежно ласкать ее губы. Странное ощущение захлестнуло Жаклин, лишив ее сил сопротивляться. Она чувствовала, как любопытство, желание и нежность сменяют друг друга в ее сердце. Ей казалось, что все происходит во сне, но одновременно она четко осознавала то тепло и возбуждение, которое дарили ей его губы. Разум требовал сопротивления, но руки предали ее — они непроизвольно поднялись вверх и обхватили шею Армана. Его поцелуи стали более настойчивыми, губы раскрылись, и язык медленно проник в ее рот, доставляя ей невероятное наслаждение.

Арман погладил кончиками пальцев ее подбородок. Ее тело было так близко, что оно повторяло все изгибы его мощной фигуры. Его язык все еще не покидал ее рот, когда она неожиданно ответила на поцелуй со всей страстью, накопившейся в ней. Рука Армана, ласкавшая ее лицо, заскользила вниз по шее и спустилась на грудь. Мягкая ладонь осторожно коснулась полуобнаженной груди, а пальцы начали осторожно прикасаться к набухшему соску. Жаклин застонала и прижалась к Арману еще сильнее, словно его прикосновения были для нее так же желанны, как глоток прохладной воды в выжженной солнцем пустыне. Ее желание возбудило его еще больше. Он начал целовать ее шею, плечи, грудь, вдыхая нежный аромат кожи. Этот запах напомнил ему летний полдень, напоенный цветочным нектаром, ярким солнцем и какой-то восхитительной чистотой. Ему хотелось поцеловать каждый участок ее тела. Он томился желанием распустить ее волосы и запустить в них руки, наслаждаясь этими густыми медовыми прядями.

Раньше Арман ни разу не подумал о том, что она может принадлежать ему, но теперь это казалось ему совершенно естественным.

В памятный вечер, когда он доставил ее к Харрингтонам, Арман посчитал, что задание выполнено, но не проходило и дня, чтобы его не посещали мысли о Жаклин. Иногда он ко рил себя за то, что не взял ее с собой, не привез в свой дом. Арман отгонял от себя крамольные мысли, но они снова возвращались. Когда он увидел ее на балу в объятиях Престона, то с удивлением почувствовал, как в нем нарастает ревность. Теперь она в его объятиях, стонет от его ласк и будит в нем чувства, которые он не испытывал уже давно. И все же он не должен был прикасаться к ней, так как не мог ничего ей, дать, не мог жениться на ней, даже если она согласится выйти за него замуж, потому что каждое путешествие во Францию угрожало его жизни. Постоянная игра со смертью — его выбор. Ему нужно остановиться сейчас, пока они не зашли слишком далеко…

Звук открывающейся двери заставил его быстро отстраниться и закрыть Жаклин своим телом от взгляда того, кто нарушил их уединение.

— Вот вы где, — раздался сладкий голосок Лауры. — А я ищу вас весь вечер. Почему вы прячетесь в библиотеке?

Арман тяжело вздохнул, и на его лице появилось скучающее выражение; однако он тут же приветливо улыбнулся Лауре, словно в благодарность за своевременный приход.

— Мы с мадемуазель де Ламбер обсуждали ситуацию во Франции…

Лаура удивленно посмотрела на Жаклин: она сразу не заметила ее и решила, что Арман находился в комнате один.

— Джеклин, вас мы тоже потеряли. Вы уже рассказали мистеру Сейнт-Джеймсу новости о вашем женихе?

По лицу Армана пробежала тень.

— Думаю, она не успела, — буркнул он.

— О, все так ужасно, — защебетала Лаура. — Маркиза де Вире арестовали и посадили в тюрьму в Париже. Джеклин целый день просто места себе не находит от беспокойства, не так ли, дорогая?

Жаклин чувствовала, что Арман крайне недоволен, но не могла ничего сказать в свое оправдание, пока в комнате находилась Лаура.

— Милая Лаура, не могли бы вы оставить нас на несколько минут, — сказал Арман невероятно любезным тоном. — Нам с мадемуазель де Ламбер нужно обсудить одно небольшое дело.

Лаура хотела возразить, но в конце концов сумела перебороть себя.

— Только не уходите далеко. Я собираюсь пригласить вас на танец, — добавил Арман многообещающим тоном.

Как только дверь за Лаурой закрылась, он обернулся к Жаклин; его лицо было перекошено от злости.

— Мадемуазель, я вновь недооценил вас. То представление, которое вы только что разыграли, достойно самой соблазнительной куртизанки. По-видимому, маркиз действительно необыкновенный человек, раз вы боретесь за его жизнь с такой самоотдачей, — произнес он ледяным тоном.

Как мог он даже надеяться на то, что она искренне отвечала на его поцелуи? Несомненно, почти год одиночества отучил его понимать женщин. Жаклин просто использовала его, пытаясь соблазнить и заставить плясать под свою дудку. Если бы ее ложь не подействовала на него так возбуждающе, он счел бы ее даже забавной.

— Вы можете гордиться вашими актерскими способностями. Скажите, а когда вы собирались признаться мне, что этот наш «друг» является на самом деле вашим женихом?

Обида и гнев душили Жаклин.

— Не понимаю, как мои взаимоотношения с Франсуа-Луи влияют на деловые отношения с вами, — холодно сказала она.

— Но, мадемуазель, чтобы выполнить ваше задание, я должен рисковать своей жизнью, поэтому мне важно знать все, — напомнил он. — Однако, поскольку я отклоняю вашу просьбу, теперь это не имеет значения.

Произнеся эти слова, Арман направился к двери.

— Подождите! Он обернулся:

— В чем дело? Вы хотите еще что-то обсудить?

— Месье Сент-Джеймс, я сделала вам деловое предложение, — начала Жаклин, изо всех сил стараясь успокоиться. Если он не согласится, то Франсуа-Луи непременно умрет и эта смерть останется на ее совести.

— Да, и я его не принял. — Рука Армана коснулась дверного косяка.

— Но почему? — в отчаянии воскликнула Жаклин. — Неужели вы отказываетесь только из-за того, что человек, которого я прошу спасти, должен был стать моим мужем?

Его ответ прозвучал не сразу.

— Нет, мадемуазель, — наконец сказал он, — я отказываюсь, потому что вам. нечем заплатить мне.

— Но я уже предложила драгоценности де Ламберов! Арман с улыбкой посмотрел на нее:

— Не забывайте, моя работа требует предоплаты, а вы предлагаете заплатить мне тем, чего у вас нет в данный момент. Неужели вы полагаете, что я могу принять такой рискованный план?

— Я обещала добыть эти драгоценности, — обиженно заявила Жаклин, — но вы мне не разрешили. Кроме того, я могу предложить вам деньги сэра Эдварда. Разве этого мало? Чего же вы еще хотите?

Арман наблюдал за тем, как ее напряжение и растерянность достигают предела.

— Вас.

Он не знал, почему вдруг сказал это, и не хотел знать.

— Что? — растерянно переспросила она.

— Я хочу вас, — повторил Арман тихим голосом. — В моей постели. Только на одну ночь.

Жаклин замолчала, словно смысл этих слов никак не мог проникнуть в ее сознание.

— Вы, вероятно, сошли с ума! — наконец прошептала она.

— Возможно, — согласился Арман, пожимая плечами. — Ни один разумный мужчина не станет подвергать свою жизнь смертельному риску ради одной ночи с кем бы то ни было, но такова моя цена, мадемуазель. Я хочу провести с вами одну ночь, перед тем как отправиться на поиски вашего маркиза, а им можете согласиться или отказаться. В комнате повисла тяжелая тишина.

— То, что вы просите, невозможно, — наконец сказала Жаклин.

— Неужели? — улыбаясь, спросил он. — Что же, остается только посочувствовать вашему бедному маркизу.

— Нет, подождите! — Жаклин заколебалась. Возможно, она согласилась бы провести с ним ночь, но только при условии, что это произойдет после освобождения Франсуа-Луи. К тому времени маркиз де Бире будет в безопасности в Англии, а она направится во Францию. Жаклин понимала, что весьма неблагородно с ее стороны предлагать ему заведомо ложное соглашение, но у нее не оставалось другого выхода. — Хорошо, месье Сент-Джеймс. Я принимаю ваши условия.

Арман не верил своим ушам.

— Что-что? — недоверчиво переспросил он.

— Я принимаю ваши условия, — повторила она, — я отдамся вам, если вы спасете маркиза де Бире и доставите его в Англию.

Он не знал, что было отвратительнее — его предложение, сделанное ей как обычной проститутке, или то, что она его приняла.

— Однако, — продолжала Жаклин, — я не стану выполнять то, что вы требуете, до тех пор пока Франсуа-Луи не окажется в безопасности. Что, если ваша миссия потерпит неудачу?

Арман испытал одновременно раздражение и облегчение. Он понял, что согласие переспать с ним было не более чем очередной уловкой с ее стороны. Она просто пыталась обманом заставить его спасти ее бесценного жениха. Как только окажется на свободе, она поблагодарит спасителя, и на ним все закончится.

Его губы растянулись в невольной улыбке.

— Мадемуазель, я вынужден повторить, что беру плату вперед. Если моя миссия провалится, то это будет означать только одно — мою гибель. — Его взгляд медленно заскользил по ее фигуре. — И уж если мне суждено погибнуть на этот раз, я хотел бы знать, ради чего пошел на такой риск.

— Тогда это исключено! — Жаклин была смущена тем, что его взгляд вызвал в ней приятное ощущение возбуждения.

— Но почему? Какая разница, когда вы мне заплатите, до или после? — Арман замолчал, словно размышляя о чем-то. — Конечно, если только вы не задумали обмануть меня…

— Месье Сент-Джеймс, то, о чем вы просите, крайне неразумно. — Жаклин судорожно пыталась придумать, что бы еще она могла ему предложить.

— Очень жаль. Мадемуазель, если наш сегодняшний разговор закончен, позвольте мне откланяться.

Она холодно кивнула. Франсуа-Луи погибнет, так как Сент-Джеймс назначил слишком высокую цену. Спасение обреченных было для него просто способом зарабатывать, и более ничем.

— Всего доброго, — тихо промолвила Жаклин, чувствуя, как слезы подступают к ее глазам. — Вы не должны заставлять Лауру ждать.

Арман сделал вид, что не заметил отчаяния, прозвучавшего в ее словах, и, повернувшись, вышел из комнаты.

Жаклин бессильно опустилась на диван перед камином и закрыла лицо руками. Еще одна смерть, еще одна жертва, принесенная из-за того, что она живет в мире и спокойствии. Чувство вины становилось невыносимым. Жаклин подумала, что когда известие о гибели Франсуа-Луи дойдет до Англии, она вряд ли его услышит.