– Да, настроение у нее никакое. Я не видела ее такой со дня смерти Спайси. – Джинни нахмурилась сильнее. – Думаю, надо позвать доктора Майерса, но, боюсь, Мэгги не захочет. Ей может даже стать хуже.

– Она такая печальная девушка. У меня сердце разрывается, когда я вижу, как она всего боится. Какая у нее, наверно, была жуткая жизнь. – Джонси нанесла тесту еще один удар. “Да и тетка хороша – держала Мэгги в подобном доме!” – злобно подумала она.

– Страшная жизнь. Ты и представить себе не можешь.

Джонси резко повернула голову к Джинни. Она согласна, что Спайси причинила Мэгги вред? Она смотрела на Джинни, помешивающую мясо, на лице той ясно читалась озабоченность. Было также очевидно, что время обсудить прошлое Мэгги еще не настало.

Что ж, прошлое позади, решила Джонси, и сейчас перед ними стоят более важные вопросы. Вопросы жизни и смерти.

Джонси выложила тесто в формы, поставила их на противни и поместила над плитой, в тепле, чтобы тесто поднялось. Взяла влажную ткань и накрыла их сверху, но мозг ее в это время был занят другими мыслями.

– Сегодня утром Дэн сказал, что священник согласился прийти сюда на церемонию, – Джинни говорила тихо, со значением.

Джонси понимала, что для Джинни это счастливое время, и повернулась к ней, как она надеялась, с энтузиазмом.

– Как чудесно. Вы выбрали день?

– Мы решили не ждать. Решили, что послезавтра, но Мэгги плохо себя чувствует… Поэтому не знаю, стоит ли. Не думаю, что она хорошо примет это сообщение.

Джонси поняла, что Джинни считает, будто причина подавленного состояния Мэгги заключена в ее, Джинни, свадьбе. Если бы только она могла сказать ей всю правду. Но правда ничего не спасет, только сделает хуже. Надо найти другой способ убедить Джинни, что она ошибается.

Обняв Джинни за плечи, она посмотрела ей прямо в глаза.

– Болезнь Мэгги не имеет ничего общего с твоим замужеством. Я знаю это. Она хочет, чтобы ты поступала, как лучше для тебя, я тоже этого хочу. Мэгги не эгоистка и никогда не захочет стать причиной твоего несчастья.

Джинни смотрела на Джонси, в глазах у нее стояли крупные слезы, грозя покатиться по щекам.

– Я знаю. – Она произнесла это так тихо, что Джонси едва расслышала ее.

Джонси обняла ее крепче.

– Ты увидишь, что я права. Завтра Мэгги станет лучше, а на следующий день она спустится к церемонии. Обещаю.

Еще одно обещание, сказала она себе, прикидывая, сможет ли сдержать хоть одно.

– Не будем больше об этом, – сказала Джонси, отстранив Джинни на расстояние вытянутых рук и продолжая держать за плечи. – Нам надо еще все продумать. Силы небесные, послезавтра в этом доме будет свадьба. Ты только представь!

– О нет, – возразила Джинни. – Мы не хотим ничего грандиозного. Простая церемония и все.

– Ну разумеется, мы сделаем, как вы пожелаете. Но без подготовки? Думаю, не выйдет. После церемонии у нас будет прекрасный обед, мы достанем лучший фарфор. Пригласим всех постояльцев, так что надо будет предупредить их, чтобы они были при полном параде. – Джонси остановилась. – Платье! Что ты наденешь? У нас же нет времени на шитье!

– Это неважно. Правда. Новое платье ничего не значит по сравнению с тем, что остаток жизни я проведу с Дэном. У меня есть платье, которое вполне подойдет. – Джинни улыбнулась и похлопала Джонси по руке. – Правда.

Джонси понимала, что Джинни права, она и сама так считала.

– Что ж, перейдем к следующему пункту. В какой комнате? Гостиная с камином, по-моему, будет в самый раз. Согласна? Нужно будет развесить рождественские украшения… Боже, это надо будет сделать завтра!

– Все это необязательно, Джонси. Давай обойдемся без украшений, а просто устроим хороший обед. – Джинни с мольбой подняла брови.

– Хорошо, – уступила Джонси. – Я даже и не знаю, где лежат украшения.

– Мы можем выпить шампанского, – предложила Джинни. – У Спайси всегда было припасено несколько бутылок для особых случаев. Я бы сказала, что это как раз такой случай, как ты считаешь?

Шампанское. Джонси никогда не видела бутылки шампанского, не говоря о том, чтобы попробовать. Мать наставляла ее, что все спиртные напитки – зло, но даже если бы она так не считала, они все равно не могли позволить себе купить шампанского.

Отметя наставления Мейбл, она сказала:

– Это действительно особый случай.

Вместе с Джинни Джонси вернулась к приготовлению ужина. Ей только понадобилось несколько мгновений, чтобы заглянуть в буфеты, где хранились фарфор и хрусталь. Завтра они с Джинни все достанут и перемоют. Джонси желала, чтобы радостное возбуждение захватило ее, но тревога отравила и эти минуты.

Стук в парадную дверь заставил Джонси насторожиться. Мэт так открыто не явится, подумала она. Вытерев о передник руки, она поспешила открыть. Там стоял Эндрю Коллинз, замотанный в несчетное количество шарфов. Она подавила желание отправить его восвояси – ее ждала масса неотложных дел и времени на ухаживания не было.

– Входите, Эндрю, пока вы не замерзли насмерть. – Она отступила и быстро закрыла за ним дверь.

– Извините, что врываюсь подобным образом, – пробормотал он, разматывая шарфы и избавляясь от пальто. – Но я хотел сообщить вам… что… я…

– Если это про Джея Ти, то мы уже слышали.

– О да, какой ужас. Я хочу сказать, что, по крайней мере, ужасно само происшествие. О Джее Ти мало кто станет горевать в Ларами, если вообще такие найдутся.

– Вы хотите еще что-то сказать? – спросила она, заметив морщинку у него между бровями.

– Да, да, хочу. Но не знаю, как начать. Я… я… я скоро уезжаю из города.

Пораженная, она повторила:

– Уезжаете из города?

Он выглядел таким печальным, что она как никогда почувствовала себя виноватой из-за того, что не смогла принять его ухаживаний и не сказала ему об этом. Но, с другой стороны, она никогда и не воспринимала его всерьез как кавалера. Как заметила Джинни, он скорее пришелся бы по вкусу ее матери, но дело в том, что она должна сама сделать свой выбор. И теперь ее сердце выбрало Мэта.

– Да, я возвращаюсь в Филадельфию, – сказал он. – Я оттуда родом. Возможно, открою там контору.

Он глубоко вздохнул, и она снова почувствовала себя виноватой.

– Хотя я точно не знаю, когда еду, я хотел бы выразить свое искреннее сожаление, что стал причиной стольких ваших затруднений. Но у меня никогда не было намерения каким-либо образом повредить вам. – Он твердо смотрел ей в глаза. – Это правда, – тихо добавил он.

В горле у Джонси образовался комок.

– Я знаю, – сказала она, испытывая сожаление, что они познакомились при таких сложных обстоятельствах.

– Пожалуй, я пойду, – сказал он, надевая пальто.

Но до того как он опять укутался в свои шарфы, она дотянулась и поцеловала его в щеку.

– Ну что ж, – сказал он, взглянув на дверь, – погода здесь все ухудшается. В Филадельфии, по крайней мере, знаешь чего ожидать. – Он обмотал свои шарфы вокруг шеи. – Мне действительно пора, – пробормотал он.

– Берегите себя, Эндрю, и… спасибо вам за заботу.

Он лишь кивнул, открыл дверь и вышел.

С чувством печали Джонси смотрела, как он уходит. Она знала, что он хотел как лучше. Но брак между ними был бы невозможен, особенно если вспомнить, с какой страстью она отвечала Мэту каждый раз, когда попадала в его объятия. Из-за своей правильности Эндрю не одобрил бы в своей жене подобных чувств, а она, в свою очередь, не одобряла бы его неспособность справляться с жизнью. Закрыв дверь, она сказала себе, что при той жалости, которую она к нему испытывает, это наилучший выход.

Ужин в тот день прошел как обычно, за исключением того, что Джонси объявила о свадьбе и это встретило самое сердечное одобрение. Двое постояльцев вызвались играть на скрипках, а третий сказал, что у него есть губная гармоника, которая, по его мнению, впишется в ансамбль.

– Музыка! Это будет чудесно. Мэгги должна прийти в восторг, – обратилась Джонси к Джинни.

– Уверена в этом. – Джинни с благодарностью оглядела собравшихся.

Но Джонси этого показалось недостаточно.

– Я пойду наверх и сообщу ей об этом, – сказала она, извинилась и вышла из-за стола, чтобы собрать поднос для Мэгги.

Надо подготовить девушку, чтобы она могла спуститься и принять участие в празднике. Она постучала в комнату Мэгги.

– Мэгги? – позвала она, прежде чем открыть дверь. – Я принесла тебе ужин. Надеюсь, он тебе понравится.

В комнате было почти темно. Джонси с разочарованием подумала, что Мэгги не зажгла лампу, а она-то надеялась, что состояние ее улучшилось.

Солнышко лежала, свернувшись клубочком, котята разметались тут же. Рука Мэгги покоилась на комочке шерсти, примостившемся рядом с ней, пальцы перебирали мягкую шерстку. Джонси поставила поднос и встала у кровати, потом перенесла легкие кошачьи тельца на пол, где они стали потягиваться и выгибаться.

– Я хочу, чтобы ты поела, а потом мы поговорим.

Глаза Мэгги расширились.

– Не про ту ночь, – торопливо добавила Джонси. – О свадьбе Джинни.

Она помогла Мэгги сесть, поставила поднос ей на колени. Мэгги молча взяла кусок хлеба и стала пить чай. Джонси знала, что она должна была проголодаться.

– Тушеное мясо очень вкусное, правда? Его приготовила Джинни.

Джонси смотрела, как Мэгги пробует нежное мясо с картошкой. Она вздохнула с облегчением, когда девушка отодвинула полупустую тарелку. Начало было положено.

– Помнишь, Джинни говорила, что собирается выйти за Дэна? Так вот, они решили пожениться послезавтра. Здесь. – Джонси подождала, пока Мэгги осознает это сообщение, потом продолжила: – Она очень бы хотела, чтобы ты присутствовала. Как ты думаешь, ты сможешь?

Мэгги пристально смотрела на Джонси. Внезапно глаза ее наполнились слезами.

– О Мэгги, что такое? Скажи мне. Ты ведь хочешь, чтобы Джинни была счастлива, правда?

Джонси погладила Мэгги по тыльной стороне руки, чтобы успокоить. Мэгги прикусила губу и кивнула, слезы заструились у нее по щекам.

– Не нужно печалиться. Джинни будет очень счастлива. Счастливей, чем сейчас. – Джонси достала из кармана фартука чистый платок и дала его Мэгги. – Тебя ведь не это беспокоит, так?

Мэгги высморкалась, покачала головой.

– Тогда ты думаешь о том, что случится с тобой, верно?

Большие голубые глаза смотрели на Джонси. Светлые волосы обрамляли лицо Мэгги массой спутанных кудрей. Она выглядела такой беззащитной.

– Тебе не о чем волноваться. Я обещаю позаботиться о тебе, и я это сделаю. Здесь твой дом, пока ты сама этого хочешь. Ты веришь мне?

Мэгги кивнула.

– Подумай о том, чтобы завтра днем спуститься вниз и пообедать с Джинни и со мной. Мы будем готовиться к торжеству. Может, ты немного поможешь нам. – Джонси отвела волосы от лица Мэгги. – Тебе будет полезно заняться чем-нибудь, чтобы отвлечься от мыслей о… той ночи.

Джонси подождала возражений, но их не последовало.

Солнышко вспрыгнула на постель, оставив котят жалобно мяукать на полу, поэтому Джонси подобрала их и разместила на покрывале.

Убирая с колен Мэгги поднос, она хотела сказать что-нибудь еще, но ничего не приходило на ум.

– Попозже к тебе зайдет Джинни, – сказала Джонси прежде чем выйти за дверь.

Мэгги продолжала молча гладить кошку.

Когда Джонси спустилась вниз, мужчины уже перешли в гостиную и расселись у огня. Там же был и Дэн. Из скрывавшей ее темноты она смотрела в дверной проем гостиной. Джинни сидела рядом с ним, их руки были соединены, а сияющее лицо Джинни служило отражением счастливого лица Дэна.

Джонси незамеченной проскользнула на кухню, чувствуя, что слишком озабочена и расстроена, чтобы мешать их радостному настроению. Лучше побыть одной, по крайней мере, пока она не поможет Мэгги, а соответственно, и Мэту.

Посуда была собрана для мытья, Джонси набрала горячей воды и медленно принялась мыть тарелки, перебирая в уме различные выходы из создавшегося положения.

Если Мэгги убила Джея Ти защищаясь, тогда ей нечего беспокоиться за решение суда. Но сможет ли Мэгги пройти через суд? Нет, она была уверена, что не сможет. Другая возможность? Пусть Мэта поймают и повесят за то, чего он не делал? У нее перехватило дыхание. Нет, никогда! Но он не может прятаться вечно, а ключ к его свободе был у нее.

Она быстро убрала чистую посуду.

Все, кроме Джинни, удалились в свои комнаты. Джонси слышала тихие голоса из соседней комнаты, где Джинни и Дэн желали друг другу спокойной ночи. Потом Джинни показалась на пороге и сказала, что заглянет перед сном к Мэгги.

Снова оставшись в одиночестве, Джонси прикрутила лампу. Положив голову на руки, – она гадала, придет этой ночью Мэт или нет. Сможет ли он?

Под неожиданно сильным порывом ветра задребезжало окно. Снова надвигается метель, как все и предсказывали. До приезда в Ларами она никогда не видела столько снега, а холод вообще не переносила. Дрожа, она поплотнее завернулась в шаль.

Шум на заднем крыльце привлек ее внимание, и она стала вглядываться в темное окошко, пытаясь проникнуть взором во тьму. Ветер, решила она. Но мгновение спустя дверь открылась и закрылась, впустив порыв холодного воздуха, побежавшего по полу к ее ногам. У двери стоял Мэт.

Она, не раздумывая, вскочила со стула и бросилась в его объятия, уткнулась носом в холодную грубую шерсть его пальто. Льдинки таяли на ее щеках, но она думала только о том, что он цел и невредим.

– Скучала по мне? – спросил он, обнимая ее.

Она подняла лицо.

– Я волновалась за тебя. Я боялась, что тебя поймал шериф. – Она посмотрела в его темные глаза и обнаружила, что он улыбается.

– Пока нет. И я не собираюсь попадаться. – Мэт огляделся, снял шляпу. – Может, мы поднимемся, пока кто-нибудь не вошел с улицы? – Он кивнул в сторону задней двери.

– Ты прав.

Джонси задула лампу и взяла его за руку, ведя сквозь темный дом. Единственными звуками были чуть слышное позвякивание шпор на сапогах Мэта и завывание ветра.

Придя в комнату, она зажгла лампу, а он развел огонь. Что-то домашнее было в том, как он присел у печки, положив шляпу рядом на полу, от нее на темных густых волосах остался след.

– Думаю, пока ты в доме, тебе лучше снять шпоры, – прошептала она. – Кто-нибудь может услышать. – Она снова поплотнее завернулась в шаль и придвинулась к слабому источнику тепла.

Мэт взглянул на нее и кивнул. Отцепив шпоры, он положил их на туалетный столик рядом с ее щеткой для волос и шпильками, потом снял пальто и повесил его на стул.

Джонси следила за каждым движением Мэта, радуясь его присутствию.

– Куда ты сегодня ходил? – спросила она.

– Об этом я и хочу с тобой поговорить. – Он поставил для нее стул у печки, а сам удобно привалился к комоду. – Я разговаривал с Эндрю Коллинзом о займе, который ты выплачивала Джею Ти. Оказалось, что он подложный.

Джонси слушала, завороженная звуками его низкого голоса, но ничего не слышала, успокоенная уже одним его присутствием.

Мэт пристально посмотрел на нее:

– Джонси?

Вздрогнув, она отозвалась:

– Да?

– Твой заем у Джея Ти был подложным.

– Подложным? – Она моргнула и выпрямилась на стуле. – Что ты хочешь этим сказать? У Эндрю был настоящий документ, подписанный тетей. Он никогда не ставил его под сомнение.

В ней поднялась злость. Злость против Эндрю Б. Коллинза.

– Ему следовало поинтересоваться, почему Джей Ти решился расстаться с настоящим документом, – сказал Мэт. – А если он его уничтожил?

Как она сглупила! Конечно, это не мог быть подлинник. Почему же Эндрю проявил такую неосторожность? Она вскочила со стула, чуть не опрокинув его.

– Почему этот человек с куриными мозгами…

Ей хотелось свернуть ему шею. Только из-за него она отдавала честно заработанные деньги этому вору, одолжила деньги у Мэта и вся испереживалась!

Она чувствовала себя дурой. Пустоголовой, безмозглой девчонкой. Она в ярости уставилась на Мэта невидящим взглядом. Если бы Джей Ти не был уже мертв…

– Этим утром мы нашли настоящий документ в конторе Джея Ти. Мы нашли еще и это. – Мэт достал из кармана носовой платок и подал ей. – Это доказывает, что в ночь убийства Джея Ти у него была женщина. Может, она и убила его.

Как от сильного удара, Джонси потеряла способность дышать. Она не могла ни говорить, ни двигаться. Комната закружилась, ноги у Джонси подогнулись, и она упала на стул. Простой платок, отделанный кружевом. Она не могла поручиться, что он принадлежит Мэгги, но цвет кружев походил на цвет аметистового ожерелья, которое отдала ей Джонси. Любимый цвет Мэгги.

– Ты нашел это в конторе Джея Ти? Джонси заставила себя говорить спокойно.

Какие еще остались улики, указывающие на Мэгги?

– В конторе все было перевернуто вверх дном. Мы чудом его нашли.

Она глотнула воздуху:

– Было там что-нибудь… еще?

– Нет.

Она положила кусочек ткани на столик рядом с его шпорами.

– Надеюсь, ты рада, что это не я убил Джея Ти. – Мэт усмехнулся. – Чем скорее я найду эту женщину, тем скорее смогу выйти отсюда и не нарушать твоего уединения.

– О нет. Я хочу сказать, что я никогда тебя не подозревала. Поверь. – Она встала и подошла к нему на расстояние вытянутой руки. – Я знаю, что ты никогда не сделаешь ничего подобного. – Она почувствовала, как тонет в глубинах его темных глаз, и положила руки ему на грудь. – Никогда.

Мэт нежно обнял ее и привлек к себе. Их взгляды встретились, ее губы с мягкой лаской коснулись его губ. Джонси прижала ладони к его груди, чтобы чувствовать биение его сердца, ее собственное билось так же часто. Ощущение тепла и покоя затопило Джонси. Она обняла Мэта за шею, желая быть как можно ближе к нему.

Он обнял ее, теснее прижал к себе. Его губы касались ее губ с ласковой настойчивостью, пока она не раскрыла их. И тут же Джонси растворилась в бесконечной нежности.

Отстранившись, он поцеловал уголок ее рта, потом нижнюю губу.

– На вкус ты… – Он снова поцеловал ее. – Как летний день в горах.

– Я никогда не была в горах, – сказала она, ища укрытия в его руках. – Расскажи мне о них.

– Солнце. Чистый горный воздух. – Он прикусил ее нижнюю губу. – Цветы. Особенно розы. Всегда розы. – Он наклонил голову и завладел ее ртом.

И она снова отдалась своим чувствам, позволяя им заполнить ее разум, не осознавая ничего, кроме тепла, проникающего в каждую клеточку ее существа. Джонси нашла в себе силы поднять руку и тронуть его лицо, ей хотелось ощутить его кожу, шелковистые усы.

Он поднял голову.

– Джонси.

Она открыла глаза. Он говорил “нет”, когда она произносила “да”.

– Мне кажется, ты не знаешь… – начал он.

Нет, она знала. Почему это неправильно? Ее с детства приучали к мысли о том, что, с какой стороны ни посмотри, это неправильно.

– Мэт…

– Нет. Ты пожалеешь. Я знаю это, даже если ты так не думаешь. – Он коснулся ее губ легким поцелуем.

Разум сопротивлялся его словам, а тело, разгоряченное поцелуями, не желало подчиняться холодной морали.

Мэт поцеловал ее в лоб и отнял ее руку от своего лица, приложил ладонь Джонси к своим губам, а сам неотрывно смотрел ей в глаза.

Покалывание в кончиках пальцев отдалось в других частях ее тела. Ощущение было волшебным, и она закрыла глаза, наслаждаясь им.

– Может, мне лучше уйти? – произнес Мэт, отступая.

– Нет! Тебя могут схватить. Кроме того, по-моему, метель усиливается.

И, словно подтверждая ее слова, задребезжали под ветром оконные стекла и содрогнулся, казалось, весь дом.

– Видишь?

Она ждала, затаив дыхание.

– Пожалуй, ты права. – Он колебался.

В печке раздался треск – она быстро нагревалась, в комнату просочилась струйка дыма.

– Я посплю на полу, как в предыдущую ночь. – Он сделал шаг к сундуку.

Она подняла руку.

– Я достану одеяла. Сегодня их понадобится больше.

Она передала ему одеяла, потом вынула еще, он взял их, расстелил на том же самом месте. Когда свет был потушен и они оба устроились, мысли разом навалились на Джонси. Защитить Мэгги. Спрятать Мэта. Поддельные документы. Сильные руки Мэта, обнявшие ее. Губы Мэта на ее губах. Счастлива. Полна. Довольна.