— Вы ведь спасли очень много благородных девиц, верно? — спросила она у Шарма, который кинжалом срезал кожуру с яблока.

Он пожал плечами:

— Кто-то же должен этим заниматься.

— Разве вам не нравится спасать?

— Да, конечно. Я хочу сказать, это интереснее, чем зарабатывать хлеб в поте лица.

— Вы такой смелый! Завидев вас, даже драконы должны пугаться.

— А? — сказал Шарм и надкусил яблоко. — Драконы ничего не пугаются.

— Ненавижу драконов, — сказал Венделл.

Принц кивнул:

— Мерзкие злобные твари. И их голыми руками не возьмешь. Сплошь покрыты чешуйчатой броней и практически неуязвимы.

— А уж быстры! — вставил Венделл. — На пересеченной местности обойдут любую лошадь.

— Становятся на задние ноги и мчатся стрелой. Но, конечно, не крупные. Как вытянутся длиннее, ну примерно в пятнадцать футов, так бегают только на всех четырех. Тем не менее, когда на вас лезет пятнадцатифутовый дракон, когти растопырены, из ноздрей бьет пламя и валит дым, так он и на четырех лапах втрое вас выше.

— Но как же вы их сражаете?

— Нападая сразу. Быстрый смелый конь и острое копье. Когда он разверзнет пасть, чтобы вас поджарить, бьете копьем в нёбо и пронзаете мозг.

— Но отсюда следует, что вы нападаете сквозь пламя!

— Ну, будь это просто, так на них все охотились бы.

— Боже великий!

— Прелесть этого метода заключается в том, что стоит ему раскрыть пасть, как он теряет неуязвимость. И тогда никаких проблем. Ну, кроме когтей, конечно. Но по сути, нужны лишь крепкие нервы. И хороший конь и хорошее копье, как я уже упоминал. Ну, и надо его выманить на открытую равнину, где ваш конь сможет помчаться во весь опор. В сущности, ничего сложного.

— А что, если нападет он, а вы не верхом, и у вас нет копья, и вы не на открытой равнине?

— Вот тогда это посложнее.

— Тогда цельтесь в глаз! — сказал Венделл и возбужденно прошелся взад и вперед, сжав кулак и нанося колющие удары невидимым мечом. — Вонзите меч в глазницу. Бац! Прямо сквозь глаз и в мозг. Вш-ш-ш-ш!

— А-а, — сказала Энн, посмеиваясь. — Ты убил дракона!

— Нет, — ответил Венделл. — Хотя я бы запросто, я-то знаю. Но его высочество думает, будто я слишком маленький.

— Я этого не говорил. Я сказал, что ты еще не готов.

— Заходите сбоку, понимаете? Потому что глаза у него расположены по бокам морды, ну, как у лошади. Таким способом можно увернуться от пламени. Но вы должны действовать стремительно, чтобы оставаться в стороне от пасти. — Венделл, пританцовывая, описал дугу возле толстого ствола дуба, коля и пронзая воображаемого врага. — Ага! Вот тебе! Я вгоню мой славный меч Дерзание по самую рукоять. Получай! Так тебя! — Он отступил, торжествующе упер руки в бока и словно увидел, как невидимый враг с оглушительным шумом хлопнулся оземь.

— Да погибнут так все наши враги! — торжественно провозгласил принц.

Глаза Энн искрились смехом.

— Затем, — продолжал Венделл с видом человека, благородно исполняющего тяжкий долг, — я протягиваю руку прекрасной принцессе, которую только что спас. Она берет ее и оказывается на спине моего коня…

— Но у тебя же нет лошади!

— Я прыгаю на спину ее коня, — без запинки продолжал Венделл, — сажаю ее позади себя и скачу с ней в ее королевство. И она мне так благодарна, что она… — Он умолк.

— Ну? — сказал принц.

— Ну? — сказала Энн.

— Она закатывает в мою честь огромный пир. И подают на нем одни десерты. Пирожные и пирожки, и взбитые сливки, и мороженое, и пудинги, и леденцы. Вот!

Шарм и Энн захлопали в ладоши:

— Чудесно, чудесно, благородный сеньор!

— Однако, как кажется, драконы все время крадут прелестных юных дев, — сказал Энн. — Мне придется соблюдать сугубую осторожность.

— В здешних краях юных девиц крадут все кому не лень, — сказал принц. — И тогда вызывают… э… какого-нибудь болвана, чтобы он рисковал жизнью, спасая их. Не могу понять, почему драконы предпочитают питаться девушками помоложе, а не, скажем, козами или коровами. Или зачем им надо тащить их к себе в логово, вместо того чтобы сожрать не сходя с места?

— Ах, но это так романтично! Красавица в самом нежном расцвете юности вырвана из объятий любящих родителей жутким рыкающим чудовищем, которого, без сомнения, притянула к ней аура ее невинности, точно пламя свечи — мотылька. А тогда…

— И еще собаками, — перебил Венделл.

— Собаками?

— Драконы любят питаться собаками, — объяснил Шарм. — Красивые девицы и собаки — их два самых любимых блюда.

— Собаки… — повторила Энн с угасающим интересом.

— У нас был гончак, — сказал Венделл. — Но дракон его слопал.

— Подбросил хвостом прямо в пасть, — добавил Шарм. — Гам-гам — только мы его и видели! Отличный охотничий пес был. Вот еще одно, за чем надо следить, когда нападаешь на дракона, — его хвост. Бьет вас прямо по жо… хм… прямо пониже спины.

— Девушки и собаки, — сказал Энн. — Чудесно! Век за веком слагались романтичные сказания, пелись сотни прекраснейших баллад, вышивались десятки гобеленов и писались десятки панно — все вдохновленные тем обстоятельством, что в тот день поблизости не оказалось собаки!

— Ну, я бы так не сказал. Собаку куда труднее сцапать, чем девицу.

— Вы — подонок, — объявила Энн и гневно ушла заняться своей лошадью.

— Какая муха ее укусила? — сказал принц, но Венделл не знал.

Впрочем, кислое настроение Энн не могло долго противостоять чудесному весеннему дню, и к своей цели вся компания приближалась в самом веселом расположении духа. Цветущее селение Колючий Шиповник они миновали без остановки, так как принц не хотел, чтобы их задержали восхищенные толпы, и примерно через десять миль въехали в густой лес. Однако хотя им пришлось спешиться и вести лошадей на поводу, идти через него оказалось вовсе не трудно, а сквозь листву пробивалось достаточно солнечных лучей, чтобы двигаться в нужном направлении, не сверяясь с компасом. Шарм достал из седельной сумки карту, врученную ему Руби, и все трое наклонились над ней.

— Если ей верить, — сказала Энн, — с минуты на минуту появятся терновые кусты.

— Хм-м-м-м, — протянул Венделл и указал на землю, где грибы образовали безупречно правильный круг. — Лес-то волшебный.

Шарм тем временем рассматривал древесные стволы, потом соскреб ногтем кусочек мха.

— Был волшебный. По-моему, все чары успели улетучиться. Такое иногда происходит. — Он пожал плечами, и они пошли дальше. Через несколько сотен шагов они увидели терновые кусты.

— Ой! — сказала Энн.

Всего лишь ничего не обозначающее и ничему не способствующее междометие, однако оно исчерпывало ситуацию не хуже любой самой глубокомысленной фразы. Увидели они сплошную переплетенную стену терновника высотой футов в тридцать. О толщине этой преграды судить было невозможно, но она тянулась в обе стороны и исчезала из виду по легкой дуге, указывающей, что скорее всего она окружает замок полностью. Подобного терновника Энн еще никогда видеть не доводилось; во всяком случае, его невозможно было отнести ни к какому известному виду или роду. Одни ветки щеголяли длинными поблескивающими шипами, которые легко могли пронзить человеческое сердце, подобно стилету. Колючки на других были гибкими, почти невидимыми булавками, которые застревают в одежде и вонзаются в пальцы, когда их пытаются стряхнуть, причем извлекать такие занозы — одно мучение, так как разглядеть их очень трудно, а ухватить даже пинцетом еще труднее. Середину между этими двумя крайностями занимали шипы от одного до трех дюймов длиной, совсем не обиженные количеством. Росли они на темных и маслянистых с виду ветках, причем поблескивали как-то по-особому зловеще.

Этот терновник обладал гибкостью бамбука, если не сказать плюща, и его ветки могли захлестнуть вас точно арканом, имей вы несчастье упасть среди них. В целом зрелище было пугающее.

— Отдельные кусты терновника! — сказал Венделл. — По-моему, Злую Королеву слегка заморочили.

— В этом вся моя мачеха. Ум — как стальной капкан, который захлопнулся и заржавел.

— Хм-м-м-м, — сказал принц.

— Что — хм-м-м-м?

— Это не естественные заросли. Кто-то вложил много труда, чтобы вырастить эту живую изгородь. Сильнейшая магия!

— Значит, она всосала магию остального леса?

— Возможно. Не берусь судить. Однако то, что за ней, видимо, стоит хлопот. Вопрос в том, как лучше всего через нее перебраться?

— Я знаю, — сказал Венделл. — Тут нужен мешок дыма.

— Чего-чего?

— Мандельбаум мне объяснил, как это сделать. Вы когда-нибудь видели, как дымит костер?

— Естественно.

— И дым всегда поднимается вверх, верно?

— Не тяни, Венделл!

— Ладно-ладно. Мандельбаум считает, что нужно наполнить дымом большой шелковый мешок. Если сделать мешок достаточно большим, дым поднимет мешок в воздух, а также того, кто за мешок уцепится. Так можно перелететь через что угодно. Зайдем с наветренной стороны, а когда перелетим через изгородь, выпустим часть дыма и мягко опустимся на землю.

Венделл выжидающе посмотрел на них. Шарм и Энн уставились на него. Наконец Шарм сказал:

— Это Мандельбаум придумал?

— По-моему — здорово!

— Милый старик Мандельбаум! Венделл, ничего более дурацкого я в жизни не слышал. Просто не могу поверить, что ты серьезно ему поверил.

— Кто такой Мандельбаум? — спросила Энн.

— Придворный маг папани. Лучший колдун в Иллирии, а это значит — самый лучший колдун в мире. Когда я был маленьким, он то и дело создавал новые чары и заклятия. И написал уж не знаю сколько статей об интегрированных системах ведовства.

— И что с ним случилось?

— Да то же, что со всеми придворными магами. Как только обзавелся синекурой, так совсем обленился. В любом случае, Венделл, спасибо за совет. Однако, на мой взгляд, лучшее решение этой задачи — классические методы грубой силы вкупе с невежеством.

Принц выхватил Разящий из ножен и провел большим пальцем по лезвию. Несколько раз он прошелся взад и вперед вдоль колючей стены, выбирая наиболее подходящее место, где в нее врубиться. Через несколько минут он пришел к выводу, что все места в ней малообещающие, и просто стремительным движением рубанул сверху вниз. Аккуратно рассеченные колючие ветки посыпались на землю. Еще пара-другая ударов, и в изгороди появилось отверстие в человеческий рост.

— Ну, не так уж сложно. До сумерек у нас есть еще несколько часов. Посмотрим, как глубоко я сумею проникнуть.

— Нужна помощь? — спросила Энн.

— Нет, я справлюсь сам. А вы отдохните. Венделл, почему бы тебе не расседлать коней? Тут понадобится время.

Энн села и прислонилась спиной к стволу, а Шарм продолжал прорубать проход в терновнике. Венделл стреножил коней и пустил их пастись, предварительно протерев им ноздри. Стояла глубокая тишина, нарушаемая лишь жужжанием заблудившейся пчелы, обрывками птичьих трелей, а также свистом меча Шарма и хрустом веток. Энн следила, как он все больше и больше углубляется в изгородь. Она видела, как вздымались его плечи, пока он перебрасывал меч из руки в руку. По спине у него заструился пот. Продвигаясь все глубже, он оказался в густой тени, и она лишь смутно различала какое-то движение. Странно, подумала она, что в сумраке он выглядит крупнее. Внезапно она поняла, что дело вовсе не в нем. Просто туннель сужался.

— Принц Шарм! — закричала она. — Вход зарастает!

Шарм не сразу понял, о чем она его предупреждала. Он уже углубился в изгородь шагов на десять, и когда обернулся, то обнаружил, что оказался в деревянной клетке, словно обмотанной колючей проволокой. Снизу рвались вверх новые побеги, на прорубленных стенах возникали новые шипы. Он ринулся к выходу, но его лодыжку захлестнула гибкая ветка, острые, как иглы, шипы насквозь пронзили тугие голенища его сапог.

— Чтоб тебя! — Ударом меча он высвободил ногу и, спотыкаясь, побрел вперед. Сверху протянулась еще ветка и обвилась вокруг его правой руки с мечом. Сыпля ругательствами, он вытащил кинжал и рассек ее, оставив над локтем шипастый браслет, который обжигал кожу огнем.

Венделл, который чистил скакуна Шарма, тотчас оглянулся на крик Энн и увидел, как она бьет суком по веткам, затягивающим вход, увидел, как принц прорубает себе выход из коварного терновника.

— Государь! — Он бросил скребницу, кинулся к мешкам, тотчас извлек связку запасных мечей и устремился к изгороди. — Я помогу вам!

— Нет! — завопил Шарм. Его меч и кинжал блестели, будто орлиные когти. Он все еще находился в пяти шагах от входа, а руки и ноги ему опутывал десяток колючих побегов. Венделл словно не услышал. Размахивая мечами направо и налево, он прорубал дыру в сомкнувшемся входе.

— Назад, Венделл! — Но Шарм опоздал. Под ногами пажа взметнулись новые побеги и в мгновение ока оплели его ноги и подобрались к поясу.

— А-а-а-а! — завопил Венделл, когда колючки вонзились ему в кожу. Он посмотрел вниз и тут же отвел глаза. С боков и сверху к нему устремлялись новые ветки. Он работал обоими мечами, отсекая их, но у него не было ни секунды лишней, чтобы разрубить путы внизу. И побеги быстро взобрались на его грудь, обмотали плечи, притянули руки к бокам. Мальчик понял, что еще минута — и он не сможет пошевелиться.

Шарм все еще продолжал свой бой. Его кожу исчертили сотни глубоких царапин, одежда была разорвана, обрызгана кровью. Плети колючих веток опутывали его руки и ноги, мешая двигаться. Принц увидел, что отверстие позади пажа стремительно зарастает. Словно вся изгородь сдвигалась, чтобы замкнуть его.

Последним могучим усилием Шарм вытянул руки перед собой, разрывая стягивавшие их плети и вгоняя шипы глубоко в свои мышцы. Нырком добравшись до ног Венделла, он кинжалом рассек стебли, сковавшие мальчика.

— Брось мечи, Венделл! — скомандовал он. Когда паж перестал вырываться, он подхватил его на руки и, собрав остаток сил, вышвырнул через сужающееся отверстие за пределы смертоносной изгороди. Венделл покатился по траве, как колючий клубок, а изгородь, затрещав всеми ветками, сомкнулась вокруг принца.

Едва Венделл оказался вне изгороди, к нему подбежала Энн и помогла освободиться от терновых веток. Ее пальцы и ладони мгновенно покрылись царапинами и кровью, но в спешке она не замечала боли, точно так же, как Венделл. Когда последний прутик был снят, они опасливо подошли к изгороди.

— Государь? — нерешительно позвал Венделл.

— Принц Шарм? — откликнулась Энн.

— Ваше высочество?

— Сшу, — донесся ответный шепот.

Энн и Венделл вгляделись в изгородь. Шарма от них отделяло лишь расстояние в половину вытянутой руки, однако густые ветки совсем его замаскировали. Руки, ноги, торс были прямо-таки запеленаты в них, а голову словно накрывал плетеный шлем с опущенным забралом, сквозь которое кое-как можно было разглядеть внимательные, полные жизни голубые глаза. Его пальцы все еще сжимали рукояти меча и кинжала, но клинки тоже были обмотаны шипастыми побегами. По его рукам медленно поползли капли крови и падали на землю.

— Не могу шевельнуться, — прошептал Шарм. — Шипы прижаты прямо к горлу.

Как только все это останется позади, пообещала себе Энн, она как следует выплачется. Полдесятка длинных темных шипов почти вонзались в яремную вену Шарма, словно их направляла какая-то черная сила. Кончики страшных игл уже вошли в кожу и были окружены венчиками алых капель. Принц дышал медленно и неглубоко — грудь его туго обвивали другие, но не менее колючие плети.

— Венделл… — прошептал он.

— Что, государь? — шепнул в ответ Венделл.

— Ты можешь и не шептать. Я шепчу только, чтобы шипы не изодрали мне лицо.

— А-а! — сказал Венделл нормальным голосом.

— Не подходи слишком близко. Но попробуй сруби ветку и проверь, продолжают ли они расти?

— Бу сде! — Венделл достал из мешка еще один меч и осторожно направился к изгороди, а Энн крепко ухватила край его туники, чтобы тотчас тащить, если терновник попытается вцепиться в него. Изгородь не шелохнулась. Венделл выбрал толстую ветку на уровне глаз Шарма и рубанул по ней. Меч чисто рассек древесину, ветка упала, но обрубок тотчас дал новый побег, и через несколько секунд просвет закрыла точно такая же шипастая ветка.

— Чтоб им! Придется рубить с быстротой молнии.

— Безнадежно! — сказала Энн. — Необходимо съездить в деревню за помощью. Польем землю соленой водой и отравим терновник. Он больше не сможет разрастаться, и тогда мы вас высвободим.

— Бросьте! — заявил Венделл. — Я никуда не поеду, я его не оставлю.

— Хорошо. Останься с ним, а я съезжу за помощью одна.

— Погодите, — пробормотал принц, — сначала попробуем еще кое-что. Венделл, разведи костер и приготовь несколько факелов. Энн, возьмете факел и, чуть Венделл срубит ветку, будете прижигать обрубок. Только осторожнее, не подходите слишком вплотную.

Венделл и Энн кивнули. Чтобы привести этот план в исполнение, потребовался час, но результат был обнадеживающим: на этот раз обожженный обрубок не дал побега.

— Ну хорошо, — сказал Шарм, — начните с моих рук, но внутрь изгороди не заходите. Это может быть еще одна ловушка.

— Усек! — ответил Венделл, обрадованный, что у них есть четкий план действий, и успокоенный хладнокровным тоном Шарма. Они с Энн принялись за дело с большим усердием, но двигаться приходилось медленно и осторожно, ведь принц был совсем рядом. Несколько раз Венделл порезал его, когда пытался сладить с особенно хитрым переплетением, а факел Энн оставил на его руках немало пузырей, прежде чем их удалось высвободить. Однако принц переносил все это стоически. Едва его левая рука с кинжалом была высвобождена, он сам срезал шипы у своей шеи и ободряюще улыбнулся Энн, когда она принялась обжигать концы этих веток.

— Правая рука свободна! — объявил Венделл.

Шарм согнул ее и, болезненно морщась, выдернул несколько шипов. Энн поднесла факел к обрубкам и вдруг, вскрикнув, отпрыгнула.

— Что такое? — хором спросили Венделл и Шарм.

— Смотрите! — Она указала на первую из обрубленных веток. Из обугленного конца проглядывал зеленый росток. — Она опять растет!

Шарм оглядел ветку.

— Ну да, растет. Но причин для паники нет. Времени у нас с избытком. — Зажав Разящий под мышкой, он быстро, но методично срезал кинжалом ветки со своих ног. — Ну-ка, отойдите оба! Венделл, подашь мне новый факел, как только этот начнет гаснуть.

Паж послушно, хотя и крайне неохотно, отступил от изгороди. Шарм забрал факел у Энн и, обжигая все ветки вокруг себя, наконец высвободился.

И вовремя! Обугленные концы оживали не сразу, но, стоило появиться зеленой почке, как новый росток вытягивался в шипастую ветку с ужасающей быстротой. Однако Шарм находился так близко от края, что ему требовалось лишь высвободить ноги и шагнуть наружу, что он и сделал. Но в запасе у него, вероятно, оставалось менее минуты. Венделл бросился ему на шею, Энн хотела было последовать его примеру, но одежда принца была настолько нашпигована шипами, что подобное изъявление радости оказалось бы очень болезненным для них обоих. Шарм нагнулся к уху Венделла:

— Она не слышала, как я ругался, правда?

— Думаю, она ничего не заметила. Слишком перепугалась.

— Отлично. Я должен поддерживать свою репутацию, не забывай!

Но если его репутация не пострадала, сказать то же о нем самом было никак нельзя. Принц находился в самом жалком состоянии. Одежда висит клочьями, воняет дымом и вся в пятнах крови. Кожа в узоре перекрещивающихся царапин, причем чаще довольно глубоких и все еще кровоточащих, и все тело исколото. Десятки шипов застряли в коже, причем некоторые обломились под ней. Энн битых два часа извлекала их с помощью пинцета, который всегда носила в сумочке. Заноз хватало и у Венделла, а сама она сильно исцарапала руки по самые локти. К тому времени, когда они кончили вытаскивать занозы друг у друга, намазались целебной мазью, наложили повязки и переоделись, уже давно смерклось, и когда они сели вокруг костра, над ними простиралось звездное ночное небо.

— Что будем делать теперь? — спросила Энн. — Вы все еще намерены продолжать поиски?

— Обязательно, — ответил принц. — Ладно, прорубить ход в изгороди мы не можем, да и сжечь ее, видимо, не удастся. Мы можем испробовать вашу идею и попытаться отравить терновник. Однако сейчас мы незамедлительно приступим к выполнению плана Б.

— А в чем заключается план Б?

— Венделл, объясни принцессе, в чем заключается план Б.

— Мы пообедаем, — сказал Венделл.

— Вот так, — добавил принц. — Оказавшись в подобной ситуации, мы всегда прибегаем к плану Б. На сытый желудок все кажется куда более обнадеживающим.

«Гостиница Колючий Шиповник» была единственным постоялым двором в деревне Колючий Шиповник, так что название ее не отличалось оригинальностью, однако внутри было тепло, светло и уютно. Она могла похвастать обширной залой, полной веселых и шумных клиентов, — по большей части это были влюбленные парочки из деревни, решившие провести приятный вечерок вдали от недремлющего родительского ока. Еще около десятка деревенских стариков, завсегдатаев, пили кружку за кружкой, стучали по столу костяшками домино и смотрели на молодежь с добродушием дедушек.

Шарму с Энн удалось незаметно проскользнуть в залу и занять столик в углу, пока Венделл отводил коней в конюшню. Хозяин, сияя улыбкой на круглом лице и блестя потной лысиной, пообещал, что нарезанная говядина и миски с картофельным супом будут поданы незамедлительно, а его жена, сияя такой же улыбкой на таком же круглом лице, поставила перед ними огромные кружки с элем. Энн, не привыкшая к многолюдью, придвинула стул поближе к Шарму. Принц был отнюдь не против. К ним подлетел Венделл:

— Государь! Только поглядите, кто здесь!

За ним шел пожилой мужчина, такой высокий, такой тощий и в то же время такой внушительный, каких Энн никогда еще видеть не доводилось. Его лицо обрамляла пышная борода с сильной проседью, над его лбом торчали крутые завитки седых волос, а из глубоких узких глазниц на нее смотрела пара серых, весьма проницательных глаз. Крупный и крючковатый нос, длинные пальцы, узловатые и искривленные. Одежда, хотя и прекрасно сшитая, отличалась простотой, если не считать ниспадающего с плеч черного плаща. Плащ был подбит алым шелком и застегнут у шеи короткой золотой цепью. Он курил длинную изогнутую пенковую трубку, от которой исходил легкий аромат, совершенно Энн незнакомый.

— Мандельбаум! — сказал Шарм. — Помяни черта, и он тут как тут!

— Ваше высочество! — сказал Мандельбаум, слегка поклонившись верхней частью торса. — Маленькая Принцесса! — Он повернулся к Энн и снова поклонился.

— Садись же, садись! — продолжал Шарм. — Выпей пивка. Ты именно тот, с кем нам необходимо посоветоваться. И вот ты здесь. Удивительное совпадение!

— Никакое не совпадение, — вмешался Венделл. — Мандельбаум прибыл принять участие в наших поисках.

— Я это понял, Венделл. И просто позволил себе саркастическую фразу. Однако, Мандельбаум, что могло тебя заставить расстаться с твоей башней из слоновой кости?

— Минутку! — сказала Энн. — Иллирия отсюда дальше, чем мой родной замок. Значит, вы должны были выехать прежде, чем мы сами узнали, куда направляемся!

— Совершенно верно. Волшебное зеркало показало мне пункт вашего назначения. — Мандельбаум извлек трубку изо рта и сел.

— У вас тоже есть волшебное зеркало?

— Увидел его на базаре в Иобиндии и не устоял перед соблазном. Всего одна тысяча триста ройалов. Собственно, заплатил я больше, но лишние ройалы вполне стоило потратить, чтобы получить настройку точно в тон моему магическому кристаллу.

Принц кивнул:

— И еще с тебя потребовали отдельной доплаты за кабель. А вот как насчет Грааля? Одно вранье, или что?

Мандельбаум сунул трубку в рот, затянулся и поразмыслил. Потом сказал:

— Обряды с Граалем составляли важную сторону древних культов плодородия. И некоторые древние жрецы обладали внушительной магической силой, хотя в те времена употреблялась она весьма примитивно. Однако, юный сеньор, легенды, изучая которые Злая Королева попыталась выследить именно этот грааль, дошли до нас сквозь туманы доисторических времен. И даже если бы одна из этих реликвий и правда уцелела до наших дней, сохранить она могла лишь следы своей магической силы.

— Иными словами, — сказал Энн, — если мы и найдем этот грааль, он будет бесполезен?

Мандельбаум снова поразмыслил, мягко попыхивая трубкой.

— Необязательно. Он способен оказать скрытое воздействие на почву. Пустоши не превратятся в тучные нивы, но кумулятивный эффект на протяжении долгого срока может оказаться благодетельным. При условии, что Граалем будет правильно управлять истинно мудрый муж.

— Или женщина, — сказала Энн и закусила губу, точно выдала важную тайну.

Мандельбаум улыбнулся ей многозначительной улыбкой:

— Боюсь, что нет. Символически грааль связан с женским началом. Поэтому только мужчина, Король-Рыболов, способен овладеть Граалем и высвободить его магическую силу. А вот волшебная палочка, например, или магический жезл символизируют мужское начало, и потому ими может пользоваться женщина.

— Не понимаю, — сказала Энн, — Почему так?

— Символизм, — изрек Мандельбаум, — основа всякой магии. Сейчас мы говорим о символах плодородия. Чаша — женское начало. И требуется мужчина, чтобы ее сила высвободилась. Жезл — мужское начало, и требуется женщина, чтобы высвободить его силу.

— Но тогда неизбежно встает вопрос: почему именно чаша — женский символ, а жезл — мужской?

— Ах, право! — сказал Мандельбаум с раздражением. — Чаша знаменует женское начало потому, что символизирует… э… то есть она вместилище для мужского… э… — Энн уставилась на него как завороженная. — Жезл символизирует мужской… э ну, право же! Венделл, ты понимаешь, о чем я говорю, не правда ли?

— Нет, но раз вы говорите, что это так, я вам верю, — твердо ответил паж.

— Принц Шарм, уж вы-то понимаете, почему чаша — символ женщины, а жезл — мужчины?

— Э… честно говоря, нет. Но послушайте. Терновая изгородь разрасталась с быстротой лесного пожара. Она чуть не сожрала меня заживо. Значит, этот Грааль сохранил еще много магии даже для того, чтобы питать терновник.

Мандельбаум тем временем ворчал что-то об упадке высоких искусств, но при этих словах поднял голову и заявил категорически:

— Древний Грааль никоим образом не мог взрастить описанную вами изгородь. Это магия очень сильная, и применили ее совсем недавно. Без сомнения, еще на памяти некоторых посетителей этого трактира. Не сомневаюсь, нам стоит порасспрашивать, и мы узнаем ответ на эту загадку.

— Принц Шарм!

Громовой голос провозгласил это имя на всю залу, и гул разговоров в ней разом оборвался. Все головы повернулись, все глаза впились в столик Шарма.

Принц вздохнул:

— Похоже, настало время для автографов!

— А, так, значит, ты — великий принц Шарм! — Голос принадлежал дюжему детине, больше всего смахивающему на медведя, смуглому и темноглазому, одетому в меха и кожу. С его пояса свисал короткий меч римского образца, через плечо был перекинут самого зловещего вида арбалет из темного дерева и металла, выкрашенный черной краской. Носки сапог загибались кверху, каблуки с медными подковками оставляли царапины на половицах, пока он вразвалку шел через залу. Повскакавшие со стульев посетители внезапно предпочли прижаться к стенам, чтобы не оказаться у него на дороге, а потом следить за назревающей схваткой с наиболее удобных позиций. Деревенские старцы собрали костяшки домино и откинулись на спинки. Их глаза выжидающе поглядывали из-под серебряных прядей.

— Великий принц Шарм! — повторил забияка голосом, просто источавшим вызов. — На мой взгляд, ты что-то мелковат.

— Наверное, он забыл свой альбом для автографов дома, — заметил Венделл.

— Тем лучше, — отозвался Шарм, — со мной ведь не то что лебединого, а и гусиного пера нет.

Он встал и с приветливой улыбкой приблизился к незнакомцу, держа руку далеко в стороне от меча. Шарм отнюдь не выглядел коротышкой, напротив, его рост заметно превышал средний, а сложен принц был атлетически. Но бахвал высился над ним на добрых шесть дюймов, а его плечам позавидовал бы и бык. Будь в толпе любители пари, Шарма явно не сочли бы фаворитом.

— Ах, Венделл! — шепнула Энн. — Они ведь не станут драться?

— Надеюсь, что нет, — ответил паж. — Терпеть не могу, когда принц приканчивает кого-нибудь перед обедом.

— Медведь Макаллистер! — сказал принц.

Детина изумленно уставился на него:

— Ты знаешь, как меня зовут?

— Видел тебя на состязаниях в прошлом году. Насколько помню, ты показал себя редким арбалетчиком.

— Лучше меня нет ни в чем! — похвастал Медведь. — Я был самым лучшим тогда, а теперь стал еще лучше. Побью любого в поединке, с оружием или без. Я выходил победителем во всех королевствах, от Иллирии до Арондела. И все-таки до сих пор люди отказывают мне в почтении, которое я заслуживаю. Даже тут, в моей родной деревне, мне постоянно приходится колошматить тех, кто не уступает мне дорогу. И знаешь почему?

— Потому что ты подонок, — беззвучно вставила Энн.

— Потому что у меня нет репутации, — съязвил Медведь. — Потому что шайка льстивых писцов не превозносит меня по всем углам королевства и подкупленные барды не распевают баллады о моих славных подвигах, написанные под мою диктовку. У меня же нет ничего, кроме истинных фактов, доказывающих мое превосходство. А факты куда тяжелее на подъем, чем выдумки.

— Жизнь — жестокая штука.

— При всем при том, — продолжал Медведь, — предположим, я повстречаю какого-нибудь из этих воспетых и перевоспетых картонных геройчиков, и предположим, я возьму над ним верх в единоборстве. Вот это станет сказанием, которое будут повторять и повторять. — Он хитро ухмыльнулся, показав два ряда желтоватых зубов. Кулаки, величиной с хороший окорок, сжимались и разжимались.

— У тебя яблока не найдется? — спросил принц. Таких слов Медведь никак не ожидал. Как, впрочем, и все в зале. Даже Венделл был ошарашен.

— У кого-нибудь тут есть яблоко?