– Интересно и откуда же они узнают, что их "друг" у нас? – спокойно поинтересовался Росс. – И вообще, с какой стати они вдруг будут предъявлять к нам какие-то претензии, если сами же первые выкинули его в воду?
      – Нет, насколько я слышал, Таля никто не выбрасывал, наоборот его оплакивали, думая, что он соскользнул во время дождя. А узнают… – математик пожал плечами,
      – Все тайное рано или поздно становиться явным.
      – Если никто ничего лишнего болтать не станет, ничего не откроется, локатор ты наш, – самоуверенно заявил Росс. – А если что пойдет не так – раз, и концы в воду.
      – А "никто" болтать и не собирается, – обиделся Игорь.
      Разговор затих. Немного посидев с ними, я перешла на другую сторону плота, чтобы спокойно отмыть освободившуюся от погнивших фруктов корзину.
      – Пантера, – вполголоса обратился ко мне Свинтус, присаживаясь рядом.
      – Да? – я опустила емкость в воду.
      – Как тебе здесь нравится?
      – Пока средненько, но могло быть и хуже, – честно сказала я.
      – Тяжело опытной волчице в среде неумех? – сочувственно спросил Свинтус. Я удивленно заморгала: вот чем-чем, а "опытной волчицей" я себя не считала. И ученые не "неумехи". – Приходится кормить толпу народа, а благодарности ноль.
      Скажи честно, разве тебе по душе такая ситуация? Разве не хочется, чтобы твои труды оценивались по достоинству, и за них была соответствующая награда?
      – Кому ж этого не хочется, – вздохнула я, доставая корзину и промывая ее самодельной мочалкой из мха.
      – Думаешь, здесь сможешь достичь этой цели? – я покосилась на лидера. Испытывает?
      – У тебя есть другие предложения?
      – Если честно, я считаю, что тебе нечего делать в этой группе. Она не жизнеспособна, ты и сама это видишь. Стоит уйти тебе, да если еще их прекратит подкармливать "золотой мальчик", и все, орден развалится за пару дней. Никто не сможет прокормить себя, – я почувствовала внутренний протест. Жили же они как-то раньше. Два с лишним месяца жили. Не думаю, что все это время их обеспечивал Ясон. – Этой группе не быть. Тебе, красивой успешной умной женщине, стоит поискать компанию получше, где тебя оценят. Я, кстати, знаю одну, могу порекомендовать тебя. Замечательные люди, весьма самостоятельные, кстати говоря, – нет, однозначно переигрывает. Слишком много заботы в голосе. Отвернувшись, я попыталась успокоиться. Получилось плохо.
      – Ты же вроде лидер? Почему уговариваешь меня уйти? – голос прозвучал тише, чем я хотела. Пришел и наплевал прямо в душу.
      – Я, может, и лидер, но не дурак и прекрасно понимаю, что все это затянувшийся фарс. И не собираюсь пропадать вместе с остальными.
      Значит, здесь не все такие. У меня снова появилась надежда, и я твердо посмотрела Свинтусу в глаза.
      – Я остаюсь.
      – Ну, как знаешь. Если тебе нравиться, когда дюжина взрослых мужиков и баб сидят на твоей шее… – Свинтус беспомощно развел руками и, встав, разочарованно ушел в помещение.
      Буквально через несколько минут меня навестила целая делегация, аж из одиннадцати человек. Причем настроенная отнюдь не дружелюбно. Я, бросив корзину, поспешно перелезла на свой плот. Отвязать его уже не успею. Ну что же, своя шкура дороже даже, чем дом. С этой мыслью я отодвинулась на дальний от толпы край. Взбесились они, что ли? Хорошо хоть гарпуна не видно.
      – О чем ты говорила со Свинтусом? – с претензией в голосе поинтересовался Сева.
      – А что? – с опаской спросила я.
      – А ничего! – взорвался инженер. Игорь положил ему руку на плечо, мужчины переглянулись, и Сева продолжил уже более спокойным тоном. – Тебе что, трудно ответить на вопрос, о чем ты с ним говорила?
      – Он говорил, что ваша группа развалится и предлагал поискать другое место. Даже обещал порекомендовать одним своим знакомым, – предельно честно сказала я.
      – И что ты? – фраза прозвучала без особого интереса, инженер уже отвернулся к остальным, но я все же решила ответить:
      – Отказалась.
      Похоже, их не интересовали мои слова. И еще, кажется, они собрались вовсе не из-за меня.
      – Видите, я был прав! – возбужденно заявил Илья. – Свинтус предатель!
      – Да, ты был прав, – кивнул Сева. – А я оказался дураком. Но ничего, на каждого преступника найдется свой палач!
      Народ решительно направился в дом. Когда они ушли, я облегченно вытерла пот со лба. Хорошо, что не я являюсь их мишенью. Что теперь? Не люблю присутствовать при крупных скандалах, но лучше знать, что от них ожидать в случае чего. Я тихо обошла строение с другой стороны и осторожно заглянула внутрь. -…Ты предал всех, кто тебе верил! Ты специально сеешь между нами ссоры! Ты нарочно провалил все переговоры с другими группами, чтобы мы попали в безвыходное положение! Сначала пытался меня сманить, теперь Пантеру? Не получится! Сейчас сам у нас за борт вылетишь! – вдохновенно вещал инженер.
      Свинтус не стал оправдываться.
      – Хорошо. Я уйду на первом же привале. Но вы должны выплатить мне мою долю, ведь на одну двенадцатую этот плот принадлежит мне, – уверенно заявил он.
      – Что?! С какой это стати? – опешил Сева.
      – Нет, голубчик, все будет с точностью наоборот. Ты покинешь нас прямо сейчас, причем даже без своих вещичек, – язвительно сказал зеленокожий. – Они пойдут в зачет нанесенного тобой ущерба.
      – Или просто вылетишь за борт! – вернулся к своей идее инженер.
      – Глупо с вашей стороны. Вон сколько зрителей привлек поднятый вами шум. Если со мной что-то случится или у меня отберут вещи, все засвидетельствуют это перед Сергеем. Люди гибнут за золото, да?
      – Да ты!.. – Сева бросился в сторону Свинтуса, но был остановлен несколькими парами рук.
      – Стой! Он прав. Однако, – Росс хищно улыбнулся. – Думаю, что, учитывая все обстоятельства, нас оправдают, если мы просто хорошенько изобьем тебя.
      – Компромисс, – осознав реальность высказанной угрозы, срочно предложил Свинтус.
      – Вы даете мне что-то, на чем я могу отплыть, не накормив рыбок, и я ухожу прямо сейчас, целый и невредимый. А взамен не буду претендовать на свою долю плота.
      Ученые нерешительно переглянулись.
      – Ладно, но повтори все это погромче, чтобы все свидетели слышали! – потребовала Лиля.
      Свинтус без возражений выполнил ее условие, после чего сел, ожидая, пока для него скрепят несколько вязанок хвороста. Ни капли страха, неуверенности или сожаления. Сильный человек, даже жаль, что на другой стороне.
      – Странные вы люди, – задумчиво поведал он Севе, вымещающем свою ярость на невинной древесине. – Серьезно хотели, чтобы я был вашим лидером? Лидером кого?
      Здесь вы никто. В каменном веке не нужны ученые. Сейчас востребованы хорошие охотники, а не слабосильные яйцеголовые. К тому же, я никогда не буду жить рядом с людоедом, – все обернулись на эти слова. – Да, да, Росс, я именно тебя имею в виду.
      – Врешь, ты жил с рядом с ним достаточно долго, – презрительно сказала Лиля. – Так что замолкни и уходи, пока мы не перерешили.
      – Итак, один нож уплыл, – успокоившись и проводив взглядом Свинтуса, вздохнул Сева. Созвав всех в комнату, повернулся к зеленокожему и негромко спросил:
      – Это правда?
      – Я уверена, что против тебя у Свинтуса нет никаких улик, – с намеком добавила Лиля.
      Росс улыбнулся.
      – Перед своими буду честен. Да. И, кстати, я считал и продолжаю считать, что вел себя правильно. Не лишая людей жизни ради пищи, тем ни менее, склоняюсь к мысли, что уже мертвым безразлично, что станет с их телами. А живым ради каких-то дурацких принципов не стоит лишаться качественного питания, недостаток которого может настолько их ослабить, что излишне брезгливые присоединятся к мертвым, – ударился в длинные рассуждения зеленокожий.
      – Все-таки мы не настолько голодали, – куда-то в сторону сказал Сева.
      – А я вообще не сторонник голодания, – пожал плечами Росс.
      Я смотрела на них и поражалась насколько все-таки отличается их реакция от типичной, Земной. Возможно, именно этого добивались керели, когда лишили нас чувственной памяти прошлой жизни, превращая ее в некое подобие смутного сна. Я не видела в глазах людей ни осуждения, ни отвращения или брезгливости, только небольшое опасение, усталость и, как ни странно, у некоторых даже понимание и одобрение. Другой мир – другая мораль.
      Этот разговор затих сам собой. Все просто сделали вид, что внезапно вспомнили о каких-то срочных планах и отправились заниматься своими делами. Я тоже решила вернуться к недомытой корзине. Уже у моего плота меня догнала Лиля.
      – Пантера, – я обернулась. Она превышала меня на целую голову, поэтому стояла и смотрела на меня сверху вниз. Глаза в глаза.
      – Ты не ушла. Но когда ты рассказывала про разговор со Свинтусом, то назвала нашу группу "вашей". Не "нашей", а "вашей". С такими взглядами ты навсегда останешься одна.
      Ее слова обожгли меня хуже пощечины.
      А к вечеру опять пошел дождь. И Игорь сплясал танец пещерного человека, размахивая лично выловленной крупной пираньей. 89 День 1 Года. Джунгли.
      На следующее, удивительно солнечное утро, с Сергеевских плотов сообщили, что сейчас будет остановка для добычи пищи. Я обрадовалась этому не только из-за того, что со вчерашнего вечера ничего не ела, а, честно говоря, еще и просто потому, что соскучилась по твердой земле и, особенно, деревьям.
      – Пантера, на тебя рассчитывать? – спросил Илья, когда плот сел на мель рядом с маленьким, всего в несколько метров пляжем, притулившемся между зарослей кустов.
      – В смысле? – не поняла я, спрыгивая прямо в воду.
      – В смысле, в общий котел будешь складываться? – пояснил химик, с вожделением оглядывая берега. На мгновение возник соблазн отказаться, но я вовремя вспомнила вчерашнюю "пощечину".
      – Конечно, если получится.
      Перебросив с плота на берег узкие, но длинные бамбуковые мостки, ученые бодрой рысью достигли земли и, крепко привязав плот с помощью двух плетеных из лозы канатов, переглянулись.
      – Так, а мы не решили, кто дежурить будет, – хмуро сказал Сева.
      – Без проблем, я могу, – предложил математик, заметив, что остальные не выражают желания. Мы радостно согласились и почти сразу же разбрелись по лесу.
      Отойдя на пару сотен метров, я залезла наверх и уселась перекусывать на первой же подходящей кроне. В этот раз надо запасти побольше продуктов и, лучше всего, не таких спелых, чтобы портились помедленнее. Наевшись, отдохнула в развилке веток и только после этого приступила к сборам плодов, на этот раз выбирая потверже, а не повкуснее. Забравшись на самые вершины, удивленно отметила, что огромной желтой луны не видно. Совсем. Даже краешка. Видимо, она зашла в какой-то из предыдущих ненастных дней.
      Набрав фруктов, я вернулась с двумя полными корзинами и высыпала их на свой плот, прикрыв сверху мхом, после чего и отправилась обратно в кроны. Кстати, что-то Игоря не видно. Хорошо же он охраняет, нечего сказать. Сделав еще две вылазки, и оставив добычу теперь в помещении ученых, я задумчиво огляделась. Только сейчас я поняла, что не знаю времени отъезда, а попадать в ситуацию "поезд ушел" не хотелось.
      – Игорь! – неуверенно позвала я.
      Почти сразу же из кустов вынырнул что-то с аппетитом жующий математик.
      – Да, да, я здесь.
      – Ты не знаешь, когда все отплывают?
      – Если тролли не нападут, то к полудню, если нападут – раньше, – бодро доложил Игорь, сглотнув.
      Да уж, очень определенно. Ну да ладно. Сделав еще один рейд, я решила отойти поглубже в джунгли, глядишь, папоротниковых клубней наберу, или поваленное дерево с вкусными личинками отыщется. Собрав полкорзинки фруктов, чтобы заглушить снова проснувшийся голод, я отправилась в путь.
      Меньше, чем через полчаса вышла к поросшему мхом и растениями трухлявому куску ствола или толстой ветви и, раскрошив верхний слой, принялась вылавливать аппетитных личинок. Смакуя шевелящееся лакомство, наслаждалась его чуть солоноватым с легкой горчинкой вкусом. Насыпала в корзину древесных обломков и принялась собирать в нее червяков побольше и пожирнее, чтобы употребить позже, на плоту.
      Когда отдирала очередной кусок коры, недалеко показался тролль. Если точнее – троллиха. Я активировала флиграв, но в последний момент передумала, просто приготовившись к взлету, и настороженно посмотрела на изувеченную женщину. Она выглядела типично: высокая, с поросшей пучками волос и покрытой пигментными пятнами, блестящей от пота кожей, свисающей складками. Но агрессии, как ни странно, не проявляла. Подойдя к бревну – я немного отодвинулась – она удивленно посмотрела на меня, потом на личинок и охотно присоединилась к пиршеству, закусывая их трухлявой древесиной и почти не обращая на меня внимания. Я надкусила одну из щепок и пожевала, но быстро пришла к выводу, что в этом наши вкусы не совпадают. Мы мирно сидели и крошили бревно с разных сторон.
      Параллельно с добычей насекомых я наблюдала за своей соседкой. Впервые я видела живого тролля так близко, буквально на расстоянии пары метров. Почему она не нападает? Исключение? Или это просто я не вызываю агрессии? Решив поэкспериментировать, достала из корзины и протянула женщине зеленый фрукт. Она неспешно взяла его и обнюхала, и в это время я заметила, что на одной руке у соседки не хватает большей части безымянного пальца. Травма? Невольно переведя взгляд на свои пальцы, я погладила кольцо-анализатор. Возможно, все гораздо проще: опухшая плоть зафиксировала кольцо, оно, в свою очередь перекрыло кровоток, и от этого палец постепенно отсох… Пока я придумывала причину отсутствия пальца, женщина съела клубень и, выковыряв из древесины личинку, протянула мне. Я взяла и тоже съела. Ну совсем не агрессивная. Почему?
      Сбоку до меня донесся запах самца тролля. Я медленно переместилась так, чтобы между нами оказался поваленный ствол. Мне показалось важным посмотреть, как отреагируют на меня самец. И только теперь заметила еще одно действующее лицо.
      Дет стоял, расслабленно прислонившись к дереву, и наблюдал на всей нашей компанией. Похоже уже давно. Ладно, с ним разберемся попозже.
      Высокий деформированный мужчина вышел из кустов и направился к обедающей самке, но на полпути остановился и настороженно принюхался. Я замерла. Тролль посмотрел на меня, на Дета, подошел к женщине, тихонько фыркнул ей в затылок, после чего снова посмотрел на меня. Я уже собиралась улетать, несмотря на присутствие непрошенного свидетеля, но в этот момент мужчина что-то буркнул и в несколько прыжков преодолел расстояние до Дета. Я невольно зажмурилась: не хотелось присутствовать при кровавой расправе, но тут же заставила себя открыть глаза, из опасения, что тролль передумает и решит сначала заняться мной.
      Дет то ли оцепенел от ужаса, то ли наоборот, совсем не испугался, по крайней мере, продолжал стоять даже не сменив позы, только слегка запрокинув голову, чтобы встретиться взглядом с нависшей над ним тушей. В неподвижности прошло несколько долгих секунд. Потом блондин медленно потянулся и аккуратно поправил волосы. И все это буквально перед носом у агрессивно настроенного тролля, уже занесшего руку для удара. Последний на мгновенное замер, потом остервенело почесал себе бок и, больше не обращая внимания на Дета, развернулся ко мне. Не дожидаясь, пока он приблизится, я бросилась наутек, надеясь скрыться за деревьями от взгляда блондина, прежде чем использую флиграв. Но меня не преследовали. Через несколько минут остановилась и прислушалась. Погони вроде нет. Вздохнув, я огляделась и, подойдя к ближайшему папоротниковому кусту, принялась выкапывать клубни. Почему все-таки тролль не напал на Дета? Если я отношусь к другому виду, то он-то как все! Перебирая в уме различные варианты, я так и не смогла найти логичное объяснение. Загипнотизировал он его, что ли?
      – Ты кое-что забыла, – блондин поставил корзинки и присел рядом. Вот и еще один вопрос: как он меня нашел?
      – Спасибо, – я подняла на него глаза. Действительно: жив и здоров. И, кстати, опять смотрит в сторону. С троллем так в переглядки играть не стеснялся!
      – Раз уж мы случайно встретились, можно задать несколько вопросов? – ничего себе случайно! Скорее: раз уж он меня выследил…
      – Ладно, но только если взаимно, – кивнула я. – И по очереди.
      – Согласен. Почему ты присоединилась к посвященным? – я так удивилась, что уронила клубень.
      – Каким посвященным? Я не с ними, – попробовала разубедить блондина, но тот только рассеялся.
      – Так все твою группу называют: "посвященные в упрямство". И думаю, что именно это название приживется, а вовсе не какой-нибудь "орден", – пояснил Дет, подкапываясь под соседний куст.
      – Ну, наверное, потому, что мне показалось, что их точка зрения похожа на мою, – сумбурно высказала я свои мысли вслух. – То есть, что мы в каком-то плане имеем похожие идеалы. Я имела в виду… – окончательно запутавшись, я замолчала.
      Пытаясь собраться с мыслями, потерла лоб запачканной в земле рукой.
      – Ладно, будем считать, что ты ответила на мой вопрос, – сжалился надо мной блондин. – Теперь твоя очередь.
      – Как ты меня выследил?
      – Очень просто. Ты так спешила, что на всем протяжении своего пути по бокам оставила небольшие выдранные кусочки мха, – я облегченно вздохнула, пообещав себе в следующий раз лучше заметать следы. – У тебя есть цель? Я имею в виду не такую мелочь, как например, накопать папортошки про запас, а именно глобальные цели, – пояснил Дет. – Например, с какой целью ты присоединилась к группе?
      Да что он все время задает мне такие вопросы, на которые я сама не знаю ответа?
      – Ну… э… Построить совместную цивилизацию? – нерешительно предположила я.
      – Нет, так не пойдет. Ты что, сама не знаешь, чего хочешь? – возмутился блондин.
      – Почему же, в общих чертах знаю, – нерешительно возразила я.
      – И?.. – я неопределенно пожала плечами. Ну, как можно высказать то, что чувствуешь, но описать не получается?
      – В таком случае, почему бы тебе не уйти от них и не присоединиться к какой-нибудь другой группе?
      – Не хочу, – что-то уже второй человек предлагает мне покинуть ученых.
      – Прошу тебя как следует подумать, чего ты на самом деле хочешь, к чему стремишься. За что ты готова бороться и куда согласна вкладывать свои силы.
      Сейчас у нас есть уникальная возможность переиграть всю историю человечества. Не осознав, чего ты хочешь, ты не сможешь ничего сделать. Будешь просто плыть по течению.
      – А сам-то ты знаешь, чего хочешь? – скептически спросила я.
      – Разумеется, – уверенно подтвердил Дет. – Ладно, ты как следует подумай, а потом поговорим, – предложил он. – Разрешаю задать еще один вопрос. Но только один, раз уж договорились соблюдать очередность и взаимность.
      Я помолчала. Не потому, что не знала о чем спросить, наоборот долго не могла выбрать всего один вопрос, столько их роилось в голове. В конце концов, остановилась на том, который показался мне наиболее актуальным.
      – Объясни, почему на тебя не напал тролль? – Дет рассмеялся.
      – Не ты первая этим интересуешься, – пояснил он, вытирая выступившую в уголку глаза слезу. – Те, кого ты называешь троллями, тоже люди. Зачем им нападать на братьев по разуму?
      Я возмущенно засопела.
      – Это не ответ!
      – Не хуже твоего, – улыбнулся блондин. – Ладно уж, – добавил он вставая и складывая выкопанные клубни в свернутый кульком широкий лист. – Понимаешь, время убедило меня, что они по сути своей не слишком агрессивны. Нет, честно, – заверил меня Дет, заметив недоверчивый взгляд. – Особенно, если знать, как себя вести при встрече с ними и понимать их настроение.
      – Не верю! – вскочила я. – Если бы все было так просто, то откуда столько жертв?
      Вон, когда отчаливали, их, говорят, больше пятисот собралось! Это ли не агрессия?!
      – А я и не стремился общаться с разозленной толпой, – на мгновение заглянув мне в глаза, подмигнул блондин. – Но, случайно встретив одного или небольшую группу, можно достаточно легко уйти невредимым… разве что часть вещей потерять.
      – Но почему тогда столько жертв? – все еще не могла понять я.
      – К сожалению, большинству людей свойственно судить о других по себе. А такое поведение часто ошибочно. К тому же, – грустно пожал плечами Дет, – Гораздо легче обвинить врагов в том, что они монстры и их следует уничтожить, чем пытаться найти другой выход. Поэтому я и здесь. Несмотря на все недостатки, решение Сергея избежать, а не вступать в конфликт, мне ближе. Оно дает нам время.
      – Время для чего?..
      Блондин не ответил. Слегка поклонившись на прощанье, он удалился в сторону плотов. Подумав и дополнив корзину клубнями, я отправилась туда же. 90 День 1 Года. Река.
      Только мне показалось, что погода начала налаживаться, как опять на целый день зарядил дождь. Под грохот грома и стук тяжелых капель медленно проходили часы.
      Не то, чтобы я ощущала особенную скуку, просто в джунглях привыкла к более деятельному образу жизни. К вечеру Надя, как обычно, позвала меня помочь с пациентом. Заметив, что очередной "лист" его медицинской карты заканчивается, я отправилась к стеллажу с толстыми обрезками бамбука и большими кусками коры.
      Неправда, что если лишить людей бумаги, они перестанут записывать необходимые им сведенья. При желании человек всегда найдет ей замену, что в данном случае и произошло. Для записей ученые использовали широкие стебли бамбука, выцарапывая буквы ножом вдоль растительных волокон на междоузльях, а также крупные куски коры, на которых в отличие от твердого бамбука удавалось делать записи хорошо заостренной палочкой. Поскольку всю попавшуюся мне на глаза кору уже покрывали различные записи, начиная от сложных математических и химических формул и кончая шутливыми стишками и расчерченными полями для игры в крестики-нолики или морской бой, пришлось довольствоваться самым толстым, а значит и наиболее удобным обрезком бамбука. Единственное лезвие ученых оказалось занято, а своим имуществом я, несмотря на сложившиеся обстоятельства, наотрез отказывалась делиться, поэтому, вытащив нож, присоединилась к компании врачей, приготовившись записывать под диктовку.
      За прошедшие дни пациент так и не пришел в себя. Каждый час мы измеряли его пульс, температуру и частоту дыхания, а также смачивали губы и ротовую полость теплой кипяченой водой. Два раза в сутки проверяли состояние раны, осторожно очищая ее от гноя. До сих пор состояние, на мой взгляд, не улучшалось: больной весь горел и усыхал прямо на глазах, рана загнаивалась. Зеленокожего тоже не радовало состояние пациента: каждый раз проводя осмотр и проверяя карточку, он витиевато ругался латинскими терминами.
      – Там черви завелись, – сказала Надя, убирая прикрывающий рану мох. И Росс и я заинтересовались этим сообщением и наклонились к больному. Действительно, в нагноившейся плоти ползали мелкие червеобразные личинки. Поймав одну, я проверила ее на анализаторе, предварительно переключив последний на Homo oculeus, людей глазастых, как назвала для себя вид, к которому принадлежали ученые.
      Неядовита. Но это почти ничего не меняет.
      – Думаю, что их надо убрать. Некоторые, наверное, уже успели заползти внутрь, – поделилась сомнениями Надя. Я еще раз внимательно осмотрела червей.
      – На Земле личинки некоторых мух помогали очистить рану от гноя и омертвевших тканей, не повреждая здоровые, – поделилась я своими воспоминаниями.
      – А еще мухи на Земле заразу переносили, – возразила Надя, брезгливо раздвигая края незашитой раны. Там тоже оказались мелкие черви.
      – Не могу отрицать, – кивнула я. – К тому же, неизвестно, чем питаются эти конкретные личинки. Так что даже и не знаю, как лучше поступить.
      – Оставим как есть, а там посмотрим, – за всех решил Росс, заглянув в старую бамбуковую медицинскую карту.
      – А если?..
      – Если заметим негативное влияние червей – сразу уберем. Все равно я так и так склоняюсь к тому, что мы потеряем пациента. Так что ему уже ничего не повредит.
      – А я надеюсь, что он выживет, – тихо сказала Надя. – Он для меня уже почти как родной, – но ее вздох показал, что надежда очень слаба.
      – Лучше не надеяться, – буркнул зеленокожий. – Тогда если умрет, расстраиваться не станешь, а выживет – все равно обрадуешься, – и хотя голос Росса прозвучал сердито, мне показалось, что в глубине души он тоже хочет, чтобы пациент поправился. Но чисто ли из человеколюбия или просто потому, что вложил силы в его здоровье? Я искоса смотрела на Росса и чувствовала просыпающееся тепло. Этот зеленокожий хищник, такой циничный и упрямый, начинал мне нравиться. Нет, он по-прежнему каждый раз вызывал раздражение, и страх перед ним не ушел, но только теперь я поняла, что, несмотря на все это, привыкла к Россу.
      К вечеру мы выявили два типа личинок, которые приносили скорее вред, чем пользу, и выбрали их из раны, что заняло немало времени, поскольку одни из них прятались в прогрызенных в тканях, но, к счастью, неглубоких ходах.
      Ночью меня разбудили, огорошив сообщением, что наступила моя очередь дежурить.
      На недоуменный вопрос, в чем состоит моя задача, математик пояснил, что надо всего-то следить, чтобы плот не сносило с центральной части реки, а пока русло идет ровно, почти не изгибаясь, это совсем легкий процесс. После этого Игорь сказал мне будить Юлю в три и передал наручные часы, чем-то похожие на командирские. Они выглядели довольно массивными, но оказались легкими, хотя и сделаны из материала напоминающего металл. К моему удивлению, их циферблат состоял из двух окружностей чисел: внешняя имела восемьдесят делений, а внутренняя – тридцать два. Но стрелки вроде три, как обычно: секундная, минутная и часовая. Подойдя к математику, я поинтересовалась, почему циферблат разделен именно так.
      – Все очень просто, – сонно ответил Игорь. – Сутки здесь равны двухсот пяти тысячам пятидесяти шести Земным секундам, это я вплоть до одной десятой секунды выпытал у керел. Потом посчитал, что если увеличить длину каждой секунды на сто двадцать пять стотысячных, то время вполне можно будет разделить на тридцать два часа по восемьдесят минут по восемьдесят секунд. Тогда я подумал, что таким образом измерять время гораздо удобнее, чем переводить каждый раз, используя Земное, вот и заказал такие часы. Они у меня по-местному показывают. На это, кстати, большую часть своего времени и потратил, – с легким оттенком грусти добавил он.
      Дежурить действительно оказалось достаточно легко, поскольку до смены мне пришлось подкорректировать путь плота всего один раз, и то я обошлась всего лишь фиксацией на некоторое время греблей в специальных пазах с одной стороны плавсредства. 91 День 1 Года. Джунгли.
      К полудню следующего дня мы пристали для добычи продуктов питания, и я с удовольствием покинула поднадоевшее плавсредство. Вопрос об охране плота опять решали в последний момент, и снова дежурить остался математик. Сделав две ходки за фруктами, я решила просто прогуляться по джунглям, как это привыкла делать обычно – то есть, передвигаясь по верхнему ярусу леса.
      Джунгли дружелюбно встретили меня намокшими от дождя ветками. По наиболее сухим местам коры деловито сновали древесные муравьи. Стайка небольших обезьянок, недовольно переговариваясь, поспешила перебраться на другую часть кроны, когда я перепрыгнула на занятое ими дерево. Как будто впервые любуясь окружающим миром, я наслаждалась свободой движения после почти полутора суток, проведенных на ограниченной площадке, и внутренней свободой, которую ощущала только когда удалялась от людей на достаточно большое расстояние. Только здесь, среди зеленых листьев и упругих капель дождя, я становилась независимой сильной личностью. Да, я привыкла к ученым, но ни один из них не сможет заменить этой дикой свободы.
      Свободы от обязательств и норм повседневной жизни. Здесь, наверху, возник соблазн вообще не возвращаться, но я смогла перебороть себя. Я не должна уходить сейчас. Вот когда они поселятся где-то в одном месте, тогда уже можно рассмотреть этот вариант. Я улыбнулась. А ведь наверняка большинству гораздо труднее отвыкнуть от общества, чем вернуться к людям. Мне – наоборот. Странно, но почему-то это отличие не испортило мне настроения, возможно, просто начала привыкать, что я "не человек", как говорил Росс.
      Только через пару часов я заметила, что удалилась далеко в джунгли, и поспешно отправилась в обратный путь. Не хочется, чтобы плоты ушли без меня, хотя, скорее всего, их вполне возможно догнать по берегу. Добравшись до реки, спустилась пониже, чтобы видеть землю, и начала поиски людей. Как обычно, я знала примерное направление на лагерь, но не его точное месторасположение.
      Вскоре увидела людей, но не тех, которых искала и, к сожалению, даже не троллей.
      У последних можно посчитать смягчающим обстоятельством их болезнь. Эти же… Три мужчины жестоко избивали четвертого. От явной несправедливости такого действия я чуть не вмешалась. Нет, разумеется, лезть в драку было бы величайшей глупостью с моей стороны, но захотелось высунуться и с безопасной высоты прокричать что-нибудь типа "я все вижу". Но, заметив у одного из агрессоров лук, резко передумала, ведь неизвестно, насколько хорошо он умеет им пользоваться. Пока я колебалась, ситуация разрешилась сама собой: прекратив избиение и забросав неподвижную жертву мхом, мужчины удалились в сторону лагеря. На всякий случай подождав несколько минут, я спустилась вниз. Убрав с тела мох, положила пальцы на шею, пытаясь прощупать пульс. Жив. Но без сознания. Сильной кровопотери не наблюдается, но без переломов явно не обошлось. Тащить к остальным? Ну, во-первых, я не так сильна, а во-вторых, это может только повредить, если у него травмирован позвоночник. Отправиться звать на помощь и оставить жертву одну? Все снова решили за меня. Из леса вышли три девушки, две из которых были вооружены луками, и я поспешно спряталась за дерево. Но, похоже, меня успели заметить.
      – Эй, кто там? Выходи! – скомандовала низкая, лишь немного больше меня ростом шатенка с округлившимся животом. Заметив, что хотя женщины насторожились, но к оружию не потянулись, и подумав, что я успею укрыться за деревом, пока они натягивают лук, осторожно выглянула.
      – Надо же, я думала, что там зверь какой-то незнакомый, а это мелкая! – с облегчением поприветствовала меня самая высокая из девушек. – Можешь это объяснить? – указала она на лежащего мужчину.