Наконец-то Андрей свалил в Лондон! Хотя бы на две недели я буду предоставлена самой себе! За минувший год совместной жизни муж не оставлял меня ни на минуту. За исключением редких поездок в Англию. У него проявляется какая-то болезненная привязанность. Создается впечатление, что Андрей не может функционировать нормально, если не проглотит вместе с завтраком, обедом и ужином порцию комплиментов. Сначала я умудрялась выдумывать новые поводы для лести, но постепенно выдохлась и пошла на второй, третий, четвертый круг. Андрея это нисколько не смущает. Его невероятная жадность до восхвалений ввергает меня в уныние. С ним скучно.
      Казалось бы, уже давно пора прекратить лицемерие и остановить бесконечные обсуждения искусства, в котором Андрей ничего не смыслит. Но, повторяя мысли известных критиков, муж искренне считает их своими собственными и оригинальными. Чем и гордится.
      С работы я, как и положено жене богатого человека, ушла. Первые три месяца наслаждалась бездельем. Просыпалась в двенадцать. Ходила по магазинам, салонам красоты и ресторанам… Путешествовала по Европе… И все в компании Андрея. Его постоянное присутствие начинало нервировать. Однако демонстрировать недовольство было еще рано. Чтобы утвердиться в роли жены, нужен более значительный срок. Хотя бы год-полтора. Чтобы как-то разнообразить будни, я затеяла заняться бизнесом. Высказала свое желание мужу. Он удивился. Пришлось объяснять ему, что хочу быть достойной такого умного мужчины и прочее бла-бла. Так или иначе, он нанял двух консультантов, купил готовый бизнес (студию красоты) и отдал ее в мое распоряжение.
      Теперь я три раза в неделю наведываюсь в свой салон и брожу с гордым видом из кабинета в кабинет. Иногда честно пытаюсь разобраться в бухгалтерской отчетности. Но уже через полчаса числа сливаются в один большой ноль. То есть именно то, что я из себя представляю в данной области. Я не отчаиваюсь. По крайней мере, у меня есть свое дело. Скоро поднаторею и превращусь в реальную бизнес-вумен. Хорошо и то, что в офисе муж не достает своим вниманием. В редкие минуты одиночества я даже думаю о том, что Андрей в принципе отличный малый. Другие бабы с Рублевки перед мужьями за каждый доллар отчитываются. Вон, например, Наташа, соседка наша, жаловалась недавно в приватной беседе за бутылочкой виски. Вернулась из Милана, так супруг потребовал детальный отчет, вплоть до цента. Смешно даже.
      Андрей в отношении денег человек непрактичный. Оно и понятно. Мальчик уже родился с состоянием. Ему не пришлось даже пальцем шевелить. Отец передал единственному сыну сеть лондонских отелей. То, что Андрей до сих пор не разорился, тоже отцовская заслуга. Ведь именно он подобрал штат профессионалов, работающих по отлаженной системе, не дающей сбоев.
      Пользуясь щедростью суженого, я вложила немало средств в строительство двух мини-гостиниц – в родимом поселке и в ближайшем к нему городке Анапе. Документы на собственность оформила на родителей. Отныне я спокойна за их безбедную старость. На днях общалась с мамой по телефону, так она хвалилась: минувший летний сезон принес неожиданно высокую прибыль. Прекрасно. Через несколько лет сестрам в институт поступать. Не стоит переживать, пройдут ли на бюджетное отделение. Теперь хватит финансов и на коммерческое.
      Сегодня днем я собираюсь в гости к Полине. Она на восьмом месяце беременности. Мне стыдно, что я не навещала ее с лета. Тогда как сейчас – октябрь. Андрей не говорит открыто, но дает понять, что мне пора избавляться от прежних подруг и заводить знакомства с представителями бомонда. Но пока его нет в Москве, я могу делать что захочу. По дороге к Полине заезжаю в магазин бытовой техники и выбираю самую дорогую стиральную машину. Поля жаловалась, что их старая поломалась, и они на выходных планируют поехать приобрести новую. Я их опережу. Диктую службе доставки Полинкин адрес и оплачиваю покупку.
      С довольным видом торможу у подъезда. Хлопаю дверцей «Тайоты Прада». «Ягуар» мне надоел еще полгода назад. Захотелось крупную тачку. Звоню в дверь.
      – Лидочка! Как же я рада тебя видеть! – пищит Поля и пытается обнять меня сбоку.
      – Животик мешает, да? – смеюсь я, кладя ладонь на ее круглое пузо.
      – Что ты, как он помешает! Это такое чудо! – восторженно лепечет подруга, гордо задирая подбородок.
      – А Валька где?
      – Как где? На работе! Совсем позабыла, что такое будний день, да? – иронизирует подруга.
      – Ой, ладно, прекрати. Так и кто у нас там? Девочка?
      – Мальчик! Степочкой назовем.
      – Красивое имя.
      – Лидка, если б ты знала, как я счастлива… Все мои мечты сбылись, – признается Полина. А я наблюдаю, как она разливает по чашкам дешевый кофе. Становится стыдно за саму себя. Когда произошла перемена и я стала оценивать предметы исключительно по их стоимости? Ведь Вальку и Полину совсем не волнует, что кофе они приобретают в обычном магазине, а не в кофейном бутике. А вот я уже напрягаюсь. Сама давно ли считала поход в «Макдоналдс» знаменательным событием?
      – Помнишь, как я пыталась худеть? А как ты внушала мне необходимость ежедневного макияжа? – ностальгирует Полина. – Я так переживала, когда у меня не получалось… Глупая была. Я только сейчас поняла – не надо себя ломать. Ты не зря родилась такой, какая есть. Моему Вальке безразлично, вешу я 50 или 70 килограмм и накрашены ли ресницы. В моих недостатках он видит достоинства и глубину души… И это так здорово, Лида…
      Снисходительно киваю головой. Сентиментальные сопли в малогабаритной квартире – что может быть нелепей? Чтобы окончательно не разозлиться, перевожу разговор на другую тему. Полина упорно возвращается к беседе о своем счастье и о будущем ребеночке. Я рада за подругу, но через два часа мои нервы на пределе. Прощаюсь и выхожу на улицу. Идет дождь. Собираюсь постоять, задрав голову, подставив лицо холодным каплям. Но вовремя вспоминаю, что не для того я делала в салоне профессиональный макияж, чтобы бездарно смыть его дождем.
      Звонит мобильный.
      – Андрюша, здравствуй родной! (Утром же звонил! Сколько можно!)
      – Да, у меня все хорошо, любимый! (Без тебя-то!)
      – Уже соскучилась! Ты тоже? (Займись чем-нибудь, чтоб некогда скучать было.)
      – Где я? Я еду в офис! А ты? В ресторане сидишь и смотришь в окно на туман? (И это взрослый мужчина?!)
      –Да, любимый, я тебя тоже… Целую! Буду ждать твоего звонка вечером! (Утомил до рвотных позывов!) Я совсем разнервничалась. Надо успокоиться. На мне зеленая кожаная куртка и зеленые сапоги. Зайду-ка в ювелирный, куплю колечко с большим изумрудом для гармонии. Долго выбираю. Даже позволяю себе мини-истерику:
      – Приличный магазин, а выбор, как в палатке на базаре! – выговариваю я продавцу. Девушка, видимо, уже привыкла к неврастеничным дамочкам и реагирует благожелательно.
      – Вы правы, извините. Мы будем расширять ассортимент. Разрешите предложить вам вот это кольцо. Оцените, какая изумительная огранка. Сам изумруд крупный, как горошина. Уверена, что колечко будет восхитительно смотреться на вашем пальце.
      С гримасой негодования примериваю драгоценность. Не предел мечтаний, но в принципе по цвету к гардеробу подходит. Протягиваю карточку, как будто подаю нищему. Ликуйте, уговорили. Покупаю.
      Тем не менее приезжаю домой в плохом настроении. Убедительно прошу прислугу приготовить что-нибудь острое, из кавказской кухни. Вечером в гости ожидаю Машу. Она обещала рассказать кучу новостей.
 
      Подруга, как всегда, не здоровается:
      – Ну че, выпроводила милого? Расслабляешься?
      –Ага… Глоток свежего воздуха. С Пашкой завтра встречусь. Мы с ним как Ромео с Джульеттой видимся урывками и тайком.
      – Зато пикантно. – Маша разваливается в кресле с тарелкой в руках. Обмакивает перченый кусок шашлыка в соус.
      – Хорошо, что я избавилась от этой дебильной охраны, которую Анд рюха хотел и ко мне приставить. А то совсем тяжко было бы… Представь: постоянно под присмотром. Жуть.
      – Уверена, что ты в любом случаеухитрялась бы трахаться со своим Пашкой. – Мара выковыривает из зуба мясную крошку.
      – Нужна же мне разрядка! Паша славно владеет членом и языком, – хихикаю я.
      – А муж безнадежен?
      – Он слишком консервативен. Считает, что заниматься сексом прилично только в одной позе.
      – Миссионерской?
      – Ты удивительно догадлива.
      – Не фиг было замуж выскакивать. Теперь майся. – Подруга замечает у меня на пальце внушительный изумруд и добавляет задумчиво: – Хотя в принципе…
      – Маш, скажу тебе по секрету. Жить до гробовой доски с Андреем я не осилю. Меня в нем почти все бесит! Его заемная утонченность, самолюбование, назойливость! Я уж молчу о том, что он бабу выебать не способен по-человечески! Зато мозг ебет мастерски!
      – Зайка, ты чего завелась? Угомонись! Разведешься через полгодика. Отсудишь бабла и заживешь в свое удовольствие.
      – Я на имя сестры счет открыла, кстати. Потихонечку перевожу туда денежки.
      – Мудрая белочка? Запасы на зиму готовишь? – смеется подруга.
      – Подстраховаться никогда не лишнее. Кто знает, сколько мне Андрей при разводе даст.
      – Но бизнес-то, тачка на тебя оформлены?
      – Обижаешь! Разумеется. Еще шашлыка будешь?
      – Не-е, спасибо. Лучше сладкого.
      Прислуга приносит клубничный тортик.
      Маруся облизывается:
      – Ох, завтра придется поголодать. А то Антоша меня расхочет.
      – Думаю, ты не будешь горевать. Он же вроде выполнил миссию и похлопотал о твоем повышении? С нынешней зарплатой тебе никакие Антоны не понадобятся.
      – Угу. Ты должна гордиться. Ибо беседуешь не абы с кем, а с самым настоящим главным редактором новостной программы рейтингового канала!
      – О, я очень горжусь. Ты образец корыстной карьеристки!
      – Чья б корова мычала!
      – Слушай, ты грозилась рассказать что-то интересное. Так что колись.
      Маша устраивается в кресле поудобнее и начинает…
      В последнее время ей все удавалось. Новая должность, переезд в шикарную квартиру, долгожданная стабильность дали повод отдышаться и просто наслаждаться существованием. Но именно в те моменты, когда ты чего-то добиваешься, становится одиноко до чрезвычайности. Все чаще вечерами в постели Маруся вспоминала о прежней любви – мальчике Марате. Обошлась она с ним довольно круто. Как, впрочем, и с самой собой. Расставание на пике чувств равносильно операции без анестезии. Но она ни о чем не жалеет. Поступок был правильным. Останься она с бедным украинским парнем, который только-только окончил институт и мается без работы, – кем бы она сейчас была? Никем.
      Материальное благополучие будит романтические порывы. Уже которую неделю Маша ощущала потребность в Свидании. Именно так, с большой буквы. В голову пришла шальная мысль: разыскать Марата. Помнится, он давал ей свой адрес. В Конотопе он жил с родителями. Маловероятно, что взрослый мужчина продолжает обитать с мамой и папой под одной крышей. Но, по крайней мере, они скажут, где теперь их сынуля. Не долго думая, Маша собрала небольшой саквояж и села на поезд Москва – Киев. Восемь часов в дороге в купе-люкс… Достаточно времени для полета фантазии.
      В Конотоп поезд прибыл рано утром. Выйдя на перрон, Маруся поежилась от холода. Накрапывал мелкий дождь. Она пошла к зданию вокзала.
      – Девушка, такси не желаете? Мигом доставлю до места! – К Маше обратился на чистейшем русском дядечка с бородой.
      – А я думала, вы все по-украински говорите, – удивилась она.
      – Та ну! По-украински разве только уникумы общаются.
      – Мне бы в гостиницу…
      – Можно в «Украину», хотя я бы посоветовал в «Рембазовскую», она лучше. Довезу за восемь гривен!
      – Рублями возьмете?
      – Спрашиваешь! Сотка! – улыбнулся таксист.
      «Наверняка втридорога», – подумала Маша и села в машину.
      Разместившись в гостинице, немного вздремнула. Проснулась в обед. Припудрилась, накрасила губы. Еще раз посмотрела адрес, написанный на бумажке, и вышла из номера.
      Городок состоял из пятиэтажек, коттеджей, пустырей и заброшенных воинских казарм.
      Улица Мирошниченко оказалась совсем близко к гостинице. Вдоль дороги тянулись неказистые домики, разве что иногда попадались более-менее приличные, с глухими железными заборами. Маруся остановилась возле нужного дома. Опрятный, но явно не хоромы Рокфеллера. Сквозь забор из сетки открывался вид на огород и небольшую теплицу. На другой стороне улицы, у дома напротив, стояла одинокая скамейка. Дерево было влажным от прошедшего утром дождя. Мара положила на лавку кожаные перчатки и села сверху.
      Чего она ждала? Разум отвечать на сей вопрос отказывался. Но хотя бы раз за долгие годы могла она поступить нерационально? Могла. Чем и занималась в данный момент. И чем дольше она сидела, тем сильнее верила: что-то произойдет. И произошло.
      Маша отчетливо видела, как серая дверь открылась, и на крыльцо вышел мужчина в спортивном костюме. Несколько секунд постоял, посмотрел в хмурое небо. Потом направился к теплице, шлепая калошами по грязи. Зашел в стеклянную постройку, вышел обратно с топором. Около часа Маруся наблюдала, как он колет дрова. Внешне Марат почти не изменился. Разве что возмужал за шесть лет. Девушка внимательно прислушивалась к себе. Ей даже показалось, что она хочет кинуться к нему и обнять его… И он бы поглядел на нее прежним влюбленным взором, от которого перехватывало дыханье. Затем пришла иная мысль. Она противоречила первой.
      – В общем, Лида, – заканчивает повествование подруга, – посидела я еще полчаса и осознала: нечего мне здесь делать. Судя по всему, Марат остался на том же уровне развития. Он живет с родителями, ходит в деревенской одежде и единственное его развлечение – огород и телевизор. Пропасть между нами стала слишком большой. Настолько большой, что даже воспоминания о былой страсти не способны соединить нас вместе. Действительно подмывало подойти к нему… У меня все-таки сохранились чувства. Представляешь? Но я подумала, что такой шаг ни к чему не приведет. Понимаешь, Лид?
      – Понимаю, – сочувственно киваю я. – Но я бы обязательно подошла…
      Подруга уехала, и я поднимаюсь в свою комнату. Настроение сентиментальное. Недавно ездила к родителям и перебирала свои старые игрушки. Обнаружила шкатулку, в которой хранила детские сокровища. Копаться в них я не стала, но захватила шкатулку в Москву. Куда же я ее засунула? Ах да, в нижнюю полку орехового шкафа. Точно. Достаю пластмассовую коробочку, открываю. На самом верху лежит запечатанный конвертик. В графе «кому» значится: «Распечатать, когда буду богатой». По белому листочку – нервным почерком.
      «Здравствуй, Лида. Мне сейчас 16, не знаю, сколько тебе. Надеюсь, что не слишком много. Не хотелось бы, чтобы ты стала состоятельной персоной в преклонном возрасте. Наверное, глупо писать письмо самой себе, в будущее. Но сейчас мне это необходимо. Я на тебя надеюсь, Лида. Мне очень надо, чтобы у тебя стало достаточно денег. Чтобы ты могла позволить себе покупать любую одежду, какую пожелаешь. Мерзко, мерзко, когда ты бедный. Я часто плачу. Пожалуйста, сделай все возможное, чтобы обрести материальное благополучие. Знаешь, я верю: у тебя все получится. Однажды ты перестанешь считать деньги и будешь счастливой».
      Да… Я себя не подвела и деньги действительно перестала считать… Но назвать себя счастливой язык не поворачивается. Слишком много мелочей, которые раздражают. Порядком надоело зависеть от одного человека и постоянно подпевать ему. Хочется быть независимой. Будет трудновато. Но если в банке приличный счет, любые препятствия преодолимы, не так ли? Я улыбаюсь. Выдираю из блокнота чистый лист. Задумываюсь на миг и пишу. В ящике стола нахожу почтовый конверт, кладу туда письмо и запечатываю. В адресной строке делаю пометку: «Распечатать, когда буду счастливой».
      Мечтательно гляжу в потолок, рисуя ближайшее будущее. Успешная бизнес-леди, мастерски разруливающая финансовые потоки. Уютный дом. Любимый и любящий мужчина, перед сном танцующий стриптиз только для меня, и ни для кого больше…
 
      На следующий день я посылаю Пашке sms: «Жду после обеда на нашей квартире». В ней я жила до замужества. Продлила аренду, чтобы иметь возможность хоть изредка встречаться с Терезой. Правда, за год это удавалось не больше десяти раз. Немудрено, что сейчас я волнуюсь, как перед первым свиданием. Засовываю алкоголь в холодильник, намазываю бутерброды черной икрой, задергиваю занавески…
      В полвторого раздается звонок в дверь. Вешаюсь Пашке на шею прямо на пороге.
      – Пройти разрешите, гражданочка! Иначе буду вынужден взять вас в коридоре!
      – Да бери, бери. Дверь захлопни!
      Пашка скидывает куртку, расстегивает ширинку. Поворачивает меня лицом к стене и задирает халат. Исследует мое тело требовательно и бесцеремонно, как доктор. Может быть, суперкар «Koenigsegg CCR» и разгоняется до ста километров за три секунды, но Пашке понадобилось и того меньше, чтобы завестись и ворваться в мое лоно. Он входит жестко и ритмично, обхватив руками талию. Упираюсь лбом и ладонями в шершавые обои. Как же я соскучилась по животному сексу! Начинаю стонать. Сначала тихо и робко, потом громко и яростно. Когда парень кончает, едва сдерживаю вопль разочарования. Я хочу продолжения!
      – Кисонька, пятиминутный брейк и новый раунд.
      Мы усаживаемся на диванчике на кухне. Включаю музыкальный канал. Пашка снимает рубаху. В одной руке держит бокал с мартини, другую запускает мне между ног. Его пальцы выводят на клиторе узоры.
      – Ты там восьмерку рисуешь? – с придыханием спрашиваю я.
      – Это не восьмерка, а бесконечность, знак моей любви к тебе, – ухмыляется Паша.
      Минут черед десять мои «мммм» и «нннн» приводят мужчину в боеготовность. Перебираемся в ванную. Он ложится на спину в горячую воду, я устраиваюсь сверху. Он поддерживает меня за ягодицы, насаживая на член.
      Гонка длится, пока не устают ноги. Тогда парень подхватывает меня на руки, закутывает в полотенце и несет в спальню. Ставит раком и пристраивается сзади. Чувствую приближение оргазма. Хочу оттянуть момент. Меняем позу.
      Лежу на спине, касаясь своим мокрым животом его мокрого живота. Впиваюсь взглядом в его глаза. Они серые и блестящие, как отполированный асфальт. Кульминация не заставляет долго ждать. Мужчина разводит мои руки в стороны, удерживает в таком положении, пока я бьюсь в оргазме. Подобная предосторожность появилась после того, как однажды в порыве страсти я мощно расцарапала ему спину. Паша несколько раз сильно толкается во мне и стонет.
      Валяемся на кровати, укутавшись в одеяло. Делимся последними новостями. Оказывается, Пашка сменил род деятельности. Нашел стандартную работу и примкнул к полку менеджеров. Наверное, правильно. Но я ощущаю, как неосязаемая пикантная романтика по капле покидает наши отношения. Незаметно мы становимся обычными любовниками, каких тысячи в мегаполисе. Нельзя сказать, что я разочарована. Ведь я по-прежнему влюблена и летаю от восторга в минуты близости. А это главное.
      Рассказываю о том, как скучно мне живется. Как долго я вчера выбирала достойное ювелирное украшение и потратила кучу нервов.
      Парень снисходительно улыбается и шепчет:
      – Всего золота мира мало, чтобы купить тебе счастье. Всех замков и банков не хватит, чтобы вместить твои страсти…
      – Ухты-ы…
      – Не я. «Наутилус Помпилиус».
      – Не слышала у них такой песни.
      – Значит, еще не пришло для этого время, – философствует Пашка.

      – Какой же ты у меня крикливый мальчуган, – с любовным укором утешала орущего сына Полина. После родов она изрядно поправилась, но это ее нисколько не смущало. Она была увлечена ребенком до чрезвычайности. И, к счастью, муж ее увлеченность разделял и всячески поддерживал.
      Сегодня они идут на семейный ужин, где будут и ее, и его родители. Благо, что соседи. Полина улыбнулась, подумав о том, как хорошо устроилась ее жизнь. Почему она так долго обходила Вальку стороной? Глупая. Если бы Лида не подтолкнула, то кто знает, когда бы все сложилось. Жаль, что дружба с Лидой постепенно сходит на «нет». Она слишком изменилась. Некоторые ее поступки Поля не могла принять. Зачем, спрашивается, она бросила мужа? Ведь какой мужчина интеллигентный! А какая свадьба была! Казалось бы – наслаждайся и не желай большего. Родила бы деток! Так нет же, завела любовника, а потом и на развод подала.
      Вечная погоня за деньгами не доведет до добра – Полина была уверена. Она уже замечала в редких телефонных беседах необратимые перемены в подруге. Полина взахлеб делилась новыми Степочкиными достижениями, а Лида слушала без особого энтузиазма. Как будто ее проблемы в бизнесе важнее первого зубика у ребенка! Как можно быть такой недалекой, не понимать очевидного?
      Размышления прервал громкий плач сына. Полина бросилась к манежу, взяла карапуза на руки и засюсюкала:
      – А чем мы недовольны? А? Игрушку уронил? Плохая мама у тебя! Отошла на кухню! Ай-яй-яй! Ну прости меня, лапушка! Вот твоя погремушка.
      Входная дверь открылась. Валька разделся, поставил сумку с продуктами на пол. Пошел в ванную, помыл руки.
      – И кто это у нас так грозно плачет? – протянул руки к сыну. Тот всхлипнул и растянул ротик в подобие улыбки.
      Родители счастливо засмеялись.
      – Я там купил, что ты заказывала.
      – Спасибо, родной. Про фруктовое пюре не забыл?
      – Конечно, нет. – Валька взял малыша и поднял его над собой. Детеныш заливисто захохотал. – Как же папка мог забыть про вкуснятину, да? Никак не мог!
      – Осторожнее! Он же не космонавт! – забеспокоилась Полина. Ох уж эта Валькина манера!
      – А кто знает, может, он им станет! Погляди, как ему нравится! Кстати, ты уже поговорила с Анжеликой? Она не против стать крестной?
      Разумеется, не против. Кто ж откажется стать крестной мамой такого чудесного ребенка! Когда сын появился на свет, Полинкины коллеги пришли в роддом всем коллективом. Потом забрасывали малыша подарками, звонили чуть не каждый день, интересовались «как там Степочка». Валька шутил, что Степан самый настоящий сын полка. Мол, повезло ему, что этот самый полк представляет собой огромный детский магазин. Недостатка в игрушках никогда не будет.
      Особенно сдружились с Анжеликой. Она работала в соседнем отделе. Марина тоже стала желанным гостем. Сколько она советов неопытной мамаше дала! Полина всегда внимала ее словам. Все-таки Марина – мать со стажем. Единственная коллега, которую Поля избегала – Ира. После несуразного происшествия на Новый год общение выходило неловким и натянутым. Поля внушала себе, что абсолютно лояльно относится к секс-меньшинствам, что у каждого свои тараканы в голове. Но, когда Ирина уволилась, вздохнула с облегчением.
      – Посиди с ним, ладно? – Полина чмокнула мужа в щеку и пошла на кухню готовить обед.

      Новая ответственная должность отнимала у Маши все свободное время. Порой приходилось задерживаться в телецентре до десяти-одиннадцати вечера. Но она не сетовала. Наоборот, получала необъяснимое удовольствие. Пусть трудно, зато какое удовлетворение – управлять большим коллективом профессионалов. Многие из Марусиных подчиненных были старше ее, тем слаще было отдавать приказы. Возможно, она слегка злоупотребляла властью, упивалась ею. Но в лени и дилетантстве Марию Николаевну никто бы укорить не посмел.
      По субботам девушка весь день валялась в кровати, ела шоколад и тупо смотрела телевизор. На мужчин и развлечения она выделила воскресенье. Антон был не совсем доволен, но Маша ему предложила найти девочку на будни. В конце концов, теперь он был не очень-то и нужен. Все, что мог, он уже сделал для нее. Но чем слабее она за него держалась, тем сильнее привязывался Антон. Маруся от такой внезапной преданности только руками разводила. Но рефлектировать не выказывала ни малейшего намерения. Она слишком много думала на работе. Поэтому в нерабочее время предпочитала давать мозгу отдых.
      С подругой Лидой их пути стали постепенно расходиться. Если раньше они встречались два-три раза в неделю, то сейчас в основном созванивались. Развод подруги Маша не одобряла. Она очень хорошо относилась к Лиде, но не заблуждалась на счет ее способностей к самостоятельному управлению финансами.