Ала вынесла одну из стен дома и вытащила на себе мужа и сына. А вот встретили их снаружи стрелами. Сына застрелили сразу, мужа сначала только ранили. Сам понимаешь, Алаири немножко обиделась и начала убивать. Всех, кто убежать не успел, она в клочья разорвала, в буквальном смысле слова. Но когда вернулась к мужу, у того в груди в дополнение к стреле уже торчали вилы. Ну и голову ему отрубили, так, на всякий случай. Вот тогда у Алы мозги отключились окончательно. И она устроила небольшой прорыв Хаоса. Там же не просто одна деревушка была, небольшое племя жило, парочка поселений, с дюжину хуторов. Вот только жило, раньше… Она там резню устроила, не разбирая, кто прав, кто виноват, убивала всех. Потом ее немного отпустило, Ала собрала все, что там оставалось живого, включая домашних животных, женщин и грудных детей, затащила в какой-то большой сарай и подожгла. И еще пять или шесть смен болталась по всему Южному, отлавливая немногочисленных «счастливчиков», которые успели разбежаться. Вот только все эти беглецы потом здорово пожалели не о том, что сотворили, а о том, что сбежать успели. Тех, кто под горячую руку попался, Алаири сразу убивала, а все, кого она потом отловила, умирали очень долго. Сам понимаешь, у тифлингессы четыре сотни смен проходившей в наемниках, фантазия на эту тему очень богатая и опыта не занимать. Потом Ала в клан вернулась. Мы думали, что долго не проживет, жить она совсем не хотела. Но вот держало ее что-то в этом мире, да и сейчас еще держит, уж не ведаю что.

– Да, даже не знаю, история то ли грустная, то ли страшная, – протянул прислушивавшийся к рассказу Потапыч. – И часто у вас такое?

– Случается, – пожал плечами Гаррион. – Уж такие мы, у нас все события кровью отдают.

– Скорее грустно, – сказал я. – Но при чем тут бордели?

– А, бордели это так. Алаири где-то смену просидела в клане безвылазно, а потом внезапно собралась и отправилась в Оэсси. Сняла самый шикарный бордель и устроила там оргию на трое суток… Всех впускала – никого не выпускала. Она бы и дальше так развлекалась, вот только там один из членов магистрата завис и как-то умудрился весточку на волю передать. Лиимат собрал бойцов, и мы ее оттуда извлекли, с трудом правда, она сопротивлялась.

– Ну бывает, – прогудел Потапыч. – Сносит башню от переживаний, выплескивают эмоции и так, ну не подожгла же она город, в конце-то концов.

– Лучше бы подожгла, – покачал головой Гаррион. – Пару дюжин дней она отдыхала, а потом повторила все снова, только в другом борделе. Мы за ней тихонько приглядывали, вот только она аккуратненько так сбежала, только на пятый день хватились. Где-то с сезон это продолжалось, потом стоило Алаири войти в ворота Оэсси, как все бордели, включая самые убогие в рыбацком районе, закрывались, а их персонал в темпе прятался по самым дальним уголкам городских катакомб. Уж не знаю, как они ее отслеживали, может, наблюдателей на воротах ставили, может, метку магическую прилепили, может, еще что… Але все это жутко не понравилось, но отлавливать шлюх разного пола по городским катакомбам она считала ниже своего достоинства. Другую штуку придумала, через посредников заказала амулеты иллюзии, чтобы облик свой менять. В борделях эта штука не прокатывает, там системы магические на входе проверяют истинность личины. Ну Алаири и начала шляться по улицам, в основном в районах, населенных орками. Зелененькие и так весьма активны в этом плане, а если еще немного свойств суккубы добавить, они готовы даже каменный столб трахнуть. А тифлинги повыносливее любого орка, так что если у нашего появится желание затрахать орка до полусмерти, то проделать это ему будет совсем несложно. У Алаири, видимо, такое желание было. Так она две или три смены терроризировала орочью общину, дошло до того, что орки, которых прогнать откуда-то вообще невозможно, тем не менее начали потихоньку разбегаться из города. Кончилось все это тем, что зелененькие скинулись, заказали портрет Алаири и преподнесли его в подарок. Не напрямую, конечно, а через нашего старейшину. И попросили прекратить их мучить, обещали даже раз в две дюжины дней доставлять для тифлингессы жертву, как они выразились. Уж не знаю, как они собирались эту жертву выбирать, то ли в наказание, то ли по жребию. Но Ала отказалась. Вот не знаю, как Лиимат ее уговаривал, но свой сексуальный терроризм она прекратила. Кстати, по слухам, орки заказали две копии ее портрета, вторую повесили у себя в общине с комментарием, гласящим, что за того, кто решится переспать с этой дамой, община вступаться не будет. Но так это или нет – никто не знает, сами орки молчат.

– Ну чего, будем спасать самонаводящегося? – поинтересовался у меня пулеметчик. – Или пускай отдувается за свои прошлые подвиги?

– Зачем его спасать? – спросил Гаррион. – Ала уже смен семь ничего подобного не творила. Наоборот, она окончательно потеряла интерес к жизни, ей теперь только убивать нравится…

– Вот как раз насчет убивать … – несколько задумчиво произнес я. – Стингер у нас, как бы это выразиться, ходок по бабам. И не всегда полюбовно с ними расстается. Как бы ему голову не оторвали.

– Не беспокойся. – Сам тифлинг ни мгновения не волновался. – Вы гости клана, даже если у них там что-то пойдет не так, то Ала его не тронет, расстроится конечно же, но не тронет. В крайнем случае я ей сам какого-нибудь орка поймаю, помоложе… А вообще я ее такой оживленной уже очень давно не видел. Чем-то вы ей понравились…

– Все равно, надо Стингера предупредить, – сказал я.

– Думаю, Ала сама ему все расскажет, – прервал меня рогатый, совершенно спокойно потягивая сидр. – Она секрета из своего прошлого никогда не делала.

– Ладно, Стингер тоже не младенец, сами разберутся, – обреченно буркнул я. – Утром посмотрим… А Шелли-то куда делась? Тоже в бордель пошла?

– Ага, щаз-з-з-з. – Вот теперь Гаррион улыбался уже по-настоящему. – За книжками она побежала. За гномьей макулатурой, тут при гостинице небольшой магазинчик есть, в том числе и этот мусор продают.

– Во, кстати, – вспомнил тут же. – Я ж ее просил хотя бы в общих чертах рассказать, о чем там пишут, но она все время как-то смущалась и переводила разговор на другую тему.

– Ага, стыдно стало наконец то, – уже откровенно заржал тифлинг. – Ты спрашивай почаще, может, вообще на эту гадость время переводить перестанет.

– Да что там такое-то? – Я окончательно перестал что-либо понимать. – Какие-то пошлости, что ли?

– И пошлости тоже, – с трудом выговорил Гаррион сквозь смех. – Это гномьи сочинения, они берут сюжеты классических легенд и немножко их изменяют, так сказать приближают ко вкусам обычных разумных. Там в основном секс и резня. Никакого правдоподобия, более того, никакого смысла, бред сплошной. Однако покупают вот. И нашей молодежи нравится. Я из любопытства парочку прочитал, если над первой книгой еще смеялся, то во второй, если шелуху всю отбросить, получалось то же самое, что и в первой, буквально слово в слово.

– Как все знакомо, – заулыбался вместе с тифлингом Потапыч. – Может поменяться что угодно, но вкусы толпы везде одинаковы.

– У вас что, тоже? – как-то резко перестал смеяться Гаррион.

– Угу, – кивнул я. – Хотя иногда попадаются очень интересные истории, пускай и выдуманные от начала до конца, но со смыслом, даже с какой-то моралью… А иногда и не выдуманные.

– Вот нет чтобы что-то хорошее нашлось из общего, – вздохнул Гаррион.

Остаток вечера мы провели очень весело, сравнивая нашу бульварную литературу и гномье творчество. Нашлось на удивление много общего, вот только размаха у гномов было побольше, вроде как у нас на такой поток поставить сочинительство никто не додумался. Ну и под конец мы с Потапычем уже просто для сравнения пересказали для тифлинга пару классических вещей. Особенно Гарриона впечатлил «Макбет» Шекспира. Тифлинг даже взвыл в голос, привлекая к себе общее внимание, мол, какого Хаоса у них никто ничего подобного придумать не смог. Что, мол, ради такой истории он вполне пережил бы десяток описаний постельных сцен, в конце концов, их же можно пролистать не читая.

К себе в комнату я спускался в отличнейшем настроении, мысленно хихикая над вывертами гномьей фантазии в области зарабатывания денег. Назначенные Гаррионом в первый дозор тифлинги уже устроились в коридоре, причем с комфортом, притащили откуда-то пару стульев, небольшой столик и, расположившись с удобством, стали внимательно поглядывать в сторону лестницы.

В комнате обнаружилась Шелли, она забралась в кровать и с увлечением листала какую-то книжку. Правда, заметив меня, тифлингесса моментально засмущалась, спрятала томик под одеяло и сделала вид, что изучает отделочную плитку на стенах.

– Да ладно, читай уже, – пробурчал я, усаживаясь на свободную койку и расшнуровывая берцы. – Гаррион просветил меня, о чем твои книжки.

– Вот гад, сплетник старый, – надулась Шелли. Но книжку откинула. – Хотя он прав, ерунда по большому счету, но увлекательно написано.

Я не стал никак комментировать, неторопливо разделся и забрался под одеяло. Интересно, как привыкшая уже спать со мной в обнимку девушка поступит сегодня. Мебель тут была поскромнее, кровати односпальные, да еще и рассчитаны на разумного с несколько меньшими габаритами, чем у меня. Интересно, как здесь орки ночуют, на полу, что ли. Но в любом случае вдвоем на этой кровати можно было уместиться только в позе бутерброда, ну то есть один на другом.

Впрочем, Шелли тут же продемонстрировала неординарность мышления своего племени. Или, наоборот, прямолинейность. Девушка одним движением отшвырнула небольшой столик-тумбочку, стоявший между кроватями, каменный, между прочим, и решительно пододвинула свою койку вплотную к моей. А потом уже привычно свернулась в клубок у меня под боком, используя мою руку в качестве подушки. Блин, собирался же спросить у мастера, можно ли как-то вылечить последствия этого самого «Ужаса Бездны», да как-то забыл. А то изображать из себя подушку уже начинало надоедать. Вот только засыпать сегодня Шелли не торопилась.

– Знаешь, я с тобой как-то странно себя чувствую, – неожиданно пожаловалась тифлингесса. – Очень необычное ощущение.

– Это ты о чем? – с некоторым подозрением поинтересовался я.

– Ну… как сказать. – Девушка задумалась. – Просто обычно, когда оказывалась в койке с мужиком, у меня мысли были немного о другом. Да и в постель к мужчинам я, как правило, забиралась с определенной целью. А с тобой… Я теряюсь. Нет, как мужчина ты меня очень интересуешь, я каждый вечер собираюсь перейти непосредственно к тому, чем привыкла заниматься в постели. А то надоело, все думают не поймешь что, твои вообще постоянно подшучивают, а я тебя использую как подушку, даже неловко становится…

Я с трудом удержался, чтобы не заржать в голос.

– Да смейся ты, если хочешь, – заметила мои гримасы тифлингесса. – Мне самой смешно. Глупая я, правда?

– Да не сказал бы. Вот глупой тебя называть совсем не хочется, – честно признался я. – Скорее молодой, очень молодой девочкой, которая столкнулась с чем-то, чего не понимает, и теперь этого боится. Смешно, ты, получается, не намного младше меня, у нас вообще такая разница в возрасте, как правило, уже не особо и учитывается, но вот впечатление производишь…

– Ага, смешно, – забавно дернула головой тифлингесса. – Вот только почему ты решил, что я тебя боюсь? Наоборот, мне рядом с тобой очень уютно и спокойно, даже не знаю, с чем сравнить. Вот объясни, почему у меня никак не получается тебя соблазнить? Заняться с тобой сексом очень хочется, а вот соблазнить – не получается.

– Э-э-э… я, наверное, повторяюсь, но все-таки о чем это ты? – Мне пришлось уже крайне аккуратно подбирать слова.

– Ну… как тебе объяснить… Это свойство суккуб, они могут вызвать желание практически у любого разумного, в принципе способного на такие чувства. У нас, их потомков, конечно, все это послабее, но мне пока хватало. Ну и раньше, если меня начинал интересовать мужчина, я без проблем этими свойствами пользовалась. Тем более что остальные разумные нас опасаются, в принципе заслуженно, так что эти свойства часто оказывались полезными. Получала удовольствие, и на этом, собственно, все. С соплеменниками еще проще, мы друг друга, как правило, не стесняемся. А вот с тобой… не понимаю, просто не хочется мне тебя соблазнять, переспать хочется, а соблазнять нет.

Вот если честно, то тут я слов найти не мог. В такую ситуацию попал впервые, тем более что у меня и так отношения с девушками, особенно последние несколько лет, складывались очень уж непросто. Вплоть до того, что мне всерьез начало казаться, что проще снимать проституток, чем врать очередной девушке – куда я пропал на три месяца и почему не отвечаю на ее эсэмэски. А потом объяснять, откуда у офицера тыловой службы свежая пулевая рана и почему у меня в ванной батарея шприцов, которой позавидует любой наркоман, и куча немаркированных, но явно заводских ампул с непонятными составами. Вот как Тирли своей жене все это объясняет, я не представляю. Хотя есть у меня подозрение, что о чем-то она все-таки догадывается, больно уж подозрительно на нас всех смотрит, когда мы периодически собираемся своей компанией посидеть в каком-нибудь кафе.

– Слушай, а я тебе совсем не нравлюсь как женщина? – внезапно спросила Шелли, приподнимаясь на локте и пытаясь заглянуть мне в глаза. Ее и без того необычная радужка сейчас самым натуральным образом светилась в тусклом свете кристаллических друз, в глазах плясало завораживающее пламя. Пожалуй, справедливо соплеменники прозвали ее Инферной, подходит ей это прозвище, очень подходит. Вот только как на вопрос отвечать, от меня же явно ответа ждут.

– Трудно сказать, Шелли. – Я наконец решил говорить честно. – На мой вкус ты очень красивая, с рогами и хвостом это, конечно, не очень привычно, но они тебе даже идут…

– Спасибо, – мурлыкнула тифлингесса. Хвост тут же выскочил из-под одеяла и осторожно погладил меня по щеке. Вот только свой горящий взгляд от моего лица девушка отводить не спешила. Пришлось продолжать…

Только мне не дали. Пробормотав себе под нос что-то невнятное, или это был какой-то ну очень специфический язык, с каким не справилась даже универсальная эльфийская понималка, так и болтавшаяся на моем запястье, Шелли навалилась на меня и поцеловала. Мне подумалось, что Гаррион сказал правду, неопытной девушку назвать было никак нельзя. А потом мозги занялись уже немного другим. На поцелуе девушка не остановилась. Самым непривычным, пожалуй, было то, что инициативу проявлял отнюдь не я.

А под конец процесса меня накрыло. Ощущения напоминали те, которые возникли, когда увлекшиеся подчиненные после ранения вкатили мне тройную дозу промедола, ну или когда меня капитально контузило. Очень похоже, реальность не воспринималась совершенно, накатила какая-то эйфория. В общем, хорошо было.

Когда я оклемался, довольная тифлингесса лежала, вытянувшись вдоль меня, и с удовлетворением помахивала в воздухе кончиком хвоста. У меня появилось подозрение, что девушка испытывает ощущения, похожие на мои, и в придачу ее еще не отпустило. Во всяком случае, кроме хвоста, больше пока ничего не шевелилось. Вот только мой взгляд зацепился за ее рога. Серебристый орнамент, раньше еле заметный в полумраке комнаты, сейчас начал светиться, причем довольно ярко. Я поднял руку и кончиком пальца прикоснулся к одному рогу… Меня чем-то шандарахнуло. Ну больше всего это было похоже, пожалуй, на удар тока. Только без неприятных ощущений, даже, скорее, наоборот. Вот говорили мне инструкторы: не суй руки куда не надо, сперва стволом автомата повороши…

Шелли застонала от удовольствия, потянулась, повела плечами, как бы разминая мышцы, и наконец открыла глаза.

– Ну вот, – протянула она. – Почему все хорошее так быстро кончается…

Я покраснел от смущения, надеясь, что в темноте это не так заметно, и на автопилоте посмотрел на часы. И тут же понял, что краснеть я начал рановато, с того момента, как я вошел в комнату, прошло почти два часа. Ну не мог я укладываться спать так долго.

– Правду Диала говорила, – немного задумчиво сказала Шелли, усевшись на кровати и облокотившись спиной на изголовье. – Когда без соблазнения обходишься, ощущения совсем другие. Я даже контроль над собой потеряла, такое у меня только один раз было, и то не так сильно.

– У тебя рога светились, – немного невпопад сказал я, нежно поглаживая девушку ладонью по бедру. – Я дотронулся, и меня как дубиной огрело по голове. Зря, наверное… Хотя не скажу, что ощущения были неприятные.

– Кровь Хаоса, – ответила Шелли, как будто это могло мне хоть что-то объяснить. – Вообще-то ты ничего не должен был почувствовать… Но почувствовал, странно.

Девушка задумалась, поглаживая кончиками пальцев мою грудь и задерживаясь на шрамах. Ну да, мне не только лицо тогда осколками распахало, практически такие же шрамы, даже поглубже, украшали и левый бок, и бицепс левой руки.

– А поподробнее можно, – попросил я.

– Я не хотела тебе рассказывать, ты бы тогда начал меня бояться, а мне этого не хотелось, очень-очень. – Тифлингесса дотянулась до одеял, которые мы сбили в один комок, валявшийся сейчас где-то в ногах, накрыла нас обоих и опять пристроилась мне под бок. – Все разумные боятся Хаоса, это нормально…

– Ну я не из пугливых. – Притянул голову Шелли к себе и осторожно поцеловал, девушка с удовольствием ответила.

– Ты просто не понимаешь. – Она все-таки оторвалась от моих губ и продолжила: – Хотя ты уже видел… Ну тогда, в Перевальном, когда я Гарриона чуть было на поединок не вызвала.

– Это когда у тебя вместо кожи чешуя выросла? – уточнил на всякий случай. – Но я думал, что ты специально это сделала.

– Не совсем, – вздохнула Шелли. – Специально я вызвала у себя ярость, а потом уже начала перекидываться. Да и чешуя и шипы – это только внешнее проявление проснувшейся крови предков…

– Вот и расскажи, – предложил я, поглаживая девушку в разных интересных местах.

– Ой, что ты делаешь? – несколько наигранно возмутилась она, только еще ближе придвинулась ко мне, да и хвост ее начал обнаруживаться в самых неожиданных местах. – Я же сейчас возбудюсь… ой, возбужусь, и тогда точно ничего не расскажу.

Успокоившееся было пламя в ее глазах снова бешено заплясало, да и серебряные прожилки на рогах тоже начали потихоньку разгораться… Короче, она мне действительно ничего не рассказала, мы занялись кое-чем другим. И накрыло меня еще сильнее, чем в первый раз, вот только теперь я какой-то частичкой сознания ощущал еще и Шелли рядом с собой. Не знаю, реальные это были ощущения или иллюзия.

– Уф-ф-ф, ты действительно нечто особенное, – довольно выдохнула тифлингесса, когда нас наконец отпустило. – После этого дела я еще никогда так не выматывалась… Интересно, твои все такие же?

– Пойдешь попробуешь прямо сейчас или подождешь до следующей ночи? – немного с подковыркой спросил я, несколько шокированный такой постановкой вопроса.

– Вот еще, – теперь уже по-настоящему возмутилась Шелли, даже кулаком меня в грудь ткнула. – Ты мне больше всех нравишься, тем более что с остальными я себя так уютно не чувствую. С тобой спокойно и очень хорошо, даже и без этого дела… Хотя с этим делом еще лучше. А про других… Я Алаири спрошу, у нее решимость была на всех частях тела нарисована сегодня вечером, так что я завтра буду консультироваться у старшего поколения.

– Не заметил, чтобы тебе требовалась консультация старших, – немного насмешливо сказал я.

– Опыт лишним не бывает, – хихикнула мне под мышку Шелли, но потом посерьезнела. – Да, про кровь Хаоса… Все равно, если не я, так другие расскажут, лучше уж мне самой.

– Вот и рассказывай, – подзадорил я ее.

– Хорошо, если не засну. Только обними меня покрепче. – Я прижал жутко довольную тифлингессу к себе, и она продолжила: – Только тут надо с самого начала… Понимаешь, есть Хаос, Великий и Изменчивый. Некая то ли субстанция, то ли сущность… Никто не знает, что это такое. Теории разные выдвигают, спорят все, кому не лень, но определенно утверждать никто ничего не может. Ну вот, периодически от него откалываются куски, из этих кусков и возникают со временем новые миры. Там на самом деле настоящая круговерть, какие-то миры откалываются, какие-то обратно падают в Хаос, снова становясь им. Некоторые удаляются, становятся более упорядоченными, на них жизнь возникает, иногда разумные приходят или развиваются в этих новых мирах сами по себе. Правда, тут понятие «удаляются» не совсем верно, точнее сказать, в некоторых мирах начинают возникать элементы порядка, а некоторые, наоборот, скатываются обратно… Миры, которые только-только образовались или находятся буквально в шаге от того, чтобы скатиться обратно в Хаос, называют пограничными. Но на границе с Хаосом понятия времени и пространства весьма и весьма относительны. Я сама не очень все это разумею, мне папа рассказывал, он был там один раз. Ты понимаешь, о чем я…

– Кажется, да, – пытался уложить в своей голове несколько абсурдную для человека моего мира картину мироздания. И ведь это явно не предположения, Шелли рассказывала так, что становилось ясно: так оно и есть на самом деле. Но с другой стороны, чем это хуже нашей теории Большого взрыва, в конце-то концов, по крайней мере хотя бы доказательства присутствуют: вон живое свидетельство существования Хаоса рядом со мной лежит, ну по крайней мере она сама так утверждает.

– Так вот, а иногда от Хаоса отваливаются части, которые не становятся мирами, – продолжила девушка. – Эти части каким-то образом обретают свое собственное сознание, обретают личность. Так и появляются те, которых мы на Дее называем демонами Хаоса, наши предки. Они обычно обитают в приграничных мирах или непосредственно на самой границе, но иногда отправляются прогуляться по другим мирам. Ну и оставляют потомство, случается и такое…

– Подожди, подожди, – перебил ее я. – А как же генетическая совместимость и все такое? Как вообще из той же субстанции, из которой получаются миры, может само по себе образоваться достаточно сложно устроенный организм, который еще и потомство оставлять способен?

– Ты не совсем правильно меня понял, – как-то грустно сказала Шелли. – Демоны это не существа, они сущности. Их даже нельзя назвать детьми Хаоса, они сами Хаос и есть. И выглядеть, нет, не выглядеть… Быть они могут кем угодно. Даже понятия «мужчина» и «женщина» для демонов весьма относительны. Общаясь с двуполыми существами, они подгоняют свое сознание под один из полов, чтобы было проще находить общий язык. Впрочем, для многих из них пол не является чем-то постоянным, они вполне могут его менять по своей прихоти. Но не суть… Так вот, шатаясь по мирам, демоны Хаоса оставляют потомство: нас, тифлингов, полукровок. Первое поколение тифлингов – это наполовину сам Хаос. Но так получается, что рождаемся мы больше похожими на своих предков – разумных, от демонов у нас остаются рога и хвост. Как правило… Но также мы наследуем и некоторые метафизические способности Хаоса, например невосприимчивость к магии, не полную, конечно, но и то, что есть, тоже весьма неплохо, еще кое-что по мелочам, ауру, например, видим. Но это все ерунда, самое главное то, что наше сознание как бы раздвоено. Постоянно работает та его часть, в которой мы обычные личности, как и все прочие разумные. Но в нас еще живет и частица Хаоса, например, когда мы очень сильно разозлимся или обидимся… В общем, на эмоциональном пике просыпается наше второе сознание – хаотическое. И мы тогда становимся почти как наши предки. В частности, можем принимать такую телесную форму, какая нам нужна… Собственно, это ты и видел в Перевальном, я начала превращаться в настоящего демона Хаоса…

– Полезная такая способность, – хмыкнул я. – Интересно, как же вас тогда вампиры одолеть смогли?

– Страх – это, пожалуй, единственное действенное средство против нас, – грустно констатировала Шелли и как бы нехотя продолжила: – Но я не сказала тебе самого главного. Наиболее важно то, что когда просыпается кровь Хаоса, меняется еще и наше сознание. Хотя нет, не совсем точно, скорее, Хаос подменяет собой наше сознание. Собственно, обучение контролю в том и состоит, чтобы научить нас контролировать Хаос, когда он просыпается.

– И что такого страшного в Хаосе, – спросил я скорее риторически, однако Шелли ответила:

– Страшное в том, чего обычно хочет Хаос. А он, как правило, хочет убивать и разрушать. Поверь, сорвавшийся тифлинг старшего рода – это очень страшно. Ведь навыки личности, когда верх берет Хаос, не утрачиваются, просто к ним добавляются новые возможности. И чем больше в нас крови предков, крови Хаоса, тем больше мы приближаемся к своим предкам демонам, когда кровь просыпается. Вот и получается, что если в драке сходятся тифлинги, способные по желанию будить кровь предков, то без вариантов побеждает тот, в ком больше частица Хаоса, опыт, мастерство, возраст уже не имеют значения. Если бы Гаррион довел тогда дело до поединка, у него против меня не было бы шансов. Впрочем, он не идиот и прекрасно осознавал это, ну и успел вовремя тормознуть.

– А вот сейчас не очень понял, – остановил ее. – Я видел тебя в бою и видел, как двигается Гаррион… У тебя против него не было никаких шансов.

– В обычном бою да, – мягко улыбнулась Шелли. – Но если бы я вызвала его без правил… В нем хорошо если две пятых крови Хаоса, а во мне больше чем три четверти, хотя мы оба принадлежим старшим родам и третьему поколению. У него против меня вообще никаких шансов нет. И я на данный момент самый чистокровный тифлинг из ныне живущих, хотя вроде как на Южном в одном клане наших помешаны на чистоте крови, и там есть кто-то еще, более близкий к Хаосу, чем я. Но тут вступает в дело еще одна, уже моя личная особенность…

– Еще что-то есть? Мне пока и того, что ты рассказала, более чем достаточно.

– Ну вот, я и боялась, что ты испугаешься…

– Да что ты, в конце концов, – подтянул девушку еще ближе к себе и поцеловал. – Чего бояться-то? Ты же сама говорила, что контролю тебя уже обучили. Злить тебя я не собираюсь, обижать вроде тоже… Договаривай уж, горе ты мое…

– Я не горе, я хорошая, – возмутилась Шелли, но оправдаться мне не дала, сразу продолжила рассказ: – Так вот, про вторую мою особенность. Вот это как раз и есть наследственность. Просто так получается, что у тифлингов, неважно при этом, кто второй родитель, всегда рождаются дети тифлинги. Но вот когда оба родителя из наших, там все немного сложнее. Просто демоны Хаоса все разные, у всех у них разные свойства. Их, конечно, делят на разные группы, но деление скорее условное. Есть демоны наслаждения, суккубы, демоны разрушения, демоны иллюзий, демоны смерти. Как ни смешно, есть даже демоны жизни и демоны созидания. Но дело даже не в этом делении, когда два тифлинга, имеющих в предках разных демонов, решаются завести ребенка, то при формировании плода две линии вступают в противоборство и побеждает та, которой больше. Чем более равноценно количество крови Хаоса у родителей, тем тяжелее роды. Понимаешь?

– Так твоя мама… – не удержавшись, спросил я.

– Ну да, – кивнула тифлингесса. – И у нее и у отца, хоть они и из разных поколений, было примерно поровну крови Хаоса. Ну а со мной в итоге получилось… Нет, случай не уникальный, и раньше бывало такое, вот только не в старших родах. В общем, никто из предков не взял верха, и кровь не смешалась. И во мне живет одновременно частичка демона-разрушителя (одного из самых старших) и частичка демона-соблазнения.

– Ну ни хрена ж себе. – Я аж поперхнулся, нет, она вроде и раньше упоминала про своих предков, вот только про особенности не рассказывала. – Хотя знаешь, мне результат в принципе нравится… Так… подожди, ты можешь использовать признаки обоих своих предков?

– Ага, – кивнула Шелли, вот только выглядела она при этом несколько виноватой. – Я наследую признаки обоих, причем могу их использовать как по отдельности, так и одновременно. Но тут есть еще одно «но»… Видишь ли… В общем, мои предки, Шееллайт и Теорних, терпеть друг друга не могут. Ну и… короче, у меня это иногда проявляется…

– Типа раздвоение личности, внутри твоего сознания ссорятся два твоих предка? – Последнее откровение заставило меня расхохотаться. И остановиться я не мог достаточно долго. Ну вот почему мне так везет на девушек с экзотическими тараканами в голове, одна на кактусах повернута была, вторая страйкболом увлекалась, а у этой два демона, представляющие из себя чуть ли не противоположности, внутри нее ссорятся.

– Не совсем. – Тифлингесса наконец-то улыбнулась, но все равно выражение вины на ее лице все еще сохранялось. – Просто у меня резкие перепады настроения, да и вообще, я иногда могу себя вести как две совершенно разные личности. Я не сознание имею в виду, а черты характера. Правда я все-таки девушка, и поэтому в основном веду себя как суккуба, Шееллайт себя очень давно и прочно с мужиком ассоциирует, но все равно, у меня иногда прорываются его особенности. Особенности демона разрушения.

– И все-таки почему ты так боялась мне про это рассказывать?

– Ну… Знаешь… Просто я… – Шелли почему-то очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но я терпеливо ждал, и она наконец решилась: – В общем, у меня очень много крови Хаоса, во мне ее даже больше, чем крови обычного разумного. И сохранение контроля требует от меня очень больших усилий. Короче, мне очень стыдно, но когда мы занимались этим самым, я… в общем, во время оргазма я потеряла контроль над собой…

Девушка теперь выглядела откровенно пристыженной.

– Ну и что, – не понял я. – Ничего же страшного не случилось. Мы оба получили удовольствие. Поверь, я сейчас говорю правду, а не пытаюсь тебе польстить. Или тебя тянет что-нибудь разрушить?

– Нет, меня сейчас тянет на другое, вот только сил не осталось, – шаловливо улыбнулась тифлингесса, но тут же снова погрустнела. – Просто я могу тебе повредить, неосознанно. Я конечно же этого не хочу, но… риск есть.

– Знаешь, – задумался над ее словами. – Я не почувствовал никакой опасности. Наоборот, оба раза под конец такая эйфория накатила, никогда подобного не ощущал. А еще я как бы частичку тебя ощутил, в общем, частью сознания понимал, что ты чувствуешь…

– Это слияние разумов – как раз следствие потери мной контроля. Стоп, подожди, – неожиданно вскинулась девушка. – Ты не испытывал при этом никаких неприятных ощущений?