- Охранять! - негромко приказала хозяйка.
      Львиная голова открыла глаза. Они загорелись красным огнем. Лев оскалил пасть, и послышался угрожающий рык.
      - Что это? - спросила Ипполита, а у Сенмурва шерсть на загривке поднялась дыбом.
      - Демон домовой охраны в полной готовности. Я оставляю его таким, когда ухожу из дома. Теперь ни один вор не сможет открыть дверь, а если приблизится и протянет руку - мой демон ее откусит.
      - Неплохо, - похвалила демона Ипполита. - И что, многим уже он пооткусал конечности?
      - Нет, - вздохнула хозяйка, - не пришлось.
      Наступила пауза. Вдруг тетушка Ласло встрепенулась.
      - Вы же есть хотите! - воскликнула она.
      - Я бы сейчас не отказалась от жареной курицы, - тут же среагировала Далила.
      - Паштет из гусиной печенки у вас есть? - добавила Гиневра.
      - Вы что?! - всплеснула руками румяная хозяйка. - Это же жутко вредно и жирно. Вы подумали о своем здоровье?
      - Хорошо, несите, что есть, - видимо Ипполита не хотела спорить.
      - У меня чудненькое бурмо и салат из чопса, - обрадовалась она и свистнула снова.
      В тяжелом столе, стоящем посередине комнаты, открылся люк и снизу поднялся большой квадратный поднос. На нем расположились четыре пиалы с какими-то шариками, а посредине было блюдо с мелконарезанной сероватой массой. Мы с подозрением посмотрели на эти яства.
      - Угощайтесь, - засуетилась старушка, - у меня полный пансион. Кухонного демона я тоже совсем недавно обменяла. Старый перчил даже соки.
      Мы уселись за стол. Ипполита, как самая храбрая из нас, попробовала один шарик, хмыкнула и взялась за второй. Мы последовали ее примеру.
      На вкус все эти кушанья оказались полной дребеденью. Шарики были приготовлены из вареной капусты, а в состав салата в основном входили геркулесовые хлопья. Но мы были такие голодные, что прикончили абсолютно все.
      - Очень рада, что вам понравилось, - защебетала тетушка Ласло. - Это очень здоровая пища. Она одобрена главным советом по здоровью. Мой кухонный демон настроен только на полезные рецепты.
      - Значит, будем жрать отруби, - уныло заключила Далила.
      - Эх, не ели вы настоящую долму, - с ностальгией протянула я. Виноградные листья, нежные, как шелк...
      - И что, это едят? - подозрительно спросила Гиневра.
      - Не мешай, - остановила ее Далила, - не видишь, человек мучается.
      Но я не обращала никакого внимания на их препирательства.
      - А потом берем фарш, нежную баранину, добавляем киндзы и лука, чуть-чуть риса, обязательно персидского, длиненького. И мацони.
      - Чего?
      - Не мешай, - отмахнулась я, - и чеснока туда, толченого, и укропу. Все перемешиваем и поливаем, и поливаем...
      - Смотрите! - вдруг закричала Ипполита и показала пальцем на стол.
      Люк снова открылся, и из его разверстой пасти по комнате разнесся запах. Я мгновенно его узнала - это был запах божественной долмы, которую могла готовить лишь моя свекровь.
      Блюдо поравнялось с поверхностью стола.
      - Что это? - мои спутницы уставились на поднос, будто на нем лежала голова профессора Доуэля. А это была долма.
      Темно-зеленые шарики лежали горкой. Сверху политые белым соусом из кислого молока, они источали такой аромат, что мы, не сговариваясь, потянулись к блюду. Мы брали утопленную в соусе долму, величиной с грецкий орех, и отправляли в рот. Вкус - нежная кислинка виноградных листьев, смешанная с нутряным жиром из бараньего желудка - был под стать запаху. Блюдо опустело в миг, чему весьма способствовал Сенмурв.
      - Слушай, Марина, как тебе удалось раскрутить кухонного демона? - сытая Далила растянулась на диване и мечтательно поглядывала в потолок.
      - Он наслушался, как она рассказывает, и не выдержал, - усмехнулась Ипполита.
      - Интересно, знает ли об этом тетушка Ласло?
      Хозяйка гостиницы материализовалась на пороге гостевой комнаты. Слегка поведя носом, она не выразла недовольства, но по ее лицу - печеному яблочку, было видно, что художества своего кухонного демона она внесет в наш счет.
      - Спальные комнаты готовы, - торжественно произнесла она.
      Мы поднялись наверх.
      Каждой из нас была предложена маленькая спальня с абсолютно стерильными постельными принадлежностями. Простыни даже пахли какой-то химией. Твердый матрац покоился на кровати из полированного дерева. На окнах висели уже знакомые фестончики, а в углу комнаты притаилась небольшая дверка. Само собой, я заглянула в нее.
      В центре пола, выложенного мраморными плитами был нарисован черный квадрат. Колеблясь, я наступила на него. Тут же всю комнату заволокли клубы горячего пара, и я вдруг почувствовала, как невидимые руки принялись стаскивать с меня одежду. Заорав, я выскочила оттуда и захлопнула за собой дверь.
      - Ты чего? - спросила Далила, прибежавшая на шум.
      - Там кто-то, - пробормотала я запинаясь, - там, в комнате, напал на меня.
      - Давай позовем хозяйку.
      Но тетушка Ласло уже спешила к нам.
      - Ой! - всплеснула она руками. - Я забыла предупредить. Там сидит демон-водонос. Если захотите искупаться, то просто встаньте посередине, на черный квадрат.
      - А что этот Мойдодыр хватается? - обиженно всхлипнула я. - Так же с ума можно со страху сойти.
      - От моего демона? - удивилась хозяйка гостиницы. - Ничего подобного! Я за него хорошие деньги заплатила. Он знает, как себя вести.
      - Ничего себе, знает, - я еще не отошла от пережитого, - ваш демон пытался стащить с меня одежду.
      - А как ты собиралась купаться? - искренне удивилась хозяйка. - В одежде? Не знаю, может быть, у вас так принято...
      Поняв полную несостоятельность своих претензий, я замолчала, хлюпнув напоследок носом. И одежда была влажная.
      - А нет здесь других купален, без демонов? - спросила Далила.
      - У меня гостиница высшей категории! - отрезала Ласло и выплыла из комнаты.
      Лежать было не просто. Раздражал легкий запах дезинфекции, матрас был так натянут, что казался доской. И еще, кто-то в темноте начал нашептывать: "Спи, моя радость, усни". Поняв, что это - очередной демонический прислужник, я спросонья пробормотала: "Заткнись" - и, повернувшись в сотый раз, уснула.
      Спать мне пришлось недолго. Я проснулась посреди ночи от звука шагов, крадущихся по коридору. Встав с постели, я осторожно приоткрыла дверь и увидела Далилу, спускающуюся по лестнице к выходу. Она была одета лишь в легкое платье, без обычной кольчужки.
      - Далила, - прошептала я, - ты куда?
      Она обернулась, и на ее лице появилась досада. Махнув рукой, она продолжила спускаться.
      - Далила, ты никуда не пойдешь! - я подбежала и схватила ее за руку. Она стала вырываться. Вся наша борьба проходила тихо, так, чтобы не разбудить остальных.
      - Навязалась ты на мою голову! - свистящим шопотом проговорила филистимлянка. - Отпусти, это не твое дело!
      - Как это не мое? - возразила я. - А если с тобой что-то случится? В чужой стране? Кругом ведь сплошные демоны! ..
      - Да что со мной может случитсься? Только одно: я сейчас лопну!
      - Давай зайдем ко мне и ты все расскажешь, хорошо?
      Далила остановилась в раздумье:
      - Ты, Марина, баба неплохая, не то, что эта Ипполита, которая мужиков на дух не переносит, или плакса Гиневра... Пойми же ты - меня ждет внизу один парень, из местных. Что произойдет, если я пару часиков проведу в свое удовольствие? Я же взрослая женщина!
      - Прекрасно тебя понимаю, но все равно никуда не пущу. А вдруг это агент Душматани? Вдруг она решила разделаться с нами по одиночке и начала с тебя, как с самой слабой?
      - Это я самая слабая? - в глазах Далилы полыхнул огонь. - Пошли!
      Мы зашли в мою комнату и услышали, как с улицы донесся слабый свист. Я выглянула. Под окном стояли трое парней, видимо, синие, так как я разглядела только белозубые улыбки, и махали нам рукой.
      - Их там трое, - обернувшись, сказала я.
      - Как трое? - удивилась Далила. - Должен был быть один. Я с ним познакомилась, когда вы уже пошли спать, а я вышла подышать на крылечко.
      - Понимаю твои аппетиты, Далила, но согласись, что трое - это слишком. Лучше посиди тут у меня от греха подальше.
      - Ох, не знаю, - вздохнула она и растянулась на моей кровати, - мне сейчас хоть двоих, хоть троих. Я при Самсоне никогда нужды в этом деле не испытывала...
      - А как ты с ним познакомилась? - спросила я, чтобы отвлечь ее немного от дурных мыслей.
      - Ты знаешь, какой он у нас там знаменитый! Первый жених, хотя однажды уже был женат. Он из иудеев, а они в жены только своих берут. А Самсону понравилась одна из наших, филистимлянок. Вот он и стал упрашивать отца, чтобы заслал сватов. А тот - ни в какую. Ты, говорит, у нас с матерью единственный сын, и быть тебе монахом, посвященным Господу. Поэтому мы тебе и волосы на голове не бреем... Видела бы ты, Марина, этого монаха, - усмехнулась она, косая сажень в плечах, девки липнут, в Газе блудницы даром соглашались с ним переспать, за честь считали.
      Ну, Самсон, конечно, в крик: "Ты, отец, дескать, ничего не понимаешь, я ее люблю, хоть она и чужого народа дочь". Пришлось идти свататься. Семь дней играли свадьбу, гости развлекались, как могли, загадки друг другу загадывали, чтобы не скучно было только лишь есть да пить, а Самсон молодую жену обхаживал. И когда поняла она, с каким сильным мужчиной ей всю жизнь ложе делить придется, то не выдержала, бедняжка, и заплакала горючими слезами. А тут Самсон загадку гостям загадал, они ответить не смогли. Тогда обратились гости к жене, попросили выведать у мужа ответ. Она стала просить, умолять, Самсончик мой и ответил. Сердце у него не в пример - мягкое и нежное.
      "Да уж, - подумала я, - не в пример чему?" Рассказ Далилы так не походил на конвенциональные библейские рассказы, что я очень заинтересовалась продолжением.
      - В общем, выдала она гостям отгадку, и Самсон осерчал. Такой тарарам устроил, подрался с гостями, все разбил и снова в Газу, к блудницам на неделю. Там ублажал их несколько дней, а когда к нему подступили хозяева этих блудниц, заплати мол, то ворота городские сломал и нес на себе. Потом к жене вернулся, и оказалось, что досталась она его дружку, который был у них шафером на свадьбе. Тогда Самсон совсем рассвирепел, поймал двести лисиц, связал их хвостами, сунул огонь и пустил вскачь. Так половина Ашкелона и выгорела. Вот такой у меня дружок неуемный. Во всем! - с гордостью заключила Далила.
      - А потом что было?
      - Я тогда жила в долине Сорек. Самсон бежал из Ашкелона, потом попал в Хеврон, поднялся в горы, а спуск был в мою долину. Там он меня и увидел. Я ему сразу понравилась. У меня сорок прядильщиц, ткут, нитки мотают, я - женщина богатая. Приютила его, а ночью сама к нему пришла. И скажу тебе, Марина, не было после ночи, чтобы не любились мы. Теперь-то ты понимаешь, как мне худо?
      - Понимаю, Далила. Но и ты пойми: как только освободим царевича, вернешься к своему Самсону, и все пойдет по-прежнему. Только не подвергай свою жизнь неразумной опасности. Договорились?
      - Ладно, - кивнула она, - пойду-ка я спать. Ты права.
      И Далила тихонько закрыла за собой дверь.
      Проснулась я от крика и шума за окном. Ничего не соображая, я встала с постели и подошла к окну. Вид ослепил меня.
      Огромная масса народа заполнила улицу. Над головами реяли шарики и флажки. Раздавались пронзительные крики разносчиков. Живые и искусственные цветы были повсюду, белые и синие люди шли в карнавальных костюмах, веселые и радостные. Многие были одеты львами, с хвостами и гривами. Наверное, в этот год была такая мода. Зрелище живо напомнило мне первомайскую демонстрацию, на которую я любила ходить с папой.
      - Здорово, правда?! - это прибежала Далила. За ней в комнату ворвались Ипполита с Гиневрой и прилепились к окну.
      - Из наших окон ничего не видно, - объяснила Ипполита вторжение.
      - Интересно, что у них за праздник? - поинтересовалась Гиневра.
      - Спросим у хозяйки, пошли вниз.
      И мы спустились в гостевую комнату.
      Тетушка Ласло уже была при деле: командовала демонами, заглядывала в каждый угол, пересчитывала продукты, которые прибыли к ней на длинной ленте, неизвестно каким образом плывущей по воздуху.
      "Демон-транспортер", - подумала я и не ошиблась.
      - А, мои гостьи! - воскликнула она и улыбнулась так, что ее зубы засверкали. - Проходите, садитесь за стол, сейчас подам завтрак.
      Из люка посередине стола показался поднос с апельсиновым соком, крекерами и творогом. Это тоже была здоровая пища, но хотя бы удобоваримая. Мы принялись за еду.
      - Что это за гулянье на улице? - спросила Далила с набитым ртом.
      - Выборы верховного правителя, - ответила тетушка.
      - Какого верховного правителя?
      - Нашего, гадолийского. Мы всегда его так выбираем. Каждые четыре месяца.
      - Что? - тут уж я удивилась не на шутку. Карнавальное шествие еще можно было понять, но такие частые выборы? Это уже никуда не годилось.
      - А почему так часто? - поинтересовалась Ипполита, откусывая крекер.
      - Как же иначе? Правителем быть, а тем более верховным - очень вредно для здоровья. Наш-то, последний, уж каким орлом был, а ведь не выдержал.
      - Чего не выдержал?
      - Как чего? - удивилась она. - Обязанностей. Знаешь как это трудно? Ведь он для народа и отец, и муж, и старший товарищ.
      - Интересно... - пробормотала Далила в сторону. - И как он выполняет обязанности мужа, например?
      Но Гиневра не дала старушке ответить, перебив ее на полуслове:
      - Странные люди у вас в стране - синие. Почему они такие?
      - Что ты, что ты! - замахала на нее руками хозяйка. - Разве можно так говорить? Никакие они не синие, они - кузены...
      - Чьи кузены?
      - Наши, то есть белых. Хотя это тоже неприлично.
      - Вот уж глупости! - возразила Ипполита. - Что тут неприличного? Назвать синего синим, а белого белым?
      Нет, Ипполита поразительно напоминала иногда генерала Лебедя в юбке, то есть в тунике.
      - Если вы назовете наших кузенов так, как вы уже не раз назвали, принялась терпеливо объяснять нам старушка Ласло, - у меня даже язык не поворачиваться выговорить это слово, то они обидятся. Упаси боже вас обратиться к ним так на улице. Могут и городскую стражу позвать...
      - Ну, хорошо, - успокоила я не на шутку разволновавшуюся тетушку Ласло, мы обещаем... Не будем так называть ваших двоюродных братьев.
      - Вот и хорошо. Что вы собираетесь делать сейчас?
      - Мы побродим по городу, - ответила за всех Ипполита, - а наши кони пусть останутся у вас. Прикажите слугам почистить их и дать им овса.
      - Почему же слугам? - обиженным тоном ответила хозяйка гостиницы. - У меня демоны есть.
      - Ну, демоны, так демоны, - согласилась амазонка, - лишь бы коней не напугали.
      И мы вчетвером вышли на улицу.
      Глава тринадцатая,
      в которой читатель вместе с путешественницами
      попадает на выборы верховного правителя.
      Нас тут же увлекла толпа. Гиневра была осыпана конфетти, а Далила запуталась в серпантине. Ипполите какой-то рослый синий парень (то есть кузен) нацепил на голову львиные уши, она тут же распустила свой каштановый хвост и стала похожа на роскошную львицу.
      Все мои уговоры о том, что мы приехали не развлекаться, а искать ключ в Город Ветров, пропали втуне: мои спутницы не желали заниматься делом, а хотели лишь скакать в толпе веселящихся гадолийцев и не думать ни о чем мрачном.
      Отовсюду слышались зазывающие крики и лозунги, призывающие голосовать за кандидатов в президенты. Как мы поняли, соискателей было двое: один - одетый в львиную шкуру, а другой - с пышным павлиньим хвостом. Скорее всего, львы и павлины составляли две конкурирующие партии. Иногда вспыхивали потасовки, но тут же пресекались рослыми молодцами со внушительными бицепсами. Это были местные стражники.
      На меня налетел со всего размаха какой-то юнец, отчаянно крича:
      - Да здравствует Павлин-Дорлекох! Дорлекоха в верховные правители! - в волосы юнца было воткнуто несколько павлиньих перьев, делающих его похожим на вождя краснокожих.
      Схватив его за руку, я спросила:
      - Кто такой Дорлекох?
      Мальчишка тщетно пытался выдернуть руку. Поняв, что от него не отстанут, он произнес:
      - Откуда вы такие явились? Не знать Дорлекоха?! Он же лучший фог-певец в Гадолии! - и он во весь голос заорал какую-ту мелодию из репертуара вышеозначенного Дорлекоха.
      На пацана тут же набросился другой, с нарисованными усами и черным носом, и принялся колотить его по голове портретом кандидата в верховные правители. Я разжала руку.
      - Твой Дорлекох поет, как пенек! - приговаривал усатый, методично нанося удары по затылку вождя краснокожих. - Ты еще называешь его фогом? Настоящий фог-певец - Авенайс. И он будет нашим верховным правителем!
      Павлинообразный вырвался и убежал, а его противник обернулся к нам и выдохнул:
      - Вы не верьте глупым майсам. Все вам врут про Авенайса! - и выставил перед нами портрет.
      Зрелище было довольно жалкое. От интенсивного использования портрета, как подручного средства для борьбы с оппозицией, от изображения мало что осталось. Мы увидели лишь немного львиной гривы, переходящей в кусок бороды. Физиономия отсутствовала.
      Пропагандист Авенайса понял по нашим лицам, что портрет произвел на нас совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал. Он крякнул, отбросил его в сторону и убежал.
      На центральной площади Гадолии собралось несметное количество народу. Синие мускулистые парни, задрапированные в львиные шкуры и украшенные павлиньими хвостами, танцевали друг против друга воинственный танец, топча плиты босыми ногами. Они кружились, сходились и расходились, и было видно, что для них это не просто танец, а образ мышления.
      - Ох, хороши кузены! - облизнулась Далила. - Особенно тот, с хвостиком кисточкой. Ишь как виляет.
      Гиневра одернула ее, но было заметно, что и она увлечена кудрявыми танцорами цвета индиго.
      Народ валом валил в сторону двух больших зданий, стоящих по разные стороны широкой улицы. Не меньше дюжины зазевал наперебой приглашали зайти внутрь, обещая зрелище, которого никто раньше не видел. Со всех сторон доносились крики: "Тот, кто не совсем оглох, будет петь, как Дорлекох! Выберут все зрители верховного правителя! "
      Им вторили последователи Авенайса: "Будет Авенайс у власти - минут наш народ напасти! "
      - Шире разевайте пасти... - пробурчала я, так как терпеть не могу, когда давят на психику.
      Толпа разделилась на две широкие реки и потекла в раскрытые ворота. Все держали в вытянутых руках бумажки оранжевого и фиолетового цвета. Оранжевая река исчезала в глубине здания с надписью на фронтоне "Лев- Авенайс", фиолетовые, соответственно, пропадали в воротах, украшенных лозунгом "Павлин-Дорлекох".
      Мы остановились в нерешительности. Во-первых, у нас не было билетов, во-вторых, в нашей сплоченной компании наметился раскол: Ипполита и Далила хотели пойти на Авенайса, а мы с Гиневрой склонялись в пользу Дорлекоха. Царица амазонок взяла бразды правления в свои железные руки:
      - Значит, так, - веско сказала она, - не разбегаться. Кто знает, какие тут демоны бродят. Может быть, они не все ручные, как у нашей хозяйки. Решено, идем на льва.
      - А мы хотим... - заныла Гиневра.
      - Никаких "хотим"! Идем все вместе, и точка!
      - Где будем брать билеты?
      - Найдем...
      Словно услышав наши слова, из-под земли вынырнули два беса. Один держал в руках веером оранжевые билеты, другой - фиолетовые. У бесов были физиономии прожженых коммивояжеров, готовых всучить покупателю все, что угодно.
      - Не угодно ли билетики?
      - Замечательные билетики, все в центре. Все будет видно.
      - Кто вы такие? - спросила Ипполита.
      Бесы, как по команде, хлопнули себя по груди, и на обоих высветилась надпись: "Официальные распространители билетов на выборы".
      - Здорово! - восхитилась я. - А что, люди билеты не продают, только нечистая сила?
      Оба чертенка скривили свои мохнатые физиономии. Один из них сказал:
      - Выборы - дело тонкое. Только нечистая сила может с ними справиться.
      Второй добавил:
      - Люди билетами спекулируют, а мы - нет. У нас цена твердая: один золотой.
      Судя по их виду, они были еще те обманщики. Но Ипполита решительно отрезала:
      - Вы не единственные, мы и у других можем купить. Два золотых за четыре билета, и ни на грош больше!
      Сторговались на трех. Ипполита взяла четыре оранжевых билета, и мы влились в толпу жаждущих зрелищ. Обернувшись, я увидела, что бесы яростно спорят, деля наши золотые.
      Как только мы вошли в зал, свет погас. Искать свои места было бесмысленно, и мы присели, где смогли. Представление началось.
      Огромную сцену осветили разноцветные огни. Они мелькали так, что в глазах рябило. Появились дюжина рослых танцоров, наряженных в львиные шкуры. Они, изгибаясь, мягко прыгали по сцене, скалясь на публику. И без того огромные зубы этого народа в львином исполнении выглядели устрашающе.
      Невидимый оркестр заиграл в полную силу. Забили барабаны, визгливо запели струнные, и на сцене, освещенный мощными прожекторами, появился сам виновник торжества - кандидат в верховные правители - Авенайс. Толпа разразилась приветственными криками, свистом и топаньем. Гвалт не прекращался несколько минут. Авенайс стоял, купаясь в выражениях признательности, и потрясал инструментом, похожим на бас-гитару.
      Честно говоря, он меня разочаровал. Среднего роста, он пытался выглядеть выше за счет высоких каблуков и начесанной львиной гривы. Он так улыбался, что, казалось, у него было не тридцать два зуба, а все восемьдесят.
      Загремела музыка, певец на сцене схватил свою балалайку и принялся скакать по сцене, издавая такие звуки, что у меня заложило уши. Он скакал, изгибался так, что колени оказывались выше головы, крутил сальто, при этом умудряясь еще что-то тренькать на своем инструменте. Публика вопила и бушевала от восторга.
      Львы, окружившие Авенайса, повернулись хвостами к публике и принялись брыкаться. Хвосты вертелись, как пропеллеры.
      Впереди меня стоял толстый дядька. Он так надувал щеки, когда свистел, что я испугалась: вдруг они лопнут. Справа от меня парочка юнцов визжала, как резаные поросята, и поминутно толкала меня. Мне уже надоела эта какофония.
      Вдруг внезапно музыка смолкла, свет, заливавший сцену, потух и в притихшем зале замерцали мириады огоньков. Они рождались на сцене, неслись в зал и садились на макушки зрителей.
      - Что это? - спросила я утихомирившихся подростков.
      - Как что? - удивились они. - Счетные демоны.
      - Что, и здесь демоны?
      - Как же без них? - повернулся ко мне толстый дядька. - Сейчас посчитают и скажут, кто у нас стал верховным правителем.
      - А почему на концерте выбирают правителя?
      Толстяк понял, что перед ним ничего не понимающая путешественница и снисходительно объяснил:
      - Ты хотела, небось, урны и черепки с нацарапанными именами? Но это же скучно. Гораздо интереснее, когда правитель выходит к народу, объясняет свою предвыборную программу...
      - Это вы называете программой? - я ткнула пальцем в сторону сцены, накоторой продолжала крутить хвостами агитационная бригада.
      - А что? - толстяк слегка обиделся. - Ничем не хуже других. И народу развлечение, и казне пополнение - деньги за билеты ведь составляют бюджет Гадолии.
      Светлячки, тем временем, перестали лететь на головы публики и замерли. Теперь весь зал напоминал море колышущихся огней.
      Все замерло. Наступила абсолютная тишина. И вдруг... Зал озарился светом, заиграла торжественная музыка, и луч прожектора, идуший с купола зала, озарил певца, стоящего на сцене.
      Он одним движением смахнул с себя львиную шкуру, взмахнул руками и начал расти на глазах.
      Зал взорвался ликующими криками: "Мы победили! ", "Наш лев лучше всех! " Публика обнималась и плакала от восторга.
      Певец на сцене преобразился. Сейчас он уже не выглядел смешным человечком. Это был мужчина огромного роста, со светлыми волосами и кожей голубого оттенка. Он стоял, улыбаясь улыбкой человека, отдыхающего от трудов праведных, и сполна принимал поклонение народа.
      С толпой происходило что-то невероятное. Люди лезли на сцену пачками, пытаясь приблизиться к верховному правителю. Мускулистые парни, одетые в львиные шкуры, встали между ним и обезумевшими фанатами. Выставив наизготовку кулаки и когти, охрана Авенайса расшвыривала избирателей, ничуть не церемонясь. Выборы ведь уже прошли.
      Впрочем, для одной категории пылких фанатиков было сделано исключение. Молодые девушки, оказавшиеся на сцене, проходили за живую ограду без усилий и кучковались вокруг новоиспеченного главы государства.
      Верховный правитель поднял руку, и зал притих. Не успевшие залезть на сцену так и застыли в неудобной позе.
      - Народ! - крикнул Авенайс зычным голосом. - Ты меня выбрал, и ты прав! Демоны подсчитали верно. Я выполню все, что обещал! Будет больше праздников и зрелищ. Каждому - персонального демона! Все светлоголубые оттенки приравниваются к белым! - при этих словах зал загрохотал. Послышались выкрики "Голубых - в кузены! " и "Ура Авенайсу! ". - Я увеличу свою семью, и ни одна гадолийка не почувствует себя обделенной! Будет хорошо! Наша страна - самая...
      - Великая! - скандировал зал.
      - Самая...
      - Демократичная!
      - Самая...
      - Процветающая!
      Новоиспеченный верховный правитель обвел руками зал, видимо показывая, что все здесь - его родственники. Один из львинообразных поднес ему инструмент на этот раз духовой, и Авенайс, надувая щеки, начал плести замысловатую мелодию. Зал внимал...
      - Пойдем отсюда, - сказала Ипполита, и мы согласились.
      С трудом пробравшись через толпу стремящихся к сцене, мы выбрались наружу и облегченно вздохнули.
      Из соседнего здания вываливалась огорченная река проигравших выборы. Павлиньи хвосты как-то поблекли и опустились. Сторонники Дорлекоха расходились под улюлюканье мальчишек с львиными хвостами.
      - Вот гады! - заметила Гиневра, а Далила угрожающе на них рявкнула.
      Ипполита, вспомнив, что на ней до сих пор надеты мохнатые львиные уши, поспешила стянуть их и выбросила подальше. Нам уже надоел этот бардак. Нужно было найти ключ, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки.
      Тетушка Ласло ожидала нас в компании Сенмурва. Казалось, они были вполне довольны друг другом. Хозяйка трепала пса за ухом, он жмурился и улыбался во всю ширину пасти.
      - Ну что, понравилось? - спросила она, как только мы вошли.
      - Нет, - ответила я, - было ужасно шумно и тесно.
      - Этот Авенайс совсем не может петь, - заявила Гиневра. - Носится по сцене, как обезьяна, рычит что-то. Разве это пение?
      - Мне цветной свет понравился, - вступила Ипполита на защиту певца. - И львы. Совсем как Геракл наш.
      - Тетушка Ласло, - добавила я, - Авенайс вначале был какой-то маленький, черный, с бородкой всклокоченной, а как только его выбрали, он как будто вырос, похорошел... Как это получилось?
      - А что ты думала, - ответила Ласло, - он же был простым певцом. А сейчас - верховный правитель. Правитель должен выглядеть соответствующе. Он же избранник!
      - Ничего не понимаю! - удивилась я. - Вы сказали, что он должен выглядеть. Но как он вырос на двадцать сантиметров минимум?
      - Может он горбился? - предположила Далила.
      - Зачем же ему горбиться? Ему народ завоевывать надо, - вполне резонно заметила Ипполита. - Вот в Элладе, когда выбирают сенат, так каждый на котурны становится, лишь бы показать, что он выше другого. Так что Авенайс не складывался пополам, он такой и был.
      - Ему нечистая сила помогла! - убежденно заявила Гиневра. - А львы эти из преисподней. Я дело говорю!
      Сенмурв громко зевнул:
      - Он стал таким, потому что народ его таким хотел видеть. А демоны помогли...
      Мы остолбенело уставились на него.
      - Знаете, а он прав, - спустя небольшую паузу, сказала Ипполита.
      Мы ничего не успели добавить, как в дверь постучали:
      - Заходите! - крикнула тетушка Ласло.
      На пороге стояли два дюжих стражника - белый и синий. За их спиной, во дворе маячили еще четверо. Они были одеты в новую форму песочного цвета с эмблемой в виде львиной головы и надписью: "Авенайс - голова! "
      - Про-проходите, по-пожалуйста, - дрогнул хозяйкин голос.
      Сенмурв негромко зарычал. Мы сидели, не зная, как реагировать. Ипполита вся напряглась, рука ее коснулась короткого меча, висевшего на боку. Стражники, заметившие это движение, поспешили нас успокоить:
      - Мы пришли к вам, чтобы пригласить вас к верховному правителю, - сказал белый гонец, и оба поклонились.
      - Зачем? - спросила я недоверчиво.
      - Это нам неизвестно, - ответил синий, - мы всего лишь почетный караул и должны препроводить вас во дворец Авенайса.
      - Ох! - всплеснула руками тетушка Ласло. - Какая честь! Я была там только один раз, на экскурсии. У мужа на работе организовали.
      - Чего мы там не видели? - буркнула Далила.
      - Нам ключ искать надо, а эти тут антимонии разводят, - тихо сказала мне Ипполита.
      Поразмыслив, я поняла, что правительственный дворец не хуже любого другого места в этой стране для поиска ключа в Город Ветров и громко произнесла:
      - Вот и хорошо. Мы согласны.
      Хозяйка гостиницы удовлетворенно кивнула:
      - Вот и хорошо, девочки. Собирайтесь, а я пойду прикажу демонам оседлать вам лошадей.
      С этими словами она вышла из гостиного зала.
      Кавалькада получилась внушительной. Впереди скакали два стражника. У одного из них к седлу был приторочен флаг с львиной головой в центре. За ними парами мы с Ипполитой и Гиневра с Далилой. Четверо остальных замыкали группу.
      Дворец верховного правителя был построен из белого мрамора с синими прожилками. Он стоял на зеленой лужайке и был увенчан куполом со шпилем. В данный момент по шпилю взбиралась еле различимая фигурка, чтобы поменять флаги.
      Охрана дворца предложила нам сдать оружие, и мы неохотно отдали им свое снаряжение. После этого нам разрешили войти вовнутрь.