Гром рокотал, как разъяренный медведь, когда они входили в гостиную. Слуги торопливо закрывали окна и двери и помогали музыкантам переместить инструменты в безопасное место. Рука Джун была словно прикована к локтю хозяина дома, и она чувствовала себя зажатой не только в переносном смысле, но и в буквальном.
      – Вы все еще хотите испытать незабываемые сексуальные переживания с владельцем острова, мисс Мортон? – прошептал он.
      Джун бросила на него уничижительный взгляд.
      – Оставьте меня в покое!
      Он пожал широкими плечами.
      – Сначала ответьте на мой вопрос.
      – Если бы вы не удерживали меня силой, меня бы здесь давно уже не было.
      Он усмехнулся.
      – Я с удовольствием потанцую, спасибо.
      Прежде чем она успела что-либо ответить, он заключил ее в свои объятия. В этот момент оркестр заиграл грустную балладу «Когда мужчина любит женщину», и они задвигались в такт музыке. Объятия были такими крепкими, что ей стало трудно дышать.
      – Начнем пока что с этого, – снова шепнул он.
      – Мы можем начать и с того, что моя коленка окажется у вас между ног, – предупредила она дрожащим голосом.
      Он прищелкнул языком и еще крепче обхватил ее талию. Нервы Джун натянулись как струна, когда она ощутила его тело. Она знала, что он не придает ни малейшего значения ее угрозам, но ничего не могла с этим поделать. Она даже не в силах была вымолвить слово.
      Джун беспомощно оглянулась. Ей не хватало воздуха и пространства, несмотря на то что в огромной комнате с белыми мраморными стенами, полом и колоннами одна из стен почти целиком состояла из окон. Вряд ли здесь кто-то мог испытывать недостаток кислорода. Так почему же она задыхается?
      За окнами вновь промелькнула молния и громыхнул гром, заставив бокалы на столе ответить ему мелодичным перезвоном. Стихия бушевала, и состояние природы было созвучно происходящему в душе Джун. Она постаралась сосредоточиться на дыхании, чтобы отвлечься от человека, державшего ее в объятиях, но у нее ничего не получилось. Его прикосновения, его запах словно обволакивали ее сладкой истомой.
      Внутренний голос шептал ей: помнишь тот поцелуй, Джун? Почему бы тебе не отбросить предрассудки? Воспользуйся его предложением! Неужели ты до сих пор не поняла, что счастливы только те люди, которые сами берут от жизни все, что им надо. Твоя сестра лишний раз доказала тебе это, похитив у тебя Энди! Этот умопомрачительный мужчина предлагает тебе урок сексуального мастерства, и кто ты такая, чтобы отказывать ему?!
      – Ты хорошо танцуешь. – Его слова, прозвучавшие неожиданно, отвлекли ее от тяжелых мыслей.
      Собравшись с силами, Джун взглянула на Ньюэлла. Он улыбался. На щеках его появились ямочки.
      Джун была уверена, что он смеется над ней, ведь Энди всегда раздражала ее манера танцевать.
      – Похоже, я только тем и занимаюсь, что смешу вас!
      Он удивленно приподнял бровь.
      – Я думал, что делаю тебе комплимент. Джун нахмурилась. Их объятия в танце были почти интимными! Бедра плотно соприкасались, ее грудь крепко прижималась к его широкому торсу, а голова идеально вписалась в изгиб его шеи.
      Он не только умел хорошо целоваться, но и был великолепным танцором! Он вел, заставляя и ее двигаться легко и элегантно. Но это умение имело оборотную сторону, о которой Джун раньше не подозревала: опытный мужчина может превратить танец в любовную игру. Владея этим искусством в совершенстве, Гордон Ньюэлл почти довел ее до экстаза за какие-нибудь несколько минут, в одежде и в комнате полной людей!
      – Танец закончен. А теперь оставьте меня, пожалуйста. – Джун было тяжело произнести эти слова, но она все же сделала это, и голос ее не дрогнул. Зазвучала самба, и она вскинула подбородок в знак того, что разговор окончен.
      – Но, мисс Мортон, мы ведь только начали наши уроки.
      Его голос звучал так уверенно, что Джун невольно вздрогнула.
      – Теперь я вижу, что вы действительно настроились на это. И я также знаю, что вас волнует только техническая сторона дела. – Оттолкнув его, она освободилась от объятий, но выдержка подвела ее, и голос дрогнул. – Почему вы… – Собравшись с духом, Джун все-таки закончила фразу: – Почему вы лгали мне?
      Его брови удивленно поползли вверх.
      – Лгал?
      – Вы сказали, что работаете на мистера Ньюэлла!
      Он пожал плечами и засунул руки в карманы.
      – Я ничего не говорил тебе, дорогая. Ты сама это придумала.
      – Но вы позволили мне думать так! – не сдавалась Джун. – А это еще хуже!
      Он внимательно посмотрел на нее. Молнии вспыхивали и гасли в его глазах.
      – Честно говоря, меня раздражало твое откровенное вранье. – Он наконец позволил себе улыбнуться, но улыбка была крайне сдержанной. – Неужели ты действительно обвиняешь меня?
      Джун нечего было возразить и не хотелось искать оправданий себе. Она действительно лгала, и не только тогда. Он ведь до сих пор думает, что она дизайнер. Она ненавидела себя за эту ложь, но ничего не могла поделать: от ее молчания зависела работа Лиз. Джун почувствовала себя очень неуютно. Стараясь не глядеть в его глаза, она торопливо произнесла:
      – Хорошо, хорошо. Давайте считать инцидент исчерпанным. И не будем больше возвращаться к этому.
      – Исчерпанным? – Джун вздрогнула от интонации, с которой было повторено это слово. – Но мы так и не выяснили, что я сделал для того, чтобы заслужить пощечину.
      Стараясь вернуть инициативу, Джун перешла в нападение:
      – Я скажу вам, что вы сделали! Вы поцеловали меня против моей воли!
      Несколько секунд он молчал. Джун охватили ужас и странное возбуждение, когда она вновь словно наяву ощутила горячее прикосновение его губ.
      – Если не ошибаюсь, – напомнил он, – ты ответила на поцелуй!
      – Но я также просила вас быть джентльменом!
      Джун круто развернулась на каблуках и пошла прочь, решив и близко не подходить к Гордону Ньюэллу в дни, которые ей осталось провести на острове.
      Чувствуя себя одинокой и неуверенной, как когда-то на школьных балах, Джун вошла в гостиную. Там царили полумрак и веселье. Со всех сторон раздавались музыка, говор и смех, мелькали пары.
      У стола с прохладительными напитками толпились оживленные, улыбающиеся сотрудники финансового отдела. Джун взяла бокал с лимонадом и, отойдя к окну, вдруг увидела, что Гордон уже вальсирует с женой одного из бухгалтеров. Она весело о чем-то болтала, а он с улыбкой слушал ее. О да, он был также внимательным, гостеприимным хозяином! Поблизости от него Джун заметила Эффи. Ее платье сверкало, как праздничный фейерверк. Она танцевала с застенчивым Клайвом.
      Джун направилась к широко распахнутым дверям. Гроза кончилась. Она вышла в сад и вдохнула полной грудью влажный солоноватый воздух. На деревьях в лунном свете сверкали прозрачные капли. Джун обернулась и взглянула на дом.
      Трехэтажная резиденция венчала самый высокий холм острова. Ее архитектура удачно сочетала в себе классические элементы и элементы суперсовременные. Тропический ландшафт был идеальным фоном для этой игры воображения зодчего.
      Сверху, с вертолета, дом был похож на средневековый монастырь, но внутренняя отделка была ультрасовременной. Невольно Джун опять подумала о Гордоне Ньюэлле. Этот дворец, казалось, полностью отражал личность хозяина, в котором сочетались современные и классические черты и который стремился к уединению. Джун закусила губу. И еще он был… был… восхитительным, чувственным мужчиной, которому невозможно сопротивляться!
      Заметив отражение луны в маленьком пруду в центре сада, Джун почувствовала укол беспокойства. Луна! Все безрассудства, совершенные ею на острове, были освещены лунным светом. Хотя Джун за последние часы лучше узнала Гордона, она не могла доверять ему, когда светила луна. А еще меньше она доверяла себе! Может быть, она почувствует себя в большей безопасности в своей комнате?
      Когда Джун поднималась по лестнице, она чуть не столкнулась с Эффи.
      – О! Вот ты где! А я ищу тебя по всему дому! – Эффи победно улыбалась. – Я знаю, почему мистер Ньюэлл так задержался сегодня вечером!
      Джун смотрела на подругу, не вникая в смысл ее слов, но и не прерывая. Она знала, что, если Эффи хочет что-то сказать, она это сделает.
      – Я разговорилась с одной горничной, и она мне сказала, что мистер Ньюэлл летал в Колорадо, чтобы уговорить супермодель Памелу Скотт сняться в своем каталоге. Но погода помешала ему вовремя вернуться. – На секунду Эффи остановилась, чтобы перевести дыхание, и хитро взглянула на Джун. – Но мы-то знаем, что означает слово «переговоры», когда речь идет о Гордоне Ньюэлле и великолепной женщине!
      Сердце Джун оборвалось.
      Ничего не замечая, Эффи продолжала:
      – А ты молодец, Джун. Мне кажется, он заинтересовался тобой. Но почему ты здесь?
      – Милая Эффи! – простонала Джун, слегка кривя душой. – Этот мужчина заинтересуется даже фонарным столбом, если на него надеть юбку.
      Улыбка сползла с лица Эффи.
      – Ну и что? Ты же не собираешься выходить за него замуж! Тебе нужно только немного поучиться у него!
      – Я решила, что мистер Ньюэлл не может ничему научить меня.
      Эффи в недоумении отступила назад, глядя на Джун так, словно она ударила ее.
      – Что случилось, дорогая? Он что, сделал тебе неприличное предложение – быть третьей, например, или еще что-нибудь в этом роде?
      Джун почувствовала, что голова у нее раскалывается от боли.
      – Конечно нет. Он только… слишком… – Она покачала головой, не в силах найти нужные слова.
      – Слишком что?
      – Я не знаю. – Она чувствовала себя полной дурой. Почему она не может просто пуститься в легкое любовное приключение и наслаждаться этим? – Он слишком галантен.
      Эффи не сводила с нее внимательного взгляда.
      – Я не понимаю тебя, дорогая. Мы сделали невозможное – ты получила одного из самых желанных мужчин в Америке. Он предложил тебе заняться сексом, а ты вдруг почему-то отказываешься!
      – Но… но он из постели Памелы Скотт хочет прыгнуть в мою, а потом еще в чью-нибудь. Это выглядит так… так…
      – А как иначе он мог стать экспертом в этом вопросе? Читая книги о сексе? – Эффи горячилась. – Забудь слащавые сказки о любви. Это жизнь, дорогая! И тебе это действительно нужно.
      – Ты так много знаешь, Эф. Но держу пари, что, когда ты познакомилась с Крисом, он не был сексуальным маньяком.
      Эффи хихикнула.
      – Ты недооцениваешь тихих мужчин.
      – Почему же? Я сама отношусь к подобному типу людей.
      – Да, ты тихий и вечно грустный тип. Послушай, Джун, отнесись к Гордону Ньюэллу как к тренеру. Ты многому научишься у этого сведущего человека и, когда придет настоящая любовь, будешь иметь преимущество перед другими женщинами и сумеешь удержать любимого.
      – Да, эдакий профессионал в постели. Эффи сделала гримаску.
      – Я терпеть не могу, когда ты оттачиваешь на мне свое остроумие! – Схватив Джун за руку, она потащила ее в сторону большой гостиной. – А сейчас ступай обратно в «класс»!
      – Нет, я собиралась пойти к себе! Эффи остановилась и посмотрела подруге в глаза.
      – Ты права. Заставь его страстно желать тебя.
      Джун вздохнула.
      – Хорошо. Спокойной ночи.
 
      Дождь лил весь день. Эффи и Лиз сидели за шахматами, а Джун слонялась по дому, не в силах заняться чем-нибудь определенным. К вечеру дождь кончился, из-за туч выглянула луна, но Джун никак не могла решиться на прогулку. Гордон Ньюэлл был на острове и, по словам Лиз, развлекался. Целомудренной женщине не было места в личной жизни хозяина острова, поэтому Джун подозревала, какой смысл в слово «развлечение» вкладывала миссис Каули, когда разговор шел о Ньюэлле.
      Джун все больше не нравился Гордон Ньюэлл. Образ жизни этого плейбоя никак не соответствовал ее понятиям о достойном существовании.
      Она постаралась подумать о чем-нибудь приятном. Но если он «развлекается», значит, она может спокойно прогуляться по острову! Апартаменты Ньюэлла были в дальнем крыле дома и имели отдельный выход в небольшой садик. Так что она вряд ли наткнется на него во время прогулки.
      Впервые после злополучного ужина Джун почувствовала себя уверенно. Она окунулась в свежесть тропической ночи и радостно вдохнула бодрящий морской воздух. Каким все-таки замечательным местом был этот остров с непроизносимым названием. Его следовало бы назвать Небесным или Маленьким раем… Приятные размышления Джун были неожиданно прерваны тихим свистом. Она остановилась и прислушалась. Да, так и есть, – кто-то насвистывает совсем недалеко от нее. Джун узнала мелодию, под которую она и Гордон Ньюэлл танцевали на вечеринке.
      Только сейчас Джун осознала, что прогуливалась вдоль крыла дома, в котором помещались апартаменты хозяина. Вслед за свистом раздался звук приближающихся шагов. О Господи! Это Гордон Ньюэлл! Он шел навстречу, в темноте ярко белели его рубашка и брюки. Лица не было видно, но свист означал, что он был в хорошем настроении, чего Джун уже не могла сказать о себе.
      – Добрый вечер, мисс Мортон. – Он подошел к ней совсем близко. – Как поживаете?
      Она с трудом поборола желание немедленно броситься прочь.
      – Надеюсь, вы не очень испугались, увидев меня? На этот раз я предупредил о своем приближении свистом, – подчеркнуто вежливо произнес он.
      – Как мило с вашей стороны! – насмешливо отозвалась Джун.
      – Ну так что, может быть, начнем прямо сейчас? Скажите мне, что вам необходимо для этого?
      У Джун перехватило дыхание.
      – Неужели вы никогда не перестанете дразнить меня! – воскликнула она. – Вы постоянно напоминаете мне о моей лжи, произнесенной в запальчивости. Это не по-джентльменски!
      В его глазах что-то мелькнуло, и, если бы Джун была в состоянии анализировать происходящее, она бы сказала, что это удивление. Однако оно быстро сменилось безоблачно радостным выражением.
      – Неужели я вызываю у вас такое отвращение? А как же ваш план?
      – Я бы хотела никогда больше не встречаться с вами… – Джун запнулась, осознав произнесенное им слово «план». Что это значит? – План? – переспросила она.
      – Да, план отделки западного крыла. Ваша коллега миссис Локвуд сказала, что вы срочно хотите обсудить со мной декоративные детали.
      Эффи! Что она наделала! О чем она будет говорить с ним?!
      – Ах да, конечно. – Она лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из дизайнерской терминологии. Вдруг в ее памяти всплыло интервью с каким-то дизайнером, которое она читала в журнале. Ей не понравились фотографии его работ, опубликованные там же. Созданные им интерьеры отличались претенциозностью и назойливостью. Возможно, и Гордону такое не по душе?
      – Я просто… просто хочу быть уверенной в одной из комнат второго этажа. Я слышала, что вы хотите отделать ее в стиле кич – с золотыми лебедями, черными обоями…
      Его брови изумленно поползли вверх.
      – Звучит как описание борделя. Джун облегченно вздохнула.
      – Поэтому я и хотела поговорить с вами. Игра в испорченный телефон до добра не доводит. Зная ваш классический вкус, я поняла, что меня просто неверно информировали.
      – Ясно. – Он скептически качнул головой. – А все-таки почему вы здесь?
      – Что вы имеете в виду?
      Джун исчерпала свои возможности. Эти несколько слов составляли весь ее профессиональный лексикон, и, если это не удовлетворит его, она пропала.
      – Я просто хотел выразить недоумение по поводу того, что подобное недоразумение могло сбить с толку сотрудника такой солидной дизайнерской фирмы.
      Лунного света оказалось достаточно, для того чтобы Джун заметила мелькнувшее в его глазах подозрение. Она лихорадочно провела руками по своей хлопчатобумажной юбке, пытаясь понять, что у него на уме.
      – Чего ты хочешь, дорогая? Еще одного поцелуя?
      Краска залила лицо Джун. Он разоблачил ее! Конечно же, этот бред о золотых лебедях и черных обоях позволил ему понять истинное положение вещей.
      – Нет! – задыхаясь, прокричала она. Но даже для нее самой ее голос прозвучал неубедительно.
      Новое выражение, появившееся в глазах Ньюэлла, испугало ее.
      – А ты сообразительна! Ты сумела вызвать меня сюда под хорошим предлогом. Вполне достойно истинной леди!
      – Нет! – опять воскликнула она, еще не решив для себя, что именно она отрицает.
      – Что нет?
      Все в Джун дрожало от протеста, вспыхнувшего в ответ на его слова. Теперь она не могла просто так повернуться и уйти, ничего не объяснив.
      Он ухмыльнулся и наклонился к ней.
      – Время для второго урока, дорогая. – Его горячее дыхание возбуждало в ней желание. – Для начала подними подбородок.
      Она подчинилась его требованию, удивляясь своему безволию. Его сильные руки, такие теплые, такие решительные, заключили ее в объятия. Джун не хотела смотреть ему в глаза, но не могла оторваться от них. Она боялась, что он прочтет в них ее мысли, колебания, страх, а хуже всего – ее желания…
      – Хорошо. А теперь слегка откинься назад и улыбнись мне.
      – Вряд ли у меня получится. – Собственный голос показался ей чужим. Губы дрогнули в попытке изобразить улыбку.
      – Великолепно! А теперь представь, что я Брэд Питт.
      – Кто?!
      Но она тут же забыла о Брэде Питте, так и не узнав, кто он такой, когда его губы приблизились к ее лицу. Поцелуй был жадным, но в то же время нежным. Его жар нашел пустоту где-то внутри Джун и начал ее заполнять. Гордон крепко сжал ее в объятиях, и она почувствовала, как пылает его кожа.
      Ее собственные руки, двигавшиеся так, будто отлично знали, что делать, поразили Джун. Они уверенно и страстно скользили по его мускулистой спине, и это очень нравилось им…
      – Гордон! – Голос раздался совсем близко.
      Он отступил на шаг от Джун и повернулся:
      – Я здесь, Памела.
      Отлученная от его рук, она ощутила потерю и внутренне зарыдала. Такая простая и столь несвойственная ей реакция!
      Джун увидела распахнутые двери и женщину на пороге. От удивления она раскрыла рот. Памела имела более шести футов роста и фигуру атлета. Коротко стриженные волосы цвета платины трепал легкий морской ветерок. Закутанная в облако какой-то немыслимой материи, она была похожа на ангела и баскетболиста одновременно. Под тканью Джун разглядела белый купальник. По крайней мере, она очень надеялась, что это купальник.
      – Гордон! – снова позвала она, и в ее голосе послышалось нетерпение. – Я хочу поплавать в океане!
      Она подошла к ним. Пухлые губы Памелы были ярко накрашены, а высокие скулы словно обрывались в глубокие впадины щек. Когда она прикрывала глаза, было видно, что ее ресницы слишком длинны для того, чтобы быть естественными. Ее размашистые движения и резкий голос, казалось, свидетельствовали о том, что в ней соревнуются два начала – мужское и женское, и неизвестно, какое побеждает.
      – Пойдешь со мной? – игриво спросила она.
      – У меня нет с собой плавок, – улыбнулся он.
      – О Гордон, ты такой смешной! Ее взгляд скользнул по Джун.
      – Мисс Мортон, это моя гостья, Памела Скотт. Вероятно, вы слышали о ней.
      Джун была смущена.
      – Боюсь, что нет.
      – Она модель, – объяснил Гордон. – Некоторые, наверное, сказали бы – супермодель.
      – Некоторые?! – с притворным возмущением воскликнула Памела. – А я-то думала, что ты и впрямь хочешь, чтобы я появилась в твоем каталоге, Гордон.
      – Памела, это мисс Мортон, дизайнер.
      Улыбка сошла с лица Памелы. Она впервые бросила на Джун прямой и откровенно удивленный взгляд.
      – Такое платье могла бы надеть только продавщица линолеума.
      Джун не знала, что ответить.
      – Не расстраивайтесь, мисс Мортон. – В голосе Гордона слышалось легкое раздражение. – Уверен, что Памела не хотела вас обидеть. Видите ли, она сама когда-то продавала линолеум.
      – Ох, не напоминай мне! Извините, я хотела только сказать, что дизайнеры таких платьев не носят.
      Памела опять повернулась к Гордону:
      – Так как насчет купания? А потом мы могли бы продолжить переговоры по поводу моего контракта.
      Улыбка Гордона была такой сладкой, что вызвала у Джун отвращение.
      – Ну что же, я согласен быть твоим пажом.
      Памела хихикнула и захлопала ресницами.
      – Должна предупредить тебя, что я очень плохой пловец. – Она повернулась к Джун: – Спокойной ночи, мисс Мортон!
      У Джун хватило сил только на то, чтобы кивнуть. Когда парочка удалилась, она до боли прикусила губу и посмотрела на луну укоряющим взглядом.
      – Тебе должно быть стыдно, – сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к глупому светилу. – Какая же ты дура! Ты опять позволила ему поцеловать тебя, отлично зная, что он «развлекается» с этой моделью!
      Однако в душе Джун понимала, что никто ни в чем не виноват. Все получилось само собой.
      Вдалеке послышался смех Памелы. Ей совсем не хотелось быть свидетельницей «переговоров» Гордона и Памелы, поэтому, сжав кулаки, Джун направилась к дому, обдумывая детали убийства Эффи.

      – Я не хочу с тобой разговаривать! – закричала Эффи, врываясь в комнату Джун, Накидывая халат, Джун удивленно посмотрела на подругу.
      – А что я такого сделала?
      – Ты сумасшедшая, а я не разговариваю с сумасшедшими.
      – Ну что ж, ты поступаешь мудро, – улыбнулась Джун. На Эффи невозможно было долго сердиться. К тому же она уже внутренне справилась со своими огорчениями. – Мы провели в Лос-Анджелесе целый день, и все то время, пока Лиз делала покупки, ты болтала без умолку. Так какой смысл молчать сейчас? Особенно после того как я, по твоему настоянию, постриглась и купила этот сапфировый купальный костюм, который якобы подходит к моим глазам.
      – Это не извиняет твоего безумного поведения! К тому же ты должна быть бесконечно благодарна мне за советы, потому что, как ты сама уже убедилась, короткая стрижка делает твои глаза просто огромными. А купальник хотя и несколько консервативен, но очень тебе идет.
      Джун улыбнулась. Эффи, пожалуй, была права.
      – Ну и что толку! – Эффи вздохнула. – Даже когда я буквально бросаю тебя в объятия Ньюэлла, ты все-таки умудряешься все испортить!
      Джун вспыхнула. Она не рассказывала подруге о том ночном поцелуе.
      – Но я ведь говорила тебе: он был с женщиной! Великолепной моделью. Я оказалась в дурацкой ситуации!
      – Хорошо. – Эффи нахмурилась, что было плохим знаком. – Надо позаботиться о новом плане.
      – Я больше не хочу слышать ни о каких планах! – воскликнула Джун. – И вообще, если ты собираешься купаться, то пошли. У нас лишь час до захода солнца.
      – Да-да-да! Поспешим в бухту!
      – Куда?! – не поверила своим ушам Джун.
      – В бухту, в бухту, – повторила Эффи. – Если тебе не нравится мистер Ньюэлл, то у нас всегда наготове мистер Сексуальный Плотник.
      Джун сцепила зубы – она ни за что не признается Эффи!
      – Пошли, – простонала она. – И закончим на этом.
      Но к тому времени, когда они спустились к морю, глаза Эффи были полны слез от смеха.
      – Значит, ты уверяла плотника, что у тебя роман с мистером Ньюэллом, а это был сам мистер Ньюэлл? – Не переставая хохотать, Эффи расстелила пляжное полотенце. – Неудивительно, что ты не хочешь теперь иметь дела с мистером Ньюэллом. Он, конечно же, загнал тебя в угол.
      – Эффи, ты такой деликатный человек! Тебе надо бы поступить на дипломатическую службу.
      – О да! И тогда Америка не выходила бы из состояния войны со всеми странами. Но именно за это меня любят такие тихие типы, как ты и Крис. Я раскованна и непредсказуема. И не трачу времени на ненужную философию, как ты. Уф! Этот смех лишил меня последних сил, так что кормить рыб пойдешь одна, а я лучше полежу на солнышке, – заметила Эффи, натягивая панаму.
      – Ну ладно, поспи. И, ради Бога, не строй никаких планов! – предупредила Джун, сбрасывая хала гик и направляясь к воде.
      Хотя Джун никогда не была хорошим пловцом, она всегда с удовольствием входила в море, наслаждаясь теплой соленой водой и распугивая разноцветных рыбок. Они выскальзывали у нее из-под ног, заставляя Джун вскрикивать от неожиданности.
      Бухта была неглубокой, поэтому Джун без опаски забрела довольно далеко. Шло время. Закат окрасил небо в пурпурный цвет. Джун решила, что пора возвращаться. Когда она приблизилась к берегу и взглянула на то место, где оставила Эффи, она ужаснулась. Вместо спящей подруги на полотенце восседал Гордон Ньюэлл, улыбающийся и абсолютно голый!