– Как тесен мир, – не глядя на него, пробормотала Джун.
      Вечерний бриз растрепал ее непривычно короткие волосы, и она нетерпеливым движением руки отбросила их с лица.
      – Слишком короткие, – машинально заметила она.
      – Это мой остров. Вы не должны удивляться, когда встречаете меня здесь.
      – А я и не удивляюсь! Он снова усмехнулся:
      – Да, не удивляетесь. И не удивлялись все две недели, не правда ли?
      Джун вздрогнула. Кажется, ее в чем-то обвиняют…
      – Но… но я не знала, что это были вы.
      – В самом деле?
      Устав от всей этой неразберихи, Джун отрешенно смотрела на волны. Ньюэлл встал и подошел к воде.
      – А мне нравится ваша новая стрижка. Джун в недоумении взглянула на него.
      – И купальник тоже очень симпатичный. Он скользнул ленивым взглядом по ее фигуре, и от этого ее сердце учащенно забилось. Закат за его спиной разливался багровым заревом. Освещенный его лучами, он был похож на некое морское божество.
      Неудивительно, что Ньюэлл избегает позировать фотографам и художникам. Если растиражировать этот облик, влюбленные женщины будут рваться на остров день и ночь, зная, что такой образец мужской красоты находится всего лишь в нескольких милях от Лос-Анджелеса.
      Чувствуя себя очень неловко, Джун произнесла:
      – Спасибо за комплимент…
      Не зная, что еще сказать, она развернулась и побрела в сторону дома. Ее длинная тень послушно бежала за ней. Вдруг рядом появилась еще одна тень.
      – Помнишь, что я сказал прошлой ночью?
      Она отрицательно покачала головой. Все, что он говорил тогда, оставило в ее душе неизгладимый след, но она боялась признаться в этом.
      – Об уроке номер три.
      – Я должна разыскать Эффи, – попыталась Джун сменить тему разговора.
      – Миссис Локвуд ушла в дом и просила сказать вам об этом. – В его голосе слышались насмешливые нотки. – Мисс Мортон, вы не ответили на мой вопрос.
      – Я не хочу говорить об этом. Уходите. Его тень не подчинилась приказу и продолжала следовать за тенью Джун.
      – Почему? Вы нашли кого-то для занятий сексом?
      Пораженная его прямотой, она остановилась.
      – Я не занимаюсь сексом ни с кем.
      – Неужели? А я думал, что ваши длительные прогулки увенчались наконец успехом и вы нашли другого учителя.
      Не собираясь более терпеть его насмешки, Джун гневно произнесла:
      – Разумеется, нет.
      – Слава Богу! А то я уж было испугался, что вы не считаете меня сексуально притягательным…
      Джун ускорила шаг, но он приостановил ее, взяв за руку. И это незаметное движение было таким многозначительным!
      – Дорогая, никогда не считай себя нежеланной! Таких женщин не существует, если рядом настоящий мужчина.
      Он коснулся пальцами ее подбородка, мягко заставляя посмотреть ему в глаза. Его взгляд околдовал ее, давая более реальные обещания, чем все слова в мире. Она почувствовала, что тает и теряет способность сопротивляться. Джун отрицательно замотала головой, но руки сами потянулись и обхватили его шею, коснувшись шелковистых волос на затылке.
      – Это неправильно, – выдохнула она.
      – Это великолепно!
      Он взял ее на руки, и дрожь, которую она ощутила в них, окончательно рассеяла все ее страхи.
      Как по волшебству, они оказались на полотенце, оставленном на песке. Его поцелуи сначала были нежными и легкими, как морской ветерок. И она страстно отвечала ему, наслаждаясь каждой минутой близости. Он шептал ей подбадривающие слова, словно чувствуя, что ей нужна поддержка. И с каждой секундой она становилась увереннее, позволяя себе полностью подчиниться инстинктам.
      Гордон так деликатно и чувственно руководил ее действиями, что она только сейчас начинала понимать, как мало знала о сексе.
      Его умелые пальцы легко ласкали все ее тело, вызывая в нем волны безудержного желания. Руки становились все более требовательными. Она ощущала прикосновения его кожи и биение своего сердца. Его поцелуи словно шелком покрывали ее плечи. Джун чувствовала, что с каждой минутой все разительнее отличается от той Джун, что была здесь всего час назад. Чувственная Джун – впервые в жизни!
      Губы Гордона коснулись выреза ее купальника, и из его груди вырвался стон. Джун и представить себе не могла, что он испытывает такое же неукротимое желание. Она нежно провела пальцами по его шее, получая огромное наслаждение только от того, что он рядом.
      Медленно спустив бретельку лифчика, он поцеловал место, где она только что была, а затем, коснувшись ее груди, хрипло прошептал:
      – Самое время для урока номер четыре, дорогая.
      Его рука скользнула под трусики, и Джун чуть не задохнулась от неожиданного прикосновения его пальцев к ее нежной плоти. Все ее тело кричало и молило о том, чтобы он не останавливался и занялся с ней любовью. Но разум сопротивлялся, неустанно твердя, что лишь прошлой ночью он был с другой женщиной. Это напоминание привело ее в чувство.
      – Пожалуйста, – вскрикнула она, – не надо!
      Гордон удивленно посмотрел на нее.
      – Не говори так, дорогая.
      В его голосе была страсть, и ей захотелось сказать ему, что и ей нелегко далось решение оттолкнуть его.
      Ее трясло как в лихорадке, и, если бы он стал настаивать, она не смогла бы оказать никакого сопротивления. Ей оставалось лишь уповать на его порядочность.
      – Прости меня. Я знаю, как трудно мужчине остановиться…
      Гордон молчал. Джун беспомощно смотрела на него. Отблески заката играли на его скулах, усиливая огонь, пылавший в его глазах. Но, возможно, в них просто отражалось заходящее солнце. Она нахмурилась, пытаясь разобраться в этом.
      Джун видела, что в нем борются противоречивые чувства, из которых явным было лишь огорчение. Да и какой мужчина в такой ситуации не был бы расстроен! Но он молчал и ни о чем не просил ее.
      Наконец она увидела на его губах грустную улыбку.
      – Если вы хотите, чтобы я восхищался вашими принципами, мисс Мортон, дайте мне время.
      Он отстранился и встал. Затем, подав ей руку, резким рывком поставил ее на ноги.
      Пока она приходила в чувство, Гордон сложил полотенце.
      – С тобой все в порядке? – спросил он. Джун молча кивнула и пошла куда глаза глядят. Гордон догнал ее и, взяв за руку, повел в противоположную сторону.
      – Куда собрались, мисс Колумб?
      Не удержавшись, она взглянула ему в глаза. Он ответил отстраненно вежливой улыбкой. Но вместо того чтобы ощутить благодарность, Джун вдруг с возмущением подумала о том, как легко он смог забыть о происшедшем с ними несколько минут назад.
      Почти враждебно она спросила:
      – Почему ты так добр ко мне? Ты бы должен был сейчас злиться на меня.
      Уже стемнело. Яркая луна появилась на небе. Но даже в ее свете Джун не смогла разглядеть выражения его глаз.
      – Тебе не составит труда поймать много пчел на свой мед, дорогая. Но ты можешь и передумать насчет урока номер четыре. – Взглянув на часы, он заметил: – Я должен сейчас лететь в Лос-Анджелес. Ты знаешь, куда идти?
      Неожиданно ее охватило бешенство. Как он может быть таким безразличным! Может быть, там, на пляже, был не он, а лишь его двойник?..
      Джун старалась не думать о том, что произошло, но одно было несомненно: она уже никогда не будет такой, как раньше.
      – Я отлично знаю, куда мне идти, мистер Ньюэлл! В противоположную от вас сторону!
      Он удивленно поднял брови, и это расстроило ее еще больше. Неужели он не понимает, что причиняет ей боль?
      – Послушайте… – начала она. – Больше никогда не подходите ко мне с этим… этим… – Она показала пальцем на его губы, не в силах при воспоминании о страстных поцелуях произнести ни слова. – То есть с этим… этим… – Джун указала на его плечи. Окончательно лишившись дара речи, она растерянно посмотрела ему в глаза. В них была нерешительность.
      Джун повернулась и пошла прочь, чувствуя себя бесконечно униженной. Какая глупая затея – попытаться вступить в связь с Гордоном Ньюэллом! И хотя их отношения не зашли слишком далеко, она все равно была сейчас опустошена и измучена. Она понимала, что это был переломный момент в ее жизни, и упрекала себя за нерешительность.
      Но как он мог так легко и небрежно относиться к тому, что произошло? Увы, ответ на этот вопрос был ей слишком хорошо известен! Очевидно, у Гордона Ньюэлла такое случается каждый день и все это не имеет для него большого значения. К тому же его вряд ли когда-нибудь так прерывала совсем ошалевшая девственница, и он наверняка теперь будет относиться к ней как к капризному ребенку.
      Вновь посмотрев на вещи со своей точки зрения, Джун вынуждена была признать, что все выглядит довольно пошло: она унизилась перед человеком, сексуально привлекательным для нее, но стоящим на более низкой ступени эмоционального развития.
      Слезы стыда застилали ей глаза: скромная и романтичная учительница биологии в одночасье была превращена в легкомысленную бабочку каким-то плейбоем, который мог предложить ей лишь несколько уроков секса!
 
      Джун читала книгу, сидя в шезлонге у бассейна, когда услышала стрекот вертолета. Из дверей дома стремительно выбежала Лиз. Лицо ее заливала краска смущения.
      – Моя дорогая, – прошептала она, приблизившись. – Боюсь, что мистер Ньюэлл прилетел сегодня специально для того, чтобы поговорить с тобой и Эффи.
      Джун вскочила, уронив книгу.
      – Поговорить со мной и Эффи? – эхом отозвалась она. – Но о чем?
      Лиз отрицательно покачала головой. Было видно, что она очень расстроена.
      – Я не понимаю, почему он вдруг проявил такой интерес к вам, но…
      Джун прервала ее.
      – Я только оденусь и спущусь. А где Эффи?
      – Она в панике.
      – Скажите ей, чтобы ждала меня в западном крыле.
      – О Господи! – только и смогла ответить Лиз.
      Сердце Джун бешено колотилось. Она быстро надела летнее платье и сандалии.
      Войдя в коридор, ведущий в западное крыло, она увидела, что Эффи уже там и показывает ей жестами, чтобы она поспешила. На ней было короткое красное трикотажное платье, и Джун решила, что оно более соответствует образу дизайнера, чем нечто халатоподобное, надетое на ней. И кроме того, в руках у Эффи был складной метр.
      Влетев в первую попавшуюся комнату, Эффи указала на кучу проспектов с образцами тканей и обоев.
      – Сделай вид, что изучаешь эту бели– берду, а я буду что-нибудь измерять.
      Джун кивнула, ненавидя себя за то, что доставляет Лиз столько волнений. Она опустилась на колени и наугад взяла проспект. Эффи подошла к ближайшему окну.
      – Так, – важно сказала она. – Я приступаю к измерениям. Записывай: семьдесят четыре дюйма на тридцать три.
      Джун отбросила проспект и схватилась за блокнот, но вдруг обнаружила, что у нее нет карандаша.
      – Может быть, это поможет? – услышала она тихий голос за своей спиной. Ее сердце ёкнуло. Как он мог так тихо подойти к ним?! Оказывается, он может делать это не только при лунном свете.
      Стараясь сохранять самообладание, Джун повернулась к нему и произнесла:
      – О! Мистер Ньюэлл.
      Он протянул ей золотую ручку.
      – Спасибо. Я, должно быть, где-то потеряла карандаш.
      Комната была абсолютно пустой, и ее слова прозвучали по меньшей мере странно.
      Чувствуя, что краснеет, Джун повернулась к Эффи и попросила:
      – Повтори, пожалуйста.
      Глаза Эффи округлились, и стало ясно, что она уже забыла только что названные цифры и вряд ли их вспомнит.
      – Э…
      – Семьдесят четыре на тридцать три, – подсказал Ньюэлл.
      Джун состроила гримасу, но, так как стояла к Гордону спиной, он услышал только вежливое «спасибо».
      – А какую ткань вы подобрали для штор?
      Голова у Джун пошла кругом, и она бросила умоляющий взгляд на Эффи. Но та притворилась, что измеряет следующее окно, хотя оно было точно таким же, как и остальные пять в комнате.
      – Вот, пожалуйста! – начала было Джун, не глядя открыв каталог обоев, лежавший сверху. Посмотрев на образец, она только и смогла мысленно воскликнуть: «О Господи!».
      Ньюэлл опустился на пол позади нее.
      – Оригинальная идея – использовать обои в качестве штор!
      Пожав плечами, она постаралась выдавить из себя улыбку.
      – О! Этот проспект так похож на остальные…
      – Неужели? – Он внимательно посмотрел на нее. Его взгляд был полон скепсиса.
      – Размеры те же, – сообщила Эффи.
      – Какой сюрприз! – Теперь в голосе Гордона звучал сарказм.
      Джун почувствовала себя преступницей, но старательно записала что-то в блокнот.
      – Может быть, эта ткань подойдет? – предложил Гордон.
      Джун икоса взглянула на обложку проспекта, на которой было написано «Ткани».
      – О! Вот он где! Именно этот каталог я и хотела вам показать! – воскликнула она, вырывая его из рук Гордона. – Да, пожалуй, вы правы. Очень удачное сочетание зеленого с ярко-розовым, – заключила она и бросила быстрый взгляд в сторону Ньюэлла. – Но давайте посмотрим еще!
      – Вот неплохая ткань, – перебил он ее, когда она нервно принялась листать книгу, не имея ни малейшего представления о том, что делать дальше.
      – Да, – отозвалась она, уже решив для себя, что на окнах этой комнаты будет очень хорошо смотреться белый дамасский шелк, но не решаясь отвергнуть предложенный им аляповатый узор. Если у него хороший вкус, то он сам в конце концов поймет, что эти цвета никак не подходят к обоям. Если же нет, то тем более имеет смысл согласиться – ради Лиз. Поэтому ее слова прозвучали очень неуверенно: – Пожалуй, они и впрямь неплохи…
      – Да.
      Его односложный, хотя и утвердительный ответ не очень-то помог ей, к тому же ее очень смущало то, что он сидит так близко.
      – Третье окно того же размера, – вновь раздался механический голос Эффи. Казалось, она вообще не понимает, что происходит вокруг.
      Взяв блокнот, Джун записала: «Третье окно такое же». Запах одеколона Гордона кружил ей голову и не давал сосредоточиться. Закладывая страницу каталога с выбранным узором, он как бы невзначай накрыл ее руку своей. Хотя Джун тут же отдернула ее, она испытала такое же чувство, как если бы он коснулся ее груди.
      – Вы уверены, что эти шторы будут гармонировать с обоями, мисс Мортон? – шепнул он ей прямо в ухо.
      Джун бросила умоляющий взгляд на Эффи, но та уже приступала к обмеру четвертого окна и ничего не замечала. Джун боялась, что если Эффи снова произнесет слова «такого же размера», то она забьется в истерике. Но, взяв себя в руки, только сказала:
      – Да, мне кажется, и Лиз выбрала именно этот узор. Я должна заглянуть в свои записи. – Джун встала, собираясь выйти из комнаты, но он был проворнее и загородил собой выход.
      – Четвертое окно такого же размера, – объявила с улыбкой Эффи.
      Джун и Гордон одновременно повернулись на звук ее голоса. Джун не удержалась и бросила на подругу уничтожающий взгляд, и триумфальная улыбка Эффи тотчас же поблекла.
      – Что-нибудь не так? – спросила она.
      – Я хочу забрать вашу подругу на несколько минут. – Гордон взял Джун за локоть. – Мне нужно посоветоваться с ней относительно некоторых деталей интерьера моей спальни.
      – Может быть, вам потребуется и моя помощь?! – воскликнула Эффи.
      Джун вдруг почувствовала, ч го умирает от желания попасть в его комнату.
      – У вас и так много работы, – ответил ей Гордон, даже не повернув головы.
      Он повел Джун по комнатам, о существовании которых она даже не подозревала. Его рука настойчиво, до боли, сжимала ее локоть. Джун мысленно молилась о том, чтобы в тишине этих комнат он не заставил ее возобновить прерванный урок номер четыре.
      Наконец они спустились в стильный холл, пол которого был сделан из черного мрамора, а стены – из белого. В высокой, около десяти футов, нише стояла статуя античного воина. Солнечные лучи играли на ней. У подножия вились причудливые тропические растения.
      Они миновали еще одни двери, и все, что она видела вокруг, говорило о больших деньгах и еще большем вкусе хозяина. Он вел ее все дальше и дальше – через гостиную с бюстами римских патрициев, мимо комнаты для курения, дверь которой выходила в маленький садик, похожий на рай.
      На мраморных стенах висели пейзажи и натюрморты, но не было ни одного портрета, ни одной фотографии. Джун поежилась. Несмотря на всю изысканность, комнаты казались холодными, и жить в них, наверное, было одиноко и грустно.
      Неожиданно она осознала, до чего странное направление приняли ее мысли. Этот дом, вероятно, стоил миллионы, не говоря уж о том, сколько умения, сил и вкуса вложили в него дизайнеры. И какое она имеет право называть его холодным и неуютным?! Что она вообще делает здесь? Но Джун тут же одернула себя. Ей ни в коем случае нельзя признаваться этому человеку в том, что она ничего не смыслит в интерьерах.
      Они вошли в очередные двери, и сердце Джун бешено заколотилось. Она поняла, куда они попали. Как и все остальное, спальня Ньюэлла, огромная, с многочисленными женщинами нами, из которых открывался вид на бассейн и сад, была сама элегантность. Но подробностей интерьера Джун не рассмотрела, так как ее взгляд сразу приковала к себе невероятных размеров кровать под белым балдахином, расположенная почти в центре комнаты. Она была окружена подвешенными светильниками неправильных форм, которые слегка качались от дуновений ветра. При виде этой кровати Джун показалось, что она попала в неведомый экзотический мир.
      Одна из мраморных стен была украшена отпечатком тела нагой женщины. Несмотря на то, что голубая краска местами смазалась и растеклась, было ясно, что оригинал обладал пышными, чарующими взгляд формами.
      – Что ты думаешь об этом? – спросил Гордон.
      Джун вздрогнула от неожиданности. Своим вопросом он вернул ее к реальности.
      – Я… я думаю, что это все так… не похоже на обычную жизнь, – выдохнула Джун. – Я никогда раньше не видела такого. Мне кажется, что спать здесь – все равно что спать на театральной сцене или в музее.
      – Я хочу знать, что ты думаешь об этом произведении на стене?
      Ее взгляд снова скользнул по откровенному изображению женских прелестей.
      – Это ужасно! Что вы собираетесь с этим делать?
      Его густой смех эхом раскатился по комнатам:
      – Мне кажется, это я должен задать вам этот вопрос, мисс Мортон. Вы ведь дизайнер… – Он сделал паузу и закончил: – Не так ли?

Глава 6