ГЛАВА 6
      Единственный, кто мог что-то сделать, - это Крот. Но его, видать, мало волновала выживаемость новорожденных телят и, видимо, еще меньше - модные теории про конец света. Из всех семинаров он посетил только первый, на прочих - блистал своим отсутствием. Но раз он назначил меня своей совестью - надо идти к нему. Я постучал в его номер.
      - Йес! - послышалось оттуда.
      Видимо, он немножко подзабыл, в какой конкретно стране находится. Стол был заставлен какой-то космической аппаратурой с экранами, торчали усики антенн. Вот так вот он, видимо, телевизоры и мутит.
      - Отлично! - заговорил я по возможности развязно. - Семинар "Совесть и бизнес" в разгаре, а бизнес блистательно отсутствует!
      - А совесть, вы считаете, там присутствует? - усмехнулся он. - По-моему, даже и не проглядывает!
      - Ну... так чего мы... тогда? - проговорил я, смущенно почесываясь. Собирались вроде улучшать экономическую и аж политическую обстановку.
      - Конкретные ваши предложения?
      Я пересказал ему вкратце доклад Петра.
      - Ясно, - усмехнулся он.
      - Что вам ясно? - обиделся я.
      - Что ни с кем, кроме вашего брата-ветеринара, вы тут общаться не собираетесь.
      - Ну почему?
      - Я не знаю почему, - сказал он.
      - Ну, я могу с кем-то еще...
      - Замечательно конкретное предложение! С мэром вы можете мне устроить встречу... или как тут называется глава администрации?
      - Попробую.
      - Попробуйте, - проговорил он нетерпеливо и уставился на экран.
      Вышел я от него полностью опозоренным. Впрочем, если человек еще может чувствовать себя полностью опозоренным, значит, он еще не погиб окончательно!.. Вот так ловко я все повернул.
      Я побрел по поселку. Когда-то я здесь потерял свою честь... теперь неплохо бы ее тут найти. Но как? Начнем с того, что все изменилось: прежней деревни и не видать... маленький городок - вон сколько блочных пятиэтажек. Дошел до моста, где река растекается по камушкам.
      - О, вот и закусочка идет! - донеслось вдруг оттуда.
      Пригляделся - из воды головы торчат. Какой-то трехглавый змей. На камушках - бутылки, огурчики. По такой пыли и жаре - лучшее времяпрепровождение. Но мэр вряд ли тут. Какая голова ко мне обратилась, почему закусочкой обозвала?
      - Примешь? - спросила голова бровастая.
      Может, это путь к успеху?
      - Ну что ж - рюмаху приму с размаху! - рассудительно сказал я.
      - Тады спускайся.
      Повесил одежду на парапет, спустился. Глубина была... повыше колена. Чтобы не возвышаться, тоже сел в воду. Для начала - бр-р-р!! Впрочем, дрожь эта, может быть, и нервная. Чего тут схлопочу? Но, слава богу, что хоть с места сдвинулся и куда-то пришел.
      - Вон - швыряло бери, наливай! - командовал бровастый. - ...Вот так вот тут и сидим: снаружи - вода, внутри - водка.
      Видимо, это был тост, и мы выпили. Так, может, дело куда-то и двинется? Водка и огурец - отличный бизнес-ланч!
      - Давай хапай огурчики, - сказала вторая голова, показавшаяся женской. Ведь вы затем сюда приехали - все захапать?
      Дальше бизнес-ланч пошел несколько необычно. Все вдруг мощно встали из воды. И я - тоже. Идиллия разлетелась брызгами. Один из предметов на камушке обернулся рацией и оказался в мощной лапе бровастого.
      - Ваня, подъезжай-ка на мост. Непорядок! - рявкнул он.
      Я огляделся. Наверно, у них и форма тут где-то в кустах, но видно не было. Ребята на посту, со всеми удобствами. Лучше сбежать, если получится: ничего такого позорного в этом нет. Но, может, выйду на мэра таким вот сложным путем, не даром буду хлеб исть?
      Пыля издалека, на мост въехал "газик". Открылась дверца, и высунулся белобрысый пацан в выцветшей форме.
      - Вот, Ваня, - сказал дядя с рацией. - Пристал, мешает культурно отдыхать. Видать, из этих, приезжих. Разобраться надо.
      - Сделаем, дядя Коля, - сказал белобрысый "племянник".
      Из "газика" с другой стороны вылез второй, накачанный и обритый наголо, тоже в форме, но без фурани. Может, вдариться бечь? Гологоловый взял с перил мои шмотки, поднял тапки.
      - Ну, едешь? - произнес он. - Или помочь?
      Бечь? Ну а с чем я прибегу? Даже без шмоток. Как-то слишком интенсивно я вхожу в местную жизнь.
      - Может, вы меня с кем-то путаете? - поинтересовался я.
      - Милиция не путает, милиция ищет, - произнес Ваня, видимо, их рабочую присказку, и все одобрительно хохотнули.
      - А если она ошибается, то извиняется. Иногда - посмертно, - усмехнулся бровастый.
      Помню, Жихарка в сказке не лез в печку, упирался. Но мне - надо лезть! Я вскарабкался по скату.
      - А Петра Листохвата знаете? - на всякий случай сказал я. - Мой родственник.
      - Нет, этого уважаемого коновала мы не знаем, а если бы знали, то ни на что б не повлияло, - усмехнулся гололобый. - Прошу!
      - Ну, раз так уговариваете - сяду. Расскажу потом нашим, как вы работаете.
      Эта фраза, видимо, поддала им огонька - пихнули меня в заднюю дверь "газика" довольно сильно.
      - Учти, за него вы головой отвечаете! - куражился главный. Что интересно в воде была еще одна голова, причем вполне интеллигентная, даже в пенсне, - но почему-то безмолвствовала, находясь в какой-то прострации.
      - Его головой отвечаем! - удачно пошутил Иван, указав на меня, и все головы, кроме интеллигентной, утробно хохотнули. Вот что значит интеллигентность - корректно себя ведет. Впрочем, дальнейшего поведения его не знаю, поскольку оказался в тесной нагретой коробке, обитой жестью, и меня пошло кидать.
      - Вылазь! - Дверка наконец отпахнулась. Удастся ли раскрючиться?
      Скрюченный, как какой-то Верлиока, я вылез. Огляделся. Ого! Городской центр, выстроенный со скромной брежневской роскошью - все как положено, тильки чуть поменьше. Мэрия (ясное дело, бывший обком), под прямым углом к ней (но я не сказал бы "перпендикулярно") работает отделение МВД, куда меня, скрюченного, и ташшут. Увидел я и местного Ленина, небольшого, пропорционального, видимо, количеству населения и, к моему глубокому сожалению, свежепокрашенного.
      - Мне бы к мэру надо! - метнулся я в сторону Ильича.
      - Мэр сейчас, к сожалению, занят! - вежливо произнес бритоголовый (он казался все опасней). - Придется вам некоторое время провести с нами. Прошу!
      Мы вошли в их шикарное здание, но в маленькую боковую дверку, назначенную, видимо, не для самых важных особ. Мы прошли по узкому коридору с учебными плакатами (формы одежды, чистка оружия) и зашли в дежурную комнату, перегороженную барьером.
      - Вот, из-за вас пришлось покинуть пост! - сокрушенно признался бритоголовый.
      - Зря! - произнес я вполне искренне.
      Ваня открыл железную дверь в камеру и выгнал оттуда бомжа в морском кителе на голое тело.
      - Геть отсюда! И чтоб больше мы тебя не видели!
      Бомж радостно убрался. Кому-то я все же счастье принес!
      - Прошу! - повел рукой Ваня.
      Я вошел, и они за мной, что мне не понравилось.
      По возможности быстро, но и не теряя достоинства я повернулся к ним лицом.
      - Ты мэра видеть хотел? - как-то резко отбросив приличия, заговорил бритоголовый. - Так вот знай: здесь все решаем мы! Ячейка правящей партии это к нам. И местное отделение мафии - тоже мы. Понял, нет?
      И не успел я выразить восхищение, как резко получил в глаз, даже не успев понять, от кого. Умельцы! Неплохой получается бизнес-ланч! Разведка боем... разведка боем меня. И неплохая провокация, кстати, - надо будет с Берха денег слупить.
      - Он, кажется, не все понял, - произнес Иван.
      - Нет-нет! Все отлично. Могу повторить.
      - И скажи... муравьеду своему, - (Крота, оказывается, знают!), - если он хочет жить - чтобы сюда приполз!
      - Сюда?
      - Нет. Туда. В разлив - где мы тебя брали.
      - В Разлив? Прямо как к Ленину! - восхитился я.
      - Ты Ленина не трожь! - окаменел бритоголовый... в честь вождя, видимо, и обрился. - Все запомнил?
      - А почему вы мне доверили это сообщение? - поинтересовался я.
      - А как самому понятливому! - произнес Иван, и они дружно рассмеялись. Озорные ребята!
      - Так я могу идти?
      - Да нет, - усмехнулся гладкоглавый. - Посиди тут, подумай немножко. Выпускать пока нельзя тебя - а то ты выходишь вроде невиновный!
      - Признаю свою вину... но хочу выйти!
      - Дать, что ли, ему еще?
      - Нет-нет! Вся информация вылетит. Все! - торопливо сказал я.
      - Бывай тогда.
      Ну что ж, первый контакт с общественностью прошел хорошо!
      И заскрипели запоры. В камере, кстати, совесть успокаивается - можешь смело сказать себе, что живешь не лучше других. Пару раз в жизни удалось так воспарить - к счастью, ненадолго. Но и сейчас вроде я правильно иду?
      Не ведаю, сколько прошло времени, - не ношу часов. Запоры наконец заскрипели. Заглянул средних лет лейтенант - само обаяние. Вот как жизнь бросает - то туда, то сюда.
      - Извините, но не могу понять... как вы здесь оказались?
      - А что - протокола разве никакого нет? - Я посмотрел на стол, покрытый бумагами.
      - Нет. - Он развел руками. - Такая уж смена идет нам!
      - Да... смена не особо казистая.
      - Но вы уж должны их извинить...
      - Только лично.
      - Ребята новенькие, неопытные. Зарплаты мизерные.
      - Но денег я им дать не могу. Самому мало!
      - Да-да, - кивнул он даже сочувственно, но сочувствуя то ли им, то ли мне. - Ой, у вас, кажется, кожа рассечена? Сейчас мы что-нибудь придумаем! У нас тут аптечка есть, но заперта, к сожалению: Марья Ивановна ушла. Кто-то может за вас поручиться, я имею в виду - из живущих здесь?
      - Так у меня двоюродный брат тут! Петр Листохват!
      - Вы брат нашего уважаемого ветеринара? Так боже мой, мы сейчас же за ним пошлем!
      Какая-то мучительно знакомая интонация! Каких-то книг начитался, сука!.. Достоевский, что ли?
      Петр появился, как раз когда материально ответственная Мария Ивановна открыла аптечку и прижигала мне рану под глазом, и я, перенося жжение, сипел сквозь зубы.
      - Бо-бо? - равнодушно проговорил Петр. - Во-во. Давно пытаете?
      ГЛАВА 7
      - Что ж ты прямо ко мне не обратился? - бушевал Петр. - Я бы сам тебе все это дал!
      - В смысле - по харе?
      - ...В смысле инфраструктуры!
      Мы сидели с Петром в чайной, обвешанной липучками с мухами, как елочными гирляндами.
      - Да как-то я стеснялся к тебе... после твоего доклада. А потом помнишь в первый же день? Галя шо-то неласково нас приняла?
      - А-а. Это ж она думает, что это ты к казино меня приучил!
      - Ну спасибо, Петр!
      - Нравится тебе здесь? - Петр, откинувшись на стуле, огляделся.
      - Хорошо, но душно, - вежливо сказал я.
      - Дерьма куча! - заявил Петр безапелляционно. - Разве ж это клуб? Я хочу настоящий клуб сделать - с казино, стриптизом. И знаешь где? Вон там, на Пень-хаузе небоскреба нашего! - Петр кивнул в окошко на "Колос".
      - Мне кажется, Галя этого не одобрит.
      - Мне Галя не указ! Хочешь знать - я ее до этого года узлом вязал! До поездки, в смысле, к тебе.
      Опять я виноват!
      - А вы все оттяпать хотите!.. Так что ребят наших понимаю, - признался Петр.
      - А я что?.. Я как раз думал спонсора на опорно-двигательный наш направить! - признался я. - Помнишь, как мы здесь?
      - "Странное нынче пиво"? - Петр усмехнулся. - Да, было дело! Особенно когда мать тут была!
      - Ну а теперь все делось куда?
      - А куда все! - отвечал Петр. - А было - да! Заранее уже знали, когда ехали сюда: бабы тут лечат опорный аппарат, а мужики - двигательный. Я ж и с Галей тут познакомился! Вот говорят - "красный пояс" у нас. Так любой пояс покраснеет, коли все отнимать!
      - А кто отнял-то?
      - Санаторий-то?.. Да сами и отняли! Главврач там профессор Мыцин... укушенный капитализмом! Да еще к брату в США съездил, набрался там. Приватизировали, акционировали. Теперь сидят на бобах. Колхозы, профсоюзы теперь не шлют, а сам никто не едет: расценки выставили адекватные США. С вас сколько берут за номер?
      - Не знаю.
      - Вот то-то и оно. Сам Мыцин в подвале сидит, где у них прежде научный центр был. Персонал - на станции торгует, кто побойчей. А зданием командует любовница его, бывшая сестра-хозяйка. Мыцин как бы фершалом там. А какие операции делал, по голеностопу! Мать гордилась им, пока жива была. При ней-то порядок был!
      - "Странное нынче пиво"! - напомнил я. - Помнишь - домик-пряник!
      - Ну, это-то как раз осталось - там теперь своя охрана! - сказал Петр. Кто-то там и сейчас из Москвы гужуется.
      - Да?.. ну а чего нам-то делать?
      - Прежде всего - с нами согласовывать! - отчеканил Петр.
      - С теми, которые там... в луже сидят?
      - А чего? Ключевая позиция! Я, кстати, тоже в группировку вхожу.
      - Так это я тебя тоже должен за плюху благодарить?
      - Это не тебе. - Петр усмехнулся. - Это для передачи... муравьеду твоему.
      - А он, думаешь, примет?
      - А ты уж расстарайся! - усмехнулся Петр.
      Мы взяли еще по стакану.
      - А чего-то они непочтительно о тебе отзывались! - вдруг обида захлестнула меня.
      - Кто? Наши? Так это у нас стиль такой.
      С некоторым усилием я добрался до номера, рухнул в койку. Потом все же поднялся. Надо Кроту позвонить, отчитаться о проделанной мною работе. При этом - спьяну, наверное, - почему-то рыдал. Еще классная воспитательница говорила, Марья Сергеевна, в первом классе: "Нет добросовестнее этого Попова!" Таким и остался! Рыдал приблизительно минут пять, потом резко оборвал, набрал номер. Гудки... гудки... Глухо. Не желает! Потом все же - "нет добросовестнее" рыдания подавил, нашел записанный номер его мобильника, набрал целую кучу цифр. Запищало страшно далеко - словно на Марс дозвонился.
      - Да... - Вроде бы голос Крота, но какой-то придушенный. И так-то он чуть слышно гутарит, а тут - как сквозь резину говорит. Может, кто-то там душит его, не дает разговаривать?
      - Аллё! - закричал я. - Это Попов. Вы слышите меня? Что с вами?
      - Выйдите на балкон.
      - Что?
      - На балкон выйдите!
      А! Видно, для лучшей слышимости! Вышел. Ни фига не лучше! Еле расслышал:
      - В сторону Ржавой бухты посмотрите!
      Перегнулся через перила, заглянул туда - и обомлел! Какая-то марсианская хроника! Там, за военным забором из сетки, серебристые емкости с их отравой въезжали по трапу в какой-то огромный плавучий сундук. Предпоследняя там исчезла. Последняя. За ними ехала цистерна на машине, и по бокам от нее шли человечки в оранжевых комбинезонах и поливали из гофрированных шлангов землю какой-то пеной. Группка, тоже в комбинезонах, стояла сбоку и, видимо, командовала.
      - Вижу! - заорал я. Так лучше, наверное, перекликаться, чем по их технике?
      - ...Хорошо, - просипело в трубке. - Идите сюда, не бойтесь!
      Одна из фигурок в группе, повернувшись в мою сторону, замахала рукой. Работодатель! Почему это именно я, из всего "поезда совести", должен "не бояться"? Вон как обуты они - а я в тапочках! Тем не менее, подавив рыдания, спустился, пошел. Приблизился к оцеплению из матросиков во фланелевых робах, тут Крот (самый маленький в группе) сказал что-то начальнику (начальника и в комбинезоне видно), и тот махнул оцеплению рукой: "Пропустите!" Большая радость. Шел по пузырящейся пене. Надеюсь, не ядовитая? Крот по ней шел навстречу мне. К нему подъехала как бы "слепая машина" с крохотными окошечками, он содрал с себя и сдал им скафандр и шел ко мне уже в элегантной "пуме".
      - Не бойтесь, все уже обеззаражено! - Повернувшись, он оглядел широкое, словно заснеженное поле.
      Все рассаживались по машинам и разъезжались. "Сундук" с явным усилием, но все же отплывал.
      - Представляете? - Крот сиял. - Вот здесь емкости для нефти будут возвышаться - огромных размеров. А знаете, как емкость разворачивается? Как обычный рулон! Так и привозят их в виде рулонов! В емкостях и анализ будет производиться, и отмер. А вот там, где сейчас УКПР отплывает, - терминал будет, танкеры станут подходить. И уверяю вас - полная чистота! Даже дождевая вода с терминала не будет в море попадать - сразу на флотацию, на очистку. Лебеди будут плавать - уверяю вас! У меня на таллинском терминале - плавают! Кстати, в единственном месте во всем Таллине и его окрестностях! Воспеть сумеете? - Он улыбнулся.
      - Да я... - Снова душили рыдания. - Саяно-Шушенскую ГЭС смог воспеть. А она! - Я взмахнул руками, частично охватывая и небо. Наверное, излишняя моя эмоциональность и подвела меня, вызвала подозрения.
      - Так, - снова сухо заговорил он. - Что нового? Связь с мэром удалось установить?
      - Нет... Но зато с местной мафией установил!
      - Это чувствуется. - Он приблизился. - Что пили? Виски? Джин? Текилу?
      - Почему? Обычную водку. Отличную, кстати! - Я вдруг вступился за отечественного производителя.
      - Ф-фу! Зря я противогаз снял!
      Ах, не нравится? Фингал, мой алый знак доблести, он даже не замечал... или толковал превратно.
      - Ждут там, в разливе, вас!
      - И Ленин там же? - усмехнулся он, но уже как-то жестко. - Извините, но на подобную ерунду у меня нет времени!
      На народ у него нет времени! - снова рыдания подступили к горлу.
      - Простите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь! Вот вам за труды! протянул мне бумажку - двадцать долларов - и побежал трусцой.
      С плохо скрываемым омерзением я взял деньги. Вот так! Уделал. За весь мой самоотверженный труд!
      Взлетел в номер к себе как птица, взял из сумки последнюю бутыль коньяку, к Любке поднялся. Обида, говорят, хорошо стимулирует секс. Спорный тезис.
      Открыла. Но очков не сняла - как бы показывая, что не оторвется от дела ради такой чепухи.
      - Ну что, опять наксерился? - проговорила она.
      - Странная терминология. - Я стал вдруг очень обидчив.
      - А что же с тобой?
      - Вот. Подарок. От чистого сердца оторвал! - Я протянул ей бутылку.
      - ...Попозже, ладно? - тронула за локоть меня.
      Всюду бумаги разложены - даже на койке. Правильно она называет себя: ради денег крикнутая! Бумаги оглядел.
      - Нулей-то, нулей-то! Что икры!
      - ...Хочешь икры?
      - Нет! - ответил я гордо.
      - Тогда давай работать! Садись.
      Посмотрел на экранчике у нее... наполняет, видимо, свой журнальчик "Загар" - уже по всем пляжам раскинутый.
      - Как лучше, - спрашивает, - магазин "Шило и мыло" или "Хоз-Мари"?
      - Оба лучше.
      - Да. Ты сегодня не в форме... А это как: "Подарки любимым по разумным ценам"?
      - Гениально!
      - Тогда садись за компьютер, пиши: "Овнам сейчас... рекомендуется получение взятки в особо крупных размерах"... Есть тут один такой. Ну что?
      - Не буду!
      - Тогда раздевайся.
      - Это другой разговор.
      - Стоп! Не надо.
      - Пач-чему?
      - Да так. Не стоит. Гляжу я на тучные поля за окном и думаю: что от тебя тут будет? Град? Ураган? У тебя ж так потрясения отмечаются?
      - Да ну... ты преувеличиваешь!
      - Я - нет. Ты - да. Одевайся!
      Потом выпили с ней просто так и валялись, отдельно.
      И солнце, в море садясь, руками разводило: а что делать?
      - Семинар - дрянь, - с горечью сказал ей я. - Какое он отношение к этой жизни имеет?
      - А давай скажем все, что о них думаем, - но через недельку?
      - А не забудем?
      - А забудем - совсем хорошо! - снова уселась за компьютер.
      - На тебя заглядевшись учтиво, застрелился проезжий корнет! - проговорил я и вышел.
      Вошел в лифт. Хотел поехать наверх - еще малость семинар послушать. Но тут увидал, вглядевшись, что верхняя кнопка залеплена чем-то белым вроде жвачки. Это она всюду жвачку свою разбрасывает. Во, и у меня на локте! Злобно оторвал - от локтя сначала, потом - от кнопки. Вдарил в кнопку - и полетел! Долго что-то летел. Двери наконец разъехались. И я шагнул - в полную тьму! Обернулся - и сзади уже тьма, двери захлопнулись. Стал руками ловить - и никакой опоры вокруг: ни двери, ни стенки! Где это я? Чье-то сиплое дыхание рядом. Мое? Куда это я взлетел-то? Смерть, что ли, матушка выглядит так? А как же дыхание?.. Прервется сейчас? И точно - получил вдруг из тьмы зверский удар, прямо в лицо. Ах вот как здесь принимают? Махнул во тьму - ну и, естественно, в пустоту - и тут же получил зверский удар в затылок. И упал - видимо, на пол, хотя какая тут терминология, в точности неизвестно.
      Недавно же били меня? Но там мне больше понравилось: был какой-то видеоряд, какой-то был смысл, хоть и минимальный! А здесь? Страшно - и все. Но и этого им (кому?) мало показалось, вздрючили на ноги меня, куда-то поволокли. Этот странный бой с невидимками кончился вдруг - передо мною расширился свет... Тоннель, что ли, тот пресловутый? Лифт! Кабина лифта! Что-то родное хоть!
      Вбили меня в него, размазали об стенку. Стал я кнопки искать, гляжу - все стенки в крови! Я, что ли, успел так намазать? Или это такой спецлифт? Кнопки вот. Нажал для контраста на самую нижнюю - и по стенке сполз. И вниз рухнул. Разъехалась дверь. Надо подниматься на ноги. Немножко поднялся - и выпал на чью-то белую грудь, в медицинском халате.
      Опять я - "самый понятливый"? Но что тут можно понять?
      ГЛАВА 8
      Открыв глаза, я увидел над собой светящийся череп. Смутно вспомнив происшедшее, я понял, что нахожусь скорей всего в какой-то амбулатории, а светящийся надо мной череп - скорей всего мой, снятый на пленку и подсвеченный изнутри. Некоторое время любовался им и даже восхищался, но потом тревога посетила меня: если его тут повесили - значит, изучали, значит, не все в порядке с ним? После полученных мной в темноте ударов это немудрено. Кстати, кто же мне их нанес? И за какие заслуги? Видно, я вторгся в какую-то область тьмы, в которую не положено вторгаться? Но я же на обыкновенном лифте туда доехал! Отчаяние заполняло меня все больше. Дурак и на лифте заедет на эшафот - был про это фильм, кажется, французский.
      И так я лежал в свете своего черепа, довольно мерзкого на просвет, и предавался отчаянию. Больше ничего не разглядывалось в полутьме - мерцал, кажется, какой-то стеклянный шкафчик. Вдруг скрипнула дверь, и я различил приближающийся белый халат, холодные руки на моем лице, потом, тоже холодный, блеск пенсне.
      - Кто вы? - поинтересовался я.
      - Профессор Мыцин.
      - А!
      - А вы...
      Как бы половчее сказать:
      - Я... племяш Зинаиды Ивановны!
      - Я так и понял. - Довольно холодный ответ на мое восклицание.
      - Вы знаете ее?
      - Разумеется. Я ее ученик.
      Тут бы и раскрыть всю душу - но он молчал.
      - Ну... и как он? - Не утерпев, я кивнул на свой череп.
      - Да на удивление хорошо. Никаких существенных изменений. Всего лишь несколько поверхностных гематом. Опорно-двигательный аппарат не поврежден.
      - Так это, значит, большая удача? Странные эксперименты тут проводятся у вас!
      - Это не у нас.
      - Но в вашем же здании!
      - Наше здание разнородно, - глухо произнес он весьма загадочную фразу.
      - Вот хотелось бы это понять.
      - Вот этого как раз не надо вам понимать! Вы что, решили уже все загадки жизни? Тайну человеческой речи? Возможность бесконечной Вселенной? Думайте над этим! И не отвлекайтесь на пустяки.
      - Думаете, пора уже... о Вечном?
      - Об этом - всегда пора.
      - Во всем мне хочется дойти до самой жути!
      - Считайте, что вы там уже побывали.
      - А где же признание?
      - У вас на лице.
      - Но за что это мне?
      - За наблюдательность.
      - Но я даже не знаю, что я... наблюл.
      - Думайте о чем-то приятном! А эту загадку оставьте... на конец.
      - И как он... близок?
      - Все зависит от вас. Второй раз в таком же виде я вас не приму. Там будут недовольны! Почему вы на семинаре не сидите, как все?
      Да, умные люди - на семинарах. А я лезу куда-то. Но тем не менее не удержался, спросил:
      - А что там у вас наверху? Секция слепых боксеров?
      - Ну, угадали примерно. Что в стране есть у нас?
      - ...Народ.
      - А еще что?
      - Руководство? - спросил я.
      Он многозначительно молчал.
      - Странно они нами руководят!
      - Ну почему странно? Как всегда - немножко ограничивают. Лишают кое-каких прав.
      - А каких прав там лишают?
      - Права видеть.
      - Что?
      - ...Далее я умолкаю.
      - Что там можно увидеть-то?
      - Лучше вам этого не видеть. Второй раз, повторяю, я вас уже не приму.
      Профессор вышел, но тут же снова заглянул:
      - К вам посетитель.
      Вошел Крот. Пригляделся в полутьме.
      - О! - обрадовался я. - Значит, я не уволен? На больничном?
      - Больничные платят тем, кто приносит пользу! - Крот проскрипел. - А вы только проблемы создаете!
      - Кому?
      - В основном себе.
      - А не в основном?
      - Мне.
      - А еще? Тем? - Я показал вверх. - Повредили свой опорно-двигательный аппарат об меня?
      - Вы, наверное, часто через стеклянные стены проходили - с большими потерями для себя?
      - Почему? Для стен тоже.
      - Луч света в темном царстве? - усмехнулся Крот. - Это Катерина, кажется, из "Грозы"? В Волге утопилась.
      - Не, лучом света никогда не был!
      - Однако проникли куда не надо! - произнес он.
      - Но я абсолютно там ничего не видал. Ей-богу... Только осязал.
      - Что осязали - это я вижу. Но больше осязать не хотите?
      - А надо? Могу!
      Крот покачал головой.
      - Оптимизм ваш меня поражает.
      - Это не оптимизм. Это мстительность!
      - Хотите там... разобраться?
      - Может, мне железную маску надеть?
      - Плавки тоже железные наденьте. Я вижу, вы добросовестный человек.
      - Но раз заплачено - то надо, наверное.
      При слове "заплачено" Крот даже смутился - впервые видел его таким. Пришлось выводить его из неловкости.
      - Да, заплачено, я имею в виду - здоровьем моим.
      - Ну, я надеюсь, - Крот твердо сказал, - что это будет не единственная форма оплаты!
      - Да? А что надо делать? - Теперь немножко смутился я.
      - Пока - не потерять уже наработанного! - сурово произнес Крот, и мы торжественно посмотрели на череп. - Да-а-а... Наверное, вас там за снайпера приняли.
      - ...За снайпера? А в кого там можно стрелять?
      - Оттуда много в кого можно стрелять. Потому и окна забиты!
      - А-а! Понял наконец! Домик-пряник! "Странное нынче пиво"!
      - О чем это вы? - изумленно проговорил Крот.
      - Да так. Сложно. Поток ассоциаций. Я, конечно, не снайпер, но сволочь порядочная! Хоть и с некоторым опозданием, но правильно дали мне! Виноват я там.
      - Вы, я вижу, одобряете побои? - усмехнулся Крот.
      Мы снова посмотрели на череп.
      - Сложный вопрос. Побои - да. Но "побойщиков" скорее нет! Боюсь, они точно не понимали, за что бьют!
      - А за что?
      - Однажды я в домике том... в бутылки вместо пива напбисал!
      Крот слегка качнулся на стуле.
      - Когда это вы успели?
      - А, да еще давно.
      - Как давно?
      - Лет тридцать назад.
      Крот снова качнулся.
      - Ну у вас и память! За такой срок давности и убийство прощают.
      - Смотря кто. Так что: может, еще разок поднимусь, пожму их честные руки, если, конечно, не повредили их они об меня?
      - Боюсь, что если они еще раз вас встретят, то повредят.
      - Что?
      - ...Руки. И еще кое-что. Исчезните пока.
      - Так чтбо, мне так тут и лежать?
      - Да. Пока я эту тему не разработаю. Но за тему - спасибо.
      - Рады стараться!
      - Все! - Крот шлепнул ладонью в мою ладонь и вышел.
      Сразу же вслед за ним вошел профессор.
      - Это ваш друг?
      - М-м-м... Типа да.
      - А скажите, он не хочет вложиться в наш опорно-двигательный центр? По-моему, ему в связи с конкурсом на нефтяной терминал нужны рекламные акции?
      - М-м-м... Да.
      - По-моему, нет более благородного дела! - Мыцин проговорил. - А то, видите, - он почему-то с презрением показал на мой череп, - чем приходится заниматься!
      А что здесь такого позорного? - я чуть было не обиделся за мой череп.
      - Мы ж делали великолепнейшие операции! - воскликнул он.
      Так сам же все под откос пустил! - я вспомнил рассказ Петра о реформе, которую Мыцин тут провел, из-за которой все специалисты слиняли.
      Ч-черт! Важное дело мне поручил! А череп мой - я глянул на фотоснимок варит не ахти.
      - К вам гость! - торжественно Мыцин объявил.
      Надо же - сплошные гости! Раньше такого не было. Большой успех!
      Петр вошел. Был уже в курсе всего.
      - Они этот этаж ржавым железом заделали давно. Еще при Умельцыне. А там люксы для передовиков были, на крыше солярий, бассейн. Да вот беда: оттуда, оказывается, их домик за горкой видать, все его внутренности. Разве ж они могут такое допустить? Мать с этого дела уволилась и слегла. Ну суки! Значит не моги?!
      - Знаешь, - сказал я, - мне лучше, когда я думаю, что это не просто так, а наказание. За то... помнишь, что мы там у них с пивом сделали?
      - "Странное нынче пиво"? - усмехнулся Петр.
      - Тебе, кстати, тоже причитается.
      - Ну нет уж! - сказал Петр. - Да и откуда эти могут помнить про то?
      - Главное - я помню.
      - Ну и лежи, отдыхай тут. А я за мать им отомщу! А этаж тот, как и весь дом, на Мыцине числится - да он трухает туда ходить!
      - Я его понимаю.
      - Если муравьед твой их оттуда не скинет... значит, ежик он, а не бизнесмен! Ты скажи ему это!
      - Попробую...
      Что-то много поручений у меня!
      Потом вдруг Любка пришла. Я слегка напрягся. Эта не ходит просто так.
      - Да-а, ты не подарок! - бодро заговорила она. - Когда там лупили тебя как раз от меня ушел, - колоссальный смерч на море возник, всосал несколько тысяч тонн воды и в ущелье закинул!