18. Происхождение и деяния Афродиты

Афродита с большой неохотой давала богиням свой волшебный пояс, который делал любого влюбленным в его хозяйку, и вела себя так потому, что слишком дорожила своим особым положением. Зевс отдал ее в жены хромому богу-кузнецу Гефесту, однако истинным отцом троих детей, которых она ему родила, – Фобоса, Деймоса и Гармонии – был Арес, стройный, неистовый, вечно пьяный и драчливый бог войны. Гефест ничего не знал об измене до тех пор, пока влюбленные однажды не задержались в постели слишком долго во дворце Ареса во Фракии и поднявшийся Гелиос, застав их за приятным занятием, не рассказал обо всем Гефесту.

b. Рассерженный Гефест, уединившись в своей кузнице, выковал тонкую, как паутина, но удивительно прочную бронзовую сеть, которую незаметно прикрепил к подножию кровати, опустив с потолка тонкой паутиной. Когда улыбающаяся Афродита вернулась из Фракии, объяснив мужу свою отлучку делами в Коринфе, тот сказал: «Извини, дорогая женушка, но я хочу немного отдохнуть на моем любимом острове Лемнос». Афродита не изъявила ни малейшего желания следовать за ним, и стоило только мужу скрыться из виду, как она послала за Аресом, который не заставил себя долго ждать. Оба с радостью возлегли на ложе, а наутро обнаружили, что лежат опутанные сетью – голые и беспомощные. В сети и нашел их вернувшийся Гефест и решил показать всем богам, как его бесчестят. Он заявил, что не освободит жену до тех пор, пока ее приемный отец Зевс не вернет всех богатых свадебных даров, полученных им за Афродиту.

c. Боги бросились поглазеть на оконфузившуюся Афродиту, а богини из деликатности остались дома. «Сдается мне, – сказал Аполлон, легонько толкнув локтем Гермеса, – ты сам не прочь оказаться под такой сетью на месте Ареса».

Гермес с горячностью поклялся собственной головой, что, окажись сетей хоть втрое больше и пусть все богини ругают его, он не отказался бы от такого удовольствия. И оба бога громко рассмеялись. Однако Зевсу их беседа показалась столь отвратительной, что он отказался вернуть свадебные дары и вмешиваться в эту семейную ссору, заявив, что Гефест сглупил, выставив напоказ неверность жены. Посейдон, который при виде обнаженного тела Афродиты тут же влюбился в нее, еле скрыл свою зависть к Аресу и притворился сочувствующим Гефесту. «Раз Зевс не желает тебе помочь, – заявил он, – я берусь устроить так, что за свое освобождение Арес вернет тебе стоимость твоих свадебных даров».

– Хорошо, – мрачно отозвался Гефест, – но, если Арес обманет, тебе придется занять его место в сети.

– Рядом с Афродитой? – смеясь, спросил Аполлон.

– Не думаю, чтобы Арес обманул, – произнес Посейдон, пытаясь скрыть собственную заинтересованность, – но, если все-таки такое случится, я готов сам заплатить нужную сумму и жениться на Афродите.

Так Арес получил свободу и вернулся во Фракию, а Афродита удалилась в Пафос на Кипре, где вернула себе девственность, искупавшись в море[69].

d. Польщенная столь явным признанием Гермеса в любви, Афродита некоторое время спустя провела с ним ночь, плодом которой стал двуполый Гермафродит, а в благодарность за участие Посейдона в ее судьбе родила ему двух сыновей – Рода и Герофила[70]. Стоит ли говорить, что Арес обманул, заявив, что если не платит Зевс, то почему должен платить он? В конце концов Гефест остался без выкупа, на котором он, правда, и не настаивал, поскольку безумно любил Афродиту и не имел ни малейшего желания с ней разводиться.

e. Позднее Афродита уступила Дионису и родила ему Приапа – уродливого ребенка с огромными гениталиями, который своим непристойным видом был обязан тому, что Гера наказала Афродиту за ее неразборчивость в любовных связях. Приап – садовник, не расстающийся с садовым ножом[71].

f. Хотя Зевс никогда не делил ложа со своей приемной дочерью Афродитой (правда, некоторые утверждают это), он неизменно испытывал такой соблазн под влиянием ее волшебного пояса. Поэтому однажды он решил унизить ее, возбудив в ней безоглядную любовь к смертному. Им стал прекрасный Анхис, царь дарданов и внук Ила. Однажды ночью, когда он спалв пастушьем шалаше на горе Ида в Трое, Афродита посетила его в обличье фригийской принцессы, облаченной в ярко-красное одеяние, и возлегла с ним на ложе, устланном шкурами медведей и львов. Все время над ними убаюкивающе жужжали пчелы. На рассвете, когда они расставались, она открыла ему свое имя и взяла обещание никому не рассказывать о том, что было между ними. Анхис, напуганный тем, что увидел богиню обнаженной, стал просить о пощаде. Богиня заверила его, что ему нечего бояться и что их будущий сын станет знаменитым[72]. Спустя несколько дней, когда Анхис веселился в кругу друзей, один из них спросил: «Неужто ты предпочел бы разделить ложе с этой дочерью смертного, чем с самой Афродитой?» – «Я спал с обеими, – беспечно ответил тот, – тут и спрашивать нечего».

g. Услыхав такую похвальбу, Зевс ударил в Анхиса молнией, и не избежать бы тому смерти, если бы Афродита не отклонила молнию своим поясом. Молния ушла в землю у ног Анхиса, однако потрясение его было столь велико, что он уже никогда не смог встать на ноги, а Афродита, родив ему сына Энея, вскоре утратила к нему всякий интерес[73].

h. Однажды жена кипрского царя Кинира (а некоторые утверждают, что царя Феникса из Библоса или ассирийского царя Тианта) похвасталась, что ее дочь Смирна прекрасней самой Афродиты. Богиня не стерпела такого оскорбления и внушила Смирне страсть к родному отцу. Однажды ночью, когда ее кормилица так напоила Кинира, что тот уже ничего не соображал, Смирна забралась к нему в постель. Кинир, обнаружив, что стал и отцом и дедом пока еще не родившегося ребенка, так разъярился, что выхватил меч, и испуганная Смирна бросилась прочь из дворца. Когда отец настиг ее у обрыва, Афродита спешно превратила ее в мирровое дерево, и родительский меч расколол его ствол пополам. Из трещины выпал крошечный Адонис. Афродита, уже сокрушаясь о содеянном, заключила Адониса в ларец и передала его Персефоне – царице мертвых, попросив припрятать в укромном месте.

i. Сгоравшая от любопытства Персефона открыла ларец и обнаружила в нем Адониса. Он был так мил, что она взяла его на руки и отнесла в свой дворец, где и воспитала его. Весть об этом дошла до Афродиты, и она не замедлила явиться в Тартар, чтобы потребовать Адониса назад. Персефона отказалась подняться наверх, поскольку Адонис к тому времени уже стал ее возлюбленным. Афродите пришлось обратиться к Зевсу. Зевс, хорошо зная, что Афродита тоже не прочь возлечь с Адонисом, отказался решать этот неприглядный спор, передав его на рассмотрение суду под председательством музы Каллиопы. Та признала за Афродитой и Персефоной равные права на владение Адонисом, поскольку первая способствовала его рождению, а вторая спасла из ларца, но потребовала, чтобы каждый год Адонис имел краткий отдых от посягательств любвеобильных богинь. Соответственно, Каллиопа разделила год на три равные части, одну их которых Адонис должен был проводить с Персефоной, вторую – с Афродитой, а третью – по своему усмотрению.

Однако Афродита повела дело нечестно: постоянно пользуясь своим волшебным поясом, она заставила Адониса отдать в ее пользу принадлежавшую ему часть года, а также присвоила часть года Персефоны, отказавшись, таким образом, выполнить решение суда[74].

j. Справедливо вознегодовавшая Персефона отправилась во Фракию и заявила своему благодетелю Аресу, что Афродита предпочитает ему Адониса. «Какого-то смертного, да еще такого женственного!» – шумела она. Воспылав ревностью, Арес обернулся диким вепрем, набросился на Адониса, который в то время охотился в горах Ливана, и задрал его насмерть на глазах у Афродиты. Из капель его крови выросли анемоны, а душа опустилась в Тартар. Отчаявшаяся Афродита отправилась к Зевсу и стала вымаливать у него разрешение, чтобы Адонис проводил с Персефоной лишь наиболее суровую часть года, а на все летние месяцы оставался ее спутником, на что Зевс великодушно согласился. Некоторые, правда, утверждают, что этим вепрем был Аполлон, который таким образом хотел отомстить за обиду, нанесенную ему Афродитой[75].

k. Однажды, желая пробудить в Адонисе ревность, Афродита несколько ночей провела в Лилибее с аргонавтом Бутом, родив от него сына – царя сицилийского города Эрик. Ее детьми от Адониса были сын Голг, основатель Голгов на Кипре, и дочь Бероя, основательница фракийской Берои. Некоторые утверждают, что отцом ее сына Приапа был не Дионис, а тоже Адонис[76].

l. Богини судьбы наделили Афродиту лишь одной божественной обязанностью – творить любовь, но однажды Афина застала ее тайком сидевшей за прялкой. Посчитав это вмешательством в свои дела, Афина пригрозила вообще бросить свои обязанности. Афродита извинилась и с тех пор больше не прикасалась ни к какой работе[77].

1. Поздние эллины принижали значение Великой средиземноморской богини, которая долгое время почиталась как верховное божество в Коринфе, Спарте, Феспиях и Афинах. Они подчинили ее мужским божествам и рассматривали священные оргии как половую распущенность. Сеть, в которой Гомер изобразил пойманную Гефестом Афродиту, ранее принадлежала ей самой как богине моря (см. 89.2), а ее жрицы, вероятно, носили такую сеть во время весеннего праздника. В канун майского праздника так же одевались жрицы скандинавской богини Холле, или Годе.

2. Приап возник из грубых деревянных фаллических изображений, создаваемых для дионисийских оргий. Сыном Адониса он стал потому, что на посвященных ему праздниках приносились жертвы в виде миниатюрных «садов». Груша (apidio) считалась священным деревом Геры как верховной богини Пелопоннеса, который поэтому носил название Алия (см. 64.4 и 74.6).

3. Анхис был одним из многих царей-жрецов, погибавших от ритуального перуна после ухаживаний за богиней смерти-в-жизни (см. 24.a). В раннем варианте мифа он погибает, а в более поздних ему удается избежать смерти, чтобы объяснить появление истории о благочестивом Энее, доставившем священный палладий в Рим и вынесшем отца из горящей Трои (см. 168.c). Его имя отождествляет Афродиту с Исидой, чей супруг Осирис был оскоплен Сетом, принявшим образ вепря. «Анхис» – это, по сути, синоним Адониса. У него было святилище неподалеку от горы Эрик в Эгесте, а Вергилий упоминает о том, что Анхис умер в соседнем с Эгестой городе Дрепана и погребен на вершине горы («Энеида» III.710, 759 и сл.). Другие святилища Анхиса находились в Аркадии и Троаде. В святилище Афродиты на горе Эрик показывали золотой улей, который якобы был жертвоприношением Дедала, бежавшего в Сицилию (см. 92.h).

4. В качестве богини смерти-в-жизни Афродита приобрела много эпитетов, кажущихся несовместимыми с ее красотой и привлекательностью. В Афинах ее называли старшей из богинь судьбы и сестрой эриний, а в других местах – Меланидой («черная»), – Павсаний остроумно объяснял этот эпитет тем, что любви обычно предаются ночью (VIII.6.5), – Скотией («темная»), Андрофонос («мужеубийца») и даже, согласно Плутарху, Эпитимбией («могильная»).

5. Миф о Кинире и Смирне, очевидно, свидетельствует о таком периоде в истории, когда царь-жрец в матрилинейном обществе решил продлить свое правление, выйдя за установленный обычаем срок и вступив в брак с младшей жрицей (номинально его дочерью), которая становилась царицей на следующий срок, не давая тем самым жениться на ней молодому наследнику и получить право на царство (см. 65.1).

6. Адонис (от финикийского adon – «владыка») – это греческий вариант сирийского полубога Таммуза, духа ежегодного пробуждения природы. В Сирии, Малой Азии и Греции священный год богини был в свое время разделен на три части, которыми правили Лев, Коза и Змей (см. 75.2). Коза, символизировавшая среднюю часть года, принадлежала богине любви Афродите; символ последней части – Змей – принадлежал богине смерти Персефоне, а олицетворявший первую часть года Лев был священным животным богини рождения, фигурирующей здесь под именем Смирны, которая не претендовала на Адониса. В Греции этот календарь сменился другим, состоящим из двух сезонов, который либо, по восточной традиции, делился от равноденствия до равноденствия (как, например, в Спарте и Дельфах), либо, согласно северной традиции, от солнцестояния до солнцестояния (как в Афинах и Фивах). Этот факт объясняет различие в решениях, принятых Каллиопой и Зевсом.

7. Таммуз гибнет от вепря, как и множество других мифических персонажей, – Осирис, критский Зевс, Анкей из Аркадии (см. 157.e), Карманор в Лидии (см. 136.b)и ирландский герой Диармаит. Вероятно, раньше вепрь был свиньей с клыками в форме лунного серпа, самой богиней в ипостаси Персефоны. Однако когда год был разделен на две части, более светлая часть года оказалась под властью царя-жреца, а более темная – под властью таниста, или соперника, который и получает обличье дикого вепря. Именно в этом обличье Сет убивает Осириса, а Финн-мак-Коол убивает Диармаита. Кровь Таммуза – это аллегорический образ анемонов, от которых рдели склоны ливанских гор после зимних дождей. Адонии, праздник траура по Таммузу, проводился в Библосе каждую весну. Рождение Адониса из миррового дерева, которое было известно в качестве возбуждающего средства, указывает на оргиастический характер культа Адониса. Капли смолы, которые роняет мирровое дерево, воспринимались как слезы по Адонису (Овидий. Метаморфозы Х.500 и сл.). У Гигина Кинир становится царем Ассирии («Мифы» 58), возможно, потому, что именно там возник культ Таммуза.

8. Сын Афродиты Гермафродит имел женские груди и длинные волосы. Как и андрогин, т. е. бородатая женщина, Гермафродит, бесспорно, имел свой причудливый физический прообраз, но как религиозная идея они оба возникли в период перехода от матриархата к патриархату.

9. На первый взгляд может показаться странным, что дочь Афродиты и Ареса зовут Гармония, однако и в те времена, и сегодня более сильные любовь и гармония преобладают в государстве, находящемся в состоянии войны.

19. Происхождение и деяния Ареса

Фракийский Арес получал истинное наслаждение от сражений, и его сестра Эрида всегда старалась разжечь вражду, распространяя ложные слухи и внушая зависть. Они оба никогда не отдавали предпочтения ни одной из враждующих сторон, а Арес по настроению сражался то за одних, то за других, испытывая радость при виде убивающих друг друга людей и разграбленных городов. Среди бессмертных никто, начиная с Зевса и Геры, не любил его, кроме Эриды и Афродиты, испытывавшей к нему неодолимую страсть, да жадного Гадеса, которому нравилось, когда отважные молодые воины убивали друг друга в жестоких битвах.

b. Арес не всегда одерживал верх. Будучи очень искусной в военном деле, Афина дважды побеждала его в битве, а однажды гигантские сыновья Алоея полонили его и целых тринадцать месяцев держали в бронзовом сосуде, откуда его, полумертвого, вызволил Гермес. В другом случае Геракл заставил его в страхе бежать на Олимп. Ему претило появляться в суде в роли истца, но однажды его призвали в суд в качестве ответчика: боги обвинили его в преднамеренном убийстве сына Посейдона Галлирофия. Арес просил оправдать его на том основании, что спасал свою дочь Алкиппу из дома Кекропа, которую пытался обесчестить названный Галлирофий. Поскольку, кроме Ареса, свидетелей происшедшего не оказалось, суд оправдал его. Это было первое решение суда, вынесенное по делу об убийстве, а холм, на котором слушалось дело, стал известен под названием Ареопаг, которое сохранилось за ним и по сей день[78].

1. Афиняне не любили войну, если она не велась в защиту свободы или по другой не менее важной причине, и презирали фракийцев как варваров, для которых война была обычным делом.

2. Согласно Павсанию, повествующему об убийстве (I.24.1), Галлирофий все-таки успел обесчестить Алкиппу. Однако «Галлирофий» может оказаться синонимом Посейдона, а «Алкиппа» – синонимом богини с лошадиной головой. Этот миф похож на миф о Посейдоне и Деметре и относится к завоеванию Афин народом, поклонявшимся Посейдону, и унижению, которое претерпела богиня от них (см. 16.3). Однако из патриотических соображений миф был изменен и объединен с легендой о каком-то более раннем деле об убийстве.

20. Происхождение и деяния Гестии

Гестия славилась тем, что была единственной из великих олимпийцев, кто ни разу не воевал и не участвовал в ссорах. Более того, она, как Артемида и Афина, никогда не отвечала на ухаживания богов, титанов или кого-либо другого, поскольку после свержения Крона – когда Посейдон и Аполлон выступили в качестве ее женихов-соперников – она поклялась головой Зевса, что навсегда останется девственницей. За это благодарный Зевс дал ей в награду первую жертву, приносимую на всех публичных жертвоприношениях[79], поскольку она сохранила мир на Олимпе.

b. Однажды пьяный Приап попробовал обесчестить ее, спящую, на сельском празднике, где присутствовали все боги и уже так пресытились угощением, что повалились спать. Однако в тот момент, когда Приап уже готовился совершить свое черное дело, громко закричал осел, Гестия пробудилась, призвала на помощь богов, и Приап вынужден был в страхе бежать[80].

с. Она является богиней домашнего очага, и каждый от ее имени может найти защиту в частном доме или общественном здании. Гестия пользовалась всеобщим почитанием не только потому, что была самой доброй, самой справедливой и самой сердобольной из всех олимпийских богов, но еще и потому, что ей все обязаны искусством строить здания. Ее огонь был столь священен, что стоило ему погаснуть в знак траура или случайно, как его тут же вновь разводили с помощью кресала[81].

1. Центром жизни Греции, даже Спарты, где семья находилась в подчиненном по отношению к государству положении, был домашний очаг, который также рассматривался как жертвенный алтарь. Гестия, будучи его богиней, олицетворяла личную безопасность и счастье, а также священный долг гостеприимства. Рассказ о сватовстве к ней Посейдона и Аполлона, возможно, возник из совместного поклонения этим трем божествам в Дельфах. Попытка обесчестить ее Приапом – это притча-предупреждение против плохого обращения с женщинами, просящими защиты у домашнего или общественного очага (что рассматривалось не иначе как святотатство). Даже осел как символ похотливости (см. 35.4) и тот предупреждает о преступном безрассудстве Приапа.

2. Архаичный белый аниконический образ Великой богини, который существовал повсюду в Восточном Средиземноморье, возможно, идет от горки тлеющих углей, покрытых белой золой, чтобы не дать им погаснуть. Это был самый удобный и экономный способ обогрева жилищ в древние времена: он не давал ни дыма, ни пламени и в то же время становился естественным центром семейных или племенных сборищ. В Дельфах горка угля переходит из-под крыши на улицу и превращается в холмик известняка и наконец становится омфалом – или каменным пупом, который часто фигурирует в греческой вазописи и обозначает предполагаемый центр Земли. Этот священный предмет, переживший само святилище, до сих пор еще хранит надпись с именем матери-земли и имеет 11,25 дюйма в высоту и 15,5 дюйма в поперечнике, т. е. соответствует по размерам очагу, необходимому для обогрева древесным углем большого помещения. В классическую эпоху пифия имела прислуживавшего ей жреца, который приводил ее в экстатическое состояние, сжигая в пламени помещенной в замкнутое пространство масляной лампы зерна ячменя, коноплю и листья лавра, а затем толковал ее прорицания. Однако более вероятно, что коноплю, лавр и ячмень некогда клали просто на горячую золу, оставшуюся от сгоревшего древесного угля, что и проще, и эффективней для получения наркотического дыма (см. 51.b). На месте крито-микенских святилищ не раз находили плошки из камня или глины в виде треугольников или листьев, хранившие на себе следы сильного обжига. Вполне вероятно, что они использовались для поддержания священного огня. Горка углей иногда выкладывалась на круглом глиняном треножнике, выкрашенном в красный, белый и черный цвет, которые считались цветами луны (см. 90.2). Такие предметы неоднократно находили на Пелопоннесе, Крите и в Делосе, причем на одном таком треножнике, найденном неподалеку от Кносса, так и лежала горка древесного угля.

21. Происхождение и деяния Аполлона

Аполлон – сын Зевса и Лето, родился семимесячным, однако боги растут быстро. Фемида кормила его нектаром и амброзией, и на закате четвертого дня он потребовал лук и стрелы, которые незамедлительно получил от Гефеста. Покинув Делос, Аполлон направился прямо на гору Парнас, где прятался враг его матери – змей Пифон, и сумел изранить его стрелами. Пифон сбежал к оракулу матери-земли в Дельфах, названных так по имени чудовищной Дельфины, подруги Пифона. Однако Аполлон осмелился войти в святилище и расправился с ним на краю священной бездны[82].

b. Об этом возмутительном поступке мать-земля тут же сообщила Зевсу, который не только приказал Аполлону отправляться в Темпейскую долину, чтобы получить очищение от убийства, но также учредить Пифийские игры в честь Пифона, на которых должен был председательствовать раскаивающийся Аполлон. Однако, нисколько не испугавшись, Аполлон не послушался Зевса и не пошел в Темпейскую долину, а в сопровождении Артемиды отправился за очищением в Эгиалею. Место ему не понравилось, и он отплыл на остров Крит, в Тарру, где царь Карманор выполнил надлежащую церемонию[83].

с. Вернувшись в Грецию, Аполлон разыскал Пана – козлоногого аркадского бога, пользовавшегося дурной репутацией, и уговорил его научить искусству прорицания. После чего он захватил Дельфийский оракул, оставив у себя на службе его жрицу-пифию.

d. Услышав об этом, Лето и Артемида пришли в Дельфы. Там Лето уединилась в священной роще для выполнения обряда. Гигант Титий нарушил ее уединение и попытался овладеть ею, однако, заслышав крики, Аполлон и Артемида прибежали на помощь и убили насильника, осыпав его градом стрел. Отец Тития Зевс посчитал кару справедливой. В Тартаре Тития обрекли на муки, пригвоздив к земле за руки и за ноги так, что тело великана распростерлось на девять десятин, а два коршуна рвали его печень[84].

e. После этого Аполлон убил спутника богини Кибелы Mapсия. Вот как это случилось. Однажды Афина сделала из костей оленя двойную флейту – авлос и решила на пиру богов сыграть на ней. Сначала она не могла понять, почему Гера и Афродита беззвучно смеются, прикрыв лицо руками, в то время как другим богам ее музыка как будто нравится. В одиночестве она отправилась во фригийский лес, села над ручьем, достала флейту и стала играть, наблюдая за своим отражением в воде. Тут-то ей сразу стало понятно, как смешно она выглядела с напрягшимся лицом и с безобразно раздутыми щеками. Она отбросила флейту прочь, наложив проклятие на каждого, кто осмелится поднять ее.

f. Невинной жертвой этого проклятия и стал Марсий. Он наткнулся на флейту и не успел поднести ее к губам, как она сама заиграла мелодии, которые наигрывала на ней Афина. Довольный Марсий, входивший в свиту Кибелы, стал веселить сельских жителей – фригийцев. В восторге те стали уверять его, что даже сам Аполлон не сыграл бы лучше на своей лире, и Марсий по глупости не стал им перечить. Это не могло не вызвать гнев Аполлона, и тот вызвал Марсия на состязание, победитель которого мог по своему усмотрению наказать побежденного. Марсий согласился; в качестве судей Аполлон пригласил муз. Состязание не выявило победителя, поскольку муз покорили оба инструмента. Тогда Аполлон воскликнул: «А ну, попробуй на своем инструменте сделать то же, что и я. Перевернем свои инструменты и будем играть и петь сразу».

g. Марсию нечем было ответить на вызов, поскольку с флейтой такое сделать невозможно. А Аполлон, перевернув лиру, запел такие прекрасные гимны в честь олимпийских богов, что музы не могли не отдать ему предпочтения. После этого Аполлон, несмотря на свою кажущуюся нежность, избрал для Марсия самую жестокую месть, содрав с несчастного кожу и прибив ее к сосне, а некоторые утверждают, что к платану, растущему у истока реки, которая сейчас носит его имя[85].

h. После этого Аполлон выиграл еще один музыкальный спор, рассудить который взялся царь Мидас. На этот раз ему удалось победить Пана. Став общепризнанным богом музыки, он играл с тех пор на семиструнной лире на всех пирах богов. Одно время в его обязанности входило охранять стада и отары, которые боги держали в Пиерии, однако со временем эта работа была возложена на Гермеса[86].

i. Хотя Аполлон решил не связывать себя брачными узами, у него были дети и от нимф, и от смертных женщин; среди них Фтия, родившая ему Дора и его братьев, муза Талия, у которой от него родились корибанты, а также Коронида, родившая ему Асклепия, и Ария, сыном которой был Милет, и Кирена – мать Аристея[87].

j. Он также соблазнил нимфу Дриопу, пасшую отцовские стада на склоне горы Эта в обществе своих подруг-гамадриад. Аполлон превратился в черепаху, которой все они забавлялись, но, как только Дриопа положила ее за пазуху, Аполлон превратился в шипящего змея, испугавшего гамадриад, и познал Дриопу. Она родила ему Амфиса, основавшего город Эта и построившего храм в честь своего отца, в котором Дриопа оставалась жрицей, пока гамадриады не выкрали ее, оставив вместо нее тополь[88].

k. Это не значит, однако, что Аполлон не знал поражений в любви. Однажды он попытался украсть Марпессу у ее мужа Идаса, но она осталась верна мужу. В другой раз он погнался за горной нимфой Дафной, которая была жрицей Геи-Земли и дочерью бога реки Пенея в Фессалии. Однако, когда он настиг ее, она взмолилась о помощи к Гее-Земле, и та в мгновение ока перенесла ее на Крит, где Дафна стала известна под именем Пасифаи. На ее месте мать-земля оставила лавровое дерево, из листьев которого Аполлон в поисках утешении сделал венок[89].

l. Нужно добавить, что чувство Аполлона к Дафне не было случайным. Он давно любил ее и стал причиной гибели своего соперника Левкиппа, сына Эномая, который, переодевшись девушкой, присоединился к веселой компании Дафны в горах. Аполлон, узнав об этом из гадания, посоветовал горным нимфам искупаться обнаженными и тем самым убедиться, что среди них нет мужчин. Обман Левкиппа был тут же раскрыт, и нимфы разорвали его на куски[90].

m. Был также случай с прекрасным юношей Гиакинфом. В этого спартанского принца влюбился не только певец Фамирид – первый из людей, воспылавший страстью к представителю одного с ним пола, но и сам Аполлон, оказавшийся первым из богов, обуянным такой же страстью. В лице Фамирида Аполлон не встретил серьезного соперника. Подслушав, как тот хвастается, что в песнопениях может превзойти муз, Аполлон не без умысла сообщил им об этом, и музы в тот же час лишили Фамирида зрения, голоса и умения играть на кифаре. Однако влечение к Гиакинфу вдруг почувствовал Зефир, и в нем возникла такая ревность к Аполлону, обучавшему юношу метанию диска, что он перехватил диск в полете и направил его в голову Гиакинфа, отчего тот упал замертво. Из его крови вырос цветок гиацинт, на котором до сих пор различимы его инициалы[91].