- Вероятнее всего, около твоей жены. Последнее время Олден редко отходит от нее. Должен заметить, что присутствие Эммы благотворно влияет на него: мальчик больше не заикается и не спотыкается.
      При этом известии Эмори только угрюмо промолчал. Он сделал несколько шагов и выругался, почувствовав сильное головокружение.
      - Осторожнее, друг! - Блейк поспешно ухватил его за руку. - Может, тебе еще рано совершать прогулки? Ты так побледнел.
      - Я сделал слишком резкое движение. - Эмори подождал немного, медленно повернулся и осторожно направился к двери.
      - Ей-богу, Эмори, Эмме это совсем не понравится. Она встревожится...
      - Она моя жена. Ее долг тревожиться обо мне.
      - Ну, конечно, - Блейк не скрывал, что его забавляет происходящее, и, торопливо распахнув дверь перед другом, последовал за ним вниз по лестнице, ведущей в большой зал.
      Эмори сумел сам спуститься по ступенькам, хотя к тому времени, как дошел до низа, был бледен как смерть и покрыт испариной.
      - Муж мой! - воскликнула Эмма, увидев его у подножия лестницы. Передав Мод корзинку с ивовой корой, которую они только что собрали, она поспешила к мужу. - Вам не следовало вставать, милорд. Это опасно для вашего здоровья.
      - Я же говорил тебе, что она расстроится, - успел прошептать Блейк другу, прежде чем Эмма приблизилась к ним. - Добрый день, миледи. Вы просто цветете под поцелуями солнца!..
      Эмори хмуро покосился на друга и обвинительным тоном произнес:
      - Ты покинула постель.
      - Да, милорд, - вздохнула Эмма, вглядываясь в его суровое лицо. - Я не смогла заснуть и подумала...
      - Тебе не полагается думать, жена! - оборвал он ее. - Тебе полагается делать что велят.
      При этом заявлении Эмма окаменела. Блейк замер, пытаясь сообразить, как спасти ситуацию. Выручила всех служанка Мод, которая рванулась вперед, воскликнув:
      - Миледи, подержите это, пожалуйста, а я придвину милорду кресло, чтобы он мог отдохнуть. - С этими словами она сунула в руки хозяйки корзинку с корой и приволокла тяжелое кресло, которое обычно стояло перед камином. Вот оно, ваша светлость. Отдохните немножко.
      Эмори внезапно почувствовал такую слабость, что со вздохом почти упал на предложенное сиденье.
      - Я ему говорил, что не надо вставать, - заявил Блейк, стараясь отвлечь Эмму. Не понимая тонкой стратегии друга, Эмори бросил на него яростный взгляд. - Но он ничего не слушал, - продолжал Блейк. - Впрочем, он так долго валялся в постели, что у него, возможно, появились пролежни.
      У Эмори челюсть отвисла от такой грубой лжи. Заметив, что взгляд жены устремился на его бедра, он вспыхнул и начал было возмущаться, но вдруг сердито смолк, так как Блейк, склонившись к уху Эммы, зашептал:
      - Миледи, это деликатный для мужчины вопрос. От этого он делается очень раздражительным. Особенно когда к тому же голова болит... Предоставьте мне позаботиться о нем. Я приведу его к столу попозже. Уверен, что вы хотели сейчас заняться какими-то делами.
      - Ах да! - засуетилась Эмма, вновь обеспокоенная здоровьем мужа. - Я же хотела заварить целебный чай. Он будет готов через несколько минут, муж мой. - И она заторопилась на кухню. Мод и Олден последовали за ней.
      - Пролежни?!
      Блейк отвел глаза от пышных покачивающихся бедер удалявшейся Эммы и посмотрел на друга:
      - Будешь благодарить меня потом.
      - Благодарить?! - Эмори задохнулся от гнева, и Блейку пришлось похлопать его по спине, прежде чем продолжить речь.
      - Да-да. Раз уж ты совершенно незнаком с правилами обращения с женщинами, разреши, друг мой, сообщить тебе, что им никогда нельзя говорить: "Тебе не полагается думать!"
      - Но это так! Женщине действительно не положено думать.
      Блейк только за голову схватился после этих слов.
      - Это знаешь ты, это знаю я, но мудрый муж никогда не скажет об этом своей жене, - в отчаянии проговорил он.
      Эмори нахмурился:
      - Почему?
      - Из-за их чувств.
      - Их чувств?
      - Да. Они так ранимы. Женщины - такие нежные существа!
      - А-а!.. - протянул Эмори, почесывая затылок. - Это правда, я ее совсем не понимаю. Сегодня утром я приказал ей лечь со мной в постель, а она спросила, не хочу ли я с ней побеседовать?
      Блейк усмехнулся:
      - Некоторые женщины любят поговорить перед тем, как...
      - Нет, моя голова слишком болела, чтобы я мог этим заниматься. Я хотел, чтобы Эмма отдохнула, а не лезла ко мне со своей болтовней! Я задаю тебе вопрос: о чем можно разговаривать с женщинами?
      Блейк на мгновение задумался, затем пожал плечами.
      - Я, например, обычно говорю им комплименты. Это всегда срабатывает.
      - Я сделал ей комплимент, но он не произвел на нее никакого впечатления, - с досадой признался Эмори.
      - Значит, ты не умеешь говорить их как надо. Что ты ей сказал?
      - Я сказал ей, что она красивая.
      - И все?! - усмехнулся Блейк. - Женщине нельзя просто сказать, что она красивая.
      - Нельзя? Почему?
      - Женщины любят комплименты, состоящие из ярких, пышных фраз.
      - Пышных фраз? - растерянно пробормотал Эмори.
      - Да. Надо говорить примерно так: твои волосы, словно золотая пряжа, твои губы сладостны, словно розы, твои глаза похожи на глаза лани... Только скажи это своими словами.
      Эмори презрительно сморщил нос и пробурчал, что он так не умеет, затем отвел глаза в сторону и увидел Эмму. Она шла в их сторону.
      - Вот, муж мой. Это поможет твоей голове.
      Эмори с отвращением поглядел на кружку, которую она с улыбкой протянула ему, и чуть не застонал. О Господи! Это пойло пахло конской мочой. Его было противно глотать, и все-таки она навязывает ему эту гадость! И все из-за Блейка! Он бросил зловещий взгляд на верного друга.
      - Я прослежу, чтобы он все выпил, - успокоил Блейк Эмму, принимая из ее рук кружку с темным варевом.
      - Благодарю вас, милорд. А я тем временем поищу мазь от... недуга его светлости, - проговорила она и быстро удалилась.
      Блейк проводил ее недоумевающим взглядом:
      - Что она имеет в виду?..
      - Мои несуществующие пролежни, будь они прокляты! - мрачно напомнил ему Эмори.
      - О Боже, и То верно, - Блейк усмехнулся, выплеснув содержимое кружки в очаг. - Интересно, что она подумает, когда не обнаружит их?
      - "Не обнаружит"? Ты хочешь сказать, что она заставит меня раздеться?!
      - Ну, я полагаю, что раз она отправилась за мазью, то собирается тебя ею помазать.
      - Прямо здесь? - Эмори пришел в ужас. Он представил себе, как она возвращается и приказывает ему раздеться прямо посреди кишащего людьми большого зала. Впрочем, он не был уверен, что она не потребует этого. До сих пор она проявляла досадную склонность распоряжаться им "для его же блага и здоровья". Он решил, что обезоружил ее приказом пораньше лечь в постель, но едва он заснул, как она удрала. Так что ничего из этого не вышло. Нет, ему надо поскорее положить конец этим ее привычкам!
      - Когда она вернется с мазью, ты предложишь свою помощь и поднимешься со мной в спальню! - решительно объявил он.
      - Я?
      - Да, ты, - сухо отозвался Эмори. - Иначе у нее будет возможность убедиться в том, что ты лгун. Не так ли? Это может ранить ее нежные чувства.
      - Твои волосы, как золото, твои губы красные, как роза, а глаза, как у оленя, - неожиданно скороговоркой проговорил Эмори, когда все уселись за обеденный стол, и с довольной улыбкой стал ждать реакции жены.
      Леди Эмма застыла, не донеся кружку до рта, затем тряхнула головой, словно приходя в себя, и молча продолжила трапезу.
      Эмори нахмурился:
      - Жена, я сказал, что у тебя волосы, как...
      - Золото. Знаю, знаю, муж мой. Лорд Блейк уже говорил мне это раньше.
      С яростью стукнув кружкой эля об стол, Эмори обернулся к другу и сердито уставился на него.
      - Я тебя предупреждал, - поторопился оправдаться Блейк, - говори своими словами! Я ведь просто привел тебе примеры.
      Бормоча под нос проклятия, Эмори вернулся к еде и стал зло тыкать в пищу кинжалом.
      - Что-то не так, муж мой? - поинтересовалась Эмма, но участливый тон был несколько смазан звучавшим в ее голосе смехом. - Может быть, у тебя снова заболела голова? Заварить тебе еще...
      - Нет! - рявкнул Эмори и вздохнул, сдерживая досаду. - Спасибо, но чая мне больше не надо. - Он содрогнулся при одной мысли о мерзком питье и опять вздохнул, окончательно утратив аппетит. К тому же он вновь начал ощущать усталость. А может быть, он устал из-за всех этих споров и пререканий, в которые ввязался, спустившись в зал? Ведь он выдержал целую битву, чтобы заставить жену отложить нанесение мази до отхода ко сну. В том, что касалось его здоровья, она была упряма как мул. Эмори не знал, радоваться этому или расстраиваться. Блейк намекнул, что Эмма боится вновь стать вдовой, ибо в этом случае ей придется выйти замуж за Бертрана. Не такой уж это и комплимент, если его предпочитают этому проходимцу.
      - Боюсь, я переоценил свои силы. Пожалуй, отправлюсь в постель и попробую уснуть, - объявил он, выжидательно поглядывая на Блейка.
      Блейк кивнул, не отрываясь от еды. А вот Эмма с готовностью поднялась из-за стола.
      - Разумеется. Я провожу тебя и помажу мазью.
      Эмори свирепо сверкнул глазами в сторону друга, но тот спокойно продолжал жевать.
      - Не стоит, жена. Я и сам справлюсь, - попытался отказаться от ее услуг Эмори.
      - Но как же, муж мой? Ты не сможешь дотянуться, чтобы все смазать, рассудительно возразила Эмма.
      - Блейк мне поможет, - заявил Эмори, толкая друга локтем в бок.
      - Ах да! - Блейк быстро обтер кинжал и вскочил, на ходу засовывая его в ножны. Улыбнувшись Эмме, он подтвердил: - Я присмотрю за ним, миледи. А вам следует хорошенько подкрепиться, иначе вы протянете ноги.
      - Но вы же сами не закончили обед! - возразила она.
      - Ну и что? Я в последние дни только и делал, что ел, а вы почти не прикасались к пище, тревожась за бедного раненого мужа.
      Эмори недовольно нахмурился, услышав его замечание:
      - Это правда?
      Эмма бросила на лорда Блейка сердитый взгляд и обернулась к мужу:
      - Нет, милорд, я ела. - И когда он недоверчиво поднял брови, явно считая, что она лжет, вздохнула и неохотно созналась: - Только очень немного. Из-за тревоги у меня пропал аппетит.
      - Ешьте! - приказал он и направился к лестнице.
      Бросив на Эмму извиняющийся взгляд, Блейк схватил со стола баранью ногу и, отсалютовав ею, поспешил за другом, бросив на прощание:
      - Это я захвачу, чтобы поддержать свои силы во время исполнения обязанностей друга.
      Глава 7
      - Это кникус благословенный, миледи.
      Эмма бросила взгляд туда, куда указывала Мод.
      - А-а, хорошо! Благословенный кникус улучшает аппетит. Вчера за ужином я обратила внимание, что муж мой мало ест. Может быть, это ему поможет.
      Мод кивнула и перешла к другому растению.
      - Если увидишь лечебный лопух, Мод, нарви его тоже. Он прекрасно очищает кровь. И еще красного клевера и шиповатой иглицы, если наткнешься на них.
      - Хорошо, миледи.
      Эмма поморщилась, понимая по тону служанки, что та считает чрезмерным ее стремление побыстрее поставить мужа на ноги.
      С того момента, как Эмори пришел в себя, Эмма упорно поила его разнообразными отварами, долженствующими укрепить его здоровье и вернуть силу. "Ничего в этом нет странного или плохого", - мысленно оправдывалась она, сознавая, что Мод тревожит не то, почему она лечит мужа, а то, как она это делает. Эмори проявлял упорное нежелание пить целебные снадобья, и Эмма решила не спорить с ним, а тайком подмешивать лекарства ему в еду. К несчастью, все эти отвары и настои существенно меняли вкус пищи. Когда он однажды пожаловался на это, Эмма ответила, что это результат ранения в голову. Конечно, лгать грешно, однако она не сомневалась, что Бог ее не осудит. Муж должен поскорее выздороветь и дать ей ребенка. Только так могла она защититься от брака с Бертраном.
      Ей хватало честности признаться самой себе, что в своих стараниях она заходит слишком далеко, но пока не родился наследник, Эмма не хотела рисковать будущим. Посмотрев на свой плоский живот, она тяжело вздохнула. Первая брачная ночь не принесла желанных результатов. Это означало, что им придется снова исполнять супружеский долг. К сожалению, муж ее не выказывал никакой склонности к повторению свадебной ночи.
      Сначала Эмму это не беспокоило: в конце концов, он едва оправился от ран. Но прошло уже несколько дней, как Эмори встал с постели. Большую часть времени он проводил во внутреннем дворе замка, наблюдая за своими воинами, и, следовательно, достаточно выздоровел, чтобы исполнять супружеские обязанности. Отчаянно краснея, она даже заикнулась ему об этом, сообщив, что ее месячные пришли и ушли, но он не обратил на ее намек никакого внимания. Эмма стала бояться, что муж не может заставить себя повторить деяние.
      Погруженная в печальные мысли, Эмма склонилась над цветком дамианы. В травниках говорилось, что дамиана - могущественное средство усиления любовной страсти. Но если так, то муж ее явно обладал необыкновенной устойчивостью к этому растению. Едва прошли ее женские хвори, она стала усиленно добавлять дамиану к его элю, но он не проявлял никаких признаков растущей страстности. Про дамиану было также известно, что она излечивает половое бессилие у мужчин. Эмма не была уверена, что Эмори страдает именно этим недугом, но ее тревожило то, что первое брачное соитие не привело к зачатию ребенка. Неужели ей придется вытерпеть эту муку еще раз? Она не сомневалась, что большинство женщин просто не выдержали бы таких страданий и не стали бы заводить много детей, если бы на это требовалось более одной-двух попыток. Теперь-то она понимала, почему говорили, что женщины не получают от брака никакой радости.
      Наверняка те, которым удалось родить десять и более детей, знали, какими травами пользоваться, чтобы умерить сопутствующую боль. Размышляя об этом, Эмма продолжала собирать нужные растения. Положив очередной цветок в корзинку, она посмотрела на собранную ранее ивовую кору. Уже несколько дней Эмори в ней не нуждался. Она пригодится самой Эмме. Раз муж не проявляет намерения приблизиться к ней, Эмме придется самой сделать первый шаг. Для этого ей потребуется ивовая кора. Она заварит смесь хмеля и коры белой ивы, притупляющую неприятные ощущения, которые следовало ожидать. Кроме того, она должна будет выпить неразбавленного эля, который велит подать себе отдельно. Два таких сильных напитка, несомненно, предотвратят мучения или по крайней мере смягчат их. Она с ужасом вспомнила свадебную ночь, когда муж чуть было не разорвал ее пополам, "осуществляя брак".
      Если только это действительно было "совершение брака". Вздохнув, Эмма нагнулась за следующим цветком. Самым досадным было то, что она понятия не имела, как приступить к выполнению своей задачи. Как поступают другие жены? Просят мужей о соитии? А может быть, им вообще не приходится просить? Этого она боялась больше всего.
      - Миледи, я нашла и кникус благословенный, и красный клевер, и лопух, но вот иглицы шишковатой нигде нет.
      - Обойдемся и без нее, - пробормотала Эмма и выпрямилась. Положив руку на поясницу, она потянулась и поглядела на небо.
      - Темнеет, - подтвердила Мод, следуя за ее взглядом.
      - Да, нам следует возвращаться. Пока мы доберемся до дома, все уже сядут за ужин.
      Служанка подхватила ее корзинку и последовала за Эммой к поджидавшим их стражникам с лошадьми.
      Эмори пребывал в состоянии нетерпеливого ожидания, когда его жена въехала во внутренний двор замка. Он с самого начала не одобрял ее желания отправиться за пополнением запасов трав и корней. Если бы Эмма не уверила его, что истратила их на его лечение, он не дал бы ей разрешения на выезд за крепостные стены. Сопровождать ее он отправил четырех всадников, и едва она скрылась из виду, как пожалел, что не послал шестерых. Тревога не покидала его весь день, который он провел, муштруя своих воинов.
      Во время болезни Эмори его обязанности выполняли Блейк и Маленький Джордж. Они каждый день выводили солдат для военных учений, присоединив к ним людей Фалька, оказавшихся умелыми бойцами. Кроме того, ими были разосланы по округе небольшие отряды для поисков разбойников. Но те, видимо предвидя это, исчезли бесследно. Со дня нападения на Эмори их никто не видел. Но несмотря на это обстоятельство, прогулка Эммы по лесу не казалась ему такой уж безопасной, даже под усиленной охраной. Большую часть дня Эмори провел в тревоге, так что когда со стены раздался крик часового: "Ее светлость возвращается!", - он вздохнул с облегчением.
      - Давно пора, - пробурчал он, вкладывая меч в ножны, и, увидев, что жена пересекает двор и направляется прямиком в конюшню, поспешил за ней.
      - Муж мой, что вам угодно?
      При виде обращенного к нему приветливого лица жены Эмори сдержал раздражение и, сделав над собой усилие, улыбнулся. Однако его улыбка походила больше на гримасу боли, и это сразу встревожило Эмму.
      - Вам нездоровится, милорд? - осведомилась она, торопливо спешиваясь. Голова не кружится, слабости нет? - Приподнявшись на цыпочки, она пощупала его лоб и, обнаружив, что он сухой и прохладный, облегченно вздохнула.
      - Нет, жена. Я хорошо себя чувствую.
      - А вы не устали? Не перетрудились сегодня...
      - Со дня ранения прошло больше недели! - с досадой напомнил он. - О какой усталости ты говоришь? Я просто наблюдал за моими людьми. Не суетись, жена.
      На лице Эммы появилась удовлетворенная улыбка. Он не устал и не чувствовал слабости. Сегодня она обратится к нему с просьбой повторить "совершение брака". Если, конечно, он сам не заведет об этом речь. Не исключено, что он подумает о том же. Возможно, дамиана уже начала оказывать свое действие? Сегодня за ужином Эмма подольет ему в эль двойную порцию отвара. Это не повредит. Тут она прервала свои размышления, осознав, что муж уже некоторое время что-то ей втолковывает.
      Она прислушалась. Суть его назидания заключалась в том, что ей нельзя выезжать за пределы замка без сопровождения по крайней мере шестерых воинов. Разбойники еще не пойманы, так что опасность велика.
      Эмма торжественно кивнула, когда он закончил речь, затем направилась в замок, крепко держа корзинку с драгоценными травами. У нее оставалось достаточно времени, чтобы до трапезы приготовить свежий настой дамианы.
      - Ты хорошо себя чувствуешь, жена? - Эмори, нахмурясь, едва успел поддержать Эмму, которая чуть было не упала со скамьи. Сегодня она вела себя как-то странно.
      - Да-а, - протянула Эмма и неожиданно хихикнула, прикрыв рот ладонью, но тут же отняла руку от лица и стала обмахиваться ею. - О Господи! Как же здесь жарко! Правда, муж мой?
      - Нет, мне так не кажется, - растерянно пробормотал Эмори. Он внимательно всмотрелся в лицо Эммы и приложил ладонь к ее лбу, как неоднократно делала она. Лихорадки у нее явно не было. - Жена, что с тобой творится?
      - Ох, проклятие, как же жарко! - Покачиваясь на скамье, Эмма с досадой потянула ворот платья.
      Эмори озадаченно уставился на нее: он впервые слышал, чтобы дама так выражалась. Не скрывая растерянности, он обернулся к Блейку, который, широко открыв глаза, наблюдал за этой картиной.
      - Скажи, милорд, что делать мужу в подобной ситуации?
      - У нее такой вид, словно она пьяна, - беспомощно отозвался Блейк.
      - Милорд, леди пьяными не бывают, - назидательно объявила Эмма, перегибаясь через мужа, чтобы погрозить Блейку пальцем.
      - Может быть, приказать наполнить ванну, миледи? - пролепетала неожиданно возникшая рядом с хозяйкой Мод.
      - Ванну? - Эмма круто обернулась к служанке и чуть не потеряла равновесие. - А-а, пожалуй. Это будет приятно. Она охладит меня после этой жары.
      Прищурившись, Эмори наблюдал, как Мод помогла его жене подняться и медленно повела ее к лестнице.
      - Уж не пьяница ли она? - нерешительно предположил Блейк.
      Эмори нахмурился при этих словах друга, но промолчал. Он проводил взглядом жену и Мод, не двинувшись с места. Вскоре Мод вновь появилась в холле и заспешила на кухню. Через минуту она вернулась, держа в руках корзинку с травами. Эмори встал из-за стола и окликнул ее.
      Мод замерла на мгновение, затем неохотно обернулась к хозяину:
      - Слушаю, милорд.
      - Что у тебя там такое? - поинтересовался он, указывая на корзинку.
      Мод откинула тряпицу, прикрывавшую содержимое:
      - Душистые травы для ванны госпожи.
      Эмори увидел смесь сухих листьев и цветов, затем, подняв брови, ткнул пальцем в маленькую мисочку, полную какой-то зеленовато-желтой грязи.
      - А это что?
      - Настой ромашки и лимона... для волос госпожи.
      Эмори наклонился к мисочке и понюхал. Запах был странным, но отнюдь не противным. Вновь взглянув на оробевшую служанку, он тихо спросил:
      - Твоя хозяйка пьяна?
      - Пьяна?! - взвизгнула Мод, глаза ее широко раскрылись. - Н-нет, милорд.
      - Выглядит она именно так.
      - Да, конечно, - согласилась Мод.
      - Так пьяна она или нет? - потеряв терпение, взревел Эмори.
      - Н-нет, милорд!
      - Так что с ней происходит?
      - Я не знаю... может быть, это хмель, милорд, - решившись, выпалила Мод.
      - Хмель?
      - Да... и кора белой ивы. Эмори изумился:
      - При чем тут хмель и кора белой ивы?
      - Ее милость выпила отвар из них перед ужином, - призналась Мод. Может быть, они вместе с элем... так повлияли...
      - Разве не отвар коры белой ивы она давала лорду Эмори от головной боли? - Блейк, заинтересовавшись разговором, тоже встал из-за стола и подошел поближе.
      - Д-да, милорд, - кивнула Мод.
      - А хмель зачем?
      - Его тоже пьют от боли... На некоторых он действует успокаивающе.
      - Так моя жена заболела? - встрепенулся Эмори.
      Мод поспешно покачала головой и, вздохнув, сказала:
      - Не знаю, милорд. Она не говорила. Может, у нее пучит живот. Служанка постояла, переминаясь с ноги на ногу, и жалобно добавила: Разрешите мне пойти к миледи, милорд. Она расстроится, если ванна остынет, а я не принесу ей этих трав.
      Эмори, мрачно кивнув, проводил угрюмым взглядом побежавшую наверх служанку и лишь затем снова уселся за трапезу.
      - Наверное, ее и вправду пучит... - Блейк успокаивающе заглянул в лицо Эмори. - Она сказала бы своей служанке, если б заболела.
      - Наверное, - согласился Эмори, но тревога его не улеглась.
      - Миледи...
      Робкий голос Мод заставил Эмму открыть глаза. Служанка помогла ей вымыться, затем, закутав в простыню, усадила перед огнем и стала расчесывать ее волосы, Эмма чуть не задремала: тепло очага и мягкие, успокаивающие прикосновения гребня убаюкивали ее.
      Проведя рукой по волосам, она удивилась, что локоны уже сухие. Наверное, она все-таки недолго поспала... это все из-за крепкого эля. После двойной порции травяного отвара она осушила полную кружку неразбавленного эля, который повариха приберегла для нее. Результат оказался поразительным. Она чувствовала себя такой беспечной, вольной, раскованной... абсолютно свободной. То, что надо для предстоящей ночи. Мысль об этом заставила ее вздохнуть: первые впечатления от брачной ночи были малоутешительны. Возможно, если бы она тогда подготовилась, как сейчас, все прошло бы легче? Но ведь она не знала, в чем состоит "совершение брака"!
      - Миледи? - снова окликнула ее Мод.
      - Что?
      - Вы не заболели?
      Эмма удивленно обернулась к служанке и усмехнулась:
      - Нет, Мод. Почему ты так решила? Служанка помолчала мгновение, затем, не прерывая движения гребня, объяснила:
      - Я видела, как вы перед ужином выпили хмель с ивовой корой, и подумала, может, у вас что-нибудь болит?
      - Нет. - Эмма неотрывно смотрела на огонь и покусывала губу. Помолчав, она призналась: - Я выпила еще и неразбавленного эля. Подумала, что это поможет соитию.
      - Поможет чему?.. - Гребень застыл в руках растерянной Мод.
      - Ну-у... - пролепетала Эмма, вспыхнув, как маков цвет, - мое женское недомогание прошло. Мы не зачали дитя, и, значит, нам следует повторить...
      Брови Мод тревожно сошлись, она слегка задумалась и, возобновив плавное движение гребня сквозь локоны, проговорила:
      - Это верно, первый раз бывает несколько болезненно... Кроме того, его светлость был вынужден спешить. Это было необходимо. Но он не имел возможности подготовить вас к...
      - Подготовить? Но ведь он предупредил меня, а также извинился перед тем, как... сделать это. - Она обернулась к Мод и увидела, что та огорченно покачала головой.
      - Это не называется подготовить, миледи.
      - Нет?
      - Нет, миледи. - Мод втянула в себя побольше воздуха: - Миледи, неужели никто не объяснил вам перед свадьбой с лордом Фальком, в чем заключается "осуществление брака"?
      - И да, и нет. - Эмма рассмеялась, вспоминая свои наивные представления. - Отец сказал мне, что лорд Фальк разделит со мной ложе.
      - И все?
      Эмма кивнула.
      - Ох, миледи, миледи! - Мод застонала от огорчения. - Вы должны были спросить у меня. Я смогла бы объяснить вам, чего ждать.
      - Все в порядке, Мод, - успокоила ее Эмма, криво усмехнувшись. - Теперь я готова. Поэтому и выпила хмеля с ивовой корой. Нынче ночью все будет хорошо. Я смогу вытерпеть. По правде говоря, думаю, что даже не замечу боли: я как в дурмане.
      - Нет, миледи, не надо! - решительно начала Мод и тут же смолкла, так как дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Эмори.
      Он удивился, что служанка еще не ушла. Ему хотелось поговорить с женой наедине.
      - Оставь нас! - приказал он.
      Мод поднялась и покорно покинула спальню.
      Эмори проводил ее взглядом и повернулся к жене. В розоватом колеблющемся свете очага она выглядела очаровательной. Сверкающие волосы рассыпались по плечам и водопадом струились по спине. Ему было видно, что под черной влажной простыней, льнущей к ее телу, ничего не было.
      Скользя глазами по соблазнительным округлостям ее фигуры, Эмори почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он отчетливо вспомнил это тело, раскинувшееся под ним... И так же отчетливо вспомнил мучительные страдания потом, из-за того что ему было отказано в облегчении. Он подозревал, что именно отсутствие разрядки и стало причиной того, что он так легко возбуждался при виде жены. Ему казалось, что с момента их свадьбы он все время пребывал в состоянии телесного возбуждения. Увы, похоже, что скорого удовлетворения ждать не приходится. Раз жена разболелась, ему рассчитывать не на что.
      - Ты больна, - произнес он обвиняющим тоном. Эмма подняла брови и отрицательно покачала головой.
      - Больна, не спорь. Но я хотел бы знать, что именно с тобой происходит, жена?
      - Ничего, муж мой.
      - Ты обязана рассказать мне о своей болезни. Это долг жены.
      Эмма нахмурилась. Она никак не могла сообразить, почему он решил, что она заболела. Разве что ему каким-то образом стало известно, что она напилась отвара хмеля и ивовой коры? Если дело в этом, объяснить, зачем ей это понадобилось, будет трудно и неприятно. Решив как-то отвлечь его, она с трудом поднялась на ноги и как бы нечаянно уронила простыню на пол.
      - Разве у меня больной вид, муж мой? Эмори как в землю врос. Он не верил глазам своим. Как она решилась на такое? Со дня свадьбы он несказанно мучился, проводя время в борьбе с собой, еле удерживаясь от того, чтобы потребовать то, что принадлежит ему по праву. Тело приказывало ему воспользоваться своей привилегией, но разум настаивал, что не следует торопить жену. Он испытывал чувство глубокой вины за боль, которую пришлось причинить Эмме в первую брачную ночь. И вдруг сейчас она просто предлагает себя ему. По крайней мере он надеялся, что именно это она и делает. Он умрет, если это окажется недоразумением, если она внезапно отвернется, ляжет в постель и заснет. В ужасе оттого, что она может так поступить, он стоял как столб, считая мгновения. Он даст ей время... досчитает до двадцати... нет, до десяти... и если она не ляжет в кровать, если...
      Уронить простыню было самым трудным для Эммы. Однако это оказалось необычайно действенным. Муж не просто отвлекся от расспросов, потеряв нить рассуждений, - он, кажется, вообще утратил способность соображать.
      Эмори стоял, пристально глядя на жену, а потом широкими шагами пересек комнату, подхватил Эмму на руки и понес в постель. Бросив ее на покрывало, он стал поспешно снимать с себя одежду.
      Эмма наблюдала за ним с каким-то весельем. Она не ожидала такой реакции. Конечно, она надеялась, что, обнажив тело, она как бы намекнет ему на свое желание, но не думала, что этого окажется достаточно и ей не придется ни о чем просить его. Видя, как нетерпеливо он срывает одежду, Эмма подумала, что, может быть, "осуществление брака" для мужчин не так уж неприятно. Право, он пылко стремится к этому. Туника слетела на пол мгновенно, и теперь он прыгал по комнате на одной ноге, стаскивая сапог. Наконец ему удалось избавиться от обуви. Минутой позже он развязал тесьму своих штанов и спустил их вниз.
      Эмма широко раскрыла глаза, когда вновь увидела его мужскую плоть. Она показалась ей еще больше, чем в прошлый раз. "Травяные отвары сделали свое дело!" - с удовлетворением подумала Эмма.
      Неожиданно она заметила, что он застыл на месте, и подняла на него глаза. В его взгляде читалось голодное нетерпение, лицо было искажено мукой страсти. Эмма облизала губы и нерешительно спросила:
      - Что такое, муж мой?
      Эмори застонал и закрыл глаза, не в силах смотреть на быстрые движения ее острого язычка, скользнувшего по губам. Ад и тысяча дьяволов! Разве ей непонятно, что он еле сдерживается! Неужели она не представляет, какие усилия он прилагает, чтобы не наброситься на нее, как хищник? А ведь именно так он и собирался поступить, срывая с себя одежду. Потом, разумеется, он сумел совладать со своими низменными инстинктами и вспомнить, что его молодая жена еще не освоилась с радостями супружества. Вспомнить, что он поклялся себе при следующем соитии не спешить и постараться доставить ей удовольствие... насколько сможет. По крайней мере не причинить ей боли, ведь всем известно, что настоящие дамы наслаждения при этом не испытывают.