Военный коммунизм не возник мгновенно – возможно поэтому столь долгой и мучительной стала его агония. Его истоки ищут в Гражданской войне. Но первые его симптомы наблюдались задолго до того, как страна оказалась в пучине кровавой схватки. Военный коммунизм явился следствием не столько войны, сколько экономического хаоса, вызванного политическими междоусобицами. Он был судорожной попыткой предотвратить падение России в пропасть. В целом военный коммунизм – это набор хаотичных, плохо продуманных и увязанных друг с другом и зачастую непоследовательных мер. Многие из них вызывались или сиюминутными потребностями, или идеологическими мотивами. Нередко то и другое переплеталось. То, что на первых порах считалось вынужденным шагом, затем приобретало устойчивость ввиду своего нарочито «коммунистического» духа.

Главные элементы военного коммунизма: 1) обобществление крупных, средних и мелких предприятий в промышленности; 2) введение продовольственной разверстки для крестьян; 3) объявление всеобщей трудовой повинности; 4) натурализация хозяйственных отношений, вытеснение денег как средства обращения из сферы экономики; 5) запрещение свободной торговли; 6) уравнительность в оплате труда.

Введение всеобщей трудовой повинности предусматривалось принятой III Всероссийским съездом Советов 12 января 1918 г. «Декларацией прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Трудовая повинность объявлялась «в целях уничтожения паразитических слоев общества и организации хозяйства». Однако вскоре она распространилась не только на «буржуазные», но и на все слои населения, в том числе и на рабочих.

Произошло это ввиду нехватки трудовой силы – как на фабриках и заводах, так и в различных коммунальных учреждениях, на транспорте и на военно-технических работах – вследствие оттока рабочих из голодающих городов в деревни, тотальных военных мобилизаций, опустошивших даже те предприятия, которые еще действовали, снижения производительности труда в промышленности.

Можно отметить три этапа развития трудовой повинности: осень-зима 1918 г., май-декабрь 1919 г. и вторая половина 1920 г. Осенью 1918 г. безработным запретили отказываться от предложений бирж труда.

Вводились трудовые книжки – сначала для «буржуазии», но к декабрю 1918 г. и для всех. 3 мая 1919 г. биржи труда закрыли. На работу теперь направлялись только по разрешению комиссий по учету и распределению рабочей силы.

Со второй половины 1919 г. приобрела невиданную ранее широту волна трудовых мобилизаций. Наибольшего размаха она достигла в 1920 г. Существовало два вида мобилизаций: 1) направление на фабрики и заводы, особо нуждавшиеся в людях, крестьян и красноармейцев, и 2) прикрепление рабочих к «своим» предприятиям. Последнее коснулось в 1920 г. шахтеров, нефтяников, железнодорожников, речников, судовых ремонтников, химиков. Но и это не помогло: в 1919–1920 гг. спрос на рабочую силу превысил ее предложение.

К числу важных признаков военного коммунизма относится и натурализация хозяйственных связей. В 1920 г. почти все – от налогов до произведенной продукции – оценивалось в натуральных показателях (в пудах, в аршинах, фунтах) без денежного пересчета. Деньги очень скоро, уже к концу 1918 г., перестали что-либо значить. Их печатали без устали, не заботясь о том, обеспечены ли они ценностями или нет. Потому и выпустили так много советских денег, чтобы на эти «бумажки» (как откровенно выразился однажды Ленин) побольше получить настоящих товаров – в основном из деревни. С ней и расплачивались за пуды хлеба пудами «денежной» бумаги. На первых порах инфляция еще считалась чем-то вынужденным и временным, ее надеялись удержать в допустимых границах. Но к началу 1921 г. с ней не только свыклись и оценили ее выгоды, но даже попытались с ее помощью полностью уничтожить деньги как таковые. Тем быстрее, как надеялись, можно было перейти к предписанному марксистскими теоретиками прямому продуктообмену.

Ограничение, а затем и ликвидация свободной торговли стали неизбежными в условиях войны 1918–1920 гг. Это вызывалось рядом причин. Во-первых, разверстка мало что давала, если сохранялась хоть какая-нибудь возможность продавать хлеб частным лицам по рыночным ценам. Во-вторых, свободной торговлей подрывалась бы государственная монополия на продажу промышленных товаров. Если был «спрос», то никакими мерами не удавалось уничтожить «предложение». Если можно было на рынке что-нибудь купить, то «на обмен» несли, ввиду всеобщей нищеты, изделия государственных заводов, не гнушаясь никакими способами их приобретения. В-третьих, здесь сказались и идеологические причины. На любого торговца власти смотрели как на будущего «капиталиста», могущего при случае оказать неоценимые услуги «контрреволюции». Свободная торговля, по их мысли, уподоблялась гидре – она помогала там, где отрубали одну голову, вырастать нескольким новым.

Первым покушением на свободу торговли стала продовольственная диктатура (май 1918 г.). Поначалу запрещали торговать хлебом, но не мешали «обороту» прочих продуктов. Перечень их, разрешенных к продаже, со временем неуклонно сокращался, и не только потому, что продуктов производилось все меньше и меньше. 1920 год, когда рынок был окончательно сломлен, выдался наиболее урожайным. Масса неучтенного хлеба оказалась на вольном рынке. Власти забеспокоились, опасаясь и того, что не весь хлеб будет отдан за малостоящие «бумажки», но в еще большей степени – «разлагающего влияния спекулянтов». Борьба со спекулянтами, неизбежная в условиях войны, со временем стала самоцелью: в голодающем Петрограде, например, запрещали даже ловить рыбу, боясь, что ею начнут «спекулировать». Во всей этой рыночной импровизации 1920 г. вообще ощутима примесь идеологии: одними лишь прагматическими расчетами ее не объяснить.

На языке той эпохи любой товарный обмен между частными лицами назывался «спекуляцией», а провоз товаров – «мешочничеством»; оба эти «преступления» влекли за собой суровую кару. Частичное ослабление запретов на торговлю мы видим лишь в период жесточайших продовольственных неурядиц. Тогда власти, не имея возможности накормить горожан, не мешали им заняться этим самим. Так было, например, в сентябре 1918 г., когда «мешочники» смогли ввезти в Москву и Петроград в четыре раза больше продовольствия, чем государственные органы.

Собственно, какой-либо «уравниловки» в обычном понимании этого слова не было. В годы войны действовало свыше 30 разрядов тарифных ставок. Тарифную практику в свою очередь скопировала пайковая система конца 1918 – начала 1921 гг. Однако в целом различия в оплате едва ли имели реальное значение. Разрыв между ставками оплаты за работу разной сложности и тяжести был несущественным. Скудость имевшихся продуктов и товаров ограничивали потолки и тарифов, и пайков.

«Уравниловка» не признавалась властями, с ней боролись, ее публично осуждали. Ее даже попытались ликвидировать в конце войны – путем выплаты так называемых натуральных премий за лучшую работу. Но все вскоре вернулось на круги своя – не хватало ни продуктов, ни умения рачительно их использовать. Ограниченность ресурсов в 1918–1920-х гг. делала поощрение одного человека условием недоедания другого, Имел здесь значимость и уравнительный настрой рабочих. Они внимательно следили за тем, кто и сколько получает, и немало спорили из-за этого. В такой ситуации разрыв в оплате труда изначально ограничивался. Большевики не могли тут бросить открытый вызов рабочим, да еще в тех условиях, когда их власть шаталась. Они, разумеется, назначали повышенные ставки и специалистам, и академическим ученым, но старались не афишировать этого, окружив тайной и самую систему раздачи пайков.

Спад промышленного производства и аграрный кризис в конце 1917 г., совпав по времени, резко изменили экономическую ситуацию в стране. В 1917 г. валовой объем промышленной продукции упал до 71% от уровня 1913 г. В отдельных отраслях производства кризис приобрел более внушительные размеры.

Таблица 1

Производство важнейших видов промышленной продукции 1913–1917 гг.

Спад 1917–1918 гг. в первую очередь затронул металлургию, химическую и нефтяную промышленность, производство тканей. Механику промышленного распада определяли три важнейших фактора: 1) конфликты на национальных окраинах, приведшие к прекращению поставок сырья; 2) разрушение железных дорог и замедление их работы ввиду демобилизации; 3) инфляция и рост цен, снизившие покупательную способность населения и заставившие предпринимателей закрывать фабрики и заводы.

То, что произошло в 1919–1920 гг., иначе, чем катастрофой, называть трудно. Валовая продукция крупной промышленности в 1920 г. составила лишь 14% от уровня 1913 г., темпы падения производства основных видов продукции значительно ускорились.

Таблица 2

Производство важнейших видов промышленной продукции 1917–1920 гг. (млн т)

Производство электроэнергии в 1920 г. по сравнению с 1913 г. снизилось в 4 раза, а бумаги – почти в 9 раз. Удовлетворялись лишь минимальные нужды общества; производилось в первую очередь то, что поддерживало боеспособность армии.

Нехватка сырья была одной из главных причин промышленного развала в 1918–1921 гг. Сырья производилось мало, и еще меньше его ввиду транспортной разрухи довозили до потребителей. Промышленный спад ускорили и мобилизация рабочих на фронт, национализация предприятий, падение производительности труда.

Экономический кризис не обошел стороной и сельское хозяйство. Посевные площади уменьшились незначительно – они составляли 4/5 довоенного уровня, но зато резко, почти вдвое, упала их урожайность. Значительно сократился сбор зерна, хотя благодаря разверстке государственные заготовки зерна увеличились с 110 млн пудов в 1919 г. до 285 млн пудов в 1920 г.

Таблица 3

Валовой сбор основных зерновых культур (тыс. пудов)

Упали в 1918–1920-х гг. урожаи технических культур, особенно сахарной свеклы. Повысился урожай картофеля – в те годы это был один из основных продуктов питания. Поголовье скота уменьшилось с 190,7 млн голов в 1918 г. до 176,1 млн голов в 1920 г., заметно сократился выпуск продукции животноводства.

Таблица 4

Валовая продукция сельского хозяйства в сопоставимых ценах (% к 1913 г.)

Резкое сокращение перевозок, приведшее к обособлению экономических районов, стало приметой «военного коммунизма». Это произошло вследствие нарушения нормальной работы транспорта в результате Гражданской войны и анархии в стране (разрушение железнодорожных путей, перехваты судов, засады на дорогах), нехватки топлива для нужд транспорта и неисправности большого числа машин, судов, локомотивов и вагонов. В январе 1919 г. были запрещены железнодорожные пассажирские перевозки. Но избавиться от тысяч «мешочников» (мелких торговцев) железным дорогам не удалось вплоть до конца войны. Транспортный паралич особенно усилился к началу 1921 г. Именно тогда многие товарные поезда остановились из-за снежных заносов и отсутствия топлива, и крупнейшие города оказались на грани голода.