Не раз за все эти годы Дирак оценивал возможность сделать с себя запись - в качестве страховки от несчастного случая или убийства. Были моменты, когда эта идея казалась соблазнительной, но премьер всегда отвергал ее, поскольку в результате такой процедуры вполне мог появиться очень серьезный потенциальный противник.
      Премьер даже представлял себе, каково это - подвергнуться записи, разделить самую свою сущность на две половины: вот он надевает шлем, потом снимает его, и ничего не изменяется. И в то же самое время, и с такой же эффективностью он надевает тот же самый шлем, а потом постепенно осознает, что навсегда распростился со своей плотью. Нет. Это слишком неприятное вторжение в самый центр его существа.
      Теперь он вышел из огромной часовни Генриха, позволив своим инстинктам вести его назад, к центру всего аббатства - духовному, если не геометрическому центру. Впереди него маячила часовня Эдуарда Исповедника, храм во храме, возведенная над усыпальницей из зеленого порфирита. В давние века - в настоящем аббастве - в этой часовне свершались порой чудеса. Так рассказывали.
      Премьер вошел в часовню.
      Внезапно перед ним появился пустой шлем скафандра Ника, превращенный иллюзией в средневековый шлем. В тот же миг альфа-триггерный карабин Дирака одним выстрелом сбил Ника-скафандр с ног. Тот рухнул и отлетел в угол часовни-иллюзии.
      Дирак ликующе умехнулся:
      - Тебе снова надо перепрограммироваться, молодой человек! Я же говорил, что ты никогда ничему не научишься! Я же говорил...
      Дирак так и не успел закончить свою мысль, поскольку в этот самый момент Варвара Энгайдин, тайком последовавшая за своим бывшим любовником в аббатство, подошла к Дираку сзади и выстрелила ему в спину.
      Премьер лежал навзничь и знал, что умирает. На этот раз тяжелый скафандр спас его от мгновенной смерти, но и только.
      Ему смутно почудилось, что откуда-то появилась Фрейя и склонилась над ним. Ее длинные волосы развевались на незримом ветру. Дирак не мог разобрать, что она говорит, но, судя по всему, ему в конце концов придется быть записанным.
      Чем дальше продвигался командор Принсеп со своей маленькой группой, тем больше путались его мысли. Это невозможно, это безумие, на борту берсеркера не может быть столько пригодного для жизни пространства! В течение долгих минут они двигались через это пространство, войдя в него через настоящий, действующий воздушный шлюз, что уже само по себе было невероятным открытием. Управляющие системы и разметка этого шлюза не соответствовали ни одной системе соларианской конструкции, однако функционировал он совершенно нормально.
      - Данная штука - корабль для живых существ. Иначе просто не может быть! - Эти слова произнес Ник - резким яростным шепотом. Он понимал, что они совершенно запутались в бесчисленных предположениях.
      Другие члены отряда, не торопившиеся расстегивать шлемы и скафандры, уставились на пустой шлем, произнесший эти слова.
      Кто-то возразил:
      - Но это не может быть кораблем для живых существ- Ну а что это тогда такое?
      - Эти проклятые машины никогда не построят целый корабль, чтобы содержать доброжилов! Они не смогут, да и не станут этого делать- Всякое может быть...
      - Нет! Не такой боевой корабль, как этот.
      Они по-прежнему не встретили никакого реального противника. С оружием наготове люди продолжали осторожно пробираться по одному из этих невероятных, неуместных, заполненных воздухом коридоров, пронизывающих брюхо чудовища.
      В некоторых коридорах переборки за долгие века были стерты до гладкости боками передвигавшихся по этим коридорам обслуживающих машин. Но кое-где, то здесь, то там, попадались знаки, явно предназначенные для прочтения глазами живых существ. Эти надписи, располагавшиеся по большей части возле отверстий и контрольных панелей, были начертаны безошибочно узнаваемым шрифтом Строителей. Некоторые надписи продолжали слабо светиться, но из остальных время и изношенность вытянули всю энергию.
      Следуя вдоль определенных линий и кабелей, которые по внешнему виду можно было счесть передающими кабелями устройств ввода информации и контроля, через изогнутые коридоры и широкие трубопроводы, избегая встреч с любыми движущимися механизмами, попадавшимися им на глаза, разведчики двигались вперед, по-прежнему разыскивая мозг берсеркера, чтобы уничтожить его.
      Но вместо этого они попали в помещение, которое выглядело совершенно иначе.
      - Взгляните-ка на это.
      - Черт бы вас побрал, соблюдайте же радиомолчание- Нет. Радиомолчание отменяется. Это больше не имеет значения. Посмотрите сюда.
      Те, кого вызывали, подошли посмотреть. И обнаружили, что находятся в помещении со стальными сводами. Вся палуба в этом помещении была тесно уставлена плоскими и объемными экранами, а также креслами.
      Экраны были испещрены информацией, записанной чужими, совершенно непонятными символами.
      В центре сводчатой комнаты на возвышении стояли три кресла, или ложа, странной формы. Они были несколько больше и сложнее, чем те, которые стояли на нижнем уровне помещения. Эти три центральных кресла были плотно окружены наиболее загадочным оборудованием; два из них были развернуты спинками к вошедшим в помещение людям.
      Это помещение могло быть только мостиком, главной рубкой, командным пунктом - как ни назови. Предположение о том, что отсюда, из этого изолированного и защищенного места, можно управлять всей огромной машиной, было ошеломляющим.
      Люди смотрели друг на друга в изумлении. Никто из соларианцев никогда прежде не видел и не слышал, чтобы на берсеркере могло быть нечто подобное.
      Не считая странных кресел или амортизационных лож - а их здесь был не один десяток, включая те, что стояли в дальних углах помещения, - здесь находились визуальные дисплеи, некоторые совершенно нечеловеческие, некоторые почти знакомые, до боли.
      А вдруг все это - лишь виртуальная реальность, уловка берсеркера, иллюзия? Но нет. Оборудование, находившееся в помещении, до малейшего кусочка было таким же твердым, каким выглядело. Никакой виртуальной реальности, никакой полифазной материи здесь не было.
      Войдя в помещение, соларианцы моментально застыли в тревоге и немом удивлении. Такая огромная, всеобъемлющая масса контрольного оборудования не могла быть построена для доброжилов.
      Откуда-то снаружи слабо доносились вой, свист, удары и содрогания неистовой битвы.
      Аппаратура и мебель в этом помещении были разработаны для существ примерно той же величины, силы и гибкости, что и люди земной расы; но тела этих существ явно отличались от соларианских стандартов по некоторым важным показателям. Во-первых, освещение было разработано для иного зрения. Во-вторых, предполагаемые обитатели этой комнаты должны были быть несколько выше и изрядно тоньше, чем соларианцы. Форма и расположение приборов тоже указывали на определенные отличия.
      - Нет... - Динант никак не мог поверить своим глазам. Гавот пробормотал:
      - Значит, какой-то трюк. Чертова машина сконструировала реальную имитацию какого-то человеческого корабля.
      - Не соларианского корабля, - заметил Принсеп. - И я думаю, это не имитация.
      - Эта комната наполнена воздухом, пригодным для дыхания. - Кажется, произнося эти слова, лейтенант Тонгрес готова была расстегнуть шлем, заявив тем самым, что она принимает этот мираж как данность.
      Гавот был сбит с толку.
      - Значит, какой-нибудь кармпанский корабль? Кажется, это предположение почти рассмешило командора.
      - Когда это кармпане строили такие корабли или хотя бы хотели их строить? Нет, это и не кармпанский корабль.
      И тут все разведчики умолкли.
      Потому что центральное кресло на возвышении, до этого стоявшее к ним спиной, развернулось. И оно было занято.
      Занято фигурой, неожиданно знакомой им, поскольку она словно сошла с древних видеозаписей, которые приходилось видеть любому из членов группы. Но это не была видеозапись. Перед разведчиками сидел живой Строитель. Возможно, он был во что-то одет - трудно было сказать, так это или нет, но никакого оружия при нем заметно не было. Он - или, может быть, она сидел, глядя на них единственным глазом, расположенным чуть ниже лба, на середине ширины лица. Яркий зрачок этого глаза двигался из стороны в сторону с огромной скоростью, и это отчего-то вызывало у людей воспоминание о насекомых. Существо, сидевшее на ложе, было, по соларианским стандартам, нечеловечески худым.
      В нижней части лица - лица, принадлежащего живому существу, чьи предки никогда не видели света звезды по имени Солнце, - задвигались кожа и плоть. Откуда-то из складок этой обвисшей шафраново-желтой кожи послышался голос, негромкий поток щелканья и посвистывания. Звуки усиливались и переводились на понятный язык при помощи скрытого где-то искусственного речевого устройства.
      Перед ними был Строитель. Вне всякого сомнения, живой Строитель. Легендарный реликт, до невероятного живой, встал (или встала) из кресла и устремил - или устремила - на диверсантов свой ртутно подвижный глаз серого или голубого цвета.
      - Я исполняю обязанности капитана этого корабля, - сказало существо, стоящее на возвышении, - и я приветствую вас на его борту.
      ГЛАВА 30
      После небольшой паузы командор Принсеп справился с потрясением и ответил на краткую приветственную речь Строителя; но сам командор впоследствии так и не мог вспомнить, что же он говорил. Тощая оранжево-желтая фигура, стоявшая на возвышении, слушала льющиеся из машины потоки свиста и щелканья, в которые аппарат-переводчик преобразовывал слова Принсепа.
      Люди с первого же момента поверили, что капитан корабля - настоящий и что он вправду здесь присутствует. Ни Принсеп, ни любой из его товарищей не испытывали ни малейших сомнений относительно природы существа, находящегося перед ними. Все они бессчетное количество раз видели изображения Строителей, извлеченные из драгоценной горстки чужих видеозаписей, которые были старше, нежели соларианское человечество. Копии этих видеозаписей были включены во все основные энциклопедии, во все более-менее обширные банки данных. Изображения Строителей были так же широко известны, как изображения соларианцев, с самого изобретения фотографии.
      На большинстве древних изображений, вне зависимости от их четкости и увеличения, создатели берсеркеров представали едва ли чем-то большим, нежели узкие мазки оранжевой мерцающей субстанции. Теперь, впервые в истории, соларианцы собственными глазами увидели, что оранжевый цвет и яркость - это эффект, создаваемый непонятного вида одеждой; остававшаяся на виду кожа - лицо, руки и часть груди - была тускло-желтого цвета.
      Прежде чем командор и его отряд оправились от шока, на них обрушился другой. Разведчики не смогли сдержать изумленных возгласов - на возвышении, на расстоянии вытянутой руки от капитана, появился представитель их собственной расы. Из другого кресла поднялся молодой человек, русоволосый мужчина в обычном скафандре космонавта, - до этого момента его скрывала от взглядов присутствующих высокая спинка кресла.
      Среди всех пришедших с Принсепом только Ник сразу же узнал Санди Кенсинга и быстро оповестил об этом остальных.
      Кенсинг смущенно поприветствовал новоприбывших. Едва поднявшись с кресла, он нетерпеливо принялся высматривать среди разведчиков Анюту Задор. Но, услышав, что доктор Задор была в полном порядке, когда они получили последнее сообщение со станции, Санди успокоился. Он не удивился, узнав, что Анюта и доктор Ховелер предпочли остаться на станции.
      - Но мы считали вас мертвым, - прямолинейно напомнил Кенсингу Принсеп.
      Молодой человек выглядел изрядно осунувшимся.
      - Знаю... Я и сам считал себя мертвым до тех пор, пока здесь, на борту, меня не поприветствовал полковник Маркус. Сейчас он вернулся на станцию, чтобы попытаться помочь им.
      - Что-что? Кто куда вернулся?
      - Я объясню, насколько смогу, как удалось выжить полковнику и мне самому. Но сперва я лучше скажу вам о самой насущной проблеме: нас атакуют настоящие берсеркеры и этот корабль - тот, на котором мы находимся, - их первейшая цель. Он всегда был целью. Именно этот корабль они рвутся уничтожить в первую очередь, прежде любого соларианского корабля. Он для них гораздо более важная цель, чем даже биллион соларианских протожизней.
      Затем Кенсинг, сжалившись при виде безнадежного изумления своих слушателей, набрал в грудь побольше воздуха и слегка сбавил темп:
      - Я вполне понимаю ваше недоумение, ребята. Я был в анабиозе и всего на несколько часов опередил вас в процессе постижения всего... этого. - Он широким жестом указал одновременно и на существо, назвавшееся капитаном и в данный момент находящееся позади него, и на весь корабль в целом. - Но вы в лучшем положении, чем был я. Дирак и Скарлок отправляли меня сюда, считая, что отдают меня берсеркеру. И я верил в это, до тех пор... - Он снова сделал глубокий вздох. - Давайте-ка я начну сначала и сперва поближе познакомлю вас с капитаном. Ее имя... или его имя... я не совсем уверен, как правильно... В общем, это имя можно перевести приблизительно как "Плотник".
      Капитан, продолжавший слушать синхронный машинный перевод, поклонился странным, скованным движением.
      Кенсинг кратко поведал своим землякам о том, что капитан Плотник, вероятнее всего, последний рожденный Строитель, ныне живущий во Вселенной. Изначально он - или она - был членом резервного экипажа корабля, и его вызвали из анабиоза всего несколько часов назад, по приказу оптэлектронного корабельного мозга, - но в отличие от Санди капитан был разбужен после долгого сна, длившегося около пятидесяти тысяч стандартных лет.
      И.о. капитана Плотник был одним из избранной группы личностей, фанатично преданных идее сохранения расы Строителей, группы, отправившейся на этом корабле в отчаянное путешествие. Это была часть последней попытки спастись от уничтожения, которое принесло цивилизации Строителей их собственное детище - берсеркеры.
      Принсеп, внимательно слушавший Кенсинга, заметил, что в данных обстоятельствах он склонен поверить этому. На самом же деле командор считал, что особого выбора у него и нет.
      - Ну ладно, - не выдержал Принсеп. - Так все-таки что это за чертова штуковина? Где мы находимся?
      Кенсинг неуверенно посмотрел на него:
      - Что касается функций этого корабля, командор, то самый лучший перевод, который я могу привести, будет звучать как "корабль-сеятель".
      Капитан Плотник, следивший за их разговором при посредстве аппарата-переводчика, быстро подтвердил его слова. Корабль, на котором они находились, был одним из множества таких же кораблей, которые отчаявшаяся выжить раса Строителей рассылала во все стороны в последние дни своего существования, - и наверняка единственным уцелевшим. В этом последнем усилии они пытались найти в будущем безопасное место для их потомства. Это была последняя ставка, которую они сделали только тогда, когда осознали, что война с их собственными созданиями - берсеркерами - неизбежно будет проиграна.
      Великое множество кораблей-сеятелей было уничтожено безжалостными берсеркерами вскоре после постройки. В то же самое время были уничтожены и все остальные корабли Строителей, как и все прочие установки для выхода в космос.
      Все планеты Строителей, плод долгой кровопролитной кампании по расширению их империи, были очищены от малейших следов жизни.
      Но этот корабль-сеятель, и скорее всего только он один - его личное название можно было перевести примерно как "Феникс", - избежал уничтожения. Хотя он был сильно поврежден и потерял весь свой изначальный живой экипаж, он по-прежнему нес в своем металлическом чреве более биллиона закапсулированных зародышей - это почти наверняка были единственные сохранившиеся во Вселенной образцы живого генетического материала Строителей.
      Но все маточные репликаторы, изначально наличествовавшие на борту, как и оборудование, дававшее возможность сконструировать новые, были уничтожены берсеркерами абордажных команд и другим оружием машин смерти.
      Безжалостно преследуемый почти с самого момента старта, этот корабль пятьдесят тысяч лет назад едва избежал уничтожения, нырнув в плотную туманность - ту, которую соларианцы называют теперь Мавронари. Эта туча газа и пыли была достаточно велика и достаточно, по галактическим меркам, плотна, чтобы сбить со следа любую погоню. Внутри туманности невозможно путешествовать со сверхсветовой скоростью.
      Но мичман Динант по-прежнему был настроен скептически.
      - Этот корабль выглядит совсем как берсеркер! Все наши эксперты сочли его берсеркером.
      Кенсинг сдержанно кивнул:
      - Конечно, он так выглядит. И неудивительно, что его сочли берсеркером. Не считая того, что он сошел с тех же самых космических верфей, его намеренно проектировали и строили, подражая внешнему виду берсеркера, - чтобы одурачить, если это возможно, самих машин-убийц.
      За исключением того, что в основу программирования компьютеров этого корабля было заложено милосердие, сходство действительно было очень большим. Его оказалось вполне достаточно, чтобы обмануть соларианцев. Но конечно, попытки обмануть неживого врага потерпели крах.
      Очевидно почувствовав, что у людей еще остались сомнения, капитан Плотник решил предоставить им доказательства. Из аппарата-переводчика донеслось:
      - Нам надо спешить. Но я покажу вам весь груз этого корабля. Пожалуйста, следуйте за мной.
      Даже груз, состоящий из нескольких биллионов закапсулированных зародышей - а значит, столь же огромный, как груз соларианской исследовательской станции, - занимал немного места по сравнению с имеющимся в наличии свободным пространством. Это давало некоторые представления о размерах корабля.
      И теперь, когда Кенсинг в сопровождении капитана Плотника провел Принесла и его товарищей по грузовым палубам корабля, их последние сомнения были развеяны.
      Принсеп взял один образец, чтобы получше рассмотреть его. Каждый зародыш Строителей был помещен внутрь маленькой круглой пластинки. Эти пластинки почти совпадали по размеру с соларианскими пробирками, хорошо знакомыми каждому потомку землян, но сильно отличались от них по конструкции и материалу. Тонгрес даже произвела некие полуабстрактные подсчеты: биллион пробирок или дисков должен занимать объем примерно 90x90x50 метров.
      Принсеп размышлял - оставив, впрочем, эти размышления при себе, - были ли ведомы Строителям сексуальное влечение и любовь в соларианском смысле. И решил, опять же для себя самого, что были.
      Даже этот корабль, достаточно огромный, чтобы на нем мог потеряться столь крупный груз, считался средним по сравнению с кораблями - носителями берсеркеров. В этом громадном внутреннем пространстве тайный груз вполне мог остаться не замеченным горсткой усталых и испуганных разведчиков, которые к тому же были озабочены другими вопросами - например, собственным выживанием.
      А вокруг корабля продолжалась битва против последней волны настоящих берсеркеров. Время от времени капитан Плотник несколькими скупыми фразами напоминал людям об этом. Все боевые средства "Феникса", хранившиеся в течение тысячелетий ради этой финальной стадии, весь арсенал, куда входили сверхмощные защитные средства и оружие, которым можно было сто раз аннигилировать планетоид Иматра, - все было мобилизовано и приведено в действие.
      - Чем мы можем вам помочь? - спросил Принсеп. Капитан Плотник выразил свою признательность, но ответил, что в данный момент почти ничем. Но если берсеркеры все же будут разбиты, то, возможно, помощь людей окажется неоценимой.
      Как пояснил Плотник, на карту были поставлены не только их собственные, человеческие жизни, но также и сохранение жизнеспособного груза, находящегося на борту корабля. А кроме того, на биологической станции наличествовало множество маточных репликаторов, пригодных для обоих видов.
      Это заявление потрясло командора и его спутников.
      - Для обоих видов?
      - Точно! - воскликнул Кенсинг и добавил: - И это является ключом ко всем загадкам в поведении этого корабля. Чтобы использовать маточные репликаторы одной расы для вынашивания зародышей другой, требовались, конечно, серьезные изменения как в технической, так и в программной части. Но биохимия обеих рас в основном совпадала. Имелись все необходимые инструменты, энергия и обширные библиотеки с информацией. Уже столетия назад было определено, что при наличии времени, усилий и изобретательности соларианские репликаторы можно модифицировать и обеспечить вполне приемлемые условия для созревания зародышей другой расы.
      На короткое время прервав объяснения Кенсинга, капитан Плотник просвистел и прощелкал своим новым союзникам что-то вроде извинения за те неприятности, которые его корабль причинил некоторым соларианцам на протяжении последних трех столетий.
      Когда живой экипаж "Феникса" вымер почти в самом начале долгого-долгого путешествия, оставив корабельные компьютеры делать все возможное в отсутствие сознательного контроля со стороны живых Строителей, сложные программные личности, населявшие эти машины, работали в полной уверенности, что окончательный успех или поражение зависят от решений, которые им сейчас приходится принимать. Со временем это напряжение оказалось слишком сильным для командных компьютеров и начало приводить к ошибочным, малорезультативным решениям.
      Приблизительно через пятьдесят тысяч стандартных земных лет после погружения в спасительную туманность (как было довольно точно установлено по главным часам корабля-сеятеля) корабль наконец снова вынырнул из нее. Во время прохождения через укрывавшую его, но и грозящую своими опасностями тьму он обнаружил одно или два места, где можно было бы основать колонию. Но без оборудования для выращивания органических существ или без программного обеспечения, необходимого для создания и управления таким оборудованием, эти открытия были бесполезны.
      Таким образом, чуть более трехсот лет назад, выбравшись из темной туманности в более или менее чистый космос - яркий, враждебный, опасный космос, - бортовые компьютеры, настроенные на сохранение груза и грядущее основание колонии любой ценой, стали спешно изыскивать средства, которые позволили бы как можно быстрее выполнить стоящую перед ними задачу.
      И компьютеры приказали "Фениксу" искать что-нибудь новое. По целенаправленным и частым сигналам со спектром излучения, характерным для средств связи, было выделено несколько планет соларианской цивилизации.
      В течение одного или двух стандартных соларианских лет после выхода из наиболее густых облаков корабль скрывался в плотных завихрениях на краю Мавронари. Из всего, что было известно компьютерам, следовало, что Галактика, куда корабль возвратился, на добрые пятьдесят тысяч лет старше, чем та, откуда он ускользнул, и она вполне может быть полностью оккупирована берсеркерами; по крайней мере, компьютеры вынуждены были принять безнадежно высокую вероятность такой ситуации.
      Во время темных тысячелетий, пока корабль на ощупь полз через мглу, бортовые компьютеры строили расчеты: как они могут решить проблему выживания в битве с берсеркерами и окончательной победы над ними? Шансы были невелики. Дальнейшая отсрочка основания колонии была нежелательна.
      Но основная программа утверждала также, что безрассудная спешка может привести к катастрофическим результатам.
      С механическим терпением, используя оборудование, уцелевшее после боев и долгих странствий, компьютеры корабля-сеятеля исследовали новый мир, открывшийся перед ними. Они снова рассмотрели возможность пробудить одного из немногих и потому драгоценных органических Строителей из резервного экипажа, но пришли к мысли, что оптимальное время для этого шага еще не настало.
      Компьютеры, представляющие последнюю надежду Строителей, осторожно начали активный поиск вдоль края Мавронари. Они по-прежнему подыскивали подходящее место для колонии, но сосредоточились пока что на недостающем аппаратном и программном обеспечении.
      Избранный кораблем курс вдоль истончающейся внешней бахромы Мавронари привел его к неожиданному открытию, изменившему и отменившему все прочие планы компьютеров.
      В электромагнитном спектре неожиданно появились очень свежие следы деятельности новой доминирующей расы разумных существ. Это были быстро затухающие сигналы, несомненно искусственные, отдающиеся множественным эхом в пространствах от одного межзвездного облака до другого. Эти сигналы были посланы не более нескольких лет назад, но уже ослабели настолько, что почти не поддавались расшифровке.
      Компьютеры корабля-сеятеля развернули свои антенны настолько широко, насколько смогли. Они смотрели и слушали, записывая все искусственные сигналы с неутолимой жаждой информации.
      Вскоре были запрограммированы и отправлены машины-разведчики, умные, тяжеловооруженные аппараты, почти не отличимые от мелких берсеркеров. Они передвигались - быстро, бесшумно и настороженно, - ориентируясь на только что обнаруженные сигналы и с особенным вниманием пытаясь уловить новые.
      Вскоре были отслежены новые передачи; их записали, проанализировали и взяли пеленг. Один из разведчиков корабля-сеятеля вернулся с новой информацией.
      Тогда маленькие машины-разведчики снова отправились вперед, по направлению к источнику сигналов, соблюдая максимальную осмотрительность. Они слушали, потом продвигались вперед и снова прислушивались к все более и более свежим образцам чужого спектра связи. Это осторожное исследование происходило с небольшим ускорением.
      Прямой контакт был установлен случайно. Неожиданно в поле зрения появился маленький соларианский корабль - абсолютно новое явление для компьютеров корабля-сеятеля.
      Электронные стратеги с осторожностью относились к идее открытого контакта с соларианцами, поскольку понимали, что для существа любой расы, знающей что-либо о берсеркерах, их корабль будет выглядеть точь-в-точь как старый, потрепанный в битвах берсеркер.
      После недолгих тайных наблюдений компьютеры корабля-сеятеля получили неопровержимые доказательства, свидетельствовавшие, что маленький корабль находится под контролем живых существ, а не берсеркеров. Испытывая нечто аналогичное признательности и счастью, компьютеры осторожно согласились считать доказанным тот факт, что даже сейчас, пятьдесят тысяч лет спустя после победы над своими творцами, берсеркеры не смогли полностью истребить разумную жизнь в Галактике.
      Но осторожность по-прежнему была необходимой- Во-первых, корабль-сеятель знал, что выглядит как берсеркер. Возможно, контролирующие его программные личности были способны оценить иронию. Быть атакованным и уничтоженным потому, что тебя приняли за берсеркера, - и это после пятидесяти тысяч лет тяжкого выживания...
      Было нежелательно провоцировать чужих на атаку или паническое бегство.
      Цель компьютеров была иной: какие бы усилия для этого ни потребовались, но выучить по меньшей мере один из соларианских языков - а лучше несколько - было необходимо. При отсутствии какой бы то ни было записанной информации казалось, что особого выбора нет: либо потратить на эту работу неприемлемо долгое время, либо научиться языку от живых существ.
      Компьютеры считали важным установить контакт с этими существами, не встревожив всю их расу присутствием опасного чужака. А с другой стороны, захват пленников практически неизбежно приведет к возбуждению вражды с теми самыми существами, которых корабль надеялся в конечном итоге сделать своими союзниками.
      Поэтому корабль планировал захват своих будущих наставников очень тщательно - хотя в конечном итоге ситуация сложилась так, что брать пришлось первых попавшихся.
      План захвата маленького корабля казался вполне осуществимым, и он был удачно завершен.
      При исследовании стало ясно, что этот маленький корабль выполнял в космосе свою часть небольшого частного проекта и что на борту его находятся только двое людей. Целям "Феникса" благоприятствовало то, что кораблик был достаточно мал и его можно было захватить без боя, неповрежденным.
      К несчастью, во Вселенной существуют другие смертельные опасности помимо машин-убийц. Собственная история Строителей служит ярким примером того факта, что одна разумная раса вполне может начать войну против другой. Если бы не это, берсеркеры никогда не были бы созданы. Поэтому пришлось обратиться к высокой дипломатии; мозг корабля-сеятеля должен был предсказать (и во многом положиться на точность предсказания), как эти неизвестные существа отнесутся к биллиону зародышей Строителей.
      Мичман Динант остался последним Фомой неверующим:
      - Но... когда он напал на Иматру... он перебил защитников, силой захватил станцию и уволок ее куда-то. На эту его реплику невозмутимо отозвался командор:
      - Конечно, Строители и их машины могли истребить всех соларианцев если бы такое было возможно - в том случае, если бы для них это был единственный способ захватить нашу биостанцию или что-либо подобное ей. Единственный способ сохранить их расу. Черт подери, мы бы сделали то же самое - разве не так?
      Строитель, который отдал приказ о первом рейде на Иматру, предшественник Плотника на капитанском посту, - вероятно, планировал сказать паре захваченных соларианцев правду. Но он вышел наружу в маленьком боевом аппарате, чтобы пронаблюдать за ходом операции, и по несчастливой случайности был убит в первой схватке. А после его неожиданной смерти машины, снова вынужденные принять на себя нежелательную ответственность, не смогли осуществить его план.
      К финалу жестокой битвы, сопровождавшей захват и угон станции, в жизнеспособном состоянии осталось только одно погруженное в анабиоз тело взрослого Строителя-и потому компьютеры решили, что чем рисковать и выкладывать на стол последнюю карту, пробудив единственного оставшегося повелителя, лучше постараться собрать как можно больше информации о новооткрытой расе соларианцев.
      Еще в начале оккупации станции машины изучили несколько соларианских маточных репликаторов, бесценных заменителей разрушенного и не подлежащего восстановлению оборудования Строителей. Захваченные аппараты, судя по всему, вполне можно было использовать - равно как Фрейю и ее копии. Но никаких реальных действий в этом направлении машины предпринимать не стали. Загадки чужой биологии были, чересчур сложны даже для больших компьютеров; а для того, чтобы они осмелились провести эксперименты на зародышах Строителей без длительного и тщательного компьютерного моделирования, положение должно было быть куда более отчаянным.