К счастью для нас, нежданный выстрел и смерть подручного оказались для изуродованного предводителя так неожиданны, что он, ничего не понял, только бессмысленно вращал по сторонам головой с выпученным здоровым глазом, пытаясь понять, откуда пришло возмездие. Облачко выстрела быстро таяло в воздухе, и только запах серы был намеком на то, что в дело вмешались неземные силы.

Не знаю, какому богу в эту минуту молился хозяин, когда, прикрывая голову руками, бросился вон из залы. Пользуясь несколькими секундами безопасности, я перемахнул через низкий бортик и повис над полом, удерживаясь за него руками.

От антресоли до него было метра три, так что прыгать пришлось с небольшой высоты. Я разжал руки и легко приземлился. Поручик еще ничего не понял, он находился в шоковом состоянии от предстоящей позорной экзекуции, которая, как бы ни сложились дальнейшие обстоятельства, перечеркивала всю его жизнь.

Мне было некогда объяснять ему, что произошло. Я бросился к входной двери, чтобы закрыть ее, но на ней не оказалось никаких запоров. Она отворялась внутрь, и я заметался по залу, ища, чем бы ее запереть. Решение нашлось быстро; сорвав со стены бердыш, я воткнул его острый конец в пол, а древком подпер дверь.

Только обезопасив нас от внезапного нападения, я вернулся к пленнику и перерезал веревки, вывернувшие из суставов руки бедному офицеру. Полибин в полубессознательном состоянии опустился на пол. Так же быстро я освободил и Семидольного. Он был в лучшем состоянии, чем товарищ, но тоже сразу не смог встать на ноги.

Я оставил их приходить в чувство и бросился искать хоть какое-нибудь оружие. К сожалению, в зале оно было только на стенах, да и то старинное, а мне бы больше подошла пара ружей. Осталось одно, перезарядить пистолет. Я щедрой рукой всыпал пороха в ствол и вогнал в него пулю. Понятно, что одним зарядом противостоять целой шайке разбойников невозможно, но и они не смогут безнаказанно сюда войти.

Наши попутчики начали подавать признаки жизни, и Александр даже задал вопрос:

– Сударыня, кто вы?

Вопрос меня сначала удивил, но я посмотрел, в каком виде нахожусь, и понял, почему он меня не узнал: платье на мне было растерзано и висело клочьями, кроме того, я весь был в паутине и без парика.

– Это я, Елизавета, Александр, – ответил я, отирая с лица налипшие на него ошметки непонятного происхождения.

– Это вы, Лизонька? – только и смог выговорить потрясенный до глубины души поручик. – Но как вы сюда попали?

– Пролезла в окно, – кивнул я наверх

– А где Мария? – спросил Аркадий, безуспешно пытаясь встать на ноги.

– Наверху, в тереме, сторожит нашего охранника.

– Значит, вам удалось освободиться?

– Конечно, иначе как бы я оказалась здесь.

– Но, но…

– Вы бы вместо того, чтобы задавать вопросы, готовились к обороне. Скоро на нас нападут, – оборвал я досужую болтовню.

– Вы не знаете, к кому мы попали? – спросил Александр.

– А вам не все равно? – грубо ответил я. – Обычные грабители: заманивают сюда проезжих, потом грабят и убивают.

– А почему он, – Александр кивнул на пустое кресло, – хотел меня заклеймить?

– Ну, это понятно, у него комплексы по поводу своей внешности, вот он и отыгрывается на красавчиках.

– Я не понял, что вы сказали?

– Знаете, поручик, давайте все вопросы обсудим, как говорится, после боя. Вы можете встать?

– Да, кажется, могу.

Полибин напрягся и, превозмогая боль в вывернутых руках, поднялся. Он стоял прямо, но не мог превозмочь слабость и слегка покачивался.

В этот момент в дверь снаружи сильно ударили, и она затрещала.

– Берите оружие, – крикнул я товарищам по несчастью и побежал к входу.

Особых опасений дверь у меня не вызывала, она, как было принято в эту эпоху, была верхом надежности и просто так напору извне не поддавалась. Однако снаружи в нее колотились основательно, так что острие бердыша, которым я ее подпер, все глубже уходило в пол, и уже начала появляться щель между полотном двери и косяком.

– Подставьте еще одну подпорку, – попросил я Аркадия, когда он присоединился ко мне.

Сам же встал к двери почти вплотную и после очередного сильного удара выстрелил в образовавшуюся на мгновение щель. Мой расчет оказался неточным, выстрел после нажатия на спусковой крючок чуть задержался из-за конструктивных особенностей кремневого пистолета, и пуля влетела в сени, отщепив угол косяка. Однако с другой стороны раздался такой отчаянный вопль, что не было сомнения в том, что она в кого-то все-таки попала.

После выстрела я сразу же начал перезаряжать оружие. Это искусство и при многолетней практике требовало какого-то времени, так что при моем дилетантстве на всю эту процедуру уходило около минуты.

– Кажется, вы в кого-то попали, – негромко сказал Александр, подходя к нам на подмогу с боевым европейским топором.

– Вы хорошо стреляете? – спросил я его.

– Конечно, я же офицер! – самолюбиво ответил он.

– Возьмите пистолет и обороняйтесь, а я пойду, проведаю Юлию, она, наверное, сходит с ума от страха, оставшись одна с разбойником.

– А разве вы не боитесь? – спросил он, принимая от меня оружие.

– А вы? – вопросом на вопрос ответил я.

– Немного есть, – честно признался он.

– У меня по-другому, трусить я буду после дела, сейчас некогда.

После моего удачного выстрела в дверь биться перестали, вероятно, придумывали новую тактику нападения. Я осмотрелся, пытаясь поставить себя на место разбойников. Положение у них, как, собственно, и у нас, было незавидное. Дом строился с учетом возможностей обороны, но теперь им нужно было не обороняться, а нападать, преодолевая собственные фортификационные препятствия.

Положение Юлии меня тревожило, хотя я и надеялся, что пока нашим врагам не до женщин и любовных утех. Однако нельзя было исключать, что предводитель шайки может догадаться, откуда его поразил гром небесный, и пошлет проверить, все ли чисто в тереме.

Я подошел к нависшей над залом антресоли, куда мне нужно было взобраться, и попытался допрыгнуть до ее края. У меня ничего не вышло.

– Аркадий, подойдите сюда, – позвал я прапорщика.

Тот беспрекословно подчинился.

– Встаньте здесь и сцепите за спиной пальцы, мне нужно взобраться наверх.

Он понял мои намерения и подставил руки и плечи. Я последний раз огляделся, прикидывая, что бы из развешанного на стенах оружия могло пригодиться. Увы, все оно было слишком громоздко или тяжело для меня Осталось удовольствоваться ножом нашего стража.

– Ну, с богом, – сказал я и вскарабкался на спину прапорщика. Потом зацепился пальцами за край антресоли и, сделав гимнастическую «склепку», рывком перекинул тело наверх.

Теперь по старому маршруту я продвигался быстро и без опаски. Задержался только перед тем, как протиснуться на лестничный марш: всунул голову в проем и быстро оглядел лестницу. Как я и думал, «гостей» здесь не появлялось, разбойникам было не до наших юбок.

Оказавшись на лестнице, я как кошка вскарабкался наверх Там, в теремной комнатушке, все было по-прежнему, за исключением того, что освобожденный сторож сидел подле Юлии.

– Лизонька! – воскликнула она, когда я влетел в комнату. – Господи, в каком ты виде?!

О том, какой у меня был вид, можно не повторяться… лучше, чем раньше, он не стал.

– Что здесь происходит? – встревожено спросил я «подружку»,

– Понимаешь, – ответила она, независимо глядя в сторону, – на Митю кто-то напал и ударил по голове, а потом его связали.

Кто такой «Митя», я понял, непонятно было остальное.

– Ну? – подтолкнул я забуксовавшую в рассказе девушку.

– А я его развязала, – тихим голоском докончила она.

– Зачем?

– Ему было больно.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно, Митя меня охраняет от разбойников.

До сего момента молчавший Митя в подтверждении кивнул головой.

– Да ну! – только и сумел сказать я, пораженный такой невиданной скоростью приручения и перевоспитания бандитов.

– Когда Божий Ангел ударил Митю своей десницей, – опять заговорила Юлия, – ему было видение Пресвятой Девы, и она велела ему покаяться и больше не грешить.

Союзник, знающий то, что происходит в этой воровской мызе, мог нам очень пригодиться, и я мысленно поаплодировал ловкой бестии, заарканившей нашего же сторожа.

– И какая из себя Пресвятая Дева? – поинтересовался я у Мити.

– Неземной красоты! – ответил он и покосился на Юлию.

– Понятно, кого ты видел, – негромко сказал я.

– Кого? – насторожился он.

– Известно кого, Деву Марию!

– Воистину так! – громко сказал он и истово перекрестился.

– Ладно, про Матерь Божью поговорим потом, а пока расскажи, много здесь людей?

Митя задумался, пытаясь про себя пересчитать бывших товарищей, видимо, запутался и начал перечислять вслух:

– Барин. Потом Фрол большой и Фрол маленький. Опять же, я. Василий, Кузьма и Афанасий. Потом еще Сидор и Силантий, И стряпуха.

– Понятно, – сказал я, глядя на загнутые пальцы, – Не считая тебя, восемь человек. Теперь уже семь или шесть. А куда дели нашего кучера?

– В яме сидит.

– А где та яма?

– Знамо где, в конюшне.

– Ты его можешь выпустить?

– Коли она скажет, – Митя посмотрел на ЛжеМарию, – выпущу.

– Ой, Митенька, милый, выпусти его! – заворковала чаровница.

– И принеси сюда два ружья, пороха и пуль, – добавил я.

– Да, принеси! Принеси! – поддержала меня Юля.

Очарованный разбойник встал и без лишних слов пошел выполнять приказ.

Когда мы остались одни, Юля первым делом спросила про Аркадия.

– С ними пока все в порядке, заперлись в комнате и отбиваются. Как тебе удалось приручить этого Митю?

– Ну, это было так просто, – кокетливо ответила Юлия.

– А знаешь, кого он считает Девой Марией?

– Меня? Ты думаешь – это грех?

– Спасти заблудшую душу не может быть грехом, – напряг я свои скудные познания в области религии.

Между разговором, я обходил окна-бойницы, наблюдая, что делается во дворе. Там было пустынно, видимо, все бандиты занимались выкуриванием офицеров из зала. Изредка слышались выстрелы. Наконец во дворе показался наш страж, он неспешно двинулся к конюшне, стоявшей в начале усадьбы около ворот. Я остался у нужного окна, наблюдая за его действиями.

Митя подошел к строению и исчез внутри. Я с нетерпением ждал, когда он покажется вместе с Иваном. Время тянулось мучительно медленно. Наконец они вышли вдвоем. Иван шел с трудом, покачиваясь и спотыкаясь. Его, скорее всего, так же, как и офицеров, держали связанным по рукам и ногам и путами нарушили кровообращение.

Митя что– то втолковывал моему приятелю, и тот согласно кивал. За поясом у него был пистолет, а в руке он нес завернутый в холстину длинный предмет, в котором я узнал свою саблю. Они приблизились к дому и исчезли из поля зрения.

– Митя выпустил Ивана, – сообщил я Юлии.

Она только пожала плечами. Скоро внизу послышался скрип ступеней, и в теремок ввалились оба мужика.

– Ну, как ты? – спросил я приятеля.

– На этот раз обошлось. А ты узнал, что это за люди?

– Предводитель – сатанист, а остальные, кажется, простые разбойники.

– Сам ты разбойник, – обиделся Митя, – мы воины!

– Чьи? – поинтересовался я.

– Воины и все.

– А где же, воин, ружья, которые ты обещал? – спросил я.

– Сейчас принесу, – ответил он и опять отправился вниз.

В доме снова выстрелили, потом еще и еще. Так быстро перезарядить свой единственный пистолет Александр не мог, и я понял, что дело близится к штурму.

– Давай саблю и пистолет, – сказал я Ивану, – и когда Митя принесет оружие, держи под обстрелом двор, а я пошел помогать офицерам.

– Я с тобой!

– Не получится, ты не пролезешь, – уже на ходу сказал я, скатываясь вниз по лестнице.

Теперь попасть на антресоль зала оказалось для меня делом нескольких секунд. Как только я очутился на знакомом помосте, сразу бросился к бортику. Внизу произошли большие перемены. Нападавшие все-таки выломали дверь, и теперь бой шел внутри зала.

Двое убитых разбойников лежали прямо около входа, но еще четверо прятались за перевернутым столом.

Артиллеристы находились на другой стороне и хоронились от пуль нападавших за лежащим на боку большим креслом предводителя.

Я увидел, что Александр лихорадочно перезаряжает пистолет. То же делали и разбойники. Скорее всего, они еще не поняли, сколько огнестрельного оружия у недавних пленников, и не рисковали переть на рожон. Однако вскоре это было должно стать им ясно.

Я положил свой великолепного боя дуэльный пистолет на край бортика и выбрал себе цель. К сожалению, предводитель отсюда был не виден. Я разглядел только край его плеча. В жертву я выбрал самого крупного из бандитов, у которого кроме пистолета был еще и боевой топор. Стрелять я решил за компанию, чтобы меня не обнаружили раньше времени.

– Господа, – вдруг закричал из-за своего укрытия предводитель, – давайте переговорим. Между нами произошло недоразумение! Выходите, вам ничего не грозит!

– Только высунись, продырявлю! – ответил Полибин.

Судя по тому, что происходило за столом, бандиты готовились к решительной атаке. Видимые мне разбойники начали осторожно подниматься, но как только голова одного из них показалась над столешницей, Александр выстрелил. Я сделал то же сразу после него, так что звуки выстрелов как бы слились, Застреленный в голову огромный бандит упал и забился в агонии. Остальные скорчились за столом, так что даже отсюда, сверху, я перестал их видеть.

Александр опять начал перезаряжать пистолет, я последовал его примеру. Пользуясь тем, что бандиты не могут меня видеть, я высунулся наружу так, чтобы меня заметили офицеры.

Аркадий, сидевший за креслом без дела с бердышом в руке, махнул мне рукой и толкнул в бок товарища. Теперь они оба смотрели на меня. Я показал им в направлении противников руку с тремя пальцами. Потом просигнализировал, сколько там оружия.

Пауза затягивалась, никто не рисковал лезть под пулю. Нужно было на что-то решаться. Я поднял руку и жестами показал, что пока нападающие прячутся, к ним можно подойти. Полибин понял и кивнул. Сам я целился в сторону стола, ожидая, когда кто-нибудь из разбойников высунет голову.

Офицеры но моему сигналу встали и на цыпочках двинулись к столу. Однако я в чем-то просчитался Возможно, в столе оказалась щель, через которую бандиты наблюдали за комнатой.

Внезапно двое из них с пистолетами вскочили на ноги. Я успел выстрелить, попал, и это их отвлекло. Раненый закрутился на месте, что-то нечленораздельно крича. В это время Аркадий бросил бердыш во второго. Расстояние между ними было всего в три шага, и сорокасантиметровая пика, которой заканчивалось это старинное оружие, попала точно в грудь. Бандит закричал и попытался вырвать из тела пронзившее его железо. Потом начал пятиться назад, и упал на спину.

Я спрыгнул с антресолей, и мы втроем пошли к столу, за которым, скорчившись, сидел предводитель. Рядом с ним лежало два пистолета с взведенными курками. Однако он даже не попытался ими воспользоваться. Напротив, он встал и, как в ковбойских фильмах, отшвырнул оружие от себя ногой.

Изуродованное лицо было мертвенно-бледно, только налился кровью чудовищный шрам. В его глазах был животный страх.

Мне показалось, что он еще до конца не понимает, что здесь происходит.

– Господа, что вы наделали?! – наконец воскликнул предводитель. – Кто дал вам право убивать людей?

От такой наглости никто из нас не нашелся, что сказать.

– Вы приехали без приглашения в мой дом и учинили разбойничье нападение! – продолжил он, – Я подам на вас жалобу, и вы ответите за преступление, кое совершили в частном владении, над беззащитным инвалидом и его дворней!

– Как вы смеете такое говорить, когда вы… – начал было отвечать Аркадий, но я положил ему руку на плечо, и он замолчал.

Мне стало ясно, что мы, как говорится, попали. Если у разбойника много денег и есть защита в своем уезде, то доказать, что мы не верблюды, будет весьма непросто, если вообще возможно.

С точки зрения предвзятого правосудия, сомнительная компания, в числе которой находился переодетый женщиной мужчина, куртизанка и два офицера, непременно пьяные, напали на жилище инвалида и перебили всех его слуг.

Почувствовав нашу растерянность, «инвалид», приободрился и на глазах начал наглеть. Он даже собрался подойти и поднять один из своих пистолетов. Однако Александр его опередил и забрал оружие себе.

– Я требую, чтобы вы позвали полицию! – закричал хозяин.

Положение складывалось патовое. Ни у кого из нас, как у нормальных людей, не поднимется рука убить безоружного человека, а разбирательство местной полиции, если еще она состоит в доле от прибылей «дорожного бизнеса», однозначно будет не в нашу пользу.

– Так ведь по вашему приказу меня пытались заклеймить! – выдвинул жалкий в такой ситуации довод Полибин.

– Разве? Первый раз про такое слышу! – парировал хозяин, глядя на нас здоровым высокомерным глазом.

– А это что?! – в буквальном смысле вскричал поручик, указывая на тавро, выпавшее из руки убитого палача.

– Первый раз вижу, – парировал и это обвинение разбойник. – И вообще, нечего зря разговаривать, нужно вызвать полицию, она во всем разберется.

Возникла долгая пауза, которая еще больше укрепила позицию хозяина. Тогда, нарушив приличия, в мужской разговор вмешался я:

– Мне кажется, его нужно самого заклеймить вором, тогда и вызвать полицию, – посоветовал я офицерам.

Обезображенное лицо сатаниста, как говорится, дрогнуло.

– Вы не посмеете! Не слушайте ее, господа, это падшая женщина, и ей место в Сибири!

Почему– то такое оскорбление меня не задело. Однако оно возмутило Полибина:

– Как вы смеете, милостивый государь, оскорблять порядочную девицу! Я поставлю вас к барьеру!

– Весь к вашим услугам! – осклабился тот. – Мы можем стреляться здесь и сейчас!

Такой поворот событий понравился мне больше, чем разборки с полицией. Однако у него был и негативный момент. У поручика были вывернуты на дыбе руки, и вряд ли он мог противостоять профессиональному убийце. Аркадий тоже был не в форме: излишне взволнован и еще не восстановился после жестокой вязки. В нормальном состоянии был только я.

– Прошу встать к барьеру! – потребовал Полибин, хотя никакого барьера, даже символического, в зале не было.

– Погодите, поручик, – остановил я. – Оскорбили, кажется, не вас, а меня, так что я имею преимущество вызвать господина Рубленную Морду первой.

Я намеренно ударил по больному, чтобы разозлить предводителя. Мне это удалось как нельзя лучше. Услышав, как его назвали, он только что не зашипел от злобы.

– Да я… Да, как вы смеете!… – начал он давиться словами.

– Елизавета Федоровна, вы не можете драться, вы женщина! – воскликнул поручик.

– Я не буду драться с бабой! – согласился с ним сумевший взять себя в руки хозяин.

– Почему бы и нет? – ответил я Полибину. – Разве я плохо показала себя в деле?

Я красноречиво посмотрел на убитых разбойников.

– Я, поручик, – продолжил я, – так отменно стреляю, что мне ничего не грозит. Я бью в карту с двадцати шагов без промаха!

– Я принимаю ваш вызов! – неожиданно сказал хозяин. – И как вызванный, выбираю не пистолеты, а шпаги!

– Елизавета Федоровна, одумайтесь! – закричали в один голос оба кавалера. – Такой поединок невозможен!

– Очень даже возможен, – упрямо заявил я. – Я готова драться не только на шпагах, но и на саблях и отрубить этому нахалу и вторую щеку!

Про щеку получилось сильно! Разбойник даже подскочил на месте.

– Я согласен! И берегись, девчонка!

– Лизонька! – только и смог сказать Александр.

– Поручик, держите этого урода под прицелом! Я сейчас вернусь.

– Правильно, беги пока не поздно! – крикнул мне в след хозяин.

Однако бежать я не собирался, а, выйдя в сени, вышел на лестницу и попросил сидевших наверху клевретов спуститься к нам.

– И прихвати саблю, – крикнул я Ивану, – мы внизу, в зале.

Когда я вернулся, все находились на прежних местах,

Я подошел к бледному Полибину и тихо, чтобы не услышал бандит, успокоил его:

– Я училась фехтованию у лучших французских мастеров. Не беспокойтесь, дерусь на саблях я лучше, чем стреляю.

– Вы необыкновенная женщина! – пылко воскликнул поручик. – Я преклоняюсь перед вам!

– А вот этого делать не следует, – умерил я его пыл и пошел встречать входящих в зал теремных сидельцев.

Вид учиненного разгрома и гора трупов так смутили Юленьку, что она собралась упасть в обморок, но оживившийся Аркадий бросился ее спасть и принял драгоценное тело в свои объятия.

– Однако! – только и сказал Иван, осмотрев помещение. Потом протянул мне завернутую в холстину саблю. – Примите, барышня, то, что вы просили.

– Где ваше оружие? – спросил я противника, во все глаза смотревшего на предателя Митю.

Хозяин отвел взгляд от перебежчика, пробормотал: «И ты, Брут!», потом указал на сундук, стоящий возле стены.

– Я выберу себе саблю сам!

– Я вам помогу, – остановил его я, боясь подвоха. В сундуке могло храниться заряженное огнестрельное оружие. – Поручик, помогите отпереть сундук.

Полибин осмотрел могучее сооружение, запертое на висячий замок. После чего сообщил очевидное:

– Он закрыт.

– Я его открою сам, – сказал хозяин.

– Его откроет поручик и передаст вам любую саблю, на которую вы укажите.

– Нет, я никому не доверю свой ключ!

– Как вам будет угодно. Иван, пристрели этого господина!

Солдат ухмыльнулся и начал поднимать ружье.

Предводитель скривил и без того несимметричное лицо и протянул Александру ключ. Всем было интересно посмотреть, что хранится в таком мастодонте, и присутствующие незаметно переместились к стене, у которой стоял сундук.

Полибин отпер замок и поднял тяжелую крышку. Однако сверху ничего интересного не оказалось. Навалом лежала какая-то одежда, скорее всего, атрибуты религиозных аттракционов.

Полибин запустил руку вглубь сундука и в выудил оттуда несколько единиц старинного оружия.

– Дайте мне вон ту саблю, – попросил хозяин, – указывая на кривой азиатский клинок в позолоченных ножнах.

Александр вопросительно посмотрел на меня. Я, подтверждая, кивнул. Сабля, судя по ножнам, была того же рода, что и моя – старинная, восточного производства. Разбойник жадно схватил ее и сразу же выхватил из ножен.

Я в свою очередь, не торопясь, разворачивал свое оружие. Когда противник увидел то, что скрывала холстина, он внезапно мертвенно побледнел:

– Откуда она у вас?! – дрогнувшим голосом спросил он.

– Батюшка подарил, – ответил я. – Приступим?

Не успел я договорить, как хозяин бросился на меня. Казалось, его больше не сдерживают даже нацеленные на него пистолеты. Мои болельщики громко выдохнули. Клинок, опущенный умелой рукой, со свистом рассек воздух.

Я легко уклонился, не скрещивая с ним свой, Противник вновь бросился в атаку, пытаясь покончить со мной одним ударом, Это человек вызывал во мне такое отвращение, что я не оставил ему ни малейшего шанса и времени жизни. Аккуратно отбил удар и ответным выпадом пронзил его грудную клетку в области сердца.

– Вы… вы… не понимаете!… – успел еще сказать он, но не смог объяснить, что именно.

Все молча смотрели, как умирает разбойник.

– Мертв, – прервал тишину Аркадий. – Лизонька, вы его убили!

– Лучше я его, чем он меня, – зачем-то сказал я и добавил: – Мне нужно переодеться.