Громф почувствовал, как кровь отлила от его лица, когда он уставился, охваченный ужасом, на иллитида. Не будь он заперт в этой проклятой сфере, он мигом сумел бы разделаться с тварью, походя наслав на нее смертоносное заклинание, но вместо этого оказался в ее власти. Любая мысль, мелькнувшая в сознании Громфа, будет услышана иллитидом, как если бы маг произнес ее вслух. Ни одна из тайн Громфа — или тайн Магика — не будет в безопасности, даже если он постарается намеренно не думать оних. Но от подобного усилия они лишь всплывут на поверхность его сознания, подобно воздушным пузырям. Единственный плюс в его положении — то, что легонько колышущиеся щупальца пожирателя мыслей находятся по другую сторону стекла. Иллитид способен добраться до Громфа и напасть на него не больше, чем сам Громф — воспользоваться своей магией и прикончить иллитида. Телепатическая речь пожирателя мыслей — дело другое. Она проникла сквозь сферу с легкостью: Магик? Которое из зданий?В мозгу Громфа всплыла картинка: высеченная в сталагмите башня Магика, горделиво вознесшаяся рядом с двумя другими сооружениями Академии: пирамидой Мили-Магтира и восьминогим храмом Арак-Тинилит.
      Громф выругался и поспешно сосредоточил мысли на другом, но поздно. Иллитид начал всплывать, пока голова его не высунулась на поверхность озера. Он посмотрел направо, на северную окраину города, изучая пустыми белесыми глазами высокий грот, открывающийся в главную пещеру Мензоберранзана. Щупальца существа чуть приподнялись, рот задвигался.
      Яркая вспышка магической энергии окутала иллитида, и озеро и берег исчезли. Сердце Громфа упало: он понял, что положение еще хуже, чем он думал. Пленивший его был не просто иллитидом, а иллитидом, владеющим магией.
      Громф сразу же узнал место, куда заклинание иллитида перенесло их. Они находились в просторной пещере, ведущей из Темных Владений в Брешскую крепость. На полу пещеры растянулись измученные дергары, многие из них были ранены. Другие, при огромных боевых топорах и потрепанных в боях щитах, спешили, подгоняемые офицерами, по туннелю к крепости, заполненной вспышками взрывающейся магии.
      Еще какие-то серые дворфы суетились у входа в туннель, торопливо собирая осадные механизмы и башни. Дергары работали без остановки, даже когда шальной огненный или ледяной шар или потрескивающий электрический заряд описывали в воздухе дугу и ударялись в землю рядом с осадной стеной, которую дворфы установили прямо внутри Брешской крепости. Раскаленные воронки с расплавленным камнем и осколки заледеневших скал свидетельствовали о силе этих разрывов.
      Громф все видел, но не мог ни слышать крики дергаров, кивающих появившемуся вдруг среди них иллитиду, ни обонять серный запах разрывов. Пространство внутри сферы было заполнено лишь его собственным дыханием, участившимся, когда он понял, что войско Граклстаха не только добралось до Мензоберранзана, но и сумело укрепиться внутри самой Брешской крепости. Дергары атаковали три наиболее неприступные во всем городе сооружения.
      Прижав ладони к выпуклой стене своей тюрьмы, Громф напряг зрение, высматривая нефритовых пауков, которые должны были охранять туннель. Их нигде не было видно.
       Теперь они служат другому хозяину, —с ухмылкой сообщил иллитид. — Вскоре эта участь ожидает и дроу. Армия уже в Мензоберранзане.
      «Чья армия?» — подумал Громф. Ясно, что не иллитидов, иначе тот, кто притащил его сюда, сказал бы «нашаармия». Или дергары Граклстаха добрались до Мензоберранзана самостоятельно?
      Ответ пришел быстро:
       Да. И с ними танарукки. Дроу не выстоять против их объединенной мощи.
      У Громфа не было никакой возможности выяснить, правда это или нет. Если бы только он сумел выбраться из сферы, то мог бы с помощью своей магии обратить врага в бегство. Но чтобы освободиться, он должен был отыскать мага, знающего именно то заклинание, которое нужно. И ему нужно было попасть внутрь Магика, а именно в свое жилище, где личдроу наложил на него заклятие заточения. К несчастью, оно находилось по другую сторону боевых порядков дергаров.
      Громф взглянул на иллитида. Или… нет?
      Он сознательно позволил себе сосредоточиться на этой мысли.
      В ответе прозвучал оттенок высокомерия:
       Разумеется, мне известно это заклинание, но зачем мне освобождать тебя с его помощью? Все твои тайны со временем станут моими. Я вскрою твой мозг, слой за слоем, будто…
      Иллитид прервался на полуслове, вдруг бросив короткий взгляд на кого-то, кто приближался к ним. Длинные пурпурные пальцы крепко обхватили сферу, заслоняя ее содержимое. Он все время перебирал пальцами по стеклу, размазывая по его поверхности слизь, которой были покрыты его ладони. Потом существо опустило руку с зажатой в ней сферой, и Громф упал на четвереньки. Он кое-как подобрался к единственному чистому местечку на стеклянной поверхности и глянул сквозь него.
      Перед иллитидом стоял один из дергаров, лицо его находилось на уровне сферы. У дворфа, как и у всех представителей его народа, были бледная, сероватая кожа, курносый нос, приплюснутый, словно от удара булавой, и лысая голова. Он был в пятнистом черно-сером костюме под цвет камня, зато носил бронзовый нагрудник, такой сверкающий и гладкий, что Громф готов был поспорить, что тот заряжен магией. Вооружен дворф был огромной секирой, по двустороннему лезвию которой вился узор, изображающий призраков — возможно, души тех, кто погиб от него, как предположил Громф.
      Серый дворф не запрокидывал голову, говоря с иллитидом, хотя глаза его находились на уровне запястья пожирателя сознания. Взгляд дергара время от времени скользил по сфере, и он постоянно указывал на Брешскую крепость. Громф, взглянув вверх, увидел, как иллитид качает головой, а щупальца его извиваются. Серый дворф, который явно полагал, что разговаривает с другим дергаром, указал на сферу.
      С поразившей Громфа внезапностью иллитид склонился к дворфу. Четыре щупальца метнулись вперед и обхватили голову дергара. Дворф взмахнул секирой, но иллитид ждал этого и парировал удар с помощью магии. Тело дергара вдруг застыло с занесенной над головой секирой. Щупальца сжались, и голова дворфа лопнула, как перезревший гриб дождевик. Одно из щупалец, пока остальные три удерживали голову словно в тисках, принялось зачерпывать розоватые комки мозга дергара и отправлять их в рот иллитида. Громфа затошнило, и он отвернулся от стекла.
      Другие дергары обернулись с потрясенным видом. Один-другой схватились было за оружие, но взглянули в пустые белые глаза иллитида и разом расслабились. Громф вполне мог представить, насколько легко было пожирателю мыслей затуманить незатейливое сознание солдат-дергаров. Интересно, подумалось ему, что дергары видят, глядя на иллитида, — скорее всего одного из себе подобных, и при этом их заставили не вспоминать о мертвом офицере, его раздробленном черепе и наполовину выеденном мозге. Один за другим одурманенные магией серые дворфы просто вернулись к своим прерванным занятиям.
      Покончив с трапезой, иллитид выдернул секиру из руки дворфа и позволил телу упасть.
       А теперь,- заявило существо, — ты расскажешь мне, как пробраться в Магик.
      Громф уставился на огромную секиру. Было ясно, что война интересовала иллитида куда меньше, чем собственная выгода.
       Тебе нужна магия,- мысленно обратился к иллитиду Громф.
       Да,- ответил пожиратель разума.
       Ты хочешь проникнуть в Магик раньше дергаров.
      Следующая мысль иллитида была не столь уверенной, словно он выдавал некую преступную тайну.
       Да, —сказало существо.
      Громф улыбнулся и продолжил:
       Ты хочешь знать, существует ли потайной ход в Магик, но если ты попытаешься получить от меня эту информацию силой, это займет слишком много времени, и, пока ты ее добудешь, дергары будут уже внутри. Тебе достанутся лишь те крохи, которые они не уничтожат или не заберут себе. Но я могу предложить кое-что другое. Помоги мне освободиться из этой сферы, и я хорошо вознагражу тебя. Я охотно дам тебе магию, которой ты так страстно жаждешь.
       Какую магию?
       За долгие столетия я составил столько могущественных заклинаний, сколько и не снилось другим магам.
      Громф ощутил, как усики проникающей в разум магии иллитида обшаривают его мозг.
       Этих заклинаний больше нет в моей памяти, —мысленно сказал он. — Они в моих личных апартаментах, в Магике. Вот здесь.
      Громф представил себе свой кабинет, огромный стол, занимающий большую часть комнаты без окон. У этого стола из полированной кости было множество выдвижных ящиков, открывающихся в другие измерения. Передние стенки ящиков были сделаны в форме черепов. Громф представил, как сидит в своем кресле за этим столом, как тянет руку к одному из ящиков и вкладывает пальцы в глазницы черепа. Ящик открылся, демонстрируя подставку с двумя бутылками. Каждая была отлита из золота, на боках у обеих имелись «окошки» из зеленого, как мох, стекла, и сквозь них из бутылочек разливалось сияние. На каждом из флаконов на языке дроу было написано одно и то же слово: «Помни».
       Что это?- спросил иллитид.
       Я называю их «бутылки с мыслями», —передал Громф. — В каждой содержится какое-нибудь мощное заклинание- и все мысли, которые привели к его созданию. Эти заклинания такой силы, что даже я не осмеливался ими воспользоваться, но они настолько уникальны, что, создав, я не мог допустить их утраты. Чтобы избежать соблазна, я изготовил для них эти бутылки. Тот, кто проглотит их содержимое, получит не только само заклинание, но и знание всех стадий процесса его создания.
       Оказавшись в Магике, я заберу их, —сказал иллитид.
       Не раньше, чем освободишь меня, —ответил Громф. — Ящик откроется лишь в ответ на мое прикосновение.
      Архимаг позволил своему сознанию вспомнить давний эксперимент, проведенный им, когда он только что создал стол и вдохнул в него магию. Он нарочно оставил дверь в кабинет едва защищенной, а потом наблюдал при помощи ясновидения, как туда проник его ученик и попытался открыть стол. Не успел дроу сунуть пальцы в глазницы, как застыл и хотел было закричать, однако из глотки его вырвался лишь сиплый хрип, а потом начался ужасный распад. Белые волосы пучками посыпались с головы, словно пересохшая солома, глаза ссохлись, как спекшиеся от жары грибы, и вывалились из орбит. Кожа его начала истончаться, потом пошла множеством трещин, из которых посыпалась коричневая пыль — засохшая кровь. Он медленно оседал, съеживался под собственной тяжестью, пока там, где только что стоял дроу, не осталась лишь груда грязного тряпья.
       Впечатляюще, —произнес иллитид.
       Спасибо, —отозвался Громф.
      Еще один огненный шар перелетел через осадную стену и грохнулся неподалеку, брызнули капли раскаленной лавы. Расплавленный камень скатывался с иллитида, подобно воде, стекающей по стеклу. Тот явно укрылся за каким-то защитным заклинанием.
       Ну что, по рукам? —спросил Громф. — Ты освобождаешь меня и в качестве платы получаешь бутылки с мыслями?
       Ты должен показать мне путь в Магик,- сказал иллитид. — Он ведь защищен от магического проникновения, не так ли?
      Громф улыбнулся:
       Верное предположение. Но есть часть здания, не защищенная этими чарами, поскольку существует в своем особом псевдоуровне: вертикальная шахта, по которой можно попасть в мой кабинет. Если ты сумеешь доставить нас в нее, я покажу тебе, как найти дверь.
       Мысленно представь ее себе, —велел иллитид.
      Громф подавил раздражение оттого, что ему приказывают.
       Разумеется,- ответил он. — А… кстати, как тебя зовут?
       Слуугуф.
      Если иллитид сказал правду, Громф получил оружие, которое мог использовать против существа. Разумеется, пожиратель мыслей тоже знал это, а значит, Слуугуф не собирался оставлять Громфа в живых. Все это стремительно промелькнуло в мозгу Громфа — по счастью, слишком стремительно, чтобы Слуугуф заметил, — а затем Громф сосредоточился на том, как попасть в шахту. Он чувствовал, как иллитид мысленно выглядывает из-за его плеча, внимательнейшим образом изучая место, куда они намеревались перенестись.
      Рядом с ними возник мерцающий круг пурпурного света. Слуугуф ступил в него и мгновение спустя уже левитировал внутри шахты. Казалось, что она тянется и вверх и вниз бесконечно, а стены ее сотканы из тьмы, каким-то образом сгустившейся настолько, что она стала почти осязаемой. Громф знал, что, не будь он заперт в сфере, в ноздри ему ударил бы отвратительный, зловонный запах псевдоуровня, вонь уродливых существ, называющих его своим домом.
       Где дверь? —спросил Слуугуф.
      Громф указал на место, где мрак выглядел еще более густым, чем везде.
       Рассей эту магию, потом нажми,- мысленно передал он.
      Слуугуф сделал, как он велел. Засияла алмазная пыль, и проступили невидимые прежде руны, начертанные ею. Когда свечение исчезло, Слуугуф толчком открыл дверь, и перед ним предстал кабинет Громфа.
      В помещении был жуткий беспорядок — последствия поединка Громфа с личдроу Дирром. Огромный стол посреди комнаты был поцарапан вращающимися клинками, наколдованными личдроу, мраморный пол треснул там, где в него ударил посох Дирра. Одна книжная полка разлетелась вдребезги, а попадавшие с нее свитки валялись растоптанные. Личдроу, заперев Громфа в сферу, оставил все как есть в знак презрения к мастерству Архимага.
      Вечно горящие красные свечи, вставленные в настенные подсвечники из сжатых в кулаки пальцев скелетов, по-прежнему освещали кабинет, и обитое плюшем кресло у стола тоже сравнительно не пострадало. Более жесткое деревянное кресло для посетителей по другую сторону стола валялось на боку с оторванными ножками. Позади него виднелась дверь из черного мрамора со сверкающими серебряными рунами.
      Что до каменного голема, пытавшегося защитить Громфа, единственное, что от него осталось, — отрубленная каменная рука, одиноко лежавшая в углу.
      Все еще паря внутри шахты, Слуугуф просунул через дверь в кабинет кончик щупальца. Мгновенно из стены вырвалась струя пламени. Это невидимый сигил высвободил огненную элементаль. Магия Слуугуфа, однако, оказалась быстрее. С его щупальца сорвалась ледяная стрела и ударила в элементаль, замораживая ее. Огненная элементаль застыла, по пояс высунувшись из камня, вскинув руки над головой. Двигались только ее глаза. Когда иллитид шагнул наконец в комнату, они яростно засверкали.
       Ты не предупредил меня насчет этого,- сказал иллитид, кивнув на замороженную элементаль и шевеля щупальцами.
       В этом явно не было необходимости, —ответил Громф. — А теперь давай займемся делом. Освободи меня. Положи сферу на кресло у стола.
      Щупальца зашевелились, и с гримасой, которая, возможно, была улыбкой, Слуугуф опустил сферу на подушку кресла. Потом он, не мешкая, начал творить заклинание. Его трехпалые руки задвигались — Громфу показалось, что он отчасти узнал контрзаклинание заточения, но его соматическая составляющая была сложнее, чем нужно, — и тут сфера раскололась и на Громфа со всех сторон обрушились звуки.
      На миг он оказался между измерениями, тело его внезапно освободилось от державшей его в заточении магии, в ушах загудело, словно он сделался вдруг языком колокола…
      И вот он уже сидит в своем кресле. Торжествующе сверкая глазами, он начал было поднимать палец, чтобы этим едва заметным жестом активировать второй невидимый сигил в стене. Смыкающиеся эллипсы затянут Слуугуфа в пространственную ловушку.
       Остановись.
      Палец Громфа замер. И маг даже и думать не мог снова пошевелить им. Что-то вцепилось мертвой хваткой в его мозг и подавило волю. Громф ощутил, как Слуугуф запускает свои отвратительные ментальные щупальца в его разум.
      Архимаг, сердце которого вдруг застучало быстрее, понял, что, очевидно, произошло. В заклинание, давшее Громфу свободу, иллитид вплел другое, замедлившее все реакции мага. Это дало Слуугуфу время для еще одного заклинания — господства над разумом, — превратившего Громфа в его раба.
      Громф неподвижно сидел в кресле, ожидая следующей команды иллитида. Если бы он мог, то застонал бы от досады. Он так старался не думать о сигилах в стенах. После того как иллитид столь успешно разделался с элементалью — как и рассчитывал Громф, — у Слуугуфа должно было возникнуть ложное чувство безопасности. Предполагалось, что второй сигил станет ловушкой для пожирателя мыслей после того, как Громф освободится. Но тщательно продуманный план Архимага лежал в руинах, разбитый вдребезги, словно сфера, осколки которой валялись у ног Громфа.
      Слуугуф встал позади Громфа и навис у него над плечом.
       Открой ящик.
      Громф нагнулся, вставил пальцы в глазницы черепа и потянул. Ящик выдвинулся, демонстрируя две бутылки с мыслями.
       Достань их из ящика, —приказал Слуугуф.
      Громф сделал то, что ему велели, — поставил обе бутылки перед собой на стол. Он взял себя в руки. Если иллитид попытается лишить его жизни или, по крайней мере, снова заточить куда-нибудь, защитная магия стола помешает ему.
      Однако Слуугуф отдал ему очередной приказ:
       Выбери одну из бутылок.
      Пальцы Громфа сомкнулись на той, что стояла ближе. В следующий миг, по команде Слуугуфа, они разжались, и Громф взял другую бутылку.
       Выпей! —приказал иллитид.
      Услышав это, Громф понял, что вторая часть его плана — та, о которой он явно безуспешно старался не думать вовсе, — тоже провалилась.
      Десятилетия назад Громф создал эти бутылки с мыслями на случай непредвиденных обстоятельств, если он вдруг окажется пленником существа, способного читать его мысли. Он говорил правду, утверждая, будто понятия не имеет, что в этих бутылках, но при этом в мозгу его хранилась одна крохотная частичка информации: память о том, что, если такая ситуация возникнет, он должен предложить эти бутылки пленившему его. Но доска саваоказалась перевернутой. Что бы ни содержалось в бутылке, которую уже откупоривали его вероломные руки, оно должно было обрушиться на самого Громфа.
      Частица разума Громфа протестующе завопила, но этот крохотный, подавленный голос не был услышан. Медленно, неотвратимо Архимаг Мензоберранзана поднес бутылочку к губам и осушил ее до дна.

      Вейлас отплыл в сторонку от кипящего водоворота у подножия водопада, пытаясь придумать, как ему связаться с остальными. Полностью трансформировавшийся, он больше не в состоянии был дышать воздухом. Его руки и ноги сделались похожими на перепончатые лапы, а копчик удлинился и превратился в рыбий хвост. После того как выпали последние волосы, поверх кожи наросла серо-зеленая пленка, выделявшая слизь, защищающую тело от холода. Вейлас был обречен оставаться под водой, он не мог вскарабкаться обратно в туннель, где ожидали его спутники.
      По крайней мере, все снаряжение было при нем. Проводник потрогал прочный кожаный ремень с металлической пряжкой в форме рофьей головы. Может быть, с помощью ее магической силы, вкупе с особой ловкостью, которую придает обладающая магическими свойствами кольчуга, он сумеет карабкаться внутрипадающего со скал потока, против его сокрушающей силы. Но когда он подплыл к поверхности, чтобы взглянуть, то вспомнил, что струя водопада, бьющая из верхней пещеры, изгибается дугой. На протяжении большей части подъема падающая вода находится в добрых трех-четырех шагах от стены — слишком далеко, чтобы он мог погрузить в нее голову, удерживаясь при этом на скале.
      Расстроенный, он снова погрузился под воду. Выхода не было.
      И тут он вспомнил про свой напитанный магией рюкзак.
      Стряхнув его с плеч, он повесил рюкзак на грудь и затянул лямки потуже. Потом открыл его основной клапан. В безразмерное пространство внутри рюкзака хлынула вода. Когда мешок наполнился — вместив, пожалуй, содержимое не менее тридцати мехов для воды, — проводник закрыл клапан. Немалая часть содержимого рюкзака будет испорчена, но что значит эта жертва в сравнении с его жизнью.
      Вейлас подплыл прямо под водопад, сражаясь с течением мощными ударами хвоста. Падающий с высоты поток гремел в ушах и увлекал его вниз, но наконец, он увидел над головой сплошное темное пятно — основание скалы. Течение ударило его о камень раньше, чем он успел подготовиться, но мгновением позже разведчик Бреган Д'эрт отыскал зацепку для руки. К своему изумлению, он почувствовал, как из кончиков пальцев высунулись когти, которые помогли ему удержаться. Напрягая мускулы, он сопротивлялся течению, пытающемуся оторвать его от поверхности скалы. Вейлас начал подниматься.
      Чем меньше ему оставалось до поверхности, тем с большей силой обрушивался на него водопад. Дважды Вейлас соскальзывал, и его едва не сбрасывало обратно на дно озера, но он ухитрялся повиснуть на одной руке. Помогая себе хвостом, он всякий раз снова прижимался к каменной стене. Наконец голова его высунулась на поверхность.
      Вейлас полез наверх, цепляясь когтями на руках и ногах за скользкие камни. Поднимаясь, он задерживал дыхание — точнее, задерживал воду в легких. Когда он почувствовал, что его силы на исходе, он выдохнул через рот — казалось, будто его тошнит, — потом открыл клапан рюкзака и засунул голову внутрь. Он сделал глубокий вдох, потом закрыл клапан и продолжил подъем.
      Мало-помалу Вейлас подобрался к устью туннеля. Когда он был в паре шагов от его края, сверху выглянул Фарон, разумеется, с помощью магии узнав о приближении Вейласа, — услышать за ревом водопада, что кто-то карабкается по скале, он не мог. Маг уже начал творить заклинание.
      Вейлас — а в глазах Фарона вылезший из озера «монстр» — замахал перепончатой лапой в безнадежной попытке остановить нацеленную на него магическую атаку. Мотая головой, он указывал на крури, висящие в ножнах у него на боку.