Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сад каменных цветов

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Смит Дебора / Сад каменных цветов - Чтение (стр. 12)
Автор: Смит Дебора
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Соло кивнул:

– Поверьте мне, еще пара дней – и люди забудут и Джеке Марвине, и о том, почему вы боролись за его жизнь. Ублюдки найдут новый повод поорать и помахать кулаками. Вас оставят в покое.

К несчастью, Соло был абсолютно прав. В этом мире, где смерть, разрушение и несправедливость могли стать всего лишь поводом для потехи, всем было на все наплевать. Но если вы оказались в гуще событий, вне света софитов, прикоснулись к страданиям и бедам другого человеческого существа, вы не сможете больше оставаться равнодушным. У вас каждый день будет сосать под ложечкой.

Я коснулась рукой собственного живота, тошнота подступила к горлу. Соло взглянул на мое посеревшее лицо и торопливо добавил:

– Но это не значит, что вы работали напрасно.

– Неужели? Разве смерть или жизнь Джека Марвина хоть что-нибудь значили, изменили что-то, решили какие-то проблемы? Смогла ли я улучшить его положение или этот мир вообще? Нет. Джек Марвин мертв, и я не могу этого изменить. – Я кивнула на экран телевизора. – Вот Карен. Я люблю ее, но помочь ей тоже не могу. И это только вершина моего личного айсберга, мистер Соло! Я слишком часто подвожу людей, которые зависят от меня, и то же самое происходит с теми, кого я люблю. – Я выключила телевизор и бросила пульт на кушетку.

Соло встал, обошел вокруг столика и взял меня за плечи. Его темные глаза смотрели серьезно, почти сердито.

– Если бы я знал, как забыть о мертвых и продолжать жить, я бы поделился с вами этим секретом. Я видел ваше выступление по телевидению на прошлой неделе. Я слышал, как вы сказали, что смотреть как человек умирает, это не самое трудное. Самое трудное продолжать с этим жить. Вы были правы.

– Вы потеряли того, кого любили?

– Да.

– И как вы с этим справились?

– Я не уверен, что справился, и не знаю, сумею ли справиться.

Соло отпустил меня и подошел к большим стеклянным дверям на террасу. Он стоял там и смотрел на океан, ссутулившись, сунув руки в карманы. Я подошла к нему.

– Расскажите мне, что произошло. Прошу вас. Мы стояли рядом и смотрели на волны, без устали набегающие на песок.

– Я видел, как убили моего отца.

Мне показалось, что пол уходит у меня из-под ног. Неудивительно, что он напоминал мне Эли!

– Как это произошло? – мягко спросила я.

– В… драке. – Я понимала, что Соло тщательно взвешивает каждое слово и не намерен сказать ничего лишнего. Он повернулся ко мне, чтобы видеть выражение моего лица. – Возможно, он это заслужил, но все равно это было… несправедливо.

– Вы вините его за то, что он умер?

– Боюсь, что да. Не слишком я хороший сын, верно?

– Если бы вы не были хорошим сыном, это не мучило бы вас. Вы бы не пытались столько лет понять, что произошло. Все это так сложно…

– Не знаю, сумею ли я во всем разобраться. Я ищу ответы, но не нахожу их. Моя семья так и не пришла в себя по-настоящему после того, что случилось. Я все старался заботиться о них и помогал им верить в то, во что они должны были верить.

– Они верили, что ваш отец не заслужил такого?

– Да.

– Ну а вы считаете, что он сам во всем виноват, так?

– Не знаю. Вероятно, это так. И все-таки есть что-то чего я не могу понять. – Соло широким жестом обвел океан. – Он унес все с собой и не оставил ответа.

– Вы ненавидите его и в то же время любите…

– Верно. И это очень тяжело.

Я кивнула. Мне вдруг захотелось попытаться объяснить ему мои отношения со Сван, рассказать о смерти Клары и о ее последствиях. Я судорожно искала слова. Соло стал первым человеком, который, как мне показалось, мог бы меня понять.

– В моей семье тоже… кое-кого убили, – пробормотала я наконец.

Соло замер, не сводя с меня глаз.

– Кого?

– Близкую родственницу. Но я не могу… Мне трудно говорить об этом, даже сейчас. Я была ребенком, когда это случилось, и тем не менее я чувствую свою вину за ту цепь событий, которая привела к ее смерти. Если бы я не сказала того, что сказала, или поступила иначе… – Я опустила глаза, признавая свое поражение. – То же самое чувство не покидает меня со дня смерти Джека Марвина.

– Но вы были совсем маленькой.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Даже дети могут отличить зло от добра. А я была очень странным, очень «взрослым» ребенком. Я прекрасно знала, что хорошо, а что плохо, и понимала, как мне следовало бы поступить.

– А убийцу нашли?

Соло говорил очень тихо – так же, как и я. Мы боялись сдвинуть крышку на ящике Пандоры, где хранились воспоминания, которые все еще могли принести несчастье.

– Нет. Вернее… человек, которого обвинили убийстве, – я старательно подбирала слова, – не бы осужден по всем правилам.

Соло подошел ближе, не сводя с меня горящих глаз.

– Но вы были уверены в его виновности?

Я прикусила язык в прямом смысле этого слова и тут же почувствовала, как ко мне возвращаются рассудительность и способность владеть собой. Меня иногда саму пугало то, что я могла становиться холодной, как камень, тормозя все эмоции, – точно так, как это делала Сван. Я отступила на шаг.

– Скажем просто, что система правосудия не сработала так, как следовало бы. Я очень рано поняла, что намного легче обвинить человека, чем доказать его невиновность. Именно поэтому я стала защитником, а не обвинителем. Я должна доказать свою невиновность!

Голова Соло дернулась как от удара.

– Вашу невиновность?

– Я хотела сказать – невиновность моих подзащитных.

Я отвернулась, едва владея собой, и стала смотреть в окно. Соло не сводил с меня глаз. Искупление!. Разговаривая с этим мужчиной, которого я практически не знала, я пыталась получить отпущение грехов. Он заменил мне того единственного человека, в чьем прощении я отчаянно нуждалась. Эли…

Я резко отвернулась и принялась оглядывать комнату, пока мой взгляд не наткнулся на сандалии, стощие около кушетки. Я подошла и надела их.

– По-моему, нам следует сменить обстановку.

Соло без возражений сунул ноги в старые мокасины, которые оставил у двери на террасу.

– Я заметил бар на пляже неподалеку. Я приглашаю вас поужинать. А потом мы посмотрим на закат.

– Отлично. Только давайте больше не будем разговаривать.

Телохранитель лишь качнул головой, не собираясь ни извиняться, ни обижаться.

* * *

Мы сидели на песке, чуть в стороне от входа в прибрежную таверну, и любовались пурпурно-золотым закатом. Надвигались сумерки. Из динамиков доносились старые мелодии. Соло выпил две банки пива, а я ограничилась минеральной водой, боясь, что окончательно потеряю контроль над собой. Я сидела, обхватив колени руками. Океанский бриз играл моими волосами, осушал влагу на щеках.

Соло прилег рядом со мной, опершись на локоть. Крошечный краб переполз через его голую лодыжку, задержался на мгновение и скрылся в темноте. Соло наблюдал за ним, полуприкрыв глаза, а я наблюдала за Соло.

– Вас ничто не может вывести из себя, – заметила я.

– Меня многое выводит из себя, – не согласился он.

– Сегодня утром я смотрела на вас, когда вы стояли на пляже. Что вы писали?

Он чуть повернул голову в мою сторону:

– Я подсчитывал скорость волн и их количество – в минуту, в час, в сто лет… Это была всего лишь игра. Чтобы расслабиться, я обычно решаю математические ребусы. – Соло как-то странно посмотрел на меня. – Давайте же, смейтесь! Скажите: «Он подсчитывал воду».

Я повернулась к нему и придвинулась ближе. Он очаровывал меня, во мне зарождалось странное ощущение чего-то знакомого. Я вспомнила, как он подсчитывал количество топлива, пока мы летели на остров, подумала о роботе, об умении Соло обращаться с компьютерами, о составлении компьютерных программ… Все это основывалось на его способностях к математике.

– Когда-то я знала одного человека, у которого были такие же способности к математике, как у вас.

Соло сухо, неприязненно рассмеялся.

– Такой же ученый идиот, как и я? Человек с односторонним развитием?

– Он был самым славным из всех, кого мне доводилось встречать! Просто он был математическим гением – вот и все.

– Гм… И что же, он нашел применение своим мозгам? Стал профессором? Инженером? Врачом? Кем?

Я взяла горсть песка и принялась струйкой выпускать его из ладони.

– К сожалению, он стал профессиональным игроком и букмекером.

Соло вдруг резко сел, и я удивленно посмотрела на него. Он обхватил одно колено руками и не сводил глаз с волн. Его профиль снова показался мне знакомый.

– Что-то не так? – спросила я.

– Становлюсь старым и сентиментальным. – Он на мгновение ссутулился, потом снова расправил плечи. – Что ж, недаром говорят, что посеешь, то и пожнешь. Но только сейчас я понял, насколько мне тяжело…

Я нахмурилась, не понимая смысла его слов. Соло продолжал смотреть на океан, явно избегая моего взгляда.

– Значит, этот милый мальчик, этот гений кончил не слишком хорошо?

Я пожала плечами:

– Мне известно лишь то, что он нашел пристанище на Карибах, управлял тотализатором и получал неплохой доход. Десять лет назад я нанимала частного детектива, чтобы найти его. В то время он жил на островах.

– Он, очевидно, много значил для вас, раз вы так старались его разыскать. Старый друг?

Я помедлила с ответом:

– Можно сказать и так.

– И вы никогда его больше не видели?

– Нет. Его бизнес был нелегальным. Он использовал телефонную сеть. Те же самые законы теперь распространяются и на азартные игры в Интернете.

– А вы не могли любить человека, который хотя бы немного нарушил закон?

– Дело не в этом. Я вообще не уверена в том, что азартные игры должны быть вне закона. Если люди хотят выбрасывать деньги на ветер, это их право.

– Но вы были огорчены, что он не стал уважаемым человеком?

– Я думаю, что он изо всех сил старался заботиться о своей семье. У него было тяжелое детство. Я не могу судить его. – Я спокойно посмотрела на Соло. – Вы сказали, что потеряли отца и вам тоже пришлось заботиться о семье. Вы не могли бы побольше рассказать мне об этом?

Ему явно хотелось это сделать, но он сдержался и покачал головой:

– Нет. Но если я когда-нибудь решусь на это, то расскажу только вам.

Я поерзала на песке, обдумывая его ответ.

– Мы с вами оба пускаемся в откровенные разговоры и всякий раз останавливаемся у последней черты, Я ничем не лучше вас.

Мы посидели молча. Ночное небо украсили крупные звезды. Соло спросил меня, не буду ли я возражать, если он закурит. Я сказала, что не буду.

– У меня, очевидно, есть маниакальные идеи, но политическая корректность – мое слабое место, – сказала я.

– Хорошая девочка.

Соло достал серебряный мундштук с сигарой дорогой марки. Я вдыхала тонкий аромат хорошего табака и смотрела, как колечки дыма срываются с его губ. Это было так по-мужски, так просто и так привлекательно…

– Вы, наверное, любите охотиться, ловить рыбу? – поинтересовалась я.

Соло покосился на меня:

– Рыбачу иногда. Но ружья у меня нет.

– Вы пацифист?

– Нет. Просто я навидался смертей.

От этого спокойного, мрачного объяснения у меня перехватило дыхание. Я внимательно посмотрела на Соло.

– Я понимаю…

Немного помолчав, Соло снова негромко заговорил:

– Не стоит сидеть и все время вспоминать о том, как умер Джек Марвин. Лучше ему от этого не станет, а вы должны жить дальше. Вы должны помогать тем, кто в этом нуждается. Другие люди, признанные виновными, ждут вас. Послушайте, я не хочу повторять то, что вы сами прочтете в Библии или в любой другой книге, где люди находят основания для веры. Но все обстоит именно так.

– Расскажите лучше, как это удается вам. Как вы сами живете в долине мертвых и не боитесь злых духов? Как вам удается не потерять то хорошее, что есть в вас самом?

– Надо продолжать надеяться и пытаться сделать мир лучше.

Я устало улыбнулась:

– Вы говорите о самом путешествии, а не о конечной его цели. Но я вас понимаю.

– Все дело в надежде, – повторил он. – И в любви.

Наши взгляды встретились, и я поняла, что этот человек любил и был любим. Не имело значения, кто его любил – это могли быть женщины, родители или близкие друзья. Главное, у него был опыт, которого я явно была лишена. Я подумала о Сван, Матильде и Карен. Вместе мы были частями того, что могло бы стать любящей семьей…

– Прекратите немедленно! – неожиданно приказал Соло, и я в изумлении воззрилась на него. – Гоните прочь эти мрачные мысли. Вы должны чувствовать, а не думать. – Он поднял руку с сигарой и обвел ритуальный круг над моей головой. – Дым уносит плохие мысли. Так в старину говорили индейцы чероки.

Наконец-то я догадалась о его происхождении. Он вспомнил об индейцах, следовательно, он жил где-то в Аппалачах.

– Так вы житель гор, – сказала я.

Соло кивнул:

– Точно.

– Как бы мне хотелось, чтобы ваш ритуал подействовал…

– Это зависит от вас. Неужели вы не понимаете, что сделали очень много? Вы дали Джеку Марвину надежду. И вы подарили ему любовь. Он умер счастливым. Вы выполнили свое предназначение в его жизни.

Я смотрела на него с отчаянием и удивлением.

– Это слишком простой ответ.

Соло покачал головой:

– Ответы всегда намного проще, чем нам хотелось бы думать. Именно вопросы рвут человеку душу.

Я уперлась локтями в колени, положила подбородок на ладони и посмотрела на звезды, нависшие над океаном.

– Спасибо вам, – наконец сумела выговорить я.

Из динамиков над крышей бара полилась сентиментальная грустная баллада. На небольшой танцплощадке у входа медленно двигалось несколько пар.

– Хотите знать мое слабое место? – спросил Соло. – Отвечаю: танцы.

Несколько секунд я сидела не шевелясь, глядя на танцующие пары, чуть покачивающиеся под медленную романтическую музыку. «Не делай этого! – твердила я себе. – Не поощряй его». Но было поздно.

– Меня воспитывала бабушка, настоящая южная леди. Она отправила меня учиться танцам в Эшвилл, штат Северная Каролина, на родину пристойного южного тустепа. Так что я настоящий эксперт. – Я протянула Соло руку. – Хотите попробовать?

– Я отдавлю вам ноги.

– Вы можете снять ваши мокасины. Тогда я тоже сниму туфли, а босиком мы не причиним друг другу сильной боли.

– Ладно, будь оно все неладно. Если вы настаиваете… – Изображая побежденного, он взял меня за руку и помог встать.

Мы сбросили обувь и встали лицом к лицу. Сердце гулко билось у меня в груди. Соло все еще держал меня за руку, крепко и в то же время осторожно. Я положила левую руку ему на плечо.

– Так, кладите вашу правую руку мне на талию.

Нам незачем так цепляться друг за друга, как это делают люди на площадке. – Его пальцы легли чуть повыше моего бедра, примяв белую ткань платья. – А теперь повторяйте мои движения.

Мы медленно двинулись в такт полной соблазна мелодии. Соло определенно знал, как следует двигаться, несмотря на все его протесты. Моя рука постепенно обмякла в его руке. Я чувствовала каждое движение его пальцев на моей талии и постаралась сосредоточить все свое внимание на воротнике его синей рубашки.

Внезапно из-за какой-то неровности на песке я пошатнулась и наступила ему на ногу.

– Эй, леди, – сухо сказал он, – я не каменный, так что поосторожнее.

Я не удержалась и рассмеялась. Соло притянул меня к себе, и я не стала сопротивляться. Его дыхание коснулось моего лица, я вдохнула чистый мужской запах его кожи, и мне вдруг стало удивительно спокойно. Мы забыли обо всем, глядя друг другу в глаза, чуть покачиваясь в такт балладе.

* * *

Как только мы подъехали к дому на пляже, автоматически включилось наружное освещение, заливая стоянку ярким светом. Я быстро поднялась по лестнице, но на крыльце споткнулась о маленькую картонную коробку. Соло услышал глухой стук и мгновенно оказался рядом со мной.

– Не дотрагивайтесь до нее! – приказал он.

Мой взгляд упал на золотой с белым логотип «Компании Хардигри». Мое имя и адрес были написаны знакомым элегантным почерком. Ниже отпечатанного типографским способом обратного адреса той же рукой были приписаны инициалы СХС. Сван Хардигри Сэмпле.

– Это от моей бабушки, из Северной Каролины, – устало пояснила я. – Я сомневаюсь, чтобы она прислала мне взрывчатку.

Соло поднял коробку. Пока он рассматривал ее, на его щеках заиграли мускулы.

– Вероятно, бабушка волнуется за вас. Я полагаю, вы ей уже позвонили? Или нет?

– Мы редко разговариваем по телефону, и дома я бываю нечасто.

– А я думал, вы близки с ней.

– Мы… неотделимы друг от друга, но близкими людьми нас не назовешь. – Холодок пробежал у меня по спине: Сван вмешалась, как будто почувствовала, что моя воля слабеет. – Моя бабушка не стала бы мне ничего присылать сюда, если бы не считала это важным. Я должна подняться наверх и открыть посылку.

В конце концов Соло сдался. Он настоял только на том, чтобы самому отнести посылку в дом. Словно она и в самом деле могла взорваться.

* * *

«Моя дорогая Дарл, – говорилось в приложенном письме, – я понимаю, что ты не нуждаешься ни в моем сочувствии, ни в моей поддержке. Но я следила за процессом, и меня все-таки волнует твое состояние. Я связалась с офисом «Группы Феникс» в Вашингтоне, и миссис Айрин Брэншоу сказала мне, что ты надеешься привезти прах мистера Марвина в Бернт-Стенд и здесь похоронить. Я взяла на себя смелость и оплатила место возле церкви. Посылаю тебе образец мрамора, который я выбрала для урны и для могильной плиты мистера Марвина. Если ты дашь свое согласие, то граверы немедленно приступят к работе. Я хочу, чтобы ты знала: я горжусь тобой и люблю тебя».

Потребовались двадцать пять лет и смерть еще одного человека, чтобы вырвать это признание у моей бабушки! Я села на кушетку и сняла обертку с присланного куска мрамора. Он был блестящим, с прожилками на нежном розовом фоне.

– Ваша бабушка прислала вам кусок мрамора, – констатировал Соло без всякого выражения.

Он прислонился к стене у раздвижных дверей, засунув руки в карманы. На лице его появилось мрачное выражение.

– Моей бабушке семьдесят семь лет, но ее по-прежнему невозможно сломить. И она никак не может отказаться от мысли, что наступит день и я вернусь, чтобы возглавить семейный бизнес.

Я положила ладонь на холодный камень и вдруг испытала странное ощущение. Сван прислала мне кусочек нашего мира, чтобы напомнить, что камень ломается в самом слабом своем месте.

Я встала, сжимая мрамор в руках.

– Я иду спать. Спокойной ночи.

Я прошла мимо Соло, собрав все силы, чтобы двигаться плавно, высоко держать голову, с прямой спиной, с безмятежным выражением лица. Сван воспитала меня на своем собственном примере отчаянной гордости, спрятанной за маской высокомерия. Я научилась окружать себя броней – так же, как это делала она. Мне никто не нужен, даже Соло. Так будет безопаснее.

Я уже подошла к двери спальни, когда глухой голос Соло остановил меня:

– Мне кажется, что ваша бабушка хочет, чтобы вы думали, будто сделаны из камня. Только вы можете доказать ей, что она ошибается.

– Я не могу, – ответила я и закрыла за собой дверь.

Глава 13

«Я выброшу этот кусок проклятого мрамора Хардигри в окно, пока он не отравил ее! И, черт побери, я должен наконец рассказать, кто я такой!»

На следующее утро Эли рассекал волны с какой-то сдержанной яростью, чувствуя, как его опутывает паутина проблем. Он должен немедленно вернуться в дом на берегу, принять душ, одеться, выпить кофе и продумать до мельчайших деталей все, что он скажет Дарл. И сделать это нужно до того, как она проснется. Все должно произойти быстро и четко, никаких неясностей. Теперь он знал, что Дарл не испытывает к нему ненависти из-за того, что Па причинил горе ее семье. Она столько рассказала ему о нем самом… Эли даже представить не мог, что она все это помнит. Он узнал то, что ему требовалось знать. И только это имело значение.

Эли ниже опустил голову в воду, его руки описывали ровные дуги, пронзая волны и взлетая вверх. Он по-прежнему не мог опровергнуть обвинения, выдвинутые против его отца, и не мог отвергать вероятность того, что отец их заслужил. Он по-прежнему не верил в то, что они найдут ответы на все вопросы, если начнут рыть землю и тревожить привидения в Бернт-Стенде. Но теперь Эли знал наверняка, как Дарл отнесется к> возможности открыть наконец истину. Она верила в справедливость. А значит, она даст его семье шанс доказать невиновность Па.

«Дарл даст шанс и мне тоже», – решил Эли.

Он повернул и поплыл к берегу. В тот самый момент, когда он уже встал на дно и собирался выходить из воды, на него накатила волна и что-то ткнулось ему в руку чуть пониже локтя. Богатый опыт подсказал ему единственно верную реакцию. Эли тут же резко поднял руку.

Его укусила мелкая акула – вероятно, из тех, которые охотятся на рыбу на мелководье. Кровь текла из глубокой раны в форме полумесяца немного ниже локтя. Эли рывком выскочил на берег, держа руку на отлете. Кровь капала на белый песок. Он посмотрел на рану и негромко выругался, сообразив, насколько она опасна. Но тут на него накатила тошнота, голова закружилась.

«Не повезло, – успел подумать он. – Мне просто не хватило времени».

Момент истины пришлось отложить.

* * *

– Ты меня спас, парень! – рявкнул кто-то у него над ухом.

Это был здоровый, крепкий лысый грузчик по имени Джерниган. Они работали на автомобильную компанию, и Эли только что оттолкнул Джернигана в сторону от автопогрузчика. Эли смотрел на сломанный указательный палец на правой руке. Торчала кость, кровь лила рекой. Стоял январь, было страшно холодно, и от его крови шел пар. К горлу подступила тошнота. Ему было всего четырнадцать, он прибавил себе возраст, чтобы получить работу. Теперь его выгонят, и он останется без денег. Мама работала в бакалейной лавочке, но ей платили гроши. Они нуждались в каждом пенни.

Кровь, кровь Па. Ужас и стыд. Он смотрел на свою руку, а видел лежащего на земле Па. У него задрожали колени. Джерниган успел схватить его за воротник пропитанной кровью куртки, его несвежее дыхание обожгло лицо Эли.

– Не вздумай мне тут в обморок грохнуться, парень! Ты – мой любимый новичок за весь этот долбаный месяц. – И Джерниган, громадный суровый работяга из Теннесси, бригадир грузчиков, поволок его в медпункт.

Два дня спустя, когда Эли вернулся на работу с гипсом на пальце и распухшей рукой, напоминавшей жирную перчатку, Джерниган не отрекся от своей странной симпатии к нему.

– Подойди-ка сюда, доходяга! – с нежностью позвал он и повел Эли в темное помещение склада недалеко от главного дока.

Эли взглянул на грязный деревянный стол и мужчин, сидящих за ним. Центр стола покрывали колоды карт, покерные фишки и доллары.

– Этот юный джентльмен имеет свой подход к цифрам, – с грубым смехом объявил Джерниган. – Я не хочу, чтобы он оставался тупым грузчиком до конца своих дней. Давайте научим парнишку кое-чему.

Он подвинул стул, и Эли присоединился к игрокам за покерным столом.

– Ты не возражаешь против того, чтобы играть с цветным? – поинтересовался Джерниган, указывая пожелтевшим от табака пальцем на громилу-негра в рабочем комбинезоне. На Эли смотрели холодные, черные глаза.

– Нет, сэр, я не возражаю, – ответил Эли, обращаясь к негру, а не к Джернигану.

Грузчик кивнул.

– Тогда глотни, белый паренек. – Он толкнул к Эли пинту джина.

Эли сделал глоток, и его чуть не вырвало. Но он сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Другой игрок собрал карты, несколько раз перемешал их и кинул колоду Эли.

– Учись тасовать карты, – сказал он.

Эли неловко мешал карты, его лицо горело от смущения, раненую руку дергало, но постепенно в нем росла уверенность. Пятьдесят две карты, четыре масти – запомнить легко. Он посмотрел на свои руки и увидел, что его неуклюжие попытки перемешать колоду ни к чему хорошему не привели – из едва зажившей ссадины на ладони показалась кровь. У него снова закружилась голова, и он едва не потерял сознание. Но Эли крепко держался за карты, за свое будущее, за облегчающий душу счет. Никто не сможет этого отнять у него!

Он уже чувствовал, что победит.

* * *

«Просто считай карты. Считай их мысленно», – приказал себе Эли, стараясь не упасть в обморок. Он стоял на кухне в доме на пляже и держал руку над раковиной, прижимая к ране наполненное льдом полотенце, стараясь не смотреть, как его собственная кровь уходит в сток. Услышав, как открылась дверь спальни Дарл, он тяжело привалился к раковине. В голове у него было пусто, на лбу выступила испарина. Эли ненавидел свое тело за то, что оно так реагирует на вид и запах крови, но никак не мог с этим справиться. Каждый раз, снова и снова, он видел, как умирает его отец. Дарл прошла через гостиную, звук ее шагов раздавался все ближе. Как только она переступила порог кухни, Эли опустил кровоточащую руку пониже. Дарл выглядела строгой и элегантной в шикарном бежевом брючном костюме. Великолепные темные волосы она убрала в строгий пучок, солнечные очки скрывали ее глаза. Семейную подвеску Хардигри оттеняла белоснежная блузка. Дарл снова надела доспехи. И она несла свои чемоданы!

Эли покрепче вцепился в край раковины. Черт побери, он все неверно рассчитал. Она собралась уезжать.

Дарл остановилась и нахмурилась.

– Что с вами? Вы побледнели как полотно…

– Не могли бы вы достать аптечку? Она в шкафчике над микроволновкой.

Дарл посмотрела на белые плитки пола и застыла. Бурые пятна крови образовали цепочку от раздвижных дверей до раковины, у которой стоял Соло.

– Что произошло? Вы… – Она обошла стол, увидела его руку и замерла на месте.

– Ничего страшного, – ответил он. – Меня укусила маленькая акула, когда я…

Дарл сорвала очки, схватила чистое полотенце и перевязала его рану. Пока она затягивала узел, кровь испачкала ей руки и обшлага пиджака, но это, казалось, не произвело на нее никакого впечатления. Эли покачнулся, и Дарл обхватила его свободной рукой за талию. Он заскрипел зубами.

– Черт побери! Я не умею танцевать и едва не падаю в обморок при виде собственной крови.

Дарл подняла на него глаза, и на какое-то мгновение он увидел искреннюю симпатию и тревогу на ее холодном лице.

– У вас две левых ноги и слабый желудок, – насмешливо констатировала Дарл. – И из-за вас я определенно опоздаю на самолет, который вылетает из Таллахасси.

Эли подсчитал свои козыри и решил, что она блефует.

– Вот и отлично, – сказал он.

* * *

– Вы жена или подруга? – спросила Дарл медсестра в маленьком госпитале.

– Я его адвокат, – ответила она без намека на шутку.

У Эли достаточно прояснилось в голове, чтобы оценить это. Ему каким-то чудом удалось заполнить документы в приемном покое так, чтобы Дарл не прочитала его настоящего имени. И теперь он был рад, что Дарл настояла на том, чтобы сопровождать его в маленький, отгороженный занавеской отсек, где врач наложил ему несколько десятков швов. Она сидела рядом с Эли на металлическом табурете, молчала и зорко следила за действиями врача. Болтливый молодой доктор рассказал им, что он сын ловца креветок и поступил на медицинский факультет, только бы не вытаскивать сети на берегу бухты Аппалачикола. Он то и дело косился на Дарл – редкий мужчина не посмотрел бы на нее, – но она не сводила глаз с руки Эли.

– Вы могли истечь кровью, – неожиданно сказала она.

– Едва ли, – вмешался врач.

Дарл подняла голову и буквально пронзила его ледяным взглядом.

– Я с вами не согласна. И не пытайтесь успокоить меня пустыми обещаниями.

Доктор потерял дар речи и покраснел. Эли вдруг осознал, что она бледна как мел, между бровями пролегла вертикальная складка, на лбу выступила испарина. Он схватил ее за руку и нащупал бившийся с бешеной скоростью пульс.

– Док знает, что говорит. Ради бога, успокойтесь. Вы выглядите так, словно только что вырвались из лап вампира. Сначала я чуть не упал в обморок, а сейчас вы готовы потерять сознание. Если бы мы выступали на ринге, из нас получилась бы отличная парочка.

– Вам следовало позвать меня сразу же, как только вы переступили порог дома весь в крови!

– Послушайте, я, возможно, и слабак, но я, во всяком случае, пытаюсь не падать кверху лапками перед женщинами. И потом, все не так плохо.

– Нет, плохо! – вдруг закричала Дарл. – Все очень плохо!

На ее скулах загорелись красные пятна. «Она ничуть не лучше переносит вид крови, чем я», – с тревогой подумал Эли. Люди в соседних отсеках начали коситься в их сторону. Молодой врач посмотрел на Дарл и покраснел еще гуще. Появилась полная медсестра в розовой униформе.

– У вас проблемы, леди? Дарл встала:

– Да, у нас проблемы! И нечего тут стоять, как сержант из розового мрамора и разговаривать со мной таким тоном. – Она снова повернулась к Эли: – Этому человеку пришлось ждать двадцать минут, прежде чем ему начали обрабатывать рану. Одному богу известно, сколько еще крови он потерял за это время! Так что не стойте передо мной в этом вашем розовом мраморном наряде и не разговаривайте со мной так, будто это я создаю проблемы.

– В мраморном наряде?! – Сестра смерила Дарл убийственным взглядом. – О чем это вы, мэм?

Дарл вздохнула, услышав ее ответ, и моментально пришла в себя. Эли уже стоял на ногах; доктор кричал что-то нечленораздельное, от него к Эли тянулась нить, которой он зашивал рану. Эли здоровой рукой обнял Дарл за плечи и обратился к сестре:


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20