Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сад каменных цветов

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Смит Дебора / Сад каменных цветов - Чтение (стр. 7)
Автор: Смит Дебора
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Бабушка не пошевелилась. Матильда подняла голову. Их взгляды встретились. Сван смотрела спокойно и решительно, в глазах Матильды изумление сменилось ужасом.

– Сван! – воскликнула она.

– Несколько дней назад я поговорила с проповедником Элом, и старик свалился с моста. Сегодня я поссорилась с Кларой, и моя младшая сестра упала с террасы.

– Это был несчастный случай! Никто не обвинит тебя в преднамеренном…

– Все знают, что Клара уехала из города. Я полагаю, будет лучше для всех, если мы сделаем вид, что она к нам не возвращалась.

– Сван, мы не можем! Мы просто не должны…

– Ты знаешь не хуже моего, что слухи распространяются очень быстро. Нас осудят. А Клара и так уже причинила нам достаточно боли. Я не хочу, чтобы ее кровь запятнала мою репутацию на всю оставшуюся жизнь.

– Но ведь ты предлагаешь…

– После того, что она вытворяла с нами все эти годы, разве она не заслуживает того, чтобы с ней поступили именно так?

На лице Матильды внезапно появилось выражение яростной ненависти, которого я от нее никак не ожидала.

– Заслуживает. Ты права.

Сван кивнула. А я сидела и смотрела на мертвое лицо Клары, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.

– Что… что происходит? – наконец сумела выговорить я.

Бабушка, не мигая, посмотрела на меня.

– Мы похороним Клару в лесу и никому об этом не скажем.

* * *

Я практически не помню ничего из того, что происходило позже той ночью. Знаю только, что старый Карл Маккарл пригнал к особняку огромный фургон для перевозки мебели, по доскам загнал туда спортивную машину Клары и увез в неизвестном направлении. А потом Сван и Матильда отнесли тело Клары, завернутое в простыню, в Сад каменных цветов.

Я крадучись пошла за ними и спряталась на невысоком холме над садом. Я видела, как они выкопали могилу у подножия огромной вазы с каменными цветами и опустили туда труп. Я слышала, как Матильда прочла молитву над глубокой ямой. Сван положила руку ей на плечо, но не проронила ни слова. А затем они забросали тело землей.

Я вернулась обратно к дому и ждала их возвращения во дворике над прудом, сидя по-турецки под фонарем. Они поднялись по ступеням террасы, тут же увидели меня и остановились.

– Мы убийцы? – спросила я.

Матильда опустилась рядом со мной на колени, крепко обняла и прижала к себе:

– Нет, не надо так думать.

Но моя бабушка, не желая скрывать правду, прямо посмотрела мне в глаза.

– Мы сделали то, что нужно было сделать. – Вот и все, что она сказала мне.

* * *

Целую неделю я не выходила из особняка. По ночам мне снилось, что земля в Саду каменных цветов раскрывается, из могилы выбирается Клара – полуистлевшая, пепельно-серая, идет через лес, поднимается по ступеням террасы, входит в дом и появляется в моей спальне. Рядом с ней всегда стоял призрак проповедника Эла. Из его ушей и раскрытого рта струилась кровь. Клара и проповедник Эл знали, что им нет смысла являться Сван. Она справится даже с мертвыми. А вот до меня они могут добраться.

«Почему ты позволила мне умереть? – спрашивала меня Клара. Она нависала надо мной, мрачная, зловещая, с нее сыпались черви и земля. – Почему ты не поторопилась принести аптечку? Почему ты не похоронила меня в фамильном склепе рядом с моей семьей? Почему ты никому ничего не сказала? Я буду преследовать тебя всю твою жизнь!»

Проповедник Эл мрачно смотрел на меня и вещал:

«Теперь и на тебе лежат грехи Иезавели».

Как-то ночью их лица сменило лицо Сван. Я села в постели, она стояла рядом, живая, и смотрела на меня. Сван казалась ангелом в кремовом халате и такой же ночной рубашке. У нее на висках только начала появляться седина, и темные блестящие волосы живым каскадом падали ей на плечи.

Сван убрала влажные пряди с моего вспотевшего лба и приложила прохладные пальцы к щеке.

– Больше никаких кошмаров! – приказала она. – Со временем тебе станет лучше. Ты забудешь о том, что случилось, но будешь помнить о том, почему мы это сделали. И это знание придаст тебе силы.

«Она убила Клару. Если я не буду делать то, что она хочет, она убьет и меня», – эта жуткая мысль змеей вползла в мою голову и поселилась там.

– Со мной все в порядке, – солгала я, дрожа под одеялом. – Я никогда никому ничего не скажу.

Несколько мгновений Сван молчала, и что-то в ее глубоких синих глазах подсказывало мне, что она готова признать, насколько ей больно самой. Но она справилась с этой слабостью.

– Вот и отлично, – ответила она.

На следующий день я заставила себя спуститься в Сад каменных цветов и проверить, не выбралась ли Клара из могилы. Я не смогла пересилить себя и пройтись по долине, которую раньше так любила, и остановилась чуть повыше, на склоне. Отсюда мне было все хорошо видно. Сван аккуратно уложила на место дерн, так что никакого следа от могилы не осталось. Моя бабушка обладала удивительным даром скрывать грехи семьи Хардигри!

Внезапно я услышала какой-то шорох, и у меня тут же засосало под ложечкой. Наверняка Клара пытается выбраться наверх! Я чуть не упала, у меня закружилась голова…

– Дарл!

Это был Эли. Он стоял на противоположном склоне, такой длинный, худой, очкастый, но по-прежнему милый и застенчивый. Мой самый верный друг торопливо обошел долину по краю и остановился передо мной. В его темных глазах светилась тревога.

– Где ты пропадала? – спросил он. – Я приходил сюда каждый день, ждал тебя…

– Я болела, только и всего. У меня был… грипп. Эли коснулся пальцами моей щеки.

– У тебя нет температуры. Ты холодная, а совсем не горячая.

– Я уже почти выздоровела.

Я беспомощно уткнулась носом в его ладонь. Это был взрослый жест, романтический и чувственный, но я была так невинна в моем отчаянном одиночествеЭли выглядел не лучше меня. Бледный, под глазами круги.

– Я хочу тебя обнять, – зачем-то предупредил он, и длинные, по-мальчишески худые руки обхватили меня, а я прижалась к нему. Его очки запутались в моих волосах. Через мгновение мы отпустили друг друга и неловко отступили на шаг.

– Мой Па не знает, чего ему ждать. Ты ничего не слышала? – спросил Эли.

Я только покачала головой. Я полагала, что Сван пообещала Матильде теперь оставить Уэйдов в покое. Слишком много событий за короткий срок – это могло только привлечь ненужное любопытство.

Эли внимательно посмотрел на меня.

– А Клара вернулась?

Сван научила меня, что я должна отвечать, если кто-нибудь спросит об этом. Я подняла глаза на моего единственного друга и единственную любовь и солгала:

– Она уехала к себе домой, в Чикаго.

Эли с облегчением вздохнул и даже закрыл на секунду глаза.

– Когда?

– Сразу после того вечера у Неддлера. Сван заставила ее уехать из города. Я узнала об этом уже потом.

– Значит, ты сама не видела, как она уезжала?

– Нет, но ее… больше нет.

– Славатебегосподи! – вырвалось у Эли на одном Дыхании так, что три слова слились в одно.

Он схватил меня за руку и потащил вниз по склону – наверное, хотел посидеть со мной на нашей любимой скамейке. Но эта скамейка находилась всего в каком-нибудь футе от места последнего упокоения Клары. Я упиралась изо всех сил, не сводя глаз с тайной могилы.

– Мне надо идти… – бормотала я, с трудом преодолевая тошноту. Наконец я вырвала руку, вскарабкалась вверх по склону и рухнула на колени. Эли побежал следом за мной. Он обнял меня за плечи.

– Ты все еще больна. Вставай, я отведу тебя домой.

С его помощью я поднялась на ноги, прижалась к нему, а он обнял меня за талию. Так мы проделали весь путь до дома. Но стоило мне увидеть пруд, голова моя закружилась и меня вырвало. Тогда я оттолкнула Эли и, не оглядываясь, побежала вверх по мраморной лестнице.

* * *

Эли выдержал несколько первых ударов и даже сумел пару раз ответить, заставив одного из нападавших вскрикнуть от боли. Но ребята, избивавшие его, были старше и играли в футбольной команде «Мраморной компании Хардигри». И потом, он оказался один против двоих. Очень скоро Эли оказался на земле среди пустых банок из-под колы на заднем дворе школы. Кровь текла из ссадины над бровью, ребра болели, он с трудом переводил дух.

– В следующий раз позови ниггеров себе на помощь! – ухмыльнулся один из парней.

– Да, ведь у тебя же здесь есть родственники! – оскалился второй.

Когда они ушли, Эли разыскал очки, завалившиеся под мусорный бак. Оправа оказалась погнутой, стекла разбитыми. Он с трудом поднялся на ноги. Без очков Эли видел совсем плохо – все расплывалось перед глазами, мир превращался в тюрьму. Очень медленно он прошел вдоль школьного забора до ворот. Ему предстояло пройти две мили до мраморного карьера, но на дорогу он потратил очень много времени, потому что все время спотыкался и сбивался с пути. Когда наконец добрался до стоянки, где рабочие оставляли машины, Па уже ждал его у своего пикапа.

Эли сделал несколько шагов вперед, полуслепой, разбитый, с гудящей от ударов головой. Джаспер быстрым шагом подошел к нему, поднял его голову и внимательно, с болью заглянул в глаза:

– Ты выдержишь, сын?

– Да, а ты?

Джаспер кивнул, бросив взгляд на распухшие костяшки пальцев. Один из рабочих в его бригаде сказал: «А должен ли я выполнять приказы того, чей отец спал с негритянкой?» Так что пришлось поставить его на место.

– Забирайся в машину, – сказал Джаспер. – Я отвезу тебя к глазнику, чтобы он выписал тебе новые очки.

Эли кивнул и неловко полез в кабину. По дороге они молчали. Эли давно хотелось поговорить с Па о той ночи возле бара Неддлера, но он не мог себя заставить. В конце концов, эта женщина уехала. И только это имело значение.

* * *

Эли каждый день приходил в Сад каменных цветов, но Дарл там не появлялась. Наконец он перестал спускаться в волшебную долину, а вместо этого до изнеможения рубил дрова на заднем дворе коттежда – до ломоты в плечах, до кровавых мозолей. Белл с тревогой наблюдала за ним. Когда она относила чурки к поленнице, то была похожа на маленького снеговика в своей теплой куртке и стеганых штанах.

Эли с яростью поднимал топор и опускал его на полено. «Дарл больше не хочет иметь со мной ничего общего. Она никогда этого прямо не скажет, но ее тошнит от того, что я внук Энтони Уэйда. Ее семье от Уэйдов одни только неприятности!»

Но с каждым днем ему становилось яснее, что Уэйдам и самим от себя одни неприятности. Удача уходила от них, а вовсе не прирастала, как он думал. Матильда Дав сказала Ма, чтобы та больше не приходила в особняк. Во всяком случае, пока. И хотя Сван не уволила Па, у мистера Албертса вдруг не оказалось больше бухгалтерской работы для его сына.

Эли снова взмахнул топором. Он по-прежнему не мог спокойно смотреть на Па. Ведь тот солгал, когда говорил Ма, что больше не виделся с Кларой! Может быть, Па просто не хочет, чтобы Ма знала, как на него набросилась Клара, как она поехала следом за ним? Но все равно это неправильно. Ма и Па верили друг другу, а теперь в их доверии появилась трещина – как и в доверии, которое Эли испытывал к Па.

От следующего удара полено разлетелось пополам. Белл вскрикнула – отлетевшая щепка ударила ее по губам. Она прижала руки к лицу и заплакала. Господи, ей уже семь, а иногда она ведет себя как младенец! Эли подбежал к сестре, отвел ладони от лица и увидел, что из ссадины на нижней губе течет кровь.

– Ох, сестренка, прости меня! – У него на глаза неожиданно навернулись слезы. Он вытер их, но они катились снова и снова.

Белл с ужасом смотрела на плачущего брата. Ее собственные слезы мгновенно высохли.

– Эли! – прошептала она и погладила его по щеке. – Ты никогда раньше не плакал. Что случилось?

Эли только покачал головой. Он был ее старшим братом и мужчиной в семье. Кроме того, до Рождества оставалось всего две недели – хорошее время года, когда все отчаянно стараются обойтись без неприятностей. Но еще никогда в жизни Эли не чувствовал себя таким одиноким. А все потому, что Дарл бросила его.

«Наше счастье кончается, Белл», – подумал он, но ничего не сказал.


Глава 8


Марбл-холл украсили к Рождеству. Во всех комнатах первого этажа стояли наряженные елки, на каждом столе располагалась великолепная рождественская композиция, в каждом углу пунцовели горшки с красными пуансеттиями. Всякий раз, когда я смотрела на них, я видела кровь Клары и ее красный спортивный автомобиль…

Как-то после ленча Матильда привела Карен, и она поднялась ко мне в спальню. Я сидела на розовом диване в оконной нише и смотрела на лес за террасой и Сад каменных цветов. Карен уселась напротив меня.

– Что ты делаешь? – весело поинтересовалась она.

Я только посмотрела на нее и подумала о том, сколького она пока не знает. Не только того, что ее бабушка приходится сводной сестрой Сван, но и того, что Энтони Уэйд – ее дед. И того, что наши бабушки начинали свою жизнь как дочери проституток. Эту картину я представляла себе плохо, но и без особой четкости она наполняла меня ужасом. Не знала Карен и того, что они с Эли двоюродные брат и сестра. И мы с ней тоже двоюродные сестры. А я знала все эти секреты и несла на себе проклятие Хардигри.

– Чем ты занимаешься? – повторила свой вопрос Карен. – Вот глупая! Ты меня слушаешь?

– Я пытаюсь думать, – ответила я. – И плохо себя чувствую.

– Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так долго болел гриппом!

– Я просто медленно выздоравливаю.

Карен нахмурилась, разглядывая стопку больших книг в кожаных переплетах, лежавшую на полу у дивана. Я принесла их из библиотеки Сван. Она подняла верхний том и принялась разглядывать закладки из розовой почтовой бумаги.

– Что ты читаешь?

– Это юридические книги.

– Юридические? – Карен открыла книгу на заложенной странице. – «Соучастник», – медленно и театрально прочитала она и округлила глаза. – Это что еще такое?

– Это значит, что ты сама ничего не делала, но все равно можешь отправиться в тюрьму.

Карен надула губы, не понимая моего странного интереса, захлопнула книгу, зевнула и сбросила туфли. Она свернулась калачиком, положив ноги ко мне на колени. Я машинально рассматривала ее светло-коричневые носки с желтыми полосками по краям и гладила золотистые щиколотки. Я думала о том, как сильно люблю свою двоюродную сестру – и как отчаянно скучаю без Эли… Я вспоминала его каждый день, но не осмеливалась появиться в Саду каменных цветов. Ведь не могла же я признаться ему, все рассказать о Кларе и прабабушке Эсте, о публичном доме, о Сван, о Матильде и о том, что лежало под слоем земли у высокой мраморной вазы. Ни ему, ни кому-либо другому.

В то время я бы не возразила против того, чтобы меня отправили на электрический стул как соучастницу в убийстве. Но я не хотела, чтобы обвинили Сван и Матильду. Что будет делать Карен без своей бабушки в этом жестоком мире?

Так что я не могла никому ничего рассказать или попросить совета. Никому и никогда. Я окаменела.

* * *

За неделю до Рождества какой-то рыбак обнаружил машину Клары в озере Бриско. Большое горное озеро находилось в часе езды к западу от Бернт-Стенда, в Национальном лесном парке Нантахала. Индейцы чероки называли это место Лесом полуденного солнца, где можно было скрыть что угодно, кроме, как выяснилось, маленькой спортивной машины.

– Мы достали «Транс Ам», теперь ее осматривают криминалисты, – доложил Сван начальник городской полиции Лоуден. – Пока они ничего не обнаружили.

Я сидела рядом в гостиной и спокойно слушала, словно была судьей на процессе. Начальник полиции Лоуден, крупный рыжеволосый мужчина с бычьей шеей, в которой доброта странным образом сочеталась с жестокостью, нахмурился и посмотрел на меня.

– Мисс Сван, вы полагаете, что Дарл следует все это слушать?

– Моя внучка – необычный ребенок, – спокойно ответила бабушка. – Продолжайте.

– Так что, мэм, мы собираемся пригласить водолазов, чтобы они обыскали озеро и попытались обнаружить… гм… тело.

Сван кивнула, словно он говорил о постороннем человеке, а не о ее младшей сестре Кларе.

– Вполне возможно, вы его найдете.

– Вы говорили, что ваша сестра уехала из города в тот же вечер, когда ее видели в баре Неддлера.

– Совершенно верно. Она сказала мне, что отбавляется обратно в Чикаго. Тогда я видела ее в последний раз. Я не подозревала, что она собирается перед отъездом заглянуть в бар. Но это меня не удивляет – Мэм, я понимаю, что вы не были близки с сестрой, но разве она не собиралась вам позвонить из Чикаго и сообщить, что добралась благополучно?

– Нет. Бывало, что я годами не имела от нее известий.

Начальник полиции вздохнул и кивнул. Все в городе знали, что Клара была изгоем в нашей семье. Ее выходки и кошмарное прошлое Хардигри были известны всем, даже мраморные стены не могли нас от них защитить.

– Я полагаю, что она разнервничалась и решила пересечь графство, чтобы выехать на автомагистраль между штатами, – продолжал Лоуден. – По какой-то причине ваша сестра решила заехать на озеро. Лесничие говорят, что в это время дорога была открыта для проезда. Судя по всему, она съехала с моста в том месте, где мало кто ездит.

Сван даже не моргнула.

– Моя сестра была безрассудной женщиной. Вполне вероятно, что она была пьяна, когда уезжала от Неддлера.

– Я помню, что она вдребезги разбила две или три машины в пьяном виде, когда была еще подростком. – Лоуден поморщился. – Простите.

– Все в порядке. Я не стану делать вид, что мне понятны ее побуждения. Я представить не могу, что она могла делать в одиночестве на озере Бриско. Да, честно говоря, даже и представлять не хочу.

– Да-да, мисс Сван, разумеется!

Начальник полиции Лоуден, новый офис которого только что отремонтировали на средства «Компании Хардигри», еще несколько минут извинялся за то, что принес плохие новости. Сван склонила голову, как королева, принимая слова сочувствия. Лоуден вышел, держа шляпу в руках.

Меня затрясло. Сван подошла ко мне, взяла меня за подбородок и почти печально посмотрела мне в глаза.

– Забудь обо всем, кроме той правды, с которой ты хочешь жить, – сказала она.

Бабушка подошла к массивному бюро с мраморной крышкой и налила себе вина из хрустального графина с изящно вырезанной буквой X на крышке. Она сделала большой глоток и закрыла глаза. Когда она подняла веки, в них не осталось заботы и сочувствия.

– Запомни мои слова, Дарл. Твоя жизнь – это твоя репутация, а твоя репутация – это твоя судьба.

Я сидела на диване, сжав кулаки так, что ногти впились ладони.


Когда вечером Эли услышал о том, что Клара в Чикаго так и не появилась, он опустил голову на руки и заплакал.

* * *

Весь город живо обсуждал новости с озера Бриско, где водолазам так и не удалось найти тело Клары. Разворачивающаяся драма только подогревала сплетни о ее зловещих разоблачениях, касавшихся нашей семьи, Уэйдов и Матильды.

– Бабушка собирается отослать отсюда Джаспера Уэйда? – спросила я у Матильды.

Та кивнула и отвернулась.

– Сразу после праздников, – расслышала я ее очень тихий ответ.

И все же гордость не позволила Сван отменить ежегодный рождественский прием, ставший городской традицией. Так что за два дня до Рождества я стояла рядом с бабушкой при входе в большой шатер, разбитый на поляне возле каменоломни, она – в модном золотистом длинном платье, я – в розовом с красной оборкой по случаю Рождества. Несколько сотен людей – служащие компании, их семьи, мэр города и другие именитые горожане – толпились вокруг накрытых столов. Приглашенный из Эшвилла Санта-Клаус и сопровождающие его эльфы развлекали детей раздавая небольшие подарки, игрушки и сладости. Танцплощадка возвышалась в центре зала под пучками омелы размером с баскетбольную корзину, украшенными красными лентами. Разноцветные электрические лампочки украшали металлические основания шатра. Небольшой оркестр играл веселую музыку.

– Добро пожаловать, – так официально Сван приветствовала всех входящих, большинство из которых были простыми работягами, смущавшимися и красневшими.

– Приветствую вас, – говорила я.

Мне было больно от напряжения и разочарования. Эли и его семья пока не пришли, и я сомневалась, что придут.

– Вот они! – прошептала Карен.

Она стояла позади меня, рядом с Матильдой, которая последнее время почти не отпускала внучку от себя, так что я ее тоже почти не видела. Карен выглядела как очаровательная лесная фея в своем зеленом с золотом платье и понятия не имела о том, что происходит в городе. Она знала только об исчезновении Клары.

У меня быстрее забилось сердце, когда Эли, Белл, Энни Гвен и Джаспер наконец появились у украшенного гирляндами входа. Все они принарядились по случаю праздника. Белл просияла, увидев мою улыбку, но тут же сникла и вцепилась в край кофточки. Ее темные волосы удерживал простенький пластмассовый обруч красными ягодами. Энни Гвен выглядела очень бледной в своем простом коричневом платье и коричневом жакете, но казалась спокойной. Джаспер смотрел прямо перед собой, его лицо казалось высеченным из камня, и все равно женщины любовались им – настолько он был хорош в парадном костюме и при галстуке.

Но я видела только Эли. Его одели в синий костюм, уменьшенную копию отцовского, добавив в качестве украшения красный галстук. Брюки стали ему уже коротковаты и обнажали лодыжки, рукава пиджака едва прикрывали красные костлявые кисти рук. Он обжег меня взглядом, в котором таились сотни вопросов, его глаза за стеклами очков казались совсем черными. Мне отчаянно захотелось поговорить с ним. И я вдруг поняла, что в десять лет стала взрослой. Мое детство кончилось. Я заметила, что и Эли повзрослел, в свои тринадцать он стал высоким и худым юношей.

– Приветствую вас, – пробормотала я.

Эли не ответил.

– Добро пожаловать, – сказала Сван Джасперу и Энни Гвен.

– Благодарю вас, мэм, – ответили они хором.

Люди глазели на них, перешептываясь. На какое-то мгновение Джаспер встретился взглядом с Матильдой. Она ответила ему с мрачным достоинством под стать его собственному. Золотистая рука опустилась на плечо изумленной Карен, другая рука вцепилась в край платья цвета бургундского вина.

Сван повернулась ко мне, ее лицо оставалось непроницаемым.

– Дарл, идем со мной, нас ждут другие гости.

Она не отступила от традиций гостеприимства Хардигри, но, повернувшись к Джасперу спиной, дала понять, что с ним все кончено. Это был определенный знак отчуждения, когда она смешалась с толпой служащих компании. Люди расступались перед ней, словно придворные перед королевой, а затем оборачивались и смотрели на Уэйдов, оставленных ею у дверей.

Бабушка настолько привыкла, что я повинюсь всем ее приказам, что даже не обернулась посмотреть, иду ли я за ней. А я осталась с Уэйдами. У меня разрывалось сердце, я видела, как печать всеобщего остракизма легла на лицо Джаспера. У него не было больше будущего в Бернт-Стенде. Каменотесы, с которыми он работал, отныне знали, что их босс больше не в чести у Сван, и словно кровожадные звери ждали, как долго он удержится на плаву.

– Что происходит? – спросила меня Карен. – Почему все так странно себя ведут?

Чернокожий мальчик, один из сыновей измученных работой фермеров, подбежал и плюнул на пол у самых ее золотых туфелек.

– Почему бы тебе не поиграть с твоими белыми родственничками? – крикнул он.

– О чем ты говоришь, дурак?!

– Об Уэйдах. Они тебе родня – и они белые.

Все произошло так внезапно, что даже Матильда не сумела этого предотвратить. В ту же секунду из толпы вышел Леон Форрест, и мальчишка немедленно убежал. Леон остановился перед Карен будто несчастный придворный в дешевом синтетическом воскресном костюме.

– Не обращай внимания. Не имеет значения, какая ты, – сказал он ей. – Для меня не имеет. Все в порядке.

Карен, открыв от изумления рот, переводила глаза с Леона на меня, с меня на Матильду.

– Идем со мной, – сказала Матильда и, обхватив ее за плечи, повела к боковому выходу.

Карен обернулась и в отчаянии посмотрела на меня, потом на Эли. Он поморщился, и выражение ее лица сразу изменилось. Опустив голову, она пошла следом за Матильдой.

Я сжала кулаки. Мне казалось, что я провалилась сквозь землю и мое сердце бьется где-то в глубине мраморных залежей. Теперь Карен узнает о нашей семье все, что уже известно мне. Кроме того, что мы убили Клару….

Словно марионетка, я подошла к Эли и взглянула ему в лицо. Гнев сменился печалью, потом неуверенностью, потом покорностью. Я знала, что удача отвернулась от его семьи, и он тоже знал это. Небольшой оркестр заиграл нежную рождественскую мелодию. Я протянула ему руки.

– Хочешь потанцевать?

Несколько мгновений Эли молчал, глядя на меня сверху вниз с такой же тоской, с какой я смотрела на него. Потом покачал головой:

– Мы принадлежим друг другу только в Саду каменных цветов.

Эти слова чуть не убили меня. Я едва могла говорить:

– Нет, я буду рядом с тобой везде.

Он глубоко вздохнул, взял меня за локоть и вывел на танцплощадку. Мы начали танцевать одни, и весь город смотрел на нас. Мы медленно двигались под музыку. Когда песня закончилась, никто из присутствующих не осмелился пошевелиться или произнести хотя бы слово. Под огромным тентом стало душно от осуждения, удивления и страха.

– Сын! – раздался голос Джаспера Уэйда. – Хватит. Мы уходим.

Эли не сводил с меня взгляда еще целых пять секунд. Потом прошептал так тихо, что я еле расслышала его слова.

– Приветствую тебя.

Слезы навернулись у меня на глаза.

– Приветствую тебя…

Эли и его семья ушли. Некоторое время я стояла одна посреди танцплощадки. Потом обернулась и посмотрела прямо в синие, не знающие жалости глаза моей бабушки.

* * *

На следующий день мистер Неддлер вошел в отделанный мрамором офис начальника полиции Бернт-Стенда.

– Послушайте, я не знаю, насколько это важно, но одна вещь мне не дает покоя с тех самых пор, как нашли машину Клары.

Крейтон Неддлер описал ссору Джаспера Уэйда и Клары на стоянке возле его бара поздно ночью; рассказал, что Джаспер был страшно зол, как он толкнул Клару так, что она упала; как угрожал убить ее. Не забыл он и о том, что Клара была полна решимости догнать Джаспера и что она поехала за ним по темной горной дороге.

Через час Лоуден пересказал свой разговор с Неддлером слово в слово, пока Сван вела его в нашу элегантную гостиную в Марбл-холле.

– Мисс Сван, – наконец сказал он, – Джаспер Уэйд оказался последним, кто видел вашу сестру живой, и у него была причина причинить ей вред. Мне неприятно об этом говорить, но мне в голову приходят очень плохие мысли.

– Бабушка! – В моем голосе звучало предупреждение. – Бабушка!

Выражение лица Сван давало понять, что мое поведение переходит все границы. От нее повеяло арктическим холодом, когда она повернулась и посмотрела на меня.

– Дарл, выйди из комнаты!

Я упрямо покачала головой. Я твердо решила, что не позволю ей проделать такое с отцом Эли. Но что я могла сказать Лоудену?

Господин начальник полиции, это сделали мы. Бабушка, Матильда и я. Мы позволили Кларе утонуть в пруду, ночью протащили ее тело через лес и закопали под сенью мраморных цветов. Везите нас всех в тюрьму.

Но если я все это скажу, что будет тогда с Матильдой, с Карен? Я не могла потянуть их за собой.

– Бабушка, – повторила я сквозь стиснутые зубы. – Мистер Уэйд не убийца. Я знаю это.

Ее глаза пронзили меня насквозь. Мы молча вели сражение.

– Я уверена, что ты права. Но начальник полиции Лоуден собирается только задать ему несколько вопросов.

Лоуден кивнул.

– Малышка Дарл, ты славная девочка, ты видишь в людях только хорошее, и это прекрасно. Но каждый должен выполнять свою работу. Я просто собираюсь заглянуть в Каменный коттедж, поговорить с Джаспером Уэйдом и попросить его кое-что мне объяснить. Мы все выясним и все уладим. Никому не будет плохо, милая.

«Людям и так уже плохо!» – хотелось мне крикнуть ему в лицо, но я словно замерзла. Я училась тому, как следует себя вести в подобных ситуациях; что можно сказать, а о чем лучше промолчать.

– Ладно, – согласилась я, изобразила вздох глубокого удовлетворения, повернулась и медленно вышла из гостиной под пристальным взглядом Сван. Оказавшись на свободе, я бросилась бежать прочь из дома, вниз по ступеням террасы, в лес.

* * *

Вещи погрузили в деревянный трейлер – немного мебели и всякие мелочи. Новый мотор для старого грузовичка. Немного наличных – то, что им удалось отложить в банке Бернт-Стенда, – были спрятаны в картонной коробке под передним сидением. Только это и изменилось за те три года, что они провели в Бернт-Стенде. Город изменил их жизнь сначала к лучшему, а потом и к худшему.

Эли старался не думать о том, какими нищими они будут выглядеть, уезжая из города. Он покрепче притянул веревкой кухонный стул, который водрузил поверх остальной мебели в трейлере. Ему хотелось плакать Отчаяние и гнев разрубили его жизнь пополам, оставив глубокий след, как топор в полене. И там, на другой стороне, осталось его детство.

– Вот почти и все, – сказал Па, бросая пальто на переднее сиденье машины.

– Эли! – позвала Ма, вынося из коттеджа набитую битком картонную коробку. Глаза у нее опухли от слез.

Эли поспешил ей на помощь:

– Да, мама?

– Найдешь местечко для этого? Только будь осторожнее. Это сандвичи с индейкой и посуда. Поставь так, чтобы не раздавить.

– Хорошо.

Это должно было стать их рождественским ужином. Они бы ели и радовались, смотрели концерт по телевизору… А теперь это стало едой в дорогу в дешевых пластиковых контейнерах, сандвичи были завернуты в промасленную бумагу. Эли захотелось закричать, завыть, кого-нибудь ударить. Но он молча понес коробку к трейлеру, где отец укладывал получше короба с одеждой и прочими вещами. Па выпрямился, увидел семейный рождественский обед, упакованный в коробку, и его лицо побелело.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20