Немного истории.
      Годом рождения современной фантастики мы считаем 1957 год - год запуска первого искусственного спутника Земли и выхода в свет новаторского романа Ефремова "Туманность Андромеды". До круглой даты - тридцатилетия, остается всего год.
      Сразу же после этого целый ряд издательств и журналов нашей страны взялся за освоение научно-фантастической литературы. Особые заслуги перед отечественной фантастикой принадлежит издательству ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия". Ее редакцию фантастической и приключенческой литературы можно без преувеличения назвать колыбелью современной фантастики.
      Коллектив, возглавляемый Сергеем Жемайтисом и Беллой Клюевой специалистами высочайшего класса, энтузиастами и знатоками, мастерами редакционного дела, глубоко понимавшими суть и назначение избранного ими вида литературы, с самого начала стал ориентироваться на активного, энергичного, восприимчивого строителя нашего общества, как раз и составляющего основной контингент многомиллионного читателя фантастики. Именно в стенах этой маленькой редакции развились и определились практически все течения и направления современной советской фантастики, получила боевое крещение и возмужала вся когорта авторов, вошедших в литературу вслед за "Туманностью Андромеды" и двинувших советскую фантастику на мировую арену. Именно эта редакция создала советскую фантастику и так называемый "бум" в 60-е годы, когда издавалось по десятку книг в год, когда начал выходить ежегодник "Фантастика", во многом возместивший потери от отсутствия специального журнала, когда была задумана и основана "Библиотека советской фантастики", когда том за томом выходила подписная "Библиотека современной фантастики", ставшая, между прочим, образцом для подобных изданий, предпринятых впоследствии в Японии, США и некоторых других странах.
      Вдруг на рубеже 60-70-х годов все в одночасье переменилось. Редакция была разгромлена. Прежних работников уволили кого куда, отказались от авторского актива, бережно выращенного на протяжении десятилетия, а вместо книг стали выдавать велеречивые программы и декларации. Непосредственными инициаторами и исполнителями этого некрасивого дела были тогдашний директор "Молодой гвардии" Ганичев - ныне руководитель "Роман-газеты", Осипов - до недавнего времени почему-то директор "Художественной литературы" и Юрий Медведев - ныне, кажется, заведующий одним из отделов журнала "Москва".
      Какие цели преследовались этим бессмысленным разрушением сложившейся и процветавшей системы издания советской фантастики, сказать трудно. Откровенные высказывания авторов этого разрушения настолько одиозны, что в публичном выступлении им не место. Словесные громы насчет "примата сибирской фантастики" над всеми иными "фантастиками" нашей страны принять всерьез нельзя, над ними смеются прежде всего сами сибиряки. И уж очень невнятны обвинения в адрес "старой" фантастики, время от времени появляющиеся на страницах прессы. Мы прочли о "супермодернизированных хулиганах и уголовниках", об "идейках превосходства элиты интеллектуалов", о "засилии иностранных имен вроде Джека и Сола"; прочли и грустно переглянулись: ведь это пишется о Днепрове, о Савченко, о Жемайтисе, о Гансовском, о Громовой... Эхе-хе!
      Так или иначе, разрушение прошло успешно. На месте изгнанного на пенсию Жемайтиса воссел во главе редакции Юрий Медведев. Новые сотрудники редакции, не знающие ни сомнений, ни срама, повели себя неописуемо простодушно, как шкодливые подростки в какой-нибудь подворотне.
      Со скандалом был вынужден порвать с редакцией один из сильнейших и опытнейших писателей-фантастов Владимир Савченко.
      С 75 года несколько лет лежал без движения сборник рассказов Дмитрия Биленкина.
      С 73-го года несколько лет лежал сборник А. и Б. Стругацких. Этот сборник повестей пролежал с "движениями", и "движения" эти поистине являли собой шедевры редакционно-издательской некомпетентности, граничащие с нарушением УК РСФСР. Его спасло только прямое вмешательство ЦК КПСС.
      Для характеристики модуса операнди редакции Медведева следует упомянуть, что сборник рассказов Брэдбери, несмотря на протесты опытнейших переводчиков Н.Галь и Л.Жданова, вышел изрядно изувеченным редактурой, но редактором в выходных данных значится не виновник этого безобразия, а другой, давно уволенный из издательства.
      Разумеется, такой модус операнди не мог не сказаться на положении с выпуском книг. За всю вторую половину 70-х годов редакция Медведева выпустила едва десяток названий фантастики. То ли устрашившись дела рук своих, то ли, что менее вероятно, ощутив угрызения совести, Ганичев, Осипов и Медведев кинулись врассыпную из издательства, оставив за собой дымящиеся развалины некогда стройного и мощного редакционно-издательского аппарата.
      Во главе "Молодой гвардии" встал Десятерик, - сейчас он возглавляет "Мосфильм".
      Во главе редакции фантастики встал Владимир Щербаков. Остается он заведующим и сейчас.
      К чести Щербакова надлежит прежде всего отметить, что он очень быстро справился с разрухой, оставленной Юрием Медведевым. Можно посетовать на недоразвитый литературный вкус Щербакова и начисто отвергнуть принципы, которыми он руководствуется в своей работе, но одного у него отнять нельзя: ему удалось наладить достаточно ровный выпуск названий фантастики, сравнимый, кажется, с выпуском в лучшие времена "бума" 60-х годов. И самое главное, он не только активно втягивает в публикации новые имена, имена молодых, но и вернулся к изданию фантастов нового старшего поколения.
      Все бы хорошо, вот только уровень, литературный уровень произведений, выходящих из его редакции!
      Именно примитивизм, вторичность, дилетантизм, даже школьничество основной массы этой продукции отмечают почти каждую новую книгу, выпущенную Щербаковым. Главным образом это относится к молодым авторам.
      Молодые. Новое поколение советских фантастов. Третье после нас. Без особого труда можно назвать некоторые имена.
      Москва: Виталий Бабенко, Эдуард Геворкян, Владимир Покровский, Александр Силецкий, Валерий Генкин и Александр Кацура.
      Ленинград: Вячеслав Рыбаков, Андрей Измайлов, покойный Виктор Жилин, Святослав Логинов, Андрей Столяров, Дмитрий Каралис, Ирина Тибилова.
      Киев: Борис Штерн, Людмила Козинец, Юрий Пригорницкий.
      Крым: Юрий Иваниченко, Даниил Клугер, Наталья Астахова.
      Далее и везде: Юрий Брайдер, Николай Чадович, Евгений Дрозд, Борис Зеленский (Минск), супруги Лукины (Волгоград), Евгений Филенко, Владимир Пирожников (Пермь), Андрей Лазарчук, Олег Корабельников, Евгений Сыч (Красноярск), Алан Кубатиев, Александр Бачило, Геннадий Прашкевич (Новосибирск), Владислав Петров (Тбилиси), Павел Амнуэль (Баку), Роберт Качарян, Карен Симонян (Армения), Абдухаким Фазилов, Людмила Синицына (Средняя Азия)...
      Мы тут просим извинения за то, что не упомянули всех, кто достоин упоминания. Например, великолепного писателя и педагога Владислава Крапивина (Свердловск) и его земляка Сергея Другаля... Или москвича Александра Мирера, которого трудно УЖЕ ПРИЧИСЛИТЬ к "молодым", автора одной из лучших фантастических повестей для подростков и тонкого литературоведа.
      Так вот. Эти люди пишут. Уже добрый десяток лет. Пишут романы, повести, рассказы, сказки, даже пьесы, пишут рецензии и статьи, пишут с любовью, от души, со страстью. Пишут, разумеется, по-всякому, в меру таланта и жизненного опыта, но вполне на уровне "публикабельности" и нередко гораздо выше этого уровня.
      Мы убеждены, что творческая эволюция писателя теснейшим образом связана с публикаций его произведений. Разумеется, известны исключения. Были и всегда будут писатели, обладающие столь мощным творческим зарядом, что они способны самосовершенствоваться, всю жизнь работая в стол, и только после их смерти перед изумленным миром появляются их произведения, и мир понимает, что это был талант, вырастивший сам себя в одиночку.
      Не будем говорить о таких. Это - единицы из тысяч и десятков тысяч пишущих. Правилом же является писатель, для развития которого жизненно необходим партнер-читатель, причем обязательно массовый. Мы не знаем, в чем заключается магия этой связи, но мы знаем, что, как правило, писатель, независимо от своего таланта, лишенный выхода к широкому читателю, рано или поздно останавливается в своем развитии, начинает повторяться и топтаться на месте. Он еще пишет, пишет много, но он уже только повторяет и повторяет самого себя. Может быть, дело в том, что почти каждый писатель живет определенным кругом идей, образов, приемов, он исключает, исчерпывает этот круг в своем очередном произведении и после этого нуждается в каком-то получаемом от общества свидетельстве о том, что работа его действительно закончена, и круг идей и приемов действительно исчерпан. Простейшая (и основная) форма такого свидетельства - публикация. Нет публикации - нет ощущения исчерпанности круга идей и образов, нет стремления выйти в другой круг, на другой уровень.
      Иждивением Владимира Щербакова вышеперечисленные писатели-фантасты третьего поколения в большинстве своем лишены возможности получать эти свидетельства от общества. Имеет место впечатление, что, дважды (или уже трижды?) успешно издав самого себя, он допускает к выпуску только такие произведения, которые не могут претендовать на соперничество с его романом "Семь стихий". А ведь все мы, профессионалы, знаем, что писать хуже, чем писаны "Красные кони" и "Семь стихий" В.Щербакова - занятие для халтурщиков!
      Короче говоря, можно смело утверждать, что если редакция фантастики в "Молодой гвардии" кое-как и справляется с заданием по количеству, то она безнадежно проигрывает в качестве. Пресса неоднократно указывала на ущербность произведений, публикуемых редакцией Щербакова, но, насколько нам известно, издательство этим сигналам не вняло.
      Тут уместно, видимо, заметить следующее. Мы с тревогой наблюдали за работой "Молодой гвардии" в области фантастики, и один из нас принялся добиваться встречи с руководителем ЦК ВЛКСМ по идеологии. После долгих и неприятных отсрочек встреча была назначена. Однако к великому разочарованию А.Стругацкого, товарищ секретарь не счел возможным разговор лицом к лицу, а выслал вместо себя на беседу двух мальчиков-инструкторов, которые с разинутыми ртами от умственного напряжения выслушали навязчивого просителя. Интеллекта их хватило лишь на то, чтобы спросить: а почему, собственно, все замкнулось на "Молодой гвардии"? Нешто нет других издательств? Между прочим, вопрос в своем роде сильный. Мало кому известно, что редакция фантастики в "Молодой гвардии" является по сути е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_о_й_ в нашей стране, призванной по статусу своему издавать фантастику без всяких возрастных и тематических ограничений. "Детская литература" ограничена возрастной спецификой. "Знание" мощно отбивается от фантастики, не содержащей научную и технологическую информацию. Об остальных издательствах и "толстых" журналах речи быть не может, там фантастику за литературу по невежеству не считают, предпочитая публиковать унылую "реалистическую" серятину. Так вот, все это оказалось ошеломляющей новостью для разинуторотых мальчиков из аппарата руководителя идеологии ЦК ВЛКСМ. Само собой разумеется, никаких последствий эта встреча не возымела.
      Это о "Молодой гвардии" и возможностях публикации.
      Примерно в середине 70-х годов над отечественной фантастикой заклубились новые тучи. Против фантастики ополчился Роскомиздат. Государственный комитет РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли (судя по положению с издательствами), управляется скверно, однако он вдруг взял на себя цензорские функции.
      Как мы понимаем, механика действий Роскомиздата в области отечественной фантастики выглядит примерно так. Есть заместитель председателя Роскомиздата некая Т.Куценко. В фантастике ничего не понимает и склонна считать ее досадным недоразумением. Есть в ее подчинении некая Назарова, вдова безвременного помершего писателя-фантаста Назарова из приближенных Юрия Медведева (напомним: Медведев - один из инициаторов разгрома "старой" редакции фантастики "Молодой гвардии").
      Назарова в фантастике тоже ничего не понимает, но пытается держать марку покойного мужа. И есть круг друзей этого покойного мужа. В некотором смысле - почти семейный кружок.
      По установленному правилу в Роскомиздат поступает рукопись отечественного фантаста (или группы фантастов). Назарова отдает рукопись на рецензирование кому-нибудь из друзей покойного супруга. Назовем их по именам: А.Казанцев, Дм.Жуков, Ю.Медведев, С.Павлов, печально известный Семанов и некий Александр Осипов. Рецензии на авторов, не признающих примат взглядов упомянутых господ на фантастику, как правило, разгромные. Рецензии эти неописуемо простодушные, непрофессиональные и одиозные. Мы располагаем образцами, при чтении которых так и подмывает оглядываться и спрашивать себя: а в каком веке мы живем, собственно говоря? Впрочем, рецензии порядочно оплачиваются.
      На основании этих рецензий Назарова фабрикует негодующие письма в соответствующее издательство и несет это письмо на подпись Т.Куценко. Т.Куценко подписывает, не глядя (а что ей глядеть?), и через несколько дней руководитель издательства, согнувшись под тяжестью "угроз из центра", дает себе слово никогда впредь с отечественной фантастикой не связываться.
      Мы пытались протестовать. Мы писали письма. Ответы, как нам кажется, писались теми же рецензентами, - они были столь же непрофессиональны и безалаберны, как и сами рецензии. А подписывали их, так же бессмысленно, как и Т.Куценко, зам. председателя Госкомиздата РСФСР Звягин или некто Кротов, зам. главного редактора Главной редакции художественной и детской литературы. И за сто верст веяло от этих писем некомпетентностью и нежеланием работать.
      Впрочем, для того, чтобы получить представление об общем культурном уровне работников Роскомиздата, приведем высказывание заведующего редакцией детской и юношеской литературы товарища Свининникова. В ответ на просьбу руководителя Ставропольского издательства дать его рукопись на рецензию А.Стругацкому товарищ наш Свининников изрек: "Мы Стругацкому не доверяем. Он скрыл в анкетах, что всю войну просидел в японском плену. Там он научился японскому языку и набрался сюжетов". Каков уровень! Полагать, будто трагедия на сопках Маньчжурских и в Цусимском проливе произошла во время Великой Отечественной!
      Именно эта и именно такая организация обрушилась на молодую советскую фантастику. Старых писателей они трогать опасались, хотя был случай, когда с подачи ловкача Семанова произведение талантливых писателей наших Войскунского и Лукодьянова "Ур, сын Шама" было объявлено едва ли не вражеской пропагандой.
      (Евгений Войскунский - фронтовик, прошел войну от звонка до звонка. Но что до фронтового прошлого бумажным воякам Роскомиздата! В своей рецензии на сборник супругов Лукиных А.Казанцев уничижительно говорит о "руководстве товарищей войскунских (с малой буквы!) на семинарах". Впрочем, здесь он здорово дал, товарищ наш Казанцев, маху, так как "товарищ Войскунский" получил высокую награду за свою автобиографическую повесть об обороне Кронштадта. Вообще надо сказать, что Роскомиздат со своими гуляй-рецензиями довольно часто попадал впросак, но на его самочувствии это никак не отразилось.)
      Мы, конечно, не претендуем на исчерпывающее знание результатов гульбы Роскомиздата на ниве отечественной фантастики, но кое-что нам известно.
      Несколько лет назад в Магадане планировался выпуск сборника фантастики с предисловием космонавта Г.Гречко. Роскомиздат запретил этот сборник по рецензии Медведева.
      Опять же несколько лет назад Калининградское издательство запланировало сборник "морской фантастики" из уже опубликованных произведений. Составитель Вл.Гаков. Сборник был загублен Роскомиздатом на уровне заявки.
      Из сборника "Мир приключений-83" иждивением Дм.Жукова, выступившего с политическими обвинениями, была изъята статья Гакова о Брэдбери.
      Сотрудник Пермского издательства В.Букур представил состав сборника "Поиск-84". Роскомиздат дал разгромную рецензию, Букура отстранили от составления.
      Авторский сборник Сергея Другаля "Тигр проводит вас до гаража" в Свердловском издательстве был затребован в Роскомиздат на контрольное рецензирование и обгажен политическими обвинениями Александра Осипова.
      (Интересен этот маленький человек, Осипов Александр, претендующий ныне на монопольное право рецензировать _в_с_ю_ фантастику в нашей стране! Нам не известно, какое у него образование, он нигде не работает, а устроился так, что числится рецензентом Роскомиздата...).
      Далее. Роскомиздат с подачи Ю.Медведева и официальной властью Т.Куценко попытался раскассировать сборник ленинградских фантастов. Тут они дали маху. Как выяснилось, сборник этот был утвержден ленинградскими учеными и одобрен обкомом. С ленинградским обкомом шутки плохи, и Т.Куценко поспешно втянула бессильные щупальца.
      Дикая история со сборником супругов Лукиных. Роскомиздат без объявления отверг положительные рецензии членов Совета по фантастике Биленкина, Парнова и Войскунского и отдает рукопись на разгром А.Казанцеву. Как уже упоминалось выше, рецензия А.Казанцева, исполненная вульгарнейших политических обвинений и личных выпадов в адрес коллег-фантастов, неприлична.
      Роскомиздат запрещает Калининградскому издательству выпуск книги Сергея Снегова, приуроченной к его 70-летнему юбилею. Основание: С.Снегов обратился в ЦК КПСС с претензиями к Роскомиздату по поводу губительных действий в отношении литературной молодежи.
      Можно было бы привести еще много примеров заботы Роскомиздата об отечественной фантастике. Но, вероятно, достаточно и сказанного. У слабого человека, натерпевшегося от роскомиздатовских забот, не только ощущение "кризиса" появится, но может потянуть слабого человека на поиск крюка покрепче, веревки и куска мыла. Эхе-хе...
      Надо отметить, что попытки договориться с Роскомиздатом предпринимались. Писались письма. Ответы получались невразумительные. А вот выписка из краткого протокола заседания бюро Совета по научной фантастике и приключенческой литературе при правлении СП РСФСР. Цитируем: "Пункт 3. Меры по прекращению порочной практики Госкомиздата РСФСР (Роскомиздата) по рецензированию фантастики "Детгиза" и периферии. Там это дело курирует некая Тамара Куценко. С.Абрамов обязался убедить ее отказаться от случайных рецензентов и взять в качестве рецензентов лиц по списку Совета". Цитата окончена. Заседание это имело место 10 июля 1979 года. Как показали дальнейшие события, убедить Куценко Сергею Абрамову не удалось, если даже он и пытался это сделать.
      Таким образом, Роскомиздат и сегодня остался для советской фантастики тяжелой угрозой.
      Мы отдаем себе отчет в том, что не сообщили Пленуму никаких новых фактов и не внесли никаких по-настоящему новых и оригинальных предложений. Более того, мы готовы выразить уверенность в том, что апокалиптические картины нынешней практики "Молодой гвардии" и Роскомиздата очень скоро сделаются достоянием прошлого. После дней XXVII съезда наступила эра компетентности, и мы еще своими глазами увидим, как восстанавливается попранная честь редакции фантастики "Молодой гвардии", а в Роскомиздате фантастикой будут ведать умные, квалифицированные специалисты. И Совет наш будет активно и действенно работать на пользу и славу отечественной литературы. И "толстый" журнал у нас будет.
      А пока...
      Пока нам хочется посильно выделить и конкретизировать достаточно очевидную, но постоянно ускользающую из поля зрения общественности мысль: если мы хотим, чтобы советская фантастика занимала в советской литературе и мировой культуре место, принадлежащее по праву, место действенного пропагандиста самых передовых идей, была бы на деле могучим средством воспитания молодого поколения и действительно острым оружием в идейной схватке двух миров, если мы хотим, чтобы наша фантастика развивалась и совершенствовалась качественно, мы должны обеспечить ровный, систематический поток ее публикаций. Другого пути просто не существует. У нас есть массовый читатель, умный и благодарный, ждущий этого потока с нетерпением. Но высятся еще на пути этого потока завалы равнодушия, безответственности, дурных предрассудков, незрелых и злобных мнений. Именно они, эти завалы, лишают нас того, что так остро, до душевной боли нам сейчас необходимо - лишают нас _и_з_д_а_т_е_л_я_.
      ЗНАКОМЫЕ ЧЕРТЫ БУДУЩЕГО
      Будущее испытало на себе всякое - и оптимизм,
      и безрассудную слепую надежду, и безысходное
      отчаяние. Ему угрожали и кликуши, и точные
      расчеты, его пытались отравить и попросту
      уничтожить, повернуть вспять, вернуть в пещеры.
      Оно выжило. Появилась возможность серьезного,
      вдумчивого изучения его. Сейчас, может быть как
      никогда еще в истории человечества, будущее
      зависит от настоящего и требует нового подхода к
      себе.
      Даниил Гранин
      Три года назад один из лучших "интеллектуальных" журналов наших "Наука и религия" обратился к нам с предложением высказаться по поводу того, каким мы представляем себе массового человека первых десятилетий грядущего XXI века.
      Не без трепета мы приняли это предложение. И вот что у нас получилось.
      Вот уже три десятка лет мы пишем фантастику и ни разу еще не выступали в роли предсказателей. Хотя половина наших повестей - повести о будущем, более или менее далеком, мы всегда описывали не те миры, что когда-нибудь реализуются, а лишь те, в которых нам самим хотелось бы или, наоборот, очень не хотелось бы - жить.
      Предсказать, каким станет наш с вами соотечественник в начале третьего тысячелетия - средний, или, как теперь говорят, массовый, человек 2010-2015 годов - задача явно нам не под силу (да и кому она под силу?). Однако порассуждать небезынтересно.
      Вообще говоря, человек был и всегда будет функцией среды обитания если понимать термин в самом широком смысле, включая всю сумму социальных, экономических, "ноосферных" и природных обстоятельств. Человек изменяется только тогда, когда изменяется среда обитания, хотя не всякое изменение среды обитания меняет человека.
      Мы знаем факторы, способные изменить среду обитания (а вместе с нею и человека) самым радикальным образом. Глобальная ядерная война. Глобальная экологическая катастрофа. Космическая катастрофа - недалекая вспышка сверхновой, например, или даже инопланетное вторжение.
      Не будем здесь принимать во внимание такие напасти. Космические катастрофы неодолимы, но чрезвычайно маловероятны. Что же касается войны или экологического кризиса, то уже само осознание мировым сообществом этих страшных угроз дает нам определенную уверенность в том, что катастрофы удастся избежать. Да и вообще предсказывать, каким будет человек в мире, изуродованном катастрофой, слишком просто и слишком банально (хотя, конечно, и небезполезно).
      Но известен другого рода глобальный фактор, не разрушительный, но достаточно эффективный и быстродействующий, чтобы существенно изменить нашу среду обитания в исторически короткие сроки. Это научно-технический прогресс (который, кстати, и породил все угрозы и кризисы XX века, включая и угрозу ядерной войны, и экологический кризис).
      Научно-технический прогресс (НТП) привел к тому, что буквально на наших глазах, в течение жизни одного лишь поколения, среда обитания изменилась существеннейшим образом.
      Мы прекрасно помним такую фигуру городского уличного движения, как извозчик-ломовик - явление ныне не менее редкое, чем кистеперая рыба. Летчик, обыкновенный военный летчик! - мы почитали его, по крайней мере, так же, как почитаем сегодня летчика-космонавта. А чудо из чудес, объект зависти и восхищения - ламповый радиоприемник в громадном, божественно пахнущем лакированном ящике, украшенном деревянными финтифлюшками и фигурными вырезами! С чем сравнить его сегодня? С персональным компьютером? Нет, жидковат персональный компьютер для такого сравнения!..
      Но вот что интересно: если отойти назад не на 40-50, а лишь на 25 лет, то среда обитания покажется нам вполне привычной.
      Автомобили? Да, их было поменьше, и они были другими, но уже тогда они были привычным атрибутом городской улицы. Телевизор? Да, их было меньше, и они были хуже, но уже тогда они никого не удивляли, это был просто товар, на который надлежало копить деньги. Космические полеты? Человек только-только вышел в космос, но спутники считались уже дюжинами, а фотографии обратной стороны Луны вызывали не изумление пополам с восторгом, а лишь удовлетворение пополам с некоторым разочарованием.
      Что же случилось? НТП замедлил течение свое или разучились мы с вами удивляться? Куда подевалось то восторженно-восхищенное отношение к чудесам науки и техники, столь характерное для конца XIX и первой половины XX века?
      Создается впечатление, будто произошло за эти годы некое привыкание к НТП, к его чудесам, к его подаркам и даже к его издержкам. Словно бы НТП, изменяя среду обитания, произвел наконец некий сдвиг в массовой психологии и сделал массового человека практически невосприимчивым к дальнейшим изменениям. Сейчас трудно, а может быть, и невозможно представить себе такое научное открытие, изобретение или техническое новшество, которое было бы способно поразить воображение массового человека, стало бы предметом размышлений, восхищения или хотя бы сколько-нибудь массовых обсуждений.
      НТП более не является источником чуда. Напротив, он убивает чудо, срывая с него яркие привлекательные одежды и ставя его в один ряд с прочими фактами, давно известными и организованными в ту систему, которую называют обыденной жизнью.
      Но человек не может без чуда. Если отвлечься от отчаявшихся и потерявших надежду, жажда чуда является чисто духовной потребностью. Сенсорный голод, ориентировочный рефлекс (или как он там называется у психологов), этот поразительный механизм человеческой психики переносит ожидание чуда в те области, до которых НТП еще не дотянулся: НЛО, парапсихология, реликтовые чудовища, бермудские тайны...
      От века чудо должно поражать воображение, то есть быть одновременно и наглядным, и необъяснимым. Современное чудо ценно само по себе, от него, как правило, не ждут практических выгод (разве что глобальных). И - что замечательно! - современное чудо вроде бы не имеет никакого отношения к мистике. Мистическое толкование чуда - сегодня дурной тон.
      Между тем ИСТИННЫЕ чудеса XX века - это чудеса для сугубых профессионалов. Настоящие чудеса возникают в виде корявых формул, кое-как нацарапанных мелом на плохо протертой черной доске, чтобы потом нырнуть в мрачные недра гигантских ускорителей или вычислительных чудовищ и вынырнуть на поверхность в виде символов и таблиц на синих полосах термобумаги, и лишь три головы во всей нашей среде обитания способны будут воспринять это именно как чудеса, да и то две головы усомнятся и потребуют начать все сначала.
      Если когда-нибудь телепатия сделается фактором науки, она предстанет перед своими нынешними адептами опутанная проводами, облепленная датчиками, загнанная в шершавые кожухи дисплеев, ограниченная десятками неудобопонятных оговорок и условий, - и с огромным разочарованием отшатнутся от нее нынешние ее адепты.
      Равнодушие или сугубый практицизм по отношению к истинным чудесам НТП, с одной стороны, а с другой - бескорыстный жадный интерес к банальным псевдочудесам, превратившимся в мифы нашего времени, - вот характернейшее свойство современного массового человека, порожденное самим же НТП.
      Средний человек начала третьего тысячелетия - это сегодняшний школьник, для которого электронный калькулятор - довольно обычный предмет школьного обихода, видеоприставка к телевизору - довольно обычный предмет домашнего или, во всяком случае, клубного, а сверхзвуковой суперлайнер нормальное транспортное средство. С младых ногтей этот школьник воспитывается в убеждении, что, с одной стороны, наука может все (это очевидно, скучно и всем давно надоело), а с другой стороны, что "есть многое на свете, друг Горацио..." и так далее. (Это всегда приятно щекочет воображение и обещает новое, интересное, неиспытанное.)
      К началу третьего тысячелетия НТП, возможно, подарит нам открытия необычайные. Может быть, будет-таки обнаружена жизнь на Марсе или на массивных спутниках больших планет. Может быть, запустят искусственный интеллект (что бы это ни значило!). Может быть, будет даже создана наконец единая теория поля.
      Но можно с уверенностью сказать, что на нашего школьника (к тому времени уже активного участника, потребителя и поборника НТП) все эти замечательные открытия особого впечатления не произведут. В лучшем случае, он добросовестно примет их к сведению, в худшем - просто не заметит, как не заметили многие наши знакомые ни великой теоремы Геделя, ни расшифровки генетического кода, ни возникновения синергетики.
      "Наука может все", с одной стороны, и "есть многое на свете, друг Горацио..." - с другой. Вот характернейшее свойство массовой психологии человека начала третьего тысячелетия. Хорошо это или плохо, мы не знаем. Один из нас считает, что хорошо, а другой - что не очень.
      Хорошо - для чего и для кого?
      Плохо - в каком именно смысле?
      Мы позволили себе порассуждать лишь об одной стороне человеческой психологии. Правда, эта грань представляется нам весьма важной. Способен ли ты удивляться, и если да, то что именно тебя удивляет? Отношение человека к чуду, отношение человека к прогрессу, который он движет своим разумом и своими руками, - это, что ни говорите, своего рода пробный камень его мировоззрения. И может быть, не только пробный, но и краеугольный.
      Однако есть и другие грани, не менее важные. XX век дал наконец ответ на старый вопрос: что будет с массовым человеком, если он одет, обут и накормлен досыта? Станет ли он добрее, честнее, умнее, вообще - лучше? Оказалось - нет. Удовлетворение потребностей вызывает лишь появление новых потребностей. Каждый новый уровень "сытости" проявляет в массовом человеке новые минусы.
      Человек разумный далеко не всегда является разумным человеком, слишком часто он - вместилище неуправляемых эмоций или попросту тупой болван. Нельзя ожидать сколько-нибудь серьезного изменения массового человека, пока господствуют формы воспитания и образования, выработанные еще троглодитами. Новый человек может быть сформирован только новой педагогикой, а прорывы в нее пока удручающе редки и неуверенны, и их без труда, почти автоматически душит непроворотная толща педагогики старой, насквозь пропитанной древними и древнейшими мифами и предрассудками...