— Гвенвинвин! — пришло ей на ум имя одного из родственников Эниона. — В Повисе он считался самым богатым.

— Я бы сломал язык, произнося это имя, но о нем я слышал. Однако у него не было дочери.

— С моей матерью он не был обвенчан. — Элен все дальше увязала в своей лжи.

— О! — Ричард не знал, что еще сказать. Значит, она — дитя любви. Ему стало стыдно за то, что он стал копаться в ее прошлом. — Прости… я не стал бы настаивать.

— В Уэльсе быть незаконнорожденной не постыдно. Такие дети имеют все права на наследство. Моя доля была — вот этот конь. — Элен потрепала холку Мороэдда. — После поражения при Буилсе и всеобщего бегства я поторопилась забрать свое наследство.

— Но этот конь не для женщины! Я найду тебе другую лошадку, а этому дьяволу предназначена иная участь. Твой Мороэдд — боевой конь. После недолгой выучки он станет истинным подарком для рыцаря. А Эдуард обожает жеребцов серой масти.

До нее не сразу дошел смысл сказанного Ричардом, но зато потом будто костер разгорелся в ее глазах.

— Ты посмеешь отдать моего коня… Эдуарду Английскому? Я лучше перегрызу коню все вены — пусть твой хозяин получит в дар конский труп! Я достану нож и отрежу Мороэдду голову. Много радости доставит твоему королю голова серого жеребца?

Ричард был поражен этим взрывом.

— Ты переходишь все границы, Элен! Я прощаю многое, потому что сочувствую твоему горю, но не смей так отзываться о моем короле! — Он был так возмущен, что под загаром его кожа побелела. — Предупреждаю, тебе это дорого обойдется!

Элен тяжело дышала, каждый мускул ее был напряжен. Приступ ярости превратил девушку в хищного оскаленного зверя. И все же жесткий тон Ричарда на нее подействовал. Она не решилась и дальше провоцировать его.

— Приношу свои извинения за то, что открыла благородному лорду истинные свои мысли. Я забыла, кто я. Ты овладел моей страной и моим домом… ты успел перебить всех моих родичей, кроме Оуэна… Ты распоряжаешься моим конем и моим телом. Я должна благодарить Господа за то, что ты проявляешь терпение к моим выходкам.

Ричард тяжело вздохнул:

— Кто-нибудь говорил тебе, Элен, что у тебя язычок как змеиное жало? Теперь мне становится понятно, почему в семнадцать лет ты еще не замужем.

— Думаешь, у меня не было предложений? — Она готова была расхохотаться. — Я добилась у отца разрешения подождать с браком до семнадцатой годовщины. И он уважил мою просьбу.

— Однако ты не отказывалась от любовных шашней, — тут же отозвался Ричард. — Ты не отказала парню, которого убили при Буилсе.

Ричард тут же пожалел о своих словах.

— Не из меня источается яд, а из тебя! — в ярости возразила Элен. — Он был моим нареченным, потому что я любила его с детских лет! Ты никогда не познаешь такой любви… — Она вложила в последние слова сколько могла презрения.

Ричард предпочел ничего не говорить в ответ, и тяжелое молчание воцарилось на два долгих часа. С наводящей уныние медлительностью они взбирались все выше по извивающейся петлями дороге и, только достигнув вершины хребта, увидели в разрыве облаков отблеск золотистого вечернего солнца.

Ричард, придержав поводья, остановил коня, любуясь открывшейся перед ними панорамой. За скалистыми пиками, хоть грозными, но уже ниспадающими мрачными цепями вниз, виднелось море, бьющееся о прибрежные утесы. От такого зрелища захватывало дух. На самом большом утесе с плоской вершиной высилась знаменитая и неприступная крепость Гуинлин. Ее сложенные из светлого камня стены сверкали подобно бриллианту в закатных лучах.

Черную тень отбрасывала эта крепость на все, что находилось за нею, и тень эта расползалась, словно выводок змеи из логова, текла по горным долинам и ущельям, погружая их во мрак.

Элен вздрогнула и инстинктивно прижалась к Ричарду, словно ища защиты.

— Неужто это Гуинлин? Я никогда не видела этот замок, — сказала она.

Он утвердительно склонил голову. Ей стало страшно. Что ждет ее в этой цитадели?

А Ричард наслаждался прикосновениями ее волос, раздуваемых ветром, к своей щеке.

— Да, это Гуинлин, — тихо сказал он. Ричард направил Мороэдда вверх по утесу к воротам крепости. Симон следовал за ним по пятам. Остальная колонна далеко растянулась, с трудом преодолевая крутой подъем.

В крепости, очевидно, ожидали их прибытия. Десятки факелов зажглись на всем протяжении замковых стен, и вперед был выслан конный посланец, который внимательно рассмотрел поникшее, намокшее знамя Ричарда и, убедившись в его подлинности, сделал знак, чтобы подняли стальную решетку, преграждавшую ворота.

Масла для крепостных механизмов, видимо, недоставало, решетка при подъеме отвратительно скрипела, и, естественно, благородный конь взбунтовался при этих звуках. Но Ричард справился с ним твердой рукой и въехал в крепостной двор торжественной поступью.

Через сводчатый проем в стене проследовало за ним и его разрозненное войско, и, когда всадники и повозки преодолевали порог, эхо от ударов копыт и колес многократно металось по замкнутому пространству двора.

Гарнизон встретил их радушно. Все без исключения солдаты восхищались жеребцом, на котором явился в крепость прославленный полководец. Мороэдд вполне был достоин нести в седле самого короля. Ричард сразу же громко объявил, что этот трофей предназначен в подарок Эдуарду.

Огромный конь проделал послушно круг по крепостному двору, а потом вместе со склонившимся всадником протиснулся в низкую арку внутренних крепостных стен, усиливающих неприступность Гуинлина.

Ричард спешился, затем подхватил Элен на руки и снял ее с коня. Симон принял у него поводья.

— Ричард! Как я рад, что ты снова здесь! В горах стало беспокойно, и я уж думал, что ты нарвался на засаду.

Ричарду было приятно услышать знакомый, дружеский голос. Сэр Роланд Денбье, рыцарь, на которого возложили теперь обязанность охранять Гуинлин, был его давним соратником. Во многих сражениях участвовали они вместе, и то, что он до сих пор жив и улыбка освещает его обветренное лицо, — разве это не счастье?

Крепким было его рукопожатие.

— А я уж было подумал, что ты своей властью передвинул Гуинлин куда-то на новое место. Никак не мог добраться до тебя и решил уже, что заблудился.

Роланд грустно развел руками:

— Все дороги развезло, поэтому путь кажется таким долгим. Проклятые дожди и туманы! Я уже сам настолько отсырел, что по утрам готов собирать на себе грибы! Но из тумана иногда появляются прекрасные видения! Представь меня этой милой леди. Кто она — лесной эльф или озерная русалка?

Ричард помрачнел.

— Это пленница. Наложница Рхиса, Рыжего Лиса, самого опасного из уэльских разбойников. В одном из набегов на их лагерь она попалась мне в руки.

Роланд присвистнул.

— Ты нанес врагу удар в самое болезненное место. — Он с завистью посмотрел на молодого и удачливого воина. — Ты уже снял сливки?

— Сливки были не очень сладки на вкус, — признался Ричард. — Дважды она пыталась меня убить… И будь осторожен, она понимает любую речь — и английскую, и французскую, и даже язык змей.

Роланд Денбье отшатнулся:

— Все уэльсцы одинаковы. Они заодно с лесным зверьем и со своими змеями. Любого уэльсца, который просто пасет овец, я считаю врагом. Что ж извини, Ричард, но я должен заняться размещением твоего обоза и людей.

Сэр Роланд покинул его, а Ричарду пришлось задуматься. Его поведение в отношении уэльских пленников вызывало недоумение друзей. Для них они были не людьми, а мерзкими животными вроде крыс, расой, от которой надо очистить землю.

Сэр Роланд имел причины ненавидеть уэльсцев. Он потерял двух своих братьев и племянника в стычке с уэльскими разбойниками. И бесполезно было бы с ним спорить, что жители Уэльса борются за свою свободу.

Неожиданный возглас вывел Ричарда из забытья:

— Мы много наслышаны о тебе, Ричард Бассет из Кента!

Ричард резко обернулся и увидел мужчину, облаченного в монашескую рясу. Огни факелов отражались в его угольно-черных глазах. Монах говорил по-французски, но акцент выдавал его уэльское происхождение.

— Не думал, что ты так молод, ведь столько побед числится на твоем счету.

Ричард внимательно рассматривал мужчину, который навязался ему в собеседники. Длинные волосы ниспадали ниже плеч. На груди висел массивный деревянный крест, ноги, несмотря на стужу, были обуты лишь в растоптанные сандалии.

— Счастлив видеть тебя! — Странная улыбка исказила лицо священника. — Если две трети того, что о тебе говорят, правда, то почему ты еще не горишь в аду? Может быть, я помогу тебе спуститься туда?

Сэр Роланд появился вовремя.

— Я запретил тебе захаживать сюда! — крикнул он. — В королевской цитадели не место безумцам. Тех, кто пропустил тебя, я накажу…

— А Господь накажет тебя и Ричарда Бассета. Я тебя предупреждал, что обязательно с ним увижусь… и вот я здесь, — спокойно отозвался фанатик.

— Нечего тебе здесь делать! Эй, Джон, Уолтер! — позвал комендант. — Вышвырните этого лжесвятого отца вон и закройте ему доступ сюда.

Двое плечистых стражей подхватили безумного священника и понесли его прочь в темноту. Тот бешено отбивался и болтал в воздухе тощими окоченевшими ногами.

— Не слишком ли ты сурово обращаешься со служителями Господа? — спросил Ричард.

— Тьфу! — сплюнул сэр Роланд. — Он не Господу служит, а разбойникам, засевшим в горах. Ходит туда-сюда, вносит сумятицу в умы моих ребят, шпионит… Ты разве не слышал, что архиепископ Кентерберийский отлучил уэльских священников от церкви? Тех, кто не воздает хвалу Эдуарду во время богослужения. А половина этой нищей братии с оружием в руках участвовала в последнем мятеже.

— А ты уверен, что он мятежник?

— Откуда я знаю? — Роланд раздраженно пожал плечами. — Да и какая разница? Я уже написал епископу, чтобы нам сюда прислали взамен английского священника.

Ричард, возвысив голос, вернул обратно стражей, утаскивающих уэльского патера, и обратился к нему:

— Ты и в самом деле рукоположен по всем правилам церкви?

Темные глаза уэльсца с достоинством выдержали изучающий взгляд рыцаря.

— Да.

— Ты можешь переночевать здесь.

— Я не хочу сеять раздор между тобой и твоим приятелем. Мне найдется приют в любом месте. — Тут священник внезапно сделал шаг и приблизился к Ричарду почти вплотную. — Но я желал бы побеседовать с тобой наедине. И еще бы попросил навестить пленников, которых ты привез с собой.

Роланд протестующе фыркнул, а Ричард с подозрением уставился на уэльсца. Хотя поведение Роланда отдавало богохульством, но, возможно, старый друг Ричарда прав. Этот фанатик в черной сутане вполне мог оказаться вражеским лазутчиком.

— С тобой я готов встретиться, а что касается пленников, то к ним я никого не допущу. — Ричард по лицу священника пытался догадаться о его намерениях. — Когда я найду время для нашей беседы, где тебя искать?

Патер слегка усмехнулся:

— Только объяви, что у тебя нашлось время для отца Дилвейна, и я буду тут как тут.

Не дожидаясь ответа, священник скрылся из виду, как бы растворившись в толпе солдат и слуг.

Роланд был вне себя от наглости, проявленной этим дикарем в сутане. Ричард со вздохом попытался вразумить его:

— Прости, Роланд, но я не хочу подвергать опасности наши с тобой души, ссорясь со святым отцом. Лучше не грешить там, где можно этого избежать.

Сэр Роланд согласно кивнул:

— У тебя есть право распоряжаться. Ты здесь теперь командуешь, а не я. Слава богу, я возвращаюсь в Англию.

И уж не буду ждать там каждую минуту, что на меня набросятся из-за угла и перережут горло.

Ричард смотрел на старого друга и не узнавал в нем горячего воина, с которым он бок о бок шел когда-то в свой первый бой.

— Я надеюсь, что ты задержишься хоть ненадолго. Я был в Гуинлине всего один раз вместе с Эдуардом, и мне надо узнать от тебя о том, как оборонять эту крепость. — Он добавил, пытаясь пошутить: — Ты ведь на этом деле собаку съел, а я больше силен в атаке, чем в обороне.

Лицо сэра Роланда слегка просветлело.

— Пожалуй, я проведу с тобой несколько дней, если я тебе нужен.

Ричард опустил руку на плечо друга:

— Конечно, нужен. И у нас найдется немало дел и поводов для разговоров. Как, кстати, поживает леди Бланш? — осторожно осведомился он.

— Я не видел ее уже полгода, но мне сообщили, что она вполне счастлива, нянча наших внучат. У нас их семеро, Ричард, представь себе! Пятеро мальчишек и две девчонки. — Роланд, говоря это, просиял. — А теперь не пора ли нам подкрепиться? Нас уже ждет горячая еда, а для тебя у меня припасено и гасконское вино. Хватит мерзнуть во дворе. Мы продолжим разговор за столом.

— Об этом я только и мечтаю. Мой желудок уже давно настойчиво напоминает о себе. Но прежде скажи, есть ли у тебя подходящее помещение, где можно поместить эту женщину и не опасаться, что она оттуда сбежит? — Он взглянул на Элен, которая, нервничая, переминалась с ноги на ногу, стоя рядом с Симоном. — И чтоб охрана была надежной, — добавил Ричард. — А то никакой ужин не полезет в горло, если я буду думать, что она может удариться в бега.

— Разумеется, есть и комната для леди, и будет соответствующая охрана. Проводи ее внутрь, а я вызову стражников.

Ричард надеялся, что тяжелая дорога и падение с обрыва укротили строптивый дух Элен и она хотя бы сейчас проявит покорность. Он устал, был голоден и озабочен.

— Пошли! — коротко приказал он ей и кивком головы указал на лестницу.

Элен сердито вздернула подбородок.

— Ты не доверяешь своему другу, а сам хочешь посадить меня под замок? Боишься, что он меня упустит и я растаю, как дым? — Она усмехнулась язвительно. — Ведь я уэльская ведьма, а на дворе уже ночь.

Ричард не мог не улыбнуться. Девушка была такой же неуправляемой, как и ее серый жеребец. Несмотря на пронизывающий холод, сырость и злоключения, выпавшие на ее долю, она сохранила свой постоянный гонор. И хотя она доставляла ему столько беспокойства, он не мог не восхищаться ее стойкостью.

Крепко сжав ее запястье, он повел Элен наверх.

— Сэр Роланд недолюбливает уэльских мужчин, — пояснил он ей, — но ничего не имеет против уэльских женщин, даже если они останутся в крепости и после захода солнца.

В миле от Гуинлина по узким проулкам меж лачуг прибрежного селения пробиралась тощая фигура. Налетавший порывами ветер с моря запутывал черную сутану вокруг лодыжек. Мужчина целеустремленно и безбоязненно продвигался вперед, не оглядываясь по сторонам. Здесь он был среди своих. Сюда из города согнали уэльсцев всесильные англичане, обосновавшиеся в крепости, но сами они опасались показываться здесь, особенно после наступления темноты.

Он уже почти достиг гавани, когда из-за угла навстречу ему выступила такая же, похожая в тумане на призрак, фигура. — Ну, какие новости? Ты его видел?

Человек в сутане резко остановился.

— Да, я его видел, — ответил он хрипло.

— Тогда что скажешь?

Священник молча погладил крест у себя на груди.

— Пока мне нечего сказать. Я должен сначала увидеться с ним. Но я буду молиться, чтобы наши надежды сбылись.