Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ порно-версия.

ModernLib.Net / Любовь и эротика / Сурретьлэ Раи / Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ порно-версия. - Чтение (стр. 42)
Автор: Сурретьлэ Раи
Жанр: Любовь и эротика

 

 


Ларне и Нарин очень повезло, что их тогда в Дуарамбе не было… Потому и случилось так, что еще через пару месяцев в дом Фатунга, над которым хохотали уже все в округе, снова постучались посланницы Харнгирата, имеющие на сей раз в руках платежные сертификаты храргианских и анририанских банков. Работорговец, потерявший почти всех клиентов, был в диком восторге, он рассказывал Дарин и Раде о предыдущих посланницах, восхищаясь их изощренной жестокостью, и стражницы узнали о своих дочерях очень много нового… Обе не могли понять лишь того, для чего этим безумным девкам понадобилось все то, что те сделали. Но это так и осталось для них загадкой. Стражницы с великими трудами доставили рабынь в Дуарамбу, для чего пришлось нанимать целых два корабля. Но они справились, а по возвращению отправили дочерям ехидные письма.
      Но все это еще только должно было случиться, а пока Ларна с Нарин, спрятавшись за деревьями, быстро сбросили с себя парадную форму, спрятали ее вместе с реквизитами в мешки и переоделись в захваченные с собой платья простых горожанок. А когда обе натянули пятиугольные береты, отличить их от местных стало почти невозможным. Толпа пронеслась мимо, не обратив на подруг внимания – они не вызывали никакого подозрения, две обычно и без претензий одетые девушки ведут на поводках двух рабынь, что может быть обычнее? Рабыни же настолько перепугались этими переодеваниями хозяек, что тряслись крупной дрожью и не могли даже переговариваться, им казалось, что их начнут мучить прямо сейчас и здесь. Ларна повела всех уже знакомыми ей улочками в обход центральной части города, она очень устала и жаждала поскорее добраться до своей койки. Но сперва ей необходимо было кое-что сделать, и девушка остановилась у конторы нотариуса, замеченной ею по дороге к работорговцу. Приказав Нарин ожидать вместе с рабынями, она вошла и пробыла там около часа. А когда вышла, в руках ее была куча каких-то документов, которые девушка едва удерживала. После этого подруги, наконец, вернулись в гостиницу тетушки Мизвах.
      Перед тем, как открыть дверь в собственную комнату, Ларна постучала условным стуком, сообщавшим Орихат, что они не одни, что с ними есть кто-то посторонний. Подождав пару минут, они вошли и первое, что увидели, была лежащая на подстилке у стены в неестественной позе белокурая девушка, вся покрытая черными синяками, кровоподтеками и засохшей кровью. Между ее широко расставленных ног была сунута какая-то сучковатая и толстая деревяшка, тоже вся в засохшей крови. Девушка глухо стонала, подергиваясь, и любой бы при взгляде на нее сказал, что несчастная перенесла страшные пытки. Кровные сестры всю ночь разрисовывали Орихат, чтобы добиться такого потрясающего эффекта. А сколько крови им пришлось выцедить из самих себя, чтобы разрисовать сестру как следует, про то и Серый Убийца не знал…
      Услыхав позади себя сдавленный стон, Ларна обернулась и увидела обеих рабынь, вцепившихся друг в друга и тихо плачущих. Взгляды их, наполненные ужасом и жалостью, были устремлены на стонущую Орихат. Нарин тоже заметила, куда они смотрят, и весело рассмеялась, закрывая за собой дверь. Затем подошла к рабыням, вздрогнувшим при ее приближении, и отстегнула им поводки от ошейников.
      – Садитесь куда-нибудь, девочки, – столь же весело сказала она. – Вон на столе вино, выпейте и успокойтесь. Никто вас мучить не собирается. Больше никто и никогда!
      Дрожащие девушки ей, конечно же, не поверили, но не осмелились ослушаться приказа и рыбками скользнули к столу, не задев никого по дороге. Они уселись на одну табуретку, крепко прижались друг к другу и принялись синхронно дрожать. Это выглядело настолько смешно, что обе подруги расхохотались. Даже Орихат заинтересовалась, а что это там такое происходит, и приоткрыла один глаз. Поняв, что дверь закрыта, девушка со вздохом облегчения встала и осмотрелась вокруг. Увидев сидевших у стола рабынь, она взвизгнула «Ой, девочки!» и полезла к ним обниматься. Потрясенные девушки только молча открывали и закрывали рты. Наконец, Сириин сумела выдавить из себя вопрос:
      – Как ты встала?.. Ты же вся в крови…
      – А, это? – засмеялась Орихат и стерла рукой краску и засохшую кровь с лица. – Это же все маскировка, со мной все в порядке. Вы-то как тут оказались? Ладно, потом.
      Она повернулась к Ларне и сказала:
      – Сестра, тут, пока вас не было, хозяйка заходила, поохала вокруг меня, а я сделала вид, что не слышу ее и, вообще, стонала, как могла. Едва дождалась, пока ее Серый Убийца унес, а то все затекло…
      В дверь тут же постучали. Орихат испуганно пискнула и тут же бросилась обратно к своей подстилке, рухнув на нее в той же неестественной позе, и вновь принялась глухо стонать. В комнату зашла тетушка Мизвах, улыбаясь так радостно, как будто бы видела самых родных ей людей. Правда, при виде стонущей, полузамученной рабыни ее губы неодобрительно поджались, но хозяйка быстро взяла себя в руки и опять заулыбалась. Она повернулась к Ларне с Нарин и сказала им:
      – Хочу вас обрадовать, уважаемые. Уже завтра на Колхрию уходит большой торговый корабль – «Волна грез». Судно заходит в несколько портов по дороге, но конечный – Колгарен, как вы и хотели. Я говорила с капитаном, и он готов предоставить вам большую каюту за двести пятьдесят золотых.
      – Благодарю вас, тетушка Мизвах, – поклонилась ей Ларна. – Вы очень много для нас сделали.
      – Извините, – отозвалась та, снова взглянув на Орихат. – Может я вмешиваюсь не в свое дело, но, наверное, не стоило так жестоко наказывать рабыню… Тем более, что чужую… Бедняжка же просто кушать хотела…
      – Она уже наша, – усмехнулась в ответ девушка. – И больше наказывать я ее не буду. Мы сегодня купили ее и этих двоих.
      – И сколько же вы отдали? – удивилась хозяйка. – Это же рабыни любви! Из Воспитательного Дома. Они же стоят диких денег!
      – Триста золотых.
      – За каждую?
      – За всех троих.
      – Три рабыни любви за триста золотых?! Три?! У Фатунга?! – глаза тетушки Мизвах полезли на лоб, затем она рухнула на кстати подвернувшийся табурет и начала безудержно хохотать. – Чем вы его проняли, девочки? Этого скрягу…
      – Ну, – также засмеялась Ларна, – он оказался не слишком умен и слишком жаден…
      – Да я за это вас просто расцеловать готова! – продолжала смеяться хозяйка гостиницы, но при взгляде на все еще стонущую Орихат, ее смех смолк, и она вновь нахмурилась. – Может мне принести вам бальзама для девочки?
      – Мы были бы вам очень благодарны, – кивнула в ответ девушка и повернулась к рыжей. – Нарин, не в службу, а в дружбу, смотайся за бальзамом, а?..
      Та только кивнула и вышла вслед за тетушкой Мизвах. Ларна заперла дверь, подошла к Орихат и потрясла ее за плечо.
      – Все, можешь вставать.
      – Ой, слава богам! – села та на месте. – Меня уже судороги от такой позы хватать начали.
      – Иди сюда, пора с тебя боевую раскраску смывать, – сказала ей Ларна, доставая из-под стола тазик и наливая туда воды из медного кувшина, стоявшего в сторонке.
      Потрясению сидящих у стола рабынь не было предела – мало того, что Орихат не была замучена, так она еще и говорила с харнгиратской стервой как с подругой, как с равной. Милаит наклонилась к уху Сириин и тихо прошептала дрожащим голосом: «Да что же тут такое происходит? Что творится?..». Шатенка в ответ только пожала плечами – она сама ничего не понимала, помнила ведь, как черноволосая госпожа замучила эту суку Риин, помнила ее зверскую жестокость. От воспоминаний бедняжку всю передернуло. Из-за непонимания страх ее все возрастал и возрастал, она вцепилась в подругу, как в последний якорь определенности. Рабыни с недоумением смотрели, как их госпожа сама, нежно и ласково, мыла Орихат губкой и синяки с кровоподтеками исчезали как по волшебству. Значит, ее не мучили, не били? Зачем же все это? Для чего эта дикая маскировка? Девушки задавали самим себе эти вопросы и не находили ответов на них. По-видимому, их недоумение отразилось на лицах рабынь, так как Орихат вдруг ткнула госпожу пальцем под ребра, та обернулась, и они обе весело рассмеялись, смотря на вцепившихся друг в друга и дрожащих девчонок. Несчастные рабыни совсем перепугались – ткнуть госпожу пальцем под ребра?! Да это же самоубийцей нужно быть!!! Тем более, такую госпожу, как эта бесчеловечная брюнетка… От все усиливающегося непонимания ситуации девушкам становилось все хуже и хуже. Ведь только что им все было ясно – они в руках безжалостной, очень жестокой госпожи, которая будет издеваться над ними и вскоре замучает до смерти. Да, это было страшно, но хотя бы понятно! А теперь рабыни находились попросту в ступоре, они с ужасом наблюдали, как черноволосая госпожа сама вытирает стоящую в тазу Орихат большим, пушистым полотенцем, периодически целуя поднявшиеся торчком груди той. А когда рука Ларны оказалась между ногами кровной сестры, та протяжно застонала и начала вовсю вертеть задиком. Они принялись целоваться, еще сильнее вгоняя в ступор несчастных рабынь, уже почти сошедших с ума. «Лучше бы меня с кола не снимали…», – в отчаянии простонала Милаит, зарываясь носом в грудь подруги.
      – Да чего вы так переживаете, девчонки! – донесся до них веселый голосок Орихат. – Все уже в порядке! Благодарите богов, что Ларна с Нарин вас выкупили, они добрые…
      – Добрые?! – так и взвилась с места Сириин. – Они – добрые?! Видела бы ты, как эти «добрые» Риин и Римада замучивали! Серый Убийца с этой сукой Риин, хотя и с ней так страшно нельзя было! А Римад? Бедного парня за что? Вот кто действительно добрый был…
      Орихат вспомнила огромного, веселого и смешливого охранника, которого искренне любили все рабыни. Он всегда умел рассмешить, утешить плачущую девушку, пока вел ее от комнаты наказаний, угощал маленькими конфетками, которые всегда носил в кармане, хотя сам их и не употреблял. Для них, для рабынь носил… Все девушки знали, как тяжело ему живется, как много он работает, чтобы прокормить жену и ребенка. Но, несмотря на это, на работу Римад без конфеток никогда не приходил, покупая их по дороге. И как это было приятно, когда он, проходя мимо, трепал по щечке и незаметно совал в рот конфетку. Если бы хозяин узнал об этом, парень в тот же момент вылетел бы с работы. Ведь девушек держали на сбалансированном рационе, очень невкусном и все они страшно тосковали по сладкому. И никто из них никогда не выдавал Римада, даже Риин, несмотря на всю свою подлость, молчала, что та рыба, ведь сладкого хотелось и ей. Орихат была в ужасе – его урезали ее кровные сестры? За что? Она отошла в сторонку и уставилась на Ларну широко распахнутыми глазами. Затем тихонько спросила:
      – Это правда, сестра?
      – Как ни грустно – правда, Орихат… – столь же тихо ответила ей та. – Фатунг проверял нас и предложил замучить на выбор любую рабыню. Мне дорого стала твоя свобода, сестренка, очень дорого. Я сейчас чувствую себя последней тварью и долго еще буду чувствовать так. Но тогда я другого выбора не имела! Вспомни нашу клятву. Ты знаешь, что если мне понадобится для Дела, то я замучу десять, двадцать, сто, тысячу невинных! Ты должна меня понять, ты сама клялась! Да, замучу, пусть потом мне и самой будет хотеться сдохнуть!
      Орихат молча посмотрела в наполненные болью глаза Ларны и низко поклонилась ей.
      – Спасибо, сестра… – прошептала она. – Прости меня… Благодарю, что ты замучила все-таки суку Риин, а не моих подруг…
      – Понадобилась бы, – с жестокой улыбкой на устах ответила ей Ларна, – замучила бы и их. Но, благодарение богам, не понадобилось. Я ведь и хотела, раз уж пришлось, замучить самую подлую, потому и спровоцировала такую показать себя во всей красе. Эта русоволосая начала тащить к козлам Сириин, вопя, что она слаба и бесполезна. За то и поплатилась. А твоя подружка – редкая прелесть и умничка!
      Она подошла к настороженно смотрящей рабыне, погладила по голове и сказала:
      – Ты своим мужеством восхитила меня, малышка. А ты, Милаит, вообще вела себя, как воин, когда Фатунг велел тебя на кол посадить. И я даю вам обеим свое слово, что никто и никогда вас больше не будет мучить, бить или заставлять делать неприятные для вас вещи. Запомните это!
      – На кол?! – ужаснулась Орихат, расширенными глазами глядя на подругу.
      Ларна кивнула и рассказала ей о том, как работорговец решил попугать на прощание строптивую рабыню, инсценировав казнь. И о том, как достойно вела себя при этом совсем еще юная девушка. Орихат вскрикнула от ужаса, представив себя на месте той, и кинулась обнимать пострадавшую подругу.
      – Бедненькая… – всхлипывала она. – У тебя же там все сейчас болит…
      – Болит… – тоже всхлипнула Милаит, падая в объятия подруги, которую считала уже потерянной.
      Ларна вздохнула – по-видимому, жезл не до конца излечил разорванный колом задик девушки, надо будет заставить ее пару дней хоть отлежаться, чтобы там зажило, как следует. В дверь постучали, и голос рыжей потребовал срочно открывать. Девушка открыла и в комнату ввалилась Нарин, тащившая гигантский поднос, заставленный снедью. Неизвестно как она его и тащила-то…
      – Помогай, сейчас уроню! – взвизгнула рыжая, опасно накренившись, и Ларна бросилась на помощь.
      Вдвоем девушки дотащили подносище до стола и принялись разгружаться. Нарин ухитрилась за одну ходку притащить бальзам, три бутылки вина, несколько больших жареных птиц, салаты, кашу и целую кучу разных конфет и пирожных.
      – Надо же девочек чем-то вкусненьким побаловать! – радостно заявила рыжая оторва, любуясь роскошным столом. – Налетай, девчонки!
      Рабыни, открыв рты, стояли столбом. Это для них? Странно… Вдруг Сириин нахмурилась, сжала губы и выступила вперед. Она посмотрела на Нарин исподлобья и с выражением обреченности на лице сказала ей, будучи, по-видимому, в том состоянии, когда не боятся уже ничего и готовы к любым пыткам, лишь бы только доказать свою правоту:
      – Госпожа! За что вы замучили Римада, что он вам такое сделал? Он же был такой добрый!
      – Какого Римада? – захлопала ресницами ничего не понявшая рыжая.
      – Стражника, которого вы урезали так… страшно…
      – Ой, было бы из-за чего огорчаться! Это же всего лишь мужчина… – растерялась Нарин, с недоумением смотря на Сириин.
      – Девочки, – поспешила вмешаться в разговор Ларна, – поймите, Нарин из Харнгирата, для нее мужчина человеком не является, он для нее – в лучшем случае пыль под ногами. Так их воспитывали.
      – Надо же мне было доказать вашему хозяину, что я действительно «харнгиратская стерва»? – весело заявила рыжая. – Конечно, приятнее было бы урезать его самого, но чего было нельзя, того нельзя! Любой мужчина служит только для доставления удовольствия женщине, любым способом, каким она пожелает. Больше эти козлы ни на что не пригодны!
      – А вы разве не из Харнгирата, госпожа? – осмелилась спросить у Ларны Милаит, понявшая уже, что наказывать ее не станут. Она украдкой поглядывала на стол, заставленный вкусностями, но все еще не решалась взять что-либо, хотя есть хотелось неимоверно, последний раз рабынь кормили только прошлым вечером.
      – И да, и нет, – развела руками ее хозяйка. – Вообще-то, я родом из Храдуна, но меня удочерила харнгиратский офицер.
      – Мне мама рассказывала, – захихикала Нарин, прихлебывая вино прямо из горлышка бутылки, – какой ее в порту нашли. Тот вид, который был у Орихат, когда мы вошли, – детский лепет по сравнению с тем, как выглядела Ларна тогда. Зад и щель вообще сплошными гноящимися ранами были, худая, как бродячая собака, вся сине-фиолетовая, едва живая… Ходить не могла, заползла между ящиков, лежала себе тихонько, да помирала… Так бы и померла к утру, если б ее мамин патруль не нашел.
      Ларна при этом воспоминании вся передернулась, скривилась, ее затрясло. Только через некоторое время она смогла взять себя в руки и, выхватив из рук Нарин бутылку, сделала несколько больших глотков. Три пары глаз смотрели на нее, светясь непосредственным интересом, рабыням очень хотелось узнать, что же было с их госпожой, хотелось настолько, что они почти забыли о своем страхе. Но все же спрашивать не решалась ни одна. А Ларна посмотрела на них, поняла это и со вздохом начала свой рассказ, сократив, правда, его до минимума:
      – Я бежала из дому, спасая свою жизнь. Почему – не в этот раз, не время еще. По глупости я попала на торговый корабль шлюхой, денег на дорогу не было. Вот и представьте себе – триста пятьдесят здоровых мужиков на одну шестнадцатилетнюю девочку… Теряла сознание – окатывали водой, приводя в себя. И продолжали насиловать. По двое сразу. И так полтора месяца…
      – О, боги! – схватилась за голову Сириин, у которой всегда было живое воображение, и она вполне могла представить, что подобное случилось с ней самой. – Да как же вы выжили?!
      – Чудом. Я уже умирала, капитан понял это и приказал вышвырнуть меня на берег. На мое счастье и его горе, он забыл, что это был берег матриархата Харнгират. А в порту меня и подобрал тот патруль, о котором говорила Нарин. Офицер, возглавлявшая его, была дико возмущена моим рассказом о том, что со мной сделали, она пошла на корабль и отрубила голову капитану. После чего удочерила меня. Вот вы говорите здесь – харнгиратские стервы, харнгиратские стервы… А деньги на мое лечение вся городская стража собирала! Понимаете? Где в другой стране видано и слышано, чтобы на лечение подобранной на берегу никому не нужной девчонки стражники давали деньги? Здесь бы дали?
      – Ага, – криво ухмыльнулась Милаит, – догнали бы и еще раз дали… Мимо бы прошли, внимания не обратили. А то и добили бы…
      – Хотя, – грустно сказала Ларна, – если бы там, в Харнгирате, умирал на берегу попавший в такую же беду парень, мимо него бы тоже прошли… В каждой стране свои беды и свой взгляд на жизнь.
      Она хрипло засмеялась, достала с полки пять бокалов, разлила по ним вино и заставила рабынь принять их. Затем провозгласила:
      – Пейте, девочки! Мы сегодня празднуем рождение свободного человека!
      Достав из-за пазухи небольшую, свернутую в трубочку грамоту и медальон на серебряной цепочке, Ларна повернулась к Орихат и торжественно объявила:
      – Отныне и навсегда, ты – свободный человек, Орихат Вар-Тарм! Здравствуй, сестра!
      Глаза белокурой девушки, услышавшей эти слова, потрясенно распахнулись и тут же залились слезами радости. Да, она в потаенном уголке души надеялась на свободу, но никак не думала, что вот прямо сейчас она станет свободной! На нетвердых, подгибающихся от волнения ногах, Орихат подошла к улыбающейся Ларне и приняла у той из рук грамоту с медальоном. Попытавшись прочитать, она ничего не смогла увидеть из-за слез, заливавших глаза, потому подошла к двум остальным рабыням, остолбенело стоявшим с открытыми ртами, и попросила:
      – Сириин, прочти, пожалуйста… Я ничего не вижу…
      Шатенка молча протянула руку, взяла грамоту, развернула ее и срывающимся голосом прочитала:
      – Согласно воле своей госпожи, Ларны Орсанх, рабыня по имени Орихат отныне свободна и нарекается фамилией Вар-Тарм. Я, королевский нотариус Играм Сиридат, подтверждаю вышесказанное своей подписью и печатью.
      Сириин подняла на ставшую свободной мгновенно потекшие слезами глаза, в которых пылала зависть. Еще бы – ведь ее подруга получила свободу, извечная мечта любой рабыни для нее исполнилась. Милаит смотрела на ставшую свободной подругу с не меньшей завистью и также тихо плакала. Но тут обе рабыни переглянулись и ошеломленно застыли соляными статуями – обеим одновременно пришла в голову потрясшая их мысль. Значит, харнгиратские воительницы задумали все это, замучили Риин и Римада лишь для того, чтобы дать их подруге свободу?! Ради этого они готовы были на все?! Неужели же так бывает?! Но девушки видели, что это именно так. Сириин перевела потрясенный взгляд на Ларну и низко поклонилась ей, искренне поклонилась – теперь она бесконечно уважала свою госпожу и больше не думала, что та ее замучит. Но девушка, конечно же, все равно очень боялась ее, прекрасно помня ее безжалостность и бескомпромиссность. Но теперь она понимала, откуда эти качества взялись, чему они служат и поклялась самой себе никогда не становиться у Ларны Орсанх на дороге, никогда не мешать ей в ее Деле, каким бы оно ни было. Судя по взгляду, Милаит думала о том же самом.
      – Так выпьем же за свободного человека! – радостно воскликнула Нарин.
      Вся пятеро опрокинули кубки и выпили до дна. Орихат сияющими от счастья глазами смотрела на кровных сестер и подруг. Затем всхлипнула и бросилась Ларне на шею. Та обняла ее и нежно поцеловала в губы, страшно жаждая поцеловать девушку в иные губы, те, что значительно ниже… Она лукаво посмотрела сестре в глаза и прошептала ей на ухо о своем желании. Та зарделась и почти неслышно прошептала:
      – Но тут же девочки…
      – Их я тоже туда поцелую… – еще тише ответила Ларна.
      Отпустив Орихат, она достала из-за пазухи еще две грамотки и повернулась к рабыням.
      – Девочки, – обратилась она к ним, – вот эти грамоты – свобода для вас. Пока я их еще не подписала.
      – А почему? – осмелилась спросить Милаит, окрыленная надеждой на свободу.
      – Если отпустить вас здесь, на Аллиорноине, то когда Фатунг поймет, что никаких покупателей не будет, поймет, что все было обманом, он аннулирует сделку. Вас поймают и вернут ему обратно. Вы этого очень хотите?
      – Нет! – дружно выкрикнули рабыни.
      – Тогда я освобожу вас на Колхрии, – улыбнулась им Ларна. – И еще одно, девочки…
      – Что? – спросила Сириин.
      – Будучи с нами, вам придется увидеть, как мы делаем противозаконные вещи. Учтите, что если вы нас выдадите, нас схватят и казнят, а вот вас продадут, и вы навсегда останетесь рабынями.
      – А зачем противозаконное?.. – недоумение было написано на красивом лице Милаит.
      – А затем, что наша жизнь, в том числе и жизнь вашей подруги Орихат, посвящена борьбе с этими законами. Мы, все трое, живем лишь для одной цели – уничтожить скотские законы об урезании, отменить и навсегда запретить рабство. Люди имеют право любить друга так, как им самим того хочется! Никто не имеет права запрещать им это.
      – Мы едем в Серую Башню, учиться! – с гордостью добавила Нарин. – Мы станем ведьмами, лучшими из лучших, и будем разрушать власть Совета Магов изнутри! И именно для того, чтобы была возможность любить, чтобы никого и никогда более не урезали. Только тех, кто сам будет этого хотеть.
      – Вот поэтому-то, – звонким голоском закончила Орихат, – мы и плюем на их законы!
      Ларна засмеялась, с любовью посмотрела на одухотворенное личико кровной сестры и взяла ее за руку, отведя к кровати и усадив на край. Та была все еще обнажена, и ее тело приводило девушку во все большее возбуждение. Раздвинув ножки Орихат в стороны, Ларна даже застонала, увидев то, что так любила, и, вся дрожа от нетерпения, поцеловала в нежные, уже возбужденные и влажные половые губки. Нарин обернулась, чтобы посмотреть, как прореагируют на это восхитительное действо рабыни, и тут же рассмеялась – зрелище действительно того стоило. Челюсти обеих девушек отвисли, глаза выкатились, они все пытались что-то сказать, но им перехватило дыхание от изумления. И это было неудивительно – на их глазах рушилось все, чем они жили, все, чему их учили, рушились основы. Так не могло быть, но было, и рабыни не могли придти в себя, они потеряли почву под ногами и снова ничего не понимали. Да, законы были страшны, но ведь когда они впитаны с молоком матери, то отказаться от них весьма и весьма трудно. Рыжая ухмыльнулась, смотря на девушек, уж больно забавными они выглядели, ничуть не лучше, чем она сама вчера… Она облизнулась, с жадностью смотря на прекрасное тело перепуганной Милаит, и решила довести удивление той до предела. Подойдя к рабыне, она обняла ее, сняла с нее набедренную повязку и поцеловала в ухо, от чего бедняжка задергалась, испуганно смотря уже на нее.
      – Сядь, пожалуйста, на табурет и широко расставь ножки, – хрипловатым голосом попросила ее Нарин.
      – За-а-а-ч-е-е-е-м?.. – едва смогла пролепетать ошеломленная донельзя рабыня, которой всю жизнь вбивали в голову, что за то, чем занимается сейчас ее госпожа, урезают.
      – Я хочу поцеловать тебя туда… – почти прошептала рыжая, чувствуя, что сейчас лопнет от желания.
      – Н-н-о-о… Н-н-о-о… Я… – попыталась возразить Милаит, но не смогла почти ничего из себя выдавить, слишком она была поражена и выбита из колеи.
      На нетвердых, трясущихся ногах девушка подошла к табурету и буквально рухнула на него, расставив в стороны ноги и открыв всеобщему обозрению свою невинную еще щелочку. Стоять или не подчиняться у нее сил не была, она была напугана, ей казалось, что она висит в воздухе, что у нее выбили опору из-под ног. Нарин опустилась перед ней на колени и начала внимательно и с интересом исследовать половой орган черноволосой рабыни, ее смешил испуг той и она тихо посмеивалась про себя. Как и у всех рабынь любви, волосы вокруг самой щели были тщательно выбриты, а, возможно, что даже и выщипаны, чтобы не расти более. Лишь на лобке была аккуратно подстриженная залихватская челочка. Большие губы были плотно сомкнуты, ни о каком возбуждении и речи не шло. Но Нарин это не остановило, она была уверена, что сможет с этим справиться, сможет расшевелить перепуганную девушку. Затем она обратила внимание на то, что глаза обеих рабынь все еще не отрывались от Ларны с Орихат, уже легших валетом и исступленно ласкающих друг друга. Губы девушек что-то шептали себе под нос, глаза были остекленевшими – на их глазах разрушалось все, чему их когда-либо учили, все, чем они жили и дышали, все, на чем они были воспитаны. И если бы не их бунтарские характеры, непримиримый дух, то они могли бы и не выдержать, могли бы сойти с ума. Но именно этот гордый дух, живший в душах рабынь, не дал им с воплями броситься наутек.
      Нарин осторожно провела пальцами по половым губам Милаит и поняла, что та напряжена до предела, чуть ли не до судорог. Вздохнув, рыжая оторва склонилась ниже и очень нежно поцеловала девушку прямо в складку. Глаза рабыни от этого почти вылезли из орбит и она глухо вскрикнула. Затем медленно опустила взгляд и уставилась на голову своей госпожи между своих собственных ног. Картина была столь сюрреалистической и невозможной, что девушка даже затрясла головой, ей вдруг показалось, что она попросту спит и ей снится кошмар. Ибо то, что происходило, было совершенно невероятным, никто добровольно не шел на это, ведь далее следовало урезание… А Нарин, тем временем, не обращая никакого внимания на реакцию Милаит, развела ее большие губы в стороны и нежно-нежно провела между ними языком. Рабыне показалось, что ее ударили туда, но этот удар был почему-то на удивление приятным. Рыжая же принялась очень осторожно лизать малые губы и клитор девушки, постепенно возбуждая ее. Та действительно по прошествии некоторого количества времени начала расслабляться, дыхание ее участилось, на верхней губе выступили мелкие капельки пота. Прикосновения рыжей госпожи к самому нежному и интимному месту тела были для Милаит чем-то приятны и несли с собой какую-то легкую истому, которая постепенно нарастала. Девушка тихонько застонала и ее руки, неожиданно для нее самой, вдруг приподнялись и прижали голову Нарин к заветному месту, прижали довольно сильно, и от этого по всему ее телу пробежал ток удовольствия. Но тут же рабыня испугалась своих действий и отпустила рыжую, но та восприняла действия девушки как нечто, само собой разумеющееся. Хотя ей самой было очень неудобно стоять на коленях и Нарин решила сменить позу на более удобную. Отодвинувшись от уже возбужденной Милаит, Нарин рывком вытянула из под Ларны с Орихат одно из одеял и бросила его на пол. Улегшись на спину, она приказала несколько разочарованной этим перерывом рабыне сесть себе на лицо. Та покраснела до пунцовости, но покорно, даже с тайным удовольствием выполнила приказ, да еще и поерзала, устраиваясь поудобнее. Рыжая тихонько рассмеялась про себя и принялась ласкать Милаит уже по-настоящему, ибо девушка вся была залита соками любви и возбуждена до сумасшествия.
      Сириин, все это время соляным столбом стоявшая в углу, изо всех сил пыталась убедить себя, что виденное ею отвратительно и противоестественно… Но почему-то девушка не верила самой себе и ощущала какой-то нарастающий жар внизу живота, по ее ногам что-то потекло и рабыня чуть не заплакала от отвращения к своему телу. А когда она услышала первый крик страсти, изданный ее ближайшей подругой, вовсю ерзающей задом по лицу рыжей госпожи, то вздрогнула. Она смотрела на то, как у Милаит из-под крепко сжатых век капают слезы, слышала, как та стонет и сквозь эти стоны прорывается: «Еще… Еще… Еще…» Ноги сами почему-то понесли Сириин к широко расставленным ногам рыжей стервы. Рабыня медленно опустилась на колени и во все глаза уставилась на поросшую густым рыжим волосом большую половую щель своей госпожи, всю залитую какой-то густой, вязкой, белесой жидкостью. Настолько большой девушки не доводилось видеть еще ни у кого, половые губы торчали в стороны, треугольный клитор выдавался вперед чуть ли не на полпальца. Ей хотелось смотреть и смотреть на все это, страшно тянуло дотронуться, но Сириин продолжала говорить себе, что ее желание отвратительно, что все это мерзко. Вот только уверенности в этих словах не было ни на грош… А тут еще эта белесая жидкость со странно возбуждающим запахом почему-то волновала ее все сильнее и сильнее, рабыня, не переставая, думала о ней. Ей представлялось, как она дотрагивается до этой вот большой капли возле клитора, и по телу девушки от этих мыслей пробежал мороз. Она начала дрожать, не понимая, что это с ней происходит, вопрошая себя, а не заболела ли она? Вдруг Нарин, ощутив, что кто сел между ее ног, протянула руку, нашла руку Сириин и положила ее на свою перевозбужденную половую щель. Рабыня потрясенно вскрикнула и с изумлением посмотрела на собственную руку, она ощутила под ладонью что-то мокрое и очень горячее. С ужасом отдернув ее, Сириин поднесла руку к лицу и во все глаза уставилась на нее. Странный запах стал попросту нестерпим, от него девушку всю колотило, он бил в ноздри с такой силой, что она чуть не плакала, изо всех сил удерживая себя от того, чтобы не слизать пахучую жидкость. В низу живота у рабыни запылал костер, она ощущала, что из нее самой что-то течет, но не могла сдвинуться с места. Такого ей не доводилось испытывать еще никогда в течение ее короткой жизни. Дрожь проходила по телу Сириин волнами, она все же не выдержала и коротко лизнула мокрую руку. Какой-то солоновато-горьковатый, непонятный, совершенно невозможный вкус… Но почему же ей так хочется ощущать этот вкус еще и еще?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58