Одна из героинь, Биби Ардэн, всегда считала, что в Старом городе по ночам темно и жутко. «Однако все это были лишь детские страшилки в сравнении с той темнотой, которая царила на пустынном острове под названием Риддархольмен в самом центре столицы дождливым октябрьским вечером. В средние века… на острове находился монастырь францисканцев, и его называли Островом Серых Монахов. Позднее безумно богатые рыцари и дворяне, такие как Врангель, Стенбок и Шеринг Русенхане, построили здесь роскошные дворцы. И тогда, размышляла она, спотыкаясь о неровные булыжники мостовой, здесь всегда было шумно и людно. Слуги, кухарки, птичницы, молодые офицеры, фельдмаршалы, конюхи, извозчики… А что теперь? Здесь стоит самая пустая в Стокгольме церковь – церковь для мертвых, а не для живых. Множество учреждений и контор приютились в бывших дворцах, которые по окончании рабочего дня становятся такими же пустынными и безлюдными, как королевская усыпальница»[36].

Писательница сообщает любопытную деталь: последний палач в Швеции сделался под конец жизни резальщиком бумаги в издательстве Норстедт. Здание занимает целый квартал, который раньше именовался «кварталом книгопечатников». Детективный сюжет в романе Марии Ланг завершается погоней за убийцей, в ходе которой обнаруживается реальная особенность местного ландшафта: дело в том, что на этом участке острова разные уровни земли. Помещения с одной стороны находятся на третьем этаже, а с другой – от окон замка до земли не более полуметра, и если открыть окно, то можно без труда вылезти прямо на улицу.

Гамла стан составляет историческое ядро Стокгольма. Но мы перенесемся в квартал города, который сейчас является деловым и культурным центром столицы. Это – Норрмальм, к северу от Старого города, место, где сосредоточены правительственные учреждения, буквально в двух шагах и от Королевского дворца, и от риксдага.

В названии Норрмальм, как и других кварталов города, вторая часть, «мальм», означает «пригород», «предместье». Таким образом, перед нами – Северное предместье. Но статус предместья утрачен давным-давно. Брункебергская гряда разделяет Норрмальм на две части, западную и восточную. В Средние века в этом северном районе находился монастырь св. Клары, владевший крупными земельными угодьями. К началу XVII века Норрмальм так разросся, что тогдашний король Карл IX отделил его в самостоятельный город с собственным мэром и ратушей, возле нынешней площади Густава Адольфа. Но от былых времен мало что сохранилось. В XVII–XVIII веках Норрмальм сильно изменился вследствие опустошительных пожаров. Эта часть Стокгольма сделалась главной в результате прокладки железной дороги и возведения Центрального вокзала в 1867–72 годах. Вслед за железной дорогой появились почтамт, гостиницы, редакции газет. Затем в 1940-е годы построили метро и провели реконструкцию квартала.

…Мимо риксдага, по мостику Риксбрун мы попадаем на главную пешеходную улицу, ведущую вверх через весь Норрмальм, – Дроттнинггатан (улица Королевы). Проложена она была еще в XVII веке, в честь королевы Кристины. А если идти по параллельному мосту Норрбру, опять же через Хельгеандсхольмен, то можно выйти на старинную площадь квартала, названную именем короля Густава Адольфа, кстати, отца Кристины. В центре ее высится конная статуя короля, отважного участника Тридцатилетней войны, павшего на поле брани под Лютценом. Справа и слева от статуи – два великолепных здания: МИД Швеции и Королевская Опера.

На Дроттнинггатан, включая прилегающие к ней улочки, начинается квартал правительственных зданий. И, прежде всего, это Дом правительства, или Русенбад. В переводе на русский название означает «Розовая купальня». На этом самом месте в XVII веке действительно находилась купальня (или баня). В медицинских целях здесь использовались розы, лилии, ромашки, – отсюда и название. Впоследствии на этом участке земли знаменитый архитектор Фердинанд Буберг возвел в 1902 году нынешний Дом правительства, который сохранил за собой старое название Русенбад (немного сентиментально и фривольно).

На Дроттнинггатан – огромное скопление магазинов, универмагов, кафе, баров, ресторанов. Улица пролегает через две большие площади – Сергельс Торг (площадь Сергеля, известного шведского скульптора XVIII века) и Хёторгет (Сенная площадь – она есть не только в Питере!). Обе площади весьма примечательны, здесь всегда оживленно и многолюдно, здесь бурлит городская жизнь. В центре площади Сергеля большое пространство занимает Культурхюсет (Дом культуры), а перед ним бьет фонтан в виде стеклянного карандаша с небольшими выступами на разных уровнях (абстрактный образ северного сияния). В большом современном здании Культурхюсет можно найти выставочные залы, театры, кафе и пр. На самой площади Сергеля, просторной и удобной, часто проводят манифестации, митинги, устраивают народные гуляния. Хотя некоторые считают это место небезопасным, так как здесь крутятся сомнительные личности и продаются наркотики.

На Хёторгет главной архитектурной достопримечательностью является Консерхюсет (Концертный зал), знаменитый образец «шведской грации» с изящной колоннадой. На ступеньках его лестницы любят сидеть в хорошую погоду, договариваются о встрече. У Концертного зала задумчиво стоит Орфей, отлитый в позеленевшей бронзе, – скульптура всемирно известного Карла Миллеса. Саму же площадь занимает рынок, где продают сувениры, цветы, фрукты, овощи. А рядом – известный кинотеатр «Сергель». Площадь называется Сенной потому, что на ее месте находилось в Средние века село, принадлежавшее монастырю св. Клары и снабжавшее королевские конюшни сеном и соломой.

Дроттнинггатан все круче забирает вверх, мы поднимаемся к парку Тегнерлунден, на углу виден высокий старинный желтый дом с зеленовато-голубой крышей-башенкой: последнее пристанище Августа Стриндберга, где он жил в 1908–1912 годах, вплоть до своей смерти. В 1973 году по Дроттнинггатан, 85 открыт его музей-квартира. Это – единственная из 24 квартир Стриндберга в Стокгольме, которая сохранилась в своем первоначальном виде. Писатель часть переезжал, что в XIX веке считалось совершенно обычным делом.

Родился Август Стриндберг 22 января 1849 года на Риддархольмской набережной в Стокгольме, этого дома ныне не существует. Вырос же будущий писатель на улице Норртулльсгатан.

Дом по Дроттнинггатан, 85 был в те времена новостройкой, его возвели в 1907 году, со всеми современными удобствами: центральным отоплением, душем, лифтом. Обстановка стриндберговской квартиры носила явный отпечаток модного тогда югенд-стиля. В кабинете Стриндберга на его письменном столе царил идеальный порядок. Здесь и сегодня остается все так, как было до его смерти.

Когда писателю в 1909 году исполнилось 60 лет, стокгольмцы устроили в честь Стриндберга большое факельное шествие, которое он принимал, стоя на балконе своей спальни. В такое же многолюдное шествие вылились и похороны писателя: люди провожали его до простой и скромной могилы на Северном кладбище Стокгольма (Норра Чюркугорден).

Этот писатель имел большое значение для русских поэтов Серебряного века, в особенности для Александра Блока. Вместе со своим другом, поэтом Владимиром Пястом, Блок даже планировал – за год до кончины Стриндберга – совершить поездку в Стокгольм. Но поехал в шведскую столицу один Пяст. Он побывал там в конце апреля, а в мае Стриндберга не стало. Прибыв в Стокгольм, Пяст узнал, что Стриндберг никого не принимает. «Пяст пришел к «Голубой Башне», долго стоял у заветного дома, нерешительно бродил в его окрестностях. Он посидел в парке Тегнерлунден, раздумывая над своим положением. Цель поездки не достигнута, неужели он никогда не встретится с этим человеком, не услышит его голоса, не обменяется с ним взглядом!<…> После долгих колебаний он поднимается по пустынной лестнице. Мина, горничная, открывает ему дверь. Он видит перед собой просторную переднюю и приоткрытую дверь комнаты, где должен лежать больной Стриндберг. Квартира производила впечатление непритязательности: так живут мученики науки, думает Пяст, уединенные писатели. Ничто теперь не могло помешать ему переступить порог и увидеть лицо умирающего. Но нет, он решает не нарушать запрета. И он оставляет еще один экземпляр ‘Поэмы в нонах’», – пишет шведский славист Магнус Юнггрен[37].

Сегодня часть мостовой, ведущей по Дроттнинггатан к дому Стриндберга, украшена посередине отлитыми в металле цитатами из произведений великого писателя. В 1990-е годы в Стокгольме начали проводить Международный театральный стриндберговский фестиваль. К фестивалю иногда приурочивали различные акции. Например, в сентябре 2001 года во всю длину Дроттнинггатан был выставлен стол (состоявший, разумеется, из множества столов), за которым продавались книги – и новинки, и букинистические сокровища.

Август Стриндберг любил совершать прогулки по Стокгольму, и некоторые из них он описал в романе «Одинокий» (1903). «Я стал искать места уединенных прогулок, где заведомо встретишь лишь мелкий люд, прохожих, которым я незнаком. Есть у меня свой особый маршрут – Via dolorosa прозвал я его, – который я выбираю в пасмурные дни. Это северная оконечность Старого города… Но чтобы туда добраться, надо пройти переулок, который мне чем-то особенно мил. Там, у северной оконечности Старого города, где улица выводит тебя к вересковым зарослям, высится дом. Величественный, будто дворец, стоит он на скате последнего холма, и из него открывается вид на море и шхеры. Этот дом много лет занимал мои мысли. Я мечтал поселиться в нем и внушил себе, будто там живет человек, от которого прежде зависел, а может, и ныне зависит мой жребий. Дом этот виден мне из моей квартиры, и день за днем я неотвязно разглядываю его в час, когда он весь озарен солнцем, но также по вечерам, когда в нем зажигают огни. А когда я иду мимо, что-то дружелюбно-участливое проступает в облике дома, и всем существом я отзываюсь на это, и кажется, жду не дождусь того дня, когда мне дозволят обрести здесь и кров и покой.

Дальше я иду по широкой улице, куда вливается тьма переулков, и каждый из них будит во мне отзвуки прошлого. Я иду гребнем высокой горы, и переулки сбегают отсюда вниз, но иные где-то на полпути выгибаются горбом, образуя круглый холм, напоминающий земной шар. Остановившись вверху, на тротуаре широкой улицы, я смотрю, как из-за горки сюда спешит прохожий: сперва из земли показывается голова, за ней – плечи, и только потом вылезает весь человек. Зрелище это длится с полминуты, не меньше, и кажется необыкновенно загадочным.

Следуя своим путем, я заглядываю в каждую улочку, и вдали между стрелками мостов мелькает всякий раз то южное предместье, то королевский дворец, то дома Старого города»[38].

От площади Густава Адольфа отходит Фредсгатан, улица Мира, и на ней расположены здания многих министерств. Улица появилась в XVII веке и была названа в честь конкретного мирного договора – Вестфальского мира 1648 года, положившего конец Тридцатилетней войне. Рядом же с площадью Густава Адольфа, при котором укреплялась шведская великая держава, находится площадь другого короля-воина, который погубил под Полтавой целую армию, на то время лучшую в Европе, и тем самым завершил эпоху великодержавия в шведской истории, – площадь Карла XII. Отношение к его личности в самой Швеции всегда было противоречивым, у этого короля есть и сторонники, и противники.

Поблизости от обеих площадей разбит Королевский сад, Кунгстрэгорден, или просто Кунгсан, излюбленное место отдыха горожан. Здесь есть карусели, открытые эстрадные площадки, фонтаны, чудесные клумбы с розами, кафе и рестораны, а летом многие сидят на скамейках в тенистой липовой аллее или просто лежат на зеленых лужайках, наслаждаясь солнечным теплом. Идиллия отдыха, непривычно домашняя для большого города. И хотя этот парк, появившийся в XV веке, сохранил в своем названии слово «Королевский», он принадлежит сегодня не королю, а городу.

Именем короля названа и одна из главных центральных улиц Норрмальма, пересекающая Дроттнинггатан сразу же за Концертным залом, – Кунгсгатан. Улица существует с XIX века, но в своем нынешнем виде, после реконструкции и продолжения до площади Стюреплан, она была торжественно открыта в 1911 году. Так что в 2001 году стокгольмцы праздновали ее юбилей.

В начале 1910-х годов Кунгсгатан была темной и безлюдной по ночам. Картина изменилась только в 1930-е годы, когда на улице появилось электрическое освещение, когда кинотеатры открыли двери для публики, зажглись огни рекламы, засияли витрины магазинов. Кунгсгатан постепенно становится местом развлечений в Стокгольме, обретает ночную жизнь. Сельская молодежь стремилась в столицу, чтобы попасть именно на Кунгсгатан, привлекавшую своими кинотеатрами, дансингами, возможностью увидеть знаменитостей. Улица известна двумя Королевскими башнями, Южной и Северной (Сёдра Кунгстурнет и Норра Кунгстурнет), где расположены офисы и рестораны.

Многие события произошли впервые именно на улице Кунгсгатан. В 1973 году здесь был открыт первый в Швеции Макдоналдс. И гамбургер сразу стал конкурентом традиционному бутерброду с колбасой. А 01 июня 1986 года на Кунгсгатан был накрыт самый длинный в мире «шведский стол» (729,26 м). Он был занесен в книгу рекордов Гиннесса.

Вообще, в Стокгольме не увидишь больших площадей, пространств, которые нужно покрывать по длинным подземным переходам, как в Москве. Площади, в основном, старинные, уютные, с небольшими пешеходными дорожками у светофоров, где обязательно надо нажать на кнопку, чтобы загорелся зеленый свет. При этом светофор будет издавать звуковой сигнал для людей с ослабленным зрением. На Норрмальме, пожалуй, наиболее просторной является площадь Норра Банторгет, на которой находится Дом профсоюзов и где традиционно проводятся демонстрации и митинги рабочего движения.

Площади Стокгольма, как, наверное, и в любом другом городе, издавна были центрами слухов, сплетен и новостей, но еще и торговли, встреч и демонстраций. Они остаются очаровательными местами, где можно отдохнуть, посидеть на солнышке, понаблюдать за прохожими, послушать пение птиц и плеск воды в фонтане. Здесь обычно назначают встречи, здесь можно дешево купить фрукты и овощи, завязать знакомства, насладиться первым или последним солнечным деньком. Считается, что на площади люди чувствуют себя вместе, и там всегда что-то происходит.

Заглянем теперь в квартал южнее Старого города. Это Южное предместье, Сёдермальм, или просто Сёдер. Мы попадаем туда через площадь еще одного короля – Карла Юхана, основателя нынешней династии Бернадотов, – и это последняя площадь в южной части Старого города. Между Старым городом и Сёдером находится Слюссен (Шлюз), сложная шлюзовая система, соединяющая озеро Меларен с Балтикой.

И вот перед нами высится скалистый берег: недаром Сёдер называют шведским Монмартром! Сёдермальм раскинулся на холмах, соединенных сквозными переходами. Именно отсюда, с высоты, открываются самые красивые виды Стокгольма, и именно здесь любит селиться творческая богема. Сразу же перед нами возникает странное сооружение – Катаринахиссен (лифт св. Катарины). Его название получено по находящейся рядом церкви св. Катарины. На этом большом подъемнике можно подняться на верхние улицы. Кстати, многие улицы Сёдера, расположенные на разных уровнях, соединены друг с другом лестницами! Лифт поднимает нас на гору св. Катарины. Слово «гора» присутствует во многих названиях на Сёдермальме. Катаринахиссен был сооружен в 1884 году, а потом в 1930-е годы заменен на более современную конструкцию, которая функционирует и по сей день. Кабина лифта движется по открытой ажурной башне высотой 40 м.

На Сёдере родился великий поэт XVIII века Карл Микаэль Бельман, поэтому улица в этом квартале носит его имя – Бельмансгатан. На Сёдере жил и известный шведский философ и мистик Эмануэль Сведенборг, чье имя также носит одна из улиц. Роман Стриндберга «Красная комната» ввел в историю шведской литературы, кроме Мосебаккена, и так называемые «Белые горы» (Вита берген), одну из достопримечательностей Сёдермальма, где находится церковь св. Софии. Их именем названа отдельная глава («На Белых горах»). Долгое время они считались самой нищей и неприглядной городской окраиной, где селилась беднота. Сегодня же на горах живут многие писатели, художники, артисты.

Действие романа Эрнста Бруннера «Пассионата», произведения о Сёдере, происходит в 1990-е годы на горе, где стоит церковь Марии Магдалины. «Дом стоял на Марииной горе. Там, в большом ателье, квартировал и я. Улица моя называлась Прусский переулок и, подобно многим другим улицам нашего квартала, проходила под пешеходными мостами и круто спускалась к набережной. Прусский переулок был вымощен булыжником, по сторонам его тянулась железная ограда, заканчивающаяся у площади с каштаном»[39].

Герой романа идет развлечься, конечно же, на Мосебаккен. «Через час я поднимался по лестнице к воротам, ведущим на террасу Моисеева холма. Был воскресный вечер, немного после восьми. Под сводами сцены стоял оркестр Эмиля Ивринга. Терраса широко нависала над берегом Соленого моря. Как обычно летом, там было битком набито.<…> На Моисеевом холме большинство людей переживало последний, утешительный расцвет, когда можно громко и вульгарно хохотать или танцевать со своим пуделем, если никто другой не приглашает»[40].

Внизу Сёдера, у подножия холма, есть площадь, название которой связано с историей российско-шведских отношений. Это Рюссгорден (Русский двор). Еще в XVII веке в этом месте размещались склады с русским товаром, здесь торговали русские купцы. Двор собственно и состоял из дюжины одноэтажных домов, окруженных деревянными складами. Дважды он горел, но отстраивался заново и служил торговым целям вплоть до 1820-х годов[41].

На Сёдермальме сохранились кое-где небольшие домики XIX века с палисадниками. Еще в 1950-е годы район оставался бедным, хотя сегодня это красивая, ухоженная и плотно заселенная часть Стокгольма. Современный писатель Леннарт Хагерфорс в автобиографическом романе «Тоска по дому «(2005) описывал свое детство и жизнь как на Сёдере, так и в более богатом квартале на севере столицы – на острове Лидингё: «Сёдер пятидесятых годов, увиденный с Лидингё, был как Лондон Диккенса»[42]. При переезде семье Леннарта пришлось сменить просторную виллу с садом на темную двухкомнатную квартирку и крохотный цементный дворик за домом, где стояла пара велосипедов и два контейнера для мусора. И взрослые, и дети на Сёдере одевались гораздо беднее, чем на Лидингё.

Традиционно аристократические, фешенебельные районы Стокгольма – Эстермальм (Восточное предместье) и остров Лидингё. Норрмальм и Эстермальм разделяет длинная, протянувшаяся с севера на юг улица Биргера Ярла. Между двумя кварталами расположен и небольшой полуостров Бласиехольмен. На набережной, прямо у воды стоит величавое здание Национального музея. Полуостров ограничивают с обеих сторон воды Стрёммена и Нюбрувикена.

Площадь Стюреплан на Эстермальме издавна, с конца XIX века, считалась самой модной и фешенебельной в столице, здесь всегда находились дорогие магазины и рестораны. Такой же она остается и сейчас. От нее на север ведет небольшая узенькая улочка, Библиотексгатан (Библиотечная), выходящая прямо к Королевской библиотеке (KB). Это старейшая национальная библиотека страны, созданная на основе королевских книжных коллекций в 1865–1878 годах и расположенная в парке Хумлегорден (Хмелевый сад). Начало же собирания печатных изданий в Швеции датируется 1661 годом. Ее главным библиотекарем был тогда легендарный Густав Клемминг. Когда в 1877 году книжное собрание перевели из дворца, где разместил библиотеку ее основатель Юхан III, Клемминг лично, собственной персоной, в метель отвез на салазках через мост Норрбру к новому зданию Королевской библиотеки «Дьяволову Библию». В XIII веке какой-то монах, заручившись поддержкой дьявола, в одну ночь переписал библейские тексты на ста шестидесяти ослиных кожах. Как трофей Тридцатилетней войны, книга попала из Праги в Швецию и хранилась во дворце, в королевской библиотеке, «в огромном зале, где стены украшены панелями из книг, потемневших от времени, словно хорошо обкуренная пенковая трубка», – так писал Стриндберг, работая там ассистентом»[43].

Но если в XIX веке здание библиотеки было рассчитано на 200 тысяч книг и 10 сотрудников, то к концу XX века в нем работает более 200 человек, а книжные фонды составляют около 2 млн. экземпляров. Это уютное здание, где главный читальный зал хранит атмосферу старины: вдоль стен стоят стеллажи с книгами открытого доступа, и среди энциклопедических и справочных изданий свободно можно взять с полки экземпляр «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, главное сокровище эпохи французского Просвещения.

В Стокгольме есть, разумеется, и другие библиотеки. Атмосферу студенческих научных занятий описала в середине XX века уже упоминавшаяся Мария Ланг. В романе «Всего лишь тень» мы видим Гуманитарную библиотеку, или Гумбиб, здание которой было построено на улице Биргера Ярла в форме клина, выходящего на Стюреплан. Одна из героинь романа рассказывает: «Это самая очаровательная маленькая библиотека, какую только можно себе представить. Вообрази себе забавный старый дом прошлого века с обоями в цветочек, живописными полотнами на стенах и лепниной на потолке, с причудливыми узкими комнатами и коридорами, везде стоят столы для читателей – в оконных нишах, в пространствах между полками, где, кстати, невозможно найти ту книгу, которую ищешь, потому что она всегда будет стоять совсем не на той полке… Ты не представляешь себе, как чудесно сидеть ночью в этой библиотеке, видеть неоновые огни за окном, слышать гул моторов на площади Стюреплан и ощущать себя в «башне из слоновой кости», среди книг и книжной пыли, где все напоминает о прошлом»[44].

Не удивляйтесь, в Гумбибе герои романа усердно работают над своими диссертациями даже ночью, получив так называемые «ночные ключи», и творческое вдохновение заставляет их забыть о времени и пространстве. Одна моя знакомая шведка рассказывала, как в книжном антикварном магазине на Дроттнинггатан – таких в столице много, они буквально завалены книжными сокровищами, – покупатель, забравшись по лесенке-стремянке под потолок, увлекся чтением какого-то фолианта, взятого с верхней полки. Антиквар позабыл о покупателе и в положенное время ушел, закрыв свой магазин, так что любителю книжных древностей пришлось заночевать там, пока утром его не выпустили на волю.

Сегодня Библиотечная улица обрела особый статус. Во второй половине 1990-х годов в Швеции возник настоящий бум в сфере информационных технологий. Владельцы интернет-фирм, совсем молодые люди, в двадцать с небольшим лет сделались миллионерами, сказочно разбогатели. И они стали завсегдатаями этой улицы, где теперь продаются предметы роскоши. Пресса с восторгом писала о Библиотексгатан в Стокгольме, сравнивая ее с Пятой авеню в Нью-Йорке и Елисейскими полями в Париже!

Названия многих улиц на самом Эстермальме напоминают о графах и военных, в том числе и о военных чинах: есть улицы Капитанская, Майорская и пр. Прямая, широкая, тянется через Эстермальм Нарвавэген – улица, названная в честь победы шведов над русскими под Нарвой. До Полтавы была Нарва, где в ноябре 1700 года Карл XII нанес поражение русской армии. Главная же, парадная улица квартала является набережной. Это Страндвэген, на ней живут многие знаменитости и просто богачи. Здесь, например, живет звезда мирового тенниса Бьёрн Борг. Страндвэген существует с 1885 года, когда было задумано проложить широкую улицу с аллеей посередине, равной которой не было бы в Европе. Роскошные здания, сохранившиеся до наших дней и перепланированные, были возведены на рубеже XIX–XX веков. Они похожи на настоящие крепости, на сказочные замки с башенками.

Героиня романа Лизы Марклюнд «Подрывник», журналистка и наша современница, посещает квартиру на Эстермальме. «Штукатурка здания в стиле модерн была цвета жженой охры. Дом стоял в той части Эстермальма, где все машины блестели, а все дамы прогуливались, держа на поводках белых собачек. Подъезд великолепный, даже роскошный: мраморный пол, двери с точеными зеркалами, лифты, буковое дерево, латунная отделка, стены под мрамор в теплых желтых тонах, витражи из цветов и листьев на большом окне, выходящем во внутренний дворик. Пол подъезда и лестницу покрывала толстая зеленая ковровая дорожка, Анника такую один раз видела в гостинице «Гранд-отель». Под квартиру семьи Фурхаге-Миландер был отведен весь последний этаж»[45].

А один из последних романов самого известного в современной Швеции писателя и публициста Яна Гийу, «Рынок воров» (2005) написан в жанре социальной сатиры, где выведены богачи-миллионеры начала XXI века и их дети, живущие на Эстермальме, имеющие виллы на Лидингё и Юрсхольмене. Они посещают рестораны на площади Стюреплан, там же бывают и дети из королевской семьи. Молодые люди из этой среды одеты, как правило, в джинсы, дорогие пиджаки, на руке они носят золотые часы. Волосы у них зализаны и блестят, «словно они причесывались котлетой»[46].

Героиня Яна Гийу, женщина-полицейский, прогуливается по Эстермальму, видя этот квартал словно впервые. В суете и спешке городской жизни многих вещей просто не замечаешь, но приходит день, когда эти, в общем-то, будничные вещи словно предстают в новом свете. «Она ощущала себя туристом в собственном городе. Конечно же, она знала название каждой улицы в Стокгольмском сити, помнила улицы на Эстермальме, прожив в Стокгольме всю свою жизнь. Но последний раз она бесцельно прогуливалась по городу еще подростком… Теперь она просто гуляла, как турист, потому что освободилась сразу же после полудня. Все казалось нереальным, будто это была она и вместе с тем не она, а город стал выглядеть так, как она читала о нем в рекламных проспектах. <…> Она прошла мимо Драматена, где на широкой лестнице сидели люди, греясь на солнышке, в точности как о том написано в брошюрах для туристов. На аллее Страндвэген она чуть не попала под колеса отчаянно звеневших велосипедистов, мчавшихся вперед как сумасшедшие, прямо среди прогуливающихся пенсионеров и детсадовских ребятишек в жилетиках ярких цветов. Половина дорожки в аллее была отведена под велосипеды, и после этого открытия она стала шагать увереннее. Окна в фасадах зданий рубежа XIX–XX веков на Страндвэген блестели в солнечном свете»…[47]

Велосипедистов в Стокгольме действительно очень много. Шестьдесят процентов горожан имеют велосипеды и постоянно пользуются ими.

Страндвэген тянется вплоть до парка Нобеля и пролегает через так называемый Дипломатстаден (городок дипломатов) – роскошный район вилл, где сосредоточены посольства США, Великобритании, Германии, Норвегии и других стран (всего 16 посольств). Южнее, через мост Юргордсбрун, можно попасть на остров Юргорден, заповедник музеев, художественных галерей, аттракционов и зон отдыха. В самом же начале Страндвэген стоит знаменитый Драматен, Королевский Драматический театр, в котором работал режиссер Ингмар Бергман, где играли прославленные актеры Эрланд Юсефсон, Макс фон Сюдов, Маргарета Крук и др.

Когда-то, в 1930-е годы, в школу Драматена поступила Ингрид Бергман, будущая шведская звезда Голливуда. Она сама описывала это событие в своих мемуарах: «Чувство нетерпения переполняло юную девушку в твидовой юбке, бежевом свитере собственной вязки и расхожих туфлях, которая быстро шла по направлению к нарядной стокольмской набережной Страндвэген. Ей было почти восемнадцать… Она остановилась у тяжелого светло-серого фасада театра. Вдали, за вытянутой водной полосой, виднелись семиэтажные жилые дома, здания магазинов, офисов, медные шпили соборов, которые соленые ветры, дующие с северных морей, будто покрасили в цвет бледной морской волны. Она глубоко вздохнула. Она чувствовала себя неотъемлемой частью этого города, с его озерами, паромами и сверкающей водой. Она родилась в доме, стоявшем в сотне ярдов от этого театра, где внизу, на первом этаже находился отцовский фотомагазин. На той же Страндвэген»[48].

Ингрид Бергман и Грета Гарбо, две шведские кинозвезды, имена которых известны во всем мире, далеко за пределами их родного города. Впоследствии платье Ингрид Бергман в черно-красную полоску, в котором она появилась в своем первом фильме («Граф из Мункбро», 1935), будет храниться как реликвия в Шведском киноинституте, вместе с серым шелковым вечерним платьем Греты Гарбо из ее первого фильма 1924 года («Сага о Ёсте Берлинге»).

Эстермальм тридцатых годов, жизнь его обитателей великолепно переданы в романе Хелены Хеншен «В тени преступления» (2004). Ее произведение уникально, потому что писательница сломала печать молчания, хранившегося почти весь XX век, – молчания вокруг преступления, совершенного в знатной и влиятельной семье. Автор сама является членом этой семьи и написала свой роман на документальной основе. Речь идет о так называемых «сюдовских убийствах», происшедших 07 марта 1932 года. Мать Хелены Хеншен была тогда пятнадцатилетней девочкой, потерявшей родителей. Убийца находился среди членов семьи. Дома эта тема стала запретной, не обсуждалась. В прессе же убийства вызвали массу сплетен и слухов. В поисках причин, приведших к трагедии, Хелена Хеншен и написала роман, заручившись поддержкой объединения семейного рода, носящего фамилию фон Сюдов. И это не удивительно, так как в Швеции есть знаменитые семейства, многочисленные члены которых, родственники, создают свои объединения и занимаются историей рода. К семье фон Сюдов относится и известный ученый-фольклорист Вильхельм фон Сюдов из Лундского университета, ныне покойный, и его сын, актер Макс фон Сюдов, и известный политик, занимавший разные посты в правительстве и парламенте, Бьёрн фон Сюдов.

Брат матери Хелены Хеншен, тогда двадцатитрехлетний студент Фредрик фон Сюдов, убил в собственной квартире своего отца и двух служанок, а затем через некоторое время застрелил свою жену Софи и себя самого, оставив сиротой трехлетнюю дочь. Что произошло с этим молодым человеком, которого ожидало блестящее будущее, как он мог решиться на такое преступление, какие отношения царили в семье? Необычайно глубокое, проникновенное, сострадающее повествование разворачивается вокруг таких тем, как отношения мужчины и женщины в семье, положение женщины, степень влияния родителей на детей, губительные страсти – к наркотикам, к алкоголю, которые уничтожают человека.