Глава 5

Сергей Курский добрался до Санкт-Петербурга быстрее, чем рассчитывал. С самого момента выхода из устья Темзы в паруса клипера «Афродита» подул попутный ветер, и корабль полетел по свинцовым волнам. Это везение не оставило их до самой российской столицы, и спустя неделю корабль заскользил по черно-синим волнам Невы.

Два года, которые он не был в Санкт-Петербурге, так изменили его, что князю показалось странным, что город остался прежним – величественным, гордым и холодным. Зато Сергей теперь сам чувствовал себя точно таким же. С тех пор, когда его вновь ожившее для любви сердце разбилось в далеком южном имении, он решил, что теперь будет только работать. Тогда не стало веселого повесы, любимца лондонского общества, беззаботного красавца – завсегдатая лондонских клубов. Был собранный, волевой человек, который постепенно перестал быть «формально вторым» человеком в посольстве, а стал сердцем этого сложного организма. Он сам удивился, насколько способным организатором оказался, но это приносило удовлетворение, и так как других радостей в его жизни не было, князь добровольно забирал все больше обязанностей, освобождая от них посла. Передавая Сергею срочный вызов в министерство иностранных дел, граф Ливен был всерьез обеспокоен, опасаясь, что Нессельроде заберет у него ключевого помощника.

– Ваше превосходительство, я даже не представляю, с чем может быть связан этот вызов, – искренне сказал Сергей послу.

– Я, конечно, понимаю, что молодой человек должен делать карьеру, – опечаленно вздохнул Ливен, – но мы с графиней так привыкли на вас рассчитывать.

Сергей постарался успокоить начальника и отплыл в Россию на ближайшем корабле. И теперь, сойдя на берег, князь поспешил выяснить причины, по которым его вызвали к графу Нессельроде.

У князей Курских не было собственного дома в столице, поэтому он собирался, как всегда, остановиться в доме старшей сестры Сони. Графиня Белозерова, бывшая на десять лет старше брата, потеряла мужа, погибшего под Аустерлицем почти десять лет назад. Сначала она сильно тосковала, но потом, когда заболел их отец, на плечи Сони легла забота обо всей семье. Нужно было вырастить дочек, помочь родителям, срочно уехавшим в Италию, поддержать свекровь, которая так и не оправилась после гибели единственного сына. Кроме молодой вдовы это было сделать некому, и постепенно, решая каждый день множество проблем, Соня пришла в себя, а потом смирилась и свыклась с новым положением вещей. Теперь Сергей, связанный обязательствами службы, не сомневался, что сестра поможет родителям за них обоих.

Князь поднялся на крыльцо двухэтажного дома с большим балконом и серыми мраморными полуколоннами, выделявшегося какой-то изящной нарядностью даже среди роскошных домов Английской набережной. Почтительный лакей открыл ему дверь и принял шинель.

– Что графиня, дома? – осведомился Курский.

– В гостиной, изволят вашу светлость ожидать, – доложил слуга.

Сергей направился в большую гостиную первого этажа – любимую комнату своей сестры, заменявшую той и кабинет, и музыкальный салон, и библиотеку. Соня сидела на банкетке в нише высокого окна и читала письмо. Еще неяркий свет осеннего утра золотил белокурую голову его сестры, и князь с грустью заметил проблески седины в проборе Сони. Услышав его шаги, женщина подняла голову и просияла.

– Слава Богу, ты приехал пораньше! – воскликнула она, обнимая брата. – Значит, я устрою тебя здесь, а сама уеду к родителям. Я решила добираться морем, осенние дороги убьют меня. А через два дня как раз уходит корабль на Неаполь.

– Ты, как всегда, сразу переходишь к делу, – засмеялся Сергей, – мы не виделись почти год, а ты даже не сказала брату «здравствуй».

– Ох, прости, столько проблем навалилось, – развела руками Соня, и заулыбалась, – я очень рада тебя видеть, и ты прекрасно это знаешь. Кстати, смеяться над старшей сестрой – неприлично.

– Я никогда не решусь на такое чудовищное нарушение приличий, – совершенно серьезно сообщил князь, усаживаясь в кресло у жарко натопленного камина. – Но объясни, почему такая спешка – что-то случилось? Мне мама ничего не писала.

– Вот письмо, только что принесли, это уже второе за десять дней. А ты свои, наверное, не успел получить. Уже уехал из Лондона, когда они пришли. У папы открылось кровотечение, и они переезжают с побережья на озеро Комо. Там появился новый врач, доктор Шмитц, мама пишет, что он ставит на ноги даже самых безнадежных. Но его условие – пациент должен жить в горах. Мама просит меня приехать, боится сейчас быть одна. Хотя с ней Мари, да и жених девочки тоже должен помочь им с переездом, но мне нужно срочно ехать.

Князь Сергей взял из рук сестры письмо и углубился в чтение. Мать писала, как всегда, деликатно, оставляя решение за дочерью, но молодой человек уловил ту тревогу, которой было пронизано все письмо. Нужно было бы поехать им обоим, но этот вызов в Санкт-Петербург не сулил ему ничего хорошего, встреча с Нессельроде могла означать только одно – новое назначение, а значит, ни о каком отпуске не могло быть и речи. Он отложил письмо и посмотрел на сестру. Соня командовала двумя молоденькими горничными, расставлявшими чайный сервиз на столике с мраморной столешницей.

– Только не предлагай мне чаю, – сказал князь, – я приехал из Англии, поэтому чая уже обпился. Прикажи подать рюмку водки, сала с ржаным хлебом, да моченых яблок.

– Тогда уж одной рюмкой ты не обойдешься, – резонно заметила Соня и рассмеялась, – одну под сало, одну под яблоки.

– Ты сама все знаешь, ученого учить – только портить, – согласился с ней брат.

– Тогда жди, я прикажу подать обед пораньше, а тебе все сейчас принесут.

Князь Сергей кивнул, соглашаясь, и откинулся в кресле, закрыв глаза. Здесь было так тепло и уютно, казалось, ничто не должно было волновать хозяев этого богатого дома, но жизнь рассудила иначе. Сестре теперь придется собираться в длительное, тяжелое путешествие, а он не мог помочь ни ей, ни родителям. Настроение молодого человека испортилось, и он, чтобы не расстраивать еще и сестру, попытался взять себя в руки.

«Так, а Натали? Почему Софи ничего не сказала о девочке? Отправила ее к свекрови в Москву? – подумал он. – Нужно уточнить».

Дверь отворилась, и вернувшаяся Соня поставила на столик серебряный поднос с хрустальным графином, тарелкой с кусочками ржаного хлеба и сала и плошкой с мочеными яблоками.

– Вот твой заказ, а я уж по-английски чаю попью, если ты не возражаешь, – улыбнулась она брату.

– Да, спасибо, родная, – поднялся со своего кресла Сергей. – Но ты ничего не сказала про Натали. Где моя племянница?

– Неделю назад мы с ее бабушкой представили девочку ко двору, теперь она – фрейлина императрицы. Ей повезло, она осталась в покоях Елизаветы Алексеевны, а не попала к императрице-матери.

– Значит, она находится во дворце и теперь не сможет поехать с тобой? – удивился князь.

– Но что же делать, свекровь отказалась жить здесь, у нее в московском доме уже почти настоящий монастырь, полно монашек, юродивых, странниц. Она приехала сюда только на два дня: представили Натали, и свекровь в тот же день уехала обратно. Никакие уговоры не помогли – после гибели Захара она уже так и не оправилась, теперь вся ее жизнь – около икон. Меня выручили Черкасские. Когда не занята при императрице, Натали будет жить у них. Ее подружку, княжну Ольгу, тоже представили ко двору, и она тоже стала фрейлиной, поэтому девушки все время будут вместе. А ты вполне справишься здесь один.

Впервые за два года это имя прозвучало вслух! Княжна Ольга! Сергею показалось, что сестра вонзила ему в сердце иглу. Он так старался выгнать из памяти воспоминание о тоненькой девушке с массой шоколадных локонов на изящной головке. Но сейчас, когда Соня, ни о чем не подозревая, напомнила ему о мучительном происшествии, случившемся с ним в южном русском поместье, овальное личико с огромными бархатистыми темно-серыми глазами в черных ресницах встало перед его взором. Девушка глядела на него с изумлением и недоверием, как будто спрашивая, как же можно оставить ее, ведь она любила его всем сердцем. Сергею вновь стало стыдно и больно за то, что он тогда повернулся и ушел, оставив эту девушку-ребенка, разбив ей сердце.

«А что я мог сделать? – рассердился он, – малышке было только пятнадцать лет. Ее брат и так меня не жалует, а тут просто убил бы на дуэли, или я застрелил бы его».

Но боль утраты полоснула ножом по сердцу. Можно уговаривать себя как угодно, легче все равно не станет. Та нежная девочка затронула какие-то неведомые струны в его душе, и Сергей сам удивился, каким неважным стало то, что рвало его душу в Лондоне, и как мгновенно забылась Екатерина Черкасская, по которой он вздыхал два года и на которой чуть было не женился. Роскошная внешность Кати восхищала, а нежная красота Ольги, проступающая через угловатость подростка, трогала, затопляла нежностью всю душу. Почему-то он сразу понял, что с этим ангелом он готов провести всю свою жизнь, и не сомневался, что эта жизнь будет счастливой. Ну почему эта девушка, посланная самой судьбой, должна была оказаться сестрой единственного человека, который не захотел бы видеть князя Курского среди своих родственников!

«Жизнь – несправедливая штука! – с горечью подумал молодой человек, – поманит счастьем – и обманет…».

Громкий голос сестры напомнил князю Сергею, что он в комнате не один.

– Серж, что случилось? – обеспокоенно спрашивала Соня. – Почему ты побледнел? Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, не беспокойся, задумался о родителях, – успокоил сестру князь, и перевел разговор, – ты обещала водки и сала.

– Да, ради Бога, вот твоя водка, – пожала плечами сестра, – налей себе сам и больше не пугай меня. Не хватает только тебе заболеть!

Сергей выпил залпом две рюмки водки, подцепил на вилку кусочек сала и, подумав, выпил сразу и третью. Новость о том, что его ангел стала взрослой девушкой и даже представлена ко двору, ошеломила молодого человека, а самое главное, похоже, что его племянница, которая останется на его попечении после отъезда матери, будет жить в доме Черкасских. Он не может оставить Натали, значит, ему придется там бывать!

«Но это также значит, что они не могут меня не принять, – внезапно осенило его, – чтобы ни думали обо мне князь Алексей и Катя, они не могут отказать мне в свидании с моей племянницей. Но Ольга! Захочет ли она встречи со мной? Я сделал ей так больно два года назад…».

Князю так захотелось увидеть своего ангела, что он даже поднялся с дивана. Но еще было слишком рано: Соня не уехала, Натали пока не перебралась к Черкасским, нужно было набраться терпения.

– А когда Натали приедет? – спросил он сестру. – Надеюсь, до твоего отъезда она поживет дома?

– Девочка приедет к ужину, – объяснила Соня, – она сегодня дежурит последний день, а потом побудет со мной и проводит на корабль. Но ты ничего не рассказал о том, зачем приехал на этот раз.

– Сам не знаю, – честно ответил князь, – получил приказ явиться к Нессельроде, все узнаю при встрече. Скорее всего, новое назначение или новое задание. Я бы с удовольствием взял отпуск и поехал с тобой, а тут этот вызов.

– Подожди до завтра, – посоветовала практичная Соня, – завтра все узнаешь и тогда решишь, что делать. Я не отказалась бы от твоей компании, да и родители обрадуются.

– Ты права, завтра все и решим, – согласился с ней брат, – где твой обед? На корабле готовили сносно, но разве это может идти в сравнение с твоими обедами?

– Мой брат – низкий льстец, – засмеялась графиня, – но все равно очень приятно слышать твои похвалы моему таланту хозяйки.

Она взяла брата под руку и повела его к столовой, а Сергей все пытался представить себе лицо своего повзрослевшего ангела, и не мог.

Действительный статский советник Вольский ждал князя Сергея в длинной галерее у входа в приемную Нессельроде. Увидев одетого в дипломатический мундир Курского, Николай Александрович поспешил ему на встречу.

– Добрый день, ваша светлость, я вас жду, войдем к Карлу Васильевичу вместе, – сообщил он.

– Рад видеть вас, ваше превосходительство, – поздоровался князь Сергей, – может быть, вы расскажете мне, зачем меня вызвали? Новое назначение?

– Место работы у вас остается прежним, но обязанности меняются, – обтекаемо сказал Вольский. – Пусть министр сам вам сообщит о своих намерениях относительно вас.

Поняв, что он больше ничего не вытянет из старого дипломата, Сергей усмехнулся и пошел за Вольским в приемную. Молодой дежурный, увидев входящих, тут же исчез за дверью, а через мгновение появился снова и любезно пригласил дипломатов пройти на прием. Курский уже видел Нессельроде, повсюду сопровождавшего императора Александра в Лондоне, но на приеме у него был в первый раз. Этот сухощавый немец еще в Англии напомнил ему сову своим носом-клювом и круглыми совиными очками, но теперь Карл Васильевич был гораздо худее, чем в прошлый раз, поэтому если и напоминал сову, то уж очень отощавшую, скорее, он теперь походил на грифа.

Нессельроде поднялся им навстречу и любезно вышел из-за стола.

– Добрый день, господа, прошу проходить и садиться, – с сильным немецким акцентом сказал он, – пожалуйте в кресла у стола.

Граф вернулся на свое место, а оба дипломата сели друг напротив друга около длинного стола, образующего со столом министра букву «Т». Сергей скользнул взглядом по бумагам, лежащим на столе Нессельроде, и увидел два одинаковых конверта с гербовыми печатями.

«Загадка, – подумал он, – что они задумали? Не сомневаюсь, что Вольский был тут мозговым центром».

Нессельроде положил один конверт на другой и придавил их ножом для разрезания бумаг.

– Князь, я вызвал вас из Лондона, чтобы дать вам задание чрезвычайной важности, – торжественно начал он, повернувшись к Сергею, – Англия становится самым важным соперником нашей великой державы, ее армия перевооружается, флот растет, и у этой страны слишком много технических новинок. Мы должны иметь такое же вооружение и такие же корабли, в том числе и на паровой тяге. Вы должны будете сосредоточиться на добывании технических и военных секретов нашего соперника. Граф и графиня Ливен будут заниматься политическими отношениями между странами, а на вас возлагается эта очень важная задача. В министерстве это направление теперь будет курировать Николай Александрович Вольский, которому государь пожаловал чин тайного советника.

Нессельроде протянул Вольскому верхний конверт из своей стопки и улыбнулся одними губами.

– Пожалуйста, мой друг, прочтете это после того, как мы обсудим задание князя Курского.

– Благодарю, ваше высокопревосходительство, – поклонился Вольский, принимая конверт, – я приложу все силы, чтобы оправдать такое доверие его императорского величества.

– Расскажите князю, чего мы хотим от его работы, – предложил Нессельроде.

– Ваша светлость, нас интересует все: количество и состав вооружений, их дислокация, заводы, где производится оружие, верфи, где строятся корабли. Нам нужны чертежи и описания новинок вооружения, а самый острый вопрос для нас сегодня – это корабли на паровом ходу. Здесь нам нужны не только чертежи – хорошо бы заказать такой корабль, конечно, обозначив заказ как для торговых целей. На верфях в Санкт-Петербурге военные специалисты разберутся с тонкостями этой технологии, но сначала нужно добыть пароход.

– Я понял… – задумчиво протянул Курский, – действительно, англичане строят фабрики и заводы по всей стране, новые машины появляются каждые полгода. Пароходы, по-моему, пришли из-за океана, их начали строить в Америке. Но в Англии я сам видел их на Темзе.

– Вот видите, мы не должны отставать, – подтвердил Вольский, – вам придется много работать, возможно, придется съездить и в Америку, если понадобится.

– Государь надеется на вас, князь, – любезно улыбнувшись одними губами, сообщил Нессельроде, – вам пожалован чин действительного статского советника, это – аванс за ту сложную работу, которая вам предстоит.

– Благодарю, ваше высокопревосходительство, – удивился Курский. – Это так неожиданно.

– Я не сомневаюсь, что такие славные сыны отечества приложат все силы, чтобы оправдать доверие государя, – изрек Нессельроде, поднимаясь и показывая, что аудиенция окончена. – Князь, дальнейшие указания получите у тайного советника.

Дипломаты откланялись и, неся в руках большие белые конверты с гербовыми печатями, вышли в приемную.

– Ну что, князь, надо бы отпраздновать наши чины, – предложил Вольский, – для меня это тоже сюрприз, я думал, что мы обсудим ваше задание и способы работы.