Лиорен никак не среагировал на попытку Хьюлитта пошутить.
      - Мне недостаточно хорошо известна мотивация вируса, - сказал он, - для того чтобы рассуждать о том, почему он поступает так или иначе. Но если вы вспомните вашу земную естественную историю, то вспомните и о том, что существует множество простейших животных, которые способны в течение длительных периодов времени выживать под толстым слоем полярных льдов - порой в течение миллионов лет.
      - А вы помните, - парировал Хьюлитт, с трудом скрывая раздражение, - как я сказал О'Маре о том, что вирусу удалось пережить последствия ядерного взрыва? И что эти последствия он переживал в течение двадцати лет и только потом угодил в меня живым и здоровым?
      Тут им пришлось поспешно отскочить в сторону, чтобы на них не налетели двое орлигиан в форме Корпуса Мониторов. Они мчались по коридору на тележках с оборудованием со скоростью гоночных машин. Лиорен отозвался только через несколько минут.
      - Этого я не помню, - протянул он, - потому что эту часть вашего разговора не слышал, и сведения эти для меня новы. Однако существует большая разница между кратковременным воздействием излучения, пережитым вирусом, и тем постоянным интенсивным воздействием, которому подвергаются телфиане в течение всей их жизни. Вы снова спорите со мной, возможно, вы и правы. Хорошо, вы можете сопровождать меня в телфианский отсек.
      - Благодарю, - кивнул Хьюлитт. - После того как я взгляну на пациента, я могу оставить вас с ним наедине.
      - Это не понадобится, - возразил падре. - Пациент при смерти и, хотя он знает об этом, он никогда ни на что не жалуется. Все телфианские религии основаны на различных формах поклонения солнцу, но пациент не говорил о том, что он является приверженцем одной из этих религий. Сейчас он хочет одного: говорить с кем-нибудь из разумных существ, кто бы стал слушать его. Он готов говорить на языке чужеземцев до тех пор, пока способен произносить слова. Он страдает, и все, что мы можем для него сделать, так это побыть рядом с ним и послушать его - в надежде, что принесем ему хоть немного добра.
      Лиорен, не сказав больше ни слова, резко свернул в боковой коридор. Хьюлитт бросился за ним вдогонку. Поравнявшись с падре, он спросил:
      - А не лучше ли было бы, если бы в такое время с пациентом рядом находился бы кто-нибудь из его друзей?
      - Вы явно знаете слишком мало о телфианах, - откликнулся падре.
      - Да, я знаю немного, - согласился Хьюлитт, почувствовав, как заливается краской - последние дни его что-то слишком уж часто обвиняют в невежестве. - Я никогда не предполагал, что мне придется лично встретиться с кем-либо из них, поэтому я и не видел причин, зачем бы узнавать о них какие-то подробности. Знаю только, что они ужасно радиоактивны, очень опасны.., ну и что к ним нельзя близко подходить.
      - Враждебна среда их обитания, - уточнил Лиорен, - а не они сами. Мало кому из жителей Федерации приходится лично встречаться с телфианами, так что вам не стоит обижаться - вполне понятно, почему вы почти ничего не знаете о них. Прежде чем вы встретитесь с пациентом, надо бы вам побольше узнать о том, как телфиане живут, но что еще важнее - как они умирают. Надеюсь, вы способны усваивать знания, передвигая при этом свои нижние конечности немного быстрее?
      - Я от вас не отстану, - заверил его Хьюлитт. Лиорен, не обратив внимания на двусмысленность, продолжал:
      - Я дал обещание умирающему телфианскому астронавигатору по имени частица Черксик прикасаться к нему и слушать его до тех пор, пока он будет в состоянии произносить слова. Мы все еще не обнаружили вируса. Поэтому мне хочется сдержать свое обещание и потратить часть того времени, которое мы, судя по всему, тратим впустую, на доброе дело.
      - А не потратите ли хоть немного времени на то, - встрял Хьюлитт, - чтобы выслушать меня?
      - Потрачу, - неожиданно безо всякой растерянности ответил падре. - Я заметил, что вы сильно разнервничались, но не понимаю, то ли вы сердитесь на меня из-за того, что я не могу удовлетворить ваше любопытство, то ли вас беспокоит что-то более серьезное, личное. Если я прав в последнем, то насколько это срочно? Я вас в любом случае выслушаю - сейчас или попозже, но вы не хуже меня понимаете, что сейчас для этого не самое лучшее время. Можете ли вы сказать мне просто - и, надеюсь, коротко, - что вас тревожит?
      Не глядя на падре, Хьюлитт ответил:
      - Вы правы, падре. Меня снедает любопытство, и я сержусь на вас из-за того, что вы мне не отвечаете. Я понимаю, вам запретили мне отвечать, но это-то и пугает меня больше всего. Поэтому я все время задаю вопросы, которые мне не следует задавать, и волнуюсь. Меня тревожит общее положение дел.
      - Продолжайте, - распорядился Лиорен, остановившись перед шкафом, в котором висели противорадиационные скафандры для землян разных размеров. Наденьте скафандр, подходящий вам по размерам, прямо сверху. И, пожалуйста, говорите, пока я буду помогать вам облачаться.
      "И времени уйдет меньше", - с тоской подумал Хьюлитт, но падре был слишком вежлив и так не сказал.
      - Хорошо, - кивнул Хьюлитт и принялся одеваться. - Насколько нам известно, единственными существами, инфицированными, ну, или населенными вирусом, были я, моя кошка, Морредет, вы и еще кто-то неизвестный нам или неизвестные. Вирус оставил нам в наследство прекрасное здоровье и - по непонятной причине странную способность узнавать бывших носителей вируса. Зачем ему это понадобилось? И что он на самом деле сделал с нами?
      Не дожидаясь ответа, Хьюлитт продолжал:
      - Это телепатия? Или эмпатический дар, как у Приликлы? Мы не способны точно улавливать мысли и чувства друг друга, так что скорее всего - ни то, ни другое. Я не специалист в области ксенобиологии и тем более - в области поведения инопланетных вирусов, как разумных, так и неразумных, и никто, включая и вас, падре, на эти вопросы ответить мне не в состоянии. Но прав ли я, когда мне кажется, что дар узнавания мог быть приобретен нами только в результате происшедших в нас физических изменений? Не получили ли мы своеобразную визитную карточку вируса в качестве какого-либо побочного действия и на самом деле произошло что-то более серьезное, что-то такое, что вирус производит со всеми, в ком он пожил? Имеет ли к этому отношение долгожительство вируса? А вдруг мы все уже заражены вирусом и в нас зреют его эмбрионы?
      Хьюлитт застыл на одной ноге, не успев натянуть вторую штанину защитного скафандра. Падре стоял рядом с ним и поддерживал верхнюю часть костюма. Он тоже не двигался и молчал. Наступила тягостная пауза. Нарушил ее падре.
      - Мне было запрещено отвечать на ваши вопросы, - сказал он, - по причинам, которые я вам уже излагал. Это делалось для того, чтобы вы не впали в еще более тревожные раздумья. Но я не стану скрывать от вас ответы, поскольку теперь мне совершенно ясно, что вы сами до них додумались.
      Хьюлитт молчал. Почему-то ему уже не хотелось, чтобы на его вопросы был дан ответ.
      - Вы уже знаете, - между тем продолжал Лиорен, - что главным фактором в лечении пациентов разных видов является то, что мы можем осуществлять его без риска перекрестной инфекции, поскольку патогенные микроорганизмы одной планеты не могут инфицировать существ, родившихся на других планетах. Этот факт нас очень утешал, поскольку нигде в исследованной Галактике не было ни единого случая исключения из этого правила. До сих пор.
      - Но вирус безвреден, - тоскливо проговорил Хьюлитт. - Он не болезнь. На самом деле совсем наоборот.
      - Верно, - согласился падре. - Но все же он - вирус, форма универсального патогена, со всем, что из этого следует. Да, он представляется разумным, вероятно, высокоразвитым организмом, не намеревающимся причинить кому-либо никакого вреда, но мы не можем быть в этом целиком и полностью уверены. Мы можем ошибочно принимать примитивное, эгоистичное желание вируса поселяться внутри других существ и поддерживать их в состоянии отличного здоровья за альтруизм. Конечно, такая мысль грет душу, но в таком месте, как Главный Госпиталь Сектора, мы не можем себе позволить исключить и такую возможность независимо от того, чем диктуется поведение вируса: разумностью, альтруизмом или высокоразвитым инстинктом выживания, - что перед нами самый страшный медицинский сон, какой только мы можем себе представить.
      - Все равно не понимаю, почему вы так беспокоитесь, - отозвался Хьюлитт. Он же всего-навсего лечит разных существ, вот и все!
      - Вы забываете о том, что он уже успел натворить, - возразил падре. - Нам известно о шести отдельных случаях, когда вирус пересек межвидовый барьер. Он сделал это с легкостью, не задействовав при этом механизмы естественной защиты реципиентов, хотя затем провоцировал аллергическую реакцию на любые медикаменты и токсичные вещества, поступавшие в организм носителя. Фактически вирус представляет собой суперпатогенный микроорганизм - организованную разумную колонию вирусов, способную модифицировать свою структуру для адаптации и выживания при разнообразных температурных условиях внутри существ с разной физиологией и разным обменом веществ. Число носителей, оккупированных им в прошлом, нам неведомо, и...
      - Погодите, - ахнул Хьюлитт. - Медицинская бригада на "Ргабваре" знала об этом, но от меня скрывала?
      - Да, - ответил падре. - Это стало ясно, как только они поняли, что к делу причастен личный врач Лонвеллина и что вы больше не даете аллергической реакции на новые лекарства, но Приликла не хотел, чтобы вы волновались.
      - Когда мы летели сюда с Этлы, - вспомнил Хьюлитт, - Нэйдрад сказала, что мои несчастья только начинаются. А я думал, она говорит о чем-то другом.
      - Нет, не о другом, - вздохнул Лиорен. - Потенциально существо, способное творить такое, очень опасно. Может быть, оно и несознательно кому-либо вредит, но механизм, благодаря которому он так легко путешествует по разным видам, может также послужить мостом, по которому пойдут другие патогенные микробы, и если мы позволим такому обладающему высочайшей степенью адаптационной способности универсальному штамму гулять по госпиталю, то не исключено, что он и впредь будет лечить свои жертвы. Но он один, а если разразится внутрибольничная эпидемия, ему не поспеть. Тогда Главный Госпиталь Сектора, а может быть, и всю Галактическую Федерацию постигнет большая беда.
      Это будет означать конец, полный крах того, чего мы добивались, свободных, открытых контактов между планетарными цивилизациями, - заключил падре. - Мы будем отброшены назад, обречены на обитание на родных планетах. А если уж решимся на путешествия, то будем прибегать к строжайшим процедурам обеззараживания.
      - Так вот почему, - пробормотал Хьюлитт, - эвакуационным кораблям не разрешают приближаться к причалам.
      На этот раз это не прозвучало как вопрос.
      Глава 30
      На мгновение Хьюлитту стало так холодно, что ему почудилось, будто он попал в палату СНЛУ без защитного скафандра. Он гадал, почему же тогда с его лба градом катится пот. Падре смотрел на него во все свои четыре глаза. Хьюлитт не понял, к чему отнести слова Лиорена - то ли к нетерпению, то ли к желанию из терапевтических соображений сменить тему разговора.
      - Постарайтесь сейчас не думать об этом, - посоветовал падре. - Вам предстоит встреча с первым в вашей жизни телфианином. К несчастью, с умирающим. Сейчас я вам кое-что расскажу. Вам нужно будет принять некоторые меры предосторожности - и ради себя, и ради того, чтобы еще сильнее не огорчить пациента Черксика. Слушайте внимательно и по возможности не перебивайте...
      Лиорен стал рассказывать Хьюлитту об условиях жизни на Телфи - планете, которая обращалась примерно в тридцати миллионах миль от своего солнца и была постоянно обращена к нему одной стороной.
      Тамошняя флора колебалась в промежутке между растительной и минеральной формами жизни. Температура и радиация на Телфи были смертельны для всех разумных существ Федерации. Телфи - поистине адское место для всех, кроме самих обитателей этой планеты.
      Они представляли собой квазиживотную форму жизни, эволюционировавшую на дневном полушарии планеты и нуждающуюся в непрерывной жаре и высокой радиации, обеспечиваемых местным солнцем. Помимо разговорной речи, жители Телфи обладали даром телепатии, с помощью которой общались между собой отдельные представители вида, а особенно - члены семейных сообществ, пребывающие в постоянном физическом контакте друг с другом.
      К тому времени, когда телфиане освоили космические полеты, их цивилизация уже была очень древней и высокоразвитой. Внутри космических кораблей телфианам было крайне трудно воспроизвести условия жизнеобеспечения. По стандартам Федерации, на этапе освоения космических полетов они понесли огромные потери из-за неполадок техники. Однако это не удержало телфиан от межзвездных перелетов, от того, чтобы присоединиться к Федерации и черпать те торговые и культурные блага, которые сулило такое присоединение. В частности, телфиане довольно часто прибегали к медицинской помощи.
      Если кораблю с большими телфианами на борту удавалось быстро добраться до Главного Госпиталя Сектора, то помощь им оказывали немедленно. Проблема же заключалась в том, что, когда у телфиан выходил из строя механизм поглощения радиации в результате резкого прекращения ее подачи или нехватки излучения или если то же самое происходило в результате травмы, тогда врачи имели в своем распоряжении не больше ста часов.
      Для лечения телфиан нужно было срочно восстанавливать необходимый уровень радиации.
      Из-за необходимости время от времени репродуцировать лечебное излучение Главный Госпиталь Сектора и был оборудован небольшим реактором, фактически представлявшим собой функционирующий музейный экспонат на фоне современного фузионного оборудования. За годы в Главном Госпитале Сектора накопили также опыт лечения нетравматических заболеваний у телфиан - болезней органов дыхания, кишечного тракта, гинекологических проблем. Но зачастую лечение скорее проводили физики, нежели терапевты.
      - Пациент, к которому мы направляемся, - пояснил Лиорен, - последний и единственный из трех пострадавших при космической катастрофе, причину которой никому из нас понять не дано. Черксик был частицей специализированного сообщества, ответственного за управление кораблем, и поскольку он больше не является функционирующим членом группы, остальные прекратили с ним всякий физический, словесный и телепатический контакт из-за...
      - Но вы же сказали, - вмешался Хьюлитт, - что телфиане - цивилизованный народ?
      - Да, - подтвердил Лиорен. Его глаза и конечности быстро бегали, работая над проверкой герметичности скафандра. - Вот так. Снимите перчатку. И хирургическую тоже снимите. При посещении Черксика они вам не понадобятся. А вот лицевую пластину проверьте еще разок, пока я одеваюсь. Для зрения там очень опасный уровень радиации.
      - Что-то ткань у скафандра тонкая какая-то, - засомневался Хьюлитт.
      - И ткань, и материал для изготовления лицевой пластины импортированы с Телфи, - возразил Лиорен. - Там их специально разработали для защиты инопланетных гостей. Ни вы, ни ваш возможный будущий отпрыск не пострадаете, не волнуйтесь.
      - А как вы думаете, - спросил Хьюлитт, стараясь говорить как можно спокойнее, - если бы мы были носителями эмбриона вируса, Приликла бы его смог обнаружить?
      - Да, - ответил Лиорен, - если бы эти эмбрионы развились до стадии самосознания.
      Хьюлитт все еще пытался найти подобающий ответ, когда Лиорен сказал:
      - И хотя вам это покажется странным, пациент Черксик не нуждается сейчас в присутствии рядом с ним члена семейства или друга. Ни один телфианин никогда бы не попросил о таком. Медленно умирать, но находиться при этом в сознании это очень мучительно для любого существа, а телфиане, до самого конца сохраняющие телепатическую способность, не хотят делиться своими страданиями ни с кем из своих сородичей. Умирая, они испытывают сильнейшие боли, несмотря на то что органы чувств постепенно отмирают, они мучаются страхом, который не в силах скрыть, потому что телепаты на это не способны. Они пребывают в одиночестве, в изоляции, и поверьте - для существа, с детства привыкшего к тесному физическому и умственному контакту с себе подобными, нет ничего страшнее изоляции. Нетелепаты такое себе и представить не могут. И вместе с тем только нетелепаты вроде нас с вами способны утешить умирающего телфианина - поговорить с ним с помощью транслятора, выслушать его последние мысли, позволить ему в последний раз ощутить контакт с разумными существами. Он знает, что нам жаль его, но что мы не можем почувствовать его боли.
      Хьюлитт еще не видел умирающего Черксика, но ему уже было немного стыдно из-за того, что к жалости примешивался собственный эгоистичный страх.
      - А как они выглядят? - спросил он. - И когда вы говорили о тесном контакте, вы что имели в виду?
      - Сейчас мы войдем в отсек, - сказал падре. - Идите за мной и не бойтесь. Внутри все - в пределах видимой части спектра.
      Замок люка открылся. За крышкой люка оказался переходной туннель, в конце которого, как показалось Хьюлитту, горело ослепительное квадратное солнце. К тому времени, когда они поравнялись с ним, глаза Хьюлитта уже успели привыкнуть к яркому свету, но он все же щурился, чтобы рассмотреть получше палату. На стенах и потолке располагались приборы, назначение которых было Хьюлитту совершенно непонятно, но в центре палаты стояли носилки, а на них два длинных открытых металлических ящика. Хьюлитт пошел следом за падре. Тот остановился возле носилок. Землянин подумал, что гробы везде выглядят одинаково. Однако ему показалось, что как-то жестоко класть кого-либо в гроб до наступления клинической смерти.
      - Эти двое мертвы, - констатировал падре тихим печальным голосом, и тут только Хьюлитт понял, что размышляет вслух. - Они оба умерли за несколько минут до моего прихода. Их оставили в переходной камере, чтобы их присутствие не огорчало живых членов сообщества, а также для удобства сотрудников Отделения Патофизиологии, откуда пришлют кого-нибудь для того, чтобы забрать трупы. Поскольку мертвых телфиане почитают только в своих воспоминаниях, они пожертвовали тела умерших товарищей госпиталю. Им пообещали, что останки будут преданы солнцу - а какому солнцу, это телфианам все равно. Так всегда поступают члены сообществ, путешествующие в космосе. Простите меня, я должен узнать, могу ли я посетить Черксика, жив ли он, но помните - в разговоре с телфианами о смерти ни в коем случае упоминать нельзя.
      - Хорошо, - сказал Хьюлитт. - Но вот вы сказали насчет контакта...
      - Падре Лиорен и пациент Хьюлитт, землянин, ДБДГ, просят контакта с поврежденной частицей Черксик, - проговорил падре в микрофон коммуникатора. Возможен ли контакт и удобен ли он сейчас?
      Ответный звук в наушниках напомнил щелчок, возникающий при электрическом разряде. Транслятор перевел его так:
      - Добро пожаловать, Лиорен и незнакомец Хьюлитт. Краткий визит возможен. Прошу вас, подождите.
      Падре подошел поближе к Хьюлитту и вместе с ним взглянул на одного из мертвых телфиан. С неожиданной грустью Лиорен проговорил:
      - Страдания и одиночество долги, и мы мало что можем сделать для того, чтобы облегчить их, но частица Черксик еще жива.
      После всего, что слышал Хьюлитт об экзотическом, питающемся радиацией виде, он никак не ожидал, что телфианин будет выглядеть настолько заурядно.
      Существо, лежащее в металлической коробке, напоминало большую земную ящерицу длиной чуть меньше пяти футов. У ящерицы была круглая голова и хвост, украшенный гребнем. Из основания шеи торчало несколько передних лапок. Мертвый телфианин лежал на животе. Все четыре двигательные лапки он подогнул и вытянул вдоль тела, а две более длинные передние конечности вытянул перед собой и сложил под подбородком. Глаза его были закрыты. Кожа была светло-серой, испещренной пятнышками и полосами кровеносных сосудов. Казалось, перед Хьюлиттом статуэтка из неотполированного мрамора.
      Хьюлитту хотелось что-то сказать, но, вспомнив, что говорить о смерти запрещено, он проговорил:
      - А.., гм-м-м.., какой интересный цвет кожи. Она такая красивая...
      - Когда встретитесь с Черксиком, - резко проговорил падре, - такого ни в коем случае не говорите. Для телфиан бледная кожа неинтересна и некрасива это симптом сильного радиационного голодания и смертельного нарушения механизма поглощения излучения. Вы можете прикоснуться к телфианину, если это не вызовет у вас отвращения. Положите руку на любое место.
      Устыдившись своего нелепого замечания насчет красоты кожи трупа, Хьюлитт почувствовал, что просто обязан прикоснуться к нему.
      - Она очень теплая, - изумленно пробормотал он.
      - Он больше не поглощает энергию, - пояснил падре. - И температура его тела поднялась до уровня комнатной. Черксику больше всего нравится, когда я поглаживаю его голову - медленно, нежно. Физический и словесный контакт плохая подмена телепатии, но пациенту все же нравится и то, и другое.
      Хьюлитт замер, не отрывая руки от бледной мраморной кожи ящерицы. В голове мелькнула какая-то мысль - ну же, еще немного, и он все поймет!
      - Ну, пожалуйста, подождите! - взмолился он. - Я пытался вам задать вопрос, но вы... Вы что, хотите сказать, что прикасались к Черксику голыми руками - как тогда, когда гладили новую шерсть Морредет?
      - Да, - не стал отрицать падре. - Но не стоит так волноваться. Физиологически телфиане никак не годятся для того, чтобы в кого-то из них мог вселиться вирус - это все равно что поселиться в ядерном реакторе.
      Хьюлитт задумчиво протянул:
      - А я вам уже говорил, что вирус пережил ядерный взрыв, а тот реактор, про который вы рассказываете, был.., скажем так, очень болен.
      Не только вспышка озарения осветила сознание Хьюлитта. Свет исходил и снаружи: открылась еще одна крышка люка, и на пороге возник телфианин. За его спиной располагалась еще одна, прозрачная дверь, сквозь которую были хорошо видны внутренние помещения космического корабля. Хьюлитт решил, что телфианин, по всей вероятности, здоров, и даже очень здоров, поскольку он совсем не отражал света. И он, и другие телфиане, которых Хьюлитт видел через прозрачную крышу корабельного люка, выглядели как фигурки в театре теней - множество черных-пречерных ящериц.
      И каждый телфианин, какого только мог видеть Хьюлитт, был прошлым носителем вируса, а один - его нынешним носителем.
      Послышался электрический треск. Телфианин, стоявший около открытой крышки люка, заговорил и подошел ближе к разведчикам:
      - Я - частица Черксик, - сказал телфианин. - Прошу вас, коснитесь меня по очереди, мои чужеземные братья и целители. Вскоре наш корабль вернется на Телфи, а мне нужно сообщить вам очень важные сведения.
      Глава 31
      Черксик встал между ними. Лиорен, чье любопытство было сильнее, чем любопытство Хьюлитта, а может - страх меньше, возложил одну из своих срединных конечностей на голову Черксика. Тело Лиорена коротко вздрогнуло, хотя ничего дурного с ним явно не случилось. Падре молчал, а по его физиономии Хьюлитт ни о чем догадаться не мог, поэтому понятия не имел о том, что же происходит. Прошло еще несколько минут, прежде чем падре отпустил руку. Теперь настала очередь Хьюлитта.
      В отличие от тела мертвого телфианина кожа Черксика оказалась на ощупь холодной, но ладонь Хьюлитта почему-то легонько покалывало - как тогда, когда он коснулся тела Морредет в том месте, где у нее пострадала шерсть. Но на этот раз покалывание поползло вверх по его руке, по плечу и добралось до головы. На миг все его чувства закружились в танце тепла, холода, давления, радости и боли. Он видел невиданные цвета, его разум заполонили знакомые и незнакомые запахи.
      Почему-то в памяти Хьюлитта мелькнул образ его кошки. Он явственно увидел, как она ходит около его ног и нежно трется о них, как она прикасается к нему всеми лапками по очереди, как забирается к нему на руки, сворачивается калачиком и засыпает. Вот точно так же сейчас кто-то или что-то осторожно просился в его сознание, пытаясь устроиться там поудобнее. Попытки были нежны, но настойчивы.
      И вдруг знания буквально взорвались в мозгу у Хьюлитта.
      Воспоминания, совершенно новые, яркие, все еще владели сознанием Хьюлитта, когда вирус ушел от него той же дорогой, какой пришел, - по плечу, руке, в ладонь, а потом вернулся к Черксику. Не сказав больше ни слова, телфианин покинул переходную камеру, и крышка люка за ним захлопнулась.
      Они понимали, что больше ничего не надо говорить и ни о чем не надо спрашивать.
      Они продолжали молчать. Хьюлитт пошел за падре, а тот вывез носилки с трупами двух телфиан по переходному туннелю в больничную камеру. Еще одна крышка люка закрылась за ними и издала громкий звон. На табло вспыхнули знаки, указывающие на то, что телфианский корабль отстыковывался от причала. Лиорен наконец подал голос, но заговорил он в переговорное устройство:
      - Брейтвейт? Это Лиорен. Я должен переговорить с майором О'Марой. Дело срочное.
      - Говорит O'Mapa, - послышался из переговорного устройства голос Главного психолога. - Говорите, падре.
      - Мы прекращаем поиски, - сообщил Лиорен. - Последний и единственный носитель вируса обнаружен. В настоящее время вирус находится внутри члена телфианского сообщества, чей корабль отбывает из госпиталя во время нашего с вами разговора. Кораблю нужно безотлагательно предоставить взлетный коридор. А вам следует отменить учебные эвакуации и отпустить ожидающие корабли. Проблемы с системой энергообеспечения больше не существует, и...
      - Не вижу связи, - прервал его О'Мара довольно резко. - Вы собираетесь меня уверить, что она есть?
      - Да, - ответил Лиорен. - Когда одновременно происходит два необычных события, скорее всего у них общая причина. Я забыл об этом неписаном законе природы, и связь нашел не я, а Хьюлитт. Никакая опасность больше не грозит госпиталю - ни ядерный взрыв, ни перекрестное заражение. Полный отчет мы вам представим, как только вернемся в отделение.
      - Ждите там, - распорядился О'Мара, - где сейчас находитесь.
      Казалось, целую вечность Хьюлитт смотрел на Лиорена, а тот во все глаза смотрел исключительно на двух мертвых телфиан. Наконец из переговорного устройства вновь донесся голос Главного психолога.
      - Вы правы, падре, - заявил О'Мара. - Инженеры подтверждают, что неполадки в системе ядерно-энергетического снабжения исчезли сами по себе. Как и почему это произошло, они не знают. Аварийная тревога снята. Все произошло за последние пятнадцать минут. Однако это была меньшая из двух бед. Проблема наличия в госпитале универсального вируса остается, и при всем моем уважении вы оба настолько глубоко погрязли в этом деле, что ваши заверения относительно того, что опасности больше не существует, могут быть.., ну, скажем так, скорее бессознательным продуктом жаждущего мышления, чем клиническим фактом. Хьюлитт все знает?
      Когда Хьюлитт понял, что Лиорен не будет отвечать на этот вопрос, он ответил сам:
      - Думаю, да.
      - В таком случае будьте уверены в том, что вы оба попали в серьезную беду. Лично мне очень жаль, что так случилось, да нам всем очень жаль, но ваши несчастья начались тогда, когда вы заразились вирусом в детстве на Этле. Здесь, в госпитале, вы передали его пациентке Морредет, падре Лиорену и мысль, которая мне кажется совершенно невероятной, - телфианину, чья физиология кажется наименее подходящей для микроба, с таким же успехом способного выбрать себе для жилища один из наших самых жарких автоклавов. Вероятно, в госпитале есть и другие носители, о которых мы не знаем. Поэтому, когда наша энергетическая система начала давать сбои, мы решили проводить учебные эвакуации, а не стали сразу переводить сотрудников и пациентов на корабли, собранные для этой цели. Мы не могли позволить себе такой риск, как распространение универсальной болезни по всей Федерации.
      Падре, мне бы не хотелось обидеть вас, - продолжал Главный психолог, тем, что я усомнился в правдивости слов носителя Синей Мантии Тарлы. Однако воля к жизни у вас двоих - это эволюционный императив, который должен отступить перед соображениями этического толка. Поэтому Кельгии рекомендовано поместить бывшую пациентку Морредет в условия орбитального карантина. Подобные инструкции отправлены на Телфи относительно только что отбывшего корабля и на Этлу насчет кошки. Вы также будете помещены в карантинные условия. Вашим обследованием займется Отделение Патофизиологии. Вскоре будет принято решение о роспуске эвакуационных кораблей, которые заменят суда Корпуса Мониторов, в чьи задачи будет входить изолирование Главного Госпиталя Сектора ото всех внешних контактов. Это приведет к сильнейшей дестабилизации по всей Федерации, но, похоже, у нас просто нет иного выхода. Вы понимаете наше положение?
      Хьюлитта забил озноб. С одной стороны, ему было страшно, а с другой разум его не желал смиряться с такой непробиваемой тупостью.
      - Звучит так, - с трудом выдавил Хьюлитт, - словно вы хотите, чтобы госпиталь взорвался и тем самым избавил бы всех от неприятностей. Но прошу вас, поверьте, вам совершенно не о чем беспокоиться.
      - Простите, Хьюлитт, - твердо проговорил O'Mapa. - Если падре прервал с нами связь, уговорите его возобновить ее. Тут со мной диагносты Конвей и Торннастор, а также доктора Мерчисон, Приликла и полковник Скемптон. Вероятно, вы уже знаете, что в свое время Лиорен был уважаемым Старшим врачом в Главном Госпитале Сектора. Не обижайтесь, Хьюлитт, но сейчас нам важнее услышать отчет из уст медика-профессионала.
      Один глаз Лиорена на некоторое время задержался на Хьюлитте, но падре тут же вернулся взглядом к мертвому телфианину. Хьюлитт почти физически ощутил тоску и былую боль падре. Лиорен молчал.
      - Лиорен то ли не может, то ли не хочет говорить с вами сейчас, - сказал Хьюлитт. - Он и со мной не разговаривает. Но за последние несколько минут мы очень сблизились и друг с другом, и с телфианином. Я понимаю сложившееся положение не хуже, чем падре, и я в отличие от него хочу с вами разговаривать.
      - Не похоже на падре. Нетипичное для него поведение, - заметил Главный психолог, в голосе которого нетерпение смешалось с тревогой. - Но, судя по всему, придется удовлетвориться сообщением треклятого любителя. Говорите, черт бы вас побрал.
      Хьюлитт, всеми силами стараясь сдерживаться, проговорил: