Когда прибыла реанимационная бригада, - чуть спокойнее проговорил падре, реаниматоры пришли в ярость - второй раз за два дня их вызвали в эту палату, и оба вызова в итоге оказались ложными. Торннастор в полном изумлении, что редкое явление для главы Отделения Патофизиологии. Он попросил перевезти Морредет в его лабораторию для более тщательного обследования. Произошло невероятное. А пациентка Морредет счастлива безмерно, потому что на месте ранения у нее выросла новая прекрасная шерсть.
      Лиорен немного помолчал, потом добавил почти извиняющимся тоном:
      - Наш госпиталь славится тем, что тут непрерывно творят медицинские чудеса, но то, что случилось с Морредет, - поистине чудо. Даже я в недоумении.
      А как вы все это объясните, пациент Хьюлитт?
      Глава 15
      Прошла неделя после перевода Морредет в Отделение Патофизиологии, и Хьюлитт заметил, как изменилось к нему отношение - но не в худшую сторону, так что жаловаться было нечего. Старший врач Медалонт одаривал его считанными словами. Он явно ничем не мог помочь Хьюлитту. Старшая сестра Летвичи вела себя почти что обходительно, сестра-худларианка не утратила дружелюбия, однако стала куда менее разговорчива. Когда Хьюлитт, Хоррантор и Бовэб попробовали сыграть в скремман втроем, землянину показалось, что его партнеры словно языки проглотили - если они, конечно, у них имелись. Все вокруг него, как любила говорить бабушка Хьюлитта, ходили на цыпочках.
      Единственным, кто был готов подолгу разговаривать с Хьюлиттом, оставался Лиорен, чьи визиты почти всегда заканчивались горячими религиозными спорами, которые Хьюлитт, убежденный атеист, предпочитал именовать философскими диспутами. Что бы эти споры собой ни представляли, они помогали Хьюлитту скоротать время днем и давали почву для ночных раздумий. За это землянин был несказанно благодарен падре. Правда, когда Лиорен, как, например, сегодня, возвращался к разговору о том, что случилось с шерстью Морредет, Хьюлитт предпочел бы беседовать с кем-нибудь другим.
      - Сегодня, до того, как я пришел к вам, я побеседовал с Морредет, сообщил тарланин. - И она сказала мне, что в Отделении Патофизиологии у нее не находят никаких отклонений от нормы. Отросшая шерсть выглядит великолепно, не собирается выпадать, и Торннастор уже не видит причин задерживать Морредет в госпитале и, наверное, скоро выпишет ее. На тот случай, если ей не удастся до отъезда повидаться с вами, она просила передать вам свои наилучшие пожелания и благодарность за то, что вы для нее сделали.., за то, что вылечили ее.
      - Но я ничего не сделал! - запротестовал Хьюлитт. - Я только дрался с ней, вот и все! Между прочим, я просил вас передать это Морредет.
      - Я передал, - кивнул Лиорен. - Но она сказала, что на всякий случай благодарит вас - а вдруг вы все-таки что-то сделали. Знаете, она тоже не слишком сильно верит в чудеса.
      - Чудес не бывает, - проворчал Хьюлитт - в последние дни он часто произносил эту фразу. - Бывают какие-то природные явления, которые нам пока непонятны или просто нами не изучены. А когда мы начинаем понимать, как происходит то или иное чудо, мы совершаем его по несколько раз в день и даже не задумываемся об этом, верно?
      Хьюлитт включил свой прикроватный компьютер и запросил библиотечное "меню" в надежде, что Лиорен поймет намек и уберется. Хьюлитт уже поступал так прежде, и падре не обманывал его ожиданий.
      - Вы правы, несколько веков назад передача изображения на расстоянии была бы сочтена чудом, - по-своему понял намек Хьюлитта тарланин. - Морредет очень рада и горда тем, как теперь выглядит ее шерсть. Она упросила меня провести рукой по ее бокам и убедиться в том, что шерсть пушиста и подвижна. Она утверждает, что еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько хорошо. На Тарле к подобным прикосновениям прибегают только при интимной близости и эмоциональном подъеме, но Морредет так просила меня потрогать ее шерсть... Знаете, в такие моменты я становлюсь настоящим трусом. Ощущения у меня были удивительные, совершенно неожиданные, их очень трудно описать. Я чувствовал себя...
      - Глупо? - подхватил Хьюлитт. - Вот и я себя идиотски чувствовал, когда то же самое произошло с Хоррантором. Медалонт попросил меня - в порядке эксперимента - возложить руки на поврежденную ногу тралтана. Как утверждает наш Старший врач, выздоровлению Хоррантора мешают какие-то осложнения. Рядом стояли сам Медалонт, Летвичи, еще две медсестры-орлигианки и реанимационная бригада - на случай, если произойдет нечто из ряда вон выходящее. Думаю, все они, даже сам Хоррантор, очень обрадовались, когда не произошло ровным счетом ничего. Во второй раз чуда не получилось. Вы уж простите.
      - Не надо извиняться, - возразил Лиорен. - Я вас понимаю, как никто другой. Из-за чудес я начинаю сомневаться в том, во что верю и не верю, и мне гораздо больше по душе, когда кто-то доказывает, что чудес не бывает.
      - Не бывает, падре, - заверил священника Хьюлитт. - Может, поговорим о чем-нибудь другом?
      - Мне бы вашу уверенность, - сказал Лиорен, сложив срединные конечности в каком-то жесте, который, наверное, был бы понятен другому тарланину. - Но неужели во всем необозримом пространстве и бесконечном времени, неужели посреди законов причины и следствия, неужели при совершенном равновесии сил Творения нет места для чуда - хоть иногда? Если нет - почему же оно все-таки произошло здесь?
      Хьюлитт обреченно покачал головой, чувствуя, что ему никуда не деться от осточертевших разговоров о шерсти Морредет, разговоров, которые неизбежно уводили их с Лиореном в религиозные дебри, и сказал:
      - И здесь оно не произошло, падре. Чудеса невозможны. Если бы они происходили в необъятной, сложнейшей, великолепно упорядоченной Вселенной или внутри того, что вы зовете Творением, они были бы исключением из правил, отклонениями от Совершенного Порядка Вещей. В вашей Вселенной для чудес места нет.
      - Интересная философская мысль, - отметил Лиорен. - Из нее можно вывести заключение об ошибочности Творения, в рамках которого имеют место сверхъестественные явления. Если учесть все предполагаемые качества Творца, резонен вопрос: почему Он, Она или Оно создали какие бы то ни было несовершенства?
      - Не знаю, - покачал головой Хьюлитт. - Я в этой области не компетентен. Но ведь можно предположить, что наша Вселенная была создана как прототип, как экспериментальная модель, время от времени нуждающаяся в доработке и тонкой настройке. И то, что частенько мы сталкиваемся со сверхъестественными явлениями во Вселенной, существующей по законам природы, как раз и может служить подтверждением этой настройки и доработки. Слава Богу.., ой, это всего лишь оборот речи, падре.., хорошо, что это происходит не слишком часто.
      - Если вы верите, что... - начал было Лиорен.
      - Я ни во что не верю, падре. Я просто рассуждаю.
      Тарланин, немного помолчав, сказал:
      - Если наша Вселенная несовершенна, можно предположить притом, что она бесконечна и вечна, что некогда существовала или будет существовать совершенная Вселенная. Не хотелось бы вам.., гм-м.., немного поговорить об этом?
      - Я ведь никогда об этом толком не думал, - улыбнулся Хьюлитт. - Так что могу развить эту мысль в процессе разговора. В такой Вселенной все будет совершенно. Законов природы не будет, потому что существуй они - это бы означало, что и в такой Вселенной есть просчеты и она тоже нуждается в доработке. Там не будет ни времени, ни пространства, никаких физических и моральных ограничений, и поэтому, что бы там ни происходило, все будет чудом. Думаю, вы и другие верующие, живущие в нашем несовершенном мире, назвали бы такую Вселенную раем.
      - Продолжайте, - попросил Хьюлитта Лиорен.
      - Что же касается моего отношения к религии, да и не только моего, то вся беда в том, что ни одна религия не дает ответа на вопрос: откуда в мире столько зла, а точнее говоря, трагических случаев, природных катастроф, болезней, ужасных поступков отдельных людей или целых народов по отношению к другим - иными словами, откуда так много страданий? Живущим в несовершенной Вселенной еще долго придется объяснять, почему такое происходит, в особенности тогда, когда они ожидают, что после смерти перенесутся в совершенный мир. Теория совершенно еретическая, - заключил свое высказывание Хьюлитт. Надеюсь, мое богохульство не оскорбило вас, падре?
      - Согласен, - сказал Лиорен. - Рассуждения ваши действительно еретические, однако они для меня не новы. Для того чтобы работать здесь, я должен много знать о религиозных воззрениях и ритуалах на многих планетах, а зачастую я должен быть знаком сразу с несколькими религиями, исповедуемыми на одной и той же планете. Вы мне напомнили о писаниях одного земного богослова по имени Августин <Блаженный Августин (351 - 430), христианский богослов и писатель, епископ африканского города Гиппона Автор учения о церкви как о "Божием граде" Один из отцов-основателей христианской церкви>. У него было в привычке задавать Богу вежливые, но странноватые вопросы, например: "Боже, а что ты делал до того, как создал Вселенную?" Свидетельств того, что святой Августин когда-либо получил ответ на этот вопрос, не сохранилось - по крайней мере он не получил ответа за время своей жизни на земле. Но вы выразили его мысль, вы предположили, что Создатель сотворил прототип совершенного мира и что мы живем в этом прототипе.
      Я не обижен и даже не удивлен, пациент Хьюлитт, - продолжал Лиорен. Когда речь заходит о религиозных верованиях разных существ, меня ничто уже не удивляет. Единственные, кому удалось-таки меня удивить, - телфиане-ВТХМ. Одного из них я навещал в последние дни. Телфиане придерживаются убеждения о том, что они созданы по образу и подобию Божьему, но при этом их всезнающий и всемогущий Создатель состоит из бесконечного множества крошечных, слабых и невежественных (каждого по отдельности) существ типа их самих. Вместе же эти слабые, глупые и маленькие существа составляют Сверхсущество, к которому телфиане в один прекрасный день мечтают присоединиться.
      Телфиане, - чуть подумав, пояснил тарланин, - представляют вид, у которого разум и цивилизация развились в результате объединения индивидуумов в существо коллективное, и поэтому понятно, почему их верования именно таковы. Но поначалу мне было очень трудно это понять и очень трудно было разговаривать о бесконечном числе существ, из которых состоит телфианский Бог. Трудно мне было найти и слова духовного утешения, в которых нуждался телфианин. Конечно, есть много религий, последователи которых верят в то, что в каждом существе есть искра Божия... Кстати, вы что-нибудь знаете о телфианах?
      - Не слишком много, - признался Хьюлитт, обрадовавшись тому, что представился случай сменить тему и уйти от богословия и чудес. - Кое-что о них я прочел в каталоге обитателей Федерации. Они живут большими группами и практикуют контактную телепатию для объединения умственных и физических усилий. Жизненный цикл телфиан обеспечивается жестким излучением различной интенсивности, характерным для их родной планеты, орбита которой пролегает очень близко к телфианскому солнцу. Для того чтобы телфиане могли совершать космические полеты, внутри их кораблей должна воспроизводиться радиационная атмосфера родной планеты. Порой система поддержания искусственного климата отказывает, и тогда, если телфианам повезет, они попадают сюда. Поскольку они питаются радиацией, ни одно живое существо не может приблизиться к ним, поговорить и после этого надеяться остаться в живых. А вы как с телфианином общались? С помощью переговорного устройства? Или защитный скафандр надевали?
      - Я ведь не супермен, - отшутился тарланин и издал какой-то непереводимый звук. - Но между тем на оба ваши вопроса я отвечу "нет". У медиков развилось предубеждение в отношении телфиан. Врачи большей частью считают, что к ВТХМ опасно приближаться и прикасаться, разве что с помощью дистанционных манипуляторов. Действительно, для того чтобы жить, телфиане должны потреблять радиацию, в нормальных условиях поставляемую им естественной средой обитания. Но когда по каким-либо медицинским соображениям на несколько дней телфиан лишают радиации и они слабнут от радиационного голода, излучаемая ими радиация падает до безопасного уровня. И когда одного из них вынули из лечебного бокса для того, чтобы я мог с ним побеседовать, я находился достаточно близко от него и прикоснулся к нему. А этому больному, - с тоской добавил Лиорен, действительно нужно чудо.
      Видно было, что падре жаль телфианина, да и Хьюлитт ему сочувствовал, но разговор, увы, опять зашел о чудесах. Хьюлитт решил затронуть тему щепетильную, но при этом по возможности обидеть падре как можно меньше.
      - Если вы клоните к тому, чтобы я возложил руки на этого пациента, забудьте об этом. Если уж вы хотите чуда, то самое лучшее - чтобы вы или сам пациент молились об этом чуде. Чудо считается явлением сверхъестественным, а не чем-то таким, что зависит от действий неверующего посредника. Если вы не верите в это, падре, то во что же вы верите?
      - Я не могу рассказать вам о том, во что верю, - ответил Лиорен. Соблюдая интересы пациентов, которые могли бы безотчетно попасть под мое влияние, говори я с ними о своих верованиях, я призван молчать об этом.
      - Но почему? - удивился Хьюлитт. - Как могут ваши воззрения повлиять на взгляды неверующего?
      - Сам не знаю, - отозвался Лиорен. - В том-то все и дело. Я в подробностях знаком с более чем двумястами религиями, исповедуемыми - а чаще неисповедуемыми - в Федерации. Моя работа в госпитале заключается в том, чтобы я с сочувствием выслушивал пациентов, утешал их, подбадривал, выказывал сострадание и успокоение смертельно больным или сильно волнующимся пациентам. Вы наверняка знаете о моем прошлом - просто вы, видимо, слишком хорошо воспитаны и потому не говорите об этом. В нашем госпитале всегда находится несколько пациентов, которые нуждаются не только в утешении, но и в религиозной поддержке. Из-за отчаянности своего положения такие пациенты проникаются ко мне уважением и доверием, ошибочно полагая, что я всеведущ. Они думают, что я, располагая обширными знаниями и опытом в решении подобных проблем, могу дать им таковую поддержку. Но я на это не способен, ибо не имею права, пользуясь безнадежностью положения пациентов, сравнивать религии между собой и высказываться о том, какая из них, по моему мнению, самая истинная. Как бы ни были дики и невероятны кое-какие из верований, я бы ни за что не решился поколебать убеждения своего пациента, склонить его к переходу в другую веру. Я только однажды в своей жизни сыграл роль божества и больше этого делать не собираюсь. Падре снова издал непереводимый звук и добавил:
      - Особую осторожность я проявляю при общении с атеистами. Было бы поистине ужасно, если бы в будущем какие-то из произнесенных мною слов обратили вас в веру.
      - Ну, это, - усмехнулся Хьюлитт, - стало бы настоящим чудом.
      Он не расслышал, что ему ответил Лиорен, поскольку появилась Летвичи. Она указала на дверь и заметила:
      - Пациент Хьюлитт, к вам посетители, приготовьтесь встретить их. Диагносты Торннастор и Конвей, Старшие врачи Медалонт и Приликла, патофизиолог Мерчисон пришли навестить вас. К вам явилось такое количество медицинских светил, что я уверена - надолго вы тут в качестве пациента не задержитесь. Падре Лиорен, Приликла просит прощения за то, что прерывает вашу беседу с пациентом Хьюлиттом, и просит вас немного отойти от кровати и встать поодаль, дабы не мешать обследованию.
      - Конечно, - мирно согласился Лиорен. Хьюлитт не без волнения смотрел, как к его постели приближается разномастная процессия. На Медалонта и диагностов тралтана и землянина - Хьюлитт внимания не обратил. Его захватило зрелище порхающего метрах в тридцати позади них немыслимо хрупкого насекомого. У насекомого было три пары радужных крыльев, и оно, едва заметно вздымая их, летело к кровати Хьюлитта.
      Как только оно повисло в воздухе над его кроватью, Хьюлитт сразу же вспомнил, что прежде недолюбливал насекомых и чем они бывали крупнее, тем сильнее ему хотелось их прихлопнуть. Но такого изящного и красивого создания ему никогда раньше видеть не доводилось. У него от изумления даже язык отнялся - Спасибо вам, друг Хьюлитт, - проговорило насекомое, аккомпанируя переводу своих слов музыкальными пощелкиваниями и трелями. - Ваше эмоциональное излучение приятно и похоже на комплимент. Меня зовут Приликла.
      - Но что... - охрипшим голосом выговорил Хьюлитт, страшно волнуясь, - что вы собираетесь со мной делать?
      - То, что я собирался сделать, я уже сделал, - заверил землянина цинрусскиец. - Так что волноваться не стоит.
      Вероятно, остальные услышали Приликлу, поскольку тут же подошли к Хьюлитту поближе. Как только все выстроились около кровати, Приликла изрек:
      - В настоящее время я не нахожу в сознании пациента Хьюлитта каких-либо отклонений. Не нашел я и никаких аномалий в состоянии пациентки Морредет, обследованной мной ранее. Полагаю, ее можно безотлагательно выписать. Я чувствую, что все вы разочарованы, и мне очень жаль. Что касается меня, то я никакого заболевания у этого пациента не нахожу.
      Друг Хьюлитт, - обратился эмпат к землянину, - как вы смотрите на то, чтобы прокатиться на корабле-неотложке?
      Хьюлитт увидел, как задрожало тельце Приликлы, и понял, что крошка-эмпат разделяет охватившие его чувства - злобу и разочарование, от которых Хьюлитт столько страдал прежде.
      - Нечего надо мной подшучивать, черт бы вас побрал! - выкрикнул Хьюлитт. Вы решили, что я здоров как бык и меня нужно отправить домой!
      - Ну, не совсем так, - возразил Приликла. - На этот раз вы ошиблись: корабль-неотложка доставит вас из госпиталя на место происшествия.
      Глава 16
      Несмотря на то что за время пребывания в седьмой палате Хьюлитт почти полностью избавился от ксенофобии, он все равно очень порадовался тому, что экипаж неотложки был в большинстве своем укомплектован ДБДГ - то есть людьми.
      Во всем, что не относилось к чисто медицинской деятельности, кораблем-"неотложкой" "Ргабвар" командовал на редкость серьезный молодой офицер - майор Флетчер. Три офицера Корпуса Мониторов - лейтенанты Хаслам, Чен и Доддс отвечали соответственно за связь, безопасность и навигацию. Поскольку Хьюлитту не разрешалось покидать медицинскую палубу, с офицерами он мог видеться крайне редко. Да и офицеры нечасто общались с медицинским персоналом корабля. Это происходило только в тех случаях, когда "Ргабвар" получал срочный вызов и медикам требовалась помощь офицеров. Если такое происходило, то командование переходило к старшему из медиков, и в данном случае это был цинрусскийский эмпат-ГЛНО Приликла.
      Хьюлитт очень удивился тому, что главной помощницей Приликлы оказалась патофизиолог Мерчисон. Но когда он поближе познакомился с землянкой, то на смену удивлению пришла радость. Кроме цинрусскийца и женщины-землянки на "неотложке" находилась медсестра Нэйдрад, кельгианка, специалистка по оказанию помощи при тяжелых катастрофах, и доктор Данальта, физиологическая классификация которого звучала как ТОБС. Это существо порой было самым чужим для Хьюлитта, а порой, наоборот, самым знакомым.
      Данальта представлял собой полиморфное существо, способное принимать какие угодно формы и, следовательно, способное превращаться во что и в кого угодно. Кстати говоря, он очень любил этим заниматься. Но когда Данальта заступал на дежурство около Хьюлитта, он усаживался на пол рядом с кроватью и становился похожим на большую зеленую грушу, на поверхности которой выделялся только один огромный глаз да время от времени, если нужно было к чему-то прислушаться, вырастало внушительное ухо.
      Режим у Хьюлитта был амбулаторный, и в кровать он ложился только поспать.
      В первый же день, как только он попал на борт межзвездной "неотложки", Хьюлитта самым старательным образом обследовали, для чего взяли на анализы ткани и кровь. Все это время медицинская бригада не спускала с Хьюлитта глаз на тот случай, если ему вздумается как-то ужасно среагировать на простейшие и безобиднейшие процедуры. После того обследования с ним ровным счетом ничего не делали, и поскольку во время взятия анализов ничего ужасного не произошло, в последующие дни Хьюлитта только мучили бесконечными вопросами, при этом старательно избегая отвечать на его собственные.
      Патофизиолог Мерчисон вела себя с Хьюлиттом дружелюбно и очень импонировала ему как человек. Что касается внешности Мерчисон, то именно таким Хьюлитт представлял себе медицинского ангела-хранителя. Хьюлитт намеревался во время очередного дежурства Мерчисон попробовать втянуть ее в вежливый спор - в надежде, что она проговорится и скажет ему: что же все-таки с ним намерены сделать, Хьюлитт знал, что скрывать раздражение не обязательно, так как Приликла находился на отдыхе, у себя в каюте, за пределами эмоционального излучения.
      - Похоже, - начал Хьюлитт издалека, - все мне задают одни и те же вопросы. И Медалонт, и прежние доктора. А ведь я все время отвечаю одно и то же. Мне бы очень хотелось вам помочь, но как, я не знаю. Вы же не отвечаете на мои вопросы и ничего мне не рассказываете о моей болезни. Как вы думаете, что со мной, и каковы ваши планы?
      Патофизиолог сидела на вертящемся стуле около диагностического стола. Она развернулась от большого экрана, на котором рассматривала один за другим снимки, напоминавшие поверхность бело-розового мрамора, но на самом деле это, конечно, были образцы тканей каких-то существ, страдающих жуткими болезнями. "Наверное, она рассчитывает на то, - подумал Хьюлитт, - что, глядя на эти картинки, я скорее усну".
      Мерчисон глубоко вздохнула и ответила:
      - Мы собирались посвятить вас в суть дела завтра после посадки, но, как я вижу, за последние три дня в вашем общем состоянии не произошло никаких изменений, поэтому считаю, что нет причин держать вас в неведении до завтра. Ответы, которые вы от меня получите, вам не понравятся, потому что...
      - Что, все плохо? - взволнованно прервал ее Хьюлитт. - По-моему, уж лучше знать горькую правду.
      - Если хотите получить ответы, не прерывайте меня. Я и так в замешательстве.
      "Она в замешательстве, - подумал Хьюлитт. - Что тогда говорить про меня?"
      - Простите, продолжайте, пожалуйста, - попросил он патофизиолога.
      Она кивнула и приступила к рассказу:
      - Новости не то чтобы хорошие и не то чтобы плохие. Во-первых, одни и те же вопросы мы вам задаем в надежде на то, что вы вдруг расскажете нам что-нибудь новое, то, о чем забыли рассказать Медалонту и другим врачам, занимавшимся с вами прежде, - нечто такое, во что бы мы поверили, за что смогли бы уцепиться. Судя по отзывам Приликлы, ваше эмоциональное излучение говорит о том, что вы нам не лжете, однако в той правде, которую вы нам сообщаете, пользы для нас мало. Что касается вашего второго вопроса - о том, что с вами... Что ж.., насколько мы можем судить на сегодняшний день, вы не только совершенно здоровы, но вы являетесь поистине совершенным образцом мужчины-землянина, ДБДГ. Так что ответ таков: вы здоровы.
      Мерчисон снова глубоко вздохнула, из-за чего ее красивая грудь под облегающим белым халатом приподнялась и лишний раз напомнила Хьюлитту о том, что он - совершенно здоровый мужчина.
      - А раз дело обстоит именно так, пациент Хьюлитт, - продолжила Мерчисон, мы должны признать вас совершенно здоровым ипохондриком, у которого имеются кое-какие психологические проблемы, посоветовать вам отправиться домой и перестать тратить попусту наше время, как уже и советовали вам многие медики в прошлом... - Мерчисон предостерегающе подняла маленькую изящную руку и попросила:
      - Нет, не волнуйтесь и не повышайте свое артериальное давление: мы так не поступим. По крайней мере не поступим до тех пор, пока не найдем объяснения вашему странному анамнезу, не поймем, как вы повлияли на шерсть Морредет, почему шерсть так внезапно регенерировала. Мы надеемся отыскать какие-нибудь объяснения на Этле. Именно там с вами начали происходить странные события. Во время исследования, которое мы намерены там осуществить, ваша помощь, ваши советы и воспоминания будут для нас просто бесценны.
      Так что ответ на ваш третий вопрос таков, - улыбаясь заключила Мерчисон, мы не знаем, что с вами делать.
      - Я бы рад вам помочь, - Хьюлитт тяжело вздохнул и пожал плечами, - но вряд ли вам пригодятся мои детские воспоминания. Вы об этом думали?
      - Судя по заключению сотрудников Отделения Психологии, - заметила Мерчисон, - память У вас, как и все прочее, в полном порядке. Ну а теперь, пациент Хьюлитт, будьте так добры, засыпайте, а мне надо работать.
      - Постараюсь уснуть, - пообещал Хьюлитт. - А что вы делаете?
      Женщина внимательно посмотрела на него и ответила:
      - Помимо прочего, я занимаюсь сравнением ряда сканов тканей мозга ДБДГ и существ других видов. Кстати, ткани вашего мозга тут тоже представлены. Пытаюсь обнаружить какие-нибудь изменения в структуре вашего мозга, способные объяснить хотя бы некоторые из ваших способностей - в том случае, если ответственны за них вы, а не кто-то и не что-то еще. Но, конечно, я не ожидаю, что обнаружу свидетельства в пользу наличия у вас дара чудотворца, но попытаться обязана. А теперь спите.
      Однако несколько минут спустя Мерчисон заговорила вновь:
      - Вы уверены, что рассказали нам все? А может быть, были какие-то случаи, которые вы сочли мелкими и незначительными, а потому недостойными нашего внимания - ну, например, вроде истории с вашими зубами? Что вы помните о контактах с больными людьми дома и на работе? Почему-то в вашей истории болезни ни слова не сказано о вашей профессии и роде деятельности. Были ли у вас контакты с животными, кроме котенка? Может быть, эти животные болели, а потом поправились, или были еще какие-нибудь...
      - Вы имеете в виду кого-нибудь вроде овцы? - уточнил Хьюлитт.
      - Не исключено, - кивнула Мерчисон. - Расскажите мне о ней.
      - Вы хотели сказать "о них", - поправил Мерчисон Хьюлитт.
      - Так вы - пастух? - изумилась Мерчисон. - Не знала, что пастухи до сих пор существуют. Ну, рассказывайте.
      - Я не пастух, но пастухи действительно существуют и по сей день, - сказал Хьюлитт, - Это редкая, тонкая и очень щедро оплачиваемая работа, особенно же хорошо я плачу своим пастухам. Я унаследовал семейный бизнес от своих бабушки и дедушки. Мой отец был их единственным сыном и предпочел карьеру в Корпусе Мониторов. Когда он погиб в авиакатастрофе, я стал.., в общем, я стал последним в роду Хьюлиттов. А о моей работе ничего не сказано в истории болезни, потому что на Земле почти все до одного знали, кто я такой и чем занимаюсь. Я возглавляю фирму "Торговец Хьюлитт".
      - Кажется, я должна прийти в восторг? - спросила Мерчисон. - Простите, но я родилась не на Земле.
      - На Земле не родилось девяносто с лишним граждан Федерации, - заметил Хьюлитт, - так что я не обижаюсь. Я возглавляю небольшую, но одну из немногих компаний, которая могла бы владеть огромными капиталами. Мы занимаемся изготовлением традиционной одежды, сшитой вручную или связанной из шерсти овец. В наши дни, когда рынок наводнен дешевой одеждой из синтетических материалов, находятся люди, согласные переплатить, но приобрести одежду из натуральных волокон. Некоторые даже пытаются всучить нам взятку, только бы заключить с нами контракт. Однако вопреки всему прибыль у нас вовсе не бешеная.
      Мы много тратим на содержание не только овец, но и других животных, дающих шерсть и считающихся охраняемыми видами. Периодически животных приходится подвергать стрижке - именно так мы получаем шерсть для прядильных фабрик. Но вы просто представить себе не можете, во что обходится забота о здоровье животных.
      Моя работа заключается в том, что я периодически инспектирую наши стада, пояснил Хьюлитт. - В частности, проверяю качество шерсти перед стрижкой. Но, нашим животным нельзя болеть, мы всячески их от этого оберегаем. Так что мне очень жаль. Вероятно, эти сведения для вас не слишком полезны?
      - Может быть, и не слишком, - согласилась Мерчисон. - Но все же это довольно интересно. Надо будет обдумать.
      - Еще я занимаюсь торговыми операциями, - добавил Хьюлитт. - Я - глава компании, подтянутый, безупречно одетый.., когда на мне - не больничная пижама.
      Мерчисон улыбнулась и кивнула.
      - А мы-то все удивлялись: почему такого пациента, не нуждающегося в срочном лечении, направили в Главный Госпиталь Сектора. Вероятно, поспособствовал кто-нибудь из ваших высокопоставленных клиентов? Наверное, какой-нибудь выдающийся медик, мечтающий поскорее приобрести товары вашей фирмы?
      - Не думаю, чтобы этот клиент был так уж влиятелен, - возразил Хьюлитт, чтобы ради меня в экспедицию снарядили "Ргабвар". Но все же почему ко мне такое внимание?
      Лицо Мерчисон мгновенно стало непроницаемым, и Хьюлитт понял - отвечать она не будет. Патофизиолог нервно улыбнулась и решительно проговорила:
      - Хватит вопросов, пациент Хьюлитт. Если хотите, можете мысленно посчитать овец, но вам надо спать.
      Она смотрела на Хьюлитта до тех пор, пока он не закрыл глаза, а потом принялась за работу. Хьюлитт слышал, как негромко пощелкивают кнопки клавиатуры. Тишину гиперпространственного полета нарушали еле слышные голоса членов экипажа и какие-то тихие скрипы и стуки. Днем Хьюлитт на эти звуки не обратил бы никакого внимания. Пролежав с закрытыми глазами, как ему показалось, целую вечность, он решился подать голос.
      - Я не сплю, - сообщил он.
      - Именно это мне говорит ваш монитор в течение последних двух часов, отозвалась Мерчисон, стараясь спрятать раздражение за улыбкой. - Но всегда так приятно получить словесное подтверждение. Ну, что прикажете с вами делать?
      В риторических вопросах Хьюлитт разбирался неплохо, поэтому промолчал.
      - Вам противопоказаны любые лекарства, стало быть, и снотворные средства тоже. Развлекательного канала, который мог бы вам наскучить и усыпить вас, на "Ргабваре" нет, поскольку чаще всего перевозимые нами пациенты не в состоянии развлекаться. Данальта сменит меня через час. Если вы не желаете провести остаток ночи, наблюдая за тем, как доктор Данальта меняет форму своего тела, что, на мой взгляд, не слишком успокаивающее зрелище, мне остается предложить вам полюбоваться таким увлекательным материалом, как наши записи в медицинском вахтенном журнале корабля. Если хотите, я пущу эти записи на главный экран, и смотрите, если вам будет интересно. Думаю, кое-что поможет вам подготовиться к брифингу после посадки.